АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 14. Проснувшись, я обнаружила, что Хукер лежит сверху, а Бинз дышит мне прямо в лицо

Проснувшись, я обнаружила, что Хукер лежит сверху, а Бинз дышит мне прямо в лицо. Беспокоило лишь то, что я, кажется, совсем против этого не возражала. Выскользнув из-под Хукера, я направилась в ванную Ибарры, наскоро приняла душ, оделась и, прихватив на кухне полиэтиленовый пакетик, вывела Бинза на прогулку.

Стрелка часов едва перевалила за семь, но вся округа уже была на ногах. Пикапы и подержанные седаны разъезжались по боковым улочкам, люди стояли в очереди на автобусной остановке, в словно нарисованных на почтовых марках двориках заливались лаем собаки, кошки сидели на ступеньках, купаясь в первых лучах восходящего солнца. Вокруг слышался испанский говор, с кухонь доносились запахи кубинской еды, а кожа окружающих была чуточку темнее моей. Нормальный и привычный ритм жизни, но в несколько экзотичной атмосфере.

Когда я вернулась, племянница Фелиции стояла у плиты. Хукер сидел за столом с оравой ребятишек и незнакомым мне старичком. Бинз тут же проскользнул под стол, выжидая, когда на пол упадёт еда.

— Доедай завтрак, — сказала Лили младшенькому. — Автобус скоро приедет, а ты снова не успеешь собраться.

Перед Хукером стоял кофе, сок и тарелка с утренним буррито. Зажав буррито в руке, он разговаривал по телефону.

— Разумеется, — говорил Хукер в телефон. — Даже не сомневайся.

Я налила себе чашку кофе и придвинула еще один стул к столу.

— Звонил Скиппи, — отсоединившись, объяснил Хукер. — Хотел напомнить, что уже вторник.

Удивительно, что Скиппи встал так рано. Он славился тем, что мог явиться на встречу в пижаме, если эта встреча была намечена раньше девяти утра.

— Судя по всему, Скиппи начинает нервничать, — заметил Хукер. — На завтра назначена уйма массовых мероприятий, в том числе парад болидов, который начнется на Таймс-сквер.

Вряд ли Хукеру стоило пропускать парад болидов. В рамках него десять лучших гонщиков садятся в свои гоночные машины и проезжают через центр Манхэттена. Все действо запечатлевают камеры и фотоаппараты, а тысячи фанатов выстраиваются вдоль всего парадного пути.

— Может, нам стоит отправиться в Нью-Йорк?

— Где меня арестуют и обвинят в неоднократном, — Хукер покосился на сидящих за столом детей, — плохом поведении.

— Ты не знаешь этого наверняка, — возразила я.

— Даже если меня просто вызовут для допроса, это породит множество грязных статеек в прессе. А если меня решат задержать, тебе придется самой вытаскивать нас из беды.

Лили положила передо мной увесистый буррито и наполнила опустевшую чашку кофе. Я съела половину, а остальное отдала Бинзу.

Спустя сорок пять минут мы с Хукером были на парковке рядом с пристанью. Черный «БМВ» уже вернулся и аккуратно вклинился между двумя другими автомобилями. Мы припарковали внедорожник на самом краю стоянки, подальше от «БМВ», и вышли взглянуть на него, прихватив с собой монтировку.

— Кровь из багажника не капает, — заметил Хукер, обойдя машину сзади. — Думаю, это хороший знак.

Он постучал по багажнику, крикнул «эй!», но ему никто не ответил. Я подергала крышку, та оказалась заперта, тогда Хукер вогнал в щель замка монтировку и багажник с щелчком распахнулся. Пусто. Никаких следов крови. Хукер захлопнул багажник.

Я заглянула внутрь через водительское стекло.

— На сиденьях крови не видно, да и лобовое стекло не забрызгано. А вот коврик сзади исчез. Видимо, с Родригеса туда изрядно натекло. Несколько пятен на ковре, но ничего существенного. Может, они просто отвезли Родригеса к врачу. Может, они даже не били их и все такое.

— Никак не могу решить, радоваться мне или огорчаться.

Мы пересекли парковку в сторону цементной дорожки, ведущей к пристани. В двух пирсах от нас, на яхте Уэво, кипела работа — члены экипажа трудились, устраняя повреждения, причиненные огнем. На причале, недалеко от судна, стояли пятеро мужчин в слаксах и рубашках с коротким рукавом. Время от времени кто-нибудь из них показывал на яхту, и остальные как по команде поворачивали головы в ту же сторону. Двое держали в руках планшет-блокноты.

— Страховые агенты, — определила я.

Пару минут спустя из главной каюты показались трое из Цюриха и, не оглядываясь, сошли на пристань. За ними с багажом следовали три члена экипажа.

— Бьюсь об заклад, они сейчас пойдут в нашу сторону, — сказал Хукер. — Судя по всему, держат путь на парковку. Нам срочно нужно исчезнуть.

Мы сошли с дорожки и в мгновение ока оказались скрыты от чужих глаз зарослями цезальпинии и карликовыми финиковыми пальмами, которые образовывали зеленую зону, отделявшую дорожку от парковки. Мы осторожно прокрались между пальм, обогнули парковку и спрятались за внедорожником.

Люди из Цюриха вместе с носильщиками багажа остались далеко позади. Они пересекли площадку в сторону черного «БМВ», подошли к багажнику и уставились на только что сотворенные нами вмятины. Огляделись вокруг. Недовольно покачали головами. И попытались открыть багажник. Но тот заклинило. Они загрузили багаж на заднее сиденье и забрались в машину.

— Они уезжают, — прошептал Хукер. — Сваливают домой. Что бы это значило?

— Не собираются они домой. Их дом в Цюрихе, а там сейчас холодно. И если б они уезжали домой, то надели бы костюмы. А эти типы все, как один, в рубашках с короткими рукавами. Думаю, они просто решили съехать с яхты. Видимо, там все провоняло дымом.

Мы подождали, пока «БМВ» выедет с парковки, запрыгнули во внедорожник и проследили за ними до Коллинз-авеню. На этот раз было проще. Никаких светофоров. Да и движение не такое плотное. Они подрулили к маленькому бутик-отелю, оставили машину парковщику, препоручили коридорному багаж и прошествовали за ним в фойе.

(Бутик-отель — небольшой, обычно роскошный отель, отличающийся от отелей и мотелей различных сетей и брендов больших размеров персонофицированным подходом к размещению гостей, предоставлению услуг и/или уровню обслуживания — Прим. пер.)

— Я действительно не прочь узнать, кто эти ребята, — начал Хукер. — Может, кое-кто из нас подкатит с разговором к парню за стойкой и будет столь очарователен, что вытянет из него какую-нибудь информацию.

Я закатила глаза.

— Я не могу вот так просто подойти к стойке и начать задавать вопросы.

— Можешь, если задерешь футболку так, чтобы клерку за стойкой была видна полоска кожи.

— Ты торгуешь моим телом, — обвинила я Хукера.

— И что?

Я потянулась к дверной ручке.

— Если через десять минут не вернусь, беги, что есть мочи, спасать меня.

Я вытащила футболку из джинсов и завязала края узлом так, что он держался прямо под моими буферами, оставляя обнаженным живот. Затем продефилировала через улицу и, покачивая задницей в стиле Сюзанны, вплыла в фойе.

Внутри оказался небольшой миленький вестибюльчик с выложенным черно-белой мраморной плиткой полом, высаженными в горшки пальмами и стойкой регистрации с искусными золотыми вставками в стиле арт-деко. За ней стоял элегантный, одетый с иголочки молодой человек. Отполированные ногти, превосходная стрижка, безупречная кожа. К лацкану приколот крошечный значок в форме радуги. Я развязала футболку и заправила ее обратно в джинсы. Чтобы соблазнить такого парня, одного голого живота явно недостаточно. Голому животу следовало прилагаться к оснастке, которой я, увы, не обладала.

— Дорогуша, — обратился он ко мне, — такую красоту грех прятать под одеждой. Это же Саут-Бич. Ты, верно, ходишь в спортзал?

— Время от времени.

— Чем я могу тебе помочь? Если хочешь состричь деньжат, я мог бы что-нибудь тебе предложить.

Ладно, пускай я вошла сюда полуголая, покачивая бедрами... все равно обидно, что меня тут же приняли за проститутку.

— Я стою недешево.

— Разумеется, нет! Хотя маникюрчик бы не помешал. И отросшие корни видно.

Я сунула руки в карманы.

— В отель только что заселились трое. Никто из них не ищет... даму? Может, тот, в голубой рубашке, с легкой сединой на висках?

— Он ни о чем подобном не просил. Хотя, останавливаясь здесь прежде, мистер Миранда, бывало, пользовался нашими услугами, чтобы обеспечить себе женское общество.

— Так вот почему он показался мне знакомым. Пересекались в прошлом году. Он ведь тогда приезжал на «Оранжевый Кубок»? Я запомнила, потому что у него такой крючковатый... ну ты понимаешь.

(Dunlop Orange Bowl International Tennis Championships, или Orange Bowl — детский и юношеский теннисный турнир категории А, проводимый ежегодно в декабре во Флориде, США, на кортах с грунтовым или твёрдым покрытием. — Прим. пер.)

— И как тебе только не противно? — поразился регистратор. — Он хоть приплатил сверху?

— Как, еще раз, его имечко?

— Энтони.

— Энтони Миранда. Точно, тот самый парень. — Позаимствовав лежавшую на конторке ручку, я написала на отельной брошюре выдуманные цифры. — Вот мой сотовый, — пояснила я клерку. — Скажи мистеру Миранде, что Долли передает ему привет. — Покачивая попкой, я вышла из фойе, пересекла улицу и забралась во внедорожник. — Энтони Миранда, — объявила я Хукеру.

— Что-нибудь еще?

— Нет. Только имя. Я бы, может, разузнала больше, будь у меня приличный маникюр.

Хукер вернулся на стоянку у пристани, припарковался и набрал номер Скиппи, включив на сотовом громкую связь.

— Поможешь? — начал он.

— Не вопрос.

— Нужна информация на одного парня. Энтони Миранду. Слышал когда-нибудь о нем?

— Нет.

— Тогда поищи его в «Гугле» или где-нибудь еще, а потом перезвони мне.

— Что сталось с добрыми старыми деньками, когда все, о чем должен был беспокоиться НАСКАР — это забеременевшие болельщицы и погромы в отельных номерах? Эрнхардт-старший не позвонил бы мне с просьбами отыскать для него что-нибудь в «Гугле». Он был гонщиком.

(Дейл Эрнхардт (1951-2001) — автогонщик, известен в NASCAR как «Устрашитель» за его соревновательные инстинкты и жесткий стиль езды. Участвуя в гонках NASCAR за свою биографию Дейл Эрнхардт заработал 76 побед. Также он выиграл кубок Уинстонского чемпионата семь раз — Прим. пер.)

— Не могу с этим поспорить, — сказал Хукер и отсоединился.

— Ты хороший гонщик, — утешила я его. — Просто из тебя отстойный детектив.

На парковку въехал лимузин и заглушил мотор у ведущей к пристани дорожки. Дверца лимузина распахнулась, и из него выбралась Сюзанна Уэво. Светло-желтый костюмчик, того стянутые волосы, сумка с собачкой на плече, мочки ушей оттягивают бриллианты.

— Инспекция по оценке ущерба, — пошутил Хукер.

Сюзанна скрылась из виду, а лимузин остался ждать. Через пять минут она вернулась, села в машину и отбыла прочь.

Хукер включил зажигание.

— Может, уж тогда и за ней проследим, — предложил он. — Как за всеми прочими. Все равно нам нечем больше заняться.

Лимузин свернул на Коллинз-авеню и остановился у крытых въездных ворот в кондоминиум в паре шагов от «Ритца». Сюзанна вышла и с важным видом зашагала в здание. Лимузин уехал.

— Ха! — подал голос Хукер. — Негусто. Значит, здесь ее нынешнее место обитания.

— Имеются другие идеи?

— Там за углом есть «Старбакс». Мы могли бы взять кофе и те клюквенные кексы с сахарной глазурью.

— Я имела в виду, есть ли у тебя идеи, как нам вычеркнуть себя из списка особо опасных преступников.

— Не-а, — откликнулся Хукер, вставляя ключ в замок зажигания, и направляясь в «Старбакс» — Ни одной.

Десять минут спустя я выходила из «Старбакса» с двумя огромными стаканами кофе и клюквенными кексами. Толкнув большую стеклянную дверь, я спустилась по ступенькам и посмотрела через улицу как раз вовремя, чтобы заметить, как внедорожник улепетывает прочь, преследуемый черным «БМВ».

Сперва я не могла в это поверить. На какое-то мгновение земля словно бы перестала вращаться на своей оси, и все вокруг замерло. А после появилась невыносимая боль в груди, я просто не могла дышать. Перед глазами все расплылось из-за слез. И я поняла, что это произошло на самом деле. Хукер сбежал. Бандиты выследили его. И эти гады были куда опаснее Лукки и Родригеса. Лукка с Родригесом обычные головорезы. А вот Саймон с напарником, я подозревала, были безупречными профессионалами.

Я села прямо на жесткие бетонные ступени, на которых стояла, и зажала голову между ног, судорожно втягивая воздух.

«Возьми себя в руки», — внушала я себе. Не время раскисать. Я высморкалась в салфетку из «Старбакса». Отхлебнула кофе, стараясь успокоиться, пытаясь начать думать. — «Вот что нужно сделать, — убеждала я себя. — Ты должна найти Хукера, прежде чем они смогут ему навредить. Тебе нужна помощь. Позвони Розе и Фелиции».

Я все еще сидела на ступенях перед «Старбаксом», когда у обочины затормозила Роза. Руки у меня были заняты двумя стаканами кофе и куском клюквенного кекса. Я пыталась остановить поток слез, но была слишком расстроена тем, что Хукера схватили плохие парни. И твердо решила вернуть его обратно в пригодном состоянии.

Роза водила пурпурную «тойоту камри», тюнингованную задним спойлером и флуоресцентной аэрографией, изображавшей красно-оранжево-зеленое пламя. Фелиция сидела на соседнем с ней сиденье. Бинз расположился сзади: прижав нос к стеклу, он во все глаза таращился на меня.

Я скользнула назад к Бинзу, и мое внимание тут же привлек целый арсенал, рассованный по задним кармашкам сидений. Три полуавтоматических пистолета, два револьвера, электрошокер и перцовый баллончик таких размеров, что с ним можно смело идти на медведя. Вдобавок нечто, напоминавшее обрез, на полу.

Фелиция заметила, что я смотрю на их боеприпасы.

— На всякий случай, — пояснила она. — Лучше быть готовыми, верно?

Готовыми к чему? К Третьей Мировой?

— Каков наш план? — поинтересовалась Роза. — Мы достанем этих сволочей. Ты знаешь, куда они забрали Хукера?

— Нет. Но я знаю, где они остановились. На Коллинз-авеню, в маленьком белом отеле с большой передней террасой, на которой стоят кресла-качалки. Думаю, начать стоит оттуда.

— А я знаю этот отель, — воскликнула Роза, встраиваясь в поток. — «Жемчужина».

Я откинулась назад и позвонила Скиппи.

— Я звоню по просьбе Хукера, — заявила я. — Ты узнал что-нибудь об Энтони Миранде?

— Оказалось, на свете куча народу с именем Энтони Миранда. Есть барабанщик, нью-йоркский полицейский, политик, владелец экспортной компании со штаб-квартирой в Цюрихе.

— Последний. Который экспортер.

— Я так и знал, что вам нужен экспортер. Из того, что я вычитал, в основном он занимается экспортом оружия и незаконных военных технологий.

— Печально. А я-то надеялась, что это будут шоколадки.

— А где Хукер? — опомнился Скиппи.

— Знаешь, в наши дни развелось столько проходимцев, выдающих себя за кинозвезд. Может, ты захочешь подыскать двойника Хукера... просто на всякий случай?

— Я слишком стар для такого дерьма, — отрезал Скиппи. И повесил трубку.

Роза припарковалась на улочке в половине квартала от отеля «Жемчужина». Бинза оставили в машине охранять боеприпасы, а мы с Розой и Фелицией с видом «кто-здесь-заказывал-девочек» двинулись в фойе.

За стойкой стоял все тот же прилизанный паренек, вытаращивший глаза, когда мы ввалились внутрь.

— Бог ты мой, — пробормотал он. — Вот счастья привалило.

— Энтони ждет нас, — сообщила я.

— Он ничего не говорил...

На Розе был красная трикотажная кофточка с глубоким треугольным вырезом, открывавшим так крепко прижатые друг к другу буфера, что рискни кто-нибудь засунуть в расщелинку между ними нос, непременно бы задохнулся.

— Мы приглашены на обед, — заявила она.

— Он не заказывал обед, — возразил клерк.

— Мой медовый пирожок, — протянула Роза, — мы и есть обед.

— Но их здесь нет. Они уехали с полчаса назад. Вроде как наш кофе сварен не по их стандартам, поэтому они отправились искать «Старбакс».

Так, видимо, Родригес с Луккой рассказали им о Хукере, а цюрихские покупатели чипа случайно наткнулись на него. Что может быть паршивее?

— Энтони велел нам подняться наверх и приготовиться, — объяснила я регистратору. — Он сказал, ты впустишь нас в номер.

— Ну уж нет. Я не могу. Ни в коем разе.

— Ладно, тогда мы приготовимся прямо здесь, — пригрозила Роза. И сорвала с себя кофту.

— Э! — завопил регистратор. — Нет, нет, нет. Вы не можете заниматься этим фойе!

— А меня тоже все устраивает, — вставила Фелиция, расстегивая свою рубашку с узором из лавандовых цветочков.

Регистратор прижал ладони к глазам.

— Я не могу на это смотреть. Я не смотрю.

— Лучше дай ключ, если не хочешь увидеть, как панталоны Фелиции окажутся на полу.

Он всунул мне карту.

— Бери. Бери и уходи! Убирайтесь из моего фойе. Триста пятнадцатый номер.

Мы бросились к лифту и поднялись на третий этаж. Я открыла номер, и мы все обшарили внутри.

— У этого парня напрочь отсутствует воображение, — подытожила Фелиция. — Только взгляните на его боксеры. Все одного цвета. Никаких рисунков, ничего.

Я включила его ноутбук. На рабочем столе пусто. На жестком диске тоже ничего интересного. Я залезла в почтовую программу. Стерильно. Ни одной записи в календаре.

— Здесь пусто, — произнесла я. — Должно быть, он все перенес на флешку. — Я огляделась вокруг в поисках таковой, однако осталась ни с чем.

— В шкафу есть маленький сейф, — крикнула Роза. — Верно, в нем что-то стоящее, раз он заперт. А вот в карманах пиджака пусто.

Тут у Фелиции зазвонил телефон.

— Моя племянница, — пояснила Фелиция, протягивая мне телефон. — Хукер там, вместе с тремя мужчинами, он хочет с тобой поговорить.

— Привет, — поздоровалась я с Хукером. — Как оно?

— Могло быть и лучше. Я здесь с тремя джентльменами, которых интересует компьютерный чип. Оказалось, что за картиной с Иисусом его уже нет.

— Я попросила Фелицию забрать его. На случай, если за тебя потребовали бы выкуп.

— Слава тебе Господи, какое облегчение. Значит, чип у тебя?

Я покосилась на Фелицию.

— Ты ведь забрала тот маленький чип из-за картины с Иисусом?

— И да, и нет, — отозвалась Фелиция. — Я достала его, а потом, когда искала оружие, положила на стол, и Бинз его слопал.

— Что?

— Ну откуда ж мне было знать? Я вышла из комнаты всего-то на три секундочки, а когда вернулась, мистер Подлый Пес уже дотянулся языком до стола и слизал чип.

Я просто онемела.

— Могло быть и хуже, — заявила Фелиция. — По крайней мере, мы знаем, где он. Остается лишь дождаться, пока песик сделает свои дела.

— Эй, — заволновался Хукер. — Ты еще здесь?

— Чип временно недоступен, — объяснила я ему. — Дай мне поговорить с Мирандой.

Послышалось невнятное бормотание, затем трубку взял Миранда.

— Понимаете, — начала я, — произошла маленькая неприятность, и чип сейчас временно недоступен, но мы точно знаем, где он, и собираемся заполучить его как можно скорее. А теперь слушайте внимательно: если хоть один волосок упадет с головы Сэма Хукера, не видать вам этого чипа.

— А теперь слушайте внимательно меня. Добудьте мне чип, или ваш парень умрет.

— Формально он не мой парень.

— У вас двадцать четыре часа, — отрезал Миранда. Он продиктовал номер своего сотового и отсоединился.

— У нас двадцать четыре часа на то, чтобы обменять чип на Хукера, — передала я Розе и Фелиции.

— Может, если накормим собачку черносливом, дело пойдет быстрее, — предложила Фелиция. — Со мной вот всегда срабатывает.

— Или подождем, пока вернутся эти гады, и надерем им задницы, — вставила Роза.

По мне, так обе идеи были, в общем-то, ничего.

— Давайте выбираться отсюда, — произнесла я. — Одна из вас останется наблюдать за отелем, а вторая отправится со мной за черносливом.

— Мне не хочется наблюдать, — воспротивилась Роза. — Это означает просто сидеть и ждать.

— А мне и за черносливом идти не хочется, — добавила Фелиция. — Я хочу быть в гуще событий. Сейчас позвоню племяннику Карлу. Он сможет понаблюдать. Он пока не работает. И будет рад хоть чем-то заняться.

— Карл, — повторила Роза. — Знаю. А не его ли загребли за хранение наркоты?

— Ага, но сейчас он чист. Обитает в групповом доме в паре кварталов отсюда и сейчас, наверное, сидит перед телевизором. Прежде он работал упаковщиком в супермаркете, но они перешли на пластиковые пакеты, а он так и не сумел к ним приноровиться.

Через десять минут мы уже стояли через дорогу от отеля вместе с Карлом. Тот оказался смуглым коренастым человечком пятидесяти семи лет — в безразмерных джинсах, с темными волосами до плеч и сверкающими золотом передними зубами. Мы усадили его на скамейку и подробно описали нужных нам парней, включая Хукера, и их тачки. У Карла при себе имелся телефон, литр газировки, зеркальные солнечные очки и бейсболка... все необходимое для того, чтобы в Майами провести денек за слежкой.

— Карл, кажется, умом не блещет, — отметила Роза, когда мы вновь загрузились в «камри».

— От наркоты он слегка тронулся умом, но все будет в порядке, — заверила Фелиция. — Карл очень сознательный. Он обрел Иисуса.

— Такое чувство, словно он обрел Его в бильярдной, — не удержалась Роза.

— У пристани есть минимаркет, — вспомнила я. — Можем купить там чернослив, а заодно проверим парковку на предмет черного «БМВ».

Бинз вместе со мной сидел на заднем сидении и обдавал горячим собачьим дыханием затылок Фелиции.

— Кто-нибудь, дайте песику жвачку, — пожаловалась та. — Она ему позарез нужна. И в следующий раз никаких бурритос на завтрак.

— Купим жвачку вместе с черносливом, — успокоила я ее.

— Пришлось взять его с собой. За ним ведь нужно постоянно следить, если не хотим пропустить «большое событие», — пояснила Фелиция.

Мне даже думать не хотелось о «большом событии». Я не представляла, как собираюсь отыскать в этом «большом событии» малюсенький чип. Должно быть, потребуется скафандр и противогаз.

Оставив позади Коллинз-авеню, Роза миновала «Джо Стоун Крэбс» и въехала на парковку возле «Монти». Медленно обогнув ряды автомобилей, мы осмотрелись, но «БМВ» нигде не было видно.

— А все-таки я хочу взглянуть на яхту, — сказала я. — И Бинзу не помешает размять лапы.

Обернувшись, Фелиция уставилась в глаза сенбернару.

— Тебе нужно ка-ка? — спросила она его.

— Еще слишком рано, — отозвалась Роза, загоняя «камри» в свободное пространство между машинами, и глуша мотор. — Он ведь еще даже чернослива не ел. Да и вообще, думаешь вот так просто: вошло и вышло, абра-кадабра-трах. Это тебе не секс, детка!

— Когда налегаешь на чернослив, и не такое бывает. А ты бы завязала спать с такими «всунул-высунул» парнями. Такой секс только для женатиков. Будь я, как ты, в разводе, думала бы в первую очередь о себе. Никакой спешки, и «трах» без «абракадабры».

— Да это ж, как игра в кости, — объяснила Роза. — Бросаешь кубики, и порой выпадает «абракадабра», а иногда получаешь «трах». Вот почему Господь дал женщинам душ с гидромассажером.

Мы выбрались из машины и направились в сторону пристани.

— Выбирай слова, когда говоришь о Боге, — возмутилась Фелиция. — Ты же знаешь, он все слышит. На твоем месте я бы сегодня почитала на ночь «Аве Марию», просто на всякий случай.

Роза покосилась на Фелицию.

— Будто ты никогда не пользуешься гидромассажером.

— Эээ, пользуюсь, конечно, но Господа в это не втягиваю. Мне кажется, гидромассаж — изобретение сатаны. А вот Бог придумал миссионерскую позу.

Стоя на причале, мы оглядывали пирсы. Жизнь здесь, как всегда, била ключом, вот только яхта Уэво исчезла. Мы с Бинзом спустились к пирсу, где раньше было пришвартовано судно и подошли к парню, готовящемуся отплыть на Хаттерас.

— А где яхта Уэво? — спросила я.

— Только что отчалила. Встанет на ремонт в Форт-Лодердейле. У них в главной каюте недавно случился пожар.

Одним местом, где можно было поискать Хукера, меньше.

Мы поднялись по ступеням, миновали расположенный на улице бар и, обогнув здание, направились к гастроному, устроенному со стороны проезжей части. Я с Бинзом осталась ждать снаружи, и десять минут спустя из магазина вышли Роза с Фелицией, нагруженные двумя пакетами с едой.

— Ух ты! — поразилась я. — И это все Бинзу?

— Нет, — ответила Роза. — Для него чернослив и большие полиэтиленовые пакеты. Резиновые перчатки для тебя. И макаронный салат, шоколадный торт, сандвичи с фрикадельками и содовая нам всем.

Мы присели на скамейку возле входа, и Фелиция открыла коробку с сухофруктами.

— Кто хочет чернослив? — предложила она. — Он полезный. В нем много железа.

От чернослива все дружно отказались. Приберегали место для шоколадного торта.

— А как насчет песика? — обратилась Фелиция к Бинзу. — Песик будет чернослив?

Бинз уже сидел наизготовку: уши торчком, глаза горят. Он понюхал протянутый Фелицией чернослив и осторожно слизал его у нее с руки. Немного подержал его на языке, пуская слюни и не зная, что вообще с ним теперь делать. Затем открыл пасть, и чернослив выпал обратно.

— Мы и ему на всякий случай взяли сандвич, — сказала Фелиция. Она развернула один и, нашпиговав фрикадельки черносливом, протянула Бинзу.

Тот в мгновение ока заглотил лакомство.

— Теперь остается только ждать, когда ему захочется по большому, — подытожила Фелиция, протягивая нам наши сандвичи, и раздавая пластиковые вилочки для макарон.

Когда с ланчем и содовой было покончено, Фелиция позвонила племяннику, чтобы узнать, как продвигаются дела.

— Говорит, что никак, — поделилась она. Затем скидала смятые обертки и использованные вилки в пакет, который мы предназначили под мусор, и огляделась. — А где коробка с черносливом? Она стояла на скамье возле меня.

Все дружно уставились на Бинза. Тот сидел на травке неподалеку от нас и с грустными глазами пускал слюни, а к нижней губе у него прилип кусочек картонной коробки из-под чернослива.

— О Господи, — пробормотала Роза. — Вот теперь он съел много чернослива.

Бинз встал и приподнял хвост. Раздался звук сдуваемого шарика. Мы соскочили со скамьи и бросились врассыпную.

— Как еще краска со здания не слезла, — поразилась Роза.

Фелиция отгоняла газы мусорным пакетом.

— По запаху напоминает буррито. Нет, вы только взгляните на него. По-моему, он улыбается.

Меня не покидало ощущение, что мне следовало прилагать больше усилий, чтобы отыскать Хукера, но я не знала, с чего начать. Может, с обыска. Я вытащила телефон и позвонила Скиппи.

— Скажи, ты не мог бы раздобыть для меня кое-какую информацию? — начала я. — Мне нужно знать, есть ли у Энтони Миранды недвижимость в районе Майами. Дом, или офисное здание. Хоть что-нибудь.

— Я хочу поговорить с Хукером.

— Его здесь нет.

— А где он? — не отставал Скиппи.

— Ну, его вроде как... похитили.

Ответом мне было гробовое молчание, и я уж было начала беспокоиться, не свалился ли Скиппи с сердечным приступом.

— Ты в порядке? — спросила я.

— Лучше некуда. Даже яйца в мошонке скрутило.

— Все не так плохо, как кажется, — заверила я Скиппи. — Я верну Хукера, как только пес сходит по большому.

— Я даже не собираюсь спрашивать, о чем ты, — отрезал Скиппи. — Куда мне позвонить, когда разузнаю о Миранде?

Я продиктовала ему свой номер и отсоединилась.

— Наверное, нам следует вернуться к отелю. Вдруг Карл хочет перекусить или сбегать по нужде, — предположила Фелиция.

Мы дошли до стоянки, забрались в машину и отправились на Коллинз-авеню. Через три квартала Бинз снова издал звук сдувшегося шарика. Роза остановилась у обочины, мы все выбрались наружу и принялись ждать, пока очистится воздух.

Стояли мы недалеко от «Джо Стоун Крэбс», с той стороны, где продавали еду на вынос. И тут к нам плавно подкатил черный лимузин, из которого вышла Сюзанна.

— Обожежмой! — воскликнула она, заметив меня. — Барни! Как ты? А где Хукер?

— Его похитили.

— Ну и ну, — поразилась та, — плохи дела. Но в наши дни такое происходит сплошь и рядом. Обожди минутку. Мне нужно забрать моих каменных крабов.

— А это еще кто? — поинтересовалась Роза. — По мне, так та еще стерва. Она мне уже нравится.

Вышла Сюзанна с большим пакетом.

— Так что ты намерена предпринять? — спросила она, передавая пакет шоферу.

— Попытаться отыскать Хукера. А это мои подруги Роза и Фелиция.

— Ты обращалась в полицию? — допытывалась Сюзанна.

— Нет. Дело в том, что нас с Хукером вроде как подозревают в нескольких убийствах. Оскара, наводчика Шлепка, охранника Хукера... а теперь, вероятно, к этому списку добавился и Рэй.

— Но это нелепо. Рэй не мертв.

— Уверена?

— Разумеется, ведь он со мной. Хочешь увидеться с ним?

Дата добавления: 2015-08-26 | Просмотры: 358 | Нарушение авторских прав