АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

На заметку. Первый вариант ВСД грозит нам в том случае, если у нас есть неосознанный психологический конфликт между «хочу» и «надо»

Первый вариант ВСД грозит нам в том случае, если у нас есть неосознанный психологический конфликт между «хочу» и «надо». В том случае, если наши внутренние потребности не удовлетворены, наш организм испытывает выраженное напряжение, которое и проявляется соответствующими вегетативными симптомами. Однако мы не осознаем истинных причин этого дискомфорта, а потому расцениваем эти симптомы как признаки тяжелой телесной патологии. Дальше мы начинаем искать подтверждение собственным опасениям. А кто ищет, как известно, всегда найдет. И только устранение этого внутреннего конфликта позволит нам навсегда забыть о своих «приступах».

—

Вариант второй: «просто нет возможности»

По второму варианту ВСД разворачивается в тех случаях, когда нам приходится серьезно, зачастую кардинально менять свою жизнь. Выражаясь языком научным [Надеюсь, что для тех, кто читал мою книгу «Как избавиться от тревоги, депрессии и раздражительности», вышедшей в серии «Карманный психотерапевт», это уже не научный, а обычный — человеческий — язык.], это приводит к нарушению привычного жизненного динамического стереотипа, а проще говоря — «я не могу жить так, как я привык жить прежде, просто нет возможности». Для психики, которой приходится в этом случае перестраиваться, это огромный стресс, который сопровождается выраженным внутренним напряжением. Здесь, как, впрочем, и в первом варианте, проблема в неосознаваемости возникшего стресса.

Ведь подобным стрессом могут быть даже позитивные (с точки зрения сознания) жизненные изменения. Поскольку сами эти изменения оцениваются человеком как положительные по знаку, то, соответственно, и возникающие на этом фоне вегетативные нарушения не могут быть отнесены на счет естественной стрессовой реакции, знакомой многим по экзаменационным сессиям или другим эмоциональным нагрузкам. Мы вряд ли удивимся «выпрыгивающему из груди сердцу», если нас остановит работник ГАИ за двукратное превышение скорости. Но если оно начинает свои прыжки «ни с того ни с сего» — это действительно пугает.

Человек, как правило, не видит ничего ужасного в том, что он, например, женился (или вышла замуж). Его вряд ли насторожит тот факт, что он получил новую, престижную работу или, например, ушел с неустраивавшей его работы. Наконец, он вряд ли расстроится, переехав на новое, желанное для себя место жительства. Однако подобные «приятные хлопоты» требуют существенной перестройки всего нашего психического аппарата, выработки новых навыков поведения.

Возникающее перенапряжение психики выражается как психологически — может появиться раздражительность, беспокойство, неоправданная суетливость, — так и на уровне телесном. Подобные вегетативные реакции с биологической точки зрения — вполне естественны. Если надо «обживаться», то потребуется мобилизация всего организма — сердца, сосудов, легких и даже кишечника. Но страх, который может вызвать подобная непонятная «весточка» от сердца или желудочно-кишечного тракта (напоминающая человеку несведущему «черную метку»), способен довести дело до фактической патологии. Если перефразировать знаменитую поговорку, то можно в этом случае сказать и так: «То, что сознанию хорошо, подсознанию — смерть».

Если же речь идет о негативных переменах в жизни человека (гибель близкого, утрата работы, распад семьи и т.п..), то ситуация осложняется не в меньшей, а то и в большей степени. Впрочем, до тех пор пока мы переживаем свое горе, до тех пор пока мы вживаемся в новые жизненные обстоятельства, все возникающее в нас напряжение расходуется на эти цели. Но как только беда оказалась уже позади, а новая жизнь стала налаживаться, этому нервно-психическому и физиологическому напряжению уже некуда более растрачиваться.

В конечном счете важны не годы в вашей жизни, а жизнь в ваших годах.

Авраам Линкольн

Когда же восстанавливается былое, хотя и порядком реконструированное теперь благополучие, когда наша голова больше не занята так сильно данной конкретной проблемой, в поле зрения сознания попадают наши вегетативные реакции — сердцебиения, повышения артериального давления, приступы затрудненного дыхания и т.п.. Заметив это, сознание, конечно, настораживается (оно теперь вообще склонно к тому, чтобы настораживаться где надо и не надо): «А почему у меня сердце так стучит? А что с моим дыханием?» и, наконец: «А не заболел ли я?». И вот начинается...

Дальше все развивается по классической схеме: я запоминаю те обстоятельства, в которых впервые прочувствовал свой физический дискомфорт, и начинаю избегать их, желая предотвратить его повторение. Но от этого мне становится еще страшнее, и вот уже я подозреваю у себя какое-то тяжелое заболевание. Условный рефлекс начинает срабатывать регулярно, подтверждая мои опасения. Врачи не дают никаких внятных объяснений, что тревожит и расстраивает меня еще больше. Короче говоря, дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку... и пошло-поехало! Встретимся у психотерапевта лет через пять...

Сейчас я расскажу историю Катерины, которая продемонстрирует нам этот второй случай вегетососудистой дистонии со всей наглядностью. Катерина обратилась ко мне за помощью, когда ей исполнилось 58 лет. Она уже несколько лет как была на пенсии, и сейчас ее беспокоили приступы слабости, загрудинных болей, колебания артериального давления, обморочные состояния и головокружение. Все эти симптомы мучили Катерину уже на протяжении полутора лет.

Всю свою сознательную жизнь Катерина прожила в «городе газовщиков» за полярным кругом, где работала учительницей младших классов. Личная жизнь у нее сначала не складывалась. Только в 29 лет она вышла замуж, но детей у нее так и не было. Муж, который был на несколько лет старше Катерины, рано умер от инфаркта миокарда, сделав ее 45-летней вдовой. Достигнув пенсионного возраста, Катерина получила жилплощадь в Ленинградской области, неподалеку от единственной своей родственницы — двоюродной тетки, куда и переехала, рассчитывая на «счастливую старость». Новое место жительства Катерине понравилось — зелень, свежий воздух, но смущало отсутствие знакомых.

Примерно через два месяца после переезда Катерины на новое место жительства муж ее двоюродной тетки слег после инсульта. Сначала за больным ухаживала в основном его жена, а Катерина ей только помогала. Однако вскоре слегла и тетка. Теперь Катерине приходилось каждый день мотаться за 40 километров в однокомнатную квартиру своих родственников — готовить, убирать и т.п.

Так продолжалось около девяти месяцев. Катерина очень уставала, пыталась госпитализировать свою тетку и ее мужа, но врачи отказывали, говорили, что старикам делать в больнице нечего. На этом фоне и у самой Катерины начали возникать незначительные колебания артериального давления, приступы слабости, которым она, впрочем, никакого значения не придавала. Но уже тогда настроение у нее стало снижаться, эпизодами ей было себя жалко, хотелось плакать.

По прошествии этих девяти месяцев муж тетки умер, и Катерина переехала к ней. «Ее не бросишь, — рассказывала мне Катерина, — а я и дома-то еще не обжилась, там еще и ремонт не докончен, все побросала...». В течение последующих четырех месяцев Катерина жила на новом месте: «Тетка ничего не соображала, уже, грешным делом, думала, когда ее бог возьмет, наконец», — призналась мне Катерина.

Многие, кто жалуется, что не получают того, что заслужили, просто не знают, как им везет.

Альфред Ньюмен

На последнем месяце жизни тетки ее все-таки госпитализировали, хотя, по словам Катерины, «ничем не лечили». Катерина продолжала за ней ухаживать, «и насмотрелась там, как люди страдают — и сердечные, и те, что с головой лежат, ходить не могут». Тетка скончалась в больнице. После ее похорон Катерина вступила во владение имуществом, оставшимся от ее родственников, и вернулась домой. «Надо было сразу ту квартиру продать, — говорила Катерина, — но уже сил никаких не было. Вроде и освободилась, а тоска на сердце появилась. Плакала целыми днями напролет».

Непосредственно через неделю-полторы после возвращения домой Катерина, дело было вечером, почувствовала сильный приступ загрудинной боли («как раскаленной иглой пронзило») и вызвала бригаду «Скорой помощи», которая добиралась до нее более двух часов. Все это время Катерина чувствовала себя ужасно и думала, что вот-вот умрет, так и не дождавшись медицинского вспоможения. Но вердикт врачей «Скорой помощи» поверг Катерину в растерянность. Сняв ЭКГ, те объявили, что «ничего серьезного» у нее нет, но, если она хочет, то ее могут госпитализировать. Катерина отказалась, вспоминая ужасные больничные условия, и решила, что «будет умирать дома».

Впрочем, умереть ей в течение полутора лет так и не удалось, хотя приступы загрудинных болей, полуобморочного состояния, колебания артериального давления (которое Катерина сама себе измеряла) продолжались все это время. Причем всякий раз такой приступ, как по команде, начинался в вечернее время. Катерина переживала острое чувство страха смерти, представляла себе, как она умрет дома, и что ее найдут только через несколько дней «по запаху, когда труп станет разлагаться». Ведь родственников у нее нет, и потому никто ее искать не будет, «не спохватятся».

Не люблю выбирать из двух зол меньшее: уж очень бедный ассортимент.

Веслав Брудзиньский

Сон у Катерины нарушился, причем это нарушение сна характеризовалось не только трудностью засыпания, но и стандартным пробуждением в 3 часа ночи. Катерина просыпалась как от внутреннего толчка, с сердцебиением и чувством тревоги. Даже корвалол, бывший сначала спасительным средством, теперь перестал помогать. В этом состоянии Катерина отправлялась на кухню, готовила себе какую-нибудь еду, ела, после чего тревога прекращалась, и она могла, наконец, уснуть.

Дальнейшие визиты Катерины к врачам эффекта не давали. Ее просили успокоиться и не нервничать, говорили, что все показатели у нее в пределах «возрастной нормы». Из чего Катерина делала вывод, что врачи просто хотят от нее «отвязаться». Так что депрессия у Катерины только нарастала. Наконец после вторичного совета врача обратиться за помощью к психотерапевту она согласилась взять направление в Клинику неврозов им. академика И.П. Павлова, хотя, по ее словам, «ничего хорошего от этого не ждала». «Хотят сдать меня в психушку, а у меня не. голова, а сердце», — заявила она мне на нашей первой встрече.

Вот, в общих чертах, история Катерины. Достаточно типичная и печальная. В сущности, Катерина оказалась в хорошей для себя ситуации. Она переехала на новое место жительства, «в теплые края», в отдельную квартиру. Казалось бы, живи и радуйся. Но привыкнуть к новой жизни непросто — психика вынуждена напрягаться, организм — перенапрягаться. А здесь еще сплошные несчастья — болезнь родственников (которые, в сущности, были для Катерины малознакомыми людьми), необходимость их обслуживать, тяготы получения медицинской помощи. Короче говоря, все одно к одному.

Разумеется, все это слегка выбило организм Катерины из колеи, появились симптомы его «дистонии». Сразу оговорюсь, что подобная «дистония» — дело естественное и свидетельствует не о болезни, а о нарушениях в регуляции функций организма, так что ничего страшного в этом нет. Но зато в голове у Катерины страхов, связанных со здоровьем, было предостаточно. Она вспоминала скоропостижную смерть своего мужа, наблюдала, как медленно, фактически у нее на руках, один за другим умерли два человека. Кроме прочего, она насмотрелась в больницах «всяческих ужасов». Все это создало соответствующую психологическую настроенность, весьма далекую от оптимистичной.

Когда же «все закончилось», Катерина, во-первых, столкнулась с новым кризисом своей адаптации к новой жизни, а во-вторых, освободившееся внимание Катерины, занятое прежде родственниками, теперь обратилось к симптомам ее собственного физического недомогания. Заметив эти симптомы, растревоженное неприятными воспоминаниями воображение Катерины нарисовало ей ужасные картины. Перепугавшись больше прежнего, она бросилась к врачам, а те проявили свойственную им в подобных ситуациях сдержанность. И закрутилось...

Что нам оставалось? Мы начали со страхов Катерины, избавляясь от них самым категорическим образом. Потом прояснили для себя все этапы развития ее невроза и убедились в том, что это именно невроз, а никакое не «сердечное заболевание», от которого «мрут» немедленно. И уже после этого нам предстояло разработать для Катерины план ее «вживания в новую жизнь». Ей предстояло привыкнуть к своей новой жизни, обжиться в ней.

С тех пор прошло уже около трех лет, и, несмотря на появление неблагоприятной соматической симптоматики (постепенное развитие гипертонической болезни с доброкачественным течением), обусловленной возрастом, сама Катерина оценивает свое состояние как хорошее, поскольку прежние приступы более не возникают, не отмечаются и тревожно-депрессивные расстройства, нормализовался сон. Сейчас Катерина работает в детском саду нянечкой, подружилась с несколькими сверстницами, с которыми у нее «культурная программа».

Но если бы Катерина вовремя не «взялась за голову», то сейчас ее жизнь представляла бы собой плачевную картину, аналогичную финалу пушкинской «Золотой рыбки». А ведь в подобной ситуации может оказаться любой из нас, ведь перемены — это явление в нашей жизни обычное. Организм в этих случаях перенапрягается, а потому велик риск появления тех или иных симптомов вегетативного дисбаланса.

В сущности, в этом нет ничего ужасного, но мы должны помнить и понимать: любая жизненная перемена — это стресс, а потому, возможно, у нас и возникнут соответствующие симптомы. Главное — правильно их встретить, понять, что это не беда, что это нормально. Когда мы адаптируемся к своим новым жизненным обстоятельствам, все само собой наладится.

Конечно, велико искушение «забраться в болезнь» вместо того, чтобы заняться трудоемким и не очень понятным обустройством своей новой жизни. Впрочем, это создаст лишь временное ощущение определенности, а дальше проблемы будут только нарастать, причем как снежный ком. Переключившись на «проблемы здоровья», мы, как это ни странно, решаем остальные — нам теперь не до них, а потому вроде бы их и нет. Но признаемся себе, это только иллюзия, более того, с течением времени, пока мы будем «разбираться со своим здоровьем», те проблемы, которые тогда были еще маленькими, теперь окажутся большими. А рано или поздно их все равно придется решать. Вот почему подобная, прямо скажем, страусиная политика никуда не годится.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 701 | Нарушение авторских прав