АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

У каждого – своя травма

– В чем главные различия социальной памяти латышей и русских?

– Социальная память латышей больше опирается на прошлое Латвии, на использование событий прошлого для того, чтобы сегодня формировать свою идентичность. Тут можно говорить и о значении традиционного сельского пейзажа, и о значении земли, крестьянского труда… Очень большое значение имеет память о 20- 30-х годах ХХ века, ценность создания латвийского государства. И, безусловно, та огромная культурная травма, которую нанесла потеря латвийского государства, репрессии и советский период.

В свою очередь большую часть русскоязычной общины составляют люди, которые приехали в Латвию после Второй мировой войны, и фундаментом их социальной памяти являются в основном ценности, созданные СССР. Сегодня при Путине в России происходит стремительное возвращение к ценностям СССР, и то, что русские жители Латвии используют российские СМИ, дает им возможность по-прежнему жить в пространстве социальной памяти СССР.

– А что вы понимаете под ценностями социальной памяти СССР?

– Отказ от осуждения сталинизма, глорификацию Великой Отечественной войны, замалчивание жертв, замалчивание роли СССР в развязывании войны, объяснение репрессий необходимостью развития и индустриализации. Это направление очень хорошо закодировано и на теоретическом уровне, и в сфере культуры – например, в популярных сериалах. И все это формирует социальную память.

– А не выбирают ли сами нации то, что они хотят помнить? Может быть, просто есть трагические нации, зацикленные на бедах и проблемах прошлого, и оптимистичные нации, которым вспоминают из своей истории только героические страницы?

– Не думаю, что характер нации в данном случае играет определяющую роль. Скорее это зависит от принятия определенной культуры.

– Но Латвия все же зациклена на трагических страницах своей истории, и дней траура у нас в календаре намного больше, чем праздничных дней…

– Латыши не являются народом страдальцев, по характеру это упорные и работящие люди! Это показали и события XIX и XX веков. То, что происходило в Латвии начиная с 1939 года, создало огромную культурную травму, от которой латыши не освободились до сегодняшнего дня. Обида слишком сильна. Советский режим навязал умалчивание этой обиды, а для того, чтобы вылечить травму, надо выговориться.

– Но говорить можно уже в течение 20 лет!

– Двадцать лет – это очень маленький срок. Такие процессы происходят очень медленно. В исследовании социальной памяти большое значение имеет изучение социальной памяти о Холокосте в странах Западной Европы и США. До 60-х годов эта тема замалчивалась, в том числе и потому, что сами евреи были не в состоянии ее обсуждать – трагедия была слишком близко… После того как прошло 20- 30 лет, о Холокосте сначала начали говорить в академических кругах, в 70-е годы Холокост стал обсуждаться более широко, начали появляться произведения культуры, в том числе телесериалы, посвященные этой теме. Так, постепенно в сознании западного человека укрепилось представление о том, что Холокост – это самое большое преступление и злодеяние, которое миру довелось пережить…

В Латвии освобождение от тяжелой ноши прошлого еще впереди. Повторю: запрет на обсуждение углубил рану, и она заживет еще нескоро. Но это проблема не только Латвии. От травмы сталинизма надо излечиться и России. России придется честно всмотреться в свое прошлое – для того чтобы понять, как стало возможным существование сталинского режима. 90-е годы показали, что это очень тяжело, у советского человека, который жил в пространстве советской идеологии и которого убедили, что он уникален, что он строит лучшее в мире коммунистическое государство, отняли созданный этой идеологией смысл жизни. Вместо этого ему пришлось узнать, что он жил в преступном государстве, где число жертв режима исчислялось миллионами. Это было настолько тяжело, что предложенный Путиным отказ от десталинизации и курс на прославление советских ценностей получил достаточно большую поддержку общества.

Дата добавления: 2015-05-19 | Просмотры: 704 | Нарушение авторских прав