АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Ампутация Самости

(рассказ)

Закончив процесс рисования, результатом которого на доске стали три круга, вложенных один в другой наподобие матрешки, моложавый доцент отложил мел и вернулся к кафедре:

– Итак, – с заметным апломбом заговорил он, – подведём итог наших изысканий. Душа или, если хотите, психика человека многослойна: первый, самый поверхностный уровень, образует Личность, далее располагается центр воли и самосознания, та самая штукенция, которую мы именуем буквой «Я» и, наконец, глубже всех залегает Самость – пожалуй, самая загадочная инстанция нашего существа.

Здесь лектор сделал многозначительную паузу, затем подошел к доске и ткнул пальцем в центральный круг:

– Что же представляет из себя эта Самость, которая, напомню, не доступна непосредственному наблюдению со стороны нашего Я, но веления которой нам передают не только архетипические фигуры Анимы и Рыцаря-Воина, в нужные моменты возникающие в наших снах, но нередко и сам Космос, посылающий целенаправляющие указания, именующиеся в обыденном сознании термином «знаки судьбы»?

Студенты понимали, что вопрос обращен совсем не к ним, что у чудаковатого доцента уже давно заготовлен на него ответ, а потому продолжали спокойно заниматься своими делами – кто-то действительно слушал и даже конспектировал, но большая часть либо спала, либо слушала музыку, либо играла в игры на своих мобильных, а кто-то со своих смартфонов чатился где-то в Нете или тусил в Контакте …

Но озабоченному паранаукой доценту совершенно не хотелось заниматься наведением порядка и поднятием дисциплины, и посему он вдохновенно продолжал:

– Несмотря на то, что о Самости, именуя ее то Сущностью, то Духовным Я, то Загадочным Желанием, высказывались самые разные авторитеты, мы не можем останавливаться на их смутных и туманных идейках, а обязаны сконструировать определение, которое было бы просто, понятно, лаконично, чтобы вы, став психотерапевтами, могли донести его до своих клиентов. А потому запишем…

Тут доцент, наконец, решился взглянуть на аудиторию, обвел строгим, но спокойным взором зевающих студиозусов, удрученно выдохнул и продолжил свое повествование:

– Итак, запишем определение! Кто на экзамене не будет знать, – он снова бросил слегка озлобленный взгляд в сторону студентов, – уйдет с «двойкой»! Потому все пишут. Итак, Самость – это… это глубинное ядро нашей души, которое… которое… которое лучше нашего Я знает, кто мы… кто мы и для чего пришли в этот мир… в этот мир! Записали?... Ну, и ладненько, ну, и молодцы! А теперь вопросы? – и в очередной раз лектор поднял глаза на своих, уже подуставших к концу третьей пары, учеников.

Как ни странно, но вопросы возникли, правда, кажется, только один – из-за стола во втором ряду бодренько поднялся юноша и уверенно заговорил:

– Станислав Петрович, вы сказали, что Самость нам непосредственно недоступна, ее веления передают нам фигуры Анимы, если речь идет о юношах, или Воина, если сновидящей является девушка. Получается, что Самость – та же самая непознаваемая кантовская «вещь в себе». Так не поступить ли нам по примеру Фихте, и не отбросить эту лишнюю инстанцию, руководствуясь «бритвой Оккама», и оставить только Аниму и Воина?

Кажется, вопрос столь умудренного в философии студента застал доцента врасплох, и тот явно занервничал:

– Отбросить? Самость? Нет-нет, как же можно… Впрочем, конечно, вы в чем-то правы, молодой человек. Любое понятие – плод идеализации и преследует нередко инструментальные цели, выступает лишь удобным средством описания, а реальность никогда прямо с понятием не соотносится, действительность всегда богаче и сложнее, чем языковой каркас, ее отражающий…

– А что будет, если ампутировать Самость? – внезапно раздался новый вопрос, источником которого был чей-то далекий голос с галёрки.

– Ампутировать? – удивленно промолвил доцент.

– Ну да, – подтвердил далекий голос, видимо, искушенный уже не столько в философии, сколько в медицине, – изъять ее из души, отрезать как аппендикс, как пораженную гангреной конечность, вырвать как замутненный катарактой хрусталик. Что тогда изменится в человеке?

Но лектор уже взял себя в руки. Было видно, что его лысеющее чело пронзила какая-то идея, на мгновение осветившая бликом радости всё лицо, а спустя мгновение он произнес:

– Хорошо, у нас до конца лекции еще полчаса, потому даю вам задание: используя метод мозгового штурма, разработать и обосновать две-три правдоподобные гипотезы, которые могли бы служить ответом на ваш вопрос – что будет с человеком, лишенным Самости! На выполнение задания – 15 минут! Если не найдется добровольцев, то докладывать будут авторы вопросов! Итак, время пошло, а я пока пойду покурю…

Оказавшись предоставленными сами себе, лишившись педагогического надзора, студенты еще более активно принялись заниматься своими приватными делишками, совершенно не помышляя о выполнении задания – штурмовать что-либо, пусть даже виртуальный мир собственной души, им абсолютно не хотелось. Тем более, что «козлы отпущения» уже были назначены, значит, пусть они и выкручиваются!

Но не прошло и двух минут, как дверь аудитории растворилась, и на пороге показался человек, с ног до головы облаченный во все черное – наподобие монаха с картины Михаила Нестерова «Видение отроку Варфоломею». Вся голова гостя, включая лицо, была закрыта черным капюшоном из плотной ткани… Сначала студенты было решили, что маскарад устроил чудной доцент, что это он сам, собственной персоной, предстал сейчас перед ними, но… но хрипловато-шипящий и в то же время громко-звучный голос незнакомца заставил всех студиозусов, даже самых нерадивых и наглых, притихнуть.

– Нет ничего проще, чем ампутировать Самость! – начал свою речь человек в черном. – Вжик – и готово! Ни боли, ни сожалений! Кто хочет попробовать?

– А это навсегда или на время? – осмелился спросить кто-то с последнего ряда парты.

– Как Вы сами захотите – так и будет! – мягко ответствовал незнакомец, а через секунду он уже откинул капюшон.

Открывшаяся физиономия оказалась обычным лицом пожилого человека, скорее даже старика – ему спокойно можно было дать и 60, и 70 лет. Но главное – это лицо вызывало доверие – с него струилась какая-то теплая нега, будто бы сама доброта, пронизанная ароматом любви, стала растекаться по душной аудитории.

– Хорошо, я готов попробовать! – вставая, произнес тот самый, осведомленный в философии, студент. – Но при условии, что вы вернете мне мою Самость после завершения эксперимента – сразу после лекции!

– Конечно, как скажете, юноша, так и будет! – ласково увещевал старик. – А теперь подойдите сюда и скажите свое имя!

– Костя, Константин Буржинский! – громко проговорил юноша, подходя вплотную к монаху с пленительным взором.

Монах же, не мешкая ни секунды, обнял Костю за плечи и, словно следуя древнерусскому обычаю, трижды поцеловал его: по одном разу в каждую щеку и единожды – в губы.

Как выяснилось позже, никто из присутствовавших не заприметил, куда затем испарился странный черный гость, никто не помнил и того, что было в интервале между исчезновением монаха и возвращением доцента…

– Ну-с, давайте послушаем, что вы тут напридумывали! – виртуально потирая руки, проговорил доцент, едва подойдя к кафедре. – Кто начнет?

– Разрешите мне! – из-за самого дальнего стола поднялась хрупкая, миловидная девушка в джинсах и черной водолазке и, не дожидаясь позволения преподавателя, резво двинулась к доске.

– Но ведь вы… – попробовал было возразить лектор.

– Да, я не с этого потока, и даже не с этого факультета, но позвольте мне все же высказаться!

– Ну, конечно, пожалуйста! – согласно кивнул доцент, не нашедший в себе ни сил, ни желания противостоять юному очарованию симпатичной незнакомки.

– Конечно, Самость – не то же самое, что Совесть! – девушка говорила предельно быстро и в то же время четко и уверенно. – Совесть мы осознаем, она всегда рядом, а Самость – нет! Многие проживают жизнь, даже не подозревая, что в глубине их сердца обитает этот странный зверек по кличке Самость! Потому жить без Самости можно, и прекрасно жить!!! Да, очень даже прекрасно!!!

С каждой секундой речь девушки становилась всё более пламенной, голос наполнялся уверенной силой, а потому никто не осмеливался ее прервать, и, конечно же, все студенты уже давно отбросили свои делишки, даже забыли, что у них есть плееры, мобильники, смартфоны – все уставились на странную гостью и обратились в слух.

А девушка как ни в чем не бывало продолжала вещать:

– Скажу даже больше, что те, кто забывают про Самость, свою Самость, те, кто предают ее, живут даже счастливее, чем другие! Да, Самость лучше нас самих знает, кто мы и для чего пришли сюда. Она прекрасно знает о нашей миссии и старается нас направлять именно по тому пути, который нам предначертан! Но это далеко не все!!! И это не главное в Самости! Главное – совсем другое! Самость берет на себя все наши страдания и все наши грехи – она похожа на пылесос, который ежедневно очищает душу от всякой скверны, она впитывает в себя всё плохое, что есть в нас, и прячет это не только от нашего Я, но и от всего мира! А потому Самость постоянно болит и страдает, страдает от всего того негатива, который мы постоянно производим и который она запирает в себе, чтобы сделать нашу жизнь сносной, а иногда даже и приятной…

Девушка остановилась, но ее одухотворенные глаза продолжали излучать какой-то совершенно неземной, божественный свет…

– Но откуда все это вам известно? – поинтересовался доцент у очаровательной гостьи.

– Откуда? Ой, простите, забыла представиться. Я – Анима, вестница Самости вот этого человека – Константина Буржинского! – и девушка, ничуть не стесняясь, показала пальцем на того самого, осведомленного в философии, студента, приютившегося за столом во втором ряду.

– Да? – доцент поднял брови над изумленными глазами побледневшего лица. – Как же это возможно, ведь Анима…

– Да, – подхватила мысль преподавателя девушка, – Анима приходит только во сне, и обычно так, что сновидец не видит ее лица. Но Костя разбудил меня, а какая-то неведомая сила выкорчевала из его души, где было так хорошо, так спокойно, и вот я здесь... здесь страдаю и, кажется, уже умираю… Вот, посмотрите!

И тут же незнакомка, вдохновленная то ли собственной речью, то ли вниманием молодежной аудитории, будто бы и не ведая о нормах морали и канонах этикета, быстрехонько стянула с себя водолазку и джинсы, выставив на всеобщее обозрение трусики и лифчик вызывающего, ярко-алого цвета

– Вот, посмотрите, – продолжала она, – что происходит с моей кожей!

Действительно, прямо на изумленных глазах студентов белоснежное тело девушки стало покрываться розовыми пятнами, которые через секунды уже становились красными, потом превращались в бурые, фиолетовые, лиловые, расширяясь в диаметре, расползаясь по всей оголенной площади её стройного миниатюрного тела, того самого тела, поверхность которого еще несколько мгновений назад дышала безукоризненной жемчужной белизной с перламутровым отливом… Наконец, один за другим волдыри стали вскрываться, лопаться, извергая на поверхность кожи зловонную зеленоватую жижу…

– Костя, видишь, сколько твоей скверны во мне хранится! Тут все твои низкие мысли и аморальные желания, твой гнев и разврат, твое раздражение и сквернословие, твоя зависть и лживость! Помнишь, как ты в третьем классе обрывал мухе сначала крылья, а потом лапки и смотрел, что с ней будет? А когда учился в четвертом и к тебе на улице подошел голодный, бездомный котенок, помнишь, как ты его пнул ботинком и продолжил дальше жевать свой бутерброд с колбасой! А старушку, которая поскользнулась прямо перед тобой пять лет назад, а ты прошел мимо? А Таню Крылову из третьей группы, которую ты в прошлом году лишил девственности, предварительно пообещав жениться, но уже через неделю послал на три веселых буквы? Прости, но я не умею говорить неправду, не умею лгать! Подойди же ко мне и поцелуй меня, и я снова вернусь к тебе и снова буду направлять и очищать твою душу, иди же ко мне, мой любимый!!!

– Чушь, полная чушь! – громко закричал Буржинский, вскакивая с места. – Она сумасшедшая! Вы видите, она больная!!! Разве моя Анима может быть похожа на эту экзальтированную дуру, на эту смердящую уродину!!!

Порывистым движением Константин кинул конспект в сумку, сумку – на плечо, и уже через несколько секунд стремглав летел по лестнице вниз, прочь из учебного корпуса.

– Костя, Костя, вернись, я же умру без тебя, умру!!! – надрывно молила Анима удаляющегося беглеца. Но силы были явно не равны – босая, истекающая гноем, теряющая с каждым шагом энергию, хрупкая девушка никак не могла догнать своего Любимого Хозяина…

Наконец, силы окончательно оставили её… Остановившись на площадке шестого этажа, Анима старалась успокоить бешеное биение сердца… Из-под козырька, прикрывавшего главный вход в корпус университета, наконец, показался силуэт ее Единственного, того, кого она двадцать лет оберегала, защищала, кому помогала, предостерегая во снах от опрометчивых поступков, кого незаметно направляла к поиску своего истинного пути… Девушка растворила окно и, собрав последние силы, сконденсировав в горле всю оставшуюся энергию, прокричала:

– Костя, Костенька, прости меня, вернись, пожалуйста, вернись, я же умру без тебя!!! Умру!!!

Но Константин только ускорил шаг. Он мечтал лишь об одном – уйти подальше, подальше от этого пугающего места, где он увидел эту ужасную девушку. Уйти, чтобы не возвращаться уже никогда…

– Ну, вот, брат, завтра тебе стукнет ровно тридцать пять! Для мужчины – начало расцвета! У тебя есть все, даже то, о чем ты не мог мечтать! Красавица жена – объект зависти многочисленных приятелей, три любовницы, одна другой сексапильнее, старающиеся выполнить в постели все твои прихоти! Две дочки и три сына, правда, два из них – внебрачные, но разве это важно? Недвижимость, принадлежащая тебе, разбросана по всему миру – дома в Ницце, Лондоне, Сан-Франциско, вилла на Кипре, дворец на Канарах! У тебя два самолета, а количество машин ты знаешь только приблизительно! Тебе принадлежат контрольные пакеты акций четырех компаний, входящих в сотню крупнейших корпораций мира! Ты на короткой ноге с Президентом и Премьером, во всех ветвях власти у тебя полно друзей и приятелей. Значит, ты счастлив? – вопрошал себя, глядя на собственное отражение в зеркале, Константин Буржинский. – Или все же тебе чего-то не хватает, парень? Кажется, именно так, но вот чего? Денег, власти, секса, развлечений? Нет, всего этого выше крыши, нет-нет, тут что-то другое, но что?

Константин включил телефон, и тут же раздалось энергичное блеяние звонка.

– Константин Евгеньевич! Это Елена Королькова! С телевидения! Канал Р-1! Помните, я брала у вас интервью два месяца назад?

– Ну, конечно же, Леночка, помню-помню, разве можно забыть такую красавицу! – пробаритонил олигарх.

– Я хочу пригласить вас на наше новое ток-шоу «Чудеса в решете»…

– Чудеса в решете? – несколько удивленно переспросил бизнесмен. – Это для детей?

– Нет, просто такое рабочее название, может, потом другое подберем, а передача серьезная, посвященная мистическому измерению нашей жизни, всему чудесному и необычному!

– Хорошо, Леночка, приезжайте, прям сегодня вечерком, прямо ко мне домой, ну, как и в прошлый раз, и обо всем договоримся!

– А ваша жена? Она не будет против?

– Кто-кто? Жена??? – последнее слово олигарх постарался произнести максимально пренебрежительно.

– Ну, да, – стараясь как можно натуральнее сыграть смущение, еле слышно пролепетала журналистка.

– Конечно же, нет! Ведь у нас исключительно деловая встреча, как и тогда, два месяца назад, верно?

– Хорошо, Константин Евгеньевич, во сколько мне подъехать?

– Часикам к девяти будет в самый раз!

– Договорились!

Бросив трубку, Константин раскинулся на кровати, сладострастно вспоминая свое первое свидание с сексапильной журналисткой… Как восхитительно она ломалась, играя недотрогу, как трепетно дрожала, когда он стягивал с нее колготки, как упорно не хотела впускать его зверька в свою тесную теплую норку… Ну, почти как девственница! И вот сегодня он снова полакомится ее нежной плотью, быть может, в последний раз, ведь мир так богат, а выбор у него поистине беспределен, и застревать на одной красотке все равно, что потчевать себя осетринкой второй свежести, обделяя себя радостью вкушения новых тел… Но все же… все же в передачке про чудеса придется поучаствовать… Се ля ви…

Ток-шоу шло в прямом эфире – разумеется, такая «жертва» делалась ради рейтинга! Тут бы олигарху Буржинскому и распознать подвох, но та, которая могла бы подсказать, посоветовать, оградить от опрометчивых шагов, была им отвергнута еще 15 лет назад…

И вот дружно заработали камеры, режиссер скомандовал «Начали», и та самая Леночка, вцепившись обеими руками в микрофон, на очередной волне моды на ретро выуженный из пыльных запасников телецентра, бойко заговорила, но текст, который озвучивали ее перламутровые губки, оказался не совсем таким, каким был на последнем прогоне…

– Сегодня мы начинаем цикл передач, каждая из которых будет посвящена одному событию, – начала свою речь журналистка-ведущая, – но это не обычные события, а события мистические, удивительные, чудесные, объяснить которые с научной точки зрения представляется едва ли возможным! В центре нашей первой передачи будет загадочная история, случившаяся 15 лет назад в стенах крупнейшего вуза России – Московского государственного университета – история, связанная с загадочной гибелью молодой девушки, личность которой так до сих пор и не установлена! Но тайну, которую за долгие годы не смогли раскрыть ни полиция, ни прокуратура, мы попытаемся сегодня, на ваших глазах, разгадать всего за один час! А теперь – наши гости…

Кровь в теле Буржинского уже закипела! Так с ним не поступали уже давно, такого обмана он никак не мог предвидеть – обещали одно, а на самом деле заманили совсем для другого! Первым желанием было встать и уйти, но… но он решил не спешить…

Между тем шоу уже началось… Первым заговорил тот самый доцент, ныне уже профессор, заведующий кафедрой… Вслушиваясь в его речь, Константин не нашел ничего нового – все те же бесполезные разговоры про Самость, Аниму и Анимуса, Воина и Рыцаря, ссылки на Юнга, Грофа, Уилбера, Гурджиева и бог знает еще кого… Затем слово дали его бывшим сокурсникам, но и в их речах – речах задохликов-неудачников, большей частью влачащих жизнь на мизерную зарплату, – Константин не услышал ничего интересного… И вот, наконец, очередь дошла до обер-прокурора Саранска – новой столицы России…

– Тогда, 15 лет назад, я еще служил в милиции – так в ту пору называлась наша доблестная полиция, и волей судьбы оказался в опергруппе, которая прибыла к месту происшествия в тот самый день, – неспешно начал свою «исповедь» обер-прокурор. – Поначалу ничего необычного мы не заметили. Типичное самоубийство. Очередная несчастно влюбленная выбросилась из окна – так порешил в первый момент и я. Сюрпризы начались чуть позже – когда стали опрашивать очевидцев. Главная нестыковка заключалась в том, что студенты в один голос твердили, мол, девушка была покрыта ужасными язвами фиолетового и бурого цвета, однако на теле погибшей никаких язв мы не обнаружили, да это было очевидно и самим студентам, которые оказались поблизости от тела сразу после его «приземления» на асфальт, ведь несчастная была почти без одежды – только нижнее белье ярко-красного цвета прикрывало ее наготу. Ну, а дальше – больше. Несмотря на все наши последующие старания, так и не удалось установить ни имя, ни фамилию погибшей. Насколько я знаю, эта загадка и сейчас не раскрыта.

– Скажите, а привлекался ли к ответственности Константин Буржинский, из-за которого, как мы только что узнали, девушка и покончила с собой.

– Господин Буржинский проходил по делу только как свидетель. Следствие не нашло оснований для привлечения его к ответственности, ведь до того злополучного дня никто не видел ни эту девушку, ни, тем более, господина Буржинского вместе с ней, потому логично заключили, что никаких близких отношений между ними не было.

– Пусть так, – согласилась журналистка, – скажите, а что стало с телом? Его захоронили или, может, кремировали?

– Нет, не похоронили! И не кремировали!

– Так что же сделали с телом бедной девушки? – энергично допытывалась ведущая.

– Насколько я знаю, – продолжал обер-прокурор, – с ним как раз ничего и не сделали, и оно до сих пор хранится в одном из московских моргов. Даже не знаю, почему так получилось…

Тут, конечно, настороженный ропот прокатился по зрительному залу...

– Да, мы тоже не знаем, почему так получилось, но это правда! – заявила Елена и, глубоко вздохнув, громко приказала: – Тело – в студию!!!

Новый, еще более сильный гул, разом произведенный всеми зрителями, огласил пространство студии…

Между тем два мужичка, одетые в желтые комбинезоны, спокойно втолкнули в центр зала каталку, сдернули покрывало, откинули крышку стеклянного саркофага, затем опустили его стенки... Да, это была она, та самая, которая назвалась Анимой, его Анимой… Как и тогда, панический страх охватил его, но на этот раз ужас был много сильнее, и потому подняться, уйти, убежать, он уже не смог…

А шоу тем временем подходило к своему апогею…

– Вы видите, – продолжала Елена, – тело не заморожено, да оно и не нуждается в заморозке, поскольку не разлагается, даже ничем не пахнет, и все это потому, что девушка… не мертва, а просто-напросто спит, точнее, находится в том состоянии, которое индийские йоги называют словом «сомати»…

Зал снова зашумел…

– Но это, несомненно, та самая девушка! – настаивала журналистка. – Однако самое интересное даже не в этом, а в том, что мы провели анализ её ДНК, а затем… затем я получила задание генерального директора – добыть пробы ДНК господина Буржинского. Это было несложно сделать, учитывая, с одной стороны, мою внешность и молодость, а с другой – его страсть к юным красоткам…

Однако в свою защиту олигарх уже ничего не мог возразить – какая-то сила парализовала его, заставила онеметь все его члены – и руки, и ноги, и шею, и язык…

А ведущая продолжала:

– И вот анализ показал, что ДНК этой девушки практически полностью совпадает с ДНК господина Буржинского – у них идентичный генотип, за исключением только одной хромосомы: как и положено, в последней паре, там, где у нашего уважаемого бизнесмена прозябает игрек, у девушки спокойно спит икс. В остальном же генотипы совершенно тождественны!

Пока зал снова гудел и снова успокаивался, Елена подошла к давно уже облысевшему профессору:

– Станислав Петрович, что вы на это скажете? Значит, девушка была права, получается, она и есть Анима господина Буржинского, вестница его Самости?

– Похоже, именно так! – согласился профессор, но больше ничего добавить не решился, а может просто не захотел.

– Ну, а теперь давайте дадим слово самому Константину Евгеньевичу, что он думает по этому поводу?

Но душа олигарха была уже не в студии, а совсем в другом месте! Его физиономия лыбилась совершенно по-младенчески, глаза бешено вращались, причем, в разные стороны, а изо рта вместо членораздельной речи изрыгались мычаще-блеяющие звуки, казалось, вот-вот готовые обратиться в раскатистое ржание…

Но, как верно отмечал еще великий Фарух Балсара, он же, по совместительству, Фредди Меркьюри, «что бы ни случилось, но шоу должно продолжаться»… И оно продолжалось, приближаясь уже к финалу.

– Что ж, пока душа господина Буржинского пребывает в местах довольно отдаленных, – видимо, повторная встреча с собственной Анимой тому главная причина, – мы дадим слово еще одному участнику тех событий! Встречайте!

И тут прямо в центре студии образовался, прямо-таки соткался из воздуха, тот самый чернец, тот самый монах, в том же самом длинном балахоне с капюшоном.

– Скажите, кто вы и какова ваша роль в тех событиях? – журналистка подступила с расспросами к старику – за 15 лет тот совсем не изменился.

– Иеромонах Свято-Елиазаровского Псковского монастыря, отец Николай, – представился гость. – А роль моя самая прямая, может, и главная – это я ампутировал Самость у господина Буржинского, но сделал этого по его же просьбе! И, как видите, успешно…

– Вы можете соединить их обратно?

– Кого? – поспешил уточнить отец Николай.

– Самость в лице вот этой девушки-Анимы и господина Буржинского, точнее, его душу?

– Нет, я не могу! – отрицательно закачал головой старик. – Но стоит Косте поцеловать девушку, поцеловать трижды, как когда-то я его – сначала по разу в щеки, а потом разок в самые губы, – то Анима тут же очнется и сразу вернется в его сердце! Только должен он это сделать сам, абсолютно добровольно!

Елена снова подошла к Буржинскому, но состояние того стало еще более неприглядным – видимо, разум еще дальше удалился от его тела. Ни уговоры, ни пощечины, ни иньекции новейших стимуляторов мозговой активности не могли привести душу олигарха в нормальное состояние, и он продолжал мычать, кривляться, бессмысленно крутить расширенными зрачками и причудливо жестикулировать…

И пока вокруг несчастного бизнесмена шла какая-то суматошная возня, тот самый странный доцент, ставший уже профессором, тихонько подкрался к телу девушки и трижды поцеловал её – по разу в щеки и один раз в губы. Отдавший изучению феномена Самости добрую половину своей сознательной жизни, он прекрасно знал, зачем он это делает и что будет потом…

Рассказ «Станция назначения – Счастье» откровенно радует своей стройностью и гармонией, общим возвышенным настроением, пропагандой высшей ценности не просто любви, а любви семейной, брачной, супружеской! Практически нет ничего лишнего, все к месту, читается легко и интересно, но именно к простоте и легкости есть претензия – можно упрекнуть автора в том, что он сознательно ориентировался на массового читателя «ниже среднего», не желающего думать и анализировать, глубоко вникать. Это подтверждает и язык, совсем легкий и бесхитростный, без всяких метафор, сравнений, интересных эпитетов и оборотов.

Этот рассказ перекликается с другим произведением, которое я анализировал ниже – рассказом «Вокзал» -- и тут, и там речь о жизни после смерти, но «Вокзал» короче и проще, и менее реалистичен именно потому, что более фантастичен.

Что же касается «Станции назначения…», то до конца остается непонятным, где же случилась авария, когда герой лишился жизни – почему-то сам момент катастрофы не описан, видимо, автор сознательно это сделал, чтобы дать труд читателю об этом поразмыслить самому – не все же автору по полочкам самому раскладывать.

Есть у меня претензии и к философско-психологическим рассуждениям мисс Мириам, видимо, и автору ее позиция не особо нравится, раз главный герой их не понял и не принял… Я как и он тоже верю в любовь, хотя вот из супружеской любви культа не делаю, все же любая любовь прекрасна, и не только в браке, но и вне его!

Думаю, что в наибольшей мере рассказ был бы полезен молодежной аудитории, ведь он проповедует ценность именно супружеской любви, а это очень важно именно в наше время!

Огромное Спасибо автору за столь замечательное произведение!!!

Но все же оно стало бы еще лучше, если бы насытить текст более изысканными «украшениями» в лице ярких образов, сравнений, метафор, а может и гипербол или чего-то еще…

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 377 | Нарушение авторских прав