 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Предыстория
Сразу после Октябрьской революции, в ходе которой к власти пришли большевики, был объявлен «Декрет о мире» — и, в результате заключенного между ленинским правительством и Германией Брестского мирного договора, советская Россия вышла из Первой мировой войны. 3 декабря 1917 года собралась специальная конференция с участием США, Англии, Франции и союзных им стран, на которой было принято решение о разграничении зон интересов на территориях бывшей Российской империи и установлении контактов с национально-демократическими правительствами. Зоной влияния Англии были назначены Кавказ и казачьи области, Франции — Украина и Крым. 1 января 1918 года Япония ввела во Владивостокский порт свои военные корабли под предлогом защиты своих подданных. 8 января 1918 года президент США Вильсон в своём послании к конгрессу заявил о необходимости вывода германских войск с российских территорий, о признании независимости прибалтийских государств и Украины с возможностью дальнейшего их объединения с Великороссией на федеративных началах. 1 марта 1918 года Мурманский Cовет направил запрос в Совнарком, запрашивая, в какой форме возможно принятие военной помощи от союзников, предложенной британским контр-адмиралом Кемпом. Кемп предлагал высадить в Мурманске британские войска для защиты города и железной дороги от возможных атак немцев и белофиннов из Финляндии. В ответ на это Троцкий, занимавший пост наркома иностранных дел, отправил телеграмму: Вы обязаны незамедлительно принять всякое содействие союзных миссий. Директива Троцкого была подтверждена Лениным и Сталиным на телефонных переговорах с председателем Мурманского краевого совета Юрьевым 9-10 апреля 1918 года. В результате сразу после заключения большевиками с Германией Брестского мирного договора Мурманский совдеп заключил соглашение с союзниками об их помощи большевистскому руководству в городе и 6 марта 1918 в Мурманске отряд английских морских пехотинцев в количестве 170 человек[3] с двумя орудиями высадился с английского линейного корабля «Глори». Это стало началом интервенции. На следующий день на Мурманском рейде появился английский крейсер «Кокрен», 18 марта — французский крейсер «Адмирал Об», а 27 мая — американский крейсер «Олимпия». Стремясь восстановить Восточный фронт против Германии в условиях только что подписанного большевиками с кайзеровским правительством Брестского мира, согласно которому под немецкий контроль ленинское правительство России передавало Белоруссию, Украину, Прибалтику и Польшу с выплатой при этом немцам больших сумм в виде контрибуции, страны Антанты силами флотов установили блокаду советской России и приступили к высадке десантов в портах по её окраинам[4]. В марте 1918 года в Мурманске высадились также французы. В апреле во Владивостоке — англичане и японцы[4]. Что касается вождей Белого движения, то в своей внешнеполитической деятельности А. И. Деникин, А. В. Колчак и другие делали ставку на построение союзнических взаимоотношений с Англией, Францией, позднее — с США и Японией. Возглавившие Белое движение представители императорского генералитета стремились к выполнению обязательств, принятых русским правительством перед Антантой ещё в годы Первой мировой войны (например, воссоздание противогерманского и противобольшевистского Восточного фронта) и ожидали адекватного ответного шага со стороны западных стран в деле восстановления в России законного порядка и её территориальной целостности. И такое содействие со стороны держав Согласия русским генералам было обещано[5]. [править] Интервенция Антанты и её союзников См. также: Восстание Чехословацкого корпуса, Интервенция союзников на севере России, Интервенция союзников на юге России, Английская интервенция в Средней Азии и Походы Антанты в Советскую Россию [править] Цели и задачи интервентов Целью интервентов было территориальное расчленение России и захват её природных и материальных ресурсов. Как пишет историк-исследователь спецслужб и интервенции во время Гражданской войны к.и.н. Н. С. Кирмель, исторический парадокс того времени состоял в том, что установление плотных взаимоотношений между белыми правительствами и Антантой ознаменовало одновременно и начало разногласий между Белыми вождями и «союзниками». Историк пишет, что политика Англии, Франции и других стран в отношении России (и «белой», и «красной») определялась не моральными обязательствами, симпатиями или антипатиями к той или иной стороне русских баррикад, но, прежде всего, своими национальными интересами в России, и в первую очередь экономическими[6][7]. Учёный-историк констатирует в своей научной монографии: Сейчас уже установлено, что в основе «помощи» белым правительствам лежало не только стремление предотвратить расползание революции по всему миру и не допустить многомиллиардных потерь от проведённой советской властью национализации имущества, но по возможности ослабить страну как экономического и политического конкурента путём расчленения на ряд самостоятельных государственных образований[6][8] Зарубежные страны оказывали существенную военно-техническую, экономическую и политическую поддержку то одним, то другим группам, ведущим борьбу в России[8]. Генерал-квартирмейстер военного представительства Русской Армии при союзных правительствах и командовании полковник Щербачёв констатировал 10 декабря 1919 года в военно-политической сводке, что правящие круги Англии и Франции видят пути вывода своих стран из финансового затруднения и к восстановлению нарушенного экономического равновесия в усиленном развитии экспорта, для чего Англии необходимо обладать обширными рынками сбыта и дешёвым сырьем — чтобы быть в состоянии конкурировать с Германией, чья промышленность организована лучше. Как рынки, так и сырьё найти англичане могут только в России, но лишь при условии, что они будут там хозяевами: распоряжаться самовластно в единой и великой России невозможно, следовательно, Россия нужна Англии раздробленной и слабой — пишет Щербачёв и констатирует, что именно к этому и направляется вся английская политика вне зависимости от того, желают там признать большевиков или нет. Стремление к расчленению России было отмечено и в одной из парламентских речей британского премьер-министра Ллойд Джорджа[9]. Изучившая политику западных стран в отношении России историк д.и.н. Н. А. Нарочницкая называет не соответствующими действительности утверждения о том, что целью иностранной интервенции было сокрушение большевизма и помощь Белому движению, отмечает хищническое отношении Англии с своей бывшей союзнице России, а также факт оказания Антантой помощи ленинскому правительству и предательства Антантой в итоге именно белых: Смысл так называемой интервенции в России заключался также совсем не в цели сокрушить большевизм и коммунистическую идеологию, но и не в цели помочь Белому движению восстановить прежнюю единую Россию. Главные побуждения были всегда геополитическими и военно-стратегическими, что и объясняет попеременное сотрудничество или партнёрство то с Красной армией против белой, то наоборот, закончившееся в целом предательством Антантой именно белой армии. Политика Антанты явилась образцом неблагородства по отношению к своей союзнице России и отразила отношение к ней как к добыче для расхищения…[10] C Н. А. Нарочницкой в этом вопросе солидаризируется и Н. С. Кирмель, резюмирующий в своей научной работе: Курс союзников, прежде всего Англии, свёлся к отсечению от России молодых государственных образований в Прибалтике и Закавказье под флагом образования так называемого «санитарного кордона» вокруг РСФСР. Как только эта задача была выполнена, тут же финансовая и материальная поддержка белых армий совершенно прекратилась. Следуя в русле своей прагматической политики, союзники пошли на соглашение с правительством Ленина[11]. Как пишет Н. С. Кирмель[12], если говорить современным языком, то политика двойных стандартов европейских стран и США в отношении Белого движения являлась уже во время Гражданской войны очевидным фактом и ни у кого сомнений не вызывала. Видимо, поэтому, как пишет историк д.и.н. В. Д. Зимина[13], генерал барон П. Н. Врангель, возглавив Белую борьбу в Крыму, придерживался уже, научившись на неудачном опыте своих предшественников, универсального внешнеполитического курса: «Официально ориентируясь на помощь Франции, он не исключал контакты с Германией, хотя старался их не афишировать…». Действуя в заданном направлении, страны Антанты поддержали национальные элиты окраинных народов Российской империи в создании ими независимых государств, а лидеров Белого движения — в борьбе против большевиков. Но ровно настолько, чтобы белым не хватило сил для полной победы над красными: как пишет Н. С. Кирмель, западные правительства не могли смириться с лозунгом Белых вождей о «Единой и неделимой России» точно так же, как и с желанием большевиков распространить революцию на весь мир. Поэтому, продолжает в научной монографии историк, интервенты действовали по принципу: «взять — больше, дать — меньше», а материальная помощь, предоставленная белым армиям, не соответствовала тем масштабам, о которых было принято утверждать в советской историографии[6]. [править] Интервенция 15-16 марта 1918 в Лондоне состоялась военная конференция Антанты, на которой обсуждался вопрос об интервенции. В условиях начавшегося немецкого наступления на западном фронте было решено пока не направлять в Россию крупных сил, однако уже в июне в Мурманске в дополнение к уже существующему контингенту высадились ещё 1,5 тысячи британских и 100 американских солдат[ источник не указан 22 дня ]. 27 июня в Мурманске высадился британский десант уже в количестве 2 тыс. человек. Представители Антанты склонили на свою сторону президиум большевистского Мурманского совета, который за финансовую поддержку и доставку продовольствия обещал не препятствовать формированию белогвардейских частей и содействовать занятию края войсками союзников[14]. 1 июля 1918 года Юрьев постановлением Совнаркома объявлен «врагом народа». 2 июля газета «Известия ВЦИК» публикует приказ наркомвоенмора Троцкого, гласящий: «в Мурманске высажен чужестранный десант, вопреки прямому протесту Народного Комиссариата по иностранным делам…объявляю: Сам Юрьев впоследствии (в 1920 году) был осуждён ревтрибуналом «за преступную сдачу Мурманска» на расстрел с заменой на 10 лет лагерей, но был досрочно освобождён 16 января 1922 года. 1 августа 1918 года английские войска высадились во Владивостоке. Там же в течение августа высадились американцы и японцы[4]. В августе же американцы, англичане и французы заняли Архангельск[4]. Интервенты объявили военное положение, ввели военно-полевые суды, за время оккупации они вывезли 2686 тысяч пудов разных грузов на общую сумму свыше 950 миллионов рублей золотом. Добычей интервентов стал весь военный, торговый и промысловый флот Севера. Американские войска выполняли функции карателей. Свыше 50 тысяч советских граждан (более 10 % всего подконтрольного населения) были брошены в тюрьмы Архангельска, Мурманска, Печенги, Йоканьги. Только в Архангельской губернской тюрьме было расстреляно 8 тысяч человек, 1020 умерли от голода, холода и эпидемий[15]. Из-за нехватки тюремных мест в плавучую тюрьму был превращён разграбленный англичанами линкор «Чесма». Все силы интервентов на Севере находились под британским командованием. Командующим с мая по ноябрь 1918 был генерал-майор Ф.Пулл (Пуль, англ. Pull), а с 17 ноября 1918 года по 14 ноября 1919 года — бригадный генерал Айронсайд. 3 августа военное министерство США отдало генералу Грейвсу приказ об интервенции в Россию и отправке во Владивосток 27-го и 31-го пехотных полков, а также добровольцев из 13-го и 62-го полков. Всего США высадили около 7950 солдат на Дальнем Востоке и около 5 тысяч — на севере России. По неполным данным, только на содержание своих войск — без флота и помощи белым силам — США истратили свыше 25 миллионов долларов[16]. Однако курс на свержение большевиков силой в среде руководителей Антанты не обрёл чётких очертаний[4]. Франция занимала в этом вопросе более жёсткую позицию, но Великобритания проявляла осторожность, подчёркивая категорическую невозможность оккупации и завоевания России. Сдержанно вели себя и Соединённые Штаты. Интервенция была скорее средством напугать большевиков и заставить их вести переговоры на условиях Антанты, чем инструментом изменения политического строя, который к тому же не заявил о себе ничем особенным, кроме безоговорочного желания удержать власть даже ценой огромных территориальных потерь и унижения…[17] На протяжении всей интервенции и Гражданской войны интервенты избегали прямых боевых столкновений с регулярной Красной армией. Наиболее ожесточённые столкновения происходили в Балтийском море, где британская эскадра пыталась уничтожить Красный Балтфлот. В конце 1918 года британцами были захвачены два новейших эсминца типа «Новик» — «Автроил» и «Спартак». Британские торпедные катера дважды нападали на главную базу Балтфлота — Кронштадт. В результате первой атаки был потоплен крейсер «Олег». Во время второй атаки 18 августа 1919 года 7 британских торпедных катеров торпедировали линкор «Андрей Первозванный» и плавбазу подводных лодок «Память Азова», потеряв при атаке три катера[18]. 31 августа 1919 года подводная лодка «Пантера» потопила новейший британский эскадренный миноносец «Виттория». 21 октября 1919 года на британских минах погибли три эсминца типа «Новик» — «Гавриил», «Свобода», «Константин». На минах же подорвались британские подводная лодка Л-55, крейсеры «Кассандра» и «Верулам» и несколько менее крупных плавсредств. Интервенты ограничивались материальной поддержкой белых государственных образований, однако острый социально-экономический кризис в странах Европы существенно ограничивал возможность оказания такой помощи[19]. Используя же Коминтерн, большевикам удалось оказать давление на правительства ряда зарубежных стран, в том числе и «революционными средствами»[20]; поставки белым оружия и снаряжения зачастую саботировались рабочими стран Антанты и левой интеллигенцией, которые сочувствовали большевикам и требовали прекратить поддержку «реакционных режимов». А. И. Куприн писал в своих мемуарах о снабжении армии Юденича англичанами[21]:
В своей научной монографии историк Н. С. Кирмель отмечает в числе прочих опасностей для Белого движения во время Гражданской войны международные угрозы со стороны стран Антанты, равно как Германии, США и Японии, которые не были заинтересованы в восстановлении сильной России, стремились к её расчленению, захвату природных и материальных ресурсов, поддерживали возникшие на окраинах империи самостоятельные государства (что шло вразрез с политикой белых правительств), преследовали в первую очередь свои собственные интересы[22] и проводили в отношении белогвардейских государственных образований политику двойных стандартов[23]. Среди военных угроз Белому движению Н. С. Кирмель выделяет деятельность спецслужб интервентов, которые, действуя в русле внешней политики своих правительств, направленной на расчленение и ослабление России, занимались не столько сбором чисто военной информации о белогвардейских вооружённых силах, сколько изучением природных богатств и материальных ценностей России. Несмотря на то, что, с одной стороны, спецслужбы «союзников» оказывали содействие спецслужбам Белого движения в борьбе с большевиками, они также проводили и мероприятия подрывного характера против Белого движения: поддерживали сепаратистские настроения казачества и оппозиционные белым правительствам политические группировки, вели пропаганду в пользу своих стран и т. д. Особую активность проявляла американская разведка[24]. Попытки обмена развединформацией с союзниками и официальные контакты между спецслужбами Белого движения и союзников имели, по мнению Н. С. Кирмеля, и негативные последствия для Белого движения: в ходе обмена информацией в некоторых случаях происходила расшифровка белогвардейских разведчиков перед иностранными спецслужбами, со всеми вытекающими отсюда последствиями[25]. Белым контрразведчикам приходилось отвлекать силы от борьбы с подпольными большевистскими организациями на противодействие шпионажу, которым активно занимались союзники на подконтрольных белым армиям территориях, что в итоге облегчало работу советских спецслужб и большевистского подполья[26][27]. После поражения Германии в Первой мировой войне интерес союзников к участию во внутрироссийском конфликте быстро сошёл на нет[28]. В январе 1919 года на Парижской мирной конференции союзники решили отказаться от планов интервенции (и сконцентрировать усилия на поставках вооружения белым армиям). Большую роль в этом сыграло то, что советский представитель Литвинов на встрече с американским дипломатом Бакетом, состоявшейся в январе 1919 года в Стокгольме, заявил о готовности советского правительства в случае прекращения интервенции выплатить дореволюционные долги, предоставить странам Антанты концессии в советской России и предоставить независимость Финляндии, Польше и странам Закавказья. Такое же предложение Ленин и Чичерин передали американскому представителю Буллиту, когда он приехал в Москву. В марте 1919 года, столкнувшись c 6-й украинской советской дивизией Григорьева, французские войска оставили Херсон и Николаев. В апреле 1919 года французское командование было вынуждено оставить Одессу и Севастополь из-за недовольства среди матросов (которые, после победы над Германией, ожидали быстрой демобилизации). В результате неожиданного и несогласованного вывода французских войск с юго-запада России генерал Деникин был вынужден, вопреки стратегическим планам, углубиться на Украину в связи с небезосновательными опасениями за свой левый фланг, которому угрожали как большевистские, так и петлюровские войска[29]. Летом 1919 года 12 тысяч британских, американских и французских войск, находившихся в Архангельске и Мурманске, были эвакуированы. К 1920 году большая часть интервентов покинула территорию РСФСР. На Дальнем Востоке они продержались до 1922 года. Последними освобождёнными от интервентов районами СССР стали остров Врангеля (1924) и Северный Сахалин (1925). Западные правительства смогли подавить революционные выступления в собственных странах, однако они не могли помешать косвенной поддержке большевизма, которая выражалась в массовых выступлениях иностранных трудящихся под лозунгом «Руки прочь от Советской России». Международная поддержка большевиков стала существенным фактором, подорвавшим единство действий стран Антанты и ослабившим силу военного натиска на советскую Россию[20]. Немаловажным фактором был и экономический: вывести страны Европы из последовавшего за Первой мировой войной экономического кризиса и социальной напряжённости можно было лишь при условии восстановления традиционных экономических связей с Россией, иначе Европе угрожала финансовая и сырьевая зависимость от США. В такой ситуации в январе 1920 года по инициативе Великобритании и Италии Верховный совет Антанты принял решение о снятии блокады и возобновлении торговли с «населением России»[30]. Большевики, использовавшие в свою пользу существовавшие в антантовском блоке противоречия, сумели помешать антисоветским силам организовать наступление общим фронтом. А с признанием странами Антанты РСФСР белогвардейские государственные образования лишились серьёзной политической и военной поддержки, что сказалось на общем итоге Гражданской войны в России[30]. [править] Вопрос о материальной помощи, предоставленной Белым армиям Как уже сказано выше, материальная помощь, оказанная «союзниками» Белому движению, была гораздо скромнее масштабов, о которых писали советские историки[6]. Что касается поддержки, то, к примеру, «Франция делила своё внимание между Вооружёнными силами Юга, Украиной, Финляндией и Польшей, оказывая более серьёзную поддержку одной лишь Польше и, только для спасения её вступила впоследствии в более тесные сношения с командованием Юга в финальный, крымский период борьбы… В итоге мы не получили от неё реальной помощи: ни твёрдой дипломатической поддержкой, особенно важной в отношении Польши, ни кредитом, ни снабжением.[31]»— напишет позже Главнокомандующий В. С. Ю. Р. генерал А. И. Деникин. Но главное, о чём скромно умалчивала советская историография, это тот факт, что эта помощь отнюдь не была бескорыстной и предоставлялась главным образом в виде товарных кредитов, выделявшихся Антантой Белому движению для оплаты поставок вооружения и снаряжения от самих же стран Антант! При этом следует учитывать, что зарубежные поставки явно не соответствовали размерам, минимально необходимым для снабжения и вооружения войск, в связи с чем внешнеторговые учреждения как правительства генерала А. И. Деникина, так и адмирала А. В. Колчака вынуждены были закупать у иностранных фирм необходимые военные материалы, вывозя в обмен за рубеж сырье, главным образом зерно[32]. Антанта ставила перед Белыми правительствами вопрос о необходимости компенсации за эту помощь. Генерал Деникин свидетельствует: Французская миссия с августа вела переговоры о „компенсациях экономического характера“ взамен на снабжение военным имуществом и после присылки одного-двух транспортов с ничтожным количеством запасов… Маклаков телеграфировал из Парижа, что французское правительство „вынуждено остановить отправку боевых припасов“, если мы „не примем обязательство поставить на соответствующую сумму пшеницы“[33] и совершенно обоснованно заключает ниже по тексту, что «это была уже не помощь, а просто товарообмен и торговля»[33]. Верховный Правитель России адмирал А. В. Колчак для закупок оружия, боеприпасов и обмундирования был вынужден использовать Золотой запас, депонировав его в иностранных банках. Главнокомандующий Вооруженными Силами на Юге России генерал А. И. Деникин был вынужден рассчитываться сырьевыми запасами в ущерб собственной промышленности и населению. И все же совокупный размер поставок и закупок обеспечивал белые армии всем необходимым лишь наполовину[34]. [править] Великобритания и интервенция Не просто складывались отношения Белого Юга с Великобританией. Причиной этому являлись расхождения во взглядах на «британскую политику в русском вопросе» между военным министром У. Черчиллем и премьером Ллойд Джорджем. Это двоякое отношение Англии к Белому движению, не имевший информации, которой сегодня обладает историография о тех событиях, генерал Деникин с сожалением описывал как «две руки: одна из которых дает, а вторая — забирает». Военный министр У. Черчилль стоял за оказание помощи Белым государственным образованиям в борьбе с большевиками. В частности, при обсуждении военного бюджета в палате общин он дал понять, что «не мы сражались в интересах Колчака и Деникина, но что Колчак и Деникин сражались в наших интересах[35]». Информацию о том, что антибольшевистские армии были более важны для союзников, нежели сами союзники для Белого движения, белая разведка получила из открытой печати в конце 1919 года[36]. Однако, относительно помощи Белой Сибири генерал Н. С. Батюшин приводит, со ссылкой на английскую печать, приводит слова того самого британского военного министра Уинстона Черчилля: Эти посылаемые [адмиралу А. В. Колчаку] снаряды являются избытком запаса английской армии; продать этот избыток на рынке нельзя; если же хранить снаряды в Англии, то парламенту придется ассигновать деньги на постройку сараев и нанимать присмотрщиков за хранением, а потому такая посылка снарядов не может считаться убыточной для английской нации[37] Д. В. Лехович — биограф А. И. Деникина — пишет[38]: Ллойд Джордж лавировал между помощью Белому движению, желанием торговать с советским правительством и стремлением поддерживать самостоятельность мелких государств, возникших на окраинах бывшей Российской империи. Он открыто высказывался за раздробление России. Двойственность британской политики, расхождения во взглядах между Черчиллем и Ллойд Джорджем, с одной стороны — русофильство, с другой — русофобство, отсутствие ясно продуманной программы действий — все это приводило Деникина в полное уныние. И однажды с присущей ему откровенностью он спросил англичан, „в каком качестве они пришли на Кавказ — в качестве или друзей, или врагов?“ Для лидеров Белого движения и без донесений разведки не являлась секретом союзническая политика «двойных стандартов». Спецслужбы лишь подтверждали то, что поступало по другим каналам. «Для уяснения истинных причин помощи противобольшевистским армиям со стороны наших союзников не надо было даже иметь дорогостоящей тайно агентуры, а лишь только систематически читать иностранные газеты», — резюмировал генерал-майор Н. С. Батюшин[39]. Антанта в отношении русских Белых армий вела отнюдь не бескорыстную политику, но политику своекорыстную, причём принцип морального обязательства союзнической помощи самими «союзниками» постепенно выводился за скобки отношений с белогвардейцами. Так британский премьер-министр Ллойд Джордж вскоре после неудавшейся попытки (в интересах Англии) усадить белых и красных за стол переговоров на Принцевых островах, высказывался в следующем ключе: Целесообразность содействия адм. Колчаку и ген. Деникину является тем более вопросом спорным, что они «борются за Единую Россию»… Не мне указывать, соответствует ли этот лозунг политике Великобритании… Один из наших великих людей, лорд Биконсфильд, видел в огромной, могучей и великой России, катящейся подобно глетчеру по направлению к Персии, Афганистану и Индии, самую грозную опасность для Великобританской империи…[40] Британия, после провала белыми идеи «союзников» о создании «двух маленьких Россий», исходя из её целей должна была сделать окончательный выбор в пользу одной из сторон конфликта. Некоторые историки считают, что Англия была более заинтересована в победе готовых идти на всевозможные уступки и компромиссы ради удержания собственной власти большевиков, нежели упрямо повторявших «Мы Россией не торгуем» белых вождей[41] и именно поэтому по словам генерала Деникина произошёл «окончательный отказ от борьбы и от помощи противобольшевицким силам в самый трудный для нас момент[42]». [править] Япония и интервенция Основная статья: Японское участие в Сибирской интервенции Разведывательное отделение Главного штаба Верховного Правителя в сводке сведений от 21 марта 1919 года сообщало о мотивах внешней политики Японии, как недостаток в стране полезных ископаемых и сырья, необходимых для промышленности и стремлении к завоеванию прочных рынков, побуждавших Японию к территориальным захватам в странах, богатых сырьем и с низким уровнем развития промышленности (Китай, российский Дальний Восток и др.)[43]. Согласившись принять участие в борьбе с большевиками, Япония ввела войска и устремилась к захвату Сибири, интенсивно скупая крупные земельные участки, дома, копи, промышленные предприятия и открывая отделения банков для субсидирования своих предприятий. В целях беспрепятственного захвата русского Дальнего Востока Япония стала поддерживать сепаратистские настроения казачьих атаманов[44]. 1 апреля 1919 года разведчики Верховного Правителя докладывают, что «борьба с большевизмом является удачным предлогом для пребывания японских войск на чужой территории, а поддержка атаманов позволяет Японии эксплуатировать сырьевые ресурсы». Историк к.и.н. Н. С. Кирмель пишет со ссылкой на РГВА, что одним из способов завоевания Японией главенствующего положения являлось ведение паназиатской пропаганды «Азия для азиатов» и стремление к расчленению России для создания в будущем «азиатского союза под японским флагом»[45][46]. Неудачи армий Верховного Правителя в 1919 году оказали сильное влияние на дальнейшую японскую политику в отношении русского вопроса: 13 августа 1919 года резидент военно-статистического отделения Приамурского военного округа докладывал, что «вопрос о признании омского правительства в настоящее время в связи с успехами большевиков и непрочного положения колчаковского режима перестал быть предметом обсуждения. Политика Японии в отношении России будет изменена. Япония должна „позаботиться о том, как отнестись к большевизму, идущему на Восток“»[47][48] [править] США и интервенция В апреле 1919 года, в том числе, исходя из поступавших в Главный штаб армий Верховного Правителя донесений от военных агентов в Америке, Китае и Японии, колчаковская разведка располагала данными о том, что США, ведя борьбу с Японией на Дальнем Востоке, натравливают Китай как против Японии, так и против Белой Сибири и правительства А. В. Колчака. По мнению аналитиков белой спецслужбы, Америка с ее тенденциями мирового господства представляла наибольшую опасность для России из всех помогавших Белому движению государств. В этой связи сотрудник разведотдела Главного штаба капитан Симонов предлагал «очень осторожно относиться к Америке», удалив «все лишнее с нашей территории», прежде всего Христианский союз молодых людей[49]. Историк к.и.н. Н. С. Кирмель пишет, что данный вывод разведки вряд ли нашёл одобрение у А. В. Колчака, симпатизировавшего США[46]. Современный историк к.и.н. Н. С. Кирмель пишет[46], что разведке Верховного Правителя и самому адмиралу Колчаку, разумеется, не было известно о планах США в отношении территориальной целостности России: Колчаковская разведка, конечно, не могла знать, что в 1919 г. государственный департамент США составил карту России, на которой за нашей страной оставалась лишь Среднерусская возвышенность, а все остальные территории должны были „отойти“ к США, Англии, Франции, Японии и другим „партнерам“ Америки. В приложении к этой карте говорилось: „Всю Россию следует разделить на большие естественные области, каждая со своей особой экономической жизнью. При этом ни одна область не должна быть достаточно самостоятельной, чтобы образовать сильное государство“[50] Предугадывал устремления США колчаковский разведчик капитан Титов, считавший необходимым пойти на некоторые уступки концессионного характера в отношении Японии, а также восстановить старые договоры с Китаем и Монголией. Однако, по мнению к.и.н. Кирмеля, донесения разведки вряд ли могли оказать влияние на политику А. В. Колчака, не скрывавшего своей антипатии к Японии и считавшего её врагом России и симпатизировавшего при этом США[51]. [править] Плата за материальную и политическую поддержку Русской армии Антантой За свою материальную и политическую поддержку «союзники» поставили перед лидерами Белого движения ряд условий[32]:
Однако, несмотря на оказываемое на них странами Антанты давление, Белые вожди отказывались идти на уступки, противоречащие интересам России. Это осложнило взаимоотношения между военно-политическим руководством белых армий и интервентами. Из Парижа нам писали часто: помощь союзников недостаточна потому, что борьба Юга и Востока непопулярна среди европейских демократий; что для приобретения их симпатий необходимо сказать два слова: Республика и Федерация, — свидетельствует в мемуарах А. И. Деникин.[52] — Этих слов мы не сказали. Бескомпромиссная позиция лидеров Белого движения по восстановлению «Единой и неделимой России» вступала в острое противоречие с планами «союзников» по её расчленению, обрекавшими на неуспех работу русских дипломатических представителей, которые пытались отстаивать национальные интересы за рубежом[53]. Историк к.и.н. Н. С. Кирмель приходит в этой связи к выводу в своей современной научной работе[32], что нежелание лидеров Белого движения идти на уступки в вопросе признания независимости новых государств, уклонение от обещаний провести демократические преобразования — в соответствии с их установкой «Учредительное Собрание после победы над большевиками решает судьбу России» — постепенно привело Белое движение к международной изоляции (ни одно антибольшевистское правительство не было де-юре признано «союзниками») и лишило материальной поддержки из-за рубежа, без которой судьба базирующеегося, в отличие от центрального расположения базы большевиков с доставшимися им всеми военными заводами и складами бывшей Русской Императорской армии, на окраинах империи и не располагавшего собственной материальной и производственной базой Белого движения, была предрешена[54]. [править] Список держав Антанты и их союзников, принявших участие в интервенции
Главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России А. И. Деникин и английский генерал Ф.Пулл (ноябрь 1918)
Советско-польская война 1919-20 (Войско польское, подпольная «Польская военная организации»)
[править] Интервенция Центральных держав
Германские интервенты вступают в Киев. 1 марта 1918.
Территория, оккупированная войсками Германии после заключения Брестского мира Основные статьи: Брестский мир, Украинская держава, Германо-турецкая интервенция в Закавказье (1918) В феврале—мае 1918 года Польша, Прибалтика, Украина и Закавказье были оккупированы войсками Четверного союза. 1 марта немцами был занят Киев, 1 мая Таганрог, 8 мая Ростов. Атаман Всевеликого Войска Донского Краснов П. Н. заключил союз с немцами. Обсуждался проект объединения Украинской Державы, Всевеликого Войска Донского и Кубанской Народной Республики на федеративных началах[56]. Не смотря на то, что у белогвардейцев не было вооруженных столкновений с кайзеровскими частями, борьба между белыми силами и германскими интервентами все же велась — силами спецслужб. Кроме того, оккупация немецкими войсками огромной территории с важными промышленными, сырьевыми и продовольственными районами, со значительными людскими ресурсами лишало Белое движение на Юге России экономического потенциала и ставило его в зависимость от изменчивой позиции Антанты относительно помощи белогвардейским государственным образованиям[57]. Германские оккупационные войска на восточном фронте насчитывали около 1,045 млн.чел.[58], что составляло более 20% всех сил Германии, турецкие — около 30 тыс.чел. Оставление значительных оккупационных сил на востоке уже после заключения Брестского мира считается стратегической ошибкой германского командования[59], ставшей одной из причин поражения Германии в первой мировой войне. После поражения Германии в Первой мировой войне, в соответствии с секретным протоколом к Компьенскому перемирию от 11 ноября 1918 года, германские войска должны были оставаться на территории России до прибытия войск Антанты, однако, по договорённости с германским командованием[60] территории, с которых выводились германские войска, начала занимать Красная Армия и только в некоторых пунктах (Севастополь, Одесса) германские войска были заменены войсками Антанты. Немецкая разведка наиболее активно работала против Белого движения в 1918 году, в это время ей удалось даже создать в Сибири организацию из военнопленных немцев и мадьяр для целей захвата Транссибирской магистрали. Отказавшись от этой цели из-за ноябрьских событий в самой Германии, уже и после смены там власти, немецкие спецслужбы продолжали подрывную деятельность уже против В.С.Ю.Р., ограничившись Югом России[24]. Белогвардейские разведчики также продолжали держать под наблюдением Германию, даже несмотря на ставшее в ноябре 1918 года фактом поражение Германии в Первой мировой войне и, казалось бы, невозможность её в новых обстоятельствах представлять угрозу безопасности Белому движению в России. Белогвардейские спецслужбы интересовало распространение в Германии влияния большевизма и вероятность контактов между Германией и советской Россией на правительственном уровне на предмет объединения их усилий в борьбе против Белого движения и его союзников. Опасения белых спецслужб являлись небезосновательными. По данным агентуры начальника Русской миссии в Берлине генерал-лейтенанта Н. А. Монкевица, в течение апреля—мая 1919 г. в столицу Германии для переговоров тайно прибывали представители советского правительства Л. Б. Красин и Я. Х. Петерс, а также целая торговая делегация. В Москву же с особым поручением ездил секретарь главы германского правительства Ф. Шейдемана[61][62]. Спецслужбы докладывали о нежелании Германии примириться с положением побежденного государства и стремлении найти союзников, первой кандидатурой наметив Россию. И действительно, доказано, что при возникновении общих интересов между Германией и правительством Ленина возникали взаимовыгодные контакты: так, во время наступления большевиков на Польшу Германия направила в Красную армию до 5 тыс. квалифицированных рабочих, преимущественно специалистов по военной технике[63]. [править] Список Центральных держав и их союзников, принявших участие в интервенции
[править] Роль иностранной интервенции в гражданской войне Существуют различные оценки роли иностранной интервенции в гражданской войне в России. Основной их общей чертой является признание того факта, что интервенты преследовали собственные интересы, а не интересы Белой Гвардии и России. И Антанта, и Центральные державы стремились к выведению из-под юрисдикции центральной российской власти национальных окраин под властью марионеточных правительств (что противоречило интересам как красных, так и белых), при этом их интересы часто сталкивались. Так, например, до окончания первой мировой войны Франция и Германия одновременно претендовали на Украину и Крым, соответственно Британия и Османская империя — на Кавказ (США противодействовали попыткам Японии аннексировать российский Дальний Восток). Оба воюющих блока продолжали рассматривать Россию как один из театров военных действий продолжающейся мировой войны (в которой Россия была членом Антанты, а с марта 1918 года находилась в состоянии мира с Германией), что являлось причиной как сохранения значительного военного присутствия в России немецких войск, так и создания военного присутствия войск Антанты. Полковник Штольценберг, представитель верховного командования при штабе киевской группы германских войск, писал[64]: Имеющиеся в наличии войска недостаточны как по своему личному составу, так и по вооружению. Для продолжения операции необходимы дополнительные части. Гинденбург писал в своих воспоминаниях[65]: Мы и теперь, конечно, не могли отвести все наши боеспособные силы с Востока… Уже одно желание установить барьер между большевистскими властями и освобождённными нами землями требовало оставления на Востоке сильных немецких военных частей. Само начало гражданской войны часто объясняется восстанием чехословацкого корпуса — бывших солдат австро-венгерской армии, перешедших на сторону России и эвакуируемых во Францию через Владивосток. Кроме того, присутствие интервентов в тылах у белых армий и их контроль за внутриполитической обстановкой там (при рассмотрении иностранная интервенция часто сводится к интервенции Антанты) считается причиной, по которой гражданская война продолжалась довольно долгое время. Командир Первой дивизии Чехословацкого корпуса Станислав Чечек отдал приказ, в котором особенно подчеркнул следующее: Наш отряд определен как предшественник союзнических сил, и инструкции, получаемые из штаба, имеют единственную цель — построить антинемецкий фронт в России в союзе с целым русским народом и нашими союзниками. Подданный британской короны, военный министр Уинстон Черчилль был более категоричен[66]: Было бы ошибочно думать, что в течение всего этого года мы сражались на фронтах за дело враждебных большевикам русских. Напротив того, русские белогвардейцы сражались за наше дело. Эта истина станет неприятно чувствительной с того момента, как белые армии будут уничтожены, и большевики установят своё господство на всём протяжении необъятной Российской империи. [править] Итоги интервенции Лидеры Белого движения фактически находились в безвыходном положении относительно вопроса о принятии или непринятии помощи «союзников»: разрушенная экономика, требовавшая огромных финансовых затрат; базирование всех без исключения белогвардейских государственных образований на окраинах империи непременно с тылом в море, не располагавшими промышленной и материальной базой — в отличие от положения большевиков, базирующихся на центр страны с его заводами и военными складами времен Первой мировой войны. Не имея возможности обойтись собственными силами, они были вынуждены поставить себя в стратегическую зависимость от интервентов, которые, как пишет к.и.н. Н. С. Кирмель, солидализируясь в этом вопросе с д.и.н. Н. А. Нарочницкой, в тяжелый момент предали Белое движение[10][12]. Немаловажным фактором, умело использованным большевиками против Белого движения в пропагандистской борьбе, было само присутствие на территории России ограниченных контингентов иностранных войск, не желавших, ко всему, вступать в борьбу с Красной армией, и приносивших поэтому фактом своего тем не менее присутствия Белому движению не столько пользы, сколько вреда, так как лишь дискредитировали антисоветские правительства среди народных масс и давали Советам мощный пропагандистский козырь. Большевистские агитаторы представляли белогвардейцев как якобы ставленников мировой буржуазии, торгующих национальными интересами и природными богатствами, а свою борьбу — якобы патриотической и справедливой[12].
Дата добавления: 2015-08-26 | Просмотры: 405 | Нарушение авторских прав |
Великобритания — СПСР (Силы Поддержки Северной России) численностью до 28 тыс. чел (эвакуированы июнь-октябрь 1919), военная миссия, Южно-Русский Танковый отряд и 47-я эскадрилья при Вооруженных Силах Юга России, также — интервенция в Закавказье (Грузия). 
Австралия — с октября 1918 Архангельск, Мурманск (выведены 11 июня 1919) 4000 солдат.
Канада — с октября 1918 Архангельск, Мурманск 500 артиллеристов (выведены 11 июня 1919), Сибирь 3500-4000 солдат (выведены апрель 1919).
Индия — батальоны Месопотамских экспедиционных сил, Закавказье 1919—1920.
США — с августа 1918 участие в СПСР, Архангельск, Мурманск (выведены июнь-октябрь 1919). По соглашению между интервентами охраняли Транссиб на участках от Мысовска до Верхнеудинска и от Имана до Владивостока (выведены январь-март 1920). Общая численность американских войск на Севере России до 6 тыс. чел., в Сибири до 9 тыс. чел.;
Франция — с марта 1918 север России (крейсер «Адмирал Об»), участие французских артиллеристов в составе команды бронепоезда Мурманско-Петроградской железной дороги. 
Италия - 
Греция - 
Румыния — оккупация Бессарабии в начале 1918
Польша — контингент в составе СПСР (1918—1919), 4-ая дивизия ген. Желиговского на Юге России и Одессе (сотрудничающая с Добровольческой армией), 5-ая дивизия полковника Румши, контролирующая Транссибирскую магистраль в районе Новониколаевска (ныне Новосибирск) и реки Обь. Во время отступления армии адмирала Колчака осенью и зимой 1919 года составляла её арьергард, проводя ряд битв с наступающей 5-ой армией Тухачевского, вплоть до своей капитуляции на станции Клюквенная в январе 1920 года.
Япония — Владивосток, участок Транссиба от Верхнеудинска до Хабаровска и Имана, Сахалин с апреля 1918. Выведены в 1921. Две дивизии численностью примерно 28 000 штыков. Помимо частей регулярной армии, после начала интервенции были сформированы вооруженные отряды из "резидентов" - проживавших в Сибири этнических японцев (в частности, в Благовещенске-на-Амуре был создан отряд численностью более 300 чел., действовавший под командованием японских офицеров)[55].
Китай — активного участия в интервенции не принимал 
сербский батальон, финские Карельский легион (Карельский полк) и Финский Мурманский легион (соответствовавший бригаде).
Германская империя — Украина, часть Европейской России 1918 — начало 1919. Прибалтика — до конца 1919.
Австро-Венгерская империя — там же;
Османская империя — Закавказье с февраля 1918;
Финляндия - территория Российской Карелии 1918 - 1920.