АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Любить — влюбиться в различия

Влюблённость нельзя разделить с другим чело­веком. Она никогда не бывает взаимным чувством, потому что на этом этапе не существует субъекта, способного его разделить.

Влюблённость — это безумие. Мы ничего не получаем взамен, и это неизбежно. С точки зрения медицины мы имеем всю симптоматику картины помешательства, сопровождающегося элементами бреда и маниакальной экзальтации.

Любовь, напротив, — супердорогой продукт симбиоза разума и чувств. Он более долговечен и устойчив. Тем не менее сохранить любовь — тяжкий труд.

Перечитала, что написала, и поняла, что сама уже готова оспорить многое... Но, как говорится, что написано пером... Интересно узнать, что ты об этом думаешь.

Чем ты занимаешься, Фред? Наслаждаешься теплом Испании?

Шлю тебе поцелуй.

Лаура

Закончив читать, Роберто улыбнулся. Он был доволен, что послушался своей интуиции и прочи­тал письмо. В нём описывалось как раз то, что с ним происходило: отношения с Кристиной уже не были прежними, они больше не были влюблены. Но ему нравилось быть влюблённым.

Постепенно улыбка уступила место выраже­нию крайней сосредоточенности. Он никак не мог решить, хотел ли он этого перехода — с интенсив­ности чувств на глубину отношений — о которой говорила Лаура, так как наслаждался страстью, по­ловодьем чувств. Не было сомнения в том, что это закончилось; они увидели друг друга такими, каки­ми были на самом деле, и не в их силах было оста­новить ход событий.

А что теперь? Теперь всё должно было закон­читься...

Роберто засомневался. Лаура подвела его к мыс­ли, что когда буря отбушевала, обычно и могут воз­никнуть взрослые отношения.

Он спросил себя, какой из вариантов больше подходит к их истории: это конец старой истории или начало чего-то нового? И может быть, столь же увлекательного?

И сразу же исправился: «Какой из вариантов

хочу я?»

ГЛАВА 4

Кристина позвонила в понедельник как ни в чём не бывало.

— Как пикник? — спросил он безразличным то­ном.

— Хорошо, — ответила она, удивлённая его хо­лодностью. — Что с тобой?

— Я взбешён, — искренне признался Роберто.

— Я имею к этому какое-то отношение? — по­интересовалась она, тщетно надеясь остаться в сто­роне.

— Разумеется, имеешь... — Роберто сделал пау­зу и продолжил, спрашивая себя, с какой целью он всё это говорит. — В последнее время ты имеешь отношение ко ВСЕМУ плохому, что со мной проис­ходит!

— Но ведь вчера нам было так хорошо...

— Так хорошо... что ты уехала на этот идиот­ский пикник!

— Но, Роберто, ты же знал...

— И что? Если я знаю, что ты воткнёшь мне нож в спину, от этого рана будет меньше болеть?

— Ты не переборщил со сравнением?

— Нет.

— Я еду к тебе.

— Нет. Я не хочу.

— Я всё равно еду, — заявила она и повесила трубку, не дожидаясь ответа.

— Меня не будет, — пригрозил он пустоте. Роберто какое-то время стоял с телефоном в руке, размышляя над тем, следует ли уйти до появ­ления Кристины.

Его раздирали сомнения, поэтому, когда по­слышался звонок в дверь, он ещё даже не повесил трубку.

Он открыл, не взглянув на гостью, и отправил­ся на кухню готовить кофе, стараясь изо всех сил не обращать внимания на Кристину. Она ждала его в гостиной стоя.

— Мог бы и поздороваться со мной, между про­чим!

Роберто метнул на неё взгляд, полный ярости, и изобразил свою самую фальшивую улыбку. Напы­щенный реверанс дополнил спектакль. Кристина села на кресло.

— Я не могу понять, что с тобой, — начала она. Но он не ответил. Он подошёл к окну и угрюмо посмотрел на улицу.

— Ты не можешь закатывать такой скандал толь­ко потому, что я уехала на пикник, тебе не кажет­ся? — продолжила она с неподдельным изумлением.

— Я могу закатывать скандал, какой захочу.

— Ты можешь мне сказать, что тебя так разо­злило?

— Послушай, если тебе надо это объяснять, то не стоит...

— А как же всё, чему ты меня учил? Разве отно­шения не стоят того?

— Я всё это забыл!

— Ты невыносим!

— Нет, это ты невыносима!

Кристина перевела дух и решилась на послед­нюю попытку:

— Мы можем поговорить?

Роберто слегка смягчился и сел в кресло.

— Что с тобой происходит? — настойчиво по­вторила она.

— Со мной происходит то, что я ничего не по­нимаю. Всё было так замечательно, у нас выдалась лучшая ночь в нашей жизни, а ты решила уехать на этот пикник. Не понимаю... Неужели эта встре­ча была настолько важной, чтобы растоптать всё, что мы с таким трудом завоевали?

— Но Робер... Пикник для меня не имел ника­кого значения. Если бы ты меня попросил, я бы ос­талась...

— Если бы я тебя попросил?!

— Да, а что?

— Я должен просить, чтобы ты ставила наши отношения выше дурацкого завтрака с подруж­ками?!

— А я должна угадывать, что тебе необходимо?

— Не знаю, не знаю... Всё пошло прахом.

— Не надо так, Роберто, ты всё портишь из-за какой-то чепухи.

Это ты всё испортила, Кристина, не я. На этот раз это сделала ты. Ты — вот, кто всё испор­тил на этот раз...

— Мне жаль. Мне правда очень жаль...

— Мне тоже... Мне тоже.

Она, словно в замедленной съёмке, поднялась с кресла, взяла с дивана свой плащ и портфель и на­правилась к двери. В прихожей она на несколько секунд застыла спиной к Роберто, как будто жда­ла, что он её остановит. Но этого оклика так и не последовало. Едва она прикрыла за собой дверь, у него на глазах выступили слезы.

Роберто был вне себя от бешенства, но не до кон­ца понимал, почему. Он думал, что мог бы слегка умерить свою горячность, мог бы вытянуть из неё более или менее искренние извинения, мог бы спас­ти их отношения, мог... Но решил этого не делать.

Она этого не заслуживала!

Опять она!... А он? Заслуживал ли он, чтобы его любимая девушка осталась с ним?

С каждой секундой его злость росла. Он сжи­мал кулаки и зубы так, что причинял себе боль. Кого он наказывал?

Внезапно он вспомнил сказку о грусти и ярос­ти[1]. Грусть, которая облачается в одежды ярости, если не хочет оказаться обнажённой. Отсюда и его злость: она скрывала печаль, утаивала боль, маски­ровала бессилие.

Он почувствовал, как его глаза предательски ув­лажняются. Несколько капель, одна за другой, ска­тились по его щекам.

Если бы Роберто не был так переполнен самыми разными эмоциями, он, несомненно, прочитал бы сообщение, которое ему отправила Лаура (и в кото­ром, она, сама того не зная, говорила о том, что с ним происходило).

Итак, Фреди, подведём итог:

Первым нашим утверждением будет следующее: проблемы в паре прежде всего — личные пробле­мы, которые проявляются во взаимоотношениях с другим человеком. Они возникают лишь в любовных связях потому, что только в присутствии партнёра на свет выходят те черты, которые до этого прята­лись в тени.

Нам следует воспринимать конфликты именно так, и когда к нам на консультацию приходит пара, мы должны ответить, прежде всего, на следующий вопрос: какой внутренний конфликт в каждом из партнёров мешает их отношениям. Мы помогаем выявить эти проблемы, показать, как невротические выходки одного вступают в противоречие с подоб­ными проявлениями другого.

Основная идея уже хорошо знакома: «Если меня выводит из себя эта ситуация, какая моя проблема замешана в конфликте? Это можно проиллюстриро­вать фразой Хью Пратера: «Камень не раздражает человека, если не лежит у него на дороге».

Люди частенько заходят в тупик в результате столь печально знаменитой проекции. Я помню, как замечательно об этом говорила Нана на своих кон­сультациях.

1-е «Я отчетливо вижу в другом черты, наиболее отвергаемые в себе».

2-е «Когда я понимаю, что меня тяготит какое-то качество в другом, я должен проследить, насколько оно меня тяготит в себе».

3-е «Если я считаю, что у меня нет ни одной черты, удручающей меня в близком человеке, сле­дует постараться осознать, какая же из моих личных черт причастна к конфликту. Потому что если бы в нём не было «меня», то не было бы и конфликта».

Это — ключевые положения, созвучные мыслям Юнга по поводу тени. Мы отбрасываем тень на сво­его спутника и, заметив её, узнаём.

Как только мы её разглядели, у нас только два пути: покончить с опасной угрозой, завершив отно­шения, либо согласиться слиться со своей тенью и навсегда положить конец этой опасности.

Без сомнения, это существенно меняет взгляд, которым мы смотрим на проблемы отношений в паре. Мы перестаём упрекать близкого человека и начинаем замечать, каким образом сами замешаны в конфликтной ситуации. Вместо того чтобы впус­тую тратить энергию на попытку изменить партнёра, мы используем её для самоанализа и таким обра­зом учимся рассуждать о себе, о наших нуждах, о том, что мы чувствуем при определённых поступках любимого человека.

А ему становится гораздо легче выслушать нас и понять.

Выход из ситуации: следить за тем» что про­исходит внутри нас, вместо того чтобы говорить о том» в чём провинился другой. Как бы то ни было, если что-то не по душе, спросите себя: что можно ещё сделать, чтобы ситуация стала более прием­лемой?

Мы можем лить слёзы и жаловаться на судьбу, можем найти другого мужа или жену, а можем заду­маться, как наладить нашу жизнь с теми, кто есть. Мы также можем использовать кризисы в отноше­ниях, чтобы творчески подойти к поиску выхода из них. Надо выяснить, что развивать в себе и где, на каких направлениях стоят «блоки». Мы должны узнать себя в другом и прежде всего — выяснить отношения с самими собой.

Это вера, которую я исповедую. И она мне очень нравится: ты идешь по жизни, узнавая себя и дру­гих. Это мужественная позиция, я не жду, что кон­фликтов не будет, а ищу в них шанс для саморазви­тия. Это трудно — сначала разглядеть эти черты, а затем — осознать наши истинные потребности. Очевидно же, когда мы не получаем того, что про­сим, гораздо проще выпустить «пар», чем спокойно добиваться необходимого. Хотя мы зачастую про­сим совсем не то, что нам действительно нужно.

Допустим, я закатываю скандал, потому что мой молодой человек опоздал. У ссоры, на первый взгляд, есть конкретный повод. Но первый взгляд не всегда верный. Я должна попытаться разгля­деть, чего же я на самом деле добиваюсь от своего спутника — только ли уважения к моему времени?

Если меня приводят в ярость его опоздания, может оказаться, что я не успокоюсь, даже если он придёт раньше положенного.

Следует разобраться, что меня так задевает? Что для меня значит его опоздание, что мне дейст­вительно нужно от него, чего я прошу, призывая к пунктуальности... Чтобы он показал мне, как я для него важна? Чтобы он меня ценил? Чтобы со мной считался? Что я пытаюсь до него донести, когда так реагирую?

И ещё — когда мы слишком сосредоточены на себе, мы не замечаем, что происходит с другим. Просто не можем увидеть! И лишаемся чувствитель­ности, так нужной обоим.

Со стороны наша реакция кажется, по меньшей мере, преувеличенной, если не откровенно ирра­циональной, и, возможно, таковой и является. Столь архаичные модели поведения уходят корнями в дет­ство. Мы пользуемся ими, чтобы защищаться от ран, полученных в первые годы жизни...

Есть термин, применяемый к воспоминаниям о ранних потрясениях, — «обиженный ребёнок». Это он продолжает жить внутри нас и заставляет так поступать. Багаж обид с детства тянется за нами всю жизнь и приводит к таким реакциям, не давая времени осмыслить происходящее. Это доставляет нам больше всего неприятностей в любовных отно­шениях.

И когда мы завязываем отношения с другим человеком, мы переносим в настоящее горечь и боль, от которых так и не смогли избавиться.

Как правило, старая рана не болит до тех пор, пока мы не образуем достаточно стабильную пару. Новые отношения почти всегда способствуют срав­нениям и воспоминаниям... и бередят уснувшую боль. А мы возлагаем всю вину за происходящее на нашего спутника.

Чаще всего это проявляется не сразу, а по мере того, как мы чувствуем настоящее единение с люби­мым человеком.

Этот «обиженный ребёнок» внутри нас, как чёр­ная дыра, поглощает всё. Когда болят зубы, мы не можем думать ни о чём другом, эта боль подчиняет себе всё наше существование.

Зачастую причина расставания кроется не в отношениях людей между собой, а в неразрешён­ных проблемах одного из них (или обоих), тянущих­ся из прошлого.

Моя реакция вызывает ответную, и таким обра­зом мы негативно друг друга заряжаем.

Когда мы прячем в себе «обиженного ребён­ка», складывается впечатление, что мы живём не в настоящем. Наши реакции — следствие событий, которые произошли с нами много лет назад. Это делает невозможными наши сегодняшние отноше­ния с партнёром.

Пока мы не займёмся нашим «обиженным ребёнком», не выясним, на что же он обижен, он будет продолжать реагировать по старой схеме и отравлять нашу личную жизнь. И единственный, кто может услышать его, — это мы сами. Когда мы обратим внимание на его грусть или злобу, тогда ребёнок перестанет капризничать и мы сможем им руководить.

Заметим, что, находясь в одиночестве, многие обиды не дают о себе знать. Для того чтобы обна­ружить затянувшиеся раны, нам нужен близкий человек, который поможет их «нащупать», позволит открыто выражать чувства, не теряя при этом сво­его авторитета. «Обиженный ребёнок» нуждается, чтобы его поняли — на что он жалуется, почему плачет... Только тогда, когда человек почувствует, что его боль признана, он сможет её выразить и преодолеть.

Шок, грусть, одиночество, обида, гнев, бешен­ство, угрызения совести... — всё это боль. И она может продолжаться длительное время.

Чтобы покончить с болью, главное — перестать обвинять другого и через наши реакции посмотреть, что с нами происходит.

Когда мы вступаем в любовные отношения, мы как бы заключаем негласный пакт. Я, например, жду от мужчины, что он будет тем отцом, который меня не покинет, а он, к примеру, думает, что я буду матерью, принимающей его безусловно. И когда наши ожида­ния не оправдываются, мы начинаем обвинять.

Иногда, и это худший случай, когда двое чув­ствуют пустоту, которую они не в силах заполнить друг другом, они решаются завести ребёнка... И вот родители, которые притворяются взрослыми, на поверку оказываются двумя обделёнными детьми, ищущими спасения в своём чаде. Они только кажут­ся «большими», а ведут себя, как малые дети.

Есть люди, которые во «взрослой жизни^:» достигают головокружительных высот, но стоит им только ступить на личную территорию, завязать с кем-то близкие отношения, как они тотчас становятся маленькими детьми. Всего-навсего детьми, зависи­мыми, страдающими от недостатка ласки, внимания или признания.

Стоит только прислушаться к жалобам взрослых мужчин и женщин, как моментально можно распо­знать обиженных детей, говорящих за них.

Нередко взрослые не могут договориться именно потому, что каждый говорит от имени своего ребён­ка, полного обид. Переживая вновь и вновь сцены из своего детства, мы словно продолжаем требо­вать желаемое от своих пап или мам. А партнёр не может нам этого дать, он занят тем, что озвучивает свои требования.

Когда мы помогаем людям осознать причины происходящего, спор теряет смысл: «дети» внутри нас успокаиваются — им же позволили проявить себя — и тогда взрослые люди готовы к «встрече» друг с другом.

Нашим детским обидам необходимо дать выход, и тогда «дети» начинают расти и не вмешиваются в нашу личную жизнь.

Я буду счастлива, если ты согласишься включить всё это в книгу.

Посылаю тебе поцелуй.

Лаура

Роберто прочитал сообщение после того, как шестнадцать часов подряд провёл в постели. С ним всегда происходило одно и то же: когда он ис­пытывал сильный стресс, его организм впадал в сонливость. В такие дни после пробуждения его охватывала неожиданная вялость, которая держа­ла его в кровати, даже тогда, когда он не хотел спать.

Квартира выглядела неопрятной и была полна неприятных запахов. Голова и спина болели. Пус­той холодильник дополнил картину трагического мировосприятия.

Он дошёл до ванной и умылся, чтобы взбодрить­ся. Потом, не заходя в комнату, чтобы одеться, от­правился на кухню готовить кофе.

Ожидая, пока вода закипит, Роберто включил компьютер. Потом доведенным до автоматизма жестом отпил горькой чёрной жидкости. Чтение мейла его окончательно разбудило.

Он подошел к телефону. Лампочка мигала, опо­вещая о том, что на автоответчике были сообще­ния. Скорее всего, они были от Кристины, которая просила, чтобы он ей ответил, перезвонил, погово­рил с ней и т.п. Он скрестил пальцы и набрал её но­мер, чтобы не подтверждать своих догадок.

Его желание исполнилось: ответил автоответ­чик.

— Это не имело никакого отношения к тебе, — записал он на плёнку, — мне очень жаль. Я думаю, мне надо решить некоторые свои проблемы, пре­жде чем заслужить твою любовь. Не звони мне, я сам тебе позвоню. Целую.

Он поискал в записной книжке телефон своей подруги Адрианы, которая была психологом. Он ощущал, что ему сейчас необходимо «живое» зерка­ло, чтобы ненадолго в него заглянуть.

— У тебя найдётся минутка для меня?

Они договорились встретиться через сорок пять минут в баре, неподалёку от её кабинета...

ГЛАВА 5

Проболтав с подругой около двух часов, Робер­то отправился на прогулку вдоль реки, чтобы всё обдумать. И вернулся домой к полуночи.

Теперь всё встало на свои места. Беседа с Адрианой очень ему помогла. Много лет Роберто пола­гал, что ниточки, связывающие его с матерью, обор­вались. Но нет: воз и ныне там. Хотя проблема и не так остра, как раньше, она всё же присутствует в его жизни, отравляя её.

Мысль Лауры об «обиженном ребёнке» завладе­ла им полностью. Сколько раз этот невидимый ребё­нок топал ногами, кричал, плакал, катался по полу, грозил и шантажировал, чтобы добиться желаемо­го — чтобы любимый человек остался с ним рядом.

Сейчас этим человеком была Кристина, но до этого он так же вёл себя с Каролиной, а ещё рань­ше — с Мартой, а перед этим — с Алисией, а до и после них — со своими друзьями, требуя от них безоговорочной преданности и готовности выпол­нить любую просьбу... Но это было невозможным и отпугивало людей.

Сейчас он чувствовал себя в состоянии дать определение тому, что с ним творилось, а следова­тельно, мог что-то изменить. Это придало ему спо­койствие.

На сеансах психоанализа он узнал о том, на­сколько важно уметь называть вещи своими имена­ми. Он всегда с восхищением вспоминал сеанс, во время которого всерьёз задумался над весомостью некоторых слов и фраз...

Он предположил, что человек начинает суще­ствовать, когда у него появляются имя и фамилия (потому что с юридической точки зрения некто, не зарегистрированный, нигде не указанный, не названный, практически не существует). Насколь­ко определяющим нашу жизнь может стать то или иное имя? (Какое бремя, — сказал он себе, — не­сёт женщина по имени Соледад, Долорес или Ангустиас?[2]) Он задумался также над неявной, но тяж­кой ношей, возлагаемой на человека, названного в честь мёртвого брата, дедушки или дяди... или того, кто невольно вынужден доказывать своё право но­сить имя отца или матери. Зачастую это влечёт за собой искажение имени, и человека называют Хорхито, Сильвита или Мигелито, до тех пор пока его отец или мать не умрут, позволив, наконец, изба­виться от уменьшительно-ласкательного суффикса и стать Хорхе, Сильвией или Мигелем.

Он серьёзно задумался над выражением, кото­рое обычно произносят в ситуации, когда эмоции выходят из-под контроля: «Нет слов». «Нет слов, — говорит человек, когда чувствует, что любого опи­сания происходящего было бы недостаточно. И над другим выражением, призывающим к ясности: «Назвать вещи своими именами».

Потом вспомнил библейскую притчу: Бог про­сил человека дать имена живым существам, чтобы «владычествовать» над всеми тварями.

«Назвать — значит определить роль, дать опре­деление, получить контроль. Невозможно контро­лировать то, что нельзя назвать или чему не удаёт­ся дать имя», — заключил Роберто.

«Есть люди, которые во взрослой жизни дос­тигают головокружительных высот, но стоит им вступить в пространство личных отношений, завя­зать близкие отношения, и они становятся все­го-навсего детьми. Крайне нуждающимися, стра­дающими от недостатка ласки, внимания или при­знания».

Он должен вплотную заняться «обиженным ре­бёнком», обитающим внутри него. Он никогда не сможет построить серьёзные отношения, если не разберётся со своим болезненным страхом быть брошенным.

«Единственные, кто может услышать его, — это мы сами», — припомнил он.

Без всякого сомнения, Роберто должен был по­заботиться о нём.

«Когда мы обращаем внимание на его грусть, страх или злобу, ребёнок перестаёт капризничать, так как мы им руководим».

Роберто никак не мог поверить, что всё, что происходит в его жизни, происходит лишь потому, что ему в руки «попали» письма незнакомки... что вся эта комедия положений разыгралась по воле случая.

Он с удивлением вновь поймал себя на мыслях о Лауре. Судя по всему, Карлос был её мужем или любовником. Хотя можно было предположить, что и бывшим мужем, с которым женщина под­держивала хорошие отношения. «Как бы то ни было, — промелькнуло в голове Роберто, наверное, просто строить отношения с человеком, который так хорошо разбирается в них». Лаура демонстри­ровала такую либеральность, такое понимание, та­кой опыт... Как раз это ему было нужно: такая жен­щина рядом. Но, где найти таких женщин? Впро­чем, одну такую он уже знал. Ее адрес: carlospol@spacenet.com.

В этот момент он обратил внимание на адрес электронной почты Лауры: carlospol: Ему была не по душе мысль, что Лаура — литературный псевдоним некоего Карлоса. К примеру — сотруд­ника женского журнала, который решил подзара­ботать, подговорив именитого психиатра Фреди вступить в переписку. Смекнув, что книга прежде всего была адресована женской аудитории, автор решил писать от имени женщины. Тогда и приду­мал Лауру...

Роберто открыл папку с файлами и нашёл со­хранённые сообщения. Он проглядел их, ища фраг­менты, которые могли бы выдать Карлоса...

Почему он всегда всё усложняет? Почему изо­щряется, ищет подвохи?

Материалы, присылаемые Лаурой, которая, по её словам, профессионально занималась отношени­ями в паре и упоминала будущую книгу, были все­го лишь тем, чем казались прежде.

Таким образом, Лаура была Лаурой, некий Фре­ди был её другом, а Карлос когда-то или, увы, до сих пор был её мужем. И точка.

Он продолжал фантазировать... «Лаура живёт с двумя своими детьми, мальчиком и девочкой, в большом доме в окрестностях Буэнос-Айреса, возможно, возле Дельты, где по выходным зани­мается греблей вместе с бывшим мужем и деть­ми...»

Но проблема заключалась в другом.

С какой стати все его мысли принадлежали Лау­ре, когда его должны были волновать отношения с Кристиной, находящиеся под угрозой?

Он сел за компьютер и заглянул в папку «Входя­щие». Там его ожидали «Посылаю тебе 1» и «Посы­лаю тебе 2».

Привет, Фред!

Почему ты не отвечаешь? Ну же, не ленись!

Меня интересует твоё мнение по поводу одного пациента, с которым я работаю уже год. Мне кажет­ся, что его проблемы имеют непосредственное отно­шение к задуманной книге.

Как я уже говорила, он посещает меня уже год. На первых же занятиях он признался, что, будучи женат, влюблён в другую женщину и это не даёт ему покоя. Он бьётся над дилеммой: уйти к любовнице или остаться с женой и сыном. А вчера он поведал мне крайне интересный факт. Он понял, что прежде всего в любовнице его неверо­ятно привлекает её непредсказуемость: он никогда не знает, где она.

Мы вместе поразмышляли об этом. Чувство стра­сти часто тесно связано с чем-то незапланирован­ным, с сюрпризами, в том числе и с возможностью не застать партнёра на месте... В предсказуемых стабильных отношениях страсть исчезнет по опре­делению, ей не останется места.

Не абсурдно ли желание соединить страсть и брак? Как выбрать между семьёй и сексуальным влечением на стороне? Если человек выберет страсть и уйдёт к любовнице, спонтанные отношения потеряют свою остроту и он попадёт в лапы рутины, которая не оставит места прежним чувствам.

Чаще всего эти мужчины, сходив «налево» и возвратившись домой, наслаждаются привычным общением, отношениями, сложившимися в кругу семьи, с удовольствием проводят время с женой и детьми. «Мой» случай более тяжёлый — мужчина не только не испытывает добрых чувств к жене, она его тяготит. Он не любит находиться с ней повседневно, и даже время от времени. Не любит ездить с ней в путешествия.

Я думаю, это происходит от недовольства жиз­нью, накопленного годами, которое у него не было возможности выразить.

Вчера мы обсуждали сходные проблемы с дру­гой парой. Мужчина вздохнул с облегчением, когда узнал, что это повсеместная ситуация. Женщина, наоборот, ужасно разозлилась, она отказывалась признать, что подобные вещи случаются на каждом шагу. Я думаю, следует принять жизнь такой, какая она есть, и поразмышлять над тем, что мы можем сделать, чтобы разобраться с собственной судьбой. На мой взгляд, позиция женщины очень инфан­тильна: «Я не хочу, чтобы это произошло». Думаю, во многих случаях задача психотерапевта состоит именно в том, чтобы помочь пациенту понять, что события происходят не потому, хочется ему этого или нет.

Вчера перед сном я читала книгу Велвуда «Challenge of the Heart», и мне показалось любопыт­ным включить фрагмент из неё в нашу книгу:

В традиционных обществах родительский брак был нормой, основанной на соображениях выгоды, социального статуса, здоровья и т.д. Он был ско­рее альянсом семей, чем индивидуумов. Он слу­жил для того, чтобы продолжить род, преумножить фамильную собственность и помочь детям занять своё место в социальной иерархии. Ни одно тра­диционное общество не считало спонтанно вспых­нувшее чувство достаточным основанием для пост­роения долговременных отношений между мужчи­ной и женщиной.

Более того, ни одно раннее общество не соеди­няло романтическую любовь, секс и брак в одном общественном институте и даже не ставило перед собой такую задачу.

Греческая культура объединила секс и брак, но романтическая любовь была закреплена за отноше­ниями между мужчинами и юношами.

В придворных интригах, которые положили нача­ло современному понятию романа, любовь между мужчиной и женщиной была официально отделена от брака.

Только в викторианскую эпоху сложился взгляд на брак, основанный на романтических идеалах. Но в стороне оказался секс: женщина считалась нездоровой, если у неё присутствовало половое влечение или она получала удовольствие от секса. Удовольствие от секса — прерогатива публичного дома.

Представление о том, что любовь, секс и брак должны соединиться в отношениях с одним-единственным человеком, появилось очень недавно. Мы впервые пытаемся завязать в один узел романтиче­скую любовь, сексуальное притяжение и обязатель­ства моногамного брачного союза. Пожалуй, это одна из самых сложных брачных форм, когда-либо изобретённых человечеством.

Возможно, рискованно публиковать что-то подобное, но мне очень хотелось бы каким-то обра­зом донести эту идею до каждого, предоставляя возможность получить послание, предназначаю­щееся именно ему и соответствующее его жизнен­ным обстоятельствам. Мне хотелось бы выразить мысль о том» что брак, каким он заявлен, крайне сложен и каждый должен иметь свободу в выборе отношений, которые дадут ему возможность жить полной жизнью.

Я не утверждаю, что семейные обязанности, романтическая любовь и сексуальное влечение должны быть разделены. Я лишь предлагаю всем осознать грандиозность этого проекта и сложности, которые могут возникнуть при попытке объединить всё это в одних отношениях. Я думаю, краткий экс­курс в историю может способствовать этому осоз­нанию.

На этой неделе ко мне пришла семейная па­ра — восемь лет совместной жизни и двое детей. На сеансе жена заявила, что у неё роман с другим мужчиной, и просила мужа дать ей время пережить это приключение, а потом они решат, смогут ли быть вместе.

Муж хотел её убить. Он собирался сразу же подать на развод.

У меня промелькнула мысль, что поведение этой женщины — игра на публику или выражение недо­вольства, накопившегося по отношению к мужу.

Как бы то ни было, она считает, что в данный момент, когда она влюблена в другого мужчину, наиболее правильным для неё будет отдаться этому чувству, а потом, если оно пройдёт и женщина захо­чет заново построить отношения с мужем, она смо­жет вернуться, может быть, с моей помощью.

Я также подумала о том, что ей, наверное, сле­довало бы придержать язык и самой справиться с этой ситуацией, подождав, пока мысли улягутся в голове.

За время разговора муж понял, что жена не в силах остановиться и даже если бы он просил её отказаться от встречи с другим, она бы не смогла выполнить его просьбу. В подобной ситуации мог оказаться и он сам.

Мне хочется подробно остановиться на всех этих вопросах. Но как это сделать в такой книге, как наша? Мы должны найти интересную форму, а также решить, о чём говорить, а что оставить в стороне. В целом же, мне кажется заманчивой мысль рискнуть и затронуть темы, на которые обычно не говорят.

Лаура

Фреди,

Как видишь, если я чем-то увлекусь, не могу остановиться. Помнишь дискуссию, которую мы уст­роили по поводу утверждения Наны: «Пары распа­даются из-за того же, из-за чего возникают»?

Да. Как это ни странно, но это так — пары распа­даются из-за того же из чего созданы.

Многие спрашивают: «Почему я влюблен, если мы такие разные? Может быть, с человеком со схо­жими вкусами я бы скорее нашел общий язык...»

Но так уж выходит, что нас привлекают именно отличия. Мы очаровываемся тем, что у другого есть нечто, что нам даётся с трудом. Наш партнёр нас дополняет как раз потому, что может делать то, чего не можем мы, и наоборот. В период влюблённости мы принимаем эти качества не только в нём, но и в себе самом. Например, если я активный человек, с тенденцией к действию, меня завораживает спо­койствие, чувствительность, склонность к самоана­лизу. Мой партнёр, в свою очередь, восхищён моей способностью активно участвовать в происходящем, двигаться вперёд.

Но проблемы начинаются потом, потому что поначалу нас привлекают различия, но когда влюб­лённость проходит, мы начинаем ссориться с парт­нёром из-за тех же качеств, благодаря которым мы сошлись. Если я сознательно развила в себе актив­ную сторону, то возможно, таким способом я борюсь со своей пассивностью. Сражаясь с партнёром, я автоматически встаю на сторону пассивности, а он становится моим врагом, поддерживающим актив­ность. Другими словами, я привношу в отношения своё старое внутреннее противоречие. Влюбившись в человека, который позволяет мне быть такой рас­слабленной и умиротворённой, я словно примиряюсь с такой же чертой в самой себе, которую я отрицала, но если я не буду её в себе развивать, то, в конце концов, начну бороться со своим партнёром так же, как раньше боролась с этой отвергаемой чертой.

Чтобы избежать подобной ситуации, мы долж­ны работать над чертами, которые присутствуют в партнёре, но в нас их мало или они совсем не развиты. Мы стоим перед выбором. Наш близкий человек превращается либо в нашего учителя, либо в нашего врага.

Мы предлагаем людям развивать в себе эти отрицаемые или конфликтные черты и таким обра­зом объединиться с самими собой, превратиться в более цельных людей и покончить с внутренней и внешней борьбой.

Пример тому — мы с тобой, тебе не кажется?

Меня завораживает твой дар слова, талант на­зывать вещи своими именами и умение завязывать отношения с людьми. Я лишена обаяния и всегда борюсь с формой во имя содержания. Сблизиться с тобой, Фреди, работая над совместным проек­том, — для меня возможность примириться с этими своими чертами, а для тебя — стать моим учителем. В противном случае было бы проявлением невроза злиться на тебя за то, что придаёшь такое значение форме и недооцениваешь содержание.

А какую свою отвергаемую черту ты можешь включить в наши отношения?

Это тесно связано с нашими рассуждениями о роли партнёра в паре: он является зеркалом, в кото­ром мы видим наши нежелательные стороны. Как я уже говорила, мы должны акцентировать внимание на развитии того, что мы отрицаем, тех качествах, с которыми мы в конфликте. Такова непростая зада­ча, стоящая перед влюблённым человеком.

В этом смысле отношения служат обретению цельности, потому что, не имея её, мы будем сра­жаться с самими собой и расстанемся с человеком, который нам постоянно напоминает о нашей внут­ренней борьбе.

В действительности, это только одна сторона медали. В другой главе мы можем рассказать о личных проблемах, которые возникают в любовных отношениях. Находясь рядом с другим человеком, мы сталкиваемся с такими чудовищными сторо­нами в себе, которые в одиночестве могли бы не проявиться.

Поэтому иногда так тяжело находиться рядом с любимым. Когда ты один, то можешь возомнить себя лучше всех. А при близком контакте обнару­живаются как мои лучшие, так и худшие черты: дух соперничества, ревность, борьба за власть, желание контролировать, манипулировать, недостаток чутко­сти и т.д. и т.д.

Очень непросто разглядеть это в самом себе. Требуется определённая смелость, чтобы это при­знать. И решимость, чтобы что-то предпринять, — ведь проще обвинять партнёра. Вывод напраши­вается сам собой: это партнёр стремится к состяза­нию. Это он чёрствый, невнимательный эгоист...

Я цитирую Нану:

«Создаётся ощущение, что те же самые качест­ва, которые способствуют поддержанию стабильно­сти и гармонии в паре, приводят к её распаду».

«Любые отношения, которые затрудняют рост нашего «я», какими бы гармоничными и отрадными они нам не казались, содержат зародыш, который приведёт их к гибели. Способность своевременно увидеть «препятствия на пути» имеет огромную цен­ность. Надо дорожить отношениями с тем челове­ком, в которого мы когда-то поверили, потянулись к нему... В присутствии которого смогли преодолеть тоску одиночества. Любовь — это одна из самых прекрасных вещей, которая позволяет нам прибли­зиться к другому человеческому существу».

Какая красивая фраза! Я могу цитировать Нану постоянно. У меня иногда складывается впечатле­ние, что всему, что я знаю, меня научили либо моя мать, либо она.

Помнишь, мы как-то с тобой о чём-то болтали в баре Онсе? Я что-то тебе сказала, и твоё лицо вне­запно озарилось. Мне показалось, что в тот момент ты впервые меня увидел. Вернее — услышал и раз­глядел по-новому.

Я почувствовала, что ты меня воспринимаешь по-другому — по-настоящему. Это было изумительно.

Но как глупо думать о новой «встрече» с тобой, если этого не происходит.

Шлю поцелуй.

Лаура

В течение следующих дней Роберто практиче­ски не выходил из дома, лишь по неотложным де­лам, связанным с работой, и чтобы сделать необхо­димые покупки.

Неужели любящие люди действительно расста­ются по тем же причинам, по которым сходятся?

Это была смелая мысль, над ней стоило все­рьёз подумать. Хотя момент для таких раздумий был явно не самый подходящий. В голове Роберто как бы светилась надпись «TILT», которая обычно загорается на экране старых игровых автоматов в пинбол, когда их слишком трясут, пытаясь загнать шарик в лунку. Он сейчас был так похож на этот шарик. Он ощущал себя выбитым из колеи, попав­шим не туда, куда он хотел, расшатанным, потря­сённым — одним словом, это был «TILT».

По два раза в день Роберто включал компьютер и искал в почтовом ящике новые сообщения. Внача­ле он делал это равнодушно и почти неохотно, но по мере того, как проходила неделя, Роберто всё бо­лее беспокоило отсутствие новостей.

Наконец, по прошествии восьми дней пришло послание:

Дорогой Фреди,

Это последний е-мейл, который я тебе отправ­ляю.

Мне нравится тебе писать, но твоё молчание причиняет мне боль.

Конечно, я понимаю, что пишу прежде всего из удовольствия. Я знаю, что мне нужно это, меня это радует, приносит пользу, помогает лучше понять себя, но всё-таки... мне нужен ответ.

Я знаю, что ты читаешь мои письма, что ты вклю­чаешь компьютер в ожидании моих заметок, и также знаю, что сейчас ты не можешь писать. Вдохновение приходит, когда хочет, оно навязывает нам свою волю. Творческий процесс невозможно форсировать.

Как приспособиться к ритму другого? Этот вопрос я часто обсуждаю со своими пациентами. И вот я терпеливо жду, когда придёт время и ты свя­жешься со мной.

В любовных парах, которые ко мне обращаются, я часто наблюдаю, что «невстречи» частенько слу­чаются из-за разного ритма жизни каждого из парт­нёров. Это очень важно — уметь приспособиться к ритму другого. Я знаю, что когда на мужчин давят, они спасаются бегством.

Когда женщины жалуются, что мужчины не идут на контакт, они не принимают во внимание, что это реакция на давление. Мужчины замыкаются в себе, когда чувствуют, что мы пытаемся форсировать события, не давая им того времени, которое необхо­димо для принятия каких бы то ни было решений.

Я уговариваю себя продолжать писать тебе пись­ма, потому что я получаю от этого удовольствие. Помнишь ли ты дилемму, которую мы столько раз обсуждали, — «давать и получать»?

Давать — значит прежде всего что-то получать самой, например, удовольствие от того, что смогла дать тебе что-то хорошее. Моя награда — радость от того, что ты меня слушаешь и ценишь отданное тебе. Какой смысл ждать чего-то большего, кроме наслаждения от процесса дарения?

Но наступает момент, когда я нуждаюсь в твоих словах: твоё молчание меня ранит. Поэтому это моё последнее сообщение.

Увидимся во время другой поездки, на другом конгрессе, в другой момент...

Сердечный привет,

Лаура

Роберто ощутил, как по его спине пробежал хо­лодок, и перечитал текст еще раз. Не может такого быть. Как это Лаура перестанет ему писать? Он ли­шится её писем только потому, что какой-то идиот Фреди дал ей неправильный адрес?

Это было несправедливо.

Нет, нет и нет.

В последнее время Лаура больше всех заслужи­ла его доверие и была наиболее чутким человеком в его окружении. Он не мог допустить, чтобы она испарилась, как Кристина, как Каролина, как все... Нужно было что-то предпринять.

Он спросил себя, как бы вёл себя Фреди, если бы узнал, что Лаура собирается прекратить ему пи­сать. «Возможно, он ответил бы...» — решил он. Но Роберто не знал правильного адреса Фреди.

Он мог провести эксперимент...

Телефон!

Он поднялся, чтобы поискать справочник, но прежде чем дотянуться до книжной полки, понял, что не знает его фамилии. Хотя, он мог это выяс­нить, поспрашивав о неком Фреди своих друзей— психологов, а потом?

Потом Лаура и Фреди нашли бы друг друга, а он окончательно очутился бы на обочине, лишён­ный какой бы то ни было возможности общения с Лаурой...

А он не может обходиться без её сообщений. По крайней мере, в данный момент это так.

Роберто встал и принялся блуждать по кварти­ре. Ему необходимо было найти решение.

Может быть, узнать телефон Лауры и заставить её поверить в то, что Фреди сейчас за границей и поэтому ей не отвечает?

На самом деле телефон был не нужен. Он же мог сообщить ей об этом по электронной почте.

Лаура,

Вчера вечером мне позвонил Фреди и попросил передать, что он уехал в путешествие и что...

Лаура,

Вчера вечером я разговаривал по телефону с нашим общим другом Фреди и должен Вам сооб­щить, что ему пришлось срочно уехать...

Лаура,

Вчера вечером я разговаривал по телефону с нашим общим другом Фреди.

Он попросил меня предупредить Вас, что он уехал в путешествие и убедить Вас продолжать ему писать. Когда он вернётся, он Вам всё объяснит...

Лаура,

Вчера вечером мне позвонил наш общий друг Фреди.

Он не знает, в курсе ли Вы, что он за границей. Кроме всего прочего, он попросил меня передать Вам, чтобы Вы продолжали работу над книгой и что по возвращении он сам ответит на все Ваши письма...

Нет, это никуда не годится. Роберто выставлял Фреди полным дураком. В любом уголке мира есть компьютеры... Почему бы ему самому не сообщить всё это, а не обращаться к другу Роберто?

Точно!

Почему бы самому Фреди не ответить Лауре? Почему бы нет?

Ну, не Фреди, а за него. Нет же ни видеокаме­ры, ни рукописного текста, ни подписи. Как Лаура догадается, что извинения от него, а не от Фреди?

Лаура,

Я умоляю тебя не обижаться. Я был очень занят и находился в разъездах, поэтому не смог ответить на твои чудесные письма...

«Чудесные». А чудесные ли они для Фреди?

...не смог ответить на твои письма. Думаю, что приблизительно месяца через два у меня будет больше свободного времени, чтобы тебе ответить. А пока, пожалуйста, не прекращай писать. Все твои мысли для меня крайне ценны, и я уверен, что наша книга будет гениальной.

Целую,

Фреди

Роберто перечитал сообщение, стёр «прибли­зительно месяца через два» и заменил на «скоро». Удалил «Целую» и написал «Крепко обнимаю». Добавил «дорогая» перед именем «Лаура» и поме­нял «умоляю» на «прошу». Убрал «все» из словосо­четания «все твои мысли» и вместо «гениальной» набрал «пользоваться огромным успехом».

Дорогая Лаура,

Я прошу тебя не обижаться. У меня было много хлопот на работе и я был в разъездах, поэтому не смог ответить на твои письма. Думаю, что скоро у меня будет больше свободного времени, чтобы тебе ответить. А пока, пожалуйста, не прекращай писать. Твои мысли для меня крайне ценны, и я уверен, что книга будет пользоваться огромным успехом.

Крепко обнимаю,

Фреди

Неплохо. Совсем неплохо.

Роберто глубоко вздохнул и поискал кнопку «Отправить». Он установил на неё курсор и ещё раз проглядел письмо, которое собирался послать Лауре.

Ещё раз вернулся к тексту и стёр слово «креп­ко», оставив просто «обнимаю».

Он должен прекратить редактировать письмо или он никогда его не отправит. Кроме того, ему нечего терять: если он не выдумает хоть какое-ни­будь оправдание для Фреди, то перестанет полу­чать письма Лауры.

Он щёлкнул кнопкой мыши и отправил сооб­щение.

Экран мигнул, и перед его глазами высветилось: «Сообщение отправлено». Пути назад не было.

ГЛАВА 6

В своём нетерпеливом ожидании у компьюте­ра он был похож на шестнадцатилетнего подрост­ка, когда не отходил от телефона, мечтая о звонке Роситы, своей первой девушки.

Но Роберто было не шестнадцать, и Лаура не была его девушкой, поэтому ему было немного стыдно за излишнее волнение.

Когда мы вынуждены ждать, не имея возможно­сти своими действиями приблизить заветный миг, всегда складывается впечатление, что событие за­паздывает. В любом случае, даже если желаемое приходит вовремя, нам всё равно кажется, что оно медлит. Поэтому неделя без новостей от Лауры была для него невыносимой.

Что он будет делать, если она не ответит?

С каждой минутой Лаура всё больше подчиня­ла себе мысли Роберто, занимая место, не подобаю­щее виртуальному собеседнику.

В понедельник он проснулся в четыре часа утра встревоженный: сердце выскакивало из груди, его прошиб пот. Доверяя смутному ощущению, Робер­то решил, что ему снилась она.

Снилась Лаура... воображаемая Лаура.

Он слышал, что сны — это образы, связанные с нашими органами чувств, и что слепым от рож­дения снятся звуки. Как может сниться человек о котором ты имеешь самое смутное представление, основанное на его письмах?

— Сколько ещё времени я буду ждать? — спро­сил он себя.

Он поискал белый лист и нацарапал на нём:

«Двадцать раз на дню

семь дней в неделю

включаю компьютер,

жду загрузки,

открываю почту,

ищу сообщения,

которого нет,

жму на клавишу,

чтобы выйти,

приходится ждать,

даже чтобы выйти,

проклятие,

выключаю компьютер,

пью кофе,

включаю телевизор,

посылаю все куда подальше

...и начинаю сначала».

Роберто надел куртку и вышел на улицу, лишь бы не оставаться дома.

«Этого письма оказалось недостаточно.

Неудивительно.

Она пишет, ждёт, а какой-то идиот не берёт на себя труд ей ответить.

Надо быть дураком... Незаурядная женщина включает тебя в свой проект, берётся с тобой за дело, которое вы замыслили, а ты обрываешь связь и не подаёшь признаков жизни. Надо быть дура­ком, набитым дураком.

Не может же он быть таким идиотом, чтобы заставить женщину ждать ответа, который нико­гда не последует... Если тебе не интересно, просто скажи «мне не интересно» и поставь точку...

Как раз такие мужчины потом жалуются на то, что женщины их бросают...»

Он шагал куда глаза глядят и всё больше и больше злился на Фреди. На его месте он никог­да бы так себя не повёл. Ему на ум пришла фраза, которую частенько повторяла его мать: «Бог беззу­бому даёт хлеб», — и посмеялся про себя над этим сравнением.

«Наверное, один из способов позаботиться о ребёнке внутри меня — начать думать, как моя мать...» — заключил он. И вновь рассмеялся, но на этот раз вслух, поднимаясь по лестнице, веду­щей в квартиру.

В двух метрах от двери он услышал дребезжа­ние телефона. «Лаура!» — крикнул он и рванулся, чтобы успеть к аппарату до того, как включится ав­тоответчик.

Через секунду, собирая всякую всячину, выва­лившуюся из его кармана прямо у порога, он смог привести в порядок свои мысли и понять, что подсо­знание сыграло с ним злую шутку.

Когда в конце концов он нашёл ключи и открыл дверь, Кристина записывала последние слова на ав­тоответчик:

— Мне очень больно, что ты не хочешь со мной общаться, поэтому я не буду больше звонить. Может быть, в другой момент нашей жизни мы смо­жем поговорить. Прощай.

На долю секунды ему показалось, что он уже слышал точь-в-точь эти же слова, но произнесён­ные другими устами...

Роберто пожал плечами и подумал, что так даже лучше, потому что он сейчас не знает, что ей ответить.

И ещё он решил, что не должен отвлекаться: ему понадобится много энергии, чтобы вынести молчание Лауры.

Он снова подумал, не написать ли Лауре от имени «друга Фреди».

Лаура,

Фреди обеспокоен Вашим молчанием. Он боится, что Вы на что-то обиделись. Пожалуйста, напишите ему пару строк, чтобы...

Абсурд!

В полном отчаянии он снова подключился к Интернету.

Почтовый ящик был переполнен настойчивыми обращениями клиентов.

Роберто набрал воздуха в лёгкие и шумно вы­дохнул. Пора было взяться за ум и вести себя, как подобает взрослому мужчине, если он не хотел ли­шиться всего, чего достиг годами тяжёлой работы. Хотелось ему или нет, он должен был вернуться в офис и выполнять свои обязанности.

Он старательно отметил в ежедневнике все не­законченные дела и пять предложений работы, ко­торые получил за последнее время. Тогда он почув­ствовал, что держит руку на пульсе событий.

Роберто принял двойную дозу средства «Цветы Баха», которое ему прописала Адриана, и лёг спать пораньше.

Ему приснился сказочный, почти голливудский сон — он был марафонцем, который в результате нечеловеческих усилий первым пришёл к фини­шу. Там его ждала плачущая от волнения блондин­ка. Она бежала навстречу победителю с платком в руке и, поравнявшись с ним, обнимала и осыпала поцелуями.

Роберто не разжимал век, чтобы подольше удер­жать образ, который так его воодушевлял: победа, признание. Лаура... Он не хотел просыпаться, меч­тая хоть немного продлить сон.

Чистя зубы, он подумал: «Мне придётся хоро­шенько потрудиться. Успешная женщина не согла­сится на посредственность. Смысл сна очевиден: блондинка ожидает меня на финише».

Роберто открыл оба крана и нанёс на щёки пену для бритья. Обращаясь к Санта-Клаусу с пенной бородой, глядящему на него из зеркала, произнёс: «Прийти первым... Победитель!»

Он закончил бриться, насвистывая весёлый мо­тивчик. Оставил уборщице записку, чтобы она при­вела в порядок квартиру, и отправился в офис.

Когда он вышел из такси, продавец газетного ки­оска и охранник у входа в здание не удержались от улыбки, ошарашенные столь ранним появлением Роберто. То же самое происходило и с ним самим: он не переставал удивляться улыбке, которая осве­щала его лицо. Благодаря этой улыбке или вопреки ей, но в этот день он работал не покладая рук. И так на другой день, и на следующий.

В пятницу, вернувшись домой, Роберто подумал, что у него в первый раз за много лет выдалась столь продуктивная неделя. Он заслужил ванну с пеной и суши, которые заказал с доставкой на дом: сашими из лосося, нигири из тунца и Калифорния Ролл.

В понедельник Роберто включил компьютер, ожидая подтверждения покупки материалов, кото­рые он заказал в прошлую среду. Его удивлению не было предела, когда он обнаружил в почтовом ящике сообщение с адреса carlospol под новым за­головком. В теме письма значилось: «Расстаться с иллюзиями».

Фреди,

Следует оставить в стороне пустые фантазии, чтобы увидеть то, что происходит в действитель­ности.

Сегодня мы обсуждали это с пациентами: боль от расставания с иллюзиями и принятия реальности. В тот момент, когда мы перестаём бороться с сами­ми собой и принимаем вещи такими, какие они есть, мы невероятно растём.

Я как-то работала с тридцатилетним мужчи­ной, который рассказал о том, насколько больно расставаться с иллюзиями в отношении своей избранницы.

Когда молодой человек осознал, как на самом деле относится к нему женщина, как плохо она с ним обращается, не давая даже того минимума, в котором он нуждается, он, разумеется, сам не захо­тел продолжения отношений. Но она сумела пообе­щать ему что-то, чего никогда не даст, и он попал в зависимость от неё.

Настоящую боль ему причиняло понимание того, что он дал себя обмануть и что лелеял эту иллюзию. Но реальность оказалась могущественнее. Теперь он видит эту женщину такой, какая она есть, а не в свете обещаний, которыми она его кормила.

Момент, когда человек оставляет в стороне мечты и говорит себе «будем наслаждаться тем, что есть, и прекратим лить слёзы по невозможно­му» — решающий в жизни каждого.

Больно расставаться с представлением об иде­альной паре, о вечной страсти, но это единствен­ный способ сохранить здоровые отношения. Все мы любим наши мечты, и нам непросто их оставить. Как бы то ни было, в конце концов действитель­ность берёт верх. Почти что твой тёзка Фриц Пёрлз нередко повторял, что «роза — это роза, которая есть роза, которая есть роза...»

Что есть, то есть.

Это касается и того, что я понимаю, что у тебя мало времени, но я совершенно не готова продол­жать начатое в одиночку.

Мне очень жаль,

Лаура

Письмо подтверждало догадку Роберто: отгово­рок, придуманных им на прошлой неделе, было не­достаточно. Лаура перестанет писать... Стоит ли ещё раз попытаться?

Лаура,

Я совершенно уверен, что ты способна справить­ся с этим без меня!

Мое сотрудничество столь незначительно, что не играет никакой роли. Мне бы не хотелось заставлять себя писать, не испытывая внутренней потребности в этом. Мне кажется, что это не должно тормозить твой творческий процесс, потому что написанное тобой имеет исключительную ценность.

И, прежде всего, не переставай посылать мне свои наброски, благодаря им я узнаю много но­вого.

Целую,

Фреди

Он отправил письмо, разобрался с остальной корреспонденцией и уехал на работу.

Вечером этого же дня, включив компьютер, он обнаружил ответ Лауры:

Фреди,

Я получила твоё последнее сообщение и считаю его огромной похвалой.

Тем не менее у меня появилось необъяснимое ощущение, что в тебе что-то изменилось. Возможно, тебя уже не так увлекает идея книги или у тебя нет энергии, требующейся для этого проекта, или ты просто передумал писать вместе со мной...

Я с благодарностью принимаю комплимент, но не хочу писать без тебя, а даже если бы захотела, мне слишком тяжело двигаться вперёд без твоих слов, которые я ценю и которые мне нужны...

Я тебя не принуждаю, я просто отказываюсь тол­кать этот воз в одиночку, теша себя иллюзией, что мы пишем книгу вдвоём, и тщетно пытаясь узнать твоё мнение, отказываюсь сама воплощать в жизнь проект, о котором мы мечтали вместе.

Пусть тебя это не беспокоит. Всё произойдёт или нет, когда придёт время.

Тоже целую,

Лаура

Всё было потеряно! Хотя в глубине души он знал, что Лаура не могла установить его личность, Роберто почувствовал себя разоблачённым и ужас­нулся. Фраза была крайне настораживающей и, казалось, была призвана положить конец игре: «Тем не менее после его прочтения у меня необъ­яснимым образом появилось ощущение, что в тебе что-то изменилось».

А если манера письма Фреди отличалась от его собственной? Возможно, Фреди даже не обращал­ся к ней на ты... Вполне вероятно, оправдания вооб­ще были ему несвойственны. Откуда Роберто мог это знать? И что ему теперь делать?

Роберто вскочил на ноги и начал мерить комна­ту шагами.

Он не мог, не хотел, не должен был отказывать­ся от намеченной цели. Однако если он продолжит настаивать, это может произвести эффект, проти­воположный желаемому: раньше или позже Лаура раскроет обман и, само собой, это будет концом их переписки.

Он попытался сохранить хладнокровие. Как бы поступил Фреди в подобной ситуации? Невоз­можно предсказать поведение незнакомого чело­века. В действительности, поправил себя Робер­то, невозможно с точностью предсказать ничью реакцию.

Точно! Это и было решением! Роберто следова­ло выразить в письме своё мнение. Именно это про­сила у Фреди Лаура.

Роберто устроился за клавиатурой с чашкой кофе и начал составлять ответ:

Лаура,

У меня тоже сложилось впечатление, что в тебе что-то изменилось. Но, в отличие от тебя, я не счи­таю, что это каким-то образом повлияет на нашу совместную работу. В конце концов, разве не мы утверждали, что предсказуемость лишает отноше­ния будущего? Разве не мы всегда твердим, что именно постоянные перемены в другом делают каж­дую встречу незабываемой? Ты не задумывалась о том, что как раз наша с тобой непредсказуемость придаёт отношениям оттенок волшебства? Да, вол­шебства! Волшебства!

Я боюсь, что не вполне согласен с твоими высказываниями о «расставании с иллюзиями». Я связываю исполнение мечты с волшебством, пото­му что верю, что волшебство существует. И оно доказывает своё существование всякий раз, когда некогда бесплотная мечта претворяется (при нашем посредничестве) в действительность и становится осязаемой.

Я думаю, ты согласишься, что мы в этом смыс­ле не отличаемся от любой другой пары: нам нуж­на лишь частичка волшебства, которую мы суме­ем получить, если сможем удивить друг друга и встретиться не там, где виделись до вчерашне­го дня... Нужно удивление без парализующего страха, удивление, которое разбудит любопыт­ство, а не вызовет неуверенность перед неизве­данным. И думаю, ты также согласишься, что мы можем изменить реальность настолько, насколь­ко способны её принять. Позволим себе предать­ся фантазиям и только тогда сможем насладиться этим разделённым сном - о семье, любви или работе.

Как говорил Амброз Бирс: «Если хочешь, чтобы твои сны стали реальностью, проснись».

Тысяча поцелуев,

Фреди

Ответ Лауры доставил Роберто радость от того, что на этот раз его мечта воплотилась в жизнь: Лаура продолжала ему писать.

Дорогой Фреди!

Ты меня удивляешь! Ты постоянно меня удив­ляешь! Неужели ты тот Фреди, с которым я позна­комилась? Более того, та ли я Лаура, с которой ты однажды решил писать книгу? Судя по всему, нет.

И несмотря ни на что, когда возникает волшеб­ство, «встреча» происходит. И наоборот, когда про­исходит «встреча», появляется волшебство. Меня завораживает волшебство — волшебство «встре­чи». Это невероятно!

Я сажусь за компьютер, читаю твои коммента­рии, и это придаёт мне сил. Возможность продол­жать работу, не отказываться от своей мечты пробу­ждает во мне неудержимую тягу к писательству.

Мне нравится слово «волшебство»: оно магиче­ское. Сегодня, заходя в кабинет, я уже надеялась, что у меня выдастся свободный час, чтобы написать тебе ответ.

Одна твоя мысль кажется мне очень справед­ливой: то, что с нами происходит, — волшебство. Я чувствую, что энергия, которая побуждает меня писать, идёт из глубины меня, по-другому не ска­жешь. Я всегда считала, что слова могут быть оди­наковыми, но их значение зависит от душевного состояния автора.

Приведём наши мысли в порядок: не только не бывает пар без конфликтов, но именно конфликты делают привлекательной нашу связь с партнёром. И не столько конфликты, сколько различия (а именно они и порождают конфликт).

Иногда я злюсь на Карлоса за то, что он такой терпеливый со всеми, но я понимаю, что мы сошлись только потому, что он вёл себя так и со мной. Он такой со всеми. Бессмысленно просить его, чтобы он был таким только со мной, потому что таков его характер.

Я уверена, что из трудностей можно извлечь урок. Это способ погрузиться в действительность, понаблюдать за происходящим и посмотреть, как мы справляемся с ситуацией. Я говорю о способе погру­зиться в действительность потому, что мы можем выполнять определённый план, а можем лавиро­вать в русле жизни. Смысл жизни не заключается в выполнении заранее намеченных целей, потому что в таком случае она была бы очень скучна. Мы заметим разницу, если будем следить за происходя­щим и определяться с действиями по мере развития событий.

Многие разочарования и депрессии возникают по вине этого заранее сложившегося представления о том, куда мы хотим попасть, и когда наши планы рушатся, мы терпим крах. Если ты не ведёшь себя в соответствии с моими ожиданиями, я тебя не люблю. А это неправильно. Мы почувствуем себя гораздо более приспособленными к этой жизни, если войдём в роль серфингиста: направление дви­жения подсказывают волны, а не представление о том, где я хочу быть.

Лучше всего прокладывать дорогу, идя от точки к точке.

Насколько расслабляюще действуют на нас слова: это я могу сделать, это для меня хорошо. Нет одного шаблона жизни: то, что обожаю я, не нравится тебе, и это в порядке вещей. Зачем мне убеждать тебя, что смотреть на речную гладь инте­реснее, чем сидеть в Интернете? Оставайся со своим компьютером, а я поеду кататься по реке. После увидимся.

Мне потребовались годы, чтобы принять неспо­собность Карлоса наслаждаться рекой. Большинство людей ссорятся, потому что пытаются убедить друг друга, что их позиция единственно правильная. Будем, наконец, исходить из того, что одной пра­вильной позиции для всех не существует.

Я полагаю — человеку необходимо заручиться поддержкой другого, чтобы утвердиться в том, о чём он думает или что чувствует.

Как было бы замечательно, если бы мы были способны сказать: «это хорошо для меня, даже если всем остальным нравится совсем другое», — а также уважать эту позицию: я не нуждаюсь в одоб­рении другого, но принимаю наши различия.

Нет одного образа жизни. Каждый устанавли­вает свои правила игры. Каждая пара решает это сама.

И когда человек открывается для понимания этого, его жизнь становится насыщенной. С нами происходят самые потрясающие события, когда мы бросаемся навстречу приключениям, которые приготовила нам жизнь, и выбираем путь героя. Конфликты становятся увлекательными, так как это путешествие, в результате которого мы открываем самих себя.

Тебе не кажется, что знать всё, что с тобой прои­зойдёт, скучно? Это то же самое, что быть одному, в этом нет волшебства.

Как говорит мой друг: «Мы можем прожить жизнь так, как будто мы — машинисты поезда метро, точно зная, куда мы движемся и каков наш путь. Или как серфингист: следуя за волной». Я предлагаю сле­довать за волной. Мы неплохо развлечёмся. А это немаловажно.

Вот видишь? Твои сообщения вдохновляют меня, чтобы продолжать писать.

Целую,

Лаура

Роберто закончил читать, и его охватило непрео­долимое желание выразить свои мысли, которое, судя по словам Лауры, было тоже ей знакомо.

К своему собственному изумлению, не задумы­ваясь о том, кто из них был автором — он или Фре­ди, он на одном дыхании набрал следующее сообще­ние и отправил его:

Привет, Лаура,

Я получил твоё сообщение.

Ты не представляешь, как мне понравилось сравнение с серфингистом и машинистом поезда метро! Это сильно.

В жизни важно научиться сохранять хрупкое равновесие, зависящее от непредсказуемых дви­жений. Нужно не просто отдаваться на волю волн, а понимать, что не все волны годятся для сёрфинга. Метафора может относиться ко всем нашим начи­наниям: скользя по волнам, нужно быть готовым к непредвиденному — никто не знает, какая придёт волна. Жизнь — это баланс искусства и технично­сти. Вряд ли есть люди, всё умеющие с рождения. Поэтому надо быть готовым не раз нахлебаться воды и не раз упасть, набив массу синяков... Набраться опыта, чтобы встретить следующую волну.

Это правда. Недостаточно грёз, фантазий, меч­таний, желаний и задуманных проектов... И тем не менее без них наш путь лишён смысла.

Я хочу поделиться с тобой несколькими мысля­ми, над которыми я работал.

Я думаю, что все наши последовательные дей­ствия берут начало в грёзах, которые мы иногда грубо называем фантазиями и выражаем следую­щим образом:

«Как было бы прекрасно...»

«Как невероятно было бы...»

«Было бы потрясающе...»

Если мы делаем эту фантазию своей и примеря­ем её, как рубашку, фантазия становится мечтой:

«Как бы мне хотелось...»

«Я был бы счастлив...»

«Вот, замечательно было бы, если как-нибудь...»

Если мы позволяем мечте поселиться в нашей душе, холим её, лелеем и растим, однажды она пре­вращается в желание:

«Мне хотелось бы быть там...»

«Больше всего на свете я желаю...»

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 453 | Нарушение авторских прав