|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология
|
Ответственность. Медицинская сестра по массажу несет ответственность за невыполнение обязанностей, предусмотренных правилами внутреннего трудового распорядка и настоящим
Медицинская сестра по массажу несет ответственность за невыполнение обязанностей, предусмотренных правилами внутреннего трудового распорядка и настоящим Положением.
| Приложение 2
| | Первый Московский хоспис
| |
| | НА ПОРОГЕ СМЕРТИ
| |
| | Позитивный взгляд на перемены,
| | происходящие с умирающим человеком
| |
| | Рано или поздно человек задумывается о смерти близких людейили своейсобственной. Но когда смерть уже стоит у порога, мы не всегда готовы встретить ее “во всеоружии”.
| | Тревога, вызываемая близостью смерти, зачастую проистекает от недостатказнаний, поэтому рекомендуем вам прочитать эту брошюру. Здесь описаны некоторые типичные особенности процесса умирания. Возможно, вы получите ответы на некоторые вопросы и. надеемся, захотите обратиться за дополнительной информацией и помощью. Близким людям легче поддержать друг друга в это тяжелое, ответственное время, если знаешь, чего ждать.
| | Какие перемены происходят с человеком перед смертью?
| | Процесс ухода человека из жизни – уникален, но все же есть ряд общих признаков, указывающих на то, что человек умирает. Любой из этих признаков по отдельностинеобязательно означает приближение смерти, поэтому нужно помнить, что в нашем случае речь идет именно об умирающих людях.
| | Есть три категории изменений в состоянии человека, которые свидетельствуют, что его жизнь приближается к концу:
| | – сокращение потребности в воде и пище;
| | – изменения в характере дыхания;
| | – уход в себя.
| |
| | 1. Сокращение потребности в воде и пище
| |
| | Все мы знаем, что больной, прекративший есть и пить, вряд ли поправится. Близким людям от этого знания, конечно, ничуть не легче.
| |
|
| По мере того, как человек слабеет, пить и есть самостоятельно ему становится просто не под силу. В этот период он, пожалуй, будет благодарен, если его покормят. Однако потом наступает время, когда желание, да и потребность, есть и пить пропадает. Отказ больного от пищи и воды может вызвать отчаяние у его близких, поскольку кормление они тесно связывают с уходом за ним. Тем не менее, есть и другие важные способы продолжить уход: побыть рядом. Предаться общим воспоминаниям, поделиться новостями из жизни родных и друзей. Не отчаивайтесь, если больной слабо реагирует: это, скорее всего, из-за усталости, а не потому, что ему безразлично. Просто побыть вместе – в этом и вы, и больной можете найти огромное утешение. Важнее всего то, что подобное общение даст умирающему почувствовать, что жизнь прожита не зря, что о нем будут помнить.
| |
| | 2. Изменения в характере дыхания
| |
| | Люди, страдающие одышкой, часто боятся умереть от недостатка кислорода. О.. ближе к смерти, чем менее активно протекают процессы в организме: потребность в кислороде. Сокращается до минимума. Возможно, это послужит утешением для больных с нарушениями дыхания, так как люди, которым приходилось ухаживать за умирающими, замечали: когда человек умирает, его дыхание становится более спокойным.
| | Причиной затрудненного дыхания может быть и страх, поэтому, когда кто-то из близких находится рядом с умирающим, это не только служит ему тешениием, но и выравнивает дыхание, перебиваемое ощущением тревоги.
| | Иногда в последние часы жизни дыхание становится шумным, клокочущим. Это происходит оттого, что в груди больного скапливается мокрота, которую тот не в состоянии откашлять. Тогда больного лучше перевернуть, если это вообще возможно. Шумное дыхание, однако, как бы оно ни угнетало сидящего с больным, вряд ли беспокоит самого умирающего.
| | Если большой дышит через рот, губы и ротовая полость пересыхают. Этомуможнопомочь, смочив больному рот губкой и нанеся на губы увлажняющий крем.
|
|
| | 3. Уход в себя
| |
| | “Отключение от жизни” - это деликатный процесс, протекающий постепенно. Чем ближе к концу, тем больше времени человек проводит во сне, а когда не спит, то чувствует сонливость. Это внешнее отсутствие интереса к окружающему миру являетсячастью естественного процесса умирания, который может даже сопровождатьсячувством умиротворения. (разумеется, по отношению к родным в этом нет ничего оскорбительного). Наконец, человек может впасть в беспамятство и находиться в этом состояниикак угодно долго - порой целыми днями.
| | За минуты или часы до смерти характер дыхания может опять измениться. Иногда оно становится прерывистым, при этом паузы между вдохами и выдохами оказываются достаточно длинными. Иногда легочное дыхание заменяется брюшным, тогда больной как бы дышит не легкими, а животом. Помните: если дыхание затруднено, то он наверняка страдает от этого меньше, чем тот, кто за этим наблюдает.
| | Незадолго до смерти кожа больного бледнеет, покрывается испариной и слегка холодеет. Большинство умирающих уходит тихо и спокойно, не просыпаясь.
| | Тяжело пережить смерть близкого человека, ведь вы теряете того, кого любили. Порой не знаешь, что сказать друг другу в такие минуты. Врачи и медсестры помогутвам преодолеть ваше горе, окажут внимание и поддержку.
| |
| |
| | Наши телефоны 245-41-06, 245-00-48
| РАЗДЕЛИ ЭТОТ ПУТЬ
Для тех, кто заботится об умирающих и поддерживает их родственников и близких
Питер Дарнфорд
Предисловие Госпожи Сисили Сондерс
Перевод с английского
Натальи Букия-Питерс
| |
|
| В этой брошюре рассказывается о нас – о людях, которые заботятся об умирающих, а также поддерживают их родственников и близких. Рано или поздно мы сами оказываемся в таком положении. Мы не всегда осознаём, что порой молчание лучше любых слов, и что наше истинное присутствие важнее всего. Возможность говорить о смерти от имени умирающего человека и от имени скорбящей жены, помогает нам осознать суть смерти, придаёт нам уверенность и даёт силы не отступить в нужный момент. Потребность и желание умирающих иметь кого-то рядом - выражены простыми словами: «Побудьте здесь и бодрствуйте со мной». Для них эти простые слова важнее заботы, утешения или учений. Мы становимся беспомощными при виде страданий других людей, и самое лучшее, и нужное, что мы можем сделать – это просто находиться рядом с ними. Знания и опыт, описанные в этой брошюре, помогут нам поступить именно так, иногда жертвуя, но иногда неожиданно приобретая что-то.
Сисили Сондерс
Секс и смерть—вот эти две темы являлись табу моего поколения. Удивительно, что и то и другое уже долгое время было, есть и будет неотъемлемой частью нашего бытия. Нравится нам это или нет, мы непроизвольно испытываем их влияние. Я также существенно подвержен и тому и другому. Без секса меня бы не зачали; и я бы не существовал. Без смерти - моё бесконечное присутствие на этой земле превратилось бы в скучное существование. Будучи пожилым человеком, я бы занимал место на этой земле, на земле, которая зависит от сильных и молодых. И секс и смерть являются сущностью жизни, природы, их нормой и основанием. Я непроизвольно связан и с тем и с другим, и то и другое постоянно таится в моём подсознании и очень часто присутствует в моей фантазии. Это вполне естественно. И всё же, в моей юности, порядочные люди не говорили на эти темы. Секс вырвался на свободу, кто-то даже скажет, и не без основания, слишком уж на свободу, очевидно, после долгого заключения в тисках общественной морали. Смерть же очень медленно и неохотно начинает восприниматься естественным явленинием: уж слишком долго её скрывали, а результат - многое утеряно в навыках ухода за умирающим. И эти навыки, просто, необходимо воскресить. Даже медицина зачастую рассматривает смерть, как свою неудачу и поражение.
Джон Дан писал незабываемые слова:
«Ни один человек не есть остров сам по себе,
Смерть любого человека уменьшает меня,
Потому что я есть часть человечества,
Никогда не стремись узнать, по ком звонит колокол,
Колокол звонит по тебе».
В эпоху Джона Дана смерть воспринималась обществом открыто и естественно. В моей же юности её скрывали, допуская её существование только в кинофильмах и книгах. Меня поощряли верить в то, что герой только тот, кто уцелел. Лишь «не наши» ковбои и краснокожие индейцы умирали - только не я. Нас отождествляли с героями, a герои живут долго и счастливо. Как раз это и породило понятие того, что умирают только «негодяи». Мы часто слышали: «почему он умер? Он был таким хорошим человеком». Более того, нам говорили, что у нашего смертного ложа будет звучать музыка. Одна-
-ко, когда смерть наших близких раз рушает это представление, и вместо звуков музыки мы слышим вымученное дыхание, мы не только начинаем чувствовать одиночество и грусть утраты любимого человека, но мы неожиданно начинаем осознавать свою беспомощность перед смертью. Мы начинаем задумываться о своём бессмертии, и начинаем слышать колокол, колокол, который звонит по нам.
Испытывать страх смерти вполне естественное явление. Это и есть составная часть нашей жизни, нашего выживания. Без этого страха мы просто были бы глупцами. Но для некоторых из нас смерть может стать зловещим, неестественным наказанием. Полагаясь на свой жизненный опыт, я наверняка могу объяснить откуда возникло моё мрачное представление о смерти. В моей юности много говорилось и писалось об ужасах Первой Мировой Войны. Нам преднамеренно навязывали эти ужасы с целью подавить в нас какое-либо желание вырасти поджигателями войны, и таким образом предотвратить саму войну. В детстве меня постоянно водили на разные печальные выставки чрезмерно увеличенных фотографий убитых солдат в окопах, скелетов, висящих на колючей проволоке, или людей, с оторванными взрывами конечностями. И всё же, когда смерть действительно пришла в нашу семью, меня постарались отгородить от неё: мне не разрешили повидать мою любимую бабушку, а затем и тётю, когда те умерли. Мне пришлось тайком подслушать шёпотом произнесённые слова взрослых о них, слова, которые мне не следовало слышать. Помню, как мама сказала: «она вся почернела» имея в виду умершую тётю, или, может быть, бабушку. Такого рода высказывания всегда нагоняли на меня страх. В моём воображении я начинал выстраивать галерею ужасных картин смерти; я хотел узнать что такое «предсмертный хрип», или как будет умирающий вести себя: уставится ли он на меня со страхом в глазах, или вдруг свалится на меня; а кровь, увижу ли я её? Мой разум переполнялся отвратительными мыслями о смерти.
В девятнадцать лет я ушёл на Вторую Мировую Войну. Меня не покидал страх увидеть умирающих людей и быть не в состоянии помочь им, мучило сознание того, что я сам мог оказаться среди трупов.
Несмотря на то, что мне довелось испытать ужасы этой войны, только лишь став священником, я осознал всю банальность, недраматичность и в общем-то спокойствие смерти. Время и опыт как бы уничтожили тревожные и навязчивые мысли о ней. Однако, всё ещё существует много людей, которые страдают от столь отвратительных и навязчивых мыслей о смерти.
За последние годы, вследствие инициаторского труда Госпожи Сисили Сондерс, мастерство заботы и ухода за умирающими начало воскресать, начали открываться так называемые “Хосписы”. И действительно, возврат к просвещению в области смерти, явился, на некоторое время, самым последним веянием в медицине. Повсюду начали проводиться симпозиумы, создавались организации, писались книги и брошюры о смерти и умирающих.
И как раз этот интерес к смерти выразил ребёнок очень просто и красиво в своём обращённом к Богу письме:
«Дорогой Боженька,
Что происходит, когда мы умираем?
Я просто хочу это знать, но не хочу умирать.
Твой друг, Херби».
Тема смерти превратилась в интересный предмет рассуждений для тех людей, которые сами не умирают. Умирающим же людям не до рассуждений, у них мало времени осталось. И это всё оставшееся время уходит на старания побороть страх, сомнения и боль. Они отчаянно нуждаются в облегчении боли, нуждаются в людях, которые разделят с ними нечто неразделимое; в людях, которые будут с ними, без лишних разглагольствований и рассуждений, в самой гуще всепоглощающих волн сомнения и неопределённости. Свою речь я начал трюизмом о том, что смерть была, есть и будет с нами долгое время; и вот Вам ещё одна общеизвестная истина - никто не умирает вместо Вас, Ваша смерть - это путь, который только Вы одни в состоянии пройти. В какой-то мере эта истина относится и к горю. Горе скорбящих схоже с умиранием; скорбящие люди как бы теряют какую-то частицу себя, что-то в них самих умирает. И умирающие и скорбящие жаждут только одного: разделить с кем-нибудь своё горе и одиночество. Быть спутниками умирающим и скорбящим, быть рядом с ними, может быть, без слов, но разделяя их боль и страдания, идти с ними но пути к смерти покуда возможно, без рассуждений, бойких утверждений и пересудов, - вот это и есть самое лучшее, что мы можем для них сделать. Нас, обыкновенных людей, таких как я и Вы, просят сопутствовать умирающим и скорбящим на их нелёгком пути к смерти, на пути, ведущем на неисследованные земли. Ни один путь не схож с другим.
Со временем мы узнаём и изучаем общие черты, но каждый раз проделывая этот путь, мы сталкиваемся с чем-то новым, не похожим на прежнее. Будучи попутчиками, но при этом, не подвергаясь физической или душевной боли умирающих и скорбящих, мы в состоянии лучше увидеть и оценить происходящее.
И здесь, я хочу обратить Ваше внимание на несколько знакомых черт, которые мы познали, проделывая этот путь. Будьте же на какое-то время моим попутчиком и разделите мой путь к смерти. В первую очередь всегда помните, что моя смерть - это моя смерть, и я имею право поступать, как могу и своим шагом. Избавьте меня от посетителей, которые посещают меня лишь ради чувства долга. Такие посетители думают про себя: «навещю-ка старину, пока тот дух не испустил». Не приводите ко мне иных с весёлым восклицанием - «смотри-ка кто к нам пришёл!», ожидая от меня безмерной благодарности такому посещению. Моему времени нет цены. Сон превратился в самого близкого и дорогого друга. Надеюсь, все мои друзья поймут и уважат это. Пожалуйста, просто посидите со мной, пока я сплю. Будьте там, когда я проснусь, если возможно, но если это невозможно, оставьте записку, чтобы я знал, что Вы были у меня. Когда я не сплю, не оставайтесь около меня очень долго. Короткие, но частые посещения всегда слаще.
Мне наверно будет страшно, и я, скорей всего, не спрошу— «я умираю?». Не хочу, чтобы мои близкие люди мучились сомнениями о том сказать ли мне, что я умираю. Откровенные разговоры о смерти среди близких помогают нам переносить горечь утраты. Притворство же того, что ничего не происходит, только усугубляет нашу скорбь. Иногда я буду притворяться, не судите меня строго - умираю то я. Избавьте меня от врачей, которые сидя у меня в ногах, вдруг заявят «хотите знать правду?», и конечно, я отвечаю - «да». Таким образом, поделившись со мной этой правдой, они сваливают всю её тяжесть на мои, уже без того, ослабшие плечи и уходят с лёгким сердцем, оставляя меня молча страдать бессоными ночами. Неужели нельзя было пройти через это вместе, моим шагом, неспеша?!
Хочу быть окружён людьми, которые, когда я говорю о своей смерти, пожмут мне руку, обнимут меня и тихо заплачут. А не теми, которые будут болтать впустую или даже попытаются изменить тему разговора. Относитесь ко мне со всей серьёзностью, мне не нужно избитых фраз и клише, не нужно добродушия, а если не найдёте нужных слов, пусть вас это не огорчает, просто помолчите вместе со мной. Ведь бессловесная любовь и есть язык Господа Бога?! Не бойтесь слез. Иисус прослезился. Если мне захочется поговорить о своих похоронах -не смущайтесь, а наоборот, проявите свою деловитость. Записывайте всё, о чём мы говорим, а таким образом дайте мне почувствовать, что всё в порядке.
Моя неугомонность и постоянные перепады настроения наверняка причиняют вам беспокойство и огорчения. Если сегодня я обсуждаю свою смерть, то завтра я вдруг заговорю о своём отпуске в солнечной Флориде и даже попрошу забронировать билет на самолёт. Или вдруг начну наводить справки о купле Ролс-Ройса. Отнеситесь снисходительно к моим прихотям и причудам. Не вздумайте напомнить мне о том, что я умираю. Не начинайте меня утешать. Мне нужна лишь Ваша уравновешенность, Ваша бессловесная неизменчивость именно тогда, когда меня мучают сомнения. И не вздумайте, ради бога, “вразумлять меня”. Не надейтесь, что я поддамся вашей излюбленной психологии или религиозным убеждениям.
Постарайтесь избавить меня от боли и страданий. Окружите меня людьми, которые поймут, и эффективно, но учтиво справятся с унизительными проявлениями смерти, при этом, не обращаясь со мной как с младенцем в пелёнках. Смерть смиряет. Все мои тщеславия, притворства отошли. Моё достоинство и независимость покинули меня. Я вдруг оказался в зависимости от всех и вся. Так, окружите же меня добрыми людьми, которые увидят меня таким, какой я есть. Иногда я буду выглядеть ужасно, не смотрите на меня, как на нечто грустное или огорчительное. Не смотрите на меня сверху вниз, не стойте против меня, просто посидите рядом со мной. Разделите со мной мой путь к смерти. Постарайтесь не говорить шёпотом над моей головой, как будто я какой-то неодушевлённый предмет.
Беседуйте со мной, но не говорите обо мне в моём присутствии, а если Вам надо говорить обо мне - отойдите подальше и там обсуждайте меня.
Иногда бывает невозможно устранить мою боль, или же я отказываюсь принимать лекарства, от них у меня кружится голова, и я чувствую себя одурманенным. Ухаживающие за мной люди начинают беспокоиться и не знают, как поступать. Если я сильно страдаю от боли, просто находитесь со мной. Вспомните, как наши предки, в отсутствии современных медикаментов, страдали от боли, но их близкие не покидали их, а, наоборот, даже иногда чувствуя свою бессильность, оставались с ними и в поту “вымучивали” их боль. Оставайтесь со мной, если даже помочь не можете, мне нужно Ваше присутствие. Я всё ещё “Я”, и мне страшно. Мне нужно Ваше спокойствие и уравновешенность, дабы почувствовать себя в безопасности, и, несмотря ни на что, поверить, что все есть и будет в порядке. Не надо мне доказывать этого словами. Вам не всегда будет понятно, почему Ваше физическое прикосновение или просто улыбка даст мне это почувствовать. Поговорка гласит: “Будьте со мной с молитвой на устах”. Если хотите разделить свою веру со мной, помолитесь наедине перед тем, как прийти ко мне, Ваша молитва поможет Вам более чутко понять мои нужды. Будьте в мире со мной, не докучайте мне библейскими цитатами и религиозными догмами. Уместная же молитва, произнесённая в подходящий момент, поможет мне проложить путь к «звёздам».
Проявите заботу о моей семье: не хочу огорчать и утомлять их своим жалким существованием. Не хочу, чтобы они, в конце концов, пожелали скорого наступления конца. Позднее они будут жалеть об этом.
Когда же я без сознания, не забывайте, что я наверняка всё ещё Вас слышу, всё ещё чувствую прикосновение Вашей руки, не уходите от меня, я ещё не труп. Я всё ещё «Я» и мне очень одиноко.
А потом вдруг наступает конец, я отбрасываю тело, доселе известное под именем Пётр. Все добрые люди, которые ухаживали за мной, и с которыми я так подружился, внезапно исчезают, а вместо них степенные мужчины в чёрных костюмах и перчатках, учтиво устраняют останки умершего.
Близкие и родственники в замешательстве. Они, подобно зомби, двигаются сквозь кошмарный сон…
Разделяя путь умирающего, разделите путь и скорбящих по ним. Вы не покинули меня на моём пути к смерти, так не покидайте же моих близких, скажем, мою жену в её первые, может быть, самые тяжёлые дни скорби.
Звонит телефон, этот докучливый аппарат, и металлический голос начинает высказывать сожаления по поводу кончины мне родного человека, просит обязательно сообщить, если нужна его помощь.
Мне его помощь не нужна. Мне нужно, чтобы кто-нибудь меня обнял, поддержал, протянул руку. Даже письмо одушевлённее этого металлического голоса. К письму можно дотронуться, прочитать и сберечь. Всё что хотите, но не этот бесплотный голос. А кто же всё-таки звонил? Не могу вспомнить. Одиночество усиливается в затуманенной мыслями голове. Поначалу много дел: надо зарегистрировать смерть; кто-то тихим голосом объясняет, что обычно родственники делают это, может я могу им подсказать, кто этим займётся? И я слышу свой собственный голос: «я сделаю это, конечно же я сделаю это!». Каким то образом я добираюсь до стола служащего Загса, он ко мне добр, что-то пишет медленно и безупречно, затем поднимает голову и говорит: «назовите, пожалуйста, полное имя покойного». Слово покойный не укладывается в моём сознании, и я не понимаю, о чём идёт речь. Почему бы ни сказать «мёртвый человек»? Всё это кажется странным.
Затем начинаются приготовления к похоронам. Сообщают близким и родственникам. А мне хочется поговорить с покойным, спросить у него, не нужно ли ему чего-нибудь. Я не могу его найти, он не сидит на своём стуле, его и в постели нет, но он где-то здесь, недалеко, его зубная щётка всё ещё на своём месте. Наступает день похорон; люди приходят и уходят, стараются помочь, успокоить. А я не успокаиваюсь. Мне плохо! Мне очень ПЛОХО! Мне одиноко, очень одиноко. Одиночество меня пугает. В душе я всё рыдаю и рыдаю. Как поступить с его одеждой, с его очками, с его вещями? Кто-то скажет: раздайте это всё, кто-то посоветует забросить всё на чердак. Мне хочется бежать от одиночества, пустоты и боли. Может быть на время переехать поближе к моим детям? Может быть это поможет смириться с утратой? Может быть я просто научусь жить с моей скорбью? Или просто бежать от нее, куда глаза глядят хоть до края света, а когда бежать уже некуда, что тогда? Что делать? Покончить собой? Нет, у меня не это сил не хватит. А мне этого очень хочется. Слова: «если бы только» настойчиво преследуют меня; «если бы только я ему сказала», «если бы только я повела его к врачу». Знаю, что всё это смешно, но если бы кто-то был рядом со мной, понимал и разделял мою неразделимую боль! Мне не нужны красноречивые ответы. Но мне нужна практическая помощь, набралось столько дел. Но, пожалуйста, не надо нарочитых сочувствий, это всё так неестественно. И эти люди с деланными улыбками приходят и уходят. Они говорят «время лечит» и при этом пожимают мне руку. Хотя бы они болтали свои избитые фразы где-нибудь подальше. Что они знают об этой боли? Что они знают о беззвучном крике души? Что они знают о рыдании без слез? А она это понимает, милая старушка с соседнего двора. Она лучше всех их, она не знает, что сказать, но она не избегает меня, наоборот, она подходит ко мне, она много не говорит, и смущённо смотрит на меня. Я вижу понимание и сочувствие в её глазах, она всегда со мной, когда мне это нужно, она всегда разделяет мою боль и страдания, она не топчет грубо мою скорбь, она всегда всё понимает. Друзья же мои, завидев меня, убегают в смущении и растерянности.
Несколько дней тому назад заходила ко мне медсестра. Было очень приятно. Она побыла с часок, а потом ушла. А что же делать с оставшимися двадцатью четырьмя часами? А что же делать со всей оставшейся неделей? Заходил пастор, и мы очень мило побеседовали, но все наши разговоры казались никчемными и пустыми. Вся жизнь кажется такой бессмысленной. Нет, Бога не существует. О, Бог ты мой, помоги мне... «Отче наш на небеси....» Мне так одиноко. Хотя бы телефон зазвонил и кто-нибудь заговорил весёлым голосом...
Проходит время, и мне становится легче; но вот какие- то незначительные, маленькие события выводят меня из терпения: случайно выпавшие старые письма или книжные закладки тотчас напоминают о действительности, и я начинаю беззвучно рыдать, страдая от душераздирающей боли.
Недавно я собралась с силами и вместе с моей приятельницей зашла в Собес узнать о моей пенсии. Сотрудница Собеса отнеслась к нам мило и учтиво. Всё было в порядке до тех пор, пока она вдруг не начала вычёркивать «его» имя из журнала. Я начала рыдать: как она посмела, эта паршивая девчонка одним движением руки вычеркнуть его имя?!
Наступает ночь, а ночь такая длинная, а постель такая пустая...
Вот именно такую боль и душевное состояние нас просят разделить с умирающими и по ним скорбящими. Мы учимся и узнаём, как превратиться в «неназойливые губки», дабы впитать в себя всю боль и скорбь этих людей. Несмотря на все наши сомнения, разочарования и неуверенность, мы всё же, каким-то образом, вселяем им спокойствие и уравновешенность. И в словах Джона Дана, со страшной болью в душе мы познаём, что: «смерть любого человека уменьшает меня». Но, несмотря на всю грусть и печаль, мы многому учимся, и многое узнаём у умирающих и по ним скорбящих: мы узнаём чудодейственную силу сострадания и мужества, наша любовь к ним смиряет нас, мы узнаём, что смерть отнюдь не поражение или неудача, не наказание или ошибка в сотворении мира, а смерть - это безопасный шаг в нечто доселе для нас неведомое и непознанное. И как говорится в псалме: «Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря, и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя».
|
*Под понятием «больница общего типа» подразумеваются многопрофильные и специализированные больницы с высокотехнологичной и дорогостоящей койкой.
* Положения настоящих Норм, обозначенные знаком *, являются обязательными.
*В настоящее время для стационарных больных оценка риска пролежней проводится в соответствии с требованиями приказа Минздрава России от 17.04.02 № 123.
* Примечания:
1) Последовательность расположения должностных Положений приведена в соответствии со штатным расписанием Первого Московского хосписа.
2) Должностные Положения немедицинского персонала хосписа разрабатываются с учетом соблюдения заповедей хосписа и требований (тарифно-квалификационных характеристик) по общеотраслевым должностям рабочих и служащих.
Дата добавления: 2015-11-26 | Просмотры: 393 | Нарушение авторских прав
|
