Глава 19
ПРОЩЕНИЕ 
   
 На следующий день Данглар снова почувствовал голод; воздух в этой пещере как нельзя более возбуждал аппетит; пленник думал, что в этот день ему не придется тратиться: как человек бережливый, он припрятал половину цыпленка и кусок хлеба в углу своей кельи. 
 Но не успел он поесть, как ему захотелось пить; он совершенно не принял этого в расчет. 
 Он боролся с жаждой до тех пор, пока не почувствовал, что его иссохший язык прилипает к небу. 
 Тогда, не в силах больше противиться сжигавшему его огню, он позвал. 
 Часовой отпер дверь; лицо его было незнакомо узнику. 
 Данглар решил, что лучше иметь дело со старым знакомым. Он стал звать Пеппино. 
 — Я здесь, ваше сиятельство, — сказал разбойник, явившись с такой поспешностью, что Данглару это показалось хорошим предзнаменованием, что вам угодно? 
 — Пить, — сказал пленник. 
 — Вашему сиятельству должно быть известно, — заявил Пеппино, — что вино в окрестностях Рима неимоверно дорого. 
 — В таком случае дайте мне воды, — отвечал Данглар, пытаясь отразить удар. 
 — Ах, ваше сиятельство, вода еще большая редкость, чем вино: сейчас такая ужасная засуха! 
 — Я вижу, все начинается сызнова! — сказал Данглар. 
 И он улыбался, делая вид, что шутит, хотя на висках его выступил пот. 
 — Послушайте, мой друг, — сказал он, видя, что Пеппино все так же невозмутим, — я прошу у вас стакан вина; неужели вы мне в нем откажете? 
 — Я уже вам говорил, ваше сиятельство, — серьезно отвечал Пеппино, что мы не торгуем в розницу. 
 — В таком случае дайте мне бутылку. 
 — Какого? 
 — Подешевле. 
 — Цена на все вина одна. 
 — А какая? 
 — Двадцать пять тысяч франков бутылка. 
 — Скажите лучше, что вы хотите меня ограбить! — воскликнул Данглар с такой горечью в голосе, что только Гарпагон мог бы оценить ее по достоинству. — Это будет проще, чем сдирать с меня шкуру по частям. 
 — Возможно, что таково намерение начальника, — сказал Пеппино. 
 — Начальника? А кто он? 
 — Вас к нему водили позавчера. 
 — А где он? 
 — Здесь. 
 — Могу я повидать его? 
 — Ничего нет легче. 
 Не прошло и минуты, как перед Дангларом предстал Луиджи Вампа. 
 — Вы меня звали? — спросил он пленника. 
 — Это вы, сударь, начальник тех, кто доставил меня сюда? 
 — Да, ваша милость. А что? 
 — Какой выкуп вы за меня требуете? 
 — Да просто те пять миллионов, которые у вас с собой. 
 Данглар почувствовал, как ледяная рука стиснула его сердце. 
 — Это все, что у меня есть, сударь, это остаток огромного состояния; если вы отнимете их у меня, то отнимите и жизнь. 
 — Нам запрещено проливать вашу кровь. 
 — Кто вам запретил? 
 — Тот, кому мы повинуемся. 
 — Значит, вы кому-то повинуетесь? 
 — Да, начальнику. 
 — Мне казалось, что вы и есть начальник. 
 — Я начальник этих людей; но у меня тоже есть начальник. 
 — А этот начальник тоже кому-нибудь повинуется? 
 — Да. 
 — Кому же? 
 — Богу. 
 Он задумался. 
 — Не понимаю, — сказал Данглар. 
 — Возможно. 
 — Этот самый начальник и приказал вам так со мной обращаться? 
 — Да. 
 — С какой целью? 
 — Этого я не знаю. 
 — Но ведь когда-нибудь мой кошелек иссякнет? 
 — Вероятно. 
 — Послушайте, — сказал Данглар, — хотите миллион? 
 — Нет. 
 — Два миллиона? 
 — Нет. 
 — Три миллиона?.. Четыре?.. Ну, хотите четыре? Я вам их отдаю с условием, что вы меня отпустите. 
 — Почему вы предлагаете нам четыре миллиона за то, что стоит пять? сказал Вампа. — Это ростовщичество, господин банкир, вот как я это понимаю. 
 — Берите все! Все, слышите! — воскликнул Данглар. — И убейте меня! 
 — Успокойтесь, ваша милость; не надо горячиться, а то у вас появится такой аппетит, что вы начнете проедать по миллиону в день; будьте бережливы, черт возьми! 
 — А когда у меня не хватит денег, чтобы платить вам? — воскликнул Данглар вне себя. 
 — Тогда вы будете голодать. 
 — Голодать? — сказал Данглар, бледнея. 
 — Вероятно, — флегматично ответил Вампа. 
 — Но ведь вы говорите, что не хотите убивать меня? 
 — Да. 
 — И дадите мне умереть с голоду? 
 — Это не одно и то же. 
 — Так нет же, негодяи, — воскликнул Данглар, — я обману ваши подлые расчеты! Если уж мне суждено умереть, то чем скорее, тем лучше; мучьте меня, пытайте меня, убейте, но моей подписи вы больше не получите! 
 — Как вашей милости будет угодно, — сказал Вампа. 
 И он вышел из кельи. 
 Данглар, рыча от бешенства, бросился на козьи шкуры. Кто были эти люди? 
 Кто был их невидимый начальник? Какие у них намерения? И почему все могут от них откупиться, а он один не может? 
 Да, конечно, смерть, быстрая, насильственная смерть — лучший способ обмануть расчеты его жестоких врагов, которые, видимо, наметили его жертвой какого-то непонятного мщения. 
 Но умереть! 
 Быть может, впервые за всю долгую жизнь Данглар думал о смерти, и призывая ее и в то же время страшась; настала минута взглянуть в лицо неумолимому призраку, который таится во всяком живом существе, говорящем себе при каждом биении сердца: «Ты умрешь!» 
 Данглар походил на дикого зверя, которого травля возбуждает, затем приводит в отчаяние и которому силою отчаяния иногда удается спастись. 
 Он подумал о побеге. Но окружавшие его стены были толще скалы, у единственного выхода из кельи сидел человек и читал, а за спиной этого человека двигались взад и вперед тени, вооруженные карабинами. 
 Его решимости хватило только на два дня, после чего оп потребовал пищи и предложил за нее миллион. 
 Ему подали великолепный ужин и взяли предложенный миллион. 
 С этого времени жизнь несчастного пленника стала беспрерывным отступлением. Он так исстрадался, что не в силах был больше страдать, и исполнял все, чего от него требовали; прошло двенадцать дней, и вот, пообедав, не хуже, чем во времена своего преуспеяния, он подсчитал, сколько выдал чеков; оказалось, что у него остается всего лишь пятьдесят тысяч. 
 Тогда в нем произошла странная перемена: он, который отдал пять миллионов, решил спасти последние пятьдесят тысяч франков; он решил вести жизнь, полную лишений, лишь бы не отдавать этих пятидесяти тысяч; в мозгу его мелькали проблески надежды, близкие к безумию. Он, который уже так давно забыл бога, стал думать о нем; он говорил себе, что бог иногда творит чудеса: пещера может разрушиться, папские карабинеры могут открыть это проклятое убежище и явиться к нему на помощь; тогда у него еще останется пятьдесят тысяч франков, а пятидесяти тысяч франков достаточно для того, чтобы не умереть с голода; и он со слезами молил бога оставить ему эти пятьдесят тысяч франков. 
 Он провел так три дня, и все три дня имя божье было непрерывно, если не в сердце у него, то по крайней мере на устах; по временам у него бывали минуты бреда, ему казалось, что он видит через окно, как в бедной комнатке, на жалкой постели, лежит умирающий старик. Этот старик тоже умирал с голоду. 
 На четвертый день Данглар был уже не человек, но живой труп; он подобрал все до последней крошки от своих прежних обедов и начал грызть циновку, покрывавшую каменный пол. 
 Тогда он стал молить Пеппино, как молят ангела-хранителя, дать ему поесть; он предлагал ему тысячу франков за кусочек хлеба. 
 Пеппино молчал. 
 На пятый день Данглар подтащился к двери. 
 — Вы не христианин! — сказал он, поднимаясь на колени. — Вы хотите уморить человека, брата вашего перед богом! 
 «Где все мои друзья!» — пробормотал он. 
 И он упал ничком. 
 Потом поднялся и в исступлении крикнул: 
 — Начальника! Начальника! 
 — Я здесь! — внезапно появляясь, сказал Вампа. — Что вам угодно? 
 — Возьмите мое последнее золото, — пролепетал Данглар, протягивая свой бумажник, — и оставьте меня жить здесь, в этой пещере; я уже не прошу свободы, я только прошу оставить мне жизнь. 
 — Вы очень страдаете? — спросил Вампа. 
 — Да, я жестоко страдаю! 
 — А есть люди, которые страдали еще больше. 
 — Этого не может быть! 
 — Но это так! Те, кто умер с голоду. 
 Данглар вспомнил того старика, которого он во время своих галлюцинаций видел в убогой каморке, на жалкой постели. 
 Он со стоном припал лбом к каменному полу. 
 — Да, правда, были такие, которые еще больше страдали, чем я, но это были мученики. 
 — Вы раскаиваетесь? — спросил чей-то мрачный и торжественный голос, от которого волосы Данглара стали дыбом. 
 Своим ослабевшим взором он пытался вглядеться в окружающее и увидел позади Луиджи человека в плаще, полускрытого тенью каменного столба. 
 — В чем я должен раскаяться? — едва внятно пробормотал Данглар. 
 — В содеянном зле, — сказал тот же голос. 
 — Да, я раскаиваюсь, раскаиваюсь! — воскликнул Данглар. 
 И он стал бить себя в грудь исхудавшей рукой. 
 — Тогда я вас прощаю, — сказал неизвестный, сбрасывая плащ и делая шаг вперед, чтобы стать на освещенное место. 
 — Граф Монте-Кристо! — в ужасе воскликнул Данглар, и лицо его, уже бледное от голода и страданий, побледнело еще больше. 
 — Вы ошибаетесь, я не граф Монте-Кристо. 
 — Кто же вы? 
 — Я тот, кого вы продали, предали, обесчестили; я тот, чью невесту вы развратили, тот, кого вы растоптали, чтобы подняться до богатства; я тот, чей отец умер с голоду по вашей вине. Я обрек вас на голодную смерть, и все же вас прощаю, ибо сам нуждаюсь в прощении; я Эдмон Дантес! 
 Данглар вскрикнул и упал к его ногам. 
 — Встаньте, — сказал граф, — я дарую вам жизнь; ваши сообщники не были столь счастливы: один сошел с ума, другой мертв! Оставьте себе ваши пятьдесят тысяч франков, я их вам дарю; а пять миллионов, которые вы украли у сирот, уже возвращены. А теперь ешьте и пейте; сегодня вы мой гость. Вампа, когда этот человек насытится, он свободен. 
 Данглар, пока граф не удалился, продолжал лежать ничком; когда он поднял голову, он увидел только исчезавшую в проходе смутную тень, перед которой склонялись разбойники. 
 Вампа исполнил приказание графа, и Данглару были поданы лучшие плоды и лучшее вино Италии; затем его посадили в его почтовую карету, провезли по дороге и высадили у какого-то дерева. 
 Он просидел под ним до утра, не зная, где он. 
 Когда рассвело, он увидел поблизости ручей; ему хотелось пить, и он подполз к воде. 
 Наклонившись, чтобы напиться, он увидел, что волосы его поседели. 
   
 Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 466 | Нарушение авторских прав 
 
 
 
  
 |