 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Галина Артемьева 7 страницаК счастью, войны на нашу долю не выпало. Но видимо, вопросы к самой себе у девушки все-таки остались где-то на глубине подсознания. И вот когда начались схватки, тут-то она и вспомнила про пытки. И совершенно непроизвольно в моменты особенной боли переключалась на тему допросов в гестаповских застенках. Схватка заканчивалась – и она снова приходила в себя, понимала, где она, что с ней происходит. А начиналась новая схватка – и включалась тема гестапо. И ничего с собой поделать она не могла. Слова протеста и ненависти к оккупантам сами выскакивали. Палата наша грохотала, когда мы в лицах изобразили «сцену пыток». – Ну и что, как думаешь, выдержала бы, если что? – спросили у нашей ясно-лазой героини. – Наверное, да, – скромно потупилась она. – Но лучше не надо. Я лучше еще ребеночка рожу. * * * Моя школьная подружка очень любила петь. Она – настоящая певунья. Мы вместе ходили в школьный хор. Да и дома, собираясь, любили попеть, подыгрывая себе на пианино. Мы знали огромное количество песен. Самых разных. И военно-патриотических, и русских народных, и городских романсов, и лирических… … Роды у нее проходили тяжело. Последние пару часов она смутно помнила: все как в тумане. Но в итоге все получилось просто замечательно: родился прекрасный сынок. На следующий день после родов к ней в палату зашла врач и спросила, помнит ли она, что происходило с ней во время схваток. – Старалась не кричать, – скромно ответила подруга. – Ты не кричала. Ты пела, – уточнила врач. – Да? – удивилась подруга. – А напомните, пожалуйста, репертуар. – «На тот большак, на перекресток уже не надо больше мне спешить…» Мы потом долго восхищались: надо же! Почти без сознания, а репертуар подобран так тематически верно, что ни отнять, ни прибавить. * * * А вот еще один эпизод, свидетелем которого стала я. В предродовую вошла вполне, как мне тогда представлялось, взрослая женщина. Ну если тебе двадцать с небольшим, то взрослая – это наверное лет тридцати двух-тридцати трех. Она, похоже, совсем не волновалась. Вошла, улеглась на кровать, огляделась: – Хорошо, немного нас тут, отдохнуть можно. Я подумала: «Ничего себе отдых». Но конечно, промолчала. А через некоторое время началось: – Мучитель! Ну, еще раз подойдешь – убью! Понятно было, что женщина смертельно обижена на отца своего ребенка. Она то затихала (и в минуты затишья даже вроде бы спала-отдыхала, как и собиралась), а потом снова сыпались проклятия в адрес мучителя. Ощущения от ее ругательств были, что «без меня меня женили». Ну будто «мучитель» сотворил ей ребенка без какого-либо ее личного участия. То ли она находилась в полном неведении в самый ответственный момент, то ли запугал, заставил ее забеременеть неведомый нам враг. Хотелось просто позвать милицию и попросить разобраться, чтобы несчастная, выйдя из стен родовспомогательного заведения, не совершила чего-то непоправимого по отношению к негодяю. Когда ко мне в очередной раз подошла акушерка, я выразила свое сожаление по поводу тяжкого жребия, выпавшего на долю моей соседки по палате. Акушерка рассмеялась: – Ты вообще в слова не вслушивайся. Вы ж каждая кричите что на ум взбредет. Слов и сами не разбираете. А она – она так каждый раз орет, когда рожать приходит. – Как – каждый раз? – не поняла я. – Да очень просто. Это у нее шестой ребенок по счету. И она каждый раз так ругается. – А на кого это она? – Как на кого? На мужа своего. – За что же? Чем он виноват? – Да ничем. Это у нее припев к женской ее песне такой. Да – сколько женщин, столько припевов. У каждой – свой. * * * И еще помню, что в жаркий апрельский день, в который проходили мои первые роды, были открыты фрамуги огромных высоких окон палаты. Поэтому крики наши, естественно, долетали до сочувствующих нам изо всех сил мужей. Один из мужей, самый, очевидно, напуганный происходящим, на каждый крик, доносящийся из предродовой палаты, реагировал ответным душераздирающим криком: – Лялечка! Лялечка! Отзовись! Это ты сейчас кричала? Тебе плохо? Лялечке, понятное дело, было не до ответов. И кричала, конечно, не она одна. Но муж не разбирал оттенки голосов. Он сочувствовал, кидаясь на крик, как на амбразуру: – Лялечка! Прости! Прости! Ну хочешь выйдешь отсюда – убей меня! Пусть мне будет плохо! Я готов страдать!!! Лялечка в промежутке между схватками подошла к окну и крикнула: – Леша! Прекрати! Я тут не одна! Ты нам мешаешь! – Спасибо, Лялечка! – донесся благодарный голос. – Тебе очень плохо? – Леша! Мне – нормально! – А мне плохо, Лялечка! Мне очень плохо! – пожаловался муж. – Плохо? – присоединилась к Лялечке акушерка. – Так иди вместо нее рожай! И станет хорошо. Дальше Леша страдал молча. * * * – Мамочка, прости меня! Прости, что я тебя не слушалась. Прости, что грубила. Как я тебя люблю, дорогая мамочка! Сколько же ты от меня перенесла! Такая красивая, высокая, длинноволосая, породистая… Лежит и шепчет, шепчет слова, обращенные к маме. Очень трогательные слова, близкие каждой из нас. Чем же она так провинилась перед своей мамой, что в такой важный момент своей жизни просит у нее прощения? Ничем не провинилась. Во всяком случае – никаких особенных проступков не совершила, ничем серьезным маму не обидела. Но только рожая (что вполне естественно), поняла, каково мамочке пришлось, когда та давала ей жизнь. Только через собственный опыт. И все мы, конечно, даря жизнь своим деткам, начинаем понимать родителей, ценить их усилия, преданность, любовь. И каждой из нас хочется сказать: – Прости меня, мамочка! Я только сейчас поняла… Я люблю тебя! Камасутра Моей малышке было два года. Мы жили на даче. Веселились до упаду. Каждый день поливали друг друга водой из шланга, хохотали, визжали… Муж уезжал на работу, а у нас – цветочки, ягодки, травка, солнышко! У меня отпуск на работе – и тысяча удовольствий. Главное – дочурка, с которой каждый день – с утра до вечера – праздник. Поехала я как-то в Москву по делам и встретилась со школьной подружкой. – Смотри, что у меня есть, – говорит Галка. Показывает, а у нее перепечатанная на машинке (так тогда практиковалось) книга под названием «Камасутра». Про книгу-то я слышала, но видеть не приходилось. – Возьми, почитай, – предлагает подруга. – Попрактикуетесь с мужем. В одиночку это изучать невозможно. Вот я и получила на неделю (до следующего своего приезда в Москву) ценное пособие по радостям любви. И мы всю неделю самозабвенно его изучали. Результат – через девять месяцев у нас родился прекрасный здоровый и бодрый сынище! Когда говорят, что у нас в стране секса не было, бессовестно врут. Был секс. Но главное – любовь была. И вера, и надежда. В ожидании сына Был у мужа друг-гинеколог. Они вместе учились в институте. Ну и потом мы все вместе дружили. И когда он приходил к нам в гости, я попутно, по дружбе, консультировалась с ним по поводу течения своей второй беременности. Вроде мы все обсуждали невзначай, между делом. Иногда говорили о сроке. А срок вполне можно определить по тому, на каком уровне находится матка. Я-то свой срок знала, но врач в консультации (так у них почему-то было заведено) ставила на две недели меньше. Вот я и обсуждала с другом эту проблему. Говорила ему: – Посмотри, на каком уровне у меня матка. На какой срок – если объективно? Я не обращала внимания на то, что рядом крутится моя дочка, которой, как всякой женщине, пусть даже такой маленькой, двухлетней, до всего было дело. И вот однажды у нас собрались гости. Мы отмечали какой-то праздник. Дочка рвалась к гостям. Хоть на минутку. Ну – хоть перед сном попрощаться! Но потребовала, чтобы прощаться ей дали в нарядном платье, колоточках и туфельках. Ладно. Пусть. Нарядили. Выходит наша дочка к гостям – загляденье! Просто плакат «Счастливое детство». Выходит, торжественно встает перед гостями и, подняв свое нарядное платьице, требует: – Смотрите, какая у меня матка! Я в ужас пришла! А потом, конечно, долго не могла отсмеяться. Правильно говорят: «У маленьких детей большие уши». Не раз убеждалась. Хотим еще маленького! Третьего ребенка мы с мужем очень хотели. Рождение человека – чудо. Жаль, что это чудо мне удалось пережить лишь трижды. Итак – хотели, и вот, пожалуйста, получился, ожидайте. Вернувшись в Оломоуц, я отправилась в госпиталь, чтобы засвидетельствовать беременность. В госпитале служил мой муж, поэтому встреча с врачом прошла в теплой дружественной обстановке. Врач, красивая, молодая, уверенная в себе узбечка (жена офицера), сразу ласково и с готовностью предложила: – Давайте сделаем абортик? С укольчиком! Зачем вам? Есть девочка, есть мальчик… Хватит… Милая женщина явно хотела сделать мне любезность… С ней, кстати, связаны забавные воспоминания. У нее был маленький сынок, ходивший одно время в детсадовскую группу, организованную нашими женщинами в военном городке. И вот этот очаровательный четырехлетний малыш адски ругался матом. Естественно, другие дети приходили домой с выражениями, от которых у видавших виды отцов волосы вставали дыбом. Естественно, родители отправились разбираться, откуда что взялось. И выяснилось, что источник новых знаний – сын гинеколога. Не будь его мама гинекологом, не видать бы ребенку больше детсадовской группы. Но тут решили провести работу. Попросили маму как-то повлиять, перевоспитать. Мама обещала, пояснив, что ее папа, дедушка малыша, когда они приезжают в отпуск в Ташкент, разговаривает с ребенком по-русски. Ну, и вот… Воспитательницы недоумевали. Ну – разговаривает дедушка с внучком по-русски – так что? – А он, папа мой, фронтовик. И когда на фронт попал, ни слова по-русски не знал, там так и научили, – пояснила мама ребенка-матерщинника. В общем, что посеешь, то и пожнешь. Посеяли фронтовые друзья в сознание солдата узбека отборный мат, а потом вернулся к внукам фронтовиков во всем своем великолепии… Однако мама обещала, что после отпуска вернет ребенка в группу полностью перевоспитанным. В сентябре она привела сына, заявив, что работа проведена. Между воспитательницей и ребенком произошел следующий диалог (имя ребенка сознательно изменила): – Ну, что, Каримчик, не будешь больше ругаться матом? – Никогда больше не буду, – горячо отозвался малыш. – Ни за что! А то боженька х-якнет. Он, правда, очень старался. …После доброго предложения сделать быстрый и безболезненный аборт я обратилась в чешскую клинику и наблюдалась там. Разницу почувствовала. С первых шагов. Во-первых, сразу сделали УЗИ. У нас в те времена УЗИ полагалось только избранным. Во-вторых, во время УЗИ врач смотрел в свой монитор, а я имела возможность смотреть на свой экран, расположенный рядом с кушеткой, на которой я лежала. Я увидела маленького, но совершенно настоящего человека, с глазками, ручками, ножками. Восемь недель беременности – совсем маленький человек. И этого человека мне предлагали уничтожить только потому, что у меня уже есть девочка и мальчик? Убить живого, маленького… – Сердечко работает хорошо, – сказал врач. По-чешски это звучало как нежнейшая музыка. Слезы покатились из моих глаз. – Помаши мамочке ручкой, лентяй, – сказал доктор маленькому человеку, чуть-чуть нажав своим прибором на мой живот. Ребенок и правда взмахнул ручкой. – Спит, – улыбнулся врач, явно радуясь тому, что видит на мониторе. Я уже любила своего человечка всем сердцем. Позвали мужа. Он тоже умилился и пришел в восторг от вида нашего детки. – А кто там? Мальчик или девочка? – спросили мы. – Он еще слишком маленький, – засмеялся врач. – Приходите позже. Началось радостное ожидание. Помня тысячи запугиваний во время предыдущих беременностей (не пей – будет отек, не ешь подсоленную пищу – будет отек и многое другое), я и тут опасалась всего без меры. – Доктор, очень хочется пить, а боюсь, – пожаловалась я как-то врачу. – Так напейтесь, если хочется пить, – удивился чешский врач. – Делайте то, что вам хочется. В пределах разумного. Алкоголь и сигареты – ни-ни. Остальное – пожалуйста. У нас запугивали. У чехов обнадеживали и подбадривали. Существенная разница. Моя гордость До сих пор вспоминаю и горжусь! Заявляю честно! У нас в школе работала библиотекарем очень милая женщина. Ее сын Виталик был ровесником нашей дочки. Приехали они из Молдавии, из места, которое называлось Новые Анены. Как-то разговорились, она поведала свою ужасную историю. У нее подряд, одна за одной, скончались две дочки. Внезапная температура, жар, врачи не могли поставить диагноз… К мужу несчастной женщины подходили люди и советовали ему бросить жену: что-то с ней не в порядке, раз такое происходит. Чудовищно работают мозги некоторых человекоподобных… Муж, прекрасный и добрый человек, конечно же ее не бросил. Сумел выбить загранкомандировку, и оказались они в Оломоуце. Им нужно было как-то перевести дух. Женщина была очень печальна. Никак не могла отойти от пережитого кошмара. И Виталик ее был всегда грустным и болезненным. А я по себе знала: печаль и тоска ни к чему хорошему не приведут. Они могут убить, добить… Но для жизни эти состояния никак не годятся. И вот стала я внушать этой милой женщине, что так нельзя. Что они с мужем молоды, впереди у них долгая жизнь. Нельзя посвятить жизнь прошлому. Надо жить и создавать радости. – Какие же у меня могут быть радости? – печально спрашивала женщина. – Родите тут ребенка! Это самая большая радость! – убеждала я. – А если с ним что-то случится? – А если будем думать о хорошем? Я просто целенаправленно вела с ней работу! Убеждала, внушала. Она даже через какое-то время стала улыбаться, смеяться… И вот – возвращаюсь я из отпуска, зная уже о своей беременности, встречаю свою «подопечную», и она шепчет мне: – Сделали, как вы велели. Ждем ребеночка! – И я жду, – говорю. – Вот, убеждала, убеждала, и сама… И все получилось замечательно! Днем позже меня родила она девочку, Леночку. Леночка теперь уже взрослая, а уж Виталик – совсем-совсем взрослый. Вот я и горжусь, что есть на свете молодая прекрасная Елена, к рождению которой я имею непосредственное отношение. …Что же касается пережитого семьей горя, гибели двух дочек, все прояснилось позже, в эпоху гласности. В Молдавии использовали ядовитейшие пестициды для борьбы с насекомыми-вредителями. Жертвами этих пестицидов стало огромное число людей, особенно пострадали дети… И второй эпизод. Иду мимо госпиталя, а навстречу мне мама моего ученика, симпатичная, смешливая, само обаяние. Идет, улыбаясь издалека. – Здравствуйте! Вы в школу? – Да, а вы? – А я вот в госпиталь иду. На аборт записываться. Я так и ахнула. У нее замечательный сынок, ему уже десять лет. Забот с ним никаких – положительный человек растет. Муж – старший офицер, прокормит. – Зачем вам на аборт? Вы что, еще одного ребенка не вырастите? – Да я и сама не знаю. Все подруги говорят: зачем тебе лишняя обуза… – А сын вам обуза? Она смеется: – Ну какая он обуза? Он – образцово-показательный. – Ну, и второй будет такой же. – Я вообще-то девочку хочу, – вдруг говорит моя собеседница. – Тогда зачем аборт? Вот вам девочка, рожайте! – А если мальчик? – И что? Убить его теперь за это? Но будет девочка, увидите! Короче: родилась девочка! Ведь ура? Правда? Как выбрать правильный день Естественно, всем нам хочется, чтобы ребенок наш родился не только здоровым, но и счастливым. И чтобы удача сопутствовала ему во всем. И вот услышала я, когда еще дочку ждала, что день недели, в который ребенок появится на свет, тоже влияет на его будущее счастье. Ну, с дочкой все получилось само собой. Она надумала родиться в воскресенье. Причем не в простое, а в Вербное воскресенье. В праздник. Тут, можно сказать, мы с ней оказались на высоте. Никаких усилий не приложила – удача сама приплыла в руки. С сыном получилось несколько иначе. Как я уже писала, мной овладело маниакальное стремление к изменению интерьера жилища. Я трудилась до полного изнеможения. Всю субботу, все воскресенье. Уже муж взмолился: – Устал! А мне приспичило. И вот в понедельник я почувствовала, что начались схватки. Опыт-то уже был! – Поедем в роддом, – предложил муж. Но я отказалась. Я решила терпеть до последнего, потому что очень боялась песни, в которой были такие слова: «Видно, в понедельник их мама родила». Ну вы знаете эту песню про далекое племя… И я думала: «С какой это стати я по собственной воле отправлюсь рожать своего ребенка в понедельник?» Я весь день лежала тихо, затаившись. Схватки все усиливались. Но я даже не замечала боли. У меня имелась стратегическая задача: не допустить роды в понедельник. Таким образом, я обеспечивала своему ребенку счастье жизни. Ну, как говорится, чем могу – помогу. И что вы думаете? Мне удалось! Рано утром во вторник я сказала мужу: – Поехали! И в два часа дня появился наш сынок! Вот уж действительно – все по плану. Окрыленная удачей, я решила, что и третьим ребенком все получится, как того пожелаю я. В последние дни беременности стало ясно: надо взять процесс появления младенца в свои, так сказать, руки. Ну, смотрите: вот кончается пятница. А рожать можно в субботу, воскресенье. Понедельник – исключаем. Значит, потом вторник и так далее. Что же делать? И пошли мы гулять по городу. Гуляли-гуляли. Устали. Спать легли. Это в субботу. Настало воскресенье. Снова гулять! И тут уж мы не просто прогулку совершили – а настоящий марш-бросок. В хорошем четком темпе обошли весь город. К вечеру какие-то схваточки появились. Но так… Ерундовые. Стало быть, в понедельник полежу дома, в во вторник все-таки пойду рожать. Но в понедельник я почувствовала, что надо на всякий случай отправиться в роддом. Просто – чтоб во вторник уже с утра родить. И все. И вот пришли мы в роддом. Я сообщаю врачу о своих намерениях. Мол, схватки – так себе. И рожать я буду не в последний день зимы, а в первый день весны. Она не против. Хорошо, говорит, полежите пока, отдохните. А во вторник утром родим. И собирается уходить домой. Заходит со мной попрощаться. Я стою, мило с ней общаюсь, и в этот самый момент у меня отходят воды. – Так что же это мы? – спрашивает доктор. – Сейчас прямо рожать надумали? Тогда я остаюсь. А я не надумывала! Оно – само! И ничего уже удержать не получилось бы! Вот понадобилось моему детке явиться в этот мир 28 февраля – и все тут. Своевольный оказался. Родился в понедельник. И знаете – ничего! Не жалуемся! Ерунда это все. Главное – были бы они здоровы, наши детки. Остальное – постараемся. Ведь так? Помоги себе сам! Третьего сына я рожала, как и было задумано, в Оломоуце (Моравия), в советском военном госпитале. Как вы понимаете, в госпитале для солдат и офицеров родильное отделение было отнюдь не главным. Маленьким и уютным. Я лежала в большой комнате с одной кроватью. Во всем отделении на тот момент нас было трое: я в предродовых муках и две родившие молодые и счастливые женщины. Сейчас бы сказали – девочки. Потому как рожали тогда рано – в 20–22 года. И это не считалось гибелью юной жизни. Но речь о другом. В моей палате стояла одна кровать – широкая и удобная. Огромное сводчатое окно (здание старинное) с видом на – удивительное дело – единственный в городе православный храм Св. Горазда. У окна находился гладильный стол с утюгом. Родившие мамочки-счастливицы гладили на нем пеленки для своих младенцев и готовы были мне помогать всеми силами. Но я в моменты боли и страданий вообще не хочу ничьей помощи. Лишь бы не трогали, не мешали – и все. А тут еще врач пришла и советует: – Чтобы схатки были не такими болезненными, надо делать самомассаж. – Не надо! – решительно отказалась я. Какой еще массаж? Мне уже конец приходит, а она массаж. А над моей кроватью висели какие-то картины. Много каких-то диких картин. Просто непристойных. На каждой была изображена как бы беременная как бы женщина. Но скорее это было некое инопланетное существо с маленькой головой, паучьими ножками и ручонками и – огромным отвратительным животом. А на спинах у этих якобы женщин имелись какие-то тату в виде разного рода стрелок. И я, эстет по натуре, думала: за что мне еще и это? За что я должна смотреть на эти ватманские листы с этими чудовищами? Мало мне физических страданий, так тут еще и эта пакость? Над картинами, как оказалось, имелась надпись: «Помоги себе самомассажем!» Ну, ясное дело: эти наглядные пособия рисовали солдатики, лечившиеся в госпитале. Им велели, они и старались. Как Остап Бендер… Пусть тот, кто скажет, что это не беременная женщина, первым бросит в меня камень… В промежутке между схватками, вглядевшись еще раз во все это безобразие, я начала хохотать. Мои сочувствующие мне мамочки-гладильщицы сказали, что если бы не эти картинки, они бы очень сильно мучались. А картинки как раз очень помогают. – Ты, – говорят, – три по схеме, как тут нарисовано. И я, хохоча, терла так, как указано было рукой советского солдата на картинках. «Когда поют солдаты, спокойно дети спят…» И когда рисуют – тоже… Я, готовясь к очередной схватке, начинала априори хохотать. Но работала по схеме. Так, с хохотом, и родила своего малютку Паньку. И сразу зазвонили церковные колокола нашего храма. Веселье перешло в многолетнюю счастливую радость. Детки мои любимые. Что происходит сразу после родов. На кого похож ребенок И вот он родился! Появилось на свет ваше ненаглядное сокровище! Именно ненаглядное, потому что в первые дни только и хочется что смотреть и смотреть на это маленькое чудо. И что интересно: в первые минуты появления на свет в ребенке проступают все фамильные черты. Сразу можно сказать, в кого он пошел. И увидев, уже не забудешь любимое личико. Много всяких сериальных историй связано с тем, как детей подменили в роддоме. Печально, но это бывает. Но только в том случае, если мать была или под наркозом, или без сознания, или не очень в себе. Может быть, ей не показали ребенка сразу. Потому что – повторюсь, – увидев ребенка после родов, уже ни с кем его не спутаешь. И каждая рожавшая женщина поймет, о чем я. Когда я родила младшего сына, буквально через часа четыре родила еще одна мамочка. И тоже сына. И вот лежим мы с ней, болтаем. Заходит медсестра, приносит нам наших мальчиков. Мне дает ребенка, и я говорю: – Не, это не мой. Мой вон тот. Сестричка удивилась (правда, сначала бирочки проверила): – Такие похожие. Как вы их различаете? – А что там различать? Это мой. В нем все наши черты. Я их вижу. Чую. А тот – прекрасный красавец. Но – не мой. Вот и все. Сестричка еще не рожала, потому и не понимала, как это. Да, надо еще сказать, что они, детки наши, потом меняются внешне – интересно природой устроено. Но первое впечатление – незабываемо. Помню, как одна женщина плакала, разглядывая свою доченьку. И ее спросили: – Что же вы плачете? У вас такая красивая дочка! Загляденье! – Она так похожа на мужа! – удивленно восклицала мамочка. Видимо, это были слезы умиления и удивления. А вот на ту же тему от читательницы моего блога Helen: «Когда первым сыном была беременна, все время представляла и мечтала, каким он будет. Мне хотелось сероглазого брюнета, мама моя ждала кареглазого блондина (мы с супругом – полная противоположность по внешности, так что вариантов могло быть очень много). Рождается сынок – все как я и планировала (смуглый, чернявенький, сероглазый). Но через месяц резко изменился на радость моей маме! Вот такой мужичок, обеим дамочкам угодил». Несколько историй от гинекологов Гинекологи – люди с особым юмором. И истории их – особые. Был у нас когда-то приятель-доктор, посвятивший свою жизнь женщинам. Так он и представлялся. Иногда на наших посиделках он рассказывал удивительные истории из собственной практики. Некоторые запомнились на всю оставшуюся жизнь. Поделюсь-ка я ими. Приходит к врачу женщина. Садится на стул и задумчиво, проникновенно смотрит на доктора. – Ну с чем пришла, матушка? – Доктор, у меня вопрос. – Только вопрос? Ну давай, задавай. – Вот скажите: можно ли забеременеть, если в бане случайно наденешь мужские трусы? – Нет, – отвечает доктор. – От трусов – никак. – Ну тогда я не знаю, – недоверчиво отвечает пациентка. Она оказалась беременной. И так и не поверила доктору, что это произошло не от трусов. * * * Приходит к доктору пациентка, которую он давно наблюдал. – Доктор, а можете мне выдать справку, что я беременна? – Так ты ж уже родила, красавица! – Ну да. Родила. Но мне парню надо справку показать. Он в армии, я к нему еду. Хочу, чтоб женился. Пусть думает, что я на девятом месяце. (Девушка очень полная – и правда можно было подумать, что она не «уже», а «вот-вот».) – А если сказать, что уже родила? – А там по срокам не получается, – вздыхает деловая красавица. – Нет, милая, знаешь, ты уж сама как-то выпутывайся. Я в такие игры не играю. * * * Доктор ведет прием. Заходит к нему мужчина. – Слушаю вас. Какими судьбами вы у меня? – Доктор, у меня жена беременная! Дайте нам, пожалуйста, справку. – Но я должен сначала убедиться, что она действительно беременна. – Да беременна она. Точно говорю. Я-то знаю. – Но врач должен сначала осмотреть, поймите! – Поймите и вы меня, доктор. Мне это неприятно. Это наше с ней дело. Мы знаем, что она беременна. Но я против, чтобы мужчина ее там смотрел. – Так идите к женщине. – Я и к женщине – против. – Тогда – справку не дам. Сами выписывайте справку. Но мужчина оказался очень настойчивым. И в результате доктор послал супругов на УЗИ. Беременность подтвердилась. Справка была получена. * * * А вот три эпизода из жизни гинеколога, которые прислала мне читательница моего блога Ирина. Сама она врач-терапевт, а подруга ее гинеколог, она-то и делилась некоторыми деталями. Имя подруги Ирина попросила не называть, поэтому условно пусть та будет Ксана. Эпизод первый: «Вот краткая история вопроса: надо сказать, что врачей-гинекологов очень ругали за «неправильное» ведение беременных, то есть если будущая мамочка набирала больше положенного вес или отказывалась ложиться в стационар при различных угрожающих состояниях, то виноват в этом всегда был врач! Вы помните, что все женщины наблюдались в женских консультациях, но моя подруга работала в поликлинике мединститута и наряду с гинекологическим у нее (к огромной ее печали) был и акушерский прием. Ну и на пятиминутках ей доставалось значительно чаще, чем другим врачам. Ей это надоело, и она стала брать расписки, если женщина отказывалась от госпитализации и требовала дневное меню, если вес беременной катастрофически увеличивался. Все это подклеивалось в карту беременной. Так проходит какое-то время, и вот однажды на пятиминутке начмед вдруг говорит: – Я должен похвалить К.А., на совещании в горздраве городской гинеколог отметил ее хорошую работу. Вот это да! Все привыкли, что Ксану ругают, а сегодня… Тут нарушился нормальный ход пятиминутки, врачи перестали заниматься привычными делами (кто читал макулатурного Дрюона, кто обсуждал где и что вчера давали, ну и так далее). Все уставились на Ксану, а начмед и спрашивает: – Поделитесь, доктор, что вы для этого сделали? Ну, Ксана честно и отвечает: – Да ничего особенного, как работала, так и работаю, просто теперь истории беременных – это гибрид милицейских протоколов и кулинарной книги… На каждой странице или расписки, или меню с рецептами… Все, пятиминутка была сорвана, народ просто плакал от смеха». Эпизод второй: «Как я уже писала, моя подруга работала гинекологом, а начмедом в поликлинике был бывший военный врач, который до отставки много лет командовал военной поликлиникой, ну а теперь считал своим долгом регулярно изучать записи врачей в амбулаторных картах, ну и, понятное дело, находить там недостатки и так далее. И вот в один непрекрасный день он звонит моей подруге, которая ведет прием, и говорит: – Доктор, срочно зайдите ко мне в кабинет! Она отвечает: – У меня женщина на кресле, закончу прием и приду. А он: – Нет, это срочно, зайдите немед-ленно! Ну, она бросает прием, извиняется перед пациенткой, та милая женщина говорит: – Не волнуйтесь, доктор, бегите, а я полежу, ну где еще нам, женщинам, можно так спокойно полежать и расслабиться… Встревоженная Ксана прибегает в кабинет. Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 313 | Нарушение авторских прав |