АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 1. Оказавшись в Челмсфорде, Шарп так и не вспомнил дорогу к казармам Южно-Эссекского полка

Оказавшись в Челмсфорде, Шарп так и не вспомнил дорогу к казармам Южно-Эссекского полка. Он был там проездом, всего раз, в 1809. Пришлось просить помощи у приходского священника, поившего лошадь из общественного корыта. Потрёпанная форма стрелка вызвала у святого отца подозрение, затем лицо его посветлело, и он приветливо воскликнул:

— Вы, вероятно, прямо из Испании?

— Да, отче.

— Превосходно! Превосходно! — пастырь махнул на восток, на уходящую в поля дорогу, — Благослови вас Господь!

Четверо военных двинулись в указанном святым отцом направлении. Шарп с Харпером в силу неистребимой солдатской привычки настороженно зыркали по сторонам. Они озирались и в Лондоне, и здесь, в тихом уютном городке, будто на мирных малолюдных улочках каким-то непостижимым образом мог вдруг оказаться французский разъезд. Видавшая виды форма недаром привлекла опасливое внимание священника — даже мундир капитана д’Алембора, выглядевший новее всех, нёс неизбежные меты войны.

— На прекрасный пол должно действовать безотказно. — пробормотал капитан, просовывая палец в прореху, пропоротую французским штыком под Витторией.

— Кстати, о прекрасном поле! — город остался за спиной, и лейтенант Прайс, вынув саблю, с жаром рубил на ходу петрушку на обочине, — Отпуск нам положен, сэр?

— Дай тебе отпуск, Гарри, ты же обязательно во что-нибудь вляпаешься.

— Но все эти девы в Лондоне, сэр? — протянул Прайс тоскующе, — Они ведь никогда не встречали такой героической личности, как я. Прямо с полей славы, овеянный пороховым… Чему вы скалитесь, сержант?

Харпер сверкнул зубами:

— Заранее рад за дев, сэр.

Шарп засмеялся. Поездка складывалась на редкость удачно. Стрелок начал думать, что отметка в списке лорда Феннера и вправду ошибка, а в Челмсфорде казармы забиты горящими патриотическим огнём новобранцами. В Лондоне Шарп навестил Главный Штаб. Скучного клерка с исчерниленными пальцами повергла в изумление новость о том, что Второй Батальон Южно-Эссекского полка преобразован в батальон запаса. Согласно его бумагам, батальон не только сохранял полноценный статус, но и регулярно получал довольствие, денежное и прочее, на семь сотен человек.

Семь сотен! Цифра будоражила надеждой, нет, твёрдой уверенностью: Южно-Эссекский спасён. Считанные дни, и подкрепления отправятся в Пасахес. Эйфорию усиливала бестревожная сельская идиллия, царящая кругом.

Это было, как сон. Шарп не питал иллюзий по поводу отсутствия на родине нищих и трущоб, но после изрытых ядрами полей Леона и суровых гор Галисии колосящиеся нивы старушки Англии казались чудом.

Шарп и его спутники шагали по сытому краю розовощёких женщин; упитанных мужчин; детей, без страха взиравших на чужаков в военной форме. Было дико видеть кур, которым не свернули шею ушлые солдатики; коров и овец, до которых не дотянулись загребущие лапы интендантов. Амбары не охранялись. Стёкла в домах блестели целёхоньки, рамы и двери некому было пустить на дрова. Несмотря на это, Шарп ловил себя на том, что оценивает каждый холм, каждый лесок, каждый изгиб дороги с точки зрения обороны и нападения. Вот эти живые изгороди — отличная позиция против кавалерийской атаки, а вот этого полого поднимающегося к ферме луга следует избегать, как чумы, если в поле зрения есть французские кирасиры.

Если родина поразила Шарпа, можно представить, каково было жене Харпера.

Ирландец настоял, чтобы Изабелла ехала с ними. Испанка была на сносях. Тащить беременную жену через враждебную Францию ирландец не хотел. В Саутворке жили его родственники, и Патрик договорился, что до конца войны Изабелла поживёт у них.

— Солдат не должен быть связан семьёй по рукам и ногам. — заметил он с апломбом человека, женившегося меньше месяца назад.

— До свадьбы ты думал иначе. — не преминул подпустить шпильку другу Шарп.

— Есть разница! — вспыхнул ирландец, — В армии не место замужней женщине!

— А в Англии место?

— Ну да. — недоумённо ответил Харпер. Сомнения по поводу того, может ли Изабелла быть счастлива в далёкой чужой стране, нисколько не тревожили его честное сердце.

Изабеллу Англия пугала. Всю дорогу из Портсмута в Лондон испанка жалась к мужу, засыпая его вопросами. Где оливковые деревья? Почему апельсиновых тоже нет? Виноградников? Где католические храмы? Всему она дивилась: спокойствию крестьян, пышности пажитей, тучности скота.

Шарп её хорошо понимал. Он и сам третий день не мог привыкнуть к зажиточности и тиши родной земли. Вдыхал полной грудью ароматы садов и полей, Шарп шёл в Челмсфорд лёгкой походкой счастливчика, чьё невыполнимое задание вдруг обернулось пустяком.

Чудесное настроение рассеялось, как туман под лучами солнца, при виде казарм полка. Строения казались покинутыми. Ни следа семисот новобранцев.

Ворота никем не охранялись. Ветер гнал пыль по мощёному плацу, скрипели на несмазанных петлях распахнутые створки.

— Есть кто живой? — рявкнул Шарп, но ответом была тишина.

Миновав арку ворот, четыре офицера вошли внутрь. На дальнем конце обширного плаца упражнялась дюжина кавалеристов. Шарп заглянул в караулку. Там никого не было. Секунду стрелок тешил себя предположением, что вышла накладка, и пополнения уже на полпути в Испанию, но об этом Шарпа предупредили бы в Главном Штабе.

— Кто-то дома. — д’Алембор ткнул пальцем во флагшток с обвисшим английским стягом перед кирпичным зданием полкового штаба. У входа стоял открытый экипаж.

Харпер сдвинул кивер на лоб и, глядя на всадников, почесал затылок:

— Кой чёрт тут делает кавалерия?

— Бог весть. — угрюмо буркнул Шарп, — Далли!

— Сэр? — лощёный д’Алембор перестал смахивать пыль с начищенных сапог.

— Возьми старшину. Обойдёте казармы и выволочете на плац всех, кого найдёте.

— Если будет кого выволакивать. — проворчал капитан.

— Гарри, ты со мной.

Шарп с лейтенантом поднялись на крыльцо и вошли в главное здание. Как и ворота, его никто не караулил. Длинный прохладный холл, увешанный картинками, изображавшими красномундирных героев на полях битв, тоже пустовала. Откуда-то из недр дома доносился смех и треньканье музыки.

Шарп распахнул первую дверь. Муха с жужжаньем билась в стекло окна, подоконник которого усеивали трупики её мёртвых товарок. Бумаги на бюро посреди кабинета покрывал толстый слой пыли. Обе стрелки остановившихся часов на камине указывали на шестёрку.

Вторая дверь вывела Шарпа в элегантно обставленную гостиную. На длинном полированном столе красовались серебряные статуэтки. В стеклянном графине с вином плавала утонувшая оса. Людей не было и здесь тоже.

Пол холла покрывал толстый ковёр. Мебель была тяжеловесной и дорогой. Над изгибом уходящей наверх лестницы висела позолоченная люстра. Шарп снял кивер и положил его на столик. Вновь забренчал спинет [3], его заглушил взрыв смеха, в котором стрелок явственно различил женские голоса. Лейтенант Прайс сделал стойку, как охотничий пёс:

— Как в борделе, сэр.

— Это и есть бордель! — вскипел Шарп.

Шум шёл из-за дальней двери, за которой, как он вспомнил, находилась офицерская гостиная. Шарп ринулся к ней, вне себя от гнева, и открыл рывком.

В комнате были три офицера. Жёлтый приборный цвет и орлы на бляхах безошибочно относили их к Южно-Эссекскому. За спинетом сидела девица. Её подруга с завязанными глазами, беспомощно вытянув перед собой руки, замерла посреди гостиной.

Тёплая компашка развлекалась игрой в жмурки.

Девушка в повязке кинулась на сдавленное хихиканье, но двое офицеров, прыснув во весь голос, увернулись. Третий в игре не участвовал, оберегая от нечаянного толчка низкий столик с бутербродами, пирожными и чаем. Этот третий, капитан, и узрел Шарпа прежде остальных.

Капитан совершил вполне понятную ошибку. В Испании Шарпа часто принимали за рядового. Знаков различия он не носил. Красный офицерский кушак с кистью давным-давно потерял и не потрудился обзавестись новым. От простого солдата стрелка отличал не положенный нижним чинам клинок, но Шарп стоял в тёмном холле, и палаша капитан не видел. Зато он заметил винтовку на плече Шарпа, что и ввело его в заблуждение относительно чина незнакомца. Раз ружьё, значит, рядовой.

Капитан грозно сдвинул брови. Он был молод, с мелкими чертами лица и тщательно уложенными белокурыми волосами. При виде Шарпа улыбка пропала с его тонких губ.

— Какого дьявола тебе здесь надо? — высокомерно осведомился капитан.

Его реплика остановила девицу с завязанными глазами на полпути. Двое сослуживцев капитана, оба в лейтенантском звании, уставились на Шарпа. Один из них нахмурился:

— Эй, ты! Вон отсюда!

Второй хихикнул:

— Кругом! Шагом марш! Ать-два! Ать-два!

Шутка показалась лейтенанту удачной, и он визгливо хохотнул. Ему вторила из-за спинета подружка.

— Ты кто такой? Ну? Отвечай, олух! — надменности в голосе поубавилось уже на половине фразы, и последнее слово он произнёс почти шёпотом, потому что Шарп шагнул в гостиную.

Понимание того, что они обознались, посетило всю троицу одновременно. Они замолкли, глядя на темноволосого рослого чужака. Его суровому лицу, опалённому нездешним солнцем, шрам на левой щеке придавал некоторую глумливость, пропадавшую, когда он улыбался. Но сейчас он не улыбался. Определить его ранг не представлялось возможным, однако от всего его облика веяло силой и властью, которых было достаточно, чтобы офицериков обдало холодком. Девица посреди гостиной избавилась от повязки и, раскрыв рот, воззрилась на невесть откуда взявшегося Шарпа.

Помещение было освещено ярким солнечным светом, лившимся из высоких окон, выходивших на юг. Ворсистый ковёр мягко пружинил под ногами. Шарп пошёл вперёд, и капитан невольно вытянулся по стойке «смирно», тщетно пытаясь уверить себя, что тёмные пятна на зелёной куртке пришельца — не засохшая кровь.

Присутствие двух девиц оказало на последовавшего за командиром Гарри Прайса обычное действие: он выпятил грудь, оттопырил зад и стал похож на индюка.

— Чья бричка снаружи? — осведомился Шарп.

Музицировавшая девушка робко кивнула на товарку.

— Милые дамы, обратился к ним стрелок, — То, что здесь сейчас произойдёт, не предназначено для ваших нежных ушек и прелестных очей. Лейтенант Прайс проводит вас к экипажу.

Гарри, сияя, как новая гинея, расшаркался, а один из лейтенантов (лет семнадцати, не старше), тот, что так удачно, по его мнению, сострил, обиженно надул пухлые губы:

— Позвольте, сэр…

— Не позволю! — взревел Шарп.

Девицы ойкнули и окаменели.

— Дамы, не смею вас задерживать.

Стрелок постарался, чтобы фраза прозвучала любезно, но вышло, вероятно, не очень, ибо гостьи спешно схватили шарфы да сумочки и были таковы, позабыв про ноты, нетронутые пирожные и целую розетку шоколадных конфет. Шарп притворил за ними и Прайсом дверь.

И повернулся.

Сняв с плеча винтовку, он прислонил её к столу. Стук металла о дерево заставил офицериков вздрогнуть.

Шарп вперил в капитана тяжёлый взгляд:

— Фамилия?

— Карлайн, сэр.

— Кто дежурный офицер?

Карлайн нервно передёрнул плечами:

— Я, сэр.

Шарп перевёл взор на лейтенантов:

— Вы?

— Меррил, сэр.

Тот, что выгонял стрелка.

— И Пирс, сэр.

Остряк.

— Какой батальон?

Карлайн, превосходивший лейтенантов не только званием, но и годами, старался держаться с достоинством, но голос предательски дрожал:

— Южно-Эссекский, сэр. — он прочистил горло, — Первый Батальон.

— Кто здесь самый старший по званию?

— Я, сэр. — Карлайну было двадцать два — двадцать три.

— Где подполковник Гирдвуд?

Ответа Шарп не дождался и повторил вопрос. Капитан облизал губы:

— Не знаю, сэр.

Стрелок приблизился к широкой доске над камином, украшенной искусной резьбой, и взял с неё серебряную копию французского Орла. На подставке имелась табличка: «Почтительно преподнесено офицерами Южно-Эссекского полка сэру Генри Симмерсону в память о совершённом под его командованием захвате французского Орла под Талаверой, подвиге, который не устанут славить потомки». Шарп брезгливо скривился. В день, когда Шарп и Харпер вырвали в бою у французов их Орла, сэр Генри Симмерсон уже был отстранён от командования Южно-Эссекским полком. Шарп развернулся к трём юнцам, поигрывая копией, будто собирался обрушить её кому-нибудь из них на макушку:

— Меня зовут Шарп. Майор Ричард Шарп.

Надо было обладать бесчувственностью камня, чтобы не развеселится, видя их реакцию. Офицериков перепугало появление Шарпа из тьмы холма, но теперь их испуг перерос в настоящую панику. Человек, который должен был находиться в тысячах километров от безмятежного уютного Челмсфорда, свалился, как снег на голову! Шутнику-Пирсу смеяться явно не хотелось, а Меррила пронял озноб. Шарп выдержал паузу и тихо спросил:

— Слышали обо мне?

— Да, сэр. — покорно ответил за всех Карлайн.

Канцеляристы, охвостье полка, вот кем они были. Чиновники в эполетах, занимающиеся бумажной работой и ведающие отправкой в Испанию подкреплений. А так как рекрутами в безлюдных казармах и не пахло, у бравых офицеров выдалось минутка залучить в гости дам. Шарп смотрел на лейтенантов. Они были упитаны, толстощёки, форма не могла скрыть расплывшихся талий и толстых ляжек. Меррил и Пирс, в свою очередь, украдкой поглядывали на стрелка в потрёпанной зелёной куртке, и на дне их глаз плескался ужас, будто они ждали, что Шарп в следующий миг изжарит их в камине и съест. Или не станет заморачиваться готовкой, а съест живьём, прямо так, с пуговицами и эполетами.

Шарп поставил Орла обратно на камин:

— Почему не выставлены постовые у ворот?

— Не знаю, сэр. — Карлайн потупился, и Шарп заметил, что на капитане шёлковые чулки и бальные туфли.

— Кто же тогда знает, Иисус Христос? Иисус Христос дежурный офицер или вы?

— Я, сэр. — выдавил из себя пунцовый Карлайн.

Мимо окон проехали давешние кавалеристы в рабочем платье.

— Эти что здесь делают?

— Ополченцы, сэр. Им разрешено пользоваться нашими конюшнями.

В гнетущей тишине Шарп пересёк гостиную, пробежал взором заголовки поднятой газеты, полюбовался лепниной, нажал клавишу спинета.

— Сколько военнослужащих Первого Батальона здесь, Карлайн?

— Сорок восемь, сэр.

— Подробнее.

Кроме Карлайна и его приятелей имелось шесть сержантов и больше трёх десятков рядовых, — писарей и кладовщиков. Гнев клокотал внутри Шарпа, внешне, впрочем, никак не проявляясь. Сорок восемь человек не спасут Первый Батальон. Шарпу нужен был Второй.

— Вы меня чертовски удивили, если не сказать хуже. Всё нараспашку, часовых нет, а вы устраиваете чаепития и играете в жмурки. По-видимому, с обязанностями солдата, а, тем паче, офицера, вы знакомы плохо. К счастью, у меня есть человек, который может вам эту науку преподать. С вечера сего дня вы поступаете в полное распоряжение старшины Харпера до тех пор, пока я не решу, что ему удалось вколотить в ваши пустые черепушки всё необходимое. Рад вам сообщить, что старшина Харпер тоже прибыл прямиком из Испании. Вы.

Шарп ткнул в Меррила, раздавленного перспективой подчиняться какому-то старшине:

— И вы! — палец указал на Пирса, — Марш во двор. Найдёте капитана д’Алембора и поможете ему собрать личный состав на плацу. Через десять минут я проведу смотр. Живо!

Рады-радёшеньки вырваться из лап ужасного майора, лейтенанты испарились, Шарп с Карлайном остались один на один.

Стрелок взял с тарелки бутерброд, откусил, начал жевать. Пауза затягивалась. Гостиную украшали живописные полотна со сценами охоты, на которых джентльмены в пышных мундирах застыли, обречённые вечно гнаться за вечно убегающей от них лисой. Карлайн подпрыгнул от неожиданности, когда Шарп открыл рот:

— Где подполковник Гирдвуд?

— Откуда мне знать, сэр? — жалобно проныл капитан, будто школьник, оправдывающийся перед строгим учителем.

Шарп с отвращением смотрел на раскисшего Карлайна:

— Вторым Батальоном командует подполковник Гирдвуд?

— Да, сэр.

— Так где же он? И где, чёрт возьми, второй батальон?

Шарп подступил к капитану вплотную. Шарп был выше капитана. От напомаженных кудряшек Карлайна несло чем-то приторно-сладким. Стрелок проникновенно сказал:

— Моего прежнего полкового старшину звали МакЛэрд.

Капитан торопливо кивнул:

— Я встречал в ведомостях его фамилию.

— Меньше месяца назад горемыке распороло живот, и окровавленные кишки вывалились наружу. Он умирал у меня на руках. Зрелище, капитан, малоаппетитное. Надолго отбивает желание жрать пирожные и хлебать чаёк. Но я, клянусь, дам вам шанс испытать то же, что бедолага МакЛэрд. При малейшем подозрении, что вы врёте или виляете, я вырву вам ливер и вобью в глотку. Ясно?

Капитан, казалось, вот-вот упадёт в обморок:

— Сэр?

— Где второй батальон?

— Не знаю, сэр! Не знаю, Господь свидетель!

В глазах Карлайна стояли слёзы, и Шарп ему поверил.

— Рассказывайте, что знаете, капитан Карлайн.

Занятную историю поведал чуть не хныкающий капитан. Укомплектованный под завязку второй батальон ни с того, ни с сего был полгода назад объявлен подразделением запаса. Вербовку прекратили, а затем в один прекрасный день подполковник Гирдвуд собрал всех новобранцев и увёл.

— То есть, как это — увёл? Куда увёл?

— Подполковник Гирдвуд объяснил, что новобранцев распределят по другим полкам. Дескать, война подходит к концу, и армию будут сокращать. Мы послали первому батальону последних рекрутов и всё. — капитан беспомощно пожал плечами.

— Пока что нашу армию усиленно сокращают французы, Карлайн, и нам чертовски нужны пополнения! Вы ведёте вербовку?

— Нет, сэр. Дано указание прекратить.

За окном Патрик Харпер строил на плацу горстку растерянных солдат.

— Подполковник Гирдвуд утверждал, что личный состав распределят по другим частям?

— Так точно, сэр.

— Думаю, известие о том, что все эти семьсот бойцов по ведомостям Главного Штаба до сих пор получают жалованье и пайки, откровением для вас, Карлайн, не станет?

Капитан молчал. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, в чей карман полгода уходили средства. Подполковнику Гирдвуду на бедность. Старый, как мир, армейский фокус — получать деньги на несуществующих солдат.

— Но почта-то второму батальону приходит? А, Карлайн? Списки, учётная документация? Куда вы её деваете?

— Отсылаем в военное министерство, сэр.

— Вот как? — Шарп опешил.

Военное министерство руководило военными действиями, снабжением армии и всей бумажной рутиной ведал Главный Штаб.

— Секретарю самого лорда Феннера, сэр. — со значением добавил Карлайн, видимо, в глубине души надеясь, что упоминание столь высокопоставленной персоны укротит буйный нрав майора.

Укротить не укротило, но огорошило. Лорд Феннер, военный министр, поставил в известность Веллингтона, что первый батальон Южно-Эссекского полка намечен к расформированию в связи с отсутствием подкреплений. А подкрепления отсутствовали из-за того, что, как теперь выяснилось, именно с подачи военного министра шесть месяцев назад исчез второй батальон. Картинка вырисовывалась гаденькая: подполковник Гирдвуд при поддержке лорда Феннера обкрадывали армию. Подделывали платёжные ведомости и присваивали деньги.

В коридоре простучали шаги, и в гостиную заглянул Харпер:

— Люди построены, сэр. Сколько их ни есть.

Шарп повернулся:

— Полковник старшина Харпер, это капитан Карлайн.

— Сэр!

Харпер взирал на Карлайна, как удав на кролика. Капитан, привыкший распинаться перед слабым полом в своих воинских доблестях, сейчас чувствовал себя кем угодно, только не воином. Очень уж контрастировали его белые ручки и бальные туфельки с волчьими физиономиями этой парочки.

— Как, по-вашему, старшина, — ровно поинтересовался Шарп, — война сильно притупила мой ум?

Секунду ирландец терзался соблазном утвердительного ответа, но потом субординация победила:

— Нет, сэр. А в чём дело?

— Понимаете, старшина, попотчевали меня любопытным анекдотцем. В некоем полку (назовём его, к примеру, Южно-Эссекским) организовали второй батальон, который обязан был вербовать рекрутов, тренировать рекрутов и посылать пресловутых рекрутов первому батальону в Испанию. Всё правильно, капитан Карлайн?

— Да, сэр.

— Но вдруг, старшина, шесть месяцев назад, второй батальон ни с того, ни с сего превратился в батальон запаса, в армейский отстойник! — стрелок, не мигая, уставился на Карлайна, — Почему, Бог весть. Мы подыхаем в Испании, но кто-то решил, что новобранцы нам не нужны. Но вот чего я не понимаю, старшина: мне кое-кто говорит, что второй батальон стал батальоном запаса, и почта его отсылается в военное министерство, а Главный Штаб и поныне выписывает деньги и жратву на семь сотен рекрутов. Что вы скажете, старшина Харпер?

— Скажу, сэр, что этому самому кое-кому надо вырвать его лживый язык.

— Отличная мысль, старшина. — одобрил Шарп и, впившись взглядом в капитана, рявкнул, — Ты врёшь мне, Карлайн?

— Нет, сэр, нет! Не вру!

Карлайн не врал, но это ничего не меняло. Выбравшись на озарённый солнцем плац, Шарп всё равно пребывал во мраке. Мраке неизвестности. Собранные д’Алембором на поверку нижние чины относились к первому батальону. Второго не было, следовательно, не было подкреплений, без которых участие Южно-Эссекского во вторжении на территорию Франции было невозможно. Единственный человек держал в руках все нити этой запутанной истории, но Шарп сомневался, что лорд Феннер, военный министр, будет откровенничать с каким-то майором.

Мысли теснились в голове стрелка, и он не заметил, как забрёл в оружейную. Одноногий сержант-оружейник широко улыбнулся ему:

— Сэр, вы меня помните?

Имя выпало из памяти Шарпа, но на помощь пришёл Харпер. Ирландец засмеялся из-за плеча:

— Тэд Кэрью!

— Кэрью! — повторил за другом Шарп и вспомнил ветерана, — Талавера!

— Точно, сэр. Стоила мне правого копыта. — он похлопал по деревяшке. — Рад видеть вас в добром здравии, сэр.

Шарп тоже был рад встретить Кэрью, тем более что только сержант, похоже, во всех чёртовых казармах знал своё дело. Оружие было ухожено и вычищено, помещение чисто выметено, документы в порядке. Склад Кэрью одарил Шарпа очередным сюрпризом. Бумаги оказались в порядке потому, что подполковник Гирдвуд, уводя второй батальон, не взял ни одного нового мушкета. Все новые мушкеты, смазанные, с заткнутыми дулами покоились в ящиках под замкнутыми в ножнах штыками. Факт свидетельствовал в пользу утверждения Карлайна о распределении рекрутов по другим полкам, где имелись собственные оружейные.

— Они, что же, безоружными ушли? — уточнил Шарп.

— Нет, с четырьмя сотнями старых ружей, сэр. — сержант Кэрью перелистнул замусоленную страницу гроссбуха, — Вот, сэр. И форму новую оставили, сэр.

Несуществующие рекруты не нуждаются ни в оружии, ни в обмундировании, устало думал Шарп. Рассказ Карлайна подтверждался. От мрачных размышлений Шарпа оторвал многозначительный шёпот Кэрью:

— Сэр, тут со мной чудная штука вышла.

Сержант с опаской огляделся по сторонам, будто их могли подслушать.

— Нам было сказано, сэр, что второй батальон теперь батальон запаса, то есть, никаких вербовок, никаких новобранцев. Так ведь, сэр? Побожусь чем прикажете, сэр, как перед Богом говорю, но три недели назад я встретил одну из наших вербовочных команд с целым выводком рекрутов! Сержант Гаверкамп, Горацио Гаверкамп вёл их. Я было сунулся к нему, но он меня обругал и велел убираться к дьяволу. Это мне-то! — оружейник обиженно засопел, — Я пошёл к капитану тутошнему, доложил. Рекрутов-то здесь полгода как не видывали.

До Шарпа не сразу дошло, что пытается втолковать ему ветеран.

— Ты видал наших вербовщиков?

— Своими глазами, сэр! Капитану доложил, как положено.

— А он?

— А он меня облаял, сэр. У нас нет вербовочных команд, и новобранцев мы не нанимаем! Мол, пить надо меньше. А я, сэр, трезв был, как стёклышко, и с Горацио Гаверкампом болтал вот, как с вами. У него были рекруты, сэр. Целая толпа молодых-зелёных. Но почему же Гаверкамп сюда их не привёл? А, сэр? Можете вы мне объяснить?

— Нет, сержант, не могу.

Ноздри Шарпа хищно раздулись. Пока не могу.

— Может, Гаверкамп нанимал солдат для другого полка?

Кэрью засмеялся:

— Чтож, я, сэр, нашу форму с чужой перепутаю? Бляхи наши. У барабанщиков на инструментах наши орлы. Нет, сэр. Что-то чудное творится. Знать бы, что.

Сержант встал и поковылял к выходу. Ключи позвякивали на железном кольце:

— Никто меня не слушает, сэр. Я — старый солдат, сэр, нюхнул пороху, но всем плевать на мои слова.

Кэрью выпустил Шарпа, запер железную дверь и, озираясь, горячо прошептал:

— В армии, сэр, я с тех пор, как под стол пешком ходил, и на всякие шахер-махеры у меня нюх! Зуб даю, сэр, дело тут нечисто! Вы мне верите?

— Верю, Тэд.

Солнце садилось. Шарп брёл между бараков. Не хотелось, ох, как не хотелось допускать, что боевой товарищ говорит правду. Ведь, если Тэд ничего не спутал, второй батальон не пропал. Второй батальон спрятали.

Спрятали. Звучало, как бред. Увы, иного объяснения не находилось. Весь следующий день Шарп с д’Алембором просматривали документацию, но ничего, что указало бы местонахождение подполковника Гирдвуда и второго батальона им не попадалось. Кэрью не ошибался. Второй батальон существовал и продолжал набирать рекрутов. Вопрос: где существовал? За ответом, как Шарп ни страшился, надо было ехать в Лондон.

Страшился Шарп не поездки, конечно, Шарпа всегда раздражала родовая аристократия, а ответы мог дать только лорд Феннер, и страшился Шарп того, что военный министр отвечать откажется. Мол, каждый сверчок знай свой шесток.

Но попробовать Шарп был обязан, иначе ради чего он тащился на родину?

На плаце Харпер придирчиво осматривал форму стоящих по стойке «смирно» Карлайна, Меррила и Пирса. Глаза у офицеров были красны, лица осунулись после ночной муштры, устроенной ирландцем. Патрик же, приученный войной ко всему, был, напротив, свеж и бодр.

— Стой, кто идёт! — послышался у ворот окрик часового, служебное рвение которого подстёгивало присутствие на плацу майора Шарпа.

Под арку въехал всадник в роскошном красно-сине-золотом мундире Первого Лейб-гвардейского на великолепном жеребце. Среди унылых казарм конник казался пришельцем из другого мира, лишним и неуместным здесь.

— Нелегко же вас сыскать! — посетовал офицер, спешиваясь и направляясь к Шарпу, — Полагаю, вы — майор Шарп?

— Правильно полагаете.

Капитан отдал честь:

— Лорд Джон Россендейл, сэр! Большая честь встретиться с вами!

Лорд Джон был юн, тонок, словно тростинка, и красив, словно греческий бог.

— Я впервые в этих краях, — лениво поделился он, — Не подскажете, чьих это гончих я обогнал по дороге? Отличная свора!

— Понятия не имею. — сухо бросил Шарп, — Вы искали меня?

— В точку! — просиял юный вельможа, — Для вас у меня кое-что есть.

Он покопался в ташке и недоумённо скривил губы. Пару секунд капитан размышлял, затем щёлкнул пальцами, обозвал себя дураком и полез в седельную суму.

— Возьмите! Доставлено в полной сохранности! — юноша протянул Шарпу сложенный лист бумаги, запечатанный сургучом, — Позавтракать у вас я смогу, сэр? Или, может, посоветуете какое-нибудь заведение в городке?

Шарп не слышал. Сломав печать, он вчитывался в строчки, написанные витиеватым шрифтом:

— Это что, шутка?

— Бог мой, нет! — хохотнул Россендейл, — Приглашение настоящее. Он всегда жаждал встречи с вами, а, когда Главный Штаб доложил, что вы возвращаетесь в Англию, он был на седьмом небе от счастья! До нас-то летом дошли слухи о вашей кончине. Весело, да?

— Весело?

— В точку! — лорд одарил Шарпа дружелюбным оскалом, — Придётся вам, сэр, отряхнуть пыль с парадного мундира!

— С парадного мундира?

— В точку! Не в этом же вам идти! — лейб-гвардеец смерил Шарпа любопытным взглядом и добавил, — А то, чего доброго, решат, что вы попали в дом через дымоход!

Он заразительно рассмеялся, демонстрируя, что ничего оскорбительного для Шарпа не имел в виду.

Стрелок держал в руках клочок бумаги, ниспосланный ему самим провидением. Ещё пять минут назад Шарп ломал голову, как ему, мелкой армейской сошке, добиться правды от могущественного вельможи. Как? И судьба послала юного жуира с бумагой, что звала Шарпа встретиться с человеком, которому стрелок был обязан прошлогодним повышением; человеком, расспросами которого даже лорд Феннер не дерзнёт пренебречь. Принц Уэльский, регент Англии, жаждал встретиться с майором Шарпом, и, если повезёт, Шарп дознается, наконец, куда делся второй батальон.

А, значит, знамёна Южно-Эссекского взовьются над Францией.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 522 | Нарушение авторских прав