АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

ГЛАВА 7 ОТКРЫТИЕ «ТРЕТЬЕГО ГЛАЗА»

Наступил день моего рождения. На этот день меня освободили от занятий и служб. За завтраком лама Мингьяр Дондуп сказал мне:

— Отдохни хорошенько, Лобсанг, а вечером мы за тобой придем.

Как приятно лениво валяться на солнце! Внизу сверкают крыши Поталы. Позади меня переливаются голубые воды Норбу Линга — Жем­чужного Сада, манят покататься на обтянутой кожей лодке. Я с интере­сом наблюдал, как группа торговцев переправлялась на пароме через Джичу. До чего же быстро пролетел день...

Солнце садилось, приближался вечер. Меня привели в комнату, от­куда уже не разрешалось выходить. Послышались легкие шаги. Кто-то шел в мягких войлочных сапогах по каменным плитам коридора. В комнату вошли три ламы высокого ранга. Мне наложили на лоб комп­ресс из трав и туго привязали его бинтом. Затем они ушли. Поздно вечером ко мне снова пришли трое, среди них был и лама Мингьяр Дондуп. Компресс сняли, тщательно вымыли лоб и насухо вытерли. Один лама, настоящий великан, сел сзади и зажал мою голову в своих коленях. Другой открыл коробку и извлек оттуда блестящий стальной инструмент. По форме инструмент напоминал шило, но наконечник его был изогнут в форме буквы U с мелкими зубчиками по краям. Осмотрев внимательно инструмент, лама затем простерилизовал его, сунув нако­нечник в пламя лампы.

— Операция будет очень болезненной, — сказал мой учитель, взяв меня за руки. — К тому же совершенно необходимо, чтобы во время операции ты был в полном сознании. Это будет недолго, поэтому поста­райся сидеть неподвижно.

Я увидел целый набор разнообразных инструментов и баночек с настойками из трав. «Ну, Лобсанг, мой мальчик, — думал я про себя, — держись, все равно ты получишь то, что тебе уготовано. Делать нечего остается лишь сохранять спокойствие».

Лама, державший в руке инструмент, оглядел присутствующих и спросил:

— Все готовы? Пора начинать, солнце только что село.

Он приставил зубчатый конец инструмента к середине лба и начал вращать ручку. Прошла минута. У меня было такое чувство, будто мое тело протыкают насквозь. Время остановилось. Инструмент прорвал кожу и вошел в мягкие ткани, не вызвав особой боли. Но когда наконеч­ник коснулся кости, я ощутил как бы легкий удар. Монах усилил давле­ние, вращая инструмент; зубчики вгрызались в лобную кость. Боль не была острой, я чувствовал только давление, сопровождающееся тупой болью. Я не шелохнулся, находясь все время под пристальным взглядом ламы Мингьяра Дондупа, — я предпочел бы испустить дух, чем пошеве­литься или закричать. Он верил мне, а я ему. Я знал: он прав, что бы он ни делал, что бы ни говорил. Он внимательно следил за операцией, и только слегка поджатые губы выдавали его волнение. Вдруг послышался треск — кончик инструмента прошел кость. Опытный лама-хирург мгновенно прекратил работу, продолжая крепко держать инструмент за рукоятку. Мой учитель передал ему пробку из твердого дерева, очень чистую и тщательно обработанную на огне и в растительных настойках, что придало ей прочность стали. Эту пробку лама-хирург вставил в U-образный паз инструмента и начал перемещать ее по пазу, пока она не вошла в отверстие, просверленное во лбу. Затем он немного отодвинулся в сторону, чтобы Мингьяр Дондуп оказался рядом с моим лицом, и, по знаку Мингьяра, стал все глубже и глубже всаживать этот кусочек дерева в мою голову. Вдруг я ощутил странное жжение и покалывание где-то возле переносицы. Я немного расслабился и почувствовал какие-то не­известные мне запахи; потом запахи пропали, и меня охватило новое чувство — словно легкая упругая вуаль обволакивала мое тело. Внезапно меня ослепила яркая вспышка, и в то же мгновение лама Мингьяр Дондуп приказал:

— Стоп!

Меня пронзила острая боль, казалось, тело горит под струей белого пламени. Затем пламя стало стихать, потухло, на смену ему пришли цветные спирали и горячие клубы дыма. Лама-хирург осторожно извлек инструмент. Во лбу осталась деревянная пробка. С этой пробкой я про­веду здесь около трех недель, почти в полной темноте. Никто не имеет права посещать меня, кроме трех лам, которым поручено ежедневно проводить со мной беседы и продолжать мое обучение. До тех пор пока пробка не будет извлечена, мне будут давать минимальное количество пищи и питья — лишь бы я не умер с голоду.

— Теперь ты один из нас, Лобсанг, — сказал мой учитель, бинтуя мне голову. — До конца своих дней ты будешь видеть людей такими, какие они есть на самом деле, а не такими, какими они стараются казаться.

Было довольно странно видеть трех лам, купающихся в золотом пламени. Только позже я понял, что золотая аура была результатом чистоты и святости их жизни и что у большинства людей аура совсем другого цвета.

Когда новообретенное чувство развилось во мне под строгим наблю­дением и руководством лам, я стал различать другие цветовые оттенки в самой глубине ауры. Впоследствии я научился диагностировать состоя­ние здоровья человека по цвету и интенсивности его ауры. Подобным же образом, по колебаниям цветовых гамм в ауре, я мог безошибочно определить, говорит человек правду или лжет. Объектом моего яснови­дения было не только человеческое тело. Мне дали один кристалл, кото­рый и сейчас хранится у меня и к которому я часто обращаюсь. Ничего магического в подобных «магических» кристаллах нет. Это, в сущности, обычные инструменты — как микроскоп или телескоп, позволяющий, благодаря естественным законам, видеть обычно невидимые предметы. Кристаллы тоже подчиняются законам природы. Они служат фокусом для третьего глаза, с помощью которого можно проникать в подсозна­ние людей, собирать спрятанные там факты. Кристалл должен соответ­ствовать характеру владельца. Одни предпочитают кристаллы горного хрусталя, другие — стеклянные шарики. Некоторые используют прос­тую воду, налитую в чашу, некоторые — черный диск. Не имеет значе­ния, какой инструмент используется, — принцип его действия остается одним и тем же.

В течение всей первой недели после операции в комнате было совер­шенно темно. Начиная с восьмого дня освещенность стали постепенно увеличивать. На 17-й день свет достиг нормального уровня, и тогда снова пришли трое лам, чтобы удалить пробку. Процедура оказалась очень простой. Накануне лоб мой распарили настоем из трав. Как и во время операции, один лама зажал мою голову между коленями. Специ­альным инструментом другой лама, оперировавший меня, захватил выступающий конец пробки. Резкий рывок — и все закончилось: проб­ка была удалена из головы. Лама Мингьяр Дондуп наложил мне на лоб компресс из трав и показал пробку. Пробка почернела настолько, что стала похожа на эбеновое дерево. Лама-хирург положил ее на неболь­шую жаровню вместе с пучком различных трав. Древесный дым переме­шался с травяным и поднялся к потолку. На этом закончился первый этап моего посвящения.

В ту ночь я заснул не сразу; в голове у меня теснился рой мыслей. Каким-то теперь предстанет передо мной Тзу? А отец? А мать? Как-то они будут выглядеть? Но пока эти многочисленные вопросы оставались без ответа.

На следующее утро снова пришли ламы и внимательно осмотрели мой лоб. Они решили, что я уже могу вернуться к товарищам, но поло­вину времени со мной будет заниматься лама Мингьяр Дондуп: ему надлежало продолжить мое образование по специальной методике. Дру­гая половина дня пройдет в обычных занятиях и службах — не столько с учебной целью, сколько для формирования взвешенного, реального мировоззрения. Еще через некоторое время меня будут обучать под гипнозом. Но пока я не мог думать почти ни о чем, кроме еды. Меня продержали на строгой диете 18 дней, я порядком отощал, и мне не терпелось наверстать упущенное. С этим намерением я устремился на кухню, но в коридоре увидел силуэт человека, окутанного голубым ды­мом, сквозь который прорывались сердитые красные языки пламени. Я закричал от ужаса и влетел обратно в комнату. Ламы смотрели на меня с удивлением — я был ни жив ни мертв.

— В коридоре горит человек! — выпалил я.

Лама Мингьяр Дондуп поспешил в коридор, но вскоре вернулся улыбаясь:

— Лобсанг, это наш уборщик, человек он вспыльчивый. Его аура напоминает голубой дым, потому что он неразвит. А красные языки — признак того, что он сердится. Так что не бойся и отправляйся обедать — это для тебя сейчас главное.

Интересно было снова встретиться с мальчишками, которых, как мне казалось, я хорошо знал, но, как выяснилось, не знал вовсе. Доста­точно было взглянуть на них, чтобы определить, о чем они думают, что замышляют, как относятся ко мне — с завистью или с безразличием.

Однако недостаточно было видеть цвет их ауры — необходимо было понимать, что он означает.

Вместе с моим Наставником ламой Мингьяром Дондупом мы уеди­нялись в укромных местах, откуда могли спокойно наблюдать за людь­ми, входившими и выходившими через главные ворота.

— Лобсанг, — говорил мне лама Мингьяр Дондуп, — обрати внима­ние вон на того только что прибывшего человека. Видишь ли ты разноц­ветные нити, которые дрожат над его сердцем? Такое дрожание и этот цвет означают, что у него больные легкие.

Или о торговце:

— Посмотри на эти широкие волнообразные разводы, похожие на ленты, и на вспышки в виде пятен. Наш братец-торгаш думает, что ему и на этот раз удастся вытрясти много денег из этих дурачков-монахов. Он знает, за чем приехал. Из-за денег многие люди не останавливаются ни перед какой низостью.

И еще:

— Посмотри внимательно на этого старого монаха, Лобсанг. Вот кто святой в полном смысле слова. Но он большой буквоед и не способен видеть дальше формальных предписаний в наших текстах. Ты заметил, как обесцвечена его желтая аура? Это говорит о том, что он недостаточно развит и образован, чтобы избежать ошибок.

И так продолжалось день за днем. Особенно много внимания уделя­лось работе с больными — третий глаз оказался чрезвычайно полезным в лечении не только обычных, но и психически больных.

— Через некоторое время, — сказал мне лама Мингьяр Дондуп однажды вечером, — мы научим тебя закрывать третий глаз по жела­нию, поскольку в конце концов становится невыносимым смотреть один и тот же печальный спектакль о человеческом несовершенстве. Но сейчас пока пользуйся им наравне со своими обычными глазами. А потом мы научим тебя свободно управлять им.

Давным-давно, гласят наши предания, все люди, мужчины и женщи­ны, умели пользоваться третьим глазом. В те времена боги ходили по земле и жили среди людей. У людей возникла иллюзия, что сами они не хуже богов, возникло желание убить богов. Люди не понимали, что то, что они видят, боги видят лучше их. В наказание боги закрыли третий глаз у людей. С тех пор на протяжении многих столетий дар ясновидения был уделом немногих. Те, кто обладал им от рождения, могли развить и усилить его в тысячи раз благодаря соответствующей операции, какую сделали мне. Дар этот особый, и относиться к нему нужно осторожно и с уважением, как к любому другому таланту.

Однажды меня вызвал к себе отец-настоятель.

— Сын мой, — обратился он ко мне, — теперь у тебя есть то, в чем отказано большинству людей. Пользуйся этим даром во благо и никогда не применяй его в эгоистических целях. Когда ты окажешься за грани­цей, от тебя будут требовать, как от фокусника на ярмарке, показать то и показать это. Тебе станут говорить: теперь докажи это. Но я обраща­юсь к тебе, сын мой: не подчиняйся капризам. Твой дар дан тебе для оказания помощи ближнему, а не для собственного обогащения. Ясно­видение может открыть тебе многое, но никогда не открывай своим ближним того, что может принести им страдания или повлиять на их жизненный путь. Ибо человек, сын мой, сам должен выбирать свой путь. Что бы ты ему ни говорил, судьбу человека нельзя менять — он должен пройти тот путь, который ему уготован. Помогай больным, помогай несчастным, но не говори того, что могло бы изменить их Судьбу.

Отец-настоятель был человеком исключительно образованным; он выполнял обязанности личного врача Далай-ламы. В конце беседы он сообщил, что через несколько дней мне предстоит поездка к Далай-ла­ме, который пожелал познакомиться со мной. В течение нескольких последующих недель я и мой наставник, лама Мингьяр Дондуп, будем гостями в храме Потала.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 561 | Нарушение авторских прав