АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

ТЕХНИЧЕСКИЕ ПРОЦЕДУРЫ: ПОИСК И РЕКОНСТРУКЦИЯ

Я полагаю, что приведенный выше материал является типичным примером того, как аналитик может интерпретировать и (частично) тщательно прорабатывать реакцию переноса пациента. Повторю, что эффективная и полная интерпретация не может быть осуществлена путем единичного вмешательства, но требует повторения и разработки, т. е. тщательной проработки. Материал, который я представил, относится к периоду анализа в три недели. Давайте просмотрим последовательность событий, заострив наше внимание на технических процедурах. Моя первая интерпретация состояла в том, что пациент отказывается усваивать мои интерпретации, потому что боится гомосексуальных чувств. Пациент частично согласился с этим, признав, что никогда не позволял себе слишком сближаться со своими приятелями, но продолжал при этом утверждать, что он не знает точно, чего именно он боится. На следующем сеансе он рассказывает мастурбационную фантазию, в которую вторгся жирный, седовласый, с огромным брюхом мужчина. Он нашел это отвратительным и чувствовал, что я "вталкиваю эти идеи в него". На следующих нескольких сеансах у него появилось сопротивление, на которое я ему указал, но ничего не изменилось. Вторая интерпретация. Затем пациент привнес новый материал, когда описал, как он был вынужден помочиться в здании моего офиса. Я интерпретировал его трудность с началом уринации, связав последнюю с его фантазией о моем присутствии в туалете вместе с ним, и проследил это в детские переживания пациента, связанные с его отцом. И снова пациент принял эту мысль только интеллектуально, но подтвердил эту мысль, вспомнив массу переживаний, связанных с отцом в туалете. Однако он оказывал сопротивление воспоминанию любых чувств и побуждений. Он продолжал сопротивляться и попытался использовать гетеросексуальную связь для отвращения гомосексуальных побуждений. Я интерпретировал эту форму сопротивления для него в течение нескольких сеансов до тех пор, пока не возникло новое сопротивление переноса. Теперь пациент пережил вновь со мной то, что он был вместе с отталкивающим и вульгарным стариком, который имел в отношении него гомосексуальные побуждения. Пациент позволил себе пережить это и описал на аналитическом сеансе, который привел к раскрытию гомосексуального опыта с мужчиной-проститутом в подростковом возрасте. На следующем сеансе он был в состоянии вспомнить свои сны, которые привели через перенос к ассоциациям и воспоминаниям, касающимся наготы сыновей и отцов.

Теперь я сделал реконструкцию и сказал ему, что по его поведению, сновидениям, ассоциациям и воспоминаниям, кажется возможным реконструировать следующее: Когда ему было пять лет и он был полон эдиповых сексуальных чувств, его мать оставила его одного с отцом, а сама уехала в длительный отпуск. В это же самое время его отец расхаживал перед ним обнаженным в ванной, что стало для него стимулирующим и привлекательным. Пациент не был способен вспомнить какие-либо чувства к отцу, но подтвердил мою реконструкцию, вспомнив дериваты этого события, а именно зачарованность пенисами мальчиков в летнем лагере. Затем он вспомнил сексуальные действия и фантазии по отношению к маленькому мальчику, которые я интерпретировал как то действие вовне с мальчиками, которое он хотел бы, чтобы его отец осуществил с ним. Пациент, казалось, подтвердил эту интерпретацию тем, что спонтанно осознал, что использовал образ своего отца как отвратительного мужчины для того, чтобы защитить себя от гомосексуальных чувств. Он затем осознал, что то же самое произошло и в отношении меня в ходе анализа. За период трех недель картина переноса на меня радикально изменилась. В течение длительного времени я изображался и на меня реагировали как на пуританина-отца. Этот фасад превратился в реактивный экран, за которым оказался я в образе отталкивающего и вульгарного мужчины. Эта картина служила целям упорного сопротивления до тех пор, пока не появился следующий защитный экран, который скрывал мой образ - образ гомосексуально привлекательного объекта.

В процессе тщательной проработки может быть использован любой вид технических мер, но существуют две основные технические процедуры, которые особенно важны. Это "поиск" интерпретации переноса и реконструкция. Под поиском переноса я подразумеваю тот клинический факт, что на сеансах, следующих за новой интерпретацией переноса, аналитик должен наблюдать, как изменяется перенос под воздействием этой интерпретации. Новая интерпретация переноса должна иметь последствия, то есть какие-то проявления на следующих сеансах. Интерпретация может быть правильной или нет, не иметь успеха или иметь слишком большой успех; в любом случае какие-то ее дериваты будут на следующем сеансе. Единственное исключение может быть в том случае, когда происходит какое-то важное, непредвиденное событие в повседневной жизни пациента, оно происходит вне анализа и временно узурпирует господство аналитической ситуации. В других случаях новая интерпретация переноса будет вызывать какие-то изменения в воспоминаниях, сновидениях, ассоциациях, фантазиях или сопротивлениях пациента. Клинический материал, приведенный выше, иллюстрирует это.

Аналитик должен быть особенно внимателен к тому, что происходит в ситуации переноса после того, как он сделал новую ингерпретацию. Это не означает, что аналитик будет сохранять свою интерпретацию для пациента. Он может делать так, если пациент, как кажется, продуктивно работает с данной интерпретацией. Аналитик может предложить новый вариант, если ему кажется, что материал пациента указывает в этом направлении. Он может спросить пациента, как тот себя чувствует после интерпретации, если аналитик не видит никакой явной связи с интерпретацией или ее дериватов в материале пациента. Или же он может молча и терпеливо ждать, когда пациент начнет работать с новой интерпретацией свойственным ему способом и скоростью. В любом случае аналитик должен быть особенно внимателен ко всем изменениям, также как и к отсутствию изменений, которые имеют место после любой новой или обновленной интерпретации переноса.

Реконструкция является другой технической мерой чрезвычайной важности при тщательной проработке материала переноса (Freud, 1937;Kris, 1956). Существует очень тесная взаимосвязь между интерпретацией и реконструкцией, и очень часто их нельзя отделить друг от друга. Я хочу подчеркнуть только особую связь реконструкции с реакциями переноса. Явления переноса всегда являются повторениями прошлого; пациент повторяет со своим аналитиком то, что он не может и не будет вспоминать. Следовательно, его поведение переноса чрезвычайно подходит для осуществления реконструкции прошлого и, таким образом, эта характеристика переноса придает ему особую важность (Freud, 1914,1937). В процессе тщательной проработки отдельные интерпретации разрабатываются, углубляются и устанавливаются связи между ними для того, чтобы сделать какой-то аспект поведения пациента более понятным. При попытках выявить значение фрагмента поведения пациента часто необходимо реконструировать (на основании реакций переноса пациента, его сновидений, ассоциаций и т.д.) некоторый кусок прошлой, забытой жизни. Реконструкция является предварительной работой и она приводит к новым воспоминаниям, новому поведению и к изменениям в "Я". Она часто служит стартовым моментом для "круговых процессов", когда воспоминание ведет к инсайту, инсайт - к изменениям, изменения - к новым воспоминаниям и т.д. (Kris, 1956). Вернувшись к клиническому материалу, который я представил по тщательной проработке, можно увидеть, что я сделал две реконструкции. Первая реконструкция, когда пациенту было пять лет, он был полон сексуальными чувствами к своей матери. В это время она оставила его одного с отцом и уехала в отпуск. В результате этого отказа его сексуальные импульсы были направлены на отца, который расхаживал обнаженным перед мальчиком в ванной комнате. Реконструкция оказалась правильной, потому что стимулировала пациента вспомнить гомосексуальные побуждения по отношению к мальчикам. В конце концов, он вспомнил то, как он ласкал пенис маленького мальчика и много похожих побуждений и фантазий, которые имели место позже. Тогда я сделал вторую реконструкцию: пациент проделывал по отношению к маленьким мальчикам то, что он хотел бы, чтобы его отец проделывал по отношению к нему. Позже он отвернулся от отца, считая его отталкивающим и вульгарным, а еще позже считал его пуританином и равнодушным.

Пациент подтвердил эти реконструкции, осознав, что он избегал близости со своими приятелями и что он также бежал от того же самого в отношениях со мной. Это привело его к большему осознанию своих чувств любви и эмоциональной привязанности ко мне, также как и потребности во мне. В этот момент его очень сильная примитивная враждебность к матери начала проявляться в анализе, что, как казалось, подтверждает правильность обеих реконструкций. Цель интерпретации состоит в том, чтобы сделать какое-то неосознанное психическое событие осознанным так, чтобы мы смогли лучше понять значение данной части поведения. Интерпретации обычно ограничиваются отдельным элементом, отдельным аспектом. Тщательно проработав данную интерпретацию данного элемента, попытавшись воссоздать историю и последовательность событий, в которую входит данный элемент, мы должны сделать нечто большее, чем интерпретация. Мы должны реконструировать ту часть жизни пациента, которая шла своим чередом, окружая пациента, которая предопределила появление этого элемента (Freud, 1937). Нам даже следует попытаться реконструировать поступки, например, матери и отца, если это может помочь объяснить, что произошло с определенным элементом пациента в то время.

Правильная реконструкция является ценным подспорьем для достижения прогресса тщательной проработки. Корректная реконструкция ведет к новым воспоминаниям или новому материалу в форме сновидений, ассоциаций, защитных экранов или новых форм сопротивления, а также в виде изменений "Я" (Reider, 1953). Реконструкции следует делать тактично. Они не должны быть слишком ригидны или ярки, а также они могут оказаться неспособными войти в неизвестные области забытой истории пациента. С другой стороны, они не должны быть слишком бесформенными, потому что тогда они не смогут служить тем прочным мостом, по которому нужно будет идти пациенту над неизвестными пустыми пространствами. В конечном счете, аналитик должен быть всегда готов внести поправки, модифицировать или отказаться от какой-то части реконструкции в соответствии с клинической картиной ответов пациента.

Прежде чем закончить описание обычной техники анализирования реакций переноса, я бы хотел добавить несколько небольших замечаний. С того момента, как пациент встречается с аналитиком, аналитик становится для него важной персоной, точнее говоря, с того самого момента, когда пациент серьезно решается встретиться с аналитиком, даже до их действительной встречи, аналитик становится важной персоной в жизни пациента. Поэтому каждый аналитический сеанс в целом, приносит какие-то новые открытия в данной области. Я не подразумеваю под этим, что каждый сеанс мы посвящаем поискам точного материала об аналитике. Я имею в виду, что путем анализирования всего клинического материала аналитик может вникнуть в то, что пациент чувствует в отношении аналитика, даже если нет буквальной или символической манифестации содержания этого отношения. Я не хочу сказать этим, что интерпретации, собранные таким путем, всегда используются аналитиком. Они могут быть просто тем намеком, который пригодится в будущем. Иногда такой подход проясняет тот сеанс, который в противном случае остался бы неясным.

Например, на одном из сеансов пациентка весело болтала о самых различных предметах, бессвязно перескакивая с одного на другой, не задерживаясь долго на отдельных вопросах, шла из прошлого в настоящее и возвращалась назад. Я не мог найти общего знаменателя или какого-нибудь выдающегося аффекта во всем этом материале. Тогда я представил все сдержание целиком как нечто, намекающее на меня, и взглянул на всю ее продукцию как на что-то счастливо витающее вокруг. Поскольку я чувствовал, что пациентка вполне может принять это, я предложил ей эту интерпретацию. Она рассмеялась и ответила: "Весь этот сеанс у меня было чувство, будто солнце ярко освещает какую-то мирную загородную сцену. И, однако же, все это было на заднем плане, я сейчас расскажу вам, что было на переднем плане. Когда я пришла сегодня утром, вы выглядели так по-летнему и, я думаю, это меня подтолкнуло. Когда я была маленькой девочкой, моя мать, бывало, устраивала для меня сюрприз, вдруг затевала пикника парке для нас двоих. Это было такое счастливое время, мы вдвоем, одни, на теплом солнышке".

Я полагаю, что это хороший пример того, как общее содержание сеанса может быть исследовано с позиции: "Что все это говорит обо мне?" Другим техническим моментом является концепция Феничела (1941) о реверсивной интерпретации переноса. Обычно, когда пациент говорит об аналитике, мы стараемся выяснить, о ком из своего прошлого на самом деле он говорит. Иногда, когда пациент рассказывает о фигурах из прошлого, это является сопротивлением, т.к. он делает это для того, чтобы не говорить об аналитике, это будет способ установить дистанцию между ним и аналитиком. Это более позднее сопротивление должно быть проанализировано в первую очередь, и только после этого аналитик сможет перейти к прослеживанию этого сопротивления в прошлое.

И, в заключение, об идее Борнштейна (1919) и Лоевенштейна (1951) относительно "реконструкции, направленной вверх", как о полезном техническом приеме. Когда кажется, что продукция или сновидения пациента относятся к очень ранним и примитивным побуждениям, и есть разумные сомнения в том, что пациент сможет справиться с этим недоступно-элементарным материалом, тогда аналитик реконструирует материал в направлении "вверх". Это означает, что он, используя материал пациента (аналитику не следует совершенно игнорировать материал пациента, потому что это может вызвать тревогу), его в наименее примитивном направлении. Миссис К., которая начала свой первый сеанс с рассказа о сновидении, в котором аналитик осуществлял куннилингус с ней, является иллюстрацией этого. Читатель может вспомнить, что я интерпретировал это как способ удостовериться в том, что я действительно принимаю ее (раздел 3.8.1).

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 393 | Нарушение авторских прав