АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Идентификация как способ функционирования самосознания

Особую роль ранних форм идентификации подчеркивает психоаналитическое направление в психологии в контексте концепции Эдипова комплекса. Согласно З.Фрейду, ребенок в возрасте от трех до шести лет переживает конфликт, вызванный любовью к родителю противоположного пола и ревностью, соперничеством и агрессией по отношению к родителю своего пола.. Это порождает страх родительского возмездия, что постепенно приводит к подавлению Эдипова комплекса и соответственно уменьшению тревожности.

Следует различать понятия «идентификация» и «референтность». Если для первого понятия основой является процесс уподобления субъекта партнеру по общению, т. е. уподобление значимому другому, то для второго понятия («референтность») главным является зависимость субъекта от других людей, выступающая как избирательное отношение к ним. Объектом референтных отношений может выступать или группа, членом которой является субъект, или другая группа, с которой он себя соотносит, не будучи реальным ее участником. Функцию референтного объекта может выполнять и отдельный человек, в том числе не существующий реально (литературный герой, вымышленный идеал для подражания и т. п.). И в том и в другом случае субъект заимствует для себя цели, ценности, идеи, нормы и правила поведения объекта референтности (группы, отдельного человека).

Понятие «идентификация» по своему содержанию близко к понятию «эмпатия».

Эмпатия — это постижение эмоциональных состояний другого человека в форме сопереживания. Механизм эмпатии в определенной мере схож с механизмом идентификации. Эта схожесть состоит в умении поставить себя на место другого, взглянуть на вещи с его точки зрения. Однако это не обязательно означает отождествление с этим другим человеком (как это происходит при идентификации). Просто при эмпатии принимается во внимание линия поведения партнера, субъект относится к нему с сочувствием, но межличностные отношения с ним строятся, исходя из стратегии своей линии поведения.

Рефлексия — это осознание индивидом того, как он воспринимается партнером по общению, т. е. как будет партнер по общению понимать меня. При взаимодействии взаимно оцениваются и изменяются определенные характеристики друг друга.

Информационное наполнение структур самосознания связано с двумя механизмами его деятельности: уподоблением, отождествлением себя с кем- или чем-либо («самоидентификация») и интеллектуальным самоанализом нашего «Я» (рефлексия и саморефлексия). Сложившиеся нормы самоидентификации позволяют нам постепенно обрести устойчивое представление о себе, которое в психологии называется идентичностью личности. («Пусть вещество моего тела непрерывно обновляется, моя материя постоянно меняется — мое «Я» остается неизменным». К.Ясперс.) Это как бы система ответов на вопрос «Кто мы?». Мы идентифицируем себя с родителями, близкими, сверстниками («Я — молодой человек, студент»), соплеменниками («Я — настоящий русский, чукча, еврей»), с реальными или вымышленными лицами («Я— Обломов»), с животными и т.п.

Степень идентификации различается по полноте, то есть по тому, в какой мере мы отождествляем себя с чем-либо, и по уровню осознанности самого процесса уподобления. На первых (важнейших для личности) этапах становления психики идентификация происходит практически бессознательно.

Если, например, при рождении ребенка его пол определен неправильно и по этой (или какой-либо другой причине) последующее воспитание строится из предпосылки этого неверно определенного пола, то переделать (изменить) потом неправильную половую самоидентификацию очень сложно. Добиться психологического соответствия его биологическим признакам можно только в границах двухлетнего возраста.

Затем придется прибегнуть к хирургическому или гормональному вмешательству, так как ни хромосомный набор, ни развитие внутренних или внешних половых органов сами по себе не сформируют правильную половую психологию, то есть эмоциональные реакции и установки, адекватные мужской или женской половым ролям.

Психологическое равновесие достигается в конечном счете тем, что ребенок идентифицирует себя с родителем своего пола и присваивает его личностные черты, систему ценностей, правила поведения, которые вместе и образуют ядро новой политики.

На следующих этапах становления самосознания механизмы и формы идентификации, конечно, усложняются и трансформируются, они отщепляются от факторов, которые их включили, могут стать сознательными и контролируемыми. Возникают столь сложные феномены, отражающие противоречия в развитии самосознания, как негативная идентификация, то есть неосознаваемое уподобление себя лицу, которое вызывает у нас отрицательные эмоции. (Мальчик гримасничает, бессознательно утрируя строгое выражение лица своего учителя, которого он боится.)

Идентификация и делает человека способным к социализации, то есть готовым принять социальные нормы в качестве своих внутренних установок, как руководство к действию, делает его способным на объективную и дифференцированную самооценку.

На этом пути возможны и осложнения. Если объектов уподобления становится слишком много, если эти отождествления становятся очень сильными (полными) и, главное, трудно совместимыми, то идентификация может привести к патологическим результатам. Дело может дойти до расщепления «Я», поскольку отдельные отождествления благодаря противоборству изолируются друг от друга, и загадка случаев так называемой множественной личности заключается как раз в том, что отдельные отождествления попеременно овладевают нашим самосознанием. Постепенно создается почва для конфликтов между различными устойчивыми представлениями о себе, на которые раздробляется «Я», что нередко приводит к полному разрушению личности.

Давно замечено, что при всех психических заболеваниях самосознание поражается раньше, чем предметное сознание. Существуют и многочисленные «специализированные» расстройства всех форм человеческого самоотношения. Речь идет в первую очередь об утрате (потере) своего «Я». «Я больше себя не чувствую, я, который чувствует, страдает, ест, спит, теперь больше не существует» (К.Ясперс). Так начинается деперсонализация, то есть отчуждение всех психических свойств личности. В таком состоянии мысли проходят, не оставляя следа, нет ощущения их законченности, так как они идут без эмоционального сопровождения. Все происходящее в своей психике люди воспринимают как бы со стороны, как что-то внешнее или чужое, им не принадлежащее.

Наиболее парадоксальной формой патологии самосознания является феномен расщепления ядра личности, человеческого «Я». Оно как бы раздваивается, больные жалуются на постоянное присутствие двух чуждых друг другу начал («Я»), часто конфликтующих между собой. Известны и случаи длительного «изолированного» сосуществования нескольких личностных начал в одной телесной оболочке. Каждое из этих начал («Я») обладало преемственностью памяти, индивидуальностью, но категорически отказывалось принять саму мысль о возможном существовании других, утверждало собственную жизненную целостность.

Расстройство самосознания приводит к нарушению механизмов телесной идентификации. При резком ослаблении чувства тождественности своего «Я» начинается быстрое нарушение всей личности. Люди жалуются, что части своего тела они воспринимают как что-то от них отдельное. (Когда у одного больного спрашивали, где его ноги, то он шарил глазами по отдаленной стене комнаты.)

Крайние формы нарушения самосознания называются дереализацией'. утрачивается чувство реальности не только своего бытия, но появляются сомнения и в подлинности существования всего окружающего.

Для сознания в целом заданная ему реальность есть то, в чем оно существует и от чего зависимо, но в то же время и то, что ему далеко не тождественно. А содержание самосознания только опосредованно обусловлено социально-культурными факторами. Причем они, преломившись в ходе их присвоения личностными центрами, выступают для субъекта элементами его собственного субъективного мира, не внешним, а «своим»,внутренним, по отношению к которому поэтому возможна относительно широкая способность рефлексивного обращения.

Представляя собой феноменологическое превращение форм действительных отношений личности, самосознание приобретает способность выступать в рамках психических реакций как их причина и субъект, что и позволяет нам увидеть свою психическую жизнь как бы со стороны.

Реальное содержание нашего «Я» зависит от характера и условий идентификации им соответствующих элементов заданного социума, которые обретают в этом случае иной, индивидуально-субъективный способ существования. Следовательно, в системе самодетерминации человеком своих психических актов взаимодействуют конституционально-психологическая и социальная стороны его «Я».

В ходе рефлексивного обращения объектом анализа оказываются предварительно интернализованные личностью, т.е. ставшие для нее частью собственного «Я», результаты ее идентифицирующего опыта. В этом отношении логика рефлексии не только не противостоит законам предметного бытия, но, напротив, служит их глубочайшим выражением. Логика рефлексивного уровня самосознания воспроизводит в конечном счете нормы и факторы объективного бытия, ставшие личностными критериями. И с позиций именно этой «присвоенной» логики, ставшей «действительностью» субъективной реальности, производится в рефлексии анализ собственных когнитивных или аксиологических актов, признаются своими (относятся к себе) или отчуждаются конкретные социальные характеристики личности.

Если рефлексия — направленное на себя интеллектуальное действие субъекта (а избежать такое предположение трудно), то очевидно, что она уже должна иметь своей предпосылкой его «Я». Иначе обнаруживается своего рода квазидействие: «Я» может осознавать себя через рефлексию только задним числом; как самосознание, оно должно конструироваться рефлексией, осуществляя ее одновременно как субъект мышления. Это справедливо и тогда, когда в рефлексии видят неперсо-нифицированную форму проявления психической активности, так как в силу самой своей природы рефлексия — направленной активностью познающее отношение субъекта к самому себе.

В рефлексии, или просто в самоотношении, наше «Я» должно в самосознании «схватывать» именно само себя. Но так как подобное разграничение имеет характер познавательной самоидентификации, то в этот момент наше «Я» уже должно обладать определенной целостностью.

Абсурдно было бы сомневаться в нашей способности (речь идет не о самооценке, в которой стоит вопрос о сравнении себя с чем-то или кем-то другим) осознавать именно себя, но подобное органическое единство самосознания нельзя никоим образом объяснять только рефлексивными способностями психики. Это приводит к замкнутому кругу—чтобы прийти к идентичности через рефлексию, субъект уже должен знать: то, что он получит в ней, относится к нему самому. Системные предпосылки этого «знания» — первичные аффективные взаимосвязи в структуре самоотношения. Если бы человек не обладал целостной многофункциональной системой самоданности, то как бы он мог столь уверенно определять, что должно относить к себе, считать своим. В психиатрии хорошо известно, что многие нарушения психики, имеющие органическую этиологию, сопровождаются патологическими явлениями всей структуры самоотношения.

Следовательно, отрицание определенной генетической обусловленности рефлексивных способностей интегративно-личностным механизмом био- и социо-психической самоданности только затрудняет объяснение сущности рефлексии.

С помощью актов рефлексии индивид, тематически изолируя отдельные собственные интеллектуальные операции, эмоциональные состояния и переживания, тем самым как бы «объективирует» (Д.Узнадзе) их для себя. Конституируясь в механизм самоанализа, рефлексия становится инструментом самоконтроля, ответственной за поведение, что дает возможность осознающей себя личности проследить цепи причинно-следственных отношений в собственном субъективном мире.

Для этого необходимо прежде выяснить, что делает возможным само рефлексивное обращение актов сознания, кто в рамках субъективной реальности является его непосредственным субъектом или, иными словами, каков характер субъективной обусловленности рефлексии. Можно предположить два варианта: или это личностный центр, внутреннее «Я» с его гностическими, ценностными и ролевыми особенностями, представленное в функционировании мозговых, нейродинамических самоорганизующихся систем, а второй вариант — некоторые акты психики, ее текущие состояния сами обеспечивают свое рефлексивное обращение. При этом они выполняют попутно функции субъектов этого обращения либо выступают в такой роли по отношению друг к другу поочередно.

Если оставить в стороне нормативную, поведенческую и другие типы рефлексии, в которых сознание индивида, выступая как целое, соотносит в разных временных перспективах аксиологические контексты социальной реальности и условий своей деятельности в них, то рефлексию в собственном смысле слова можно определить как опосредованный социокультурными факторами процесс обращения актов человеческого сознания в его собственные объекты, как основной механизм самоанализа, самоосмысления, самоотнесения других способов познавательного самоотношения человеческого интеллекта.

В принципе возможны две гипотетические модели генетического соотнесения рефлексивных процессов и личностного самосознания: или способность нашей психики к рефлексивному обращению своих актов постепенно порождает личностные центры и всю структуру самосознания, или, напротив, становление устойчивого, имеющего глубинные предпосылки, персонифицированного соотношения внутреннего «Я» постепенно приводит к развитию рефлексивных способностей интеллекта.

.

Дата добавления: 2015-07-17 | Просмотры: 457 | Нарушение авторских прав