АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

ПРЕКРАСНЫЙ ПОДОНОК

Стефани Майер за то, что нечаянно свела нас вместе, фэндому за официальное признание и нашим мужьям за то, что все вытерпели.

Отец всегда говорил, что лучший способ научиться чему‑нибудь – постоянно наблюдать за тем, кто это отлично умеет делать.

– Чтобы получить работу на самом верху, начинать нужно снизу, – поучал он меня. – Стать незаменимым для гендиректоров. Стать их правой рукой. Изучи их мир, и они ухватятся за тебя сразу же, как только ты получишь степень.

Я стала незаменимой. И определенно я стала правой рукой. Просто в моем случае вышло так, что этой правой руке почти постоянно хотелось отвесить пощечину чертовому лицу.

Моему боссу, мистеру Беннетту Райану. Прекрасному подонку.

При мысли о нем – высоком красавце, воплощавшем абсолютное зло, – у меня внутри все сжалось. Он был самым высокомерным и самонадеянным ублюдком из всех, что мне довелось повстречать. Я слышала, как остальные женщины в офисе сплетничали о его эскападах и гадали, неужели вся фишка в смазливой физиономии. Но мой отец говорил еще и такое: «Достаточно быстро ты понимаешь, что красота – штука поверхностная, а уродство доходит до самого нутра». В последние несколько лет на мою долю выпало немало неприятных типов, а с парочкой я даже встречалась в старшей школе и колледже. Но этот побил все рекорды.

– Мисс Миллс, приветствую!

Мистер Райан вырос на пороге моего кабинета, служившего его собственной приемной. Его голос был полон меда, но какого‑то неправильного меда… будто замерзшего и потрескавшегося от холода.

После того как я пролила воду на свой мобильник, уронила сережки в мусорное ведро, а мою машину на автомагистрали протаранил задом какой‑то придурок – и затем пришлось ждать, пока приедут копы и скажут то, что нам и без того было отлично известно, а именно, что это его вина – после всего этого последнее, в чем я нуждалась этим утром, был мистер Райан в скверном расположении духа.

К сожалению, в другом настроении я его и не видела.

Я ответила ему обычным: «Доброе утро, мистер Райан», – сильно надеясь, что он, как всегда, коротко кивнет в ответ.

Однако когда я попыталась проскользнуть мимо него, он проворчал:

– В самом деле? «Утро», мисс Миллс? И который же нынче час в вашей маленькой личной вселенной?

Остановившись, я встретила его холодный взгляд. Босс был на добрых восемь дюймов выше меня ростом. До того, как я начала на него работать, я никогда не чувствовала себя такой крохой. Я числилась штатным сотрудником «Райан Медиа Групп» уже шесть лет. Но с тех пор как девять месяцев назад он вернулся в семейный бизнес, я приобрела привычку носить высоченные каблуки и начала подумывать о ходулях, лишь бы оказаться на уровне его глаз. При всем при этом мне приходилось задирать голову, чтобы взглянуть ему в лицо. И это явно доставляло ему удовольствие, судя по блеску в орехово‑карих глазах.

– У меня было очень неудачное утро. Это не повторится, – сказала я, втайне радуясь, что голос вроде бы не дрожит.

Я никогда не опаздывала, ни разу, но он из всего умел сделать историю. Ухитрившись проскользнуть мимо него, я положила плащ и сумку в шкаф и включила компьютер. Я отчаянно старалась вести себя так, словно он не торчал в дверях, следя за каждым моим движением.

– «Неудачное утро» – весьма точное описание того, что мне пришлось разгребать в ваше отсутствие. Я лично поговорил с Алексом Шеффером, чтобы сгладить неувязку с контрактом, который должен был быть подписан и отправлен ему в девять часов по нью‑йоркскому времени. А также мне пришлось лично позвонить Мэдлин Бомонт и подтвердить, что мы собираемся работать над ее проектом. Иначе говоря, я выполнил и свою, и вашу работу. Полагаю, даже в «неудачное утро» вы могли бы добраться сюда к восьми? Некоторые из нас встают и принимаются за работу до полудня, да будет вам известно.

Он стоял, сердито глядя на меня сверху вниз и скрестив руки на широкой груди – все из‑за того, что я опоздала на час. Я моргнула и отвела глаза, изо всех сил стараясь не смотреть на его плечи, обтянутые темным костюмом от известного модельера. В первый месяц нашей совместной работы я имела глупость заглянуть во время конференции в тренажерный зал отеля, где мы остановились. Он стоял там, рядом с тренажером, вспотевший и без рубашки. Любой манекенщик убил бы ради такого лица, а подобной роскошной шевелюры я не видела ни у одного мужчины. Прическа «только что после секса». Так говорили девчонки с нижнего этажа, и, если верить им, название было вполне заслуженное. Образ Беннетта Райана, вытирающего рубашкой грудь, навеки запечатлелся в моем сознании. Но, конечно, стоило ему тогда открыть рот, и чары были разрушены: «Приятно видеть, что вы наконец‑то решили привести себя в форму, мисс Миллс».

Придурок.

– Прошу прощения, мистер Райан, – сказала я с чуть уловимой ноткой сарказма, – понимаю, как затруднила вас, вынудив поднимать телефонную трубку и нажимать на кнопку факса. Как я уже говорила, это не повторится.

– Вы совершенно правы. Это не повторится, – сказал мой босс с наглой ухмылкой.

Если бы только он держал рот на замке, он был бы идеален! Кусок скотча сильно помог бы делу. У меня в ящике как раз валялся моток, и временами я вытаскивала его и катала на ладони, надеясь, что однажды сумею применить по назначению.

– И чтобы этот инцидент случайно не стерся из вашей памяти, я хотел бы к пяти часам видеть у себя на столе полные отчеты по делам Шеффера, Колтона и Бомонт. А затем вы компенсируете тот час, что пропустили утром, отрепетировав со мной в конференц‑зале презентацию проекта для Пападакиса. Начнем в шесть. Если вы собираетесь им заниматься, вам придется доказать мне, что вы не полный профан в своем деле.

Широко раскрыв глаза, я смотрела, как он отворачивается и захлопывает за собой дверь кабинета. Черт побери, он отлично знал, что я опережаю график по этому проекту, который к тому же был темой моей дипломной работы в магистратуре бизнес‑школы. После подписания контрактов у меня должно было остаться еще несколько месяцев, чтобы доделать слайды… а контракты еще не были подписаны, даже не проработаны до конца. И теперь, вдобавок ко всему остальному, он хотел, чтобы я состряпала фиктивную презентацию за… я взглянула на часы. Просто великолепно, за семь с половиной часов, если пропущу обед. Я открыла файл и принялась за дело.

Когда все потянулись на обед, я осталась на месте, словно приклеенная к стулу, с чашкой кофе и пакетиком орешков и сухофруктов, купленным в автомате внизу. В обычной ситуации я бы принесла что‑нибудь из дома или отправилась перекусить с другими практикантами, но сейчас время работало против меня. Услышав, как открывается наружная дверь, я подняла голову и улыбнулась входящей Саре Диллон. Она, как и я, проходила магистерскую практику в «Райан Медиа Групп», только работала в бухгалтерии.

– Ну что, пошли обедать? – спросила она.

– Обед мне придется пропустить. Сегодня какой‑то адский денек.

Я смущенно покосилась на Сару, и ее улыбка немедленно превратилась в ухмылку.

– Адский денек или адский босс?

Она уселась на край моего стола.

– Слышала, что сегодня утром он был малость взбешен.

Я со значением на нее поглядела. Сара не работала на Беннетта Райана, но знала о нем все. Будучи младшим сыном основателя компании, Эллиотта Райана, и обладая крайне взрывным темпераментом, он слыл в этом здании живой легендой.

– Даже если я раздвоюсь, все равно не успею закончить вовремя.

– Может, тебе что‑нибудь нужно? – Сара повела глазами в сторону его кабинета. – Наемный убийца? Святая вода?

Я рассмеялась:

– Спасибо, я в порядке.

Сара улыбнулась и вышла из комнаты.

Я как раз проглотила последние капли кофе, когда, нагнувшись, обнаружила стрелку на чулках.

– Только этого мне не хватало, – сказала я, услышав шаги вернувшейся Сары. – Я их порвала. Вообще‑то, если там, куда ты идешь, будет шоколад, принеси мне фунтов пятьдесят, чтобы я занялась самоедством чуть позже…

Подняв голову, я обнаружила, что рядом стоит не Сара. Мои щеки обожгло румянцем, и я поспешно опустила юбку.

– Извините, мистер Райан, я…

– Мисс Миллс, поскольку у вас и других офисных девушек есть масса времени для обсуждения проблем с нижним бельем, я попрошу вас в дополнение к работе над презентацией для Пападакиса сбегать в офис Уиллиса и принести мне анализ рыночной ситуации и сегментации для проекта Бомонт.

Мистер Райан поправил галстук, глядя на отражение в оконном стекле, и добавил:

– Ну как, сможете это сделать?

Он что, назвал меня сейчас «офисной девушкой»? Конечно, во время практики я часто выполняла для него простую секретарскую работу, но он отлично знал, что я много лет проработала в этой компании, прежде чем стать стипендиатом «Джей Ти Миллер» и поступить в магистратуру Северо‑Западного университета. Всего четыре месяца, и я получу степень по специальности «Управление бизнесом». «Получу степень и получу свободу от тебя, урод», – подумала я. И встретилась взглядом с его горящими глазами.

– Я с радостью спрошу у Сэмми, сможет ли она…

– Это не было предложением, – оборвал он меня. – Я хочу, чтобы вы забрали отчеты.

Секунду он смотрел на меня, сжав зубы, а затем развернулся на каблуках и пулей влетел в свой кабинет, с грохотом захлопнув дверь.

Что, черт побери, с ним было не так? Неужели надо было хлопать дверью, как взбешенный подросток? Сняв пиджак со спинки кресла, я отправилась в наш филиал, расположенный через несколько домов от нас.

Вернувшись, я постучалась в его дверь. Нет ответа. Я повернула ручку. Заперто. Вероятно, он вкушал послеполуденную трапезу в компании какой‑нибудь наследницы‑миллионерши, пока я как сумасшедшая носилась по Чикаго. Я запихнула бежевую папку в щель для писем, надеясь, что бумаги разлетятся по всей комнате и ему придется поползать на карачках, собирая листки. Так ему и надо. Вид Беннетта Райана, стоящего на коленях на полу и подбирающего рассыпавшиеся документы, определенно пришелся бы мне по вкусу. Впрочем, зная его, нетрудно было предположить, что он позовет меня в свое стерильное логово и заставит все убирать за него, а сам будет глазеть на мой зад.

Четыре часа спустя отчеты о состоянии проектов были готовы, слайды по большей части в порядке, а я едва удерживалась от того, чтобы не залиться истерическим смехом. Этот день был ужасен чуть более, чем полностью. Так, я внезапно обнаружила, что задумываю весьма кровавое и мучительное убийство парнишки, дежурившего в копировальном магазине. Простая работа – вот и все, о чем я просила. Сделать несколько копий, сшить несколько документов. По идее, пара пустяков. Войти и выйти. Однако нет – это заняло два часа.

Я неслась по темному вестибюлю опустевшего к тому времени здания, сжимая в руках кипу материалов по презентации и поглядывая на часы. Шесть двадцать. Мистер Райан спустит с меня шкуру. Я опаздывала на двадцать минут. Как я уже поняла этим утром, опоздания он ненавидел. Слово «опоздание» не значилось в Сволочном Словаре Сукина Сына Беннетта Райана. Как, впрочем, и «сердечность», «доброта», «сочувствие», «перерыв» или «спасибо».

И вот я бежала по пустым коридорам в своих итальянских туфлях на высоченных каблуках, спеша навстречу казни. Дыши, Хлоя. Он носом чует страх.

У конференц‑зала я попыталась успокоить дыхание и перешла на шаг. Из‑под закрытой двери струился мягкий свет. Мистер Райан, несомненно, был там и ждал меня. Я старательно пригладила волосы, одернула одежду и привела в порядок стопку документов в руках. А затем, глубоко вздохнув, постучала в дверь.

– Войдите.

Я вошла в залитое теплым светом помещение. Конференц‑зал был огромен. Одна стена целиком состояла из панорамных окон от пола до потолка. Сквозь них с высоты восемнадцатого этажа открывался прекрасный вид на Чикаго. Снаружи уже смеркалось. Небоскребы усыпали горизонт искорками освещенных окон. В центре комнаты стоял массивный директорский стол из темного дерева, а во главе стола, лицом ко мне, сидел мистер Райан.

Пиджак висел на стуле у него за спиной, рукава белоснежной рубашки были закатаны до локтей, подбородок опущен на сложенные домиком пальцы. Он впился в меня взглядом, но ничего не сказал.

– Прошу прощения, мистер Райан, – сказала я.

Голос все еще дрожал после бега.

– Распечатка заняла…

Я замолчала. Извинения мне не помогут. И кроме того, с какой стати я должна отвечать за то, что от меня не зависело? Пусть поцелует меня в зад. Преисполнившись новой для себя смелости, я гордо подняла подбородок и прошествовала туда, где он сидел.

Не глядя на босса, я порылась в бумагах и, вытащив копию презентации, положила на стол перед ним.

– Вы готовы? Я могу начинать?

Он ничего не сказал, сверля взглядом мой бравый фасад. Было бы куда легче, не будь он таким красавчиком. Вместо слов он просто махнул на лежавшие перед ним материалы, давая мне знак приступать.

Откашлявшись, я начала презентацию. Пока я переходила от одного аспекта проекта к другому, он продолжал молча пялиться на свою копию распечатки. Почему он так спокоен? С его припадками я уже научилась справляться. Но жутковатая тишина? Это нервировало.

Я наклонилась над столом, указывая на очередную порцию графиков, когда произошло это.

– Расчетное время для первого этапа кажется немного амби…

Я замерла на полуслове, затаив дыхание. Рука мистера Райана мягко опустилась мне на талию, а затем скользнула вниз и улеглась на ягодицы. За все те девять месяцев, что я проработала на него, он ни разу намеренно не прикоснулся ко мне.

Это прикосновение определенно было не случайным.

Тепло его руки сквозь юбку добралось до кожи. Все мышцы моего тела напряглись, а внутри как будто все начало таять. Что, черт побери, он делает? Разум завопил, требуя оттолкнуть его руку, требуя сказать ему, чтобы он никогда впредь не смел ко мне прикасаться, но у тела были свои идеи на этот счет. Соски затвердели так, что пришлось сжать зубы. Предательские соски.

Сердце бешено стучало у меня в груди. Прошло по меньшей мере полминуты. Никто из нас не сказал ни слова, только его рука, продолжая меня нежно поглаживать, сползла на бедро. Единственными звуками в звенящей тишине зала были наше дыхание и приглушенный шум города внизу.

– Развернитесь, мисс Миллс.

Его негромкий голос нарушил молчание, и я выпрямилась, глядя прямо перед собой. Затем медленно развернулась. Его рука, скользнув по телу, опустилась мне на бедро. Я чувствовала широкую мужскую ладонь – от кончиков пальцев на крестце до большого пальца, упирающегося в мягкую кожу над тазовой костью. Опустив глаза, я встретилась с ним взглядом. Он напряженно смотрел на меня.

Я видела, как поднимается и опадает его грудь, как дыхание становится все глубже. На резко очерченной челюсти дрогнул мускул. Его палец начал двигаться, медленно скользя взад и вперед, а взгляд не отрывался от моего лица. Он ждал, что я его остановлю. У меня было вполне достаточно времени, чтобы оттолкнуть его или просто развернуться и уйти. Но прежде чем как‑то отреагировать, мне надо было разобраться с кипящей в груди бурей эмоций. Ничего подобного я раньше не чувствовала и никак не ожидала, что почувствую что‑то такое по отношению к нему. Мне хотелось отвесить ему пощечину, а затем притянуть к себе за отворот рубашки и лизнуть в шею.

– О чем ты думаешь? – прошептал он.

В его глазах насмешка мешалась с беспокойством.

– Я все еще пытаюсь это понять.

Не отводя взгляда, он начал опускать руку. Его пальцы, пробежав по бедру, коснулись края юбки. Подняв подол, он погладил резинку и кружевной край чулка. Длинный палец скользнул под тонкую ткань и легонько потянул ее вниз. Я резко вдохнула, внезапно ощутив, как внутри все плавится.

Как я могла допустить, чтобы тело так реагировало? Мне все еще хотелось ударить его, но намного сильней хотелось, чтобы он продолжал. Между ног волной растекалась слабость. Тем временем Беннетт Райан засунул руку под резинку моих трусиков. Я почувствовала, как его палец ласкает кожу и прикасается к клитору, прежде чем протиснуться внутрь. Я прикусила губу, стараясь – безуспешно – сдержать стон. Когда я взглянула на мистера Райана, то увидела, что у него на лбу выступили капельки пота.

– Черт, – тихо прорычал он. – Ты течешь.

Он закрыл глаза и, кажется, отдался той же внутренней борьбе, что и я. Покосившись вниз, я обнаружила, что мягкая ткань его брюк натянулась. Не открывая глаз, он вытащил палец и смял в кулаке тонкое кружево трусиков. На его лице отчетливо читалась ярость. Он весь дрожал.

А затем одним быстрым движением мой босс сорвал с меня трусы. В тишине зала явственно послышался треск рвущейся ткани.

Грубо ухватив за бедра, он посадил меня на стол и раздвинул мне ноги. Я невольно застонала, когда его пальцы, вернувшись, скользнули между ног и снова погрузились внутрь. Я остро презирала этого человека, но тело меня предало: хотелось большего, хотелось, чтобы он продолжал. И он был хорош, хотя его прикосновения не были любящими и нежными, как я привыкла. Передо мной стоял мужчина, привыкший получать то, чего он желает. А в эту секунду он желал меня. Склонив голову на плечо, я оперлась на локти, чувствуя быстрое приближение оргазма.

К собственному ужасу, я даже проскулила:

– Ох, пожалуйста.

Перестав двигаться, он вытащил пальцы и сжал руку в кулак. Сев прямо, я вцепилась в шелковый галстук мистера Райана и рывком приблизила его лицо к своему. Его губы были так же совершенны на вкус, как и с виду – твердые и мягкие одновременно. Меня еще никогда не целовали так: чувствуя каждый изгиб, каждый уголок и каждое игривое движение языка, заставляя меня почти что терять рассудок.

Я прикусила его нижнюю губу, а мои руки потянулись вниз, к его брюкам, и быстро выдернули ремень из петель.

– Надеюсь, ты готов закончить то, что начал.

Он низко и сердито зарычал и, схватив мою блузку, рванул. Серебряные пуговицы испуганно раскатились по длинному столу. Его ладони обхватили мою грудь, пальцы заскользили по напряженным соскам, а темный взгляд по‑прежнему не отрывался от моего лица. Его крупные мужские руки были жестки – они почти причиняли боль, но вместо того чтобы вздрогнуть или отпрянуть, я вдавилась грудью в его ладони. Мне хотелось еще, еще сильней, еще жестче.

Зарычав, он сжал пальцы. Промелькнула мысль, что могут остаться синяки, и на какой‑то ужасный миг я поняла, что хочу этого. Я хотела хоть как‑то запомнить это ощущение: когда тело полностью покоряется своим желаниям, отбросив всяческие условности.

Наклонившись, он легонько куснул меня в плечо и прошептал:

– Ах ты, маленькая шалунья.

Мне так не терпелось оказаться поближе к нему, что я с удвоенной скоростью задергала молнию у него на ширинке. Спустив с него штаны и боксеры, я сильно сдавила освободившийся член, чувствуя, как он пульсирует у меня в руке.

То, как Беннетт Райан прошипел мою фамилию – «Миллс», – должно было вызвать у меня яростную дрожь, но сейчас я ощущала лишь одно: чистое, неразбавленное желание. Он задрал мою юбку и повалил меня на стол. Прежде чем я успела сказать хотя бы слово, он схватил меня за лодыжки, взял в руку член и, шагнув вперед, вонзил его глубоко в меня.

У меня даже не осталось сил, чтобы ужаснуться собственному громкому стону – ничего лучше я в жизни не испытывала.

– В чем дело? – прошипел он сквозь стиснутые зубы, резко двигая бедрами и глубоко входя в меня. – Тебя никогда раньше так не трахали? Ты не была бы такой неприступной фифой, если бы тебя оттрахали как следует.

Какого хрена он о себе возомнил? И почему меня так заводило то, что он прав? Прежде я занималась сексом только в постели и никогда не ощущала ничего подобного.

– Бывало и получше, – уколола я.

Он рассмеялся, тихо и язвительно.

– Посмотри на меня.

– Нет.

Я уже почти кончала, но тут он резко вышел. Неужели он так меня и оставит? Нет. Схватив за руки, он рывком поднял меня со стола. Его губы прижались к моим, язык шарил во рту.

– Посмотри на меня, – повторил он.

И теперь, когда он больше не был во мне, я наконец‑то смогла это сделать. Мистер Райан медленно моргнул. Длинные темные ресницы коснулись щек. А затем он сказал:

– Попроси меня, чтобы я дал тебе кончить.

Неверный тон. Это прозвучало почти как вопрос, но слова выдавали его, чертового подонка, с головой. Я хотела, чтобы он дал мне кончить. Больше всего на свете. Но будь я проклята, если когда‑нибудь о чем‑то его попрошу.

Презрительно сощурив глаза, я процедила:

– Мистер Райан, вы настоящий говнюк.

Судя по его улыбке, именно этого он и добивался. Меня так и подмывало вогнать колено ему в пах, но тогда я бы не получила то, чего хотела гораздо больше.

– Скажите «пожалуйста», мисс Миллс.

– Пожалуйста, иди и оттрахай себя в зад.

Через пару секунд моя грудь оказалась прижата к холодному окну. Разница температур между ледяным стеклом и его кожей заставила меня вскрикнуть. Я вся горела и каждой клеточкой своего тела жаждала его грубого прикосновения.

– По крайней мере, ты упрямо стоишь на своем, – прорычал он, куснув меня за плечо.

Затем он пнул меня по лодыжкам.

– Раздвинь ноги.

Я так и сделала. Без малейших колебаний он притянул к себе мои бедра и снова резко вошел.

– Любишь холод?

– Да.

– Грязная, извращенная девчонка. Тебе нравится, когда на тебя смотрят, да? – промурлыкал он, прикусывая мочку моего уха. – Тебе нравится, что весь Чикаго может посмотреть сюда и увидеть, как тебя трахают? Ты сейчас балдеешь от того, что твои симпатичные сиськи прижаты к стеклу.

– Заткнись, ты все портишь.

Но это было неправдой. Совсем нет. Его хриплый голос творил со мной странные вещи.

Однако он лишь рассмеялся мне в ухо. И, возможно, заметил, как от этого звука у меня по спине пробежала дрожь.

– Хочешь, чтобы они увидели, как ты кончаешь?

В ответ я лишь застонала. Слова не складывались, и каждый толчок его бедер все сильней прижимал меня к стеклу.

– Скажи это. Хочешь кончить, мисс Миллс? Ответь мне, или я остановлюсь и заставлю тебя отсосать, – прошипел он, с каждым движением все глубже и глубже вгоняя в меня член.

Та часть меня, что его ненавидела, растворялась, как крупицы сахара на языке, зато другая, которой хотелось взять все, что он мог мне дать, разрасталась, горячая и нетерпеливая.

– Просто скажи мне.

Наклонившись вперед, он сжал губами мочку моего уха, а потом сильно куснул.

– Обещаю, что дам тебе кончить.

– Пожалуйста, – произнесла я, закрывая глаза и отгораживаясь от всего на свете, кроме него одного, – пожалуйста. Да.

Протянув руку, он принялся поглаживать кончиками пальцев мой клитор – точно выверенное давление, идеальный ритм. Я почувствовала, как его прижавшиеся к моему затылку губы раздвигаются в улыбке, а затем, когда его зубы впились в мою кожу, больше не смогла терпеть. Волна тепла прокатилась по моему позвоночнику, по бедрам и между ног, прижимая меня к нему. Ладони вдавились в стекло, и все тело затряслось от нахлынувшего оргазма. Задыхаясь, я жадно глотала воздух. Когда спазмы наконец утихли, мистер Райан отодвинулся и развернул меня лицом к себе. Он наклонил голову, и его губы прошлись по моей шее, по подбородку, по нижней губе.

– Скажи спасибо, – шепнул он.

Я погрузила пальцы в его волосы и сильно потянула, надеясь добиться от него хоть какой‑то реакции, проверить, в своем ли он уме или окончательно спятил. Какого черта мы делаем?

Он застонал и наклонился ко мне, покрывая шею поцелуями и прижав свой напряженный член к моему животу.

– А теперь сделай мне хорошо.

Высвободив одну руку, я сжала его член и начала поглаживать. Он был длинным, увесистым – идеальным. Я хотела сказать это вслух, но будь я проклята, если когда‑нибудь позволю своему боссу‑придурку узнать, насколько он безупречен. Вместо этого я отстранилась и посмотрела на него, полуприкрыв веки.

– Сейчас ты кончишь так сильно, что и не вспомнишь, кто тут величайший в мире придурок, – прорычала я, съезжая вниз по стеклу и постепенно забирая в рот его член, пока он не вошел весь и не уперся в глотку.

Мистер Райан напрягся и громко застонал. Я взглянула на него снизу вверх. Его ладони и лоб были прижаты к стеклу, а глаза зажмурены. Он выглядел уязвимым и невероятно привлекательным в своей блаженной истоме.

Но он не был уязвимым. Он был самым редкостным козлом на этой планете, и я стояла перед ним на коленях. Ну уж нет.

Так и не сделав ему того, чего он так хотел, я встала, одернула юбку и встретилась с ним взглядом. Теперь, когда он не прикасался ко мне и не заставлял чувствовать то, на что не имел ни малейшего права, это было намного легче.

Секунды утекали. Никто из нас не отводил взгляда.

– Какого хрена ты делаешь? – прохрипел он. – Встань на колени и открой рот.

– Как бы не так.

Запахнув лишившуюся пуговиц блузку, я пошла вон из комнаты, стараясь изо всех сил, чтобы дрожащие ноги меня не подвели.

В кабинете, взяв сумочку со стола, я набросила куртку, отчаянно пытаясь застегнуть пуговицы трясущимися пальцами. Мистер Райан все еще не выходил, и я кинулась к лифту, моля про себя: «Боже, о боже, только бы лифт приехал прежде, чем мне снова придется столкнуться с ним лицом к лицу».

Я решила не думать о том, что произошло, пока не выберусь оттуда. Я позволила ему оттрахать меня, довести до самого потрясающего оргазма в моей жизни, а затем оставила в конференц‑зале со спущенными штанами и с наикрутейшим стояком в истории человечества. Случись это с кем‑то другим, я бы точно сказала: «Дай пять!» – и громко зааплодировала. Жаль, что я не кто‑то другой.

Боже.

Двери открылись. Я заскочила внутрь, быстро нажала кнопку и стала смотреть, как убывают цифры этажей на табло. Как только лифт спустился в вестибюль, я вылетела из кабины и поспешила к дверям. Охранник что‑то сказал насчет работяг, застревающих в офисе допоздна, но я только махнула ему и промчалась мимо.

При каждом шаге боль между ног напоминала мне о событиях последнего часа. Добравшись до машины, я вдавила кнопку на ключах, распахнула дверцу и нырнула в относительную безопасность кожаного салона. Затем оглядела себя в зеркале заднего вида.

Что, черт побери, это было?

Боже, я был в полном дерьме.

Я пялился в потолок с тех пор, как проснулся тридцать минут назад. Мозг: в полном ступоре. Член: стоит.

Стоит, чтоб его.

По‑прежнему глядя в потолок, я нахмурился. Сколько бы я ни дрочил с тех пор, как она меня кинула, стояк не проходил. Раньше я сто раз просыпался в этом состоянии, но сейчас, как ни странно, было хуже. Потому что на сей раз я знал, чего мне недостает. А она даже не дала мне кончить.

Девять месяцев. Девять долбаных месяцев утренних стояков, дрочки и бесконечных фантазий о той, кого я даже не хотел. Ладно, это не совсем правда. Я хотел ее. Я хотел ее больше, чем любую из виденных мною женщин. Огромная проблема заключалась в том, что при этом я ее терпеть не мог.

И она тоже меня терпеть не могла. То есть реально ненавидела. За тридцать один год своей жизни я не встречал никого, кто доводил бы меня так же, как мисс Миллс. Одно ее имя заставило мой член дернуться. Проклятый предатель. Я уставился вниз, туда, где простыни поднялись горбом. Начать с того, что этот тупой отросток впутал меня в неприятности. Потерев ладонями лицо, я сел.

И почему я не мог просто удержать его в штанах? Почти год я как‑то справлялся. И это работало. Я держался на расстоянии и всячески помыкал ею. Черт, готов признать, что вел себя как совершенный ублюдок. А потом просто сорвался. Все, что для этого потребовалось – одна секунда в той тихой комнате, запах этой женщины повсюду вокруг меня, чертова задравшаяся юбка и задница, уткнувшаяся мне чуть ли не в лицо. Я слетел с катушек. Я был уверен, что если поимею ее разок, то быстро разочаруюсь и желание уйдет. И я смогу вздохнуть спокойно. Но нет – вот он я, в постели, с таким стояком, словно не кончал уже несколько недель. Я посмотрел на часы. На самом деле прошло всего четыре часа.

Я быстро принял душ, растираясь мочалкой так сильно, словно хотел смыть с себя все следы, оставшиеся с вечера. Это должно было прекратиться. Это надо остановить. Беннетт Райан не может вести себя, как озабоченный подросток, и уж точно я не собирался заводить интрижку на работе. Последнее, что мне было нужно – это липнущая ко мне баба. Я не мог позволить мисс Миллс получить надо мной такую власть.

Насколько же все было легче до той секунды, когда я понял, чего лишаюсь. Потому что, как бы плохо ни было мне тогда, сейчас стало в миллион раз хуже.

Я как раз входил в кабинет, когда появилась она. Судя по тому, как мы расстались прошлым вечером – мисс Миллс практически вылетела за дверь, – меня ожидали два возможных сценария. Либо она начнет строить мне глазки, вообразив, что последняя ночь что‑то значила. Что «мы» что‑то значим. Либо возьмет меня за яйца. И если станет известно о том, что мы сделали, я могу потерять не только работу. Я могу потерять все, ради чего работал. Однако, несмотря на всю свою ненависть к мисс Миллс, я не мог представить ее в роли доносчицы. За это время я успел убедиться в ее верности и надежности. Может, она и несносная стерва, но не способна швырнуть меня на растерзание львам. Она работала на «Райан Медиа Групп» с колледжа и недаром считалась ценным сотрудником. Теперь ей осталось лишь несколько месяцев до получения степени и возможности выбрать любое место по вкусу. Она ни за что не станет рисковать.

Но будь я проклят, сегодня она полностью меня игнорировала. На ней был плащ длиной по колено, надежно закрывавший все сверху, но зато выставлявший напоказ изумительные ножки.

Ох черт… если на ней эти туфли, то есть хороший шанс… Нет, только не это платье. Пожалуйста, во имя всего святого, только не это платье. Я точно знал, что такого сегодня не выдержу. Когда мисс Миллс повесила плащ в шкаф и уселась за стол, я наградил ее яростным взглядом. Да провалиться мне, если эта женщина – не самая отъявленная кокетка во всем мире.

На ней было белое платье. С вырезом, изящно подчеркивающим нежную кожу шеи и ключиц, из ткани, плотно обтягивающей великолепные грудки, – это платье стало моим проклятьем, адом и раем в одном соблазнительнейшем флаконе.

Подол едва скрывал колени, и ничего сексуальней я отродясь не видел. Платье ни в коей мере не выглядело вызывающе, но в его покрое и в этом девственно‑белом цвете было нечто такое, отчего у меня стоял практически целый день. Вдобавок, надевая это платье, мисс Миллс всегда оставляла волосы распущенными. В одной из своих навязчивых фантазий я вытаскивал все эти треклятые шпильки из ее шевелюры, наматывал волосы на кулак и трахал ее. Боги, она меня реально злила.

Так и не дождавшись от нее приветствия, я развернулся и прошествовал в свой кабинет, с грохотом захлопнув дверь. Почему эта стерва продолжала так на меня действовать? Никто и никогда не мог отвлечь меня от работы. Она была первой, и за это я ее искренне ненавидел.

Но какая‑то часть моей души почти наслаждалась воспоминанием о том, с каким победным выражением она развернулась и оставила меня стоять с разинутым ртом и спущенными штанами. Я чуть не бросился ей вслед, умоляя отсосать. Да, определенно у нее был стальной стержень.

Подавив ухмылку, я сосредоточился на ненависти к мисс Миллс. Работа, надо просто сконцентрироваться на работе и перестать думать об этой девице. Я отошел к столу и уселся, пытаясь направить свои мысли на все что угодно, кроме воспоминаний о том, как накануне ее восхитительные губы обхватывали мой член.

Непродуктивно, Беннетт.

Я открыл ноутбук, чтобы проверить свое сегодняшнее расписание. Расписание… блин. Последняя версия была на компьютере у этой сучки. Оставалось надеяться, что я не пропущу утром какую‑нибудь важную встречу – потому что, клянусь, Снежная Королева не переступит порог моего кабинета, пока это не станет жизненно необходимым.

Пока я копался в таблице, в дверь постучали.

– Войдите.

На мой стол хлопнулся белый конверт. Подняв голову, я обнаружил, что на меня, иронически заломив бровь, пялится мисс Миллс. Затем она безо всяких объяснений развернулась и вышла вон.

Я с ужасом уставился на конверт. По всей вероятности, это было заявление, в деталях описывающее мое поведение и извещавшее о ее намерении подать на меня в суд за сексуальные домогательства. Я ожидал увидеть заголовок на официальном бланке и подпись «мисс Миллс», криво выцарапанную внизу.

Чего я не ожидал, так это чека из сетевого магазина одежды… Товар был оплачен с помощью корпоративной кредитной карты. Вскочив с кресла, я помчался следом за треклятой практиканткой. Она направлялась к лестнице. Отлично. Мы были на восемнадцатом этаже, и ни один человек, не считая нас двоих, никогда не пользовался лестницей. Я мог орать на нее, сколько душе угодно, и никто бы не услышал.

Дверь захлопнулась с резким лязгом. Каблуки простучали вниз по ступенькам чуть впереди меня.

– Мисс Миллс, куда, дьявол вас побери, вы направляетесь?

Практикантка продолжала спускаться.

– У нас закончился кофе, – процедила она, и не подумав обернуться ко мне. – И как ваша офисная девушка я направляюсь в кафетерий на четырнадцатом этаже, чтобы взять немного кофе у них. Не могу допустить, чтобы вы остались без своей обычной дозы кофеина.

Как настолько горячая штучка может быть такой стервой? Я догнал ее на площадке и, схватив за руку, прижал к стене. Презрительно сузив глаза, она зашипела сквозь зубы. Сунув ей под нос чек из магазина, я не менее яростно уставился на нее.

– Что это такое?

Она покачала головой.

– Знаете, для выпендрежного умника вы иногда ведете себя как полный кретин. На что это похоже? Это чек.

– Я вижу, – прорычал я сквозь зубы, смяв чек в кулаке и прижав острый бумажный уголок к нежной коже у нее над грудью.

Когда мисс Миллс охнула и широко распахнула глаза, мой член ожил.

– Почему вы оплачиваете ваши покупки корпоративной кредитной картой?

– Потому что один ублюдок порвал мою блузку. – Передернув плечами, она приблизила свое лицо к моему и прошипела: – И мои трусики.

Ну ладно же.

Глубоко втянув носом воздух, я швырнул бумажку на пол, наклонился и впился поцелуем в ее губы. Погрузив пальцы в распущенные волосы, я прижал мисс Миллс к стене. Мой член, прижатый к животу этой стервочки, запульсировал, когда она в точности повторила мое движение – запустила пальцы мне в волосы и сжала кулак.

Задрав белое платье до бедер, я хрипло застонал. Мои пальцы вновь нащупали кружевной верх ее чулок. Наверняка она делала это специально, чтобы помучить меня. Я провел кончиками пальцев по теплой и влажной материи ее трусиков, и тут язык мисс Миллс пробежал по моим губам. Сжав ткань, я сильно рванул.

– Не забудьте заказать еще одни, – прошипел я, а затем протолкнул язык прямо ей в рот.

Когда я сунул внутрь два пальца, мисс Миллс испустила низкий стон. Она была еще мокрее, чем прошлым вечером, если это вообще возможно. Да, похоже, у нас проблемы. Я начал сильно двигать двумя пальцами, в то время как мой большой палец энергично массировал ее клитор. Охнув, она оторвалась от моих губ и прохрипела:

– Вынимай член. Мне нужно почувствовать тебя внутри. Сейчас же.

Я прищурился, стараясь не показать, какой эффект произвели на меня ее слова.

– Скажите «пожалуйста», мисс Миллс.

– Сейчас же, – нетерпеливо повторила она.

– Решила покомандовать?

Она наградила меня таким взглядом, что у мужика поплоше сразу бы все упало. Я невольно расхохотался. Миллс могла постоять за себя.

– Хорошо, что я нынче так щедр.

Быстро расстегнув ремень и брюки, я приподнял ее и грубо в нее вошел. Боже, это было чудесно. Лучше всего на свете. Это объясняло, почему я не мог выкинуть чертову практиканточку из головы.

И тут тихий голосок шепнул, что мне, возможно, всегда будет мало.

– Черт, – пробормотал я.

Мисс Миллс задохнулась, и я ощутил, как ее горячая плоть плотно обхватывает мой член. Прерывисто дыша, женщина впилась зубами мне в плечо сквозь ткань пиджака и обвила меня ногами. Я начал быстро и резко двигаться, прижимая ее к стене. В любую секунду кто‑нибудь мог выйти на лестницу и увидеть, как я трахаю свою сотрудницу, но мне было абсолютно наплевать. Мне надо было избавиться от нее, вывести из организма, как выводят яд.

Подняв голову с моего плеча, она куснула меня за шею, а затем сжала зубками нижнюю губу.

– Почти, – прорычала она и сильней сжала ноги, проталкивая меня глубже. – Я уже почти…

Отлично.

Зарывшись лицом в ее шею и волосы, чтобы приглушить стон, я сжал руками ее ягодицы и внезапно и сильно кончил в нее. Вытащив член, чтобы она не могла и дальше тереться об него, я опустил ее на дрожащие ноги. Она уставилась на меня словно пораженная громом. Лестничный пролет заполнился свинцовым молчанием.

– Ты серьезно? – шумно выдохнув, спросила она и откинула голову.

Ее затылок с тупым стуком ударился о стену.

– Благодарю, это было незабываемо, – хмыкнул я и потянулся вниз за спущенными штанами.

– Ты чертов ублюдок.

– Ты это уже говорила, – промурлыкал я, глядя вниз и застегивая молнию на ширинке.

Когда я вновь поднял глаза, она уже поправила платье, но все еще выглядела изрядно помятой. Какой‑то части меня очень хотелось протянуть руку, приласкать ее и позволить кончить. Но куда большая часть наслаждалась сердитым разочарованием, горевшим в ее взгляде.

– Как говорится, каков привет, таков и ответ.

– Жаль, что ты так паршиво это делаешь, – невозмутимо ответила мисс Миллс.

Развернувшись, она продолжила спускаться, но вдруг резко остановилась и обернулась ко мне:

– Хорошо, я на таблетках. Спасибо, что спросил, урод.

Проводив ее взглядом, я злобно зарычал и направился обратно в свой кабинет. Там, презрительно фыркнув, я плюхнулся в кресло и взъерошил руками волосы, а затем вытащил из кармана ее разорванные трусики. Несколько секунд я смотрел на белую шелковую ткань, растянутую между пальцами, а затем открыл ящик стола и швырнул эту пару к той, что лежала там с прошлой ночи.

Как я ухитрилась спуститься по лестнице, не свернув себе шею, понятия не имею. Я выбежала оттуда, словно за мной черти гнались, оставив мистера Райана в одиночестве на площадке: с отвисшей челюстью, в расхристанной одежде и с волосами, растрепанными так, словно его изнасиловали.

Промчавшись мимо кафе на четырнадцатом и прыжком преодолев последние ступеньки – что было нелегко в туфлях, – я распахнула железную дверь и, задыхаясь, привалилась к стене.

Что сейчас произошло? Неужели я действительно только что трахалась со своим боссом на лестнице? Я всхлипнула, поднеся ладони ко рту. Я что, и вправду приказала ему отыметь меня? О боже. Да что со мной такое?

Оглушенная, я оторвалась от стены и проковыляла по лестнице вверх к ближайшему туалету. Быстро пригнувшись, проверила кабинки, убедилась, что они пусты, после чего повернула ручку замка на входной двери и встала перед зеркалом. То, что в нем отразилось, заставило меня содрогнуться. Выглядела я как загнанная лошадь после скачек.

Прическа превратилась в ночной кошмар. Тщательно уложенные кудри рассыпались массой диких завитков. Очевидно, мистеру Райану нравится, когда волосы у меня распущены. Следовало это запомнить.

Так, погодите. Что? Откуда взялась эта идея? Ни за что не стану это запоминать! Треснув кулаком по раковине, я придвинулась ближе, чтобы исследовать нанесенный ущерб.

Губы у меня распухли, макияж размазался; платье растянулось и висело на мне, как на вешалке, и вдобавок я опять лишилась трусиков.

Сукин. Ты. Сын. Это была уже вторая пара. И вообще, что он с ними делал?

– О боже! – в панике выдохнула я.

Он ведь не оставил их валяться скомканными в конференц‑зале? Наверное, он подобрал их и выкинул? Надо спросить его, чтобы быть уверенной. Но нет. Пусть не надеется, что я хотя бы упомяну это… это… но что «это»?

Тряхнув головой, я потерла лицо руками. Боже, как все запуталось! Когда я пришла в офис утром, у меня был план. Я собиралась войти, швырнуть чек моему боссу в смазливую рожу и сказать, чтобы он подавился. Но потом оказалось, что он выглядит так чертовски сексуально в своем темно‑сером костюмчике «Прада», с растрепанной шевелюрой, сигналящей, как неоновая вывеска, «трахни меня»… и в голове у меня все перепуталось. Какой стыд. Что, черт побери, в нем такого, отчего мои мозги растекаются киселем, а трусики мгновенно становятся мокрыми?

Скверно. Очень скверно. Как при встрече с ним не представлять его голым? Ладно, не голым. Технически говоря, я еще не видела его совершенно раздетым, но и то, что я видела, вызывало во мне сладкую дрожь.

О нет. Я только что сказала «еще»?

Я могла бы уволиться. Подумав с минуту, я поняла, что это скверная идея. Мне нравилась моя работа, и пусть мистер Райан и был самым отъявленным подонком на свете, я как‑то продержалась девять месяцев. И – не считая последних двадцати четырех часов – я вполне его раскусила и управлялась с ним лучше, чем кто‑либо другой. Кроме того, как ни противно было это признать, мне нравилось смотреть, как он работает. Его сволочизм заключался в том, что, во‑первых, в нем не было ни капли терпения, и, во‑вторых, он был чокнутым перфекционистом. От других он требовал таких же высоких стандартов и не давал никому ни малейших поблажек.

К сожалению, мне нравилось, когда от меня ожидали еще лучших результатов, больших усилий и требовали, чтобы я сделала все возможное для выполнения заданий – даже несмотря на то, что я не всегда одобряла методы мистера Райана. В мире маркетинга он был настоящим гением, как и вся его семья.

И в этом заключался второй подвох. Его семья. Мой отец остался дома, в Северной Дакоте, и когда я начала работать здесь секретаршей во время учебы в колледже, Эллиотт Райан был ко мне очень добр. Как и все остальные. Брат Беннетта, Генри, был еще одним исполнительным директором и милейшим человеком на свете. Я любила их всех, так что увольнение исключалось.

А самой большой проблемой была моя стипендия. Комитет по вручению стипендий «Джей Ти Миллер» требовал отчет о практике по специальности до получения степени, и основной упор я собиралась сделать на свою дипломную работу. Вот почему я осталась в «РМГ». Беннетт Райан предложил мне вести проект Пападакиса – составить маркетинговый план для этого мультимиллионера, торгующего земельными участками. И я делала куда более серьезную работу, чем та, которой занимались мои однокурсники. Четырех месяцев явно не хватит, чтобы начать все заново на какой‑нибудь фирме и продемонстрировать значимые результаты… или хватит?

Нет. Я ни в коем случае не могла уйти из «Райан Медиа».

Решив это, я поняла, что мне необходим план действий. Надо держаться в рамках профессиональной этики и сделать все возможное, чтобы между мной и мистером Райаном больше никогда ничего не было. Пусть это и останется самым безумным и страстным сексом в моей жизни… даже тот раз, когда он не дал мне кончить.

Козел.

Я была сильной, независимой женщиной. Я стремилась строить карьеру и вкалывала как проклятая, чтобы добиться теперешнего положения. Похоть не может управлять моим телом и разумом. Просто надо помнить, какой он придурок. Наглый, упрямый и озабоченный придурок, считающий всех вокруг идиотами.

Улыбнувшись своему отражению в зеркале, я перебрала последние воспоминания о мистере Беннетте Райане.

«Благодарю вас за то, что принесли мне спитой кофе, мисс Миллс, но если бы мне хотелось хлебнуть грязи, я бы набрал ее себе утром из лужи в саду».

«Если вы и дальше продолжите колотить по своей клавиатуре так, словно забиваете сваи, мисс Миллс, то хотя бы держите дверь между нашими офисами закрытой».

«Объясните, почему черновики контрактов до сих пор не у юристов? Или мечты о крепких фермерских парнях занимают все ваше время?»

Черт, это будет даже проще, чем я думала.

Преисполненная новой решимости, я одернула платье, пригладила волосы и выступила из туалетной комнаты – без трусов, зато твердым и уверенным шагом. Быстро забрав кофе, за которым и ходила, и старательно избегая лестницы, я направилась обратно к себе в кабинет.

Открыв наружную дверь, я вошла. Дверь мистера Райана была закрыта, и из‑за нее не доносилось ни звука. Может, он вышел. Хотя вряд ли бы мне так повезло. Усевшись на стул, я выдвинула ящик стола и достала косметичку. Надо было поправить макияж, перед тем как приступить к работе. Последнее, чего мне хотелось, – это вновь встречаться с боссом, но если я не планировала увольняться, раньше или позже мне это предстоит.

Проглядев календарь, я вспомнила, что у мистера Райана на понедельник назначено выступление перед другими исполнительными директорами. Я поморщилась – это означало, что сегодня мне придется переговорить с ним, чтобы подготовить материалы. Еще в следующем месяце он вылетал на конференцию в Сан‑Диего, то есть мне предстояло не только жить с ним в одном отеле, но и путешествовать в одном самолете, в одной машине и участвовать во всех назначенных встречах. Неловко? Да что вы говорите?

В течение следующего часа я то и дело поглядывала на закрытую дверь. И каждый раз, когда я туда смотрела, желудок сжимался. Это просто смешно! Что со мной такое? Я свернула файл, в который безуспешно пыталась вчитаться, и уронила голову на руки. Как раз в этот момент дверь открылась.

Мистер Райан вышел, не глядя на меня. В руке у него был дипломат, пальто переброшено через локоть, одежда в порядке, но волосы все еще торчали во все стороны.

– Я ухожу на весь день, – произнес он до странности спокойно. – Отмените все мои встречи и внесите необходимые поправки в расписание.

– Мистер Райан, – сказала я.

Это заставило его остановиться. Его рука замерла на дверной ручке.

– Пожалуйста, не забудьте, что у вас встреча с правлением в понедельник в десять утра, – продолжила я ему в спину.

Он стоял неподвижно, как статуя, только подрагивали напряженные мышцы.

– Если вас это устроит, я разложу графики, распечатки файлов и подготовлю слайды в конференц‑зале к половине десятого.

В каком‑то смысле я получала от этого удовольствие. Вся его поза выдавала неловкость. Коротко кивнув, он снова попытался выйти, когда я опять остановила его.

– И, мистер Райан, – сладким голоском добавила я, – прежде чем вы уйдете, мне нужна ваша подпись на этих отчетах по расходам.

Босс резко выдохнул и опустил плечи. Развернувшись на каблуках, он подошел к столу и, не глядя на меня, начал перелистывать бумаги до страниц с подписями.

Я положила на стол ручку:

– Пожалуйста, подпишите вот здесь.

Мистер Райан терпеть не мог, когда ему указывали, что надо сделать. Тем более в тот момент, когда он уже делал это. Я подавила смешок. Выдернув у меня из пальцев ручку, он медленно поднял голову, и его ореховые глаза оказались на уровне моих. Наши взгляды скрестились. Время текло – кажется, прошли минуты, но никто из нас не отводил глаз. На какую‑то секунду мне захотелось перегнуться через стол, втянуть в рот его пухлую нижнюю губу и взмолиться, чтобы он дотронулся до меня.

– Не перенаправляйте мне звонки, – рыкнул он, быстро подписав последний документ и швырнув ручку на стол. – Если случится что‑то экстраординарное, свяжитесь с Генри.

– Козел, – пробормотала я себе под нос, глядя, как за ним захлопывается дверь.

Сказать, что у меня были паршивые выходные – значит, ничего не сказать. Я почти не ела и не спала, и даже в этот короткий сон то и дело врывались фантазии о моем боссе: голом, то надо мной, то подо мной, то позади меня. Я почти с нетерпением ждала возобновления занятий в бизнес‑школе, чтобы хоть как‑то отвлечься.

Утром в субботу я встала злой и не выспавшейся, но все же ухитрилась собраться и заняться работой по дому и покупками. В воскресенье утром, однако, грянул кризис. Проснувшись, я резко села на кровати, дрожа и задыхаясь. Хлопковые простыни, влажные от пота, сбились вокруг меня комом. Сон был таким ярким, что довел меня до оргазма. Мистер Райан и я вновь очутились на столе в конференц‑зале, но на сей раз мы оба были совершенно голыми. Он лежал на спине, а я, оседлав его, скользила взад и вперед, вверх и вниз по его члену. Его руки были всюду – у меня на лице, на шее, на груди, на бедрах, задавая ритм. Когда наши взгляды встретились, я взорвалась.

– Вот дерьмо! – простонала я и выбралась из кровати.

Положение стремительно ухудшалось. Кто бы мог подумать, что работа на злобного козла приведет к тому, что меня оттрахают прямо в офисе, прижав к холодному стеклу, и что мне это понравится?

Я включила душ и, пока вода согревалась, вновь размечталась. Я хотела, чтобы его глаза смотрели на меня снизу, хотела увидеть выражение его лица, когда он ляжет на меня, войдет в меня, почувствует, насколько я его хочу. Я страстно желала услышать, как прозвучит его голос, когда, кончая, он произнесет мое имя.

Сердце тревожно застучало. Фантазии о мистере Райане – это прямой путь к неприятностям. Мне оставалось совсем немного до получения второй степени. Он был исполнительным директором. Ему нечего было терять, а я могла потерять все.

Я быстро ополоснулась и оделась, чтобы успеть на встречу с Сарой и Джулией за поздним завтраком. Мы с Сарой виделись на работе каждый день, но Джулию, мою лучшую подругу со школьных времен, отловить было трудно. Она делала закупки для «Гуччи» и прилежно набивала мой гардероб образцами и излишками товаров. Благодаря ей и ее скидочной карте у меня были лучшие наряды из тех, что можно купить за деньги. Я все равно, конечно, платила за них кругленькие суммы, но оно того стоило. На «Райан Медиа» я прилично зарабатывала, а стипендия покрывала все расходы на учебу, но я бы скорей удавилась, чем позволила себе потратить тысячу девятьсот долларов на платье.

Временами я гадала, отчего Эллиотт мне так хорошо платит – не потому ли, что я была единственной, кто умел держать в руках его сынка? Ох, если бы он знал…

Я решила не рассказывать девчонкам о случившемся. Сара работала на Генри Райана и каждый день видела Беннетта в офисе компании. Просить ее хранить такой секрет было попросту жестоко. Что касается Джулии, то она бы просто меня убила. Почти год я доставала ее жалобами и рассказами, какой мистер Райан гад. Вряд ли она обрадуется, узнав, что я с ним трахаюсь.

Спустя пару часов я с двумя лучшими подругами сидела на веранде нашего любимого ресторанчика, попивая коктейль «Мимоза» и болтая о мужчинах, шмотках и работе. Джулия преподнесла мне сюрприз, притащив платье из самой изумительной на ощупь ткани. Пакет с ним висел на соседнем стуле.

– Так как там у тебя с работой? – поинтересовалась Джулия между двумя ломтиками дыни. – Придурок‑босс все еще достает тебя, Хлоя?

– О, Прекрасный подонок, – вздохнула Сара, и я принялась тщательно изучать капли, выступившие на бокале с шампанским.

Сара забросила в рот виноградинку и, толком не прожевав, включилась в беседу:

– Боже, ты бы видела его, Джулия. Никогда не слышала более меткого прозвища. Он просто божественен. Я серьезно. У него нет никаких недостатков, в смысле внешности. Идеальное лицо, тело, одежда, волосы… о господи, его волосы. У него эта мастерски взлохмаченная шевелюра, – сказала она, помахав рукою над головой. – Выглядит так, словно он кого‑то только что хорошенько оттрахал.

Я закатила глаза. Лучше было не упоминать о его волосах в моем присутствии.

– Но не знаю, что тебе рассказывала Хлоя, – он реально ужасен, – посерьезнев, продолжила Сара. – Через пятнадцать минут после знакомства с ним мне уже хотелось проткнуть перочинным ножом все шины его автомобиля. Это самый большой гондон из всех, кого я встречала.

Я чуть не подавилась куском ананаса. Если бы Сара только знала. Да, с мужским достоинством у него все было более чем в порядке. И это просто несправедливо!

– А почему он такой козел?

– Кто знает? – протянула Сара и заморгала, словно и впрямь пыталась сообразить, есть ли у Райана веская причина быть козлом. – Может, трудное детство?

– Ты видела его семью? – скептически отозвалась я. – Привет, Норман Роквелл.

– Действительно, – согласилась она. – Ну, может, это нечто вроде защитного механизма. Скажем, мистер Беннетт Райан чувствует, что должен вкалывать изо всех сил и доказать всем, что суть не только в смазливой мордашке. Поэтому он такой злой.

Я фыркнула.

– Нет никакой глубинной причины. Просто он считает, что каждый должен думать о работе так же много и выкладываться так же сильно, как он, а большинство этого не делает. И его это бесит.

– Ты что, защищаешь его, Хлоя? – удивленно улыбнувшись, спросила Сара.

– Ни в коей мере.

Я заметила, что голубые глаза Джулии остановились на мне и укоризненно сощурились. Последние несколько месяцев я непрерывно жаловалась на босса, но, похоже, забыла упомянуть, что он чертовски хорош собой.

– Хлоя, ты скрывала это от меня? Мистер Райан и правда такой сладкий кусочек? – поинтересовалась она.

– Он на самом деле красавчик, но его характер все портит, – заметила я как можно более равнодушно.

Джулия обладала способностью читать все мои мысли.

– Ну, – заметила она, пожав плечами и пригубив свой напиток, – может, он вечно злится, потому что у него крохотный член.

Я опрокинула в себя бокал шампанского, пока мои подруги заливались счастливым смехом.

Утром в понедельник, входя в здание, я была вся на нервах. Я приняла решение: не собираюсь жертвовать работой из‑за наших необдуманных действий. Мне хотелось завершить свой стаж на этой фирме блестящей презентацией перед стипендиальным комитетом, а затем уйти и начать строить свою карьеру. Больше никакого секса и никаких фантазий. Я легко смогу поддерживать отношения с мистером Райаном – разумеется, исключительно деловые – еще несколько месяцев.

Чтобы укрепить свою уверенность, я надела новое платье, которое мне принесла Джулия. Оно сидело в обтяжку, но при этом не выглядело слишком вызывающе. Но моим тайным оружием были трусики. Мне всегда нравилось дорогое нижнее белье, и еще в юности я выяснила, где лучшие распродажи. Когда под одеждой носишь нечто сексуальное, это дает ощущение власти, и сегодняшние трусики определенно подходили под это на все сто. Спереди черный шелк, украшенный вышивкой, а сзади перекрещивающиеся полоски полупрозрачного тюля, сходившиеся в центре изящным черным бантиком. На каждом шагу ткань платья нежно ласкала кожу. Я вынесу все, что преподнесет мне сегодня мистер Райан, и отфутболю это прямо ему в башку.

Я пришла пораньше, чтобы подготовиться к презентации. Строго говоря, это была не моя работа, но мистер Райан упорно не желал обзавестись нормальным ассистентом – а когда организовывал все сам, встречи проходили в крайне неуютной обстановке. Ни кофе, ни печенья, только комната, набитая людьми, скупые слайды и распечатки и, как всегда, нескончаемая работа.

Вестибюль был пуст – огромное пространство, протянувшееся на три этажа вверх, с начищенными гранитными полами и стенами из известняка. Когда за мной закрылась дверь лифта, я произнесла мысленное напутствие, припоминая все наши конфликты с мистером Райаном и все гнусные комментарии, которые он отпускал.

«Печатайте, а не пишите от руки. Ваш почерк не сделал бы чести и третьекласснице, мисс Миллс».

«Если бы мне хотелось прослушать всю вашу беседу с научным руководителем, я бы оставил дверь кабинета открытой и приобрел ведерко попкорна. Пожалуйста, говорите потише».

Я могу это сделать. Этот ублюдок связался не с той женщиной, и будь я проклята, если дам ему себя запугать. Огладив попку рукой, я лукаво улыбнулась… со мной были Трусики Силы.

Как я и ожидала, к моему прибытию офис был еще пуст. Собрав все, что могло понадобиться мистеру Райану для презентации, я отправилась в конференц‑зал. Здесь мне пришлось приложить все силы, чтобы не обращать внимания на реакцию, вызванную панорамными окнами и длинным поблескивающим столом.

Тело, стоп. Разум, за работу.

Оглядев освещенную солнцем комнату, я разложила на столе папки, установила ноутбук и помогла обслуживающему персоналу расставить столы с завтраком вдоль задней стены.

Спустя двадцать минут распечатки коммерческих предложений лежали на своих местах, проектор был готов, а столы с закусками накрыты. Оставалось несколько свободных минут, и я обнаружила, что ноги сами несут меня к окну. Протянув руку, я притронулась к гладкому стеклу. Сразу нахлынули ощущения того вечера: тепло его тела у меня за спиной, холод давившего на грудь стекла и низкий, животный звук его голоса, шепчущего в ухо: «Попроси меня, чтобы я дал тебе кончить».

Закрыв глаза, я качнулась вперед и прижалась ладонями к окну, отдаваясь во власть воспоминаний.

Мою фантазию грубо оборвало покашливание у меня за спиной.

– Опять мечты в рабочее время?

– Мистер Райан, – охнула я, развернувшись.

Наши взгляды встретились, и меня вновь потрясло то, насколько он красив. Отведя глаза, он осмотрел комнату.

– Мисс Миллс, – сказал он, подчеркивая каждое слово. – Я провожу презентацию на четвертом этаже.

– Прошу прощения? Почему? – раздраженно спросила я. – Мы всегда использовали эту комнату. И почему вы ждали до последнего, чтобы сообщить мне?

– Потому что, – прорычал он, упираясь кулаками в стол, – я здесь босс. Я устанавливаю правила и решаю, когда, где и что происходит. Если бы вы не пялились все время в окна, у вас бы нашлось сегодня утром время подойти и согласовать детали со мной.

Я ясно представила, как мой кулак врезается ему в горло. Пришлось напрячься, чтобы не перепрыгнуть через стол и не удушить его. По его физиономии расползлась довольная ухмылка.

– Отлично, – буркнула я, проглотив злость. – Все равно в этой комнате отродясь ничего хорошего не происходило.

Когда я свернула из коридора в новый конференц‑зал, то немедленно столкнулась взглядом с мистером Райаном. Сидя в кресле и, по обыкновению, сложив пальцы домиком перед собой, он являл картину еле сдерживаемого нетерпения. Как это типично.

Затем я заметила человека, сидящего рядом с ним, – Эллиотта Райана.

– Позвольте, я помогу вам с этим, Хлоя, – сказал он, забирая у меня из рук стопку папок, чтобы я могла свободно вкатить в зал столик с едой.

– Спасибо, мистер Райан, – ответила я, метнув многозначительный взгляд на своего босса.

– Хлоя, – со смехом отозвался Райан‑старший.

Взяв распечатки, он пустил стопку вокруг стола, чтобы присутствующие их разобрали.

– Сколько раз я просил называть меня Эллиоттом?

Он был не менее привлекателен, чем двое его сыновей. Высокие и мускулистые, все три Райана отличались одинаково скульптурными чертами лица. С тех пор как мы повстречались впервые, черные с проседью волосы Эллиотта стали серебряными, но он все еще оставался одним из самых красивых мужчин, которых я когда‑либо видела.

Усаживаясь, я благодарно улыбнулась ему.

– Как поживает Сьюзан?

– Отлично. Все требует от меня, чтобы я зазвал тебя к нам в гости, – подмигнув, добавил он.

От меня не ускользнуло, что младший из Райанов раздраженно фыркнул.

– Передавайте ей от меня привет.

За спиной раздались шаги, и чья‑то рука шутливо дернула меня за ухо.

– Привет, малышка, – сказал Генри Райан, одарив меня широкой улыбкой.

Затем он обернулся к остальным:

– Извините за опоздание, ребята. Я почему‑то считал, мы встречаемся на вашем этаже.

Я не упустила случая торжествующе покоситься на своего босса. Как раз в этот момент ко мне вернулась стопка распечаток, и я протянула ему один экземпляр.

– Пожалуйста, мистер Райан.

Не удосужившись даже взглянуть на меня, он схватил стопку бумаг и зарылся в них.

Козел.

Когда я наконец‑то собралась занять свое место, по комнате раскатился звонкий голос Генри:

– Кстати, Хлоя, пока я там ждал, я нашел на полу это.

Подойдя к нему, я увидела две антикварные серебряные пуговицы, лежавшие у него на ладони.

– Не можешь поспрашивать у людей, кто это потерял? Похоже, они довольно дорогие.

Я почувствовала, как стремительно краснею. Совершенно забыла о разорванной блузке!

– Э‑э. Да, конечно.

– Генри, можно посмотреть?

Мой босс‑придурок неожиданно встрял в наш разговор и ухватил пуговицы с ладони брата. Обернувшись ко мне, он злорадно ухмыльнулся:

– Разве у вас не было кофточки с такими пуговицами?

Я быстро оглядела комнату. Генри и Эллиотт уже погрузились в разговор, не обращая внимания на то, что происходило между нами.

– Нет, – ответила я, стараясь говорить как можно безучастней. – Не было.

– Вы уверены?

Взяв мою руку в свою, он провел пальцем от запястья вверх, а потом вложил мне в ладонь пуговицы и аккуратно сомкнул вокруг них мои пальцы. Дыхание замерло у меня в груди, а сердце суматошно забилось.

Я выдернула руку так, словно сунула ее в огонь.

– Абсолютно уверена.

– А я мог бы поклясться, что в четверг на вашей кофточке были маленькие серебряные пуговицы. Той, розовой. Я еще заметил, что одна пуговица едва держится, когда вы пришли ко мне наверх.

Если это было в принципе возможно, я покраснела еще больше. Что за дурацкая игра? Неужели он пытался представить все так, будто я заманила его в конференц‑зал?

Наклонившись настолько близко, что его дыхание обожгло мне ухо, он прошептал:

– Вам в самом деле следует быть осторожней.

Сдерживаясь из последних сил, я опустила руку и прошипела сквозь стиснутые зубы:

– Подонок.

Он отшатнулся, словно я отвесила ему пощечину.

Непонятно, зачем он прикидывался изумленным, если первым нарушил правила? Одно дело – вести себя со мной как придурок наедине, и совсем другое – подвергать мою репутацию риску в присутствии других исполнительных директоров. Он еще получит за это позже.

В течение всей встречи мы обменивались взглядами, причем мои были полны ярости, а его – растущей неуверенности. Я изо всех сил старалась глядеть на разложенные на столе распечатки с таблицами, чтобы не встречаться с ним глазами.

Как только все закончилось, я собрала свои вещи и поспешила прочь. Но, как я и предполагала, он тут же припустил за мной к лифту. Кончилось тем, что мы оба очутились у задней стенки кабины, медленно закипая, пока лифт полз вверх на наш этаж.

Дата добавления: 2014-12-11 | Просмотры: 671 | Нарушение авторских прав