АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

В ТОМ КРАЮ, ОТКУДА ПРИХОДИТ ВРЕМЯ

Момо стояла в огромнейшем зале, какого она еще никогда не видела. Он был больше самой большой церкви и самого большого вокзала. Вершины мощных колонн, которые подпирали потолок в головокружительном полумраке, скорее угадывались там, нежели были видны. Окон не было. Золотой свет, проявивший огромное помещение, исходил от бесчисленных свечей, пламя которых горело столь неподвижно, словно они были нарисованы светящимися красками, а вовсе не горели.

Тысячеголосое жужжание, тиканье и перезвон, которые Момо услышала при входе, издавали бесчисленные часы всех форм и размеров. Они стояли и лежали на длинных столах, в стеклянных витринах, на золотых консолях и на бесконечных стеллажах.

Там были малюсенькие, украшенные драгоценными камнями карманные часы, обычные жестяные будильники, песочные часы, музыкальные часы с танцующими на них куклами, солнечные часы, часы из дерева и из камня, стеклянные часы и такие, которые приводились в движение плещущими струями воды. На стенах висели все виды часов с кукушками и различные старинные часы с подвешенными к ним грузами и лунообразными маятниками; одни маятники раскачивались медленно и важно, другие же быстро мелькали туда и сюда. На высоте первого этажа вдоль всего зала тянулась балюстрада, к ней поднималась винтовая лестница. Выше тянулась вторая балюстрада, над ней еще одна и еще. И повсюду висели, лежали и стояли часы. Там были еще часы поясов времени в форме шара, которые одновременно показывали время во всех точках земли, а также большие и маленькие планетарии с Солнцем, Луной и звездами. В середине зала возвышался целый лес напольных часов, начиная с обыкновенных комнатных до настоящих башенных.

Непрестанно раздавался где-нибудь бой или играла музыка, ибо все часы показывали разное время.

Но весь этот шум и гул вовсе не был неприятным – наоборот, он напоминал равномерный шелест летнего леса.

Момо обошла весь зал, глядя широко раскрытыми глазами на все эти диковинки. Она остановилась возле богато инкрустированных музыкальных часов, на которых мужчина и женщина, вытянув руки, приглашали друг друга на танец. Она хотела было чуть-чуть подтолкнуть их пальцем, чтобы

посмотреть, будут ли они двигаться, как вдруг услышала любезный голос:

– А, Кассиопея, ты вернулась! Привела ли ты ко мне маленькую Момо?

Момо обернулась и увидела в проходе между напольными часами изящного очень старого человека с серебристо-белыми волосами. Он нагнулся над черепахой, сидевшей перед ним на полу. На человеке был вытканный золотом кафтан, короткие, до колен панталоны из голубого шелка, белые чулки и туфли с большими золотыми застежками. На запястьях и шее из-под куртки выглядывали кружева, а его белые волосы были заплетены на затылке в косичку. Момо еще никогда не видела такого наряда, но более сведущий человек сразу узнал бы в этом костюме моду двухсотлетней давности.

– Что ты говоришь? – сказал старик, все еще обращаясь к черепахе. – Она уже здесь? Где же?

Он вытащил из кармана маленькие очки – вроде тех, что носит Беппо, только золотые – и посмотрел вокруг.

– Я здесь! – крикнула Момо.

Старик направился к ней с радостной улыбкой и протянутыми руками. Момо казалось, что, по мере того как он приближается, он становится с каждым шагом все моложе и моложе. Когда он наконец подошел и– взял ее за руки, сердечно пожимая их, он вряд ли выглядел старше Момо.

– Добро пожаловать! – воскликнул он весело. – Рад тебя видеть в Доме-Нигде! Разреши, маленькая Момо, представиться: я – Мастер Хора, Секундус Минутус Хора.

– Ты правда ждал меня? – удивленно спросила Момо.

– Конечно же! Я специально послал за тобой мою черепаху Кассиопею!

Он вынул из жилетного кармана плоские, покрытые алмазами карманные часы, щелчок – и крышка открылась.

– Ты ней удивление пунктуальна, – улыбнулся он и протянул ей часы.

Момо увидела, что на циферблате нет ни стрелок, ни чисел – две тончайших спирали пересекали друг друга в разных направлениях, медленно вращаясь. На месте их пересечения вспыхивали иногда крошечные точечки.

– Это часы звездного времени, – сказал Мастер Хора. – Они только что отметили наступление нового звездного часа.

– А что это такое – звездный час?

– В жизни мироздания бывают особые мгновения, когда все вещи и существа – до самых далеких звезд – вступают в теснейшее взаимодействие, а тогда становится возможным то, что ни до, ни после этого не может произойти. К сожалению, люди не всегда это замечают, и поэтому смены звездного часа чаще всего проходят бесследно. Но если найдется какой-нибудь человек, который это заметит, в мире могут произойти весьма важные события.

– Может быть, для этого надо иметь такие часы, – сказала Момо.

Мастер Хора засмеялся, покачав головой:

– Сами но себе часы еще никому не помогут. Нужно уметь читать их.

Он захлопнул крышку часов и опустил их в карман жилета. Заметив, с каким удивлением Момо рассматривает его одежду, он задумчиво оглядел себя, наморщил лоб и сказал:

– О, но сам-то я, как видно, немного запоздал – я имею в виду моду. Как это невнимательно с моей стороны! Сейчас я это исправлю!

Он щелкнул пальцами и тут же предстал перед Момо в черном сюртуке с высоким стоячим воротником.

– Так лучше? – спросил он с сомнением. Но так как Момо еще более удивилась, он тут же спохватился:

– Конечно же нет! Какой я рассеянный!

Он опять щелкнул пальцем – теперь на нем оказался костюм, которого Момо тоже еще никогда не видала: это была мода столетней давности.

– Тоже не подойдет? – спросил он. – Подожди, клянусь Орионом, я должен этого добиться!

Он в третий раз щелкнул пальцами – теперь он стоял в обычном костюме современного покроя.

– Так хорошо, не правда ли? – подмигнул он девочке. – Надеюсь, я тебя не испугал. Это была маленькая шутка. А теперь, милая девочка, разреши пригласить тебя к столу. Завтрак готов. У тебя позади длинная дорога, и я надеюсь, тебе понравится мое угощение.

Он взял Момо за руку и повел ее к стоящим посреди зала часам. Черепаха последовала за ними, немного отстав. Узенький коридорчик, по которому они шли, плутал, как в лабиринте – то вправо, то влево, – и привел их наконец в маленькое помещение, огороженное задними стенками огромных часов. В углу виднелся столик на изогнутых ножках, изящная софа и мягкие стулья. И здесь все освещено было золотым светом неколеблющихся свечей.

На столике стоял пузатый золотой кувшин, две маленькие чашки, к ним тарелки, ложечки и ножи – все из чистого золота. В корзиночке лежали румяные хрустящие булочки, в одной мисочке золотистое масло, в другой мед, похожий на жидкое золото. Мастер Хора налил из кувшина в чашечки шоколад и радушно сказал:

– Прошу, моя маленькая гостья, не стесняйся!

Момо не заставила себя просить. Она до сих пор еще не знала, что существует шоколад, который можно пить. И хрустящие булочки, намазанные маслом и медом, тоже были для нее величайшей редкостью. Никогда Момо не ела так вкусно. В первый момент она целиком поглощена была завтраком, уписывая его за обе щеки, ни о чем другом не думая. Странным образом пропала и всякая усталость, Момо почувствовала себя свежей и бодрой, хотя всю ночь не сомкнула глаз. Чем дольше она ела, тем вкуснее казалась ей еда. Она подумала, что могла бы так есть целый день.

Мастер Хора приветливо смотрел на нее. Он был достаточно учтив, чтобы не мешать разговором. Он понимал, что гостья должна была сначала утолить многолетний голод. Может быть, в атом оказалась причина того, что, наблюдая за Момо, он опять становился все старее и старее, пока не стал опять стариком с белыми волосами. Когда он заметил, что Момо трудно справляться с ножом, он сам намазал ей несколько булочек и положил перед ней на тарелку. Сам он ел очень мало.

Наконец Момо насытилась. Допивая шоколад, она испытующе смотрели через край чашки на гостеприимного хозяина, размышляя, кто он, собственно, такой? Она, конечно, уже поняла, что он человек необычный, но в остальном не знала ничего, кроме его имени.

Поставив чашку, она спросила:

– Почему ты посылал за мной свою черепаху?

– Чтобы защитить тебя от Серых господ, – серьезно сказал Мастер Хора, – Они везде тебя ищут. Но у меня тебе их нечего бояться.

– Они хотят со мной что-то сделать? – испуганно опросила Момо.

– Да, девочка, – вздохнул Мастер Хора. – Это так.

– Почему? – спросила Момо.

– Они боится тебя, – пояснил Мастер Хора.

– Я им ничего не сделала.

– Сделала, – сказал Мастер Хора. – Ты заставила их выдать себя. И ты рассказала об этом своим друзьям. Вы даже хотели рассказать правду о Серых господах всем людям. Ты думаешь, этого не достаточно, чтобы стать их смертельным врагом?

– Но мы же прошли через весь город – черепаха и я, – сказала Момо. – Если они меня везде ищут, то могли бы легко поймать меня. Мы шли так медленно.

Мастер Хора взял на руки черепаху – она опять сидела у его ног – и пощекотал ей шею.

– Что ты об этом думаешь, Кассиопея? – спросил он, улыбнувшись. – Могли они вас поймать?

На панцире черепахи возникло слово «НИКОГДА!» – оно так весело мерцало, что казалось, слышится тихое хихиканье.

– Кассиопея умеет смотреть в будущее, – пояснил Мастер Хора. – Не на много, но примерно на полчаса вперед она отлично видит.

«ТОЧНО!» – зажглось на панцире.

– Прошу прощения, – поправился Мастер Хора. – Она видит точно на полчаса вперед! Она заранее знает, что произойдет в следующие полчаса. Поэтому-то она и знает, встретятся ей Серые господа или нет.

– Ах, – удивленно воскликнула Момо, – это очень удобно! Она знает, что там или там они могут ей встретиться и просто сворачивает а другую сторону, не так ли?

– Нет, – ответил Мастер Хора. – Дело вовсе не так просто. То, что она заранее знает, она изменить не может. Она ведь знает только то, что должно случиться. Если она знает, что встретит где-нибудь Серых господ, то она непременно их встретит. Тут она ничего изменить не может.

– Этого я не понимаю, – разочарованно сказала Момо. – Какой же тогда толк от того, что она знает обо всем заранее?

– Толк есть, – сказал Мастер Хора. – В случае с тобой она, например, знала, что пойдет именно той дорогой, где ей Серые господа не встретятся. Это все-таки уже кое-что значит. Ты не находишь?

Момо молчала. Ее мысли перепутались, как размотавшийся клубок ниток.

– Но вернемся к тебе и твоим друзьям, – продолжал Мастер Хора. – Примите мой комплимент! Ваши плакаты произвели на меня большое впечатление.

– Ты их прочел? – обрадовалась Момо.

– Все, – ответил Мастер Хора. – Слово в слово!

– Жаль, что их никто больше не прочел, – сказала Момо.

Мастер Хора сочувственно кивнул:

– Да, к сожалению. Серые господа об этом позаботились.

– Ты их хорошо знаешь? – спросила Момо.

Мастер Хора опять со вздохом кивнул:

– Я знаю их, и они знают меня.

– Ты у них часто бывал?

– Нет, еще никогда. Я свой Дом-Нигде никогда не покидаю.

– А Серые господа, они тебя посещают?

Мастер Хора улыбнулся:

– Не беспокойся, маленькая Момо. Сюда они войти не смогут. Даже если бы они и знали дорогу в Переулок-Никогда. Но они ее не знают.

Момо задумалась. Объяснение Мастера Хора ее, правда, успокоило, но ей хотелось узнать о нем побольше.

– Откуда тебе все это известно? – начала она. – И о наших плакатах и о Серых господах?

– Я все время слежу за ними и за всем, что с ними связано, – сказал Мастер Хора. – Таким образом я наблюдал и за тобой, и за твоими друзьями.

– Но ты ведь никогда не выходишь из дому?

– В этом нет надобности, – сказал Мастер Хора и опять помолодел. – У меня есть Всевидящие Очки.

Он достал маленькие золотые очки и протянул их Момо:

– Хочешь взглянуть?

Момо надела их, заморгала, поводя глазами, и сказала:

– Я в них вообще ничего не вижу.

Она увидела в очках какой-то вихрь размытых красок, света и теней. У нее даже закружилась голова.

– Да, – услышала она голос Мастера Хора. – Вначале это со всеми так бывает. Пользоваться Всевидящими Очками не так-то просто. Но сейчас ты к ним привыкнешь.

Он встал за спиной Момо и осторожно приложил обе руки к дужке очков на носу Момо. И картина сразу прояснилась.

Сначала Момо увидела группу Серых господ с тремя автомобилями на краю той части города, где ее поразил странный свет. Серые господа как раз толкали назад машины.

Она взглянула дальше и увидела другую группу на городских улицах – эти ожесточенно жестикулировали и кого-то звали.

– Они говорят о тебе, – пояснил Мастер Хора. – Не могут понять, каким образом ты ускользнула.

– Почему у них такие серые лица? – спросила Момо, продолжая смотреть сквозь очки.

– Потому что их существование связано с мертвечиной, – ответил Мастер Хора. – Ты ведь знаешь, что они живут человеческим временем. Дело в том, что время, если его отнять у подлинного хозяина, обречено на смерть. Ибо у каждого человека есть его собственное время, принадлежащее только ему. Оно остается живым, только оставаясь действительно его временем.

– Значит, Серые господа совсем не люди?

– Нет, они только приняли человеческий облик.

– Но кто же они тогда?

– В действительности они никто и ничто.

– А откуда они пришли?

– Они возникли, потому что люди дали им возможность возникнуть. А теперь люди еще дали им возможность над собою властвовать.

– А если они не смогут больше воровать у людей время?

– Тогда они возвратятся в Ничто, откуда пришли.

Мастер Хора взял у Момо очки и положил их в карман.

– Но к сожалению, у них уже много сообщников. Среди людей. И это самое страшное.

– Я никому не позволю отнять у меня мое время! – решительно сказала Момо.

– Надеюсь, – ответил Мастер Хора. – Пойдем, Момо, я покажу тебе мою коллекцию.

Он опять выглядел очень старым.

Взяв Момо за руку, он вывел ее в большой зал. Там он стал показывать ей разные часы, заставляя их играть, и, видя, как радуется всему этому его маленькая гостья, постепенно опять молодел.

– Любишь ты отгадывать загадки? – спросил он, ведя ее дальше.

– О да! Очень люблю! – ответила Момо. – А ты знаешь какую-нибудь загадку?

– Знаю, – ответил Мастер Хора, взглянув на нее с улыбкой. – Но она очень трудная. Отгадать ее могут лишь немногие.

– Это хорошо, – решила Момо. – Я ее непременно запомню, а потом загадаю моим друзьям.

– Интересно, отгадаешь ли ты ее, – ответил Мастер Хора. – Слушай:

В этом доме три брата, взгляни:

Очень разные вроде они,

Но захочешь ты их разгадать —

Сразу станут друг другу под стать!

Первый всегда только скоро придет,

Вышел второй – никогда он не ждет,

Дома лишь третий: других поджидает,

Ведь без него двух других не бывает!

Странен весьма этот маленький третий —

Вечно вторым существует на свете,

Хочешь взглянуть на него ты – и снова

Ясно увидишь вдруг брата другого.

Сколько же их, в самом деле, на свете?

Кто из них первый, второй или третий?

Назови их, дитя, поскорей —

Ты узнаешь трех мощных царей!

Мир, которым они управляют,

Братья сами собою являют!

Мастер Хора посмотрел на Момо, ободряюще кивнув ей. Она напряженно слушала. Обладая прекрасной памятью, она повторила всю загадку – слово в слово.

– Ух! – вздохнула она под конец. – Это действительно трудно. Не имею понятия, что это значит. Не знаю, с чего начать.

– А ты попробуй, – сказал Мастер Хора, – Попробуй начни!

Момо еще раз пробормотала себе под нос всю загадку. И покачала головой.

– Не могу, – призналась она.

Тем временем их догнала черепаха. Она сидела у ног Мастера, внимательно глядя на Момо.

– Ну, Кассиопея, – сказал Мастер Хора. – Ты ведь видишь на полчаса вперед. Скажи, отгадает Момо загадку?

«ОТГАДАЕТ!» – зажглось на панцире Кассиопеи.

– Так оно и есть! – сказал Мастер Хора, обратившись к Момо. – Ты отгадаешь. Кассиопея не ошибается.

Момо наморщила лоб и стала лихорадочно размышлять. Что это могут быть за трое братьев, которые живут в одном доме? Ясно, что это не люди. Братья в загадках – это почти всегда яблочные семечки, горошины или зубы – во всяком случае, что-нибудь в этом роде. Но здесь было три брата, которые каким-то образом превращались друг в друга. Что может превратиться друг в друга? Момо огляделась. Вон стоят свечи с застывшим пламенем. В них горит воск и превращается через пламя в свет. Воск, пламя и свет – это тоже три брата. Но там их все время трое, а в загадке двух никогда нет на месте. Значит, это что-то вроде цветка, плода и семечка. Да, действительно, тут уже многое совпадает. Семечко – самое маленькое из трех. И когда оно есть, двух других – цветка и плода – еще и в помине нет. Но без семени не было бы цветка и плода. Это тоже не подходит! Семечко можно видеть. А в загадке сказано, что при взгляде на маленького брата – ты всегда видишь двух других.

Мысли Момо заблудились. Она не могла найти след, по которому двигаться дальше. Но Кассиопея сказала, что она найдет отгадку. И Момо опять начала сначала, медленно бормоча себе под нос слова загадки.

Когда она дошла до слов: «Первый всегда только скоро придет…» – она увидела, что черепаха подмигивает ей. На ее панцире появились слова: «ТО, ЧТО ЗНАЮ Я!» – и тут же погасли.

– Замолчи, Кассиопея! – усмехнулся Мастер Хора, даже не глядя на панцирь. – Не подсказывай! Момо сама справится.

Момо, конечно, увидела слова на панцире черепахи и теперь стала думать, что бы они могли означать. Что могла знать Кассиопея? Она, например, знала, что Момо отгадает загадку, – но это разгадке не помогало.

Что же она еще знает? Она знает, что должно случиться… Она знает…

– Будущее! – крикнула Момо. – Первый, который скоро придет, – это Будущее! Мастер Хора кивнул.

– «Вышел второй – никогда он не ждет…» – продолжала Момо. – Он уже вышел – значит, это Прошлое!

Мастер Хора опять кивнул, обрадовано улыбнувшись.

– Но теперь будет труднее, – задумчиво сказала Момо. – Кто же третий? Он самый маленький из трех братьев, но без него двух других не бывает. И он единственный, кто всегда дома…

Она задумалась и вдруг воскликнула:

– Это Настоящее! Вот это самое мгновение!

Ведь Прошлое – это бывшие мгновения, а

Будущее – те, которые придут!

Значит, их обоих не было бы,

если б не было Настоящего! Это верно!

Щеки Момо порозовели от возбуждения. Она продолжала:

– Но что означают следующие слова:

Странен весьма этот маленький третий —

Вечно вторым существует на свете?

Значит, Настоящее существует только тогда, когда превращается в Прошлое?! Ведь второй брат – это тот, который вышел!

Пораженная, смотрела Момо на Мастера.

– Но так оно и есть! Я еще никогда об этом не думала. Настоящего, оказывается, вовсе и нет, есть только Прошлое и Будущее? Например, сейчас – возьмем вот это мгновение: пока я о нем говорю, оно уже становится Прошедшим! Ах, теперь я понимаю, что это значит: «Хочешь взглянуть на него ты – и снова ясно увидишь вдруг брата другого». Теперь я понимаю и остальное, а именно: что всегда существует только Прошлое и Будущее сразу в одном – в Настоящем! Или нет вообще никого, потому что каждый присутствует только тогда, когда присутствуют и двое других! Голова закружится от всего этого!

– Но загадка еще не вся разгадана, – сказал Мастер Хора. – А что это за мир, которым они управляют и который и есть они сами?

Момо беспомощно взглянула на Мастера. Что бы это могло быть? Что может быть сразу и Прошлым, и Настоящим, и Будущим?

Ее взгляд скользил по тысячам и тысячам часов. Вдруг глаза Момо заблестели.

– Время! – крикнула она, захлопав в ладоши. – Да, это Время! Время, Время! – она запрыгала от радости.

– А теперь скажи мне еще: что это за дом, в котором живут три брата? – выпытывал Мастер Хора.

– Вселенная! – ответила Момо.

– Браво! – крикнул Мастер Хора и тоже захлопал в ладоши. – Поздравляю тебя, Момо! Ты знаешь толк в загадках! Это действительно доставило мне большую радость!

– Мне тоже! – ответила Момо.

Она не совсем понимала, почему Мастер Хора так рад тому, что она разгадала загадку.

Они опять стали прогуливаться по залу, и Мастер Хора показал ей еще много других редких вещей, но Момо все еще думала о загадке.

– Скажи-ка, – наконец спросила она. – Что это такое – Время?

– Ты же только что сама все объяснила, – сказал Мастер Хора.

– Нет, я говорю о другом. Само по себе время ведь тоже должно чем-то быть. Оно ведь есть. Что же оно на самом деле?

– Было бы прекрасно, если б ты сама ответила на этот вопрос.

Момо задумалась:

– Оно есть – это уж наверняка. Но потрогать его нельзя. И задержать тоже. Может быть, это что-нибудь вроде запаха? Вместе с тем это что-то такое, что все время проходит. Значит, оно должно откуда-то приходить. Может быть, оно похоже на ветер? Или нет! Теперь я знаю: это что-то вроде музыки, которую не слышно, потому что она звучит всегда. Хотя мне кажется, что я ее уже иногда слышала…

– Я знаю, – кивнул Мастер Хора. – Потому-то я и смог тебя позвать.

– Но у времени должно быть еще что-то, – сказала Момо, продолжая следовать своим мыслям. – Ведь эта музыка приходит издалека, а звучит глубоко во мне. Может быть, и со временем происходит то же самое?

Момо сконфуженно замолчала, потом беспомощно добавила:

– Так, как возникают на воде волны… Ах, это все чепуха, что я говорю!

– А я нахожу, что ты очень хорошо сказала. И поэтому я открою тебе одну тайну: отсюда – из Дома-Нигде в Переулке-Никогда, – отсюда приходит время ко всем людям на свете!

Момо взглянула на него с благоговением.

– О, – произнесла она тихо, – ты его сам делаешь? Мастер Хора улыбнулся:

– Нет, моя девочка, я всего лишь управляющий. Моя обязанность – выделить каждому человеку столько времени, сколько ему определено.

– Не можешь ли ты тогда сделать так, чтобы Серые господа не воровали у людей время?

– Нет, этого я не могу, – ответил Мастер Хора. – Люди должны сами решать, что им делать со своим временем. И защищаться они должны тоже сами. Я только выдаю каждому, что положено.

Момо оглянулась вокруг:

– И для этого у тебя столько часов? Для каждого человека – часы, да?

– Нет, Момо, – возразил Мастер Хора. – Все эти часы – просто моя коллекция. Они всего лишь несовершенная копия того, что находится в груди у каждого человека. Ибо так же, как даны глаза, чтобы видеть свет, и уши, чтобы слышать звуки, – так же дано сердце, чтобы воспринимать время. Время, не воспринятое сердцем, пропадает так же, как пропадают краски радуги для слепого или для глухого – пение птиц. К сожалению, на свете много глухих и слепых сердец, которые ничего не ощущают, хотя и бьются.

– А если мое сердце когда-нибудь перестанет биться? – спросила Момо.

– Тогда окончится и твое время, милая девочка, – ответил Мастер Хора. – Всю свою жизнь ты как бы возвращаешься сквозь время назад – сквозь все твои дни, ночи, месяцы и годы. Ты путешествуешь, пока не придешь к большим круглым серебряным воротам, через которые ты когда-то вошла. в этот мир. Через них ты опять выйдешь.

– А что там – по другую сторону этих ворот?

– Оттуда приходит музыка, которую ты уже иногда слышала. И ты тогда тоже – часть этой музыки, один из ее звуков…

Он испытующе посмотрел на Момо:

– Наверно, ты этого еще не понимаешь?

– Понимаю, – тихо ответила Момо. – Думаю, что понимаю.

Она вспомнила, как шла задом наперед по Переулку-Никогда, и спросила:

– А ты – не смерть?

Мастер Хора улыбнулся, помолчав некоторое время, потом ответил:

– Если бы люди знали, что такое смерть, они бы ее больше не боялись. А если бы они не боялись, то никто больше не смог бы воровать у них время их жизни.

– А почему не объяснить это людям? – предложила Момо.

– Ты думаешь? – спросил Мастер Хора. – Я говорю им это, когда отпускаю время, – ежечасно. Но боюсь, что люди просто не хотят меня слушать. Они хотят верить только тем, кто нагоняет на них страх. И это тоже загадка.

– Страх? А я не боюсь, – сказала Момо. Мастер Хора задумчиво кивнул. Он долго смотрел на Момо, потом спросил:

– Хочешь взглянуть, откуда приходит время?

– Да, – прошептала она.

– Я отведу тебя туда, – сказал Мастер. – Но там надо молчать. Там нельзя ни спрашивать, ни говорить. Обещаешь?

Момо молча кивнула.

Мастер Хора нагнулся и поднял Момо на руки. Он вдруг показался ей очень высоким и несказанно старым, но вовсе не человеком, а скорее деревом или скалой. Он закрыл ей рукою глаза, и она словно ощутила прикосновение прохладного снега.

Ей казалось, что Мастер Хора идет с ней по длинному темному переходу, но чувствовала себя защищенной и ничего не боялась. Вначале она думала, что слышит биение собственного сердца, но потом ей стало казаться, что это эхо шагов Мастера.

Шли они долго. Наконец Мастер опустил ее наземь. Его лицо было рядом, он смотрел на нее большими глазами, приложив палец к губам. Потом он поднялся и отступил.

Момо окружили золотые сумерки.

Постепенно она поняла, что стоит под круглым куполом, большим, как небо. Он был из чистого золота.

В самой середине купола – вверху – зияло круглое отверстие, луч света горизонтально ниспадал оттуда в круглый пруд с черной и неподвижной, как зеркало, водой.

Над самой водой в луче что-то мерцало, как ясная звезда, двигаясь с медленной важностью, и Момо разглядела огромный маятник, качавшийся над черным зеркалом. Но этот маятник ни к чему не был подвешен. Он невесомо витал в воздухе.

По мере того как маятник приближался к краю пруда, там все выше всплывал из воды большой бутон. Чем ближе к краю подвигался маятник, тем больше открывался бутон, пока он полностью не расцвел на зеркальной поверхности. Цветок был прекрасен! Момо еще никогда ничего подобного не видела. Казалось, он состоит из чистых бесплотных красок. Момо не подозревала, что такие краски вообще существуют. Звездный маятник на мгновение задержался над цветком, и Момо целиком погрузилась в его созерцание, забыв обо всем вокруг. Запах цветка казался ей чем-то таким, о чем она всегда бессознательно тосковала, не зная, о чем тоскует.

Маятник стал опять медленно-медленно возвращаться назад. По мере того как он удалялся, Момо с огорчением видела, как увядает прекрасный цветок. Один за другим отрывались и тонули в темной воде лепестки. Момо стало так больно, словно она навсегда теряет нечто невозвратимое:

Когда маятник вернулся на середину пруда, прекрасный цветок полностью растворился. Но одновременно стал возникать бутон на другом краю пруда. И когда маятник приблизился к этому краю, там расцвел еще более прекрасный цветок. Момо обошла пруд, чтобы разглядеть его вблизи.

Новый цветок был совсем другим. И таких красок Момо тоже никогда раньше не видела, ей показалось, что они еще богаче. И запах цветка был еще нежнее. И чем дольше Момо на него смотрела, тем все более удивительные оттенки находила она в его расцветке.

Но опять стал удаляться маятник, и опять стала опадать – лепесток за лепестком, – и растворяться, и тонуть в бездонной глубине вся эта красота.

Медленно-медленно вернулся маятник на другую сторону пруда, но на этот раз он качнулся немного дальше – и опять возник там, чуть подальше, новый бутон и стал постепенно распускаться.

И этот цветок был самым прекрасным! Это был цветок из цветков, единственное в своем роде чудо!

Момо хотелось громко заплакать, когда она увидела, как это совершенство красоты стало медленно увядать и погружаться в темный пруд. Но она вспомнила свое обещание, данное Мастеру Хора, и не издала ни звука.

И на другой стороне пруда маятник опять шагнул чуть дальше – и новый цветок возник из темной воды.

Постепенно Момо поняла, что каждый новый цветок не похож на предыдущий и что каждый, который только что расцвел, кажется самым прекрасным.

Бродя вокруг пруда, она смотрела, как возникали и опять исчезали цветок за цветком. Казалось, что она никогда не устанет от этого зрелища.

Но мало-помалу она заметила, что здесь постоянно происходит что-то другое, на что она до сих пор не обращала внимания.

Луч света, ниспадавший из середины купола, был не только видимым – Момо вдруг стала его слышать!

Сначала это было как шорох от дуновения ветра, пробегающего высоко по вершинам деревьев. Постепенно шум усилился, пока не стал подобен плеску водопада или грохоту бьющихся об утесы морских волн.

Наконец Момо различила в этом шуме отдельные звуки, все время заново группирующиеся, образующие все новую гармонию. Это была музыка – и вместе с тем нечто совсем иное. И вдруг Момо узнала: это была та самая музыка, которую она иногда слышала как бы издалека, когда сидела в тишине под сверкающим звездным небом.

Этот шум или звон становился все яснее и звонче. И Момо поняла, что это был тот самый звучащий свет, который вызывали из глубин темной воды расцветающие цветы – каждый раз в неповторимом и единственном сочетании.

Чем дольше она слушала, тем отчетливее различала каждый отдельный голос. Но это не были человеческие голоса – казалось, что поет золото или серебро, или другие металлы. Одновременно возникали голоса совсем иного рода, голоса немыслимых далей и неописуемой мощности. Они звучали все отчетливее, и Момо мало-помалу стала разбирать отдельные слова, слова совсем незнакомого ей языка, который она еще никогда не слышала и все же понимала. Это были голоса Солнца, и Луны и других планет, и всех звезд – они открывали ей свои подлинные имена. В этих именах заключалось значение их деятельности, в результате которой расцветали и увядали по отдельности все эти часы-цветы.

И вдруг Момо поняла, что все эти слова адресованы ей. Весь мир – до самых далеких звезд – был обращен к ней, как единое немыслимо-большое лицо, смотревшее на нее и говорившее только с ней одной!

И ее охватило нечто гораздо большее, нежели страх.

Она увидела Мастера Хора, который молча подзывал ее жестами. Она бросилась к нему, Мастер взял ее на руки, и Момо спрятала свое лицо у него на груди. Опять легли на ее глаза его руки – как беззвучно упавший снег, – стало темно и тихо, и Момо опять почувствовала себя в безопасности. И он опять пошел с ней назад по длинному переходу.

Когда они вернулись в маленькую комнату посреди стоячих часов, он уложил ее на софу.

– Мастер Хора, – зашептала Момо, – я никогда не думала, что время всех людей такое… – она с трудом подыскивала нужное слово, – такое большое, – нашлась она наконец.

– То, что ты увидела и услышала, – ответил Мастер Хора, – это не было временем человечества. Это было только твое собственное время. В каждом человеке есть такая точка – или место, – где ты только что была. Но прийти туда может только тот, кого я сам туда отнесу. И простыми глазами этого не увидишь.

– Но где же я была?

– В твоем собственном сердце, – сказал Мастер Хора, погладив ее по взъерошенным волосам.

– Мастер Хора, – опять зашептала Момо, – можно, я приведу к тебе моих друзей?

– Нет, – ответил он. – Этого пока нельзя.

– А долго я у тебя останусь?

– Пока ты сама не захочешь вернуться к своим друзьям, моя девочка.

– А можно им рассказать, о чем мне говорили звезды?

– Можно. Но ты не сумеешь это сделать.

– Почему не сумею?

– Потому что нужные слова еще должны в тебе вырасти.

– Но я очень хочу об этом рассказать. Всем рассказать! Я хочу пропеть им все эти голоса. Я думаю, что тогда все опять станет хорошо.

– Если ты действительно хочешь этого, Момо, ты должна уметь ждать.

– Ждать я умею.

– Ты должна ждать, как семя ждет в земле годового оборота солнца – прежде чем прорасти. Хочешь ты этого?

– Да, – прошептала Момо.

– Тогда спи, – сказал Мастер Хора, проведя рукой по ее глазам. – Спи!

Счастливая, Момо глубоко вздохнула и закрыла глаза.

Часть третья.

ЦВЕТЫ ВРЕМЕНИ

Глава тринадцатая.

Дата добавления: 2016-06-06 | Просмотры: 547 | Нарушение авторских прав