 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Глава 1 ЧАСТЬ 1
Карен Мари Монинг. Серия Лихорадка. Книга 5. Лихорадка теней Глава 1 ЧАСТЬ 1 Между замыслом И воплощением, Между порывом И поступком Опускается Тень - Т.С.Элиот Я чувствую глубоко внутри Прямо под кожей Признаюсь, что я чувствую себя как монстр. - Скиллет, "Монстр" Ты хочешь узнать меня? Помести себя в центр одного из ваших калейдоскопов, и осознай что такое время, пока яркие фрагменты будут сыпаться из тебя во множество измерений, которые постоянно раскрываясь, беспрестанно изменяются и бесконечно умножаются. Смотри, ты можешь выбрать и раскрыть любое из этих бесчисленных измерений, и любой твой выбор, изменит эти измерения, умножит их... И так до бесконечности, возведенной в степень... Пойми, реальность как таковая, не существует. Она всего лишь заблуждение - фальшивый бог, в которого слепо верит твоя раса. Привязанность. Реальность подразумевает всего лишь одну единственную возможность. И ты еще обвиняешь меня за иллюзии. Ты, со своими абсурдными представлениями о линейности времени. Ты, та, которая сама себя заключила в тюрьму из часов, часиков и календарей. Ты проводишь черту, отделяя часы и дни, и тем самым запирая двери между прошлым, настоящим и будущим. Тщедушным умам нужны тщедушные вместилища. Ты не можешь увидеть истинный облик времени, как не можешь разглядеть и мой. Осознавать себя центром, одновременно постигающим все возможные комбинации, тем, кто выбирает движение в каком-либо направлении - "направление", вот весьма ограниченное, примитивное объяснение концепции, для описания которой у твоей расы нет слов - вот что значит...быть мной. - Разговор с Синсар Дабх. Надежда дает силу. Страх убивает. Кто-то очень умный сказал мне это когда-то. Каждый раз, когда я думаю, что становлюсь мудрее, лучше понимаю, что делаю, я на всех парах влетаю в ситуацию, заставляющую меня мучительно осознать: единственное в чем я преуспела, так это в замене одного набора заблуждений на другой, более детальный и привлекательный. Вот такая я, Королева Самообмана. В данный момент я себя ненавижу. Куда больше, чем мне когда-либо казалось возможным. Я сижу на корточках на краю обрыва, вопя и проклиная день, когда я появилась на свет. Жаль, что моя биологическая мать не утопила меня сразу же после рождения. Никто не говорил мне, что могут быть такие дни, как эти. Как вообще меня могли не предупредить, что могут быть и такие времена? Как мне могли позволить вырасти такой - счастливой, розовой и глупой? Боль, что я испытываю - куда хуже той, что мне когда-либо причиняла Синсар Дабх. По крайней мере, когда меня сокрушает Книга, я знаю, что это не моя вина. В данный момент? Mea culpa (прим.: моя вина). От начала до конца, от и до, вся моя. И от этого факта никогда и нигде не спрятаться. Я думала, что все потеряла. Какой же глупой я была. А он предупреждал меня. Мне было много чего терять. Я хочу умереть. Это единственный способ прекратить боль. Несколько месяцев назад, в одну адски долгую ночь в пещере под Баррен, я тоже хотела умереть. Но тогда все было иначе. Мэллис собирался пытать меня до смерти, и смерть была единственным способом лишить его столь извращенного удовольствия. Смерть была неизбежна. Я не видела особого смысла растягивать ее. Я ошибалась. Я оставила надежду и чуть не умерла из-за этого. И я бы умерла - если бы не Иерихон Бэрронс. Это он научил меня этим словам. Эта простая пословица работает в любой ситуации, с любым выбором. Каждое утро, когда мы просыпаемся, нам приходится выбирать между надеждой и страхом, и с одной из этих эмоций подходить ко всему, что мы делаем. Встречаем ли мы то, что выпадает на нашу долю, с радостью? Или с подозрением? Надежда дает силу... Ни разу я не позволила себе отнестись с надеждой к человеку, лежащему теперь лицом вниз в луже крови. Ни разу я не использовала ее, чтобы укрепить нашу связь. Я взвалила бремя наших отношений на более крепкие плечи. Страх. Подозрение. Недоверие двигало каждым моим поступком. И теперь этого уже не изменишь - слишком поздно. Я перестаю кричать и начинаю смеяться. В моем смехе слышно безумие. Мне все равно. Мое копье торчит, словно жестокая насмешка. Я помню, как мы его украли. На мгновение я словно вернулась в темные, омытые дождем улицы Дублина. Вот я с Бэрронсом спускаюсь в канализацию, чтобы вломиться в наполненный религиозными артефактами личный тайник Роки О'Банниона. На Бэрронсе джинсы и черная футболка. Мускулы его тела перекатываются, когда он отбрасывает в сторону крышку канализационного люка с такой легкостью, словно бросает тарелочки в парке. Он волнующе сексуален - и с мужской, и с женской точки зрения - так, что в дрожь бросает. С Бэрронсом не знаешь, трахнут тебя или вывернут наизнанку и превратят в новую, неузнаваемую личность, дрейфующую без якоря по морю, без дна и без правил. Я никогда не была невосприимчива к нему. Были лишь разные степени отрицания. Передышка была слишком короткой. Воспоминание исчезает, и я вновь сталкиваюсь с реальностью, грозящей свести меня с ума. Страх убивает... Буквально. Я не могу это произнести. Я не могу думать об этом. Я не могу начать осознавать это. Я обхватываю себя за колени и раскачиваюсь. Иерихон Бэрронс мертв. Он лежит на животе. Бездвижно. Он ни разу не пошевелился и не вздохнул за эту маленькую вечность, что я кричала. Я не ощущаю его. Во всех других случаях, я чувствовала его, когда он был рядом: наэлектризованная громадина, втиснутая в крошечный сосуд. Джин в бутылке - это Бэрронс: смертельная сила, закупоренная пробкой. С трудом закупоренная. Я раскачиваюсь - вперед-назад. Вопрос на миллион долларов: что ты такое, Бэрронс? Он всегда давал мне один и тот же ответ, в таких случаях. Я тот, кто никогда не позволит Вам умереть. Я верила ему. Будь он проклят. "Ну, ты облажался, Бэрронс. Я одна и у меня серьезные проблемы, так что поднимайся!" Он не двигается. Слишком много крови. Я тянусь своим чутьем ши-видящей. Я не чувствую на краю обрыва никого, кроме себя. Я кричу. Неудивительно, что он говорил мне никогда не звонить по номеру, который он запрограммировал как ЕВУ - Если Вы Умираете - если только я и правда не умираю. Я снова начинаю смеяться. Это не он облажался. А я. Была ли я лишь исполнителем или же я сама организовала это фиаско? Я думала, Бэрронс неуязвим. Я все жду когда он начнет двигаться. Перевернется. Сядет. Магически исцелится. Бросит на меня один из своих тяжелых взглядов и скажет: "Возьмите себя в руки, мисс Лейн. Я Темный Король. Я не могу умереть." Это было одни из самых серьезных моих страхов из тысячи, что я себе навоображала про него: что он был тем, кто создал Синсар Дабх - для начала - излив в нее все свое зло, и он хочет заполучить ее назад по каким-то причинам, но не может изловить ее сам. Я перебрала все варианты, где ключевым моментом было бессмертие в смысле невозможности убить: фейри, полу-фейри, оборотень, вампир, древнее проклятое существо, появившееся на заре времен, а может и то, что они с Кристианом пытались вызвать на Хэллоуин у замка Келтаров. - Вставай, Бэрронс!, - кричу я. - Двигайся, черт тебя побери! Я боюсь прикоснуться к нему. Боюсь, что его тело окажется заметно остывшим. И я почувствую хрупкость его плоти, смертность Бэрронса. Сочетание слов "хрупкость", "смертность" и "Бэрронс" звучит так же кощунственно, как развешивание перевернутых крестов на улицах Ватикана. Я сажусь на корточки в десятке шагов от его тела. Я не подхожу, иначе мне придется перевернуть его и заглянуть в его глаза. А вдруг они такие же пустые, какими были глаза Алины? Тогда я пойму, что его больше нет - он ушел. Так же, как я поняла, что ушла она - слишком далеко, чтобы дотянуться, чтобы снова услышать мой голос, услышать мое: "прости Алина, мне надо было звонить тебе чаще; если бы только я услышала правду за нашей скучной сестринской болтовней; хотела бы я приехать в Дублин и бороться вместе с тобой или разозлиться на тебя, потому что твоими поступками тоже руководил страх, Алина, а вовсе не надежда - иначе бы ты доверилась мне, позволила помочь тебе". Или может просто: "прости, Бэрронс, что была слишком юной, чтобы усовершенствовать свои приоритеты, как ты, потому что я не прошла через тот ад, чем бы это ни было, через какой прошел ты. А потом впечатать тебя в стену и целовать, пока ты не сможешь дышать, сделать то, чего мне хотелось в первый же день, когда я увидела тебя в твоем чертовом магазине. Взволновать тебя так же, как ты волновал меня, заставить тебя видеть меня, желать меня - розовую меня! - разбить твой самоконтроль, заставить тебя упасть передо мной на колени. Хоть я и говорила себе, что никогда бы не пожелала такого мужчину как ты, что ты слишком стар, слишком чувственен, больше животное, чем человек, одной ногой в болоте без малейшего желания оттуда вылезать; правда была в том, что меня пугали те чувства, что ты пробуждал во мне. Это были вовсе не те чувства, что обычно испытывают девушки под влиянием парней, не мечты о будущем с детишками и белым штакетником. Нет, это было чувство безумной, безжалостной, дикой потери себя, словно ты не можешь жить, если этот мужчина не в тебе, вокруг тебя, с тобой постоянно, и важно только, что он о тебе думает, весь остальной мир может катиться в тартарары. И даже тогда я знала, что он может изменить меня! Кто захочет быть с кем-то, кто может тебя изменить? Слишком много власти в руках одного человека! Проще было сопротивляться тебе, чем признать, что у меня есть нераскрытые стороны, которые желали того, что не было принято нигде в том мире, что я знала. А хуже всего было то, что ты пробудил меня и выдернул из моего мира девочки-Барби, и вот я здесь и я полностью пробудилась, ублюдок ты этакий, а ты покинул меня... Наверное буду кричать, пока он не встанет. Это он мне сказал, что не стоит верить в чью-либо смерть, пока не сожжешь тело, не развеешь прах, а потом не подождешь пару дней, дабы посмотреть, не поднялось ли из праха что-нибудь. Но это же не значит, что я должна его сжечь. Даже не представляю, в каких обстоятельствах, я могла бы сделать это. Я буду сидеть на корточках. И кричать. Он встанет. Он терпеть не может, когда я излишне эмоциональна. Ожидая его воскрешения, я прислушивалась, желая услышать звуки чего-то карабкающегося к краю обрыва. Я практически рассчитывала на то, что Риодан вытащит свое разбитое, окровавленное тело оттуда. Может быть, он вовсе не мертв. В конце концов, мы ведь в Фэйри, наверное. По крайней мере, в Зеркалье - а кто его знает, что это за измерение? Может, вода здесь имеет восстанавливающие свойства? Должна ли я попытаться окунуть Бэрронса в нее? А может мы в Царстве Сновидений, и все эти ужасающие события, всего лишь кошмар. И я проснусь на диванчике в Книгах и Сувенирах Бэрронса, их небезызвестный, разъяренный владелец изогнет бровь и подарит мне тот самый взгляд; я скажу что-нибудь емкое, и жизнь снова станет прекрасной: наполненной монстрами и дождем, именно такой, как мне нравится. Я сижу на корточках. Никаких звуков, ни от камня, ни от грунта. Мужчина с копьем в спине не шевелится. Мое сердце полно дыр. Он отдал свою жизнь за меня. Бэрронс отдал свою жизнь за меня. Оказалось, что мой эгоистичный, надменный, неизменный придурок и был тем самым твердым основанием под моими ногами. Он выбрал смерть, чтобы я могла жить. Какого черта он сделал это? Как мне с этим жить? Ужасная мысль посетила меня, настолько ужасная, что на несколько мгновений она затмила мое горе. Я никогда бы не убила его, если бы Риодан не появился. Может, Риодан подставил меня? Пришел ли он сюда для того, чтобы убить Бэрронса, который был непобедим, которого было практически невозможно убить? Может, убить Бэрронса было возможно только в его звероподобной форме, и Риодан знал, что он будет в ней для того, чтобы защищать меня. Была ли это тщательно спланированная уловка, не имеющая лично ко мне никакого отношения? Работал ли Риодан на ЛМ, и они просто решили убрать Бэрронса с дороги, чтобы было проще иметь дело со мной, а похищение моих родителей было не более чем уловкой? Чем-то, что отвлекло меня, пока они убивали мужчину, который являлся угрозой для них. Или Бэрронс был проклят жить с адским приговором, что его убьет тот, кому он доверится, а он доверился мне. За всей этой внешней холодной надменностью, насмешливостью, постоянным давлением, мне была отдана его наиболее сокровенная часть - доверие, которое я не заслужила, и вонзив копье ему в спину, я лишний раз доказала это. Подождите-ка, я сделала это. По слову Риодана, я отвернулась от него. Обвинение в предательстве во взгляде зверя не было моим вымыслом. Это Иерихон Бэрронс смотрел на меня из-под доисторических бровей, оголяя клыки, с упреком и ненавистью, горящими в его угасающих желтых глазах. Я разорвала наш негласный мирный договор. Он был моим демоном - хранителем, а я убила его. Презирал ли он меня за то, что я не разглядела спрятанного за обличьем зверя, мужчину? Увидь меня. Сколько же раз он повторял мне это? Увидь меня, когда ты смотришь на меня. Когда это было нужно больше всего, я не смогла увидеть. Он упорно следовал за мной, вел себя так, как характерно Бэрронсу, со смесью агрессии и повадками собственника, а я не узнала его. Я предала его. Он пришел в дикой, нечеловеческой форме для того, чтобы сохранить мне жизнь. Он поставил себя самого как ЕВУ, не считаясь с тем, чего это будет ему стоить, зная, что он будет превращен в безумное, жестокое животное, способное лишь на то, чтобы убивать все, что попадает в его поле зрения, и все это ради... ...меня. Боже мой, этот взгляд! Я закрыла лицо руками, но этот образ никуда не испарился: зверь и Бэрронс, его темная кожа и экзотическое лицо, его графитовая шкура и примитивные черты. Эти древние глаза, которые видели так много, а желали лишь одного: быть увиденными. Глаза, в которых горит презрение: Неужели ты не могла довериться мне хотя бы однажды? Почему ты предпочла Риодана мне? Ведь это я охранял твою жизнь. У меня был план. Предавал ли я тебя хоть раз? "Я не знала, что это был ты!". Ногти врезаются в мои ладони. Они кровят всего мгновенье, затем исцеляются. Но зверь/Бэрронс в моей голове еще не закончил пытку. Ты должна была. Я подобрал твой свитер. Я принюхивался к тебе и обеспечивал тебе проход. Я убивал свежую, нежную плоть из-за тебя. Я помечал территорию вокруг тебя. В этой форме, как ни в какой другой, я показал тебе, что ты моя - а я забочусь о том, что мне принадлежит. Слезы ослепляют меня. Я сгибаюсь пополам. Мне настолько больно, что невозможно дышать, двигаться. Я обнимаю сама себя и раскачиваюсь. Где-то под всей этой болью, если такое место все еще есть во мне, я осознаю кое-что. Например, то, что исходя из слов Риодана (предатель он или нет, но если он все еще жив, то я убью его), у меня на затылке есть метка ЛМ, и возможно, мои родители все еще у него, а раз Бэрронс здесь, то, очевидно, он так и не добрался до Ашфорда. Если только... время в Зеркалье течет по-другому, и у него могло быть время для того чтобы добраться до Ашфорда до того, как я вызвала ЕТУ, призывая его в это измерение, седьмое по счету после ЛМ' ского скользкого розового коридора, в который я вошла в Дублине. Понятия не имею как долго я пробыла в Зале Всех Времен, и сколько времени прошло в реальном мире, пока мы с Кристианом обсыхали у озера. Однажды, одаренная В'лейном, я провела послеобеденное время на пляже в Фэйри, с иллюзией моей сестры, и это тогда обошлось мне в целый месяц в человеческом мире. Когда я вернулась, Бэрронс был взбешен. Он приковал меня к столбу в своем гараже. На мне было ярко розовое бикини. Мы спорили. Я закрыла глаза и отдалась воспоминаниям. Он стоит, разъяренный, в окружении иголок и красителей, собираясь сделать мне наколку - а если быть более точной, притворяясь, что собирается сделать то, что уже сделал, но тогда я об этом еще не знала - чтобы он мог выследить меня, если я когда-нибудь решу сделать что-то настолько глупое, как снова остаться в Фэйри, неважно как надолго. Я говорю ему, что если он сделает это, то мы распрощаемся. Я упрекаю его в бесчувственности и цинизме, неспособности любить. Называю его продажным наемником, обвиняю в потере самоконтроля и разгроме магазина из-за того, что он не смог найти меня, и признаю, что, вне всяких сомнений, его возбуждают, и то изредка, лишь деньги, артефакты или книга - но никак не женщина. Я помню каждое слово из его ответа: Да, я любил, мисс Лейн, хоть это и не ваше дело. Я терял. Многое и многих. И – нет, я не похож на других участников этой игры. Я не похож на В'лейна. И эрекция у меня бывает отнюдь не изредка. Иногда ее вызывают не женщины, а мелкие надоедливые девчонки. И да, это я разгромил магазин, когда не нашел вас. Кстати, вам придется подыскать себе новую спальню. И мне жаль, что ваш уютный маленький мирок был разрушен, но это случается со всеми, и они продолжают жить дальше. От вас зависит, как вы будете жить. Оглядываясь назад, я, без особых усилий, вижу себя насквозь. Вот она я, прикованная к столбу, практически голая, наедине с Иерихоном Бэрронсом, мужчиной, намного превосходящим мое понимание, но видит Бог, он возбуждает меня! Он планирует часами медленно и аккуратно работать над моей голой кожей. Его твердое тело, покрытое татуировками - невысказанное обещание посвящения в тайный мир, где я смогу испытать такое, чего даже представить себе не могу. И я хочу, чтобы он часами трудился надо мной. Отчаянно хочу. Но не для того, чтобы сделать мне тату. Я тянусь к нему всеми своими примитивными, ограниченными способностями. Хочу, чтобы он забрал у меня то, чего мне не хватает смелости предложить. Какое сложное, нелепое, разрушительное чувство. Страх попросить то, чего ты так хочешь. Страх обладать своим собственным желанием. Он обусловлен ничем иным, как противоестественными ограничениями воспитания. Я приехала в Дублин по рукам и ногам скованная этими ограничениями. Вся из себя воспитанная. Он же был таким естественным - пытаясь научить меня меняться. Как я уже говорила: стадия отрицания. Он прислонился ко мне в гараже, сексуальный, едва сдерживающий свою силу, и когда я ощутила его возбуждение, то почувствовала себя настолько живой и дикой внутри, что позже была вынуждена сорвать с себя бикини, и, забравшись в душ, заботиться о себе снова и снова, фантазируя о множестве различных вариантов развития событий в его гараже. Один из них мог бы занять всю ночь. Я пыталась убедить себя в том, что причина этому – день, проведенный в непосредственной близости с убивающим - сексом Фэйри. Очередной самообман. Он освободил меня и позволил мне уйти. Если бы я была прикована к тому столбу сейчас, то мне было бы совсем не сложно сказать ему о том, чего конкретно я хочу. И это не подразумевало бы освобождение от оков. По крайней мере, не сразу. Я сосредотачиваюсь сквозь слёзы. Трава. Деревья. Он. Он лежит лицом вниз. Мне нужно пойти к нему. Земля мокрая, грязная от ночного дождя и его крови. Мне нужно очистить его. Он не должен быть в беспорядке. Бэрронсу не нравится быть в беспорядке. Он щепетильный, изощренный, изысканный; он одевается со вкусом. Хотя я и поправляла лацкан его пиджака несколько раз, это было всего лишь оправданием для того чтобы дотронуться до него. Войти в его личное пространство. Поупражняться в фамильярности, подчеркивая, что я имею на это право. Непредсказуемый, как голодный лев, он мог бы напугать кого угодно, но он, ни разу не вцепился мне в горло, только облизывал меня, а если его язык и бывал немного грубым иногда, это было небольшой платой за возможность ходить рядом с царем джунглей. Мое сердце вот-вот разорвется. Я не могу сделать это. Я только прошла через это со своей сестрой. Сожаление на сожаление. Пропущенные возможности. Плохие решения. Горе. Скольким еще людям придется умереть, прежде чем я пойму, как жить? Он был прав. Я ходячая катастрофа. Я нащупала телефон в кармане. Первым делом я набрала номер Бэрронса. Звонок не прошел. Я вызвала ЕТНДМ. Звонок не прошел. Я нажала ЕТУ и задержала дыхание, сосредоточенно следя за Бэрронсом. Звонок не прошел. Как и сам мужчина, все линии повреждены. Я начинаю дрожать. Я не знаю, почему, но тот факт, что сотовые телефоны не работают, убеждает меня больше чем что-нибудь еще, что он вне моей досягаемости. Я опускаю голову, убираю волосы наверх, и хотя это удается мне не с первого раза, я все-таки выбираю правильный угол, и делаю снимок моего затылка. Так и есть, две татуировки. Метка Бэрронса - дракон с "Z" посередине, она мерцает слабым радужным сиянием. Слева от нее - черный круг со странными символами, которые я не узнаю. Похоже, Риодан сказал правду. Если эту тату сделал ЛМ, это многое объясняет: Почему Бэрронс так тщательно оградил подвал, в котором вытягивал меня из состояния при-йи, как ЛМ нашел меня в аббатстве после того, как охранные руны были закрашены, как он снова нашел меня в доме, где мы c Дэни засели, и как он проследил за мной аж до моих родителей в Ашфорде. Я вытаскиваю ножик, который взяла в Книгах и Сувенирах Бэрронса. Мои руки дрожат. Я могу прекратить эту боль. Я могу свернуться калачиком и истечь кровью рядом с ним. Это может закончиться довольно быстро. Возможно, у меня будет еще один шанс, в какое-нибудь другое время, в каком-нибудь другом месте. Может быть, он и я возродимся как в том фильме, "Куда приводят мечты", который мы с Алиной ненавидели так сильно, потому что в нем, после смерти детей и мужа, женщина покончила с собой. Теперь я люблю этот фильм. До меня дошло: он о том, как добровольно пойти в ад ради кого-то. Жить, безумствуя если необходимо, потому что ты лучше будешь ненормальным с ними, чем терпеть жизнь без них. Я смотрю на копьё. Он умер, что бы я могла жить. - Будь ты проклят! Я не хочу жить без тебя! То, как ты пойдешь дальше, определяет кто ты на самом деле. - Ох, ты молчать будешь? Ты же мертв, заткнись, заткнись! Но ужасная правда разрывает мое сердце. Я - та девочка, которая кричала "волк". Я - та, которая вызвала ЕТУ. Я - та, которая не думала, что смогу справиться с кабаном самостоятельно. И знаете что? Я это сделала. Я его отогнала и уже была в безопасности к тому времени, когда Бэрронс появился и напал на него. В конце концов, не умирала же я. Из-за меня умер он, и в этом не было необходимости. Я преувеличила. И сейчас он мертв. Я смотрю на ножик. Самоубийство станет моей наградой. А заслуживаю я лишь наказания. Я смотрю на снимок моего затылка. Если ЛМ найдет меня прямо сейчас, не уверена что стану сражаться за свою жизнь. Я обдумываю возможность сделать операцию на своем черепе, но потом осознаю, что мой рассудок пребывает не в лучшей форме для этого. Я могу не остановиться вовремя, и продолжить резать. Слишком близко к позвоночнику. Легкий способ умереть. Я швыряю кинжал в грязь, пока я не успела себе навредить. Что это может сказать обо мне? Что я его убила, а потом убила себя? Трусиха. Но меня не волнует, что это может сказать обо мне. Меня волнует, что это скажет о нем - о его бессмысленной смерти Смерть такого человека как он, заслуживает большего. Я зажимаю следующий крик. Он пойман в ловушку внутри меня, переполняет мои внутренности, обжигает горло так, что больно глотать. Я слышу его своими ушами, хотя мой рот не издает никаких звуков. Это безмолвный крик. Худший вид. Я уже жила с таким однажды, пытаясь оградить маму с папой от знания, что Алинина смерть убивает и меня тоже. Я знаю, что последует за ним, и я знаю, что все будет хуже, чем в прошлый раз. Что я стану хуже. Намного, намного хуже. Я помню сцены резни, которые Бэрронс показал мне в своем уме. Я понимаю их теперь. Понимаю то, что может довести человека до этого. Я становлюсь на колени около его голого, окровавленного тела. Преобразование из человека в животное, должно быть, раскромсало его одежду, разнесло его серебряный браслет с запястья. Почти две трети его тела обведены чернилами с черными и темно-красными рунами защиты. "Иерихон”- говорю я - "Иерихон, Иерихон, Иерихон.” Почему я была так скупа на его имя? "Бэрронс”- был каменной стеной, которую я воздвигла между нами. И если даже появлялась трещина, тонкая как волос, я быстренько заделывала ее страхом. Я закрываю глаза и придаю себе твердость. Когда я открываю их, я обеими руками ухватываюсь вокруг копья и пытаюсь вытащить его из спины. Оно не выходит. Оно засело в кости. Я должна бороться за это. Я остановилась. Я начинаю снова. Я плачу. Оно не двигается. Я могу это сделать. Я могу. Я освобождаю копье. Спустя долгое время я переворачиваю его. Если бы у меня были какие-то сомнения о его смерти, они пропали. Его глаза были открыты. Они были пусты. В них больше нет Иерихона Бэрронса. Я раскрыла свои чувства к миру вокруг меня. Я совершенно не чувствую его. Я одна на этой скале Я никогда не была так одинока. Я перепробовала все, что могла придумать, чтобы вернуть его к жизни. Я вспомнила про плоть Невидимых, что мы запихнули в мой рюкзак, похоже это было целую жизнь назад, в книжном магазине, когда я готовилась встретится с Гроссмейстером. Она практически полностью сохранилась. Если бы только я знала тогда, что знаю сейчас! Что в следующий раз, когда я увижу Иерихона Бэрронса, он будет мертв. Что последние слова, которые он произнесет и, которые я никогда больше не услышу, будут - "И Ламборгини", с волчьим оскалом и обещанием всегда быть за моей спиной, дышать мне в затылок, всегда прикрывая меня. Извивающаяся, нарезанная плоть Носорогов по-прежнему аккуратно упакована в баночку для детского питания. Я протолкнула его между его распухших, окровавленных губ и держала его рот закрытым. Когда оно выползло через рваную рану в его горле, мой сдавленный крик чуть не оглушил меня. Я не мыслю ясно. Мной руководят паника и горе. Бэрронс сказал бы: «Бесполезные эмоции, Мисс Лейн. Поднимитесь над ними. Прекратите реагировать и действуйте». Он здесь, снова разговаривает со мной. Что бы я не смогла ради него сделать? Нет такого, пусть даже слишком отвратительное и варварское. Я хочу вернуть его, живым и здоровым. Риодан распорол его с живота до груди, пока не перерезал горло. Я осторожно отодвинула плоть его нататуированного торса, и положила кусочек Невидимого в его беззащитный, разрезанный желудок. Оно выползло. Я рассматриваю попытку сшить желудок так, что его тело будет вынуждено переварить плоть темного фэйри, меня интересует, сработает ли это, но мне не хватает иголки, нитки или чего-нибудь другого для того чтобы зашить его разорванную плоть. Я пытаюсь поместить его внутренности обратно в тело, собрать их по порядку, смутно осознавая что, пожалуй, это ненормально. Здравомыслящий человек так бы не сделал. Однажды он сказал: "Войди в меня, посмотри, как глубоко ты можешь проникнуть". Со своими руками на его селезенке, я думаю - вот я и здесь. Слишком мало, слишком поздно. Я использую свою новоявленную способность Гласа и приказываю ему встать. Однажды он сказал мне, что у ученика и учителя развивается иммунитет друг к другу. Я почти успокоилась. Я боялась, что Глас может поднять зомби, воскрешенного, но не по-настоящему живого. Я приоткрываю его рот с помощью палки, надрезаю вену, и капля крови капает на него. Я надрезаю еще глубже, чтобы появились еще несколько капель, продолжая резать, поскольку моя рана быстро затягивается. Это только делает его более окровавленным. Я обыскала свою часть ши-видящей в поисках магии, чтобы вылечить его. Но внутри меня не было ничего столь могущественного. Неожиданно я пришла в ярость. Как он может быть смертным? Как он посмел быть смертным? Он никогда не говорил мне, что он смертен! Если бы я знала, то вела бы себя с ним по-другому! - Вставай, вставай, вставай! - кричу я. Его глаза все еще открыты. Я ненавижу то, что они открыты и так пусты и опустошенны, но закрыть их будет как признание. Во мне его нет Я никогда не закрою глаза Иерихону Бэрронсу. Они были широко открыты в жизни. Он хотел бы, чтобы они были открыты в смерти. Ритуалы будут напрасны для него. Где бы ни был сейчас Бэрронс, он засмеется, если я попытаюсь сделать что-то такое мирское, как погребение. Слишком мало, для столь значительного человека. Положить его в ящик? Никогда. Закопать его? Ни за что. Сжечь его? Это тоже будет признание. Признание того, что он мертв. Никогда. Даже мертвый он выглядит неукротимым, его большое татуированное черно-красным тело эпического гиганта, поверженного в бою. Я присела на землю, осторожно подняла его голову, подтянула под нее ноги и взяла в руки его лицо. Своей майкой и горячими слезами, которые не хотят прекратить падать, я смыла грязь и кровь, нежно очищая его. Суровое, запретное, красивое лицо! Я трогаю его. Провожу по нему пальцами, снова и снова, пока не узнаю самый неуловимый нюанс каждой грани и угла, пока не смогу вырезать его из камня, если даже буду слепой. Я поцеловала его. Я легла и вытянулась рядом с ним. Я прижалась всем своим телом к нему. Я держала его так, как никогда не позволяла себе, пока он был жив. Я рассказывала все то, что никогда не рассказывала. Какое-то время я и понятия не имею, где заканчивается он, а где начинаюсь я. __________________________________________________________________________ Листовка Дэни _________________________________________________________________________ 91 день ППС ПОЛУЧИТЕ СВОИ "ТЕНЕ-РАЗРУШИТЕЛИ"!!! УЗНАЙТЕ О НИХ ВСЕ!!! Ага, вы меня правильно поняли! Этих ушлепков МОЖНО убить! Предоставлено "Дэни Дейли", вашим ЕДИНСТВЕННЫМ источником всех новостей ППС (После Падения Стен, идиоты. Я не намерена вам все разжевывать). "ТЕНЕ-РАЗРУШИТЕЛЬ" от Дэни "Мега" О'Мэлли * 1 кусочек плоти Темных. * Взрыватель. * Порох для сигнальных вспышек. Используйте только стандартную пиротехническую смесь. НЕ используйте хлорат или серу. КРАЙНЕ нестабильны. Возьмите у меня, я знаю, че говорю! Сделайте бомбу с вишенку. Поместите ее в центр кусочка плоти. Подсоедините взрыватель. Сформируйте плоть Темных в шарик, чтобы легче катался. Загоните Тень в угол, закатите туда "ТЕНЕ-РАЗРУШИТЕЛЬ", и заткните уши! Эти ушлепки - каннибалы!!! Смотрите, как Тень сожрет закуску и распадется, когда бомба взорвется внутри нее. Если Тень съест СВЕТ - она умрет! ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! * Детям до 14: НЕ делайте этого без посторонней помощи. Никому не будет лучше, если вам оторвет руки. Вы нам еще нужны. Будьте клевыми. Быть умным теперь клево. * Действуйте быстро! Если обнаружите особенно большое гнездо - напишите его адрес на "Дэни Дейли", приклейте на стену ГПО, О'Коннелл стрит, Дублин 1, и я позабочусь об этом. (Меня не просто так называют МЕГА!) * НЕ используйте СЕРУ! Она делает смесь КРАЙНЕ нестабильной. У меня до сих пор брови и волосы в носу не отросли. * Бывает, бомбочка взрывается прежде, чем Тень съест ее. Некоторые из них достаточно глупы, чтобы слопать следующую. ЮРИДИЧЕСКАЯ ОГОВОРКА! "Дэни Дейли" (ООО) и филиалы НЕ несут ответственности за разрушение имущества или телесные повреждения!
Глава 2 - 2 - Люди говорят забавные вещи, когда кто-то умирает. Он теперь в лучшем месте. Откуда вы знаете? Жизнь продолжается. И это должно меня успокоить? Я мучительно осознаю, что жизнь продолжается. Мне больно каждую проклятую секунду. Как мило знать, что так и будет продолжаться. Спасибо, что напомнили. Время лечит. Нет, не лечит. В лучшем случае, время – великий уравнитель, что метет нас всех в гробы. Мы ищем пути, чтобы отвлечь себя от боли. Время – это не скальпель и не бинт. Ему все равно. Рубцы – это не здорово. Это просто рана на вашем лице. Каждый день я живу с призраком Алины. Теперь я буду жить с еще одним привидением, Бэрронса. Идти с ними бок о бок, один по правую сторону, второй по левую. Они будут бесконечно со мной разговаривать. И словно перемычке между моими величайшими неудачами, мне никуда не деться. Становится прохладнее к тому времени, когда я заставляю себя двигаться. Я знаю, что это значит. Это значит, что ночь почти наступает, опускаясь на меня, как железные жалюзи на стеклянные витрины дорогих магазинов в многолюдном районе. Я пытаюсь оторваться от него. Я не хочу. Я делаю дюжину попыток, чтобы заставить себя сесть. Моя голова болит от рыданий, горло горит от крика. Когда я сажусь, то двигается только мое тело, мое сердце до сих пор лежит на земле, рядом с Иерихоном Бэрронсом. Оно бьется еще один раз и затем останавливается. Наконец тишина. Я отталкиваюсь ногами, заставляя себя встать. Я стою так будто мне сто лет, скрипя каждой косточкой. Если Гроссмейстер охотится за мной, то я просидела на этом обрыве опасно долгое время. Гроссмейстер, Дэррок, лидер темных фэйри, ублюдок, который разрушил стены на Хэллоуин и выпустил полчища Темных в мой мир. Сукин сын начал все это - соблазнил и, наверное, убил Алину или сделал так, чтобы ее убили. Сделал так, что я была изнасилована Темными принцами. Сделал из меня помешанную и превратил в беспомощную рабыню. Захватил моих родителей и вынудил меня зайти в Серебряные Зеркала. Он причина того, что я оказалась на этом обрыве, где я убила Бэрронса. Если бы не один бывший фэйри, одержимый восстановлением своего былого величия и отмщением, то ничего этого бы не случилось. Мести всегда бывает мало. Месть закончится слишком быстро и это не удовлетворит запутанные нужды того существа, которым я стала, пока лежала здесь, держа его. Я хочу все вернуть назад. Все, что у меня забрали. Вулкан гнева взрывается во мне, просачиваясь во все уголки, которые сейчас занимает горе. Я приветствую это, поощряю это, преклоняю колени перед своим новым богом. Я крещу себя его энергией, шипеньем ярости. Я отдаю себя. Требуй меня, возьми меня, владей мной, я твоя. Ши-видящая всего лишь в нескольких буквах от Бан-ши: Предвестник смерти из места, где я родилась, это визжащее мифическое существо движимое гневом. Я ищу это темное, гладкое озеро в моем уме. Я стою на черном, посыпанном галькой пляже. Руны всплывают на блестящей, черной как смоль поверхности, сверкая силой. Я наклоняюсь, пропускаю свои пальцы через черную воду, зачерпываю две горсти, и выражаю глубокий поклон бездонному озеру. Это мой друг. Я знаю об это сейчас. Он всегда был. Моя ярость слишком огромна для укромных уголков и трещин. Я не пытаюсь сдерживать это. Я даю этому сложиться в темную, опасную мелодию. Я откидываю голову назад, освобождая место для его высвобождения. Это нарастает, взрывается, проходя по горлу, раздувает мои щеки. Когда это вырывается из моих губ, это нечеловеческий вопль, который поднимается выше деревьев, разрывая воздух и разрушая спокойствие леса. Волки в испуге проснулись в берлогах, воя в жалобном хоре; визг кабанов, и рев существ которых я не могу назвать. Наш концерт оглушительный. Температура упала и лес вокруг меня резко заключился в плотное серебристое покрытие льда, от самых маленьких травинок до самой высокой ветви. Птицы моментально леденели и умирали, клювы кормящие своих младенцев разлучались. Белки заморозились в середине прыжка, и падали как камни на землю, где и разбивались вдребезги. Я взглянул на мои руки. Они были окрашены черным, мои ладони серебристыми рунами. Теперь я знала, где заканчивается Бэрронс и начинаюсь я. Там где закончился Бэрронс, я начинаюсь. Я. Мак О'Коннор. Ши-видящая, которую,Светлый Принц сказал, мир должен бояться. Я встала на колени и поцеловала напоследок Бэрронса. Я не буду укрывать его или совершать какие-либо ритуалы. Это было бы для меня, не для него. Я сделаю только одну единственную вещь для меня. Так или иначе, скоро ничего из этого не будет иметь значения. Я должна быть разорвана пополам, чтобы перестать чувствовать, как меня разделяет на двое. Разделенной, никогда не зная кому доверять. Сейчас я женщина с единственно целью. Я точно знаю, что собираюсь сделать. И знаю, как я это сделаю.
Глава 3 -3- Покинув тело Бэрронса, я отправилась туда, куда вел меня мой демон-хранитель. Верю, по какой-то причине он хотел, чтобы я пошла этим путем. Я верила ему после смерти так, как не верила никогда при жизни. Что я за человек? Я иду вдоль реки много миль. Как только он исчезает позади меня, исчезаю и я. С каждым сделанным шагом, я отбрасываю еще одну частицу себя. Слабости. Они не помогут мне в достижении моих целей. И если это, так называемая, человечность, что ж, хорошо. Я не могу одновременно чувствовать и пережить то, через что мне предстоит пройти. Когда я уверена, что готова, останавливаюсь и жду своего врага. Он не разочаровал. - Думала, ты никогда не доберешься, - говорю я охрипшим от крика голосом. Говорить больно. Я наслаждаюсь болью. Я это заслужила. ГМ ещё на некотором расстоянии вдали, скрытый в лесу, но я вижу тени, которые движутся слишком волнообразно, чтобы быть тенями от деревьев. - Выходи. Я прислоняюсь спиной к дереву, одна моя рука в кармане на бедре, другая - на талии. - Я - то, что ты хочешь, так? То, зачем ты сюда пришёл. В чём смысл всего этого. К чему нерешительность? Моё копьё – в кобуре под рукой, кинжал – на поясе. Покрытый рунами черный кожаный мешочек с тремя камнями - 3/4 того, что желает ГМ; того, что, надеемся, может стать клеткой для Синсар Дабх - надёжно спрятан у меня в рюкзаке за спиной. Очертания фигур плавно появляются из темноты: ГМ и два оставшихся Темных принца. Джека и Рэйни Лейн с ними нет. Это обеспокоило бы меня, если бы Мак, любящая родителей, не осталась позади с телом Бэрронса. Он мёртв. И это моя вина. У меня нет родителей. Нет любви. Нет слабостей. Нет ни единого солнечного лучика в моей душе. Я чувствую себя намного легче и сильнее. Дэррок (не стану больше называть его ГМ; даже аббревиатура титула этой самодовольной задницы предполагает превосходство) ел слишком много плоти Темных. В воздухе между нами сгущается сила. Не знаю, что исходит от него и что посылаю я. Интересно, что его приспешники думают о каннибализме в отношении своих же. Возможно, то, что омерзительно для Светлого двора, для Темного - общий порок, допустимая жертва, чтобы быть Тёмным. Приблизившись к кругу серебристого света, в котором я стою, он широко распахнул глаза. Я смеюсь, гортанно урчу. Знаю, как выгляжу. Оставив Бэрронса, я вымылась и привела себя в порядок. Лифчик в рюкзаке, волосы мягко вьются и обрамляют лицо. Потребовалось время, чтобы смыть чёрное пятно с ладоней. Во мне нет ничего, что не являлось бы оружием, ценным качеством, чем-то, что можно использовать для того, чтобы получить желаемое, включая моё тело. Я выучила пару уроков у Бэрронса: Сила сексуальна. Она формирует мою сущность, направляет меня. Смерть Бэрронса не опустошила меня. Алхимия горя выковала новый металл. Я изменилась. Существует только один способ, благодаря которому я смогу смириться с его смертью - отменить её. А вместе с этим и смерть Алины. Каждый, кого я встречала и кто знал хоть что-то о Синсар Дабх, говорил о ней загадками. Никто не был готов сказать мне точно, что в ней содержится. Единственная вещь, которую все продолжали твердить: мне обязательно нужно её найти и быстро, потому что она может предотвратить падение стен. Что ж, стены пали. Теперь уже поздно. Учитывая, как преданно я охотилась за этой книгой в течение месяцев, просто поразительно, как мало я думала о её содержимом. Я проглотила всё, что мне было сказано и послушно преследовала её. Теперь я понимаю, что каждый держал меня строго сосредоточенной на цели её найти, чтобы предотвратить падение стен, поэтому я никогда особо не задумывалась о других способах использования Синсар Дабх. Я была там, охотясь на объект невиданной силы, окруженная людьми, которые хотели ее для своих целей и ни разу не подумала: "Подождите минутку, а что она может дать мне?" Дэррок сказал мне, что с Синсар Дабх он сможет вернуть мне Алину. Говорил, что хотел её, чтобы восстановить свою сущность фейри и отомстить. В'лейн рассказывал, что Тёмная книга содержит знания Темного Короля, самые отвратительные из них. Сказал, что хочет достать её для Светлой Королевы, она сможет использовать книгу для восстановления былой славы их расы и чтобы вновь заключить в тюрьму Тёмных. Он верит, что книга содержит части Песни Творения, которая давно была потеряна для его расы, и что Королева сможет их использовать для воссоздания древней мелодии. Я не знаю точно, что есть Песнь Творения или что она делает, но, видимо, она является завершающей частью силы фейри. Бэрронс сказал мне больше всех. Он поведал, что Синсар Дабх содержит заклинания для создания и уничтожения миров. Что-то, связанное с фрагментами Песни. Он бы никогда не сказал, для чего она ему нужна. Никогда бы не признался мне, почему он хотел ее. Говорил, что он был коллекционером. Ну да, конечно. А я - Король Тёмных. Лёжа на земле и держа тело Бэрронса, я впервые размышляла об использовании возможностей Синсар Дабх в очень личных целях. Особенно о части создания и разрушения миров. Всё стало таким понятным для меня. Имея Синсар-Дабх, человек мог бы создать мир с другим прошлым и будущим. Или повернуть время вспять. Стереть всё, что не нравится. Заменить то, потерю чего он бы не вынес, включая людей, без которых он не смог бы жить. Я оторвала себя от тела Бэрронса с единственной целью - найти Синсар Дабх. И когда я заполучу ее, не обращусь ни к кому. Она должна быть моей. Я изучу ее. Страдание определило мою цель. Ничто не может встать на моем пути. Я восстановлю мир так, как захочу. - Подойди, - я улыбаюсь, - Присоединись ко мне, - на моем лице только тепло, приглашение, удовольствие от его присутствия. Такая "Я" - последнее, что он ожидал увидеть. Он верил, что обнаружит испуганную, бьющуюся в истерике девчонку. Прошлой меня больше нет и не будет. Он жестом отзывает Принцев назад и делает непринужденный шаг вперед, но я вижу отработанную грацию в его движении. Он опасается меня. И правильно. Медно-красные глаза фейри встречаются с моими. Как же Алина не смогла увидеть, что это не человеческие глаза, каким бы человеческим не выглядело его тело? Ответ прост: Она смогла. Она знала. Вот почему лгала ему, говорила, что у неё нет семьи, что она сирота. Защищала нас с самого начала. Знала, что он опасен, и все равно его хотела, хотела попробовать эту сторону жизни. Я не осуждаю ее. Никто не совершенен. Мы должны были быть изгнаны из Ирландии для всеобщего блага. Он оценивает меня. Я знаю, что он прошел мимо тела Бэрронса. Пытается выяснить, что произошло, но не хочет спрашивать. Подозреваю, ничто не смогло бы убедить его больше, чем увиденная смерть Бэрронса, что МакКайла, с которой он имел дело, больше не вернется домой. Его взгляд падает на тонкие, серебристые руны с зазубренными краями, которые окружают меня на земле, купают меня в прохладном, жутком свете. Просканировав их, он выглядит потрясенным. - Отличная работа, - его взгляд скользнул от рун к моему лицу, - Что это? - Ты не узнаешь их? – парирую я. Чувствую обман. Он знает, что это за руны. Я бы тоже хотела знать. В следующий момент, его медно-красные глаза встретились с моими и он запылал ярким темно-синим светом. Я даже не видела как он потянулся за пазуху за Реликвией. - Выйди из круга сейчас же, - приказывает он. Он не использует Гласс. Держит амулет - один из четырёх Темных Реликвий, богато украшенное ожерелье с неизвестным камнем размером с кулак. Король создал его для своей любовницы, чтобы дать ей возможность изменять реальность, когда та захочет. Амулет усиливает волю выдающегося человека. Месяц назад я присутствовала на очень эксклюзивном аукционе в подземном бомбоубежище и видела, как старый валлиец заплатил за него сумму, превышающую восемь цифр. У него была жёсткая конкуренция. Мэллис убил старика и забрал амулет прежде, чем Бэрронс и я смогли его украсть. Но фанатичный вампир не смог его использовать. Зато Дэррок может. Думаю, и я смогла бы, если только отберу его. Однажды я его держала, и оно отреагировало на меня. Но, как и большинство реликвий фейри, время наполняло его чувствительностью, и оно что-то хотело от меня – связь или дар. Я не поняла или не хотела понимать, испуганная тем, чего это могло бы мне стоить. Я отдала Реликвию Дэрроку, когда он использовал на мне Гласс, прежде чем я научилась ему сама. Теперь у меня нет никакого страха перед желаниями амулета. Не может быть слишком высокой цены. Я чувствую темно-синюю мощь приказа Дэррока слившегося с принуждением амулета. Безумное давление. Хочу выйти из круга. Я смогу дышать, есть, спать и жить навечно без боли, если только оставлю круг. Я засмеялась. - БРОСЬ МНЕ АМУЛЕТ СЕЙЧАС ЖЕ! - Гласс вырвался из меня. Повернув головы, Темные принцы посмотрели на меня. Трудно сказать, что с ними стало, но, думаю, они внезапно нашли меня очень интересной. По спине прошел холодок. Не осталось ни страха, ни ужаса внутри меня, но эти... чувства... эти ледяные, неестественные помрачения ума... им до сих пор удается влиять на меня. Хотя я на них даже не смотрела. Дэррок сжал пылающий амулет: - Выйди из круга! Давление нарастало, было бы легче подчиниться - БРОСЬ МНЕ АМУЛЕТ! Он вздрагивает, поднимает руку, рычит и опускает ее обратно. В течение следующих нескольких минут, он и я каждый пытается подчинить друг друга своей воле, пока мы, наконец, не вынуждены признать, что находимся в тупике. Мой Гласс не работает на него. Так же как его амулет и Гласс не работают на меня. Мы равны друг перед другом. Очаровательно. Я равная ему. Боже, в кого я превратилась. Он обходит меня вокруг, и я поворачиваюсь вслед за ним, скривив губы в легкой усмешке, с горящими глазами. Я наполнена. Воодушевлена. Накачана силой рун и своей собственной. Мы изучаем друг друга так, будто столкнулись с новым биологическим видом. Я протягиваю свою руку, как приглашение ступить в мою сторону. Он смотрит вниз на руны. - Я не настолько глуп. Его голос глубок, мелодичен. Он красив. Теперь я понимаю, почему моя сестра хотела его. Высокий, с золотистой кожей, здесь был и потусторонний эротизм, который не смогла искоренить Королева, сделав его смертным. Шрам на его лице привлекает взгляд, заставляет желать прикоснуться к нему, узнать историю, спрятанную за ним. Не могу спросить, насколько он глуп, потому что это выдаст мой секрет: я не знаю, что это за руны. - Что случилось с Бэрронсом? - спрашивает он через некоторое время. - Я его убила. Он изучает мое лицо, и я знаю, что он пытается придумать любой сценарий, который мог бы объяснить убийство Бэрронса. Если он осмотрел тело, то видел рану от копья, и знает, что это копье есть у меня. Знает, что я ударила Бэрронса по крайней мере один раз. - Почему? - Устала от его бесконечного хамства, - подмигнула я, позволив ему подумать, что безумна. А я безумна. В всех смыслах этого слова. - Не думаю, что он мог быть убит. Фейри давно боялись его. - Оказывается, копье было его слабостью. Вот почему он никогда не прикасался к нему. Он проглотил мои слова, и сейчас пытается понять, как оружие фейри смогло убить Иерихона Бэрронса. Я бы тоже хотела это знать. Копье нанесло смертельный удар? Умер бы он от раны в конечном итоге, независимо от того, перерезал ли Риодан ему горло? - И все же он отдал его тебе? Думаешь, я поверю в это? - Как и ты, он думал, что я белая и пушистая и у меня нет зубов. Слишком глупа, чтобы быть опасной. Он любил говорить обо мне: «Агнец на заклание». Маленький ягненок убил льва. Я его сделала, верно? - снова ему подмигнула. - Я сжег его тело. Не осталось ничего, кроме пепла, - Дэррок внимательно следит за моим лицом. - Круто. - Если и была какая-то вероятность, что он воскреснет, то теперь ее нет. Принцы развеяли его пепел в сотне направлений, - его пристальный взгляд пронизывал меня насквозь - Мне следовало подумать об этом самой. Спасибо за хорошую работу, - мысленно я уже в новом мире, который собираюсь создать. С этим я уже попрощалась. Медно-красные глаза сощурились, сверкая с презрением. -Ты не убивала Бэрронса. Что произошло? Во что ты играешь? - Он предал меня, - солгала я. - Как? - Не твоё дело. У меня были причины. Я видела, как он наблюдает за мной. Задается вопросом, могло ли изнасилование Темными Принцами и мое пребывание в Зале Всех Времен лишить меня рассудка. Гадал, достаточно ли я неуравновешенна, чтобы сойти с ума и действительно убить Бэрронса за то, что он доставал меня. Когда он вновь смотрит вниз на руны, я знаю, что он уверен: я способна на это. - Выйди из круга. У меня твои родители и я убью их, если ты не подчинишься мне. - Мне все равно, - издевалась я. Он уставился на меня, услышав истину в моих словах. Меня это не волнует. Важнейшая часть меня мертва. Я не оплакиваю её. Это больше не мой мир. То, что происходит здесь не имеет значения. В этой реальности, я уже в чужом времени. Я построю новую реальность или умру в попытке её создать. - Я свободна, Дэррок. Действительно, по-настоящему свободна, - пожав плечами, кивнула головой и засмеялась. Он делает резкий вдох, когда я произношу его имя. Я смеюсь. Знаю, что напомнила ему мою сестру. Говорила ли она ему эти слова? Слышал ли он наслаждение в моем смехе, как однажды слышал в её? Он подбирается ближе к кольцу вокруг меня, прищурившись. - Что изменилось? В день, когда я похитил твоих родителей и сегодня, что с тобой случилось? - Что изменилось… Это произошло очень давно. Тебе следовало оставить Алину в живых. Я возненавидела тебя за её смерть. - А сейчас? Я осмотрела его сверху до низу. - Сейчас все иначе. Другой мир. Другие мы. Он ловит мой взгляд, изучая. - О чем ты? - Не вижу причин, почему мы не можем быть... друзьями, - он пробует это слово на вкус, - Друзья? Я киваю. Он надеется, что я искренна. Человек никогда бы не подменил понятия. Фейри другие. Не важно, сколько времени они провели среди нас, они просто не могут понять тонкостей человеческих эмоций. На эту разницу я и рассчитывала. Оставив Бэрронса, все, чего я хотела - подстеречь Дэррока, использовать мои руны и новообретённого Темного зеркального друга, чтобы убить его сразу, как он появился. Я быстро подавила это желание. Этот экс-фейри, ставший человеком, знает больше о Светлом и Темном дворах и Книге, которой я полна решимости завладеть, чем кто бы то ни было. Когда он расскажет мне все, что знает сам, я наслажусь его убийством. Я рассмотрела возможность присоединения к В'лейну и, взяв все, что мне нужно, от Дэррока, я смогу это сделать. В конце концов, мне нужен четвертый камень. Но скорее всего В'лейн не владеет существенными знаниями о Книге, кроме нескольких старых легенд. Держу пари, Тёмные о Книге знают больше, чем правая рука Королевы. Может даже знают, где найти пророчество. Как и Бэрронс, Дэррок в действительности видел страницы Темной Книги. Вынуждена признать, что охота за Синсар Дабх была пустой затеей, пока я не обнаружила, как её контролировать. Но Дэррок никогда не прекращал своих поисков. Почему? Что он знает такого, чего не знаю я? Чем скорее я выведаю его секреты, тем быстрее узнаю содержание и назначение Синсар Дабх, и тем быстрее смогу прекратить жить в этой мучительной реальности, которую без колебаний разрушу, чтобы заменить своим миром. Правильным. Где всё заканчивается счастливо. - Друзья преследуют общие цели, - говорит он. - Такие, как охота на книгу, - соглашаюсь я. - Друзья доверяют и не создают препятствий друг другу, - он смотрит на руны под моими ногами. Они пришли изнутри меня. Я и есть мой круг. Он этого не знает. Я отбросила руны в сторону. Интересно, забыл ли он о моем копье. Так как он сильно связан с Тёмными, единственный укол мог бы приговорить его к такой же медленной, ужасной смерти, от которой пострадал Мэллис. Когда я вышла из круга, он медленно осмотрел меня сверху вниз. Я вижу вспыхивающие в его глазах мысли, пока он осматривает мое тело: «Убить её? Трахнуть? Напасть и связать? Узнать ее цели?» Нужно немало сил, чтобы мужчина убил красивую женщину, с которой он ещё не спал. Особенно, если он наслаждался её сестрой. - Друзья не принуждают друг друга, - сказала я, быстро взглянув на амулет. Он склоняет голову и прячет амулет под рубашку. Улыбаясь, я протягиваю ему руку. Бэрронс хорошо обучил меня. Держи своих друзей близко... Дэррок берёт её, наклоняется, чтобы запечатлеть легкий поцелуй на моих губах. Напряженность между нами ощутима. Одно резкое движение любого из нас, и мы будем друг на друге, пытаясь убить друг друга, мы оба это знаем. Он держит свое тело податливым. Я пытаюсь расслабиться. Мы как два скорпиона с закрученными хвостами, пытающиеся спариться. Это не более, чем заслуженное мной наказание - разрешение ему так ко мне прикасаться. Я приговорила Бэрронса к смерти. Я приоткрываю губы, но сдержанно, зубы стиснуты. Выдыхаю мягкий шепот дыхания ему рот. Ему это нравится. ...а врагов - еще ближе. Позади нас, Тёмные принцы начинают тихий перезвон, словно темные кристаллы. Я помню этот звук. Знаю, чему он предшествует. Сжимаю руку Дэррока. - Не они. Больше никогда. Дэррок поворачивается к ним и отдаёт грубые команды на языке, который причиняет боль ушам. Они исчезают. С этого момента я больше не знаю, где они, могут ли вплотную приблизиться ко мне, я тянусь за моим копьем, но оно тоже исчезло. Темные Принцы не могут хоть как-то контролировать свое перемещение в Зеркальи. Дэррок говорит мне, что пытаться рискованно. Проклятие Круса, выворачивает все к черту. Я отвечаю, что камни не лучше, все измерения пытаются изгнать их сразу, как только обнаруживают, стараясь вернуть покрытые рунами черно-синие камни, высеченные из скал тюрьмы Темных, в то место, где они были созданы. Я удивлена, что он не знает этого, о чем ему и сообщила. - Ты не понимаешь, какая лживая жизнь во дворе Светлых, МакКайла. Те, кто имеют истинные знания, истинные воспоминания о нашем прошлом, рьяно это охраняют. Существует столько версий о Старых Днях и противоречивых рассказов о нашем происхождении, сколько измерений, чтобы выбраться из Зала Всех Времен. Единственные Темные, которых мы когда-либо видели, это те, кто участвовал в войне, когда Король убил нашу Королеву. После этого, мы пили из котла бесчисленное количество раз. Он движется по краю утеса с неестественной плавностью и изяществом. Фейри двигаются, как грациозные, величественные хищники, рожденные с уверенностью, что они никогда не смогут умереть или, по крайней мере, очень редко и только при особых обстоятельствах. Он не потерял то высокомерие, или, возможно, вернул его, съев плоть Темных. Он не носит темно-красное одеяния, которые когда-то испугали меня. Высокий, изящно мускулистый, он одет, как турист в Versace, с длинными посеребренными волосами, зачесанными назад. Он бесспорно сексуален. Окруженный властью и уверенностью, он напоминает мне Бэрронса. Я не спрашиваю, зачем они пьют из котла. Понимаю. Если бы я нашла его и выпила, он стер бы всю мою боль и позволил бы начать жизнь с чистого листа. Я бы не печалилась о том, чего не помнила. Раз они пьют из котла, значит чувствуют... если не боль, то по крайней мере значимый дискомфорт. - Итак, как собираемся выбираться отсюда? - спрашиваю я. Его ответ вызывает у меня внезапную дрожь, чувство чего-то намного большего и непостижимого, чем дежа вю - неизбежности того, что все тайное станет явным, в конце концов. - Белый Дворец.
Глава 4 -4- В ночь, когда пали стены, я укрылась в колокольне с единственной целью - дожить до рассвета. Я не думала, что будет, если мир выживет вместе со мной. Казалось, это была самая долгая ночь в моей жизни. Я ошиблась. Вот она - самая длинная ночь в моей жизни: идти бок о бок со своим врагом, оплакивая Иерихона Бэрронса, утопая в чувстве собственной причастности к его смерти. Она все тянется и тянется. За минуты я проживаю тысячи часов. Считаю от одного до шестидесяти про себя, отмеряя время, что отдаляет меня от его смерти, надеясь, что со временем боль станет не такой острой, словно ножом пронзающей мое сердце при каждом вздохе. Мы идем без перерыва на еду и сон. Он несет плоть Темных в сумке, и время от времени ест ее на ходу. Следовательно, он сможет идти гораздо дольше меня. В какой-то момент мне придется передохнуть. Сама мысль, что я потеряю сознание в его присутствии, мне не приятна. У меня в запасе еще есть не опробованное на нем оружие. Не сомневаюсь - он тоже скрывает свое. Наше перемирие сродни езде на танках по тонкому льду. - А где Темный Король? - спрашиваю я, в надежде, что за разговором время пойдет быстрее, - Это же его книга разгуливает на свободе. Слышала, он хочет ее уничтожить. Почему ничего не делает для этого? А еще я могу заняться сбором компромата на Темных, выискивая полезную информацию, пока не выясню, насколько могущественен Дэррок, и не начну понимать, что плавает в моем темном озере, главное - быть хитрее. Я не стану совершать опрометчивых поступков, которые могли бы поставить под удар мою миссию. От этого зависит воскрешение Бэрронса. Дэррок пожимает плечами: - Он исчез много лет назад. Одни говорят, что он слишком безумен, и ему нет до этого никакого дела. Другие считают, что он не может покинуть тюрьму Темных, и спит вечным сном в могиле из черного льда. Остальные утверждают, что тюрьма никогда не была ему помехой, и его единственными оковами были лишь угрызения совести после смерти возлюбленной. - Это подразумевает любовь. А фэйри не способны любить. - Спорный вопрос. Я узнаю себя в тебе и нахожу это... притягательным. Так я чувствую себя менее одиноким. Перевод: «Я - зеркало, в котором фейри видит себя и наслаждается своим собственный отражением». - Неужели вас не устраивает одиночество? - Немногие фэйри способны его вынести. Некоторые утверждают, что энергия, вложенная в идеал, неспособный отражать или быть отраженным, может рассеиваться до полного исчезновения. Возможно, это изъян. - Прямо как аплодисменты для Динь-Динь1, - усмехаюсь я, - Зеркало, подтверждение. Он окидывает меня взглядом. - Это то, чем являются фэйри? Энергией? Дэррок вновь посмотрел на меня, точно как В'лейн - ясно, он не станет обсуждать ни со мной, ни с другими людьми, чем являются фэйри. Его комплекс превосходства явно не уменьшился за время пребывания смертным. Подозреваю, он стал еще больше. Теперь Дэррок знаком с обеими сторонами. Это дает ему преимущество перед другими фэйри. Он знает наши слабости, и от этого еще опаснее. Я откладываю мысли об энергии на потом. Железо влияет на фэйри. Почему? Являются ли они таким видом энергии, который можно "закоротить"? - Признаёшься, что несовершенен? - настаиваю я. - Мы несовершенны. Что такое Бог? Спроси себя. Согласно вашим мифам, Он был настолько разочарован своими первыми результатами творения вашей расы, что попытался сделать все заново. Мы, по крайней мере, взяли под контроль наши ошибки. А ваш Бог позволяет своим гулять на свободе. Всего за несколько тысяч лет, ваши мифы о творении стали куда более абсурдными, чем наши. И ты еще удивляешься, что мы не помним своего происхождения более чем через миллион лет. Разговаривая, мы, незаметно приблизились друг к другу. Одновременно это осознав, отпрянули, возвращая дистанцию между нами, достаточную для незамедлительного отражения нападения Принцы еще не появились. И я этому рада. Хотя они больше не воздействуют на меня в сексуальном плане, все же вызывают ужасные ощущения своим присутствием, заставляя чувствовать себя опустошённой, без чего-то жизненно необходимого, с чувством вины и предательства. Причем я не знаю, кто и как меня предал, да и не хочу знать. Чувствую ли я это оттого, что однажды была изнасилована ими, и это начисто лишило меня самоконтроля? Или же оттого, что они являются сущим проклятием для всего человечества? Интересно, "материал", из которого они были созданы Тёмным Королём, так чужд и ужасен нам, что они являются своеобразной "черной дырой" в сознании человека? Их неотразимая красота только усугубляет ситуацию. Их изысканность, словно края черной дыры - рубеж, откуда нет возврата. Я вздрагиваю. Я помню. Никогда не забуду как трое и неизвестный четвертый двигаются вокруг меня, внутри меня. По приказу Дэррока. Этого я тоже, никогда не забуду. Мне казалось, что быть изнасилованной ими это страшно, что это уничтожило во мне многое, изменило мою сущность. Думала, что узнала боль и изменилась. Теперь я знаю. Мы проходим лес, спускаемся к темным лугам, освещенным только луной. Оставлю на время сбор информации. Горло пересохло от крика; переставление ног и сохранение безразличного выражения лица требуют полной сосредоточенности. В бесконечной предрассветной темноте, я упорно прохожу через нескончаемые адские муки Я тысячу раз прокручиваю в памяти сцену на скале, представляя, что она закончилась как-то иначе. Густая трава и тонкий тростник шелестят у моей талии, касаются моей груди. Если в этих густых зарослях и есть животные, они держатся на расстоянии. Если бы я была на их месте, то точно держалась от нас подальше. Погода становится немного лучше, воздух теплеет и наполняется экзотическим ароматом цветущего жасмина и жимолости. Здесь ночь и день сменяют друг друга внезапно. Черное небо в один миг становится розовым, затем - голубым. За несколько секунд ночь превращается в день. Я пережила эту ночь. Можно осторожно вдохнуть. После смерти сестры, я обнаружила, что дневной свет обладает необъяснимой способностью облегчать горе. Понятия не имею, почему так. Возможно, он просто дает нам передышку, чтобы одинокой, мрачной ночью мы вновь попытались выжить. Я не знала, что мы были на плато до тех пор, пока внезапно не оказались на его краю. Долина, которая распростерлась предо мной, была просто потрясающей. С другой стороны, на возвышенности, видны Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 306 | Нарушение авторских прав |