АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

НЕГАТИВНЫЙ ПЕРЕНОС

Термин "негативный перенос" это обозначение чувства переноса, которые основаны, на ненависти в любой из ее многочисленных форм, ее предшественников и ее дериватов. Негативный перенос может быть выражен как ненависть, гнев, враждебность, недоверие, отвращение, антипатия, нелюбовь, негодование, горечь, зависть, неприязнь, презрение, раздражение и т.д. Это всегда присутствует в анализе, хотя часто его гораздо труднее раскрыть, чем проявления позитивного переноса. Не только пациент защищает себя от осознания негативного переноса, но и аналитик сам бессознательно "подыгрывает" этому сопротивлению. По моему опыту и опыту других аналитиков, неудовлетворительно проанализированный негативный перенос является наиболее частой причиной того, что анализ заходит в тупик (Freud, 1937; Glover, 1955; Nacht, 1954; Haak, 1957).

Многое из того, что было описано в дискуссии по позитивному переносу, имеет отношение и к негативному. Эти моменты не будут повторяться здесь. Наиболее важные различия сосредоточены в различных видах сопротивлений, вызываемых негативным переносом.

Если рабочий альянс, несексуальная симпатия, доверие и уважение к аналитику делают пациента способным более охотно отваживаться на новые инсайты, то негативный перенос вызывает хроническое, глубоко лежащее недоверие, которое может сделать всю аналитическую процедуру болезненной и, в конце концов, сделать из нее то, от чего нужно избавиться. Если пациент способен вынести этот вид негативного переноса, не поддаваясь импульсу прервать анализ, мы можем увидеть, как возникают хронические неявные, мазохистские реакции переноса. Пациент переносит суровости аналитической работы для того, чтобы пройдя через них, покончить с ними. Обоюдный рабочий альянс не дает приятного чувства законченности или удовлетворения. Пациент подчиняется анализу потому, что он не способен прервать лечение, но приходя на сеансы, он избегает этого кризиса: это избегание является действием вовне сопротивления анализу путем посещения аналитических сеансов. Весь анализ может стать чем-то таким, что можно перенести, потому что это меньшее зло по сравнению с реальным невротическим страданием. Такие пациенты могут работать хорошо и даже эффективно в течение длительного периода времени, но раньше или позже должно быть осознано, по отношению к чему этот вид переноса является сопротивлением. Это либо неявная, латентная, параноидоподобная защита, либо скрытое мазохистское наслаждение, либо защита против позитивного переноса, либо же это комбинация всех трех компонентов. Это может также быть ответом на некоторые неосознанные негативные чувства аналитика, реалистические или связанные с контрпереносом. У анализируемых невротических пациентов мазохизм и защита против чувств любви являются преобладающими, хотя небольшие параноидные элементы также могут присутствовать.

Позвольте это проиллюстрировать.

Я однажды лечил такую пациентку, женщину 35 лет, коммунистку. Она работала упорно, с горечью в своем анализе под влиянием смиренного подозрительного рабочего альянса. На поверхности лежало то, что я не был коммунистом, а принадлежал к среднему классу. Тем не менее, я был для нее лучшей возможностью избавиться от более непереносимого фобически-компульсивного невроза. На более глубоком уровне она наслаждалась тем мазохистским страданием, через которое, как она фантазировала, я ее провожу. Ниже лежал ее еще более сильный страх влюбиться в меня, т.е. отдаться мне на милость, что действительно сделало бы ее уязвимой. И на дне всего этого был ее страх своей примитивной ненависти и разрушительности, которые, она чувствовала, уничтожат нас обоих, если она полюбит и будет отвергнута. Этот, в сущности, негативный смиренный перенос был, тем не менее, относительно продуктивным в течение долгого времени, хотя и гораздо менее, чем был бы обычный рабочий альянс. Потребовалось два с половиной года, чтобы тщательно проработать ее мазохистский перенос, что, будучи однажды достигнуто, ускорило дальнейший анализ.

Затем возникли осложнения. Пациентка снова стала чрезвычайно сильно сопротивляться и вернулось ее старое отношение недоверия. Это превращение было вызвано тем фактом, что она и ее коммунистическая группа обдумывали какую-то форму саботажа, а поскольку мы теперь были вовлечены во вторую мировую войну, она не могла рассказать мне этого. Она хотела знать, что бы я сделал, если бы она рассказала мне детали. Я сказал ей совершенно просто, что чувствую, что не могу анализировать ее в таких условиях, поскольку мне следует выполнять свой долг по отношению к ней, как к своей пациентке и свою лояльность по отношению к своей стране и т.д. Она, казалось, была убеждена моим ответом, потому что она сказала, что это кажется совершенно честным, тогда как в случае любого другого ответа у нее возникли бы сомнения. Но у меня было такое впечатление, что ее старое недоверие никогда не оставляло ее и наша работа снова замедлилась. Мой призыв на военную службу, последовавший вскоре, сделал для меня необходимым передать ее другому аналитику, что, возможно, было наилучшим решением для нас обоих.

Проявление временного негативного переноса в раннем анализе ставит больше проблем, чем ранняя временная любовь переноса. Враждебность и раздражительность в раннем анализе, до того, как будет установлен реальный рабочий альянс, искушает пациента действовать вовне и порывать с анализом. Ранним негативным переносом, следовательно, следует энергично заниматься для того, чтобы предупредить такое развитие. Это при работе с позитивным переносом можно позволить себе быть более пассивным.

Однако, когда рабочий альянс уже установлен, проявление негативного переноса может быть важным признаком прогресса. Переживание вновь враждебности и ненависти к фигурам раннего детства в переносе является наиболее продуктивной фазой аналитической работы при условии, что существует хороший рабочий альянс. Я полагаю, что такое развитие является необходимой фазой каждого успешного анализа. Отсутствие негативного переноса или его проявление лишь во временных и спорадичных реакциях является признаком несовершенною анализа. Наше более углубленное знание о раннем детстве показывает, что интенсивные и продолжительные реакции ненависти по отношению к аналитику должны проявляться и анализироваться до того, как можно будет думать о завершении анализа.

Фрейд (1937) в своей работе "Анализ конечный и бесконечный" поднимает вопрос о том, должен ли аналитик возбуждать скрытые незаметные конфликты пациента. Он чувствовал, что аналитик не имеет права претендовать на такую глубоко проникающую роль, не имеет права манипулировать переносом. Хотя я симпатизирую общему отношению Фрейда, я не согласен с его оценкой данного клинического материала. Мне кажется, что он не мог в то время достаточно осознать важность негативного переноса. Анализ ненависти в переносе настолько же важен, как и анализ любви в переносе. Я согласен, что в компетенцию аналитика не входит "внедрение" и манипулирование; но, благодаря открытию Фрейда важности агрессивных инстинктов, многие аналитики пришли к заключению, что необходимо проанализировать этот аспект переноса, прежде чем прерывать анализ. Несмотря на мои оговорки в отношении работ Мелани Клейн и ее последователей, я должен сказать, что именно они сделали ударение на этом моменте. Бесконечные анализы, негативные терапевтические реакции являются, по моему опыту, неизменными примерами неудачи при анализе ненависти в переносе.

Негативный перенос важен и в других отношениях. Он часто используется для целей защиты - как сопротивление против позитивного переноса. Многие пациенты, особенно пациенты того же пола, что и аналитик, упорствуют в своих враждебных чувствах, потому что они используют их как защиту против своей любви, т.е. своих гомосексуальных чувств. Многие мои пациенты-мужчины, бывало, возмущались и сердились на меня, потому что они чувствовали себя более комфортно при своем негодовании, чем при любви ко мне. Отвращение и омерзение в их реакциях ко мне являются защитами, реактивными формациями против оральных, интроективных импульсов. Отсутствие явного негативного переноса следует расценивать как защиту и сопротивление. В гладко протекающем анализе негативный перенос, в сущности, должен играть заметную роль. Одним из осложняющих факторов является вероятность того, что контрперенос аналитика вовлечен в предотвращение развития или осознания некоторых форм ненависти. Либо аналитик ведет себя таким образом, что пациенту трудно выразить свою враждебность, либо же оба, и аналитик, и пациент, как бы сговариваются смотреть на это сквозь пальцы.

Иногда пациенты прикрывают свою враждебность юмором, поддразниванием или сарказмом, и так избегают того, чтобы ее заметили. Но наиболее важным являете я раскалывание переноса. Пациенты, будут находить какой-то заменитель аналитика - другого аналитика или терапевта, или фигуру родителя, по отношению к которому они будут выражать большую враждебность. Следует осознавать, что эта ненависть перемещена с личности аналитика с защитными целями.

Использование вспомогательных объектов переноса очень часто имеет место при наличии негативного переноса, гораздо чаще, чем в случае позитивного. Несмотря на то, что аналитик осознает защитно-сопротивленческую функцию этого маневра, может оказаться невозможным направить чувства переноса непосредственно на личность аналитика. Некоторые пациенты будут упорно поддерживать этот раскол переноса, как будто отказ от этого механизма представляет собой большую опасность. Мой собственный клинический опыт показывает, что такое положение дел вероятнее всего имеет место, когда пациент потерял одного из родителей в раннем детстве. При неврозе переноса такие пациенты более склонны раскалывать свою ненависть и направлять ее на вспомогательные объекты переноса для того, чтобы предохранить аналитика от своей ненависти. Хотя я обычно работаю очень энергично над преодолением этого сопротивления, временами я чувствую, что добился лишь частичного успеха. Одна из моих пациенток, женщина, отец которой бросил семью, когда ей было два года, переместила свою ненависть к мужчинам на нескольких родственников по отцовской линии, находящихся вне анализа, и только случайно почувствовала ненависть, направленную непосредственно на меня. То же верно и в отношении ее матери. У меня есть сходный опыт с другими пациентами с такого рода биографическими данными.

Упорный позитивный перенос всегда показывает, что негативный перенос скрыт, а не отсутствует. Аналитик должен раскрыть это и попытаться сделать возможным для пациента почувствовать его непосредственно по отношению к себе. Это означает, что в идеале в каждом анализе пациенту следует пережить различные разновидности ненависти со всех либидозных уровней по отношению к аналитику. Более того, ранняя примитивная ненависть к матери должна быть пережита при глубоком анализе.

Еще один аспект негативного переноса заслуживает внимания. Страх перед аналитиком проявляется в форме страха его критицизма или глубоко спрятанного недоверия, следует расценивать как производные его агрессии и враждебности. Здесь снова последователи Клейн отметили, что реакции тревоги являются, в сущности, дериватами агрессивных импульсов, и хотя я, как правило, не соглашаюсь с их фантастическими и сложными конструкциями, тем не менее, мой собственный клинический опыт подтверждает, что они правы в важной формулировке: страх, который пациент испытывает перед аналитиком, является, в конце концов, производным проективной враждебности пациента.

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 521 | Нарушение авторских прав