АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Лешка-Звонарь. «Пьяный зомби»

В Зоне дул ветер. Он жалобно свистел в колючей проволоке, которой здесь хватало, наждаком проходил по бочагам с черной радиоактивной водой, валил с лап слепых псов на растрескавшемся бетоне шоссе, швырял пригоршни песка, так что кровососы в стеллсе были видны, как облепленные мошками куски пустоты.

К вечеру ветер наконец угомонился. Перестал мотаться над железнодорожным полотном «жгучий пух», замолчала тонко зудящая колючка, пробившаяся между старыми, выкрошенными временем бетонными шпалами. Зона притихла, словно перед выбросом, хотя, судя по всему, никакого выброса не ожидалось. Лешка-Звонарь находился в зоне уверенного приема ПДА, так что предупреждение о выбросе принял бы. Да и мелкая живность вела себя пристойно, вороны вон летали вальяжно, прямо как транспортники на авиакосмическом салоне. Интересно, кроме ворон, в Зоне что-нибудь пернатое выжило или нет? Хотя, возможно, вороны изначально мутанты, и ни первая, ни вторая катастрофа им нипочем? Или среди ворон тоже существуют сталкеры. Вороны-сталкеры — это что-то новенькое, и какого рожна им надо в Зоне? Уж скорее сороки… А нам какого рожна здесь надо?

С такими вот глубокими мыслями Лешка-Звонарь, оттопав по железнодорожной ветке несколько километров, выбрался наконец к мосту через приток Припяти. Чего его занесло в этот малопосещаемый угол Зоны, он и сам не знал, топал себе, топал вдоль железнодорожной насыпи без особой цели, вот и притопал. На той стороне реки железнодорожная ветка продолжалась, а вот от моста мало чего осталось. Торчали из черной воды покрытые какой-то подозрительной шевелящейся коростой бетонные быки, да наверху вопреки всем законам физики протянулась пологая лесенка рельсов, кое-где соединенных меж собой шпалами. И не провисала, вот ведь дело какое! На чем держалась — непонятно, но держалась, напоминая веревочные мосты через пропасти из старых фильмов про Индиану Джонса.

Лешка подумал, что по рельсам можно перебраться на другой берег, а там места незнакомые, нетоптаные, глядишь, что-нибудь интересное и отыщется. Тем более что под основанием моста на том берегу явственно виднелось что-то вроде бункера, а в бункерах много чего любопытного можно найти. Впрочем, визит на ту сторону можно было отложить на завтра, а сейчас стоило побеспокоиться о ночлеге, сторожевую будку какую-нибудь отыскать или лучше вышку. Но вышки в зоне прямой видимости как-то не наблюдалось, оставалось только развести костерок и коротать ночь вполглаза, положившись на защитные артефакты, благо, в запасе у сталкера была пара «бубликов». Что такое «бублик»? «Бублик» это такая гравитационная аномалия с дыркой посередине, потому и называется «бублик». А получается она из одноименного артефакта, который перед употреблением следовало должным образом активировать, то есть стукнуть по нему чем-нибудь тяжелым. Или сжать в ладони посильнее, одновременно умудрившись самому заскочить именно в дырку, а не то проваляешься всю ночь при утроенной силе тяжести — где уж там поспать, кости бы поутру в кучку собрать, и то хорошо. Слабенький артефактик, и аномалия так себе, слабенькая, но часов на шесть хватает, а потом она сама собой рассасывается. Он всяческой вредоносной мелочи, ну, там, тушканов, слепых псов, защищает почти на сто процентов, а вот мутировавший кабан с разгона запросто может прорваться, тяжелый он, зараза, чернобыльский кабан, хотя и вполне съедобный, если, конечно, правильно приготовить. Кровососы тоже в «бублик» не лезут, опасаются, лицевые щупальца у них нежные, чувствительные. Да только хитрые они, кровососы, могут ведь и подождать, пока «бублик» на нет сойдет. Насчет химер Лешка не знал, но химеры на болотистых, поросших камышом берегах встречаются редко, так что не стоило и думать о грустном. Но самое главное — «бублик» защищал от людей и прицел сбивал, а некоторые люди бывают поопаснее иных мутантов.

И тут Лешка услышал странный, но очень знакомый звук. «Вжик-вжик», потом пауза и снова «вжик-вжик». Не один, стало быть, он на этом берегу.

Стараясь не шуршать жесткой травой, он выглянул из зарослей камыша и метрах в десяти сразу за насыпью обнаружил расположившегося у костра сталкера. Был сталкер беловолос и костляв, одет в ладно пригнанный, хотя и весьма потрепанный комбинезон «Берилл-5» с откинутым капюшоном и занят вдумчивым точением длинного узкого клинка. Настолько вдумчивым, что не замечал ошибающегося буквально в двух шагах зомби. Сталкера Лешка узнал сразу — еще бы не узнать!

— Ведьмак! — заорал он. — Откатись в сторону, сейчас я мертвяка сниму. Да не вскакивай, а то картечью зацепит!

И вскинул дробовик.

Ведьмак, однако, Лешку не послушался, а наоборот, поднялся во весь рост и как бы даже нарочно заслонил зомбяка от Лешки.

— Погоди палить, — крикнул он в ответ. — Свой это.

И зомбяк тоже что-то простонал, вроде бы даже дружественное. И даже ручкой сделал нечто наподобие привета.

Лешка даже ошалел слегка. Потом вспомнил, как прорывался через заводик, что возле «Янтаря», и как зомби его не трогали, и решил, что всякое в Зоне бывает. Хотя в тот раз он вместе с зомбяками под огнем был, вот и не трогали, за своего принимали. Во всяком случае, так он объяснял себе. Но здесь-то ничего подобного не было. Вот Ведьмак, а рядом с ним зомби, и ничего, сплошная толерантность и взаимопонимание. Лешке даже подумалось, грешным делом, что сам Ведьмачина в зомбяки угодил, только не похоже это было, выглядел старый товарищ вполне живым, да и какой из Ведьмака зомби? Силен Ведьмак и физически, и духовно, да и чудинка у него имеется особенная, тут любой контролер обломится.

А Ведьмак приглашающе махнул рукой, мол, милости прошу к нашему шалашу, и в котелке что-то вкусно булькало, так что Лешка плюнул на все сомнения и двинулся к костерку. Хотя SPAS-12 на всякий случай держал наготове.

А зомбяк снова изобразил клешней что-то приглашающее и даже хрипло бибикнул, как древний автобус, от чего Лешку слегка передернуло.

— Ты его не опасайся, — сказал Ведьмак, когда с приветствиями было покончено. — Это неопасный зомби, можно сказать, мирный.

— Ну ты и даешь, Ведьмачина, — поежился Лешка, присаживаясь напротив. — Всякое о тебе рассказывают, если бы я тебя не знал как облупленного, то, глядишь, и поверил бы. Но чтобы сталкер с зомбяком скорешился — этого я о тебе даже и не слышал. Где ты эту гнилую заразу подцепил и как тебе удается с ним ладить?

Зомби деликатно держался шагах в двух, хотя почти и не вонял, но все-таки рядом с ним было как-то не по себе.

— Тебе сказано, сторожить, — сказал Ведьмак, строго зыркнув на беспокойного упокойничка, — вот и сторожи себе. Дай старым друзьям поговорить.

Зомби потоптался на месте, потом протянул руку и требовательно замычал.

— На вот. — Ведьмак налил в кружку водки и протянул зомби. — И до утра больше не проси, алкаш чернобыльский!

Зомби ловко уцепил кружку, с хлюпаньем всосал водку черным ртом, утерся рукавом замызганной брезентухи, почти по-человечески крякнул и заковылял прочь от костра. Метрах в десяти он уселся на обломок железобетонной опоры и на некоторое время затих. Усваивал алкоголь, а может быть, медитировал, кто его знает.

— Бдит, — с удовлетворением заметил Ведьмак. — Он хороший сторож, тем более что никто его во внимание не принимает, ну, зомби и зомби, мало ли их тут шляется, а он в случае чего тревогу поднимет. Никому он здесь не нужен, ни слепым псам, ни кровососам, кровь в нем порченая, да и вообще… Но посторонних чует за версту, непонятно только чем, глаза у него почти высохли, рецепторы давно сгнить должны, но ведь чует же, проверено! Так что можно спать спокойно.

— Где ты его откопал? — полюбопытствовал Звонарь. — Почему сразу не пристрелил? И с какой такой радости он тебя слушается?

Между тем зомби наскучило сидеть сложа руки, он покопался в куртке и извлек из внутреннего кармана немного помятую губную гармошку. Тут Лешка и вовсе прибалдел — неужели это дохлое чучело еще и играть умеет?

Чучело между тем поднесло гармошку к губам, и над берегом радиоактивной речки поплыли заунывные всхлипывания, в которых с большим трудом можно было узнать «Bad Boy Blues». Но все-таки можно было!

— Вот. — Ведьмак вытащил из рюкзака банку консервов, бутылку водки и пару чистых кружек. — Не бойся, я ему в отдельную посуду наливаю, хотя и уверен, что он никакой не заразный. Вот, — продолжил сталкер, — из-за этой самой гармошки я его и не срубил сразу. Иду, понимаешь, себе по Свалке, надо было мне по одному деликатному дельцу на барахолку заглянуть, должок с местных взыскать, воспитательную работу кое-какую провести, вдруг слышу — кто-то на губной гармозе пиликает. Да так жалобно, понимаешь ли… Подошел — смотрю, а прямо посреди радиоактивной лужи на крыше притопленного «Запорожца» сидит вот это самое чучело, рядом полупустая бутылка водки и стакан, а он знай себе наяривает. А вокруг лужи трое Йодиных бандюков лежат удавленные. Потом поднял бутылку, взболтнул, увидел, что там почти ничего не осталось и спрашивает, меня: «У тебя выпить что-нибудь есть?» Гляжу, а это натуральный зомби.

— Так вот прямо и спросил? — усомнился Звонарь. — По-человечески?

— Так прямо и спросил, — кивнул Ведьмак. — Ну, не совсем членораздельно, конечно, но где ты слышал, чтобы у пьяного еще и с дикцией полный ажур был? Во всяком случае, я его прекрасно понял, а выпивки у меня было навалом, таскать устал, а бросить жалко. Схрон бандитский я как раз перед этим нашел, да и забрал все, что там было. Ну, я с ним и поделился. С тех пор уверовал он в меня, как в маму родную. Так за мной по пятам и ходит. Я его к делу приспособил, он же ни «пси», ни «электры» не боится. От «электры» он, по-моему, даже подзаряжается. Артефактов мне натаскал в благодарность за выпивку. Вот только надо следить, чтобы его в «жарку» или еще куда-нибудь не занесло, сгорит, боюсь. С мозгами-то у него не очень, сам понимаешь, да и к боли нечувствителен. А вообще он не дурнее любого другого алкаша, даже лучше, потому что помалкивает и лишних вопросов не задает.

— А если водки не будет? — полюбопытствовал Звонарь. — Что тогда?

— По правде говоря, я об этом как-то не задумывался, — честно признался Ведьмак. — До сих пор водки в Зоне было навалом. Хотя интересно, откуда она здесь в таких количествах берется? Старые запасы давно должны были кончиться, а вот не кончаются никак. Надо будет при случае у Сидоровича спросить, хотя старый черт, наверное, не скажет. Коммерческая тайна. А сейчас давай спать, Юрик — его Юриком зовут, я у него старый студенческий билет видел, — посторожит, ему-то спать не требуется. Завтра двинусь на ту сторону, не был я там ни разу. Составишь компанию, а, Звонарь?

— Составлю, — кивнул Лешка. — Вдвоем всяко веселее.

— Когда я был молодым, я частенько говорил, что лучшая компания для тебя — это ты сам. Вот и договорился… — зачем-то сказал Ведьмак. Потом помолчал и добавил: — И чего его сюда занесло, студента этого, Юрика? Жил бы себе и жил, ан нет, тянет их на приключения, придурков. Небось на тачку решил заработать, вот и двинул в Зону. Или от армии косил. Э-эх!

Они выпили по глотку, помолчали немного и задремали чутким сном сталкеров.

А над черной, глухо ворчащей рекой разносились всхлипывающие звуки губной гармоники. А слова — слова Лешка-Звонарь знал давно.

I'm just a bad boy, long long ways from home.

I'm just a bad boy, long long ways from home.

But I ain't got nobody to bury me when I'm dead and gone.

Утром Звонарь с Ведьмаком проснулись от каких-то странных получленораздельных звуков. Зомби Юрик стоял у прогоревшего за ночь костра, настырно мычал и тянул к ним правую руку, похожую на сведенную судорогой рачью клешню. В руке была зажата облупленная эмалированная кружка. Гармошку он сунул в свободную ячейку болтавшегося на тощих бедрах патронташа, и невесть каким образом попавший в Зону «Хеннер» весело сверкал на утреннем солнышке никелированным боком, словно неведомый артефакт. Впрочем, возможно, это и был артефакт, потому что где только не носило зомби Юрика вместе с его гармошкой, пока алкаш-упокойник не встретил на своем пути щедрого Ведьмака. А Зона, как известно, меняет людей и предметы, мертвое и живое, так, что подчас и не разобрать, где что и чем оно было раньше.

Впрочем, может быть, и нигде особенно этого Юрика не носило, известно ведь, у зомби короткая жизнь и недолгая смерть.

Ведьмак извлек из рюкзака початую бутылку водки, скаредно посмотрел на свет, встряхнул и налил кружку примерно до половины. Юрик довольно гукнул и, бережно прижимая к себе кружку, заковылял в сторону насиженного обломка железобетона.

— Деликатный, — прокомментировал Ведьмак. — Не хочет опохмеляться на глазах у людей. Эх, студент, студент! Сидеть бы тебе сейчас в общаге, пить портвешок да вермут, лекции прогуливать, девчонок охмурять, блюз играть на гармозе своей, ежели взгрустнется, в общем — жить. А ты вон чего… Сирота чернобыльская.

Студент уселся спиной к ним, по ныряющим движениям кудлатой головы можно было догадаться, что водку он пьет не абы как, залпом, а смакуя, маленькими глоточками. Эстет, однако! Нечем ведь вкус чувствовать, а туда же!

Неяркое солнце Зоны поднялось уже довольно высоко, когда сталкеры наконец собрались в путь. Пройти по разрушенному мосту для опытного сталкера в принципе несложно, если только где-нибудь на середине дороги его не поджидает какая-нибудь пакость вроде гравитационной линзы или одностороннего телепорта, способного зашвырнуть человека в каменный карман или, того хуже, в тоннель, заканчивающийся тупиком. Выхода из таких аномалий, как правило, нет, один вход, да и тот находится черт знает где. Лешке как-то раз довелось видеть солдатика-дезертира, угодившего через такой вот телепорт в обрушенный тоннель под автомобильным мостом, что неподалеку от железнодорожного полустанка. Самым страшным было то, что место оказалось людное, сталкеры проходили мимо тоннеля, перекрытого на входе прозрачной линзой аномалии, по несколько раз в день, но сделать ничего не могли. Несчастный дезертир сначала пытался расстрелять невидимую стенку из автомата, потом попробовал пробиться внутрь тоннеля, а когда не получилось и кончились силы — перерезал себе вены десантным ножом, потому что патронов в автомате у него уже не было. Наверное, из этого дезертира со временем получился бы неплохой сталкер, да, видно, не судьба.

— Ну, что, Ведьмак, двинулись, что ли? — недовольно спросил Лешка. Раздражал его этот неправильный зомбяк, непонятно чем, но давил на нервы, и все тут. — Слышь, Ведьмачина, сказано же, кому в путь — тому пора! Уже полдень скоро, а мы с тобой все на месте топчемся. Или может быть, этого твоего, как его, Юрика подождем? Пока бедный студент выпьет да закусит, пока посидит на дорожку, пока песенку сыграет, а там, глядишь, уже и вечер наступит.

— Юрик останется здесь, — твердо сказал Ведьмак. — Во-первых, мост он не перейдет, зомби, конечно, высоты не боятся, но и с координацией у них, сам понимаешь, дело обстоит не очень хорошо. А вброд ему тоже не пройти, глубоко здесь, если и не сгинет, то фонить будет — мама не горюй. Так что придется Юрику нас здесь подождать. Авось дождется, ну а если нет — то вольному воля, спасенному рай, похмеленному — покой. А во-вторых — горючка кончается. У меня водки осталась всего одна бутылка, а без своевременной похмелки Юрик может выкинуть неизвестно что. Как, впрочем, и любое запойное существо. Мне кажется, что контролеру и зомбировать его не удалось до конца, потому что пьян был в стельку. Юрик, разумеется, а не контролер.

— Знаешь, я тут подумал, что твой зомбяк может оказаться полезным. — Лешка покосился в сторону блаженно медитирующего на солнышке Юрика и добавил: — Ну, хотя бы в качестве отмычки. Вдруг «трамплин» или «карусель» неразряженная попадется, вот тут и пригодился бы твой ручной зомби. Он же за бутылкой куда угодно полезет, натуральный алкаш.

— Сказал же тебе, кончилась водка, — сердито ответил Ведьмак. — Да и все равно не пройдет он по мосту. Разве что ты его на закорках понесешь.

— У меня в рюкзаке для такого дела пара пузырей найдется, — гнул свое Лешка. — А с мостом что-нибудь придумаем, веревку протянем от берега до берега, чтобы держался. Руки-то у него почти целы, вон как в стакан вцепился! Тебе, Ведьмак, чего, в самом деле его жалко, что ли? — неожиданно догадался Звонарь. — Ну, ты даешь, брат-сталкер! Зомбяка пожалел. Он же дохлый давным-давно!

— Никакой он не дохлый, — неожиданно ощетинился Ведьмак. — Не дохлее нас, во всяком случае. Просто его Зона сжевала, сглотнула, переварила и вывалила, а нас с тобой — нет. Так только, погрызла немного. Так ведь все еще впереди, можешь не сомневаться, все там будем. Кто бюрером, кто кровососом, кто зомбяком…

Зомби между тем извлек из патронташа губную гармошку, зачем-то вытер ее о рукав брезентухи, поднес к губам и принялся наигрывать что-то тягучее и печальное, щемящее блюзовыми интонациями, так что Лешка смягчился и сказал:

— Да мне-то что, мне разве жалко. Пусть себе живет твой зомбяк, если и в самом деле не совсем дохлый.

Ведьмак подошел к зомби и принялся ему что-то втолковывать. Музыка смолкла. Юрик тискал в неловких руках губную гармошку и невнятно мычал в ответ, наверное, бывший студент не хотел расставаться с такими щедрыми товарищами. Потом все-таки понял, что от него хотят, ссутулился, словно сломался, и, скособочившись, побрел к своему насиженному месту.

Ведьмак вздохнул, достал из рюкзака последнюю бутылку водки, сковырнул колпачок, подошел и аккуратно поставил водку рядом с Юриком. Тот даже не обернулся, только гармонику к черным губам поднял и снова принялся ее терзать.

Лешка подумал, тоже достал из рюкзака бутылку, по примеру Ведьмака свернул крышку, но открывать не стал и осторожно опустил в щель между полуразрушенными плитами. Кому надо — найдет.

Ведьмак одобрительно кивнул, и они вдвоем стали подниматься на железнодорожную насыпь.

А гармоника внизу все тосковала да всхлипывала, пока ее звуки не растворились в шуме ветра на верхотуре и плеске темной воды, набегающей на торчащие обломки быков внизу. Потом повисшее над рекой железнодорожное полотно кончилось, и перед сталкерами открылась иссеченная протоками речная пойма с языками серого и черного песка на небольших пляжиках и какими-то полуразрушенными строениями вдалеке, но немного музыки все-таки осталось в безумном пространстве Зоны, не совсем музыки, а так, скорее ее тени. Потом звуки Зоны съели и тень. И не стало ничего, кроме Ее Величества Зоны, рассеченной ржавыми рельсами, уходящими к горизонту.

И все-таки где-то на том берегу дул в свою губную гармонику пьяный зомби, бывший человек, бывший студент Юрик, который надеялся, что хотя бы после смерти сможет кого-то согреть.

Well I'm the cat that scratches and I'm like a dog that bites.

I'll be your box of matches, baby, when you need a light. [11]

Звонарь с Ведьмаком шагали вдоль железнодорожного полотна, справедливо полагая, что стальная колея уж куда-нибудь, да приведет. Через пару километров на путях обнаружился старый рабочий поезд, состоящий из мотовоза и платформы с установленным на ней краном-гуськом.

Неожиданно с платформы ударил ручной пулемет, и сталкеры залегли под насыпью. Кем бы ни был неизвестный пулеметчик, но стрелком он оказался аховым. Пули летели куда угодно, звонко щелкали по рельсам, тупо стукались в сложенные по краям насыпи шпалы, чертили стремительные неровные пунктиры в уже начавшем темнеть небе, но ни одна очередь и близко не легла к распластавшимся под насыпью сталкерам.

— Еще один пьяный зомби на наши головы, — прокомментировал Лешка-Звонарь. — Только этот, насколько я понимаю, за выпивку убить готов. Хотя, может, он боится, что бутылки разобьются, поэтому и палит в белый свет, как в копеечку. Надеется, что мы бросим рюкзаки и свалим отсюда куда подальше.

— Очень похоже, что он и не хочет в нас попасть, — пробурчал Ведьмак. — Просто старается отогнать подальше, дает понять, что здесь нам делать нечего. И никакой это не зомби, а натуральный бюрер, причем не один, а целая толпа.

— Еще светло, а на свету бюреры почти ничего не видят. А на платформе — это фантомы, — объяснил Лешка. — Бюреры умеют создавать фантомы, а еще они владеют телекинезом, только на близких расстояниях, но мы от него далековато. Вот он и лупит из пулемета, пусть и вслепую.

— Фантомы, говоришь? — Ведьмак зарядил в подствольник гранату ВОГ-25. — Ну, за пулеметом-то лежит явно не фантом, призраки не могут нажать на спусковой крючок. Так что…

Он не договорил, быстро поднялся для стрельбы с колена и выстрелил. Граната прочертила над насыпью изящную дугу и взорвалась в центре платформы. А Ведьмак уже послал ей вдогонку еще одну и еще…

— Удобная штука эти фантомы, — сказал он. — Убьешь бюрера, и всех их сразу как ветром сдуло! Сразу ясно, что не промахнулся. Так что вперед, путь свободен! Тем более что этот бронепоезд, похоже, пытается от нас смыться, а мне, честно говоря, изрядно надоело идти пешком.

Мотовоз набирал ход медленно. Запрыгнув на ходу в кабину машиниста, Звонарь обнаружил там еще одного с ног до головы перемазанного тавотом бюрера, который, увидев сталкеров и оценив их преимущество в численности и вооружении, немедленно скатился на насыпь и дал деру. Бежал бюрер, неловко переваливаясь на коротких ногах, оставляя многочисленные фантомы, которые тоже куда-то бежали, но при этом оставались на месте. Фантомы быстро пропадали, вместо них появлялись новые, которые тоже быстро-быстро перебирали коротенькими ножками. Разобрать, какой из бегущих бюреров настоящий, не было никакой возможности, поэтому сталкеры решили не тратить патроны и занялись управлением мотовозом.

Мотовоз, низко гудя дизелем, катился по рельсам в глубь территории. Рельсы перед ним блестели, видимо, этой железнодорожной веткой довольно часто пользовались. Скорее всего те же бюреры.

— Интересно, куда мы все-таки едем? — задумчиво сказал Ведьмак, закуривая.

— Полагаю, до ближайшей станции, — ответил Звонарь. — Должна же здесь быть хоть какая-то станция. Вот и посмотрим, что там да кто. А вдруг какую-нибудь неизвестную сталкерскую группировку отыщем. Не может быть, чтобы здесь ни одного сталкера не было.

Но ни до какой станции сталкеры не доехали, потому что впереди снова мелькнула приземистая фигура бюрера, навалилась на рычаг перевода стрелки, и рабочий поезд, лязгнув на стыке, круто свернул влево.

Лешкин дробовик грохнул, гулко застучал АК-47 Ведьмака, но фигура уже пропала, оставив после себя дюжину неуклюже перебирающих короткими ногами фантомов.

— По-моему, нам пора сходить, — заметил Лешка. — Что-то не нравится мне, куда мы едем. Уж не в гости ли к бюрерам-железнодорожникам? Не знаю, как ты, Ведьмак, а я бюреров не люблю, особенно тех, которые с разными машинами возятся. А уж если они на поездах по Зоне разъезжают, да еще и с пулеметом, то мне это и вовсе не нравится. Вдруг среди них не все такие криворукие и слепошарые, как наш пулеметчик?

Но сойти они так и не успели, мотовоз все быстрей катился под уклон. Звонарь дернул стоп-кран, зашипело, поезд словно споткнулся, но продолжал неотвратимо ползти к черной дыре тоннеля, куда и нырнул, даже не сломав предупредительно поднятый полосатый шлагбаум.

Тоннель оказался настолько узок, что прыгать теперь было попросту некуда. Поезд почти остановился, теперь он управлялся словно бы сам собой. В кабине ни с того ни с сего стали поворачиваться рукоятки, опустился какой-то рычаг, под полом отвратительно заскрипело. Звонарь навалился на рычаг и с трудом вернул его в прежнее положение, мотовоз зарычал и пополз чуть быстрее. Теперь сталкеры намеревались проскочить тоннель, но под реборды мотовоза полетели стальные башмаки, обрезки арматуры и прочая дрянь, посыпались искры, впереди открылась большая тускло освещенная пещера, и поезд со скрипом встал.

— Ну, вот и приехали, — констатировал Ведьмак. — Прав ты был, Звонарь, главное — вовремя сойти, а все остальное — судьба.

Пещера была полна бюреров. Воняло здесь ужасно, но сталкерам в этот момент было не до вони. По периметру пещеры шли грубо сваренные из арматурных прутьев клетки, в которых находились люди. Точнее, людьми этих грязных, безобразно растолстевших существ, прильнувших к стальным прутьям, назвать было трудно, но все-таки это были самые настоящие люди, а не мутанты. На некоторых сохранились лохмотья сталкерских комбинезонов, на других и того не было.

— Это ферма, — прокричал Ведьмак в ухо Звонарю. — Я слышал раньше, что бюреры разводят людей, как скот, но не верил. Теперь вот верю.

— Зачем им столько людей? — спросил Звонарь. — Они их что, едят?

— Видимо, едят, — ответил Ведьмак. — А еще для размножения. У бюреров есть женщины, но большинство мужчин бесплодны. Вот они и отлавливают сталкеров — на племя, так сказать. Мне что-то такое Сахаров рассказывал, когда я ему первого дохлого бюрера с «Юпитера» приволок.

— Ну, уж хрен им, — решил Звонарь и швырнул под потолок пещеры световую гранату.

От вспышки перед глазами плыли багровые круги, но сталкеры успели прикрыть глаза, а не ожидавшие такой подлости бюреры — нет. Вокруг летали самые разные предметы, раздавался какой-то щебет и гомон, словно Звонарь с Ведьмаком попали на птичий базар. Сталкеры спрыгнули с подножки мотовоза и опрометью бросились обратно, туда, где маячил ровный полукруг выхода из тоннеля. Обернувшись, Ведьмак бросил за спину еще одну гранату, на этот раз Ф-1. В пещере раздался возмущенный визг, снова ударил пулемет, но сталкеры уже выбрались наружу.

— Уже стемнело, — сказал Ведьмак. — В темноте они нас живо прищучат, так что надо искать какое-нибудь высокое место. Лазать по деревьям эти твари, слава богу, еще не научились, а телекинезом нас не возьмешь, у меня повышенная сопротивляемость к «пси», да и у тебя, как я заметил, тоже. Вот, держи на всякий случай. — Он вынул из контейнера артефакт «колючка» и протянул Звонарю.

— Смотри, — дернул за рукав напарника Звонарь, — ты искал высокое место? Как говорится, мечты идиотов сбываются в первую очередь, вон оно, высокое место, куда уж выше!

Километрах в двух от выхода из тоннеля бюреров, посреди совершенно нетронутого на первый взгляд поселка, торчала черно-желтая одноногая мачта с набалдашником на макушке, скорее всего вышка какого-нибудь телеретранслятора. И вокруг этого самого набалдашника дрожал и радужно переливался этакий здоровенный прозрачный пузырь. Вроде мыльного, только уж очень большой. В сгущающейся темноте в этом пузыре отчетливо виднелись постоянно меняющиеся цветные картинки, говорящие головы, дрыгающие длинными ногами девицы и прочая чепуха. Телевидение, одним словом.

— Не нравится мне это, — пробурчал Ведьмак, — но делать нечего, как говорится, «Добро пожаловать на шоу». Надеюсь, нас не пригласят в нем участвовать, а то я за себя не ручаюсь.

И они побежали к ретранслятору.

В цоколе вышки обнаружилась вполне себе сохранившаяся телестудия с работающими старинными выпуклыми телеэкранами, составленными в стенку, движковым пультом и даже несколькими громоздкими, выкрашенными черной молотковой эмалью телекамерами на массивных треногах.

Что самое странное, так это то, что все это архаичное хозяйство, похоже, работало. Казалось, телеоператоры, дикторы, осветители и прочая телевизионная публика просто отлучилась ненадолго в местный буфет, оставив аппаратуру включенной, и вот-вот вернется.

Звонарь с Ведьмаком походили по странной студии, стараясь не наступать на змеящиеся по покрытому линолеумом полу кабели, полюбовались на исчерченные цветными полосами экраны, Звонарь даже щелкнул по подвешенному на журавле микрофону, от чего по студии прокатился недовольный гул, и ничего не нашли.

Только в стенке, там, где операторская вплотную примыкала к шести метровой стальной трубе вышки-ретранслятора, обнаружилась овальная задраенная дверь, ведущая внутрь. Навалившись на рукоятку, Ведьмак открыл дверь, и они вошли в круглое стальное помещение, уходящее вверх на всю высоту вышки. На бетонированном полу валялся всяческий мусор и пахло почему-то нехорошо. В центре красовался круглый люк с откинутой стальной крышкой. Из освещенного багровым отверстия слышалось низкое гудение.

В это время в операторской, а может быть студии, что-то заквакало, запищало, потом наступила тишина, и в этой насыщенной электричеством тишине хорошо поставленный дикторский голос произнес:

— Граждане независимой Чернобыльщины! Мутанты и сталкеры, военные и гражданские, живые и мертвые! На нашем канале информационно-аналитическая передача «Новости Зоны». — После чего голос сменил интонацию на менее официальную, скорее даже развязную, и сообщил: — Сейчас мы прервемся на короткую рекламу, после чего «Новости» продолжат свою работу. Оставайтесь с нами.

Заиграла веселая музычка, на фоне которой жизнерадостный детский голосок принялся рассказывать бородатый анекдот про сталкера и кровососа. Закончился анекдот предложением в массовом порядке использовать в пищу исключительно натуральные продукты, способствующие очищению организма от радионуклидов.

Кому была адресована бредовая реклама, сталкерам или кровососам, так и осталось непонятным.

И тут что-то страшно надавило на мозг, пытаясь вывернуть его наизнанку, но не вывернуло, а только вспороло, так что думать стало нечем, и больно было думать, и двигаться больно, а когда наконец давить перестало, в багровом провале люка зашевелилось что-то непонятное, но очень опасное, и полезло наружу. Потом звонко лопнула граната, брошенная Ведьмаком в люк, и все смолкло, только в ушах еще долго звенело надсадно и тонко.

Ведьмак вытолкнул опешившего Лешку-Звонаря из студии и буквально поволок на себе подальше от ретранслятора.

— Погоди, — орал Лешка, — там в полу люк имеется, может быть, в подвале что-то есть!

— Есть, еще как есть, — приговаривал Ведьмак, таща за собой упирающегося сталкера. — Кубло там ихнее, вот что там есть.

— Какое еще кубло? — спросил Лешка Ведьмака, когда они, отдуваясь и кашляя, остановились в небольшом овражке.

— Контролерское, — ответил Ведьмак. — Вот какое. Думаешь, от кого контролеры произошли? От мартышек?

— Ну… — Лешка замялся, — мутанты — они и есть мутанты, зачем им от кого-то происходить?

Потом понял и осекся.

— Вот-вот. — Ведьмак пошарил в рюкзаке, чертыхнулся, не найдя бутылки, и вопросительно посмотрел на Лешку.

Звонарь сунул руку в кофр с гитарой и извлек заначенную бутылку «Казаков».

— Последняя, — сообщил он.

— Пей, — приказал Ведьмак.

Потом выпил сам.

— Все мутанты в Зоне произошли либо от людей, либо от животных, попавших под выброс, — объяснил Ведьмак, когда они наконец пришли в себя. — По крайней мере я так думаю, но и не только я. Лебедев, между прочим, тоже так считает, и Сахаров тоже. Судя по всему, здесь в момент второй катастрофы находились какие-то телевизионщики или кто-то в этом роде, короче, журналисты. А по моим наблюдениям, контролеры именно из таких типов и получаются. Из журналистов, политологов, пиарщиков и прочей человеческой нечисти. А еще из замполитов да некоторых особо приближенных к власти попов. Так что здесь их самое кубло, и взять его можно только взрывчаткой или напалмом, да и то, я думаю, навряд ли. Только вот какое дело, Звонарь, со взрывчаткой у нас что-то бедновато. И огнеметов, к сожалению, не имеется. Так что давай, брат-сталкер, сматываться отсюда поскорее. Нехорошее здесь место. Тут, похоже, даже твоя музыка не поможет, не трогает их никакая музыка. Побрыкаешься, конечно, но в конце концов и сам оглохнешь. Мне кажется, это не совсем то, чего бы тебе хотелось.

Звонарь вспомнил зомби Юрика и согласился.

— А почему все-таки с нами ничего не случилось? — спросил он спутника, когда вышка осталась далеко позади и стала похожа на булавку с круглой головкой, воткнутую в порыжевшую мятую шляпу. — Ведь, если тебе верить, мы же прямо в центр мутагенного излучения вляпались?

Сталкеры сидели возле мирно горящего костерка, никаких особо опасных монстров вокруг не наблюдалось, так, набежала пара чернобыльских кабанов, но их сразу же пристрелили. Один из кабанов, который помоложе, можно сказать, подсвинок, сейчас жарился на вертепе, соответствующим образом дезактивированный, то есть щедро промытый остатками водки из запасов Звонаря.

— А не годимся мы с тобой в контролеры, наверное, — ответил Ведьмак. — И в зомби тоже не годимся. Так что приходится оставаться людьми. И в жизни, и в смерти. Такие вот дела, брат-сталкер. Ну и граната, конечно, помогла. В таком деле без гранаты не обойтись, сам понимаешь.

И Лешка снова признал, что граната против тварей, так и норовящих забраться тебе в мозги, чтобы прокомпостировать их на нужный манер, — очень неплохое средство.

Вертел с насаженным на него подсвинком крутили по очереди. Так и бодрствовать было легче, и подсвинок прожаривался равномернее. Тем не менее мясо под обугленной коркой даже утром оказалось почти сырым, хотя и вполне съедобным.

— Ну его, — сказал Ведьмак. — Пусть его бюреры жрут, а нам пора обратно. Что-то не по душе мне местные хуторяне, собирайся, брат-сталкер, нас за мостом Юрик ждет, соскучился, наверное. Все-таки пьяный зомби с губной гармошкой куда симпатичнее местных тварей, так ведь?

И Звонарь не мог с ним не согласиться.

Из похода за железнодорожный мост Звонарь с Ведьмаком вернулись живыми, и уже это было хорошо, а что не повезло — ни серьезных артефактов в заброшенных бункерах и тоннелях за мостом, ни складов с оружием не обнаружилось, — так бывает. Впрочем, и аномалий незнакомых тоже не попадалось, а если нет аномалий, то и артефактов тоже нет.

— Пошагали отсюда, — сказал Ведьмак. — Нам еще до моста топать и топать, больше в местные бункеры соваться, наверное, не стоит, снаряжение у нас не то. Потом как-нибудь вернемся, только, сдается мне, ничего нового мы здесь не найдем. — И добавил: — Небось студент мой похмельем мается, что ему два-то пузыря? Хотя на пару дней ему должно было хватить, как раз к нашему возвращению и прикончит.

Обратно они возвращались той же дорогой — по рельсам, натянутым над отравленной рекой. Только вот зомби-алкоголика Юрика на берегу не обнаружилось. Бутылки остались, одна наполовину пустая, другая, как была, непочатая, полная, только открытая, так что водка выдохлась, и пришлось ее вылить.

— Уковылял куда-то. — Ведьмак устало присел на камень. — И пить не стал, надо же! Может, водка плохая была, как ты думаешь, а, Звонарь? Плохая была водка или хорошая?

— Классик говорил, что плохой водки не бывает, — машинально ответил Лешка. — Только хорошая и очень хорошая. А классикам положено доверять.

— Значит, не в водке дело, — заключил Ведьмак и задумчиво почесал небритый подбородок.

— Ты чего это? — удивился Звонарь. — Соскучился по своему зомбяку, что ли? Ты это брось, Ведьмачина, в Зоне хандрить не полагается, Зона печаль чует. Одна печаль — печаль, две — уже забота, а три — беда…

— Да нет, — Ведьмак помолчал, катая носком берца пустую бутылку, — это у меня так… фантомные боли в душе. А ты помнишь, что он за музыку играл?

— Блюз, — сказал Лешка. — Про пацана одного, который был все-таки не совсем плохим, а просто невезучим. Только поздно это выяснилось, к сожалению.

— Бывает… — Ведьмак опять принялся пинать ни в чем не повинную бутылку, потом спросил: — Можешь сыграть?

Лешка молча расчехлил гитару.

Потом они посидели немного, наконец Ведьмак поднял пустую бутылку и с размаху зашвырнул ее в реку.

Мертвая река сглотнула стеклянную искру без всплеска, словно погасила.

— Помянули, — сказал Ведьмак, — и будет. Ты куда сейчас?

— В Росток подамся, наверное, в «100 рентген» заскочу, а там Зона подскажет, — немного подумав, ответил Лешка, понимая, что Ведьмак просто хочет побыть один.

— Ну а я попробую на «Юпитер» сунуться. Там, говорят, ребята из «Свободы» что-то интересное нашли. Не то лаз какой-то, не то, наоборот, вышку… в общем, схожу посмотрю.

— Кто говорит? — спросил Лешка.

Но Ведьмак не ответил. Он поднялся и зашагал вдоль насыпи.

Некоторое время они шли молча, потом Ведьмак махнул на прощание рукой и свернул в сторону Свалки. Лешка остался один.

Нескладный какой-то поход получился.

Через неделю, продав по дешевке хабар из схрона бармену Тедди из «100 рентген», Звонарь неожиданно для себя самого спешно засобирался на Кордон.

Нынешний Лешка-Звонарь не любил Кордон. Не любил туда возвращаться, но все равно возвращался, потому что нужно же куда-то вообще возвращаться бродячему человеку. Самым обжитым местом в Зоне был, конечно же, городок сталкеров на Ростоке со знаменитым баром «100 рентген», только время от времени сталкера так и тянуло на Кордон, туда, где когда-то был у него дом, и с этим поделать ничего было нельзя. Фантомные боли в душе, как сказал Ведьмак.

Кордон давно оправился от налета наемников, сгоревшие дома дожгли в кострах, а сами сталкеры переселились в уцелевшие — их пока хватало.

На окраине Зоны было все как обычно. Зеленая сталкерская молодежь хвасталась друг перед другом будущими подвигами и грезила, какими героями они вернутся домой, в мыслях даже не допуская, что скорее всего не вернется никто, что билет в Зону — это для большинства из них билет в одну сторону.

У поворота к лагерю новичков Лешку остановил молодой парень в кожаной куртке и с громадным револьвером на поясе.

— Эй, Звонарь, погоди маленько, — окликнул он. — Музыку не купишь?

— Какую еще музыку? — недоуменно спросил Лешка.

— А вот, гляди. — Сталкер запустил руку в карман новенькой кожанки и вытащил слегка помятую губную гармошку. — За дюжину патронов к «кольту» отдам. Можно и деньгами. Патроны у Сидоровича имеются, только дорого берет, кровосос пузатый.

— Где взял? — в упор спросил Лешка.

— Зомбяка одного малахольного завалил, — с гордостью сказал новичок и напыжился. — Представляешь, из старого обреза и сразу наповал. Сидит, понимаешь, себе зомбяк на камушке возле трубочки, что под шоссе, и в гармошку дудит. Я подошел — он меня даже и не заметил, так увлекся этим делом. Ну, я, конечно, не растерялся, да ка-ак шарахну дуплетом в башку — он кувырк, а гармошка аж в кусты улетела. У него еще и «огненный шар» был, я на него вот эту классную пушку выменял, только, жаль, на патроны не хватило. Возьми гармозу, а, Звонарь? Недорого отдам. И меня выручишь, и тебе радость.

Лешка полез за пазуху, вытащил смятый комок денег и не глядя сунул сталкеру.

— Ты вот что, — сказал он. — Встретишь Ведьмака, это сталкер такой, весь седой, с саблей, его ни с кем не перепутаешь, в общем, ты того… не вздумай ему про этого зомбяка ляпнуть что-нибудь. Расстроится Ведьмак сильно. А в расстройстве он человек опасный. Понял?

— Не очень, — признался сталкер. — Но если ты так говоришь, я буду молчать. А кто он такой, этот Ведьмак? Псих? А сабля у него откуда? И что ему за дело до какого-то зомби?

— А вот это, братец, не твое щенячье дело, — буркнул Лешка и добавил: — Получил, что хотел? Чего тебе еще надо? И помни, что я тебе сказал, а то, боюсь, худо тебе придется.

Новичок недоуменно пожал плечами, сунул деньги в карман куртки и направился к костерку, вокруг которого сидели такие же, как он, молодые, не обмятые Зоной парни. Скоро оттуда послышалось здоровое молодое ржание, потом кто-то забренчал на гитаре и громко заорал про силиконовое сердце. Песню с той стороны. Совсем зеленые, значит…

Звонарь поморщился и почапал в бункер к Сидоровичу. Там по крайней мере было тихо, и выпивка имелась.

А губную гармошку он потом забросил в аномалию, ту самую, что возле Агропрома. Почему-то ему показалось, что так будет правильно.

I'll be your box of matches, baby, when you need a light.

Дата добавления: 2015-12-15 | Просмотры: 407 | Нарушение авторских прав