АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Б. Хроническое действие комплексов

Тут мы должны установить двоякое различие:

1. Возможно действие комплекса, которое часто вызывается лишь единичным аффектом и продолжается порой весьма длительное время.

2. Возможно хроническое действие комплекса, обуславливаемое тем, что аффект постоянно разжигается и подкрепляется.

Первую группу нагляднее всего объясняет легенда о Раймунде Луллии, галантном искателе приключений, долгое время ухаживавшем за одной дамой. Наконец он получил желанную записку, приглашавшую его на ночное свидание. Луллии, горя нетерпением, пришел в назначенное место; при его приближении ожидавшая его дама, сбросив одежду, обнажила разъеденную раком грудь. Это произвело на него такое сильное впечатление, что с тех пор он посвятил свою жизнь набожному аскетизму.

Бывают впечатления, влияющие на всю жизнь. Известно продолжительное влияние глубоких религиозных впечатлений или потрясающих событий. Обычно особенно сильным бывает их действие в юности. Все воспитание сводится именно к тому, чтобы привить ребенку длительные устойчивые комплексы. Длительность данного комплекса обуславливается продолжительным чувственным тонусом. При угасании чувства угасает и комплекс. Длительное существование окрашенного чувством комплекса действует, разумеется, констеллирующим образом, подобно острому аффекту, на остальную психическую деятельность: все, что согласуется с данным комплексом, ассимилируется, все же остальное исключается или, по меньшей мере, задерживается. Лучшим примером могут служить религиозные убеждения. Любой, даже не выдерживающий критики аргумент, принимается, если только он говорит в пользу данного взгляда; и наоборот, наиболее сильные и очевидные аргументы против этого взгляда совершенно не действуют; они как бы «отскакивают», ибо тормозящая сила чувства сильнее всякой логики. Даже у вполне интеллигентных в других отношениях людей, обладающих всесторонним образованием и опытом, можно иногда наблюдать прямую слепоту, положительно систематическую нечувствительность при старании убедить их, например, в правильности детерминизма. Как часто мы видим, что единичное неприятное впечатление во многих случаях является причиной такого непоколебимого ложного суждения, с которым никакая логика, как бы неопровержима она ни была, не в силах бороться!

При этом действие комплекса распространяется не только на мышление, но и на поступки, которым он может постоянно давать известное, вполне определенное направление. Как часто многие люди совершенно бездумно принимают участие в религиозных обрядах и иных необоснованных действиях, хотя, в сущности, давно уже переросли все это интеллектуально!

Вторая группа хронических последствий комплекса, где сила чувства постоянно поддерживается актуальными раздражениями, дает еще более наглядные примеры комплексных констелляций. Наиболее сильно и, главным образом, длительно действие сексуальных комплексов, в которых, например, окраска чувства постоянно поддерживается половой неудовлетворенностью. Достаточно вспомнить легенды о святых или роман Золя «Лурд», чтобы обнаружить многочисленные примеры вышесказанного. Но комплексные констелляции не всегда столь грубы и очевидны: часто это значительно более тонкие, скрытые под символами, влияния на мысли и поступки. Укажу на многочисленные и поучительные примеры, приводимые Фрейдом. Фрейд указывает на симптоматическое действие как на специальный случай констелляции. Следовало бы, собственно, различать «симптоматические мысли» и «симптоматические действия». В своей «Психопатологии обыденной жизни» Фрейд показывает как кажущиеся случайными расстройства наших действий (оговорки, ошибки при чтении, забывчивость и т. п.) вызваны констеллированными комплексами. В «Толковании сновидений» он указывает на то же влияние и в наших сновидениях. В нашей экспериментальной работе мы приводим добытые опытным путем доказательства того, что комплексы характерным и закономерным образом расстраивают ассоциативные опыты (специфические формы реакции, персеверация, удлинение времени реакции, иногда ее отсутствие, забывание критических или посткритических реакций и т. п. [Ср.: Юнг: Экспериментальные наблюдения над способностью к воспоминаниям. Впрочем, Фрейд говорит (Истолкование сновидений, 1900): «Если содержание сновидения мне сначала кажется трудно понимаемым, то я прошу рассказчика повторить свое изложение. Это редко происходит в одинаковых выражениях. Те места, в которых рассказчик изменил слова, я отмечаю как слабо защищенные. Моя просьба о повторении вызывает в рассказчике подозрение, что я намерен приложить особые старания к разгадке сновидения. Поэтому, побуждаемый сопротивлением, он быстро старается сохранить слабо защищенные места сновидения и заменяет выдающие их смысл выражения более неопределенными».]).

Эти наблюдения дают нам ценные указания для теории комплексов. При выборе слов-раздражителей я, по возможности, старался употреблять самые обычные слова обиходного языка, чтобы избежать трудностей, связанных с недостаточным интеллектуальным развитием. Можно было ожидать, что образованный человек будет в таком случае реагировать достаточно «гладко». Однако все обстояло иначе. Самые простые слова сопровождались задержками или иными колебаниями, которые возможно объяснить лишь тем, что слово-раздражитель затронуло определенный комплекс. Почему же некое представление, тесно связанное с комплексом, не может быть воспроизведено «гладко»? Препятствие можно, прежде всего, объяснить тормозящим влиянием эмоций. Комплексы большей частью находятся в состоянии вытеснения (repression), так как дело касается интимнейших, тщательно охраняемых тайн, которых человек не может или не хочет выдать. Даже в нормальных случаях вытеснение бывает настолько сильным, что может вызвать истерическую амнезию к данному комплексу: у человека появляется ощущение некоторой идеи, чего-то важного, связанного с ней, но нерешительность и колебания не позволяют ее воспроизвести. Он чувствует, что хотел что-то сказать, но это «что-то» мгновенно ускользнуло из памяти; это «ускользнувшее» есть мысль-комплекс. Иногда является реакция, бессознательным образом содержащая в себе эту мысль-комплекс; но сам человек ее не замечает и только экспериментатор может вы вести его на правильный путь. Вытесняющее сопротивление поразительным образом проявляет свое влияние и в дальнейшем, при опыте воспроизведения. Амнезией могут поражаться как критические, так и посткритические реакции. Все полученные данные указывают на то, что комплекс занимает, до известной степени, исключительное положение по отношению к более индифферентным психическим материалам. Индифферентные реакции проходят «гладко», имея весьма короткие промежутки реагирования: они, очевидно, постоянно находятся в распоряжении комплекса нашего эго. Иначе обстоит дело с комплексными реакциями. Они являются лишь с сопротивлением; часто они ускользают вновь от комплекса нашего эго уже при своем возникновении; они своеобразно сформированы и нередко являются продуктами замешательства; комплекс нашего эго и сам не знает, каким образом они у него возникли; нередко они быстро подвергаются амнезии, в отличие от индифферентных реакций, часто обладающих такой устойчивостью, что они могут быть воспроизведены в своем прежнем виде даже по прошествии нескольких месяцев или лет. Итак, комплексные ассоциации в значительно меньшей степени подчиняются распоряжениям нашего «я», нежели индифферентные ассоциации. Из этого следует заключить, что комплекс занимает до известной степени самостоятельное положение относительно нашего эго; это вассал, не подчиняющийся безусловно его власти. Опыт показывает, что чем сильнее чувство, связанное с комплексом, тем сильнее и чаще расстройства при ассоциациях. Человек, обладающий комплексом, окрашенным сильным чувством, не в состоянии «гладко» реагировать (не только при опыте ассоциаций, но и на все раздражения повседневной жизни!), ибо он находится под влиянием комплекса, не поддающегося контролю. Его самообладание (господство над настроениями, мыслями, словами и действиями) страдает соответственно силе комплекса. На смену целенаправленным действиям приходят невольные ошибки, погрешности, неожиданные поступки, причем часто он и сам не в состоянии объяснить их причины. Поэтому для человека с сильным комплексом характерно проявление многочисленных неупорядоченных реакций при ассоциативных опытах; множество, казалось бы, невинных слов-раздражителей возбуждают комплекс. Для пояснения сказанного приведем два примера.

Случай 1. Слово-раздражитель «белый» обладает многочисленными устойчивыми связями. Но пациент мог лишь нерешительно реагировать словом «черный». Для выяснения я заставил его повторить еще целый ряд слов-наитий к слову «белый»: «белым может быть: снег, полотно, лицо мертвеца». Пациент недавно потерял любимого родственника; устойчивый контраст, слово «черный», в этом случае может символически указывать на то же самое — на траур.

Случай 2. Слово «рисовать» неуверенно вызывало в виде реакции слово «ландшафт». Эта странная реакция объясняется следующими одна за другой мыслями-наитиями. Привожу их в том порядке, в каком они являлись: «можно рисовать ландшафты, портреты, лица — красить щеки, если они покрыты морщинами». Наша пациентка, старая дева, тоскующая о покинувшем ее возлюбленном, с особой любовью относится к своей внешности (для нее это является симптоматическим действием) и предполагает стать привлекательнее, нанося на лицо румяна. «На лицо наносят краски, когда играют в театре. Я тоже когда-то играла». Надо заметить, что она играла в театре еще до того, как возлюбленный покинул ее.

Подобными примерами изобилуют ассоциации лиц, обладающих сильными комплексами. Опыт ассоциаций есть не что иное, как отражение повседневной психологической жизни. Комплексная чувствительность может быть доказана и при всех иных психических реакциях.

Случай 1. Молодая женщина не терпит, чтобы выбивали пыль из ее пальто. Эта странная реакция объясняется тем, что она имеет склонность к мазохизму, которая возникла вследствие того, что в детстве отец часто бил ее розгами по ягодицам, что вызывало у нее состояние сексуального возбуждения. Поэтому все, что хотя бы отчасти напоминает наказание розгами, вызывает в ней, в виде реакции, взрыв настоящей ярости, которая быстро переходит в сексуальное возбуждение и мастурбацию. Когда я однажды, по довольно незначительному поводу, сказал ей: «Вы просто должны повиноваться» — она впала в сильное сексуальное возбуждение.

Случай 2. Господин Y. безнадежно влюбился в даму, которая, спустя некоторое время, вышла замуж за некоего г-на X. Несмотря на то, что Y. уже давно знал X. и даже находился с ним в деловых отношениях, он постоянно забывал его имя, так что, когда он захотел вступить с ним в переписку, ему несколько раз пришлось осведомляться у общих знакомых о том, как его зовут.

Случай 3. Молодая истеричка однажды подверглась внезапному нападению своего возлюбленного, причем ее особенно испугал половой орган соблазнителя в состоянии эрекции. Спустя некоторое время у нее онемела рука.

Случай 4. Молодая женщина спокойно рассказывала мне свое сновидение. Во время рассказа она неожиданно и беспричинно спрятала лицо за занавеской. Анализ сновидения указал на сексуальное желание, вполне объясняющее реакцию стыда. [Дальнейшие примеры симптоматических действий см. в «Psychoanalysis and Association Experiments».]

Случай 5. Многие люди совершают чрезвычайно сложные действия, которые, в сущности, являются символами комплекса. Я знаю молодую девушку, которая, отправляясь гулять, охотно берет с собой детскую коляску, потому что (как она мне стыдливо объяснила) ее тогда принимают за замужнюю женщину. Пожилые незамужние женщины обычно пользуются в качестве символов комплекса кошками и собаками.

Как показывают приведенные примеры, мышление и действие постоянно расстраиваются и своеобразно искажаются сильным комплексом, причем как в общем, так и в мелочах. До известной степени комплекс нашего эго уже не является всей личностью; наряду с ним возникает второе существо, которое живет своей собственной жизнью и тем самым препятствует развитию и успехам комплекса нашего эго, ибо симптоматические действия часто требуют времени и напряжения сил, потерянных вследствие этого для комплекса эго. Легко себе представить, как велико влияние комплекса на психику при усилении его интенсивности. Самые наглядные примеры всегда дают сексуальные комплексы. Возьмем в качестве примера классическое состояние влюбленности. Влюбленный одержим своим комплексом: все его интересы сосредоточены на этом комплексе и на вещах, имеющих к нему какое-либо отношение. Каждое слово и каждый предмет напоминают ему возлюбленную (при опытах комплекс вызывают слова-раздражители, кажущиеся вполне индифферентными). Ничтожнейшие предметы берегутся подобно бесценным драгоценностям, поскольку они имеют значение для комплекса; все окружающее вообще рассматривается в свете этой влюбленности. Все, что не подходит комплексу, исчезает из поля зрения, все остальные интересы отпадают; в результате происходит остановка и возникает временная атрофия личности. Только то, что подходит комплексу, возбуждает аффекты и перерабатывается духовно. Все мысли и все действия направлены к комплексу; то, что не может быть в него втянуто, отклоняется или исполняется поверхностно, без аффекта и без какого бы то ни было старания. При исполнении безразличных обязанностей возникают иногда странные компромиссы: в деловые письма попадают слова влюбленного комплекса, в виде описки; в разговоре случаются подозрительные оговорки. Цепь объективных мыслей постоянно прерывается врывающимся комплексом; возникают продолжительные мыслительные паузы, заполненные эротическими эпизодами.

Этот общеизвестный пример ясно показывает влияние сильного комплекса на нормальную психику. Из него мы видим, как вся психическая энергия обращается к комплексу за счет остального психического материала, который, благодаря этому, остается без употребления. Наступает частичное отупение способности восприятия при эмоциональном обеднении по отношению ко всем раздражителям, не подходящим комплексу. Окраска чувства тоже становится неадекватной: незначительные предметы, например ленточки, засушенные цветы, картинки, записочки, локоны и т. п., привлекают усиленное внимание, тогда как жизненно важные вопросы при известных обстоятельствах вызывают лишь улыбку и от них спешат безучастно отделаться. Зато малейшее замечание, хотя бы издали затрагивающее комплекс, немедленно вызывает сильнейший взрыв гнева или горя, приобретающий иногда патологические размеры. (При раннем слабоумии пришлось бы записать в историю болезни: «вопрос, женат ли пациент, вызвал необъяснимый смех», или: «пациент заплакал и проявил сильный негативизм», или: «у пациента появилась заторможенность» и т. д.) Не обладай мы способностью чувствовать то, что происходит в душе нормального влюбленного человека, его поведение должно было бы показаться нам истеричным или кататоническим. При истерии, когда комплексная чувствительность достигает значительно более высокой степени, чем у нормальных людей, у нас уже почти не хватает средств, чтобы вникнуть в душу больного, и нам стоит большого труда привыкнуть сочувствовать истерическим аффектам. При кататонии же мы оказываемся совершенно неспособными к этому, может быть потому, что даже истерия нам слишком мало известна.

Психологическое состояние влюбленности можно определить как одержимость комплексом. Кроме этой специальной формы сексуального комплекса, которую я, из дидактических соображений, выбрал в качестве образца комплексной одержимости, (это ее наиболее часто встречающаяся и известная форма), существует, конечно, еще множество других видов сексуальных комплексов, которые могут действовать так же сильно. У лиц женского пола часто встречаются комплексы любви без взаимности или же любви безнадежной по какой-либо иной причине. Здесь мы в большинстве случаев находим чрезвычайно сильную комплексную чувствительность. Самые отдаленные намеки лиц другого пола ассимилируются и перерабатываются в смысле комплекса, при совершенном ослеплении по отношению к наиболее веским противоположным указаниям. Незначительнейшее замечание обожаемого человека переосмысливается и становится сильным субъективным доказательством его любви. Случайные интересы любимого человека становятся для любящей исходной точкой подобных же интересов — симптоматическое действие, которое большей частью прекращается, когда свадьба, наконец, состоялась, или когда меняется предмет обожания. Комплексная чувствительность выражается также необыкновенной чуткостью к сексуальным раздражениям, выражающейся в напускной стыдливости. В юном возрасте одержимые комплексом люди явно избегают всего, что напоминает о сексе — это известная «невинность» взрослых дочерей. Хотя они прекрасно осведомлены о смысле вещей, своим поведением они хотят показать, что не подозревают о существовании сексуальности. Когда по медицинским соображениям приходится задавать им относящиеся к этому вопросы, то вначале они представляются полностью неосведомленными, но вскоре убеждаешься, что все необходимое им известно, причем спрашиваемые сами не знают, откуда они получили эти сведения. [Подобным же образом высказывается и Фрейд. Ср. также случай, описанный в Диагн. иссл. ассоц.] Психоанализ же большей частью находит скрытый под многочисленными сопротивлениями полнейший перечень тонких наблюдений и проницательных заключений. В более зрелом возрасте эта напускная стыдливость часто становится совершенно невыносимой, или же появляется наивный симптоматический интерес к всевозможным естественным ситуациям, которыми «можно теперь интересоваться, так как минул возраст, когда» — и так далее. Предметом этого симптоматического интереса являются невесты, беременности, роды, скандалы и тому подобное. Интерес пожилых дам к последним вошел в поговорку. Его называют тогда «объективным, чисто человеческим сочувствием».

Тут мы имеем пример смещения (displacement): комплекс должен во что бы то ни стало проявиться. Поскольку у многих людей половой комплекс не может выразиться в жизни естественным путем, он избирает путь окольный. В юношеском возрасте он проявляется в более или менее аномальных сексуальных фантазиях, которые часто сменяются восторженными религиозными периодами (смещениями). У мужчин половой инстинкт (если он не находит прямого применения в жизни) часто переходит в усиленную профессиональную работу, или же в тоску, которую стараются заглушить, например, опасным для жизни спортом, или в какое-либо научное увлечение (увлечение коллекционированием и т. п.); у женщин — в альтруистическую деятельность, которая иногда определяется как специальная форма комплекса. Они посвящают себя ухаживанию за больными в госпиталях, где работают молодые ассистенты и т. п. В иных случаях возникают своеобразные странности, «необыкновенная вычурная манера себя держать», которая должна считаться изящной и выражать гордую покорность судьбе. При подобных смещениях обычно выигрывают артистические наклонности. [Фрейд называет это «сублимацией» /55- p.76/] Преимущественно встречаемая форма смещений — это прикрытие комплекса введением противоположного ему настроения. Такое явление мы часто наблюдаем у тех, кто вынужден изгонять мучительную хроническую заботу. Среди них можно нередко найти людей очень остроумных, обладающих тончайшим юмором, хотя их шутки бывают приправлены частицей горечи. Другие скрывают свою боль усиленной судорожной веселостью; но эта шумная искусственная веселость («отсутствие аффекта») не создает спокойного настроения. Женщины выдают себя резкой, вызывающей веселостью, мужчины — внезапным алкоголизмом и не соответствующими обстоятельствам эксцессами (например, любовными приключениями). Как известно, подобные смещения и прикрытия комплекса могут создавать настоящую двойственность личности, всегда особенно интересовавшую писателей-психологов. (Сравните гетевскую проблему двойной души, из современных писателей можно вспомнить Германа Бара [Hermann Bahr], Горького и многих других). «Двойственная личность» не есть лишь пустое слово, изобретенное литераторами; это — факт, проверенный естественными науками, постоянно интересовавший психологию и психиатрию, но лишь в тех случаях, когда он проявляется в виде двойного сознания или диссоциации личности. Отщепленные комплексы всегда разграничены соответственно особенностям характера и настроения, что было мной доказано в одном из подобного рода случаев. [Юнг. Психология и патология так называемых оккульных явлений. Сравнить также Paulhan: La simulation dans le caracture.]

Часто смещение постепенно становится устойчивым, заменяя, по крайней мере внешне, первоначальный характер данного лица. Всем известны люди, которых поверхностные наблюдатели считают чрезвычайно веселыми и жизнерадостными, но в глубине души, часто даже в семейной жизни, эти люди бывают мрачными и раздражительными; они могут постоянно копаться в какой-либо старой ране. Часто их подлинный характер внезапно прорывается наружу из-под искусственной оболочки, принужденная веселость внезапно исчезает и перед нами является совершенно иной человек. Одно слово, одно движение, внезапно задевшее рану, показывает комплекс, притаившийся в глубине души. Когда мы собираемся коснуться сложной души больного нашими грубыми экспериментальными приборами, мы прежде всего должны думать об этих неуловимых особенностях его психики. При ассоциативных опытах, проводимых с пациентами, страдающими сильно развитой комплексной чувствительностью (истерия, раннее слабоумие), мы встречаем преувеличения этих нормальных механизмов; поэтому их описание и обсуждение гораздо важнее, чем проведение психологического обзора.

Дата добавления: 2015-02-05 | Просмотры: 848 | Нарушение авторских прав