АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Выражения долженствования

Обратите внимание на следующие слова в речи пациентов: обязан, должен, необходимо, придется, вынужден.

Эти слова можно услышать в предложениях о себе (Я должен...), о других (Тебе придется... или он должен...) или об окружающем мире (Это должно...). Эти выражения часто употребляются при описании прошлого и обычно связаны с депрессией, гневом, чувством вины (например, «Он не должен был так поступать»), но также могут относиться к настоящему или будущему времени и тогда они отражают состояние тревоги (например, «Я не должен допустить ошибку»).

Выражения долженствования изначально алогичны и выражают скорее философию требования, чем предпочтения. Иррациональность заключается в настойчивом требовании пациентов, чтобы внешние события или поведение окружающих людей были другими. Пациенты расстраивают (110:) себя заблуждением, что «так как я хочу X, это должно быть так», или как выразился Эллис — «Моя воля должна быть выполнена!». То есть, как будто пациент считает, что он на самом деле может управлять вселенной о он готов приложить для этого свои усилия. Эти требования вызывают то, что Карен Хорни (Horney, 1945) назвала «тиранией долженствования».

Многие люди, возможно включая наших читателей, считают, что в поведении человека на самом деле существуют свои «должен». Во всяком случае, как насчет десяти заповедей, не говоря уже о законах рабовладельчества царя Вавилонии Хаммурапи? РЭПТ не оспаривает желательность соблюдения норм поведения, но подчеркивает, что эти законы придуманы людьми; из того, что желательно придерживаться законов поведения, логически не следует, что мы обязаны их соблюдать. Несомненно все мы иногда нарушаем эти законы («Пусть тот, кто безгрешен, первый бросит камень»). Если бы эти правила поведения были бы частью «человеческой природы», их написали бы не философы-моралисты, а этологи — специалисты в области поведения человека. Люди автоматически следовали бы моральным принципам, поскольку к этому обязывала бы их внутренняя сущность и тогда высоконравственное поведение не считалось бы «благородным». Большинство религий, выступая за соблюдение нравственных принципов, признают право личности на свой собственный выбор. Рационально-эмоционально-поведенческая теория проводит различие между желательностью конкретного поведения и правом выбора; человек может решить не делать то, что желательно во всех отношениях. Рационально мыслящий человек даже десять заповедей оценивает как относительные требования, а не абсолютные. Это зависит от вас, если вы хотите обрести счастье на небесах или чтобы легче жилось на земле, тогда вы должны почитать отца и мать.

Вспомните наше разграничение между абсолютистскими и относительными «должен». Пациенты путают их в своих житейских заботах (например, «Я должен пойти на работу», «Я должен принять лекарство» или «Я должен позвонить матери»). Можно объяснить пациентам, что люди редко делают что-либо, если не приняли соответствующее решение. Такие слова, как «должен», «обязан», «необходимо» создают иллюзию, что нас в какой-то степени заставляют сделать то, что в действительности мы решили сами сделать. Используя эти слова, мы ставим себя в позицию жертвы и позволяем проявлять жалость к себе. Вместо этого мы могли бы подобрать более точные фразы, такие как «Я хочу…». или «Я решил…»… Например, если пациент говорит: «Я должен ходить на работу», врач может возразить:

«Нет, Вы не должны. Вы могли бы отправиться на рыбалку или на стадион, могли бы остаться в постели, если бы Вы действительно захотели. Если Вы ходите на работу, то делаете это потому, что Вы сами выбрали (111:) это, независимо от того, как Вы к этому относитесь. Возможно, Вы просто не хотите расплачиваться за последствия прогула. Но у Вас почти всегда есть выбор. Даже когда кто-то направляет на Вас пистолет, у Вас всегда есть выбор умереть!»

Когда вы слышите иррациональные «должен», вызывайте пациента на дискуссию такими вопросами, как:

Почему так и хочется сказать себе «должен»? Какой закон гласит, что это «должно» быть? Объясните мне, почему он «должен»? Каким образом Ваше желание доказывает, что оно «должно» быть исполнено?

Я должен

Высказывание «Я должен» обычно предполагает требование к себе быть совершенным; пациенты с такими требованиями бывают очень нетерпимы к своим человеческим слабостям и ошибкам. В этих случаях разумно начать с объяснения, что человеку свойственно ошибаться. Говоря техническим языком, мы не делаем ошибки, мы просто делаем выбор. И только получая необходимую ретроспективную информацию, мы можем оценить выбор как ошибку, если последствия оказались не очень хорошими. Хотя можно стремиться к лучшему, совершенства еще никто не достигал. В конце концов, не случайно же в карандаш встраивают ластик! Когда пациенты очень расстраиваются при неудачах в каких-то начинаниях, врач может возразить следующим образом:

В: Вы не должны были так неудачно действовать? Хорошо, но почему Вы обязаны были добиться успеха? Было бы хорошо добиться успеха; это мы могли бы доказать. Но нет никаких доказательств, что Вы обязаны добиться успеха. Конечно, это было бы предпочтительнее; но почему Вы всегда должны действовать безупречно? Во вселенной нет такого закона, который бы утверждал, что Вы должны».

Мы очень рекомендуем психотерапевтам во время дискуссии использовать прием контраста, как в следующем диалоге:

В: Разве это не естественно ошибаться или делать неудачный выбор? Черт возьми, я сотни раз принимал ошибочные решения! А теперь скажите, когда Вы ошибаетесь, не называете ли Вы себя ослом?

П: Называю.

В: Если бы я оказался на вашем месте, был бы я ослом?

П: Нет!

В: Тогда получается, что существует двойной стандарт в этом мире? Кто придумал эти два набора правил: одни для себя, другие для (112:) окружающих?

П: Думаю, что я.

В: Если Вы придерживаетесь одних правил, можете ли Вы сделать и другие правила справедливыми по отношению к себе, чтобы Вы могли жить по тем же правилам, что и все окружающие?

В подобных случаях важно объяснить пациентам, что они являются по выражению Эллиса «глубокими должнонанистами». Наша культура предлагает нам определенные стандарты поведения; однако «должнонанизм» превращает эти стандарты в ригидное ДОЛЖЕН. А теперь познакомимся со следующим отрывком лечебного сеанса:

В: Это явное требование к себе. Почему Вы должны быть любимцем? Почему Вы должны пользоваться успехом у женщин?

П: Потому, что я так хочу!

В: Я должен иметь все, что захочу? Видите, Вы берете положительное качество и превращаете его в сумасшедшее требование. «Потому, что от этого мне может стать лучше, я должен это делать». А разве было бы не заманчиво и чувствовать себя лучше, и не забивать себе голову такими несуразными мыслями?

Последний вопрос можно адресовать и молодой женщине, запутавшейся во внутреннем конфликте в связи с внебрачной связью:

В: Что Вы говорите себе, чтобы чувствовать вину?

П: Я делаю что-то аморальное.

В: Понятно. Вы делаете что-то неправильно согласно Вашим собственным стандартам и испытываете чувство вины. Почему Вы должны чувствовать вину, когда ошибаетесь? Многие люди ошибаются и не испытывают вины.

П: Потому, что у меня такие хорошие отношения с мужем. Я не должна это делать.

В: Не так: «Я лучше не буду это делать». В мире нет абсолютных «должен». В Вашей ситуации есть три варианта выбора: Вы можете изменить ценности, изменить поведение или изменить отношение к ситуации. Эти три варианта не являются взаимоисключающими. Другими словами, у Вас нет оснований для такого сильного чувства вины.

Важно подчеркнуть пациентам, что у них есть веские причины отказаться от философии «должнонанизма», которая ведет не только к эмоциональным расстройствам, но и снижает эффективность деятельности в целом. Давайте посмотрим как три разных врача работают с этой проблемой:

В1: В природе не существует этого ДОЛЖЕН. Представьте, Вы говорите себе: «Я должен быть рациональным! Я должен быть рациональным! Я должен быть рациональным!» Это было бы (113:) иррационально и как бы Вы себя чувствовали в такой ситуации?

В2: Вы говорите, что в чем-то ошиблись и Вас следует за это осудить. Хорошо, мы еще вернемся к первой части этого Вашего утверждения, но в данный момент предположим, что Вы действительно в чем-то ошиблись. Почему же Вы должны из-за этого осуждать и принижать себя? Разве чувство вины помогает изменить ситуацию? Это чувство заставляет Вас только искать оправдания и защищаться, оно никак не помогает решать проблему.

В3: Если Вы плохо водите машину и говорите себе: «Какой я придурок!» Как это может помочь Вам лучше управлять машиной?

Другим аспектом перфекционизма является требование пациентов находить идеальные решения своих проблем. Пациенты часто обращаются к врачу когда испытывают затруднения в принятии решений, выражаясь психологическим языком, когда возникают конфликты избегания принятия решений и конфликты выбора подхода. Пациенты надеются найти идеальное бесконфликтное решение, когда не удается найти такое решение, они обращаются к психотерапевту. В такой ситуации врачу не стоит предлагать пациенту варианты решений, поскольку это может укрепить мнение пациента, что люди могут находить идеальные решения. Кроме того, в этом случае пациент не овладеет важными навыками: (1) техникой принятия решений (такой как взвешивание аргументов за и против и «гедонистское исчисление»); (2) пониманием причин затруднений в принятии решений (например: «Я мог бы принять неверное решение и это было бы ужасно»); (3) умением принимать неидеальные решения.

С проблемой выбора решения часто сталкиваются пациенты, жалующиеся на крайне неудачную личную жизнь и ощущающие себя в ловушке. Например, женщина сообщала, что она несчастна в браке и хотела бы развестись с мужем, но этому препятствует, по ее мнению, несколько обстоятельств:

Она может позднее обнаружить, что сожалеет о разводе. Она может обидеть мужа. Она сама это сделать не может из-за больших эмоциональных переживаний. Она, возможно, никогда не найдет другого мужчину.

Кроме того, она считала грехом расторжение брака («Разве в брачной клятве не спрашивают: «Расстанетесь ли Вы раньше своей смерти?»»), т.е. это также был конфликт ценностей.

Существует несколько вариантов дискуссии с женщиной о ее обязательствах. Во-первых, врач мог бы убедить ее, что она не может нести полную ответственность за эмоциональное состояние других, так как если она думает иначе, то тогда у нее есть только один выход из положения -посвятить свою жизнь мужу, чтобы обеспечить ему полное счастье. Обсуждая моральные аспекты ее поведения врач может подчеркнуть, что (114:) такие понятия, как «правильно» и «ошибочно» не являются полезным индикатором поведения; что действительно важно — это результат. Здесь уместно вспомнить притчу Эллиса о двух дзен-буддистах:

Два дзен-буддиста вышли на прогулку. Один из них был старым священником в возрасте около девяноста лет, второй был молодым послушником. Они подошли к полноводному ручью с затопленными берегами. У ручья стояла красивая возбуждающая воображение девушка. Она обратилась к священникам: «Послушайте отцы, ручей вышел из берегов. Не могли бы вы помочь мне перебраться на другую сторону?» Молодой послушник в ужасе убежал, так как ему пришлось бы взять ее на руки и нести. Но старый священник спокойно взял ее на руки, перенес через ручей и опустил девушку на землю. Затем священники продолжили прогулку. Молодой послушник долго не мог успокоиться и в конце концов сказал: «Отец! Мы давали обет воздержания. Нам не разрешается прикасаться к молодым красивым девушкам. Как могли Вы взять на руки такую очаровательную девушку и разрешить ей обнять Вас за шею, как могли Вы нести ее через ручей ощущая ее близкое дыхание?» И тогда пожилой священник ответил: «Сын мой, ты все еще несешь ее!».

Итак, можно как старый священник согрешить и не испытывать чувства вины (или как молодой священник не согрешить и так при этом мучить себя). Хочет ли пациентка придерживаться своих принципов и быть несчастной или же она хочет быть счастливой, даже если для этого нужно изменить свою систему ценностей. Можно воспользоваться также техникой дистанцирования. Пациентку спрашивают: «Что бы Вы посоветовали своей лучшей подруге, если бы она оказалась точно в такой же ситуации? Посоветовали бы Вы ей остаться в семье и сделать себя несчастной?»

В конечном итоге, однако, пациентке лучше всего переосмыслить и изменить свое требование, чтобы ее решение было идеальным — абсолютно правильным и без всяких отрицательных последствий. Совершенно очевидно, что в реальной жизни редкие решения будут соответствовать этим условиям. У пациентки есть три возможных варианта поведения:

1. Решить остаться в семье и быть несчастной.

2. Решить остаться в семье и поработать над тем, чтобы не быть несчастной.

3. Решить развестись.

Никакой выбор гарантий не дает; даже если бы у врача было особое удостоверение с золотым тиснением «Гарантия счастья», оно бы не помогло. Какое бы решение пациентка ни приняла, оно предполагает некоторый риск и пациентка может либо стараться избегать риска, либо с вызовом пойти на риск. Итак, подчеркнем еще раз, что идеальных решений не бывает. (115:)

Дата добавления: 2015-11-26 | Просмотры: 556 | Нарушение авторских прав