АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Проституция и сводничество.

Проституция, как это явствует из главы VI, 17, представляет собою весьма старое установление, свойственное, в качестве верного стимула вырождения, всем культурным народам. И вполне естественно, что в тех местах, где женщины представляли собою объект купли‑продажи, каким‑нибудь из них, не отличавшимся разборчивостью в средствах, могла явиться идея повести дела за свой риск и уступить мужчине в временное пользование свои прелести, не поступая в его собственность через посредство брака. Благодаря чисто физическому превосходству, мужчина на низких ступенях культуры и сам дошел до этого взгляда на вещи, заставляя находящихся в его распоряжении женщин торговать собою в его же интересах. На этих основаниях родители и торговали своими дочерьми, а мужья женами. Современные нам проститутки при таком положении вещей (если принять во внимание подозрительный контингент их завсегдатаев) в любой момент рискуют не получить вознаграждения. Они и принимают меры в интересах защиты и с этой целью обращаются к мужчинам‑любовникам (сутенеры) или же вступают в определенные договорные сношения с профессионалами (сводниками), старающимися из них извлечь для себя выгоду. Иногда законный муж, мать или отец играют роль этого сутенера или сводника. Вследствие этого сутенерство и сводничество всегда сопутствовали проституции. Проституция пользовалась большим успехом еще в глубокой древности, процветала и в средние века, особенно же вслед за периодом крестовых походов (см. главу VI, 17). Мы, однако, не предполагаем заняться историей вопроса, и для исчерпания нашей задачи мы можем удовлетвориться ознакомлением с положением современной нам проституции. Следует все же обратить внимание на то обстоятельство, что проституция весьма слабо или вовсе почти не развивается у некоторых примитивных народов или у таких наций, которые теперь только и развиваются и не испорчены еще в половом отношении. Свою организацию, дошедшую и до нас, проституция получила благодаря Наполеону I. Его взгляд на женщину, легший в основу его законодательства относительно брака и половых отношений, целиком отразился и на создании этой организации: известно, что он считал необходимым подавление женщины, сведение к нулю ее прав и предоставление ей роли исключительно объекта наслаждений для сильного пола и орудия для размножения.

Я категорически напоминаю, что термин «сводничество» я применяю в данной книге лишь в смысле ремесленного сводничества. Немецкое же законодательство, например, наказует заключением в смирительном доме мать 30‑ти летней дочери, которой она разрешила без протеста, в своем доме, совершение полового акта с ее женихом — родственником со стороны матери (Дорн). По моему мнению, это совершенно недопустимое понятие о сводничестве и относится непосредственно к конкубинату. Конкубинат же не подлежит преследованию со стороны закона, поскольку он имеет место между взрослыми людьми и не чреват какими‑либо последствиями.

Организация проституции. Мы приняли во внимание те социальные условия, которые неизбежно создали организацию проституции с ее сутенерством и сводничеством. В главе VIII (II) нами рассмотрены были венерические болезни. Когда удалось вникнуть в сущность этого бича человечества, легко было установить его взаимоотношение с проституцией. Зародыши венерических болезней сосредоточены, главным образом, в мужских половых частях, во влагалище женщины и ее мочевом канале, и, таким образом, совершение полового акта зараженной с здоровым почти неизбежно заразит последнего. Мы можем отсюда заключить, что распространение заражения идет параллельно с увеличением числа взаимных половых сношений. Если женщина систематически вступает в половую связь со всякими, без разбора, мужчинами, то, естественно, становится все более и более возможным, что она от кого‑нибудь из них заразится, причем, заразившись, она обязательно передаст заразу большему числу из тех мужчин, которые вслед за этим будут иметь с ней половые сношения. К несчастью, редко считаются с этим простым арифметическим расчетом, а обращают внимание лишь на его результаты. С другой стороны, почти не поддается установлению окончательное излечение сифилиса, который чрезвычайно заразителен в первую пару лет после заражения и распространен во всей крови больного. Поэтому опасными в смысле заражения являются не только большие, видимые для глаза язвы, но и едва заметные струпья слизистой оболочки во влагалище, во рту и т. д. Вместе с тем гоноррея для женщины почти неболезненна, как и у мужчины, когда она стала уже хронической, заражающие же зародыши (гонококки) весьма трудно поддаются уничтожению, так так укрываются в мельчайших изгибах и складках слизистой оболочки половых органов, проникая у женщины иногда даже в матку и становясь, таким образом, недоступными для лечения. Если при этом иметь в виду, что благодаря многочисленным складкам в женских половых органах они не поддаются всестороннему исследованию, хотя и при наличности тщательно изготовленных инструментов, что в связи с извращенностью, обычной для проституционного мира, слизистая оболочка рта проститутки почти никогда не свободна от венерической заразы, и что, наконец, нельзя предположить, чтобы любая часть тела проститутки была свободна от заразы — то сразу во всем своем объеме предстанет та страшная опасность заражения, которая заключается в омуте приобретаемого за деньги полового удовлетворения. Припомним случай, приведенный в главе IV, когда мужчина в течение 5 лет имел половые сношения с 2.000 женщин и при этом был болен венерическою болезнью. Этот случай, правда, и выходит из пределов обыденности, но ведь многие к нему в большей или меньшей степени приближаются. Как могли проститутки при таких условиях оставаться здоровыми? Царь Соломон, имевший в своем распоряжении 500 жен, рядом с этим случаем, может служить образцом воздержанности. Должно было бы несколько ближе к сердцу принять полигамию наших денежных королей — в мнимо‑моногамном христианском государстве.

Врачи наполеоновской эпохи, считаясь с этой опасностью, обратились к регламентированию проституции, довольно искренно видя в этой мере, если не полное устранение зла, то, по крайней мере, его уменьшение, ибо они были уверены в том, что проституция уничтожена быть не может. Мера эта сводится к тому, что на полицию возлагается следить за женщинами, предающимися проституции, и заставлять их вносить свои имена в установленные списки. Записанной женщине выдается билет и она отныне обязана в установленные сроки — от двух раз в неделю до одного раза в две недели — являться для врачебного осмотра, причем уклонение ее от этого правила карается арестом или штрафом. Чтобы надзор сделать более осуществимым, проституток стараются сосредоточить под присмотр сводника или сводницы в особых учреждениях или публичных домах, в которых врач легче будет контролировать проституток. Дома эти, конечно, не должны были представлять собою государственных учреждений, и к находившимся в них проституткам, равно как и к самим домам, относится выражение «терпимость» («Maisons de tolerance»), чем подчеркивается, что все это рассматривается не как полезное для общества установление, а как зло, которое приходится терпеть. Но все же это относится уже к области тонких различий, так как все эти термины, как: допускать, патентовать, организовать, одобрять и даже защищать, более или менее тесно сплетены между собою.

Если государство готово мириться с существованием проституток и домов терпимости, то неизбежно ему придется, через посредство своих соответствующих представителей, иметь те или иные сношения с проститутками и содержателями этих домов; стало‑быть, оно с ними считается. Кроме того, его труды должны быть оплачиваемы.

Таким образом, создается такое положение, в силу которого проститутки и их содержатели делают соответствующие взносы деньгами государству и врачам. Но известна пословица: «кто платит, тот приказывает». Она не имеет сюда непосредственного применения, но определенный род взаимоотношений между платящим деньги и получающим их все‑таки существует. Самым же важным является то обстоятельство, что содержатели публичных домов и занесенные в списки проститутки являются как бы государственным установлением, что не только придает им некоторое сознание собственного достоинства, но и в глазах людей известным образом возвышает их. Я приведу здесь два примера, которые весьма наглядно подтвердят, насколько организация этой анормальности на общественной почве упрочивает в неспособных к мышлению мозгах совершенно превратные понятия. Мой знакомый писал часто статьи, направленные против регламентации государством проституции. Какая‑то женщина, не усвоившая себе ясно целей писателя, явилась к нему с жалобой на легкомыслие своей дочери, для которой она и просила содействия, в целях помещения ее в разрешенный правительством дом терпимости; наивная женщина присовокупила, что в государственном учреждении она будет совершенно спокойна за судьбу своей дочери. Одна содержательница дома терпимости в Париже просила в полиции разрешения, чтобы ее дом перешел в собственность ее дочери 19‑ти лет. В качестве положительных достоинств ее дома она приводила честность и религиозность, в духе которых она его содержала, и, рекомендуя свою дочь, как лицо, успевшее уже основательно ознакомиться со всеми обычаями и порядками дома терпимости, она ручалась также и за честное и приличное ведение дочерью этого дела. Мы видим здесь достаточно глубокое проявление столь же свойственной человеку наивности, сколько и атрофированного сознания низости. Гюи де‑Мопассан в своем рассказе «La maisоn Tellier» весьма тонко изобразил духовный мир проституток, содержательницы дома терпимости и его клиентов.

Вышеуказанные причины делают то, что врачебный надзор, являющийся весьма мало надежным, все же утверждает в мужчинах лишенное правды сознание безопасности, которому они готовы быстро подчиниться, чтобы успокоить свои опасения и прибегать к утехам проституции. Между прочим, при врачебном надзоре заразившаяся проститутка удаляется из дома терпимости и в специальной больнице подвергается принудительному лечению, но этим на самом деле ничего или очень мало обеспечивается. Дело в том, что заражение проституток происходит обыкновенно очень быстро. Девушка, однако, и ее содержательница стараются свести на‑нет время пребывания в лечебнице, так как это не совпадает с их интересами, врач же при доме терпимости так или иначе живет отчасти вознаграждением этих двух категорий проституции и поэтому обязан, поскольку возможно, щадить питомиц «дома». На такой почве создается исключительное противоречие, так как полное излечение венерической болезни требует довольно длинного промежутка времени, между тем как оно не всегда является полным. Шанфлери ван Иссьельштейн, в качестве добросовестного голландского врача, решивший устранить и подвергнуть лечению всех действительно больных проституток из данного дома терпимости, дошел до того, что отправлял в больницу на продолжительное лечение почти все население дома терпимости, которое при его проверке обнаруживалось поголовно больным. Такое поведение врача обусловило настолько серьезные волнения среди проституток, что врачу пришлось принять меры для защиты своей жизни. В больницах при обычных условиях обращается мало внимания на безусловное излечение больных проституток, а залечивается все наружное, способное привлечь взор, прекращаются видимые трипперные истечения у женщины, которая вслед за этим освобождается из больницы. Что касается осмотра, то он производится весьма поверхностно, так как всестороннее исследование каждый раз проститутки сделало бы невозможным существование ни дома терпимости, ни проституток, ни пользующего их врача.

Предлагался одно время весьма радикальный, но совершенно неосуществимый способ, в силу которого каждый посетитель дома терпимости раньше, чем иметь сношение с проституткой, обязан подвергнуться врачебному освидетельствованию! Такой способ, без сомнения, и спас бы обитательниц дома терпимости от заражения. Но представим себе фактическое приведение в исполнение этой меры! Те из постоянных посетителей домов терпимости, которые посещают их чуть ли не ежедневно, должны будут каждодневно же посещать и врача, что сопряжено будет с большей затратой времени и средств, чем посещение самого дома терпимости. И мы рисуем себе положение врача в тот момент, когда, благодаря преуспеянию данного заведения, пред его входными дверьми образуется настоящий «хвост». Есть произрастания, которые могут пустить корни только в головах бюрократов.

Зато предоставленная самой себе частная проститутка, располагающая свободой по своему усмотрению, все же относится с несколько большим уважением к своей личности и в большей степени сохраняет и чувство стыда. Она удовлетворяется ограниченным кругом посетителей, среди которых выбирает тех, кто ей больше нравится. Когда же ей навязывается полицейское свидетельство, то она этим самым низведена уже в общественные парии, для которых стыд является излишнею роскошью. А публичный дом вытравляет и последние обрывки человеческого чувства.

Частных проституток можно разделить на несколько категорий. К менее низкой из них относятся те проститутки, которые ищут себе клиентов на общественных вечерах, в ночных кафе и подобных местах, причем, как это уже и было отмечено, они располагают обыкновенно ограниченным кругом временных посетителей, которым отдаются за вознаграждение. К низшей форме частной проституции принадлежат уличные проститутки, которые ловят своих посетителей прямо с панели. Эти женщины, более или менее нарядные, дефилируют перед вами каждый вечер, а то и днем, по наиболее людным улицам города, стараясь так или иначе обратить на себя внимание встречных мужчин, что им чаще и удается. Проститутка жестом приглашает мужчину, который и отправляется за нею. В этом заключается «прием» для улавливания клиентов. Некоторые проститутки предпочитают ловить посетителей из окон своей квартиры и т. д. Все эти зарегистрированные проститутки, равно как и их действия, находятся под непосредственным присмотром полиции, которая все указанные приемы улавливания разрешает лишь тем, которые занесены в указанные списки. С этим соприкасаются и функции сутенеров, которые внимательно следят за посетителями в квартирах опекаемых ими проституток. Если посетитель оказался неплатежеспособным, несговорчивым, буяном или вообще не понравившимся своим поведением, то он может не только быть избитым, но и лишиться, как своего кошелька, так и солидной части своего туалета. В отношении полиции сутенер берет на себя успешные обязанности шпиона в интересах проститутки. Он же по‑своему содействует улавливанию клиентов. Есть еще и другие способы, при помощи которых сутенер может оказаться для проститутки полезным. Так, он, в качестве законного мужа, облегчает ее социальное положение, что является чрезвычайно ценным для чужестранных проституток и сводней, которым грозит высылка из данной страны, но которые удачно спасаются под прикрытием такого местного «мужа». Такого рода субъекты представляют собою потерявших всякий нравственный облик людей, упорно не желающих работать и отлично устраивающихся на средства своих «жен». Есть сутенеры, выделяющиеся в своем мире половою потенцией и играющие роль действительных любовников у проституток, которых они бессовестно обирают. Такие сутенеры пользуются громадным успехом у проститутки, которая никакого удовлетворения не имеет от полового общения со своим случайным посетителем, искусственно представляя лишь то сладострастие, которое она искренно ощущает в объятиях своего сутенера. Известно, что сутенеры представляют собою подонки человеческого общества, нередко преступников, но проституция не могла бы функционировать без сутенерства. В то время как сутенер является не только эксплоататором, но и в других случаях другом и защитником уличной проститутки, содержатель дома терпимости направляет всю свою энергию исключительно на систематическое выжимание соков из своей жертвы — проститутки, находящейся в его распоряжении.

Дома терпимости имели, очевидно, целью свести на‑нет уличную проституцию, причем, в зависимости от предъявляемых к ним требований и вкусов, их имеются различные категории. Домом терпимости заведует опытная, чаще, пожилая женщина, правой рукою которой является «супруг», во всех отношениях напоминающий собою «сутенера высшей марки». Дом терпимости является для проституток как бы пансионом, но, правильнее говоря, тюрьмой. Часть платы, вносимой клиентом, поступает в распоряжение проституток, которые обязаны пойти с любым из посетителей дома. Их чаще хорошо держат, прилично кормят и одевают в специального покроя платья, предназначенные для возбуждения похоти у посетителей. Конечно, одежда и питание идут за счет проститутки по самой высокой расценке, причем хозяйка принимает все меры к тому, чтобы проститутки всегда оставались у нее в неоплатном долгу. Это легко удается хозяйке, так как проститутке весьма трудно найти себе защиту и восстановить свои права. Таким образом, наружно как будто свободная, проститутка на самом деле является рабыней, закабаленной у своей хозяйки, и не имеющей возможности до тех пор оставить дом терпимости, пока она окончательно не отделается от своих долгов.

Нельзя провести резкой разделяющей линии между различными представительницами уличных проституток, обитательницами домов терпимости и кокотками, о которых будет сказано ниже. Девушка, в зависимости от различных соображений или случайностей, может перекочевать из одной стадии в другую, причем она может этим самым «идти вперед» или же спуститься еще ниже.

Дома терпимости представляют собою еще одну опасную сторону, которую не следует упускать из виду. Обыкновенно принимается в соображение их организация, показная чистота, надзор врача и т. д. Но совершенно не считаются с той опасностью, которая заключается в упомянутом уже нами арифметическом умножении половых сношений. Частная проститутка не всегда принимает больше одного посетителя в один и тот же вечер и может, в случае желания, отказаться от других, между тем, как проститутка в доме терпимости зависит в этом смысле исключительно от воли и количества желающих ее посетителей и от усмотрения хозяйки. Нередки случаи, когда девушке приходится по двадцати и тридцати раз иметь половые сношения с посетителями, если позволить себе назвать половыми сношениями подобного рода ужасы. В некоторых случаях (наличность большого количества солдат, в Брюсселе уход рекрутов и т. д.) дома терпимости настолько перегружены, что проститутки берутся чуть ли не с бою, и сейчас же вслед за одним посетителем к проститутке является для половых сношений другой. Одна французская внепарламентская комиссия по урегулированию проституции получила следующие данные от мэра города Бордо, М. Ланде: по его сообщению, одна проститутка в продолжение одного дня приняла 82 (читай: восемьдесят двух) посетителей! «Главная опасность домов терпимости в том, добавляет в своем донесении г. Ланде, что проститутки там чрезвычайно заняты». Понятно, насколько возрастает опасность заражения при таких условиях, когда один только венерический больной может обусловить бесчисленное множество заражений остальных.

Бляшко статистически установил, что из числа всех зарегистрированных проституток ежегодно заболевает сифилисом в Париже 12, 2%, в Брюсселе 25%, в Петербурге 33, 5% и в Антверпене 51, 2%, среди которых свободно проживающих проституток насчитывается только 7% в Париже, 9% в Брюсселе, 12% в Петербурге и 7, 7% в Антверпене.

Делались попытки отрицать, что дом терпимости представляет собою тюрьму, но это не раз подтверждалось фактами. Это вполне очевидно во Франции, где полицейский облечен правом лишить свободы и препроводить в дом терпимости любую девушку, заподозренную им в проституции, хотя бы и оказавшуюся впоследствии совершенно невинной. Такого рода явления вовсе не представляют собою редкости. Впрочем, в распоряжении содержателя дома терпимости имеются еще и другие способы, дающие ему возможность распоряжаться проституткой по своему усмотрению. Сама девушка с большим трудом в состоянии снова выйти на путь порядочной жизни. Но если бы она и пожелала сделать в этом направлении какие‑нибудь шаги, или же если бы в этом ее заподозрили, то имеются испытанные способы, которые лишат ее навеки возможности освободиться. К последним принадлежит, между прочим, и международный обмен. Очутившись в чужом краю, не зная местного языка, девушка, разумеется, поставлена в еще худшие условия, чем дома. Содержатели домов терпимости поэтому и обмениваются довольно часто своими жертвами, чтобы вытравить из сознания последних мысль о бегстве. Таким образом, под различными обманными поводами, к которым относятся, между прочим, обещание хороших мест и пр., девушки из Швейцарии вывозятся в Венгрию и обратно из Венгрии в Швейцарию, немецкие девушки во Францию, французские в Англию, еврейки в Аргентину и т. д. Очнувшись по ту сторону океана, среди чужого народа, девушки потеряют охоту бежать, не зная языка и не имея никаких средств. Содержатели «домов» не брезгают никакими способами, пуская в ход ложь, насилие и всякие соблазны, чтобы заставить девушку отправиться в чужую страну.

Одновременно с указанным положением вещей следует рассматривать и современную женскую работорговлю (Traite de blanches), так как одним только взаимным обменом домов терпимости своими девушками не исчерпывается дело. Вся энергия сводится, главным образом, к тому, чтобы укомплектовать состав дома терпимости молодыми девушками, в возрасте от 12‑ти до 16‑ти лет. Хотя во многих государствах это предусмотрено законом, но их весьма легко обходят, дети же так или иначе соблазняются и основательно закабаливаются далеко до того возраста, когда они будут уже в состоянии отдать себе самостоятельный отчет, чтобы принять меры против своего ужасного существования. В то же время всегда найдется немало таких скверных и нуждающихся родителей, которые более или менее охотно продадут своих девочек, убаюкивая себя перспективою счастья для детей, за службу которых родителям недвусмысленно уплачивается полностью вперед. Во время одного моего путешествия я имел случай лично наблюдать, как совершалась подобного рода продажа в Прессбурге двенадцатилетней девочки. Я совершенно напрасно и безрезультатно обеспокоил такие важные персоны, как консула и посла, в интересах принятия должных мер. Факт трудно поддавался доказательству. Ребенка сопрождала до Вены какая‑то подозрительная женщина, которая довольно откровенно говорила о предстоящей карьере девочки, проданной в целях проституции. Я на личном опыте мог убедиться в том, насколько беспомощна единичная личность в борьбе с этим ужасом. Функции международной организации борьбы с международной торговлей женщинами настолько слабы, что о каком‑либо влиянии ее говорить не приходится. Посредники по продаже живого товара всегда будут иметь в своем распоряжении достаточное количество тех или иных средств, при благосклонном содействии преступных родителей, которые обеспечат им успех предприятия. Можно, пожалуй, указать на непоследовательность правительств, с одной стороны, терпимо относящихся к домам терпимости, а с другой, преследующих людей, посылающих пополнить эти дома необходимым для них товаром. Легче увлечь маленькую девочку, которая вместе с тем наиболее нравится клиентам. Мы увидим в ближайшей главе, что положение служащих девушек в увеселительных учреждениях немецких государств нисколько не пригляднее службы проститутки.

Наиболее позорной стороной деятельности сводницы является систематическое насаждение разврата в сердце соблазняемой девушки. На сцену, в качестве деятельных факторов, выступают презренный металл, наряды, перспективы великолепных мест, а также и наркотические напитки. Простонародная девушка, предполагавшая только повеселиться, падает жертвой одурманивания вином. Раз девушка при помощи тех или иных приемов со стороны содержателя дома терпимости стала уже на скользкую дорожку, то чувство стыда, опасение позорной огласки побуждает ее продолжать в том же направлении, тем более, что на этом пути ждут ее туалеты, легкие заработки, хорошее питание и иные соблазнительные перспективы. Приучив девушку к постоянному половому общению, ее начинают вводить в высшую школу разврата, указывая ей все те приемы, при которых могут найти удовлетворение и лица с извращенным половым стремлением. Не ощущая никакого сладострастия, она обнаруживает его искусственно для усиления похоти клиента, производит соответственные движения, вздыхания и т. д., кроме этого, она удовлетворяет патологические извращения мазохизма и садизма (см. главу VIII). Хищники сводничества весьма успешно стараются использовать в своих интересах не только подростков, но и девушек, соблазненных и впоследствии брошенных, а также и внебрачных детей. Нам могут указать, что проститутка носит в себе врожденные задатки отрицательного свойства, причем свойственные ей беззаботность и бездеятельность толкают ее на путь проституции; но мы отказываемся отожествлять легкомыслие и стремление к удовольствиям со специальными приемами, практикуемыми домом терпимости. Должно считаться также и с ролью алкоголя в этом случае, являющегося одним из деятельных сотрудников проституции. Без содействия спиртных напитков проституция в наиболее грубом своем проявлении была бы почти невозможна и носила бы, по крайней мере, более приличный и свободный облик. Соблазн прежде всего обусловливается пьянством, которое практикуется изо дня в день, заглушая голос стыда и самолюбия.

Были попытки в некоторых центрах (как в Гамбурге) организовать род проституции, заключающейся между частной проституцией и домами терпимости. С этой целью проститутки обязывались селиться в немногих отведенных для них кварталах и домах и являться для записи в полицию. Однако, ничего хорошего от этого нововведения не получалось, сконцентрировались лишь скандалы в одних и тех же местах. При этом содержатели таких домов немногим ушли от содержателей домов терпимости. Нужно потерять всякое представление о стыде, чтобы отдавать свой дом проституткам, живя таким образом на их доходы. Рядом с домами терпимости, которые так или иначе рассматриваются как государственные, имеют самое широкое распространение тайные дома разврата, которые ускользают из‑под надзора государства. Есть масса хозяйств, располагающих потайными комнатками, в которых, как миниатюрных домах терпимости, разврат практикуется в широких размерах. Есть тоже не мало парикмахерских, табачных и мелочных лавок, которые под видом торговли успешно занимаются насаждением разврата. Промышляют собою и кафе‑шантанные певицы и бродячие труппы. В мелочных и табачных лавочках происходит также торговля всякими порнографическими принадлежностями, изображениями полуодетых женщин и пр., имеющими преимущественный сбыт в среде подрастающего и школьного поколения.

Предполагается, что в Берлине около 30.000 проституток, в Париже 40.000, а в Лондоне 60.000. Конечно, не все эти женщины могут быть психопатологическими от природы.

Мы не будем распространяться, так как трактуемый вопрос слишком общеизвестен. Ясно обнаруживается в данном случае, как интересы наживы стараются использовать половое стремление мужчины, равно как и неустойчивость и необеспеченность женщины. Благодаря снисходительному отношению государства к проявлению всего этого безобразия, разврат мало‑по‑малу набирается храбрости, становится на ноги и растлевающе действует уже на органы правительства. Таким образом, развращающе влияют эти установления на органы власти, полицию и врачей, ведающих надзором в домах терпимости. Между тем, собственники увеселительных домов все больше и больше входят в свою роль важных особ, посещаются крупными местными администраторами и почтенными отцами семейств, что ведет, разумеется, к ясным для всех результатам.

Полиция отлично считается с тем обстоятельством, что, независимо от извращений на почве алкоголизма, в домах терпимости нередко скрываются преступники. Это полиции на руку, так как облегчает ей при помощи домов терпимости низшего разбора быстро находить след преступника или же его самого, с какою целью в домах терпимости имеются специальные сыщики, которым, в свою очередь, противоставляются содержателями домов контр‑сыщики. Дома терпимости представляют собою в этом смысле как бы школу для таких людей, которые то являются правительственными сыщиками, то привлекаемыми к ответственности преступниками, то, наконец, содержателями домов терпимости. Это те господа, которых бывший немецкий министр фон‑Путкамер охарактеризовал «не джентльменами».

Довольно трудно вникнуть в психологию проститутки. Принято рассматривать ее как женщину, от природы предрасположенную ко всему дурному, или же, наоборот, как продукт нашего социального устройства. Односторонность этих мнений обусловливает вместе с тем и их ложность. Не раз организовывались специальные общества для возвращения на правильный путь падших женщин, проституток и пр., но усилия их почти никогда не давали благоприятных результатов, что, впрочем, объясняется довольно легко.

Мы видели уже, что женский мозг в большей степени подвержен влиянию половых представлений и их видоизменений, чем мозг мужчины, к тому же он и отличается меньшей пластичностью, легче подчиняясь привычкам обыденности. Поэтому, практикуя с раннего возраста в сфере полового разврата, причем все ее помыслы и представления не уходят из области половых образов, женщина почти не в состоянии впредь избрать труд и общечеловеческие обязанности в качестве объекта своей дальнейшей деятельности. Возможны, конечно, отступления, подтверждающие лишь основное правило. Должно считаться с тем, что libido sexualis у женщины, возбудившееся благодаря половому раздражению, усиливается впоследствии в зависимости от частого повторения и упражнения. Женщины от природы бездеятельные, лишенные воли, подверженные истеричности и быстро поддающиеся внушению, а также кокотки и нимфоманки сравнительно легко поддаются соблазну. Мы не говорим уже о бедности, которая иногда объясняет проституцию женщины, являющейся матерью детей и желающей утолить их голод таким способом заработка. Однако, такого рода исключения, которые можно встретить у восточных евреев и у городской нищеты, не являются основной причиной. Мы видим скорее косвенное влияние бедности, обусловливающей у бедных классов наиболее грубый промискуитет. Стыдливость совершенно не имеет места там, где в свалку едят, пьют и спят родители и дети, причем последние нередко присутствуют при совершении полового акта родителями и, таким образом, с самых ранних лет усваивают самое реальное представление о половых сношениях. Если принять в соображение окружающую их атмосферу, то станет вполне понятным, почему эти подростки быстро составляют себе представление не только о низменной, но и об извращенной половой жизни большого центра. Не много найдется таких пунктов, где можно было бы найти в среде нуждающихся масс четырнадцатилетних девушек, еще не лишенных невинности. Но та же бедность толкает родителей на эксплоатацию детей, в целях извлечения денежных выгод, что тоже достигается, главным образом, через посредство проституции.

Эти же обстоятельства почти в том же масштабе играют роль и в менее нуждающихся кругах в среде буржуазии, где денежная алчность косит свои жертвы. Вследствие эксплоатации работодателями труда и оставшегося в распоряжении девушки свободного вечера, ей в интересах поддержания своего существования, ничего больше не остается делать, как обратиться к проституции. Борьба за существование донельзя понизила заработную плату всех этих приказчиц в лавках, швей, модисток и девушек других профессий, которые не в состоянии свести концы с концами и в ответ на свои жалобы получают весьма недвусмысленные указания, что с такою наружностью, например, всякая молодая девушка сумеет отлично устроить свою судьбу, так как любой мужчина с радостью окажет ей содействие и т. д. Мы уже указывали на роль трактирных служанок, какую чаще навязывают им их хозяева. Нищета пролетариев толкает девушек в ряды проституток. Это мы видим, между прочим, из следующих данных, предоставленных в наше распоряжение де‑Морсле из Женевы. В Париже 8О% проституирующих занимаются еще и другим каким‑нибудь ремеслом. Здесь в среднем мужчины зарабатывают на фабриках ежедневно 4, 20 франка, женщины же только 2, 20 франка, в домашних же заработках мужчине достается 2, 20 франка, в то время как женщина получает лишь 1, 10 франка, иногда же только и 90 сантимов. Каким образом может женщина прожить при таких нищенских заработках, да еще в Париже? Ответ: при посредстве проституции. В Лондоне, Нью‑Йорке и др. дело обстоит еще хуже.

Приводим здесь выдержки из годового отчета ферейна Песталоцци в Вене, согласно которого можно судить, что в некоторых домах терпимости проституткам живется значительно лучше, что объясняется, вероятно, тем, что в распоряжение наиболее богатых потребителей приходится предоставлять такой товар, с которым обращались достаточно хорошо.

"К нам поступило в октябре 1904 г. дело Н., девушки 18‑ти лет, из Тироля, которая состояла в Вене под контролем полиции нравов. В виду молодости ее и безрезультатности влияния со стороны отца, в смысле отклонения девушки от порочного образа жизни, нас просили обратить на нее наше внимание, попытаться снова ввести ее в лоно порядочной жизни и принять меры для обеспечения ее дальнейшей судьбы. Мы узнали, что девушка эта, принадлежавшая к многочисленной сельской семье, четырнадцати лет поступила служанкой в Инсбруке и здесь уже начала заниматься проституцией, продолжая дело это впоследствии и в Вене. Из ее объяснений в нашей конторе нам стало известным, что в Инсбруке она чувствовала себя весьма нехорошо, так как ее эксплоатировала ее хозяйка и задерживала причитающуюся плату.

Девушка отличалась застенчивостью и импонировала своим поведением, но на свое положение она смотрела весьма серьезно, видя в проституции род ремесла, признанного законом. Ее родители, по ее словам, находясь в стесненном материальном состоянии, ничего не имели против выбора ею этой профессии, причем она не прерывала связи с ними, посылала им всегда часть своих заработков, и мать ее даже навестила в Линце.

Полицейский билет мог быть ей выдан только с разрешения родителей, но мать согласилась на это при условии, однако, что дочь ее останется по прежнему «приличной и благочестивой»; девушка относится с уважением к своей «gnadige Frau» (содержательнице дома терпимости) и обязана ей за доброту и внимательность по отношению «к пансионеркам»; дом, в котором она пребывает, очень «приличен» во всех отношениях; находится в нем двенадцать девушек в ее возрасте или даже моложе ее. Все эти девушки, есди не считать одной сиротки в 16 лет, находятся в доме терпимости и занимаются своим «ремеслом» с ведома родных, которым они и посылают свои заработки. Что касается существования, то оно является очень приличным, если иметь в виду вежливое обхождение, наряды, пропитание, а также и приличный доход в 120‑240 крон ежемесячных. Мы были поражены трогательной наивностью этой девушки, которая чуть ли не с благоговением говорила о своей «gnadige Frau», сжалившейся, между прочим, над своими двумя старыми «пансионерками» и оставившей их у себя на своем иждивении. Девушка имела также сутенера, которым была вполне довольна. Мы выразили готовность придти на помощь этой девушке, если она решит изменить свой образ жизни, но она сперва не совсем решительно, но потом категорически отказалась. Она объяснила свой отказ тем, что ее, во‑первых, не отпустит «gnadige Frau», но помимо этого, ей вовсе не улыбается перспектива совместной жизни с такими людьми, которые будут ей ставить на вид ее прошлое, между тем как здесь, при настоящих условиях, она не имеет повода жаловаться на плохие с чьей бы то ни было стороны отношения. Вдоволь до сего времени натерпевшись, она ни в каком случае не решится переменить свою привольную жизнь на то неизвестное, что готовит ей будущее вне стен дома терпимости.

Очевидно, этот случай совершенно не нуждался в нашем посредничестве. При этом молодая девушка отличалась настолько зрелым умом и установившимся взглядом на вещи, что наши попытки перевоспитать ее могли бы кончиться только сплошной неудачей".

Н. опасалась каких‑либо исключительных мер, какие могли заставить ее покинуть дом терпимости. Мы сталкиваемся в этом случае с своеобразными моральными представлениями проститутки, которая соединяет в себе глубокую религиозность вместе с уважением к хозяйке дома терпимости.

Проститутки заключают в своей среде бесчисленное множество индивидуальных личностей, которые в массе и могут казаться лишенной стыда, отвратительной и алкоголичной кликой, но все же нельзя утверждать, что все они от природы испорчены. Из них весьма многие, без сомнения, патологичны, представляя собою истеричек, нимфоманок и вообще психопаток. Есть также масса таких этически уродливых проституток, которых отличительные признаки — тупоумие, лень, лживость или же апатия, безволие, легкое подчинение какому угодно влиянию, внушению или соблазну. Все эти данные, как нельзя лучше, благоприятствуют интересам содержателей домов терпимости. Многие девушки не сразу опускаются на дно болота, но постепенно к нему приближаются, причем раньше подвергаются соблазну, несут на плечах своих результаты ложного шага, начинают слегка знакомиться с миром легкомысленных, оплачиваемых деньгами связей, и все больше и больше опускаются вниз. Велика в этом случае роль рождений вне брака. Мы видели выше проституток, промышляющих собою по бедности, стыдящихся своего положения и заработки обращающих на свою семью. Есть и такие индивидуальные проститутки, правда, не в большом количестве, которые занимаются проституцией для проституции, из любви к искусству. Эти последние страдают прежде всего сильною половою возбудимостью, этически уродливы и видят для себя в этой профессии источник удовольствия. Таким образом, проституток можно встретить и в среде высших классов общества, носящих графские и княжеские титулы.

Разнообразие проституток создает, вполне естественно, и различные категории самой проституции. Мы должны ставить на первом плане, в смысле наибольшего унижения, прикрытого иногда видимостью благополучия, проститутку из дома терпимости, так как здесь мы имеем в лице ее род инструмента для совокупления, которым бесцеремонно распоряжается содержатель дома терпимости. Из этих последних наиболее ужасными являются дома для солдат и низов населения, в которых содержатся «отбросы» проституции, состоящие из выслуженных старых проституток. Печальным образом такого рода может служить, например, солдатский дом терпимости в Алжире. Следующую ступень занимают те места проституции, которые сосредоточены в парикмахерских, некоторых угловых хозяйствах и т. п. Разумеется, опасность заражения здесь не в меньшей мере велика, но, благодаря меньшей зависимости проститутки при таких условиях и возможности скорее освободиться, она влачит здесь более приличное существование. Во всяком случае, хозяева, в виду нелегальности учреждения, не в состоянии проявить всю свою дикую власть по отношению к девушкам, как это имеет место в признанных администрацией домах терпимости. Уличная проститутка находится приблизительно в тех же условиях, так как она также зависит только от своего сутенера и квартировладельца. Но система полицейской регламентации, а также обязательный врачебный надзор и необходимость ловить клиента без всякого разбора прямо с улицы, действуют на них еще более унижающе.

И действительно, девушка должна потерять уже всякое представление о чувстве стыда, заменив его достаточной наглостью, чтобы выйти на улицу проституировать. Вслед за этой категорией идет уже стыдливая проститутка, прибегающая к содействию посредника и не решающаяся самостоятельно приглашать к себе посетителей или же попасть в списки полиции. Но в конце концов ей всегда угрожает эта роковая регистрация, которая сведет ее на амплуа уличной проститутки. Такие частные проститутки и представляют собою ту категорию, вслед за которой идут уже кокотки и метрессы, о которых речь впереди.

Здесь упомянем, кстати, о своеобразном проявлении у проституток скрытого у них чувства стыда (см. гл. V, б), а также и сознание чести. У них замечается, благодаря особому воспитанию, невозможный кодекс чести. Таким образом, проститутка из дома терпимости, например, чувствует глубокое оскорбление для своей «чести», если клиент желает прибегнуть к посредству кондома или пытается ее исследовать. В свою очередь, одна содержательница публичного дома пришла в ужас, когда ее знакомая разошлась с мужем из‑за импотенции и половой анэстезии, и т. д. Человек обязательно должен иметь объекты для своих природных чувств, хотя бы они и были превратными.

Мы уже доказывали, что контингент проституток представляет собою частью патологических индивидуумов. Эти патологические особенности возрастают, благодаря алкоголю и привычке к разврату, чем и обусловливается бессмысленная веселость проститутки, но вместе с тем и ее раздражительность, грубость и низость. Мы это особенно наглядно видим в венерических отделениях больницы, где выздоравливающая проститутка из дома терпимости, в продолжение некоторого промежутка времени находившаяся в вынужденном половом воздержании, не в силах бороться со своим половым влечением и прибегает к лесбийской любви со своими товарками по больнице или же голою вскакивает на подоконник, чтобы привлечь внимание мужчин. Обращение их с сиделками отличается несдержанностью и поразительной грубостью, что отравляет существование не только этим бедным женщинам, но и другим более порядочным проституткам, а также и тем женщинам, которые попали в эти отделения, не будучи проститутками.

Но что ждет в дальнейшем проституток? Им не представляется возможности слишком долго засиживаться в домах терпимости, особенно в тех из них, которые претендуют на звание высшего разряда, ибо здесь держат только молоденьких, цветущих и привлекательных девушек. Судьба их весьма интересна. Конечно, совершенно необоснованным является предположение, что уничтожение домов терпимости увеличило бы кадры уличной проституции, наличность же таких домов будто бы число этих проституток сокращает. Очевидно, ведь, что, благодаря постоянному обновлению состава девушек в домах терпимости, обитательницы их, в конце‑концов, обязательно очутятся на улице. Многие проститутки становятся жертвами алкоголизма, сифилиса и т. д. Другие из них выходят на панель или же переходят в дома терпимости низшего разряда. Есть и такие, впрочем в ограниченном количестве, которые сами превращаются современем в содержательниц публичных домов. Нередки у проституток случаи самоубийства и умопомешательства. Масса проституток, исчерпавших уже всевозможные средства для привлечения мужчины, не брезгают никакими недостойными ремеслами и занятиями. Их можно видеть в качестве мелочных продавщиц, сводниц, чистильщиц уборных, гадалок и т. д. Говорили одно время, что весь контингент старых женщин в Мюнхене, так называемых «Radiweiber» и «Nussweiber» (торгующих на перекрестках редиской и орехами), комплектуется бывшими проститутками. Иногда достаточно благоразумная и обладающая счастливою внешностью проститутка выходит и замуж.

Приступая беспристрастно к изучению несчастной жизни проститутки, с неприятным чувством сталкиваешься с немецким названием «девы радости» («Freudenmadchen»), не только звучащим горькой насмешкой, но и могущим вызвать краску стыда на лице всякого, кто прибегает к посредству проституции. Вникнув в истинное самочувствие продажной девушки, напевающей, повидимому, беззаботно кафешантанную песенку, или же отбросив искусственные приемы разврата, практикуемые проституткой, и вообразив себе те ужасы, которые довели ее до такой жизни, никто не станет эксплоатировать этого настроения, если в его душе тлеет хоть слабейшая искра сострадания к брату‑человеку.

Если согласиться с мнением, что проститутки патологической природы, то будет еще правильнее, если мы скажем, что некоторые проститутки находятся на службе у патологии. Мы найдем непосредственную связь между уклонениями, описанными в главе VIII, и проституцией. Современная культура в этом отношении ушла весьма далеко, причем каждая патологическая извращенность полового стремления может, в случае желания, обратиться к услугам специального дома терпимости или, во всяком случае, вымуштрованных объектов. Мы приводили до сих пор только проституирующих женщин. Мы указывали также таких, которые обучаются исключительно для удовлетворения мазохистов, садистов и т. д. В их функции входит сечение мазохиста или предоставление самой себя в распоряжение садиста, а также воспроизведение тех или иных сцен жестокости или потери собственного достоинства. Имеются, правда, и мужские публичные дома, где для удовлетворения гомосексуальных мужчин имеются молодые мужчины, занимающиеся педерастией за соответствующее, разумеется, вознаграждение. По требованию утонченных развратников в их распоряжение предоставляются дети обоего пола, но этот товар ценится очень высоко, причем в случае обнаружения такой деятельности можно попасть и на скамью подсудимых. Целомудрие девушки имеет тоже чрезвычайно высокую ценность, благодаря чему нередко гимен (девственная плева) девушки снова зашивается, чтобы иметь возможность снова получить приличное вознаграждение за ее мнимую невинность. Сопоставляя вышесказанное с резюме главы VIII, мы убеждаемся все более и более в том, что проституция в ее настоящем, как продукт своеобразной покупной полиандрии, представляет собою истинный позор нашей культуры, так как половое стремление мужчины приносится, очевидно, в жертву Мамоне. Нет недостатка в оправданиях проституции гигиеническими соображениями, а также необходимостью охранять порядочную женщину от покушений на нее мужчины и пр. Но на самом деле мужчина, благодаря ей, становится бабником, развращается до мозга костей, причем гибнет представление о естественных половых сношениях у юношества на почве любви, исчезают сама любовь и брак, который таким образом, становится недоступным и многим достойным женщинам — вся же половая жизнь общества направляется по новому ложному руслу. И между тем, ничего не осталось бы от проституции, если бы не было денег и алкоголя.

Наивный эгоизм, свойственный богатой девушке часто вполне бессознательно, приносит нередко крупный вред в этом случае. Обнаруживая стремление применить свои силы в труде, такие девушки устраивают исключительную конкуренцию бедным, действительно нуждающимся девушкам, так как берут на себя работы и службу за минимальное вознаграждение, в котором не нуждаются. Сведя до минимума заработную плату, они бессознательно толкают бедную девушку в объятия проституции. Первоклассные торговые фирмы в Граце, например, продающие вышивки и предметы рукоделия, имеют специальных агентов для сдачи заказов дамам из высшего общества, которые берут какую угодно низкую плату и таким приятным способом зарабатывают себе на перчатки. Но не нуждающаяся интеллигентная девушка в этом случае должна была бы требовать одинаковое вознаграждение (цену в зависимости от затраченного труда) или же вовсе не брать денег, посвящая свой труд интересам общества. Во всяком случае, они должны категорически отказаться от подобного рода недостойной конкуренции, благоприятствующей лишь падким на заработки фирмам и учреждениям. А между тем, какой пробел ощущается в труженицах, которые посвятили бы свой досуг обществу и общеполезной деятельности.

Психология проституции привлекла к себе внимание новейшей литературы. Мы ссылались уже на произведение Гюи де‑Мопассана: La maison Tellier. Сюда же относится и «Нана» Золя, которая представляет собою пользующуюся успехом проститутку, очерченную знаменитым романистом в резких, хотя и односторонне‑натуралистических формах. Здесь весьма ярко представлена эпоха второй Империи в лице различных кругов парижского общества и его развращенного образа жизни. Мы укажем еще в двух словах на движение, которое вызвано было функцией официальных публичных домов и получило название аболиционизма.

Одна энергичная и в высшей степени порядочная англичанка, мистрисс Жозефина Бутлер, ознакомившись со всеми изложенными выше подробностями, решила вступить в борьбу не только с публичными домами и продажею девушек. но и с самой системой попустительства и покровительства, оказываемых государством проституции. В основу борьбы была положена защита прав свободы женщины. Приняты были в соображение и те несправедливые взгляды Наполеоновского кодекса, в силу которых права женщины были сведены к нулю. Аболиционисты отрицают наличность у общества такого права, в силу которого оно могло бы, прикрываясь гигиеническими соображениями, насильно регистрировать проституток, подвергать врачебному и полицейскому надзору и помещать, по желанию, в публичных домах. Они настаивают на выработке соответствующего законодательства применительно к публичным домам и прекращении покровительства, оказываемого им государством.

Среди возражений аболиционистам, между прочим, имелись и основанные на медицинской подкладке, причем, подчеркивалось, что обществу во всякое время предоставляется право изолировать людей, носящих на себе заразу, и точно так же, как оно уединяет оспенных и холерных больных, так оно заставляет лечиться и проститутку, зараженную венерической болезнью. К тому же проститутка, если принять во внимание ее низкое ремесло, вообще не может претендовать на какое‑либо уважение.

Этот взгляд на вещи, если отнестись к нему слегка, может показаться даже весьма убедительным. Но более близкое ознакомление с положением вещей обнаруживает совершенно иное.

Прежде всего исключается сравнение с такими болезнями, как оспа и холера, которыми заболевают люди совершенно случайно, между тем как прибегающий к услугам проституции всегда имеет перед собою не только всю низость этого установления, но и грозящую ему ежеминутную опасность заражения. Стало‑быть, общество берет на себя охрану благополучия и безопасности половых извращений заведомых дон‑жуанов и разгульных субъектов. Правда, последние переносят заразу в семью и делают несчастными своих ни в чем неповинных жен, но такой взгляд на вещи является здесь неуместным, обусловливая весьма часто большие злоупотребления. Общество не может брать на себя защиту прав третьего лица, облегчая неблаговидные и чреватые дурными последствиями поступки отдельных личностей. Его функции сводятся лишь к привлечению к ответственности, а потом и наказанию субъекта, причинившего кому‑либо урон. В данном же случае одних (проституток) заставляют вновь продолжать свое ремесло, которое признается вредным, между тем как другие (мужчины) остаются вне всякой ответственности. Государство не может потому лишь преследовать отдельных лиц, что их деятельность впоследствии окажется преступной, так как при таком взгляде на вещи не будет конца злоупотреблениям и превышению власти.

Отсюда изъятию могут подлежать лишь умалишенные и близкие им, а также преступники‑рецидивисты, ибо здесь мы уже считаемся с постоянною опасностью, обусловленною ненормальным строением мозга у отдельного лица. Можно было бы поставить вопрос в том смысле, что проституция, мол, должна быть рассматриваема, как преступное действие, в виду торговли телом в интересах полового удовлетворения. Но в этом случае подлежали бы, по справедливости, ответственности и наказанию не только торгующие собою, но и их потребители. Этот взгляд на положение вещей является единственно простым, справедливым и логичным. Но справедливо ли, когда на самом деле клеймо регистрации накладывается на одних только проституток, причем не только допускается их ремесло, но и создается подобие его организации, с выдачею патентов заведемо порочным людям, эксплоатирующим в домах терпимости все больше и больше опускающихся женщин? Здесь очевидное лицемерие и бьющее в глаза противоречие.

Мы находим оправдание такому положению дела в отдаленные времена; когда институт рабства считался только с вожделением, равно как и с произволом мужчин, имевших в своем распоряжении женщин, лишенных всяких прав. Но равноправие людей считается в настоящее время установленным фактом, не допускающим порабощения одной личности другою в культурных центрах. И пришлось притянуть сюда мотивы гигиены, чтобы прикрыть как‑нибудь усовершенствованный, но все же пахнущий древностью варварский обычай.

К тому же умалишенные и даже преступники подвергаются известному воздействию, имеющему целью возможное их исправление, но ни в каком случае тела их не отдаются в распоряжение третьих лиц, для удовлетворения вожделения одних и алчных аппетитов наживы других (сводников).

Если же мы примем в соображение статистические данные, то исчезнет и та гигиеническая подкладка, на которой зиждилось оправдание регламентации проституции и покровительства, оказываемого государством публичным домам. Преследовалась, очевидно, цель изыскания для мужчины здорового и не сопряженного с опасностью заражения совершения полового акта. Однако, мы не видим по настоящее время не только устранения этих страшных болезней, но и сколько‑нибудь заметного их уменьшения. Мужчина, веря в безопасность, которой в действительности нет, соблюдает меньше предосторожностей, причем сама опасность заражения от умножения сношений возрастает в таких же размерах, в каких уменьшает ее надзирающий за проституткою врач. Нельзя говорить в данном случае и об исключительной добросовестности чиновников и врачей, на которых общение с местами разврата действует, во всяком случае, не облагораживающе. Содержатели домов терпимости всячески содействуют увеличению числа проституток, которые, из опасения полицейских придирок, в силу необходимости, переходят в ряды тайных проституток. Яма, таким образом, становится шире и глубже, но гигиеничность ее от этого не увеличивается. Можно, для подтверждения нашего взгляда, привести сравнительные статистические данные для тех стран, которые осчастливлены введением регламентации, равно как и для тех, которые регламентации у себя не ввели.

Мы видим тогда, что количество заражений при обоих способах почти одинаково громадно. Мы не хотим здесь вдаваться в подробности. Отсылаю интересующихся к изданиям союза аболиционистов (Zentralstelle, Rue St.Leger 6, in Genf). Наибольшим беспристрастием и толковостью отличается статистика Мунье (Голландия, 1889). В настоящее время точка зрения аболиционистов начинает привлекать к себе сторонников и среди врачей, причем все большие круги общества завоевывает та точка зрения, что пресловутая терпимость и регламентация проституции представляют собою совершенно ложные и несостоятельные способы для изолирования общества от опасности заражения венерическими болезнями.

Конечно, вопрос о проституции не сходит с очереди, благодаря одному только устранению регламентации, которое представляет собою лишь ближайшую цель аболиционистского движения. Как только удастся свести на‑нет тесные взаимоотношения государства с интересами сводничества и проституции, тогда лишь и откроется перспектива для созидательной деятельности.

Мы в дальнейших глазах посвятим достаточно места определению и исследованию тех мер, которые должны уничтожить современные половые ненормальности, а потому, здесь на них останавливаться не будем. Но все же считаем необходимым указать на одно обстоятельство тем из защитников проституционной регламентации, которые, исходят из соображений гигиенического свойства. Эти последние подчеркиваю фанатичность и непрактичность аболиционистов, которые, благодаря отсутствию у них научной подготовки, стремятся во что бы то ни стало навлечь на общество лишь усиливающиеся венерические заболевания. Но это соображение, как мы уже говорили, не имеет под собою почвы. Участие государства в судьбах дома терпимости и в вопросах купли‑продажи женщин в целях разврата никогда не в состоянии будет уменьшить количество и интенсивность венерических заболеваний. Нельзя видеть признака гигиены и в поощрении государством извращенных половых сношений.

Мы видели уже, что дезинфекция проституток совершенно не оправдывает возлагаемых на нее надежд, особенно, если не произошло также дезинфекции или изолирования и зараженных мужчин. И, действительно, Франция, раньше прочих государств, введшая у себя регламентацию, имеет и наибольшее количество венерических больных. В Швейцарии же нет такого распространения болезней, хотя регламентация всюду и отменена, за исключением Женевы. Но и в этом городе не замечается улучшения санитарных условий, несмотря на то, что здесь сконцентрированы великолепные по своему внешнему виду дома терпимости. В Цюрихе же снова, по инициативе народа, отменена государственная терпимость. В нескольких городах, как в Биле, существуют еще публичные дома, хотя и официально запрещенные, и следовательно, не регламентированные.

Проводились и такие соображения, что уничтожение государственной регламентации должно обязательно повлечь за собою усиление преступлений против нравственности. Однако, здесь, очевидно, не считались с тем, что преступления против нравственности обусловливаются, главным образом, духовными ненормальностями (см. главу VIII), являются иногда результатами воздействия алкоголя, но не имеют никакой связи с тем или иным состоянием проституции. Это подтверждается фактами, разрушающими выводы сторонников регламентации.

Необходимо на первых порах озаботиться изданием соответствующих законов, строго преследующих сводничество. Его можно рассматривать только как преступление, ибо нельзя себе представить права купли‑продажи тела другого человека, хотя бы и согласного на такую операцию, — причем это преступление должно быть приравнено к работорговле или ростовщичеству. При этом мы, очевидно, имеем дело с преступлением, посягающим не только на права частного лица, которое из чувства стыда в некоторых случаях и само будет содействовать сокрытию преступления. Рассматриваемое, как покушение против нравственности, оно должно преследоваться по инициативе самого государства, независимо от жалобы пострадавшего. И в действительности содержатель дома терпимости является представителем людей с наиболее непристойной репутацией. И в этих случаях могут иметь место такие проявления, которые будут приняты в соображение законом в интересах смягчения наказания. Мы преследуем лишь прекращение злоупотреблений и возможное исправление преступного лица.

Мы, однако, не можем рассматривать проституцию, как преступление, ибо здесь уже имела бы место наиболее грубая форма насилия. Никто не имеет права запретить взрослому индивидууму распоряжаться по своему усмотрению своим телом, если, конечно, только не брать себе функций божества и не строить законодательных принципов на основах метафизики и религии. Но государству предоставляется право требовать, чтобы занимающиеся проституцией, независимо от своего пола, не посягали на общественную нравственность и не затрагивали интересов третьих лиц. При этом охота на клиентов на улице и те или иные «приемы», граничащие с половой провокацией, караются наложением денежных штрафов и на первых порах непродолжительным, а при повторениях и более долговременным лишением свободы, с обязательным исполнением каких‑нибудь работ. Должно быть допущено право зараженного венерической болезнью предъявлять к заразившей стороне судебный иск о возмещении убытков. Хотя многие не признают этого права, но я нахожу вполне резонным наличность такого права, когда участие государства в делах проституции совершенно уничтожено. Если государство вменяет в обязанность каждой проститутке подвергать себя периодическому врачебному исследованию, то оно этим как бы взваливает на себя ответственность за безвредность половых сношений с опекаемой проституткой. И поэтому вполне последовательным будет для заразившегося жаловаться не на проститутку, а на государство или же, по крайней мере, на содержателя публичного дома, получившего патент от этого самого государства. Если же проституция свободна, то здесь мы имеем дело, очевидно, с договором чисто частного характера, при совершенно равных правах и обязанностях у обеих сторон, и отвечает, разумеется, одна сторона, если урон нанесен ею другой, и если фактически он был констатирован. Я имею право предъявить иск к мяснику, накормившему меня испорченной колбасой, вследствие чего я заболел, но и он, в свою очередь, притянет меня к ответу за фальшивую монету, данную мною взамен его хорошей колбасы или за какой‑нибудь иной причиненный ему вред.

Однако, вся суть далеко не заключается в этих паллиативах. Только основные социальные реформы в состоянии взять верх над проституцией и венерическими заражениями. На первом плане полная переработка современной возмутительной системы, в силу которой бессовестно эксплоатируются бедные классы, благодаря все понижаемой заработной плате. Рядом с этим должно быть приведено в исполнение основное видоизменение всего социального общежития. Вслед идет уничтожение потребления всяких одурманивающих средств, особенно же алкоголя. В‑третьих, ложный человеческий стыд, связанный с половыми сношениями должен быть окончательно сведен на‑нет. В‑четвертых, подлежат самой широкой огласке, как опасность венерического заражения, так и средства для его предупреждения. В‑пятых, должна быть возведена в обязательный принцип чистоплотность вообще и особенно во время половых сношений. И в‑шестых, должно принять меры к достойному лечению венерических болезней в больницах, где совершенно не принимается во внимание стыдливость больного того или другого пола, который поэтому не сразу решается поручить себя уходу больничного персонала. Нужно считаться при этом с тем, что зараженная женщина не является уже обязательно и испорченной. Мы настаиваем на последнем по той причине, что в настоящее время венерические отделения больниц в сущности смахивают на небольшие публичные дома, но в весьма малой степени напоминают собою больничные учреждения. Это объясняется, разумеется, тем, что государство принудительно помещает сюда таких женщин, которых оно само же заклеймило позором регламентации и, благодаря этому, совместное пребывание с ними таких женщин, которые сохранили еще хоть малейшую искорку стыда, становится положительно недопустимым. Между прочим, в зависимости от этого, более приличные проститутки (а есть и такие) стараются не попасть в больницу, этим самым увеличивая лишь площадь заразы. Необходимо прежде всего более гуманное отношение в больнице со стороны служащего персонала, а также и разделение больных соответственно их поведению. В Италии уже приняты в этом отношении шаги, давшие благоприятные результаты.

Мне пришлось недавно прочесть сочинение М. К. Г. «Городские публичные дома», с предисловием д‑ра Френкеля, профессора гигиены в Галле, того профессора, который не признает воздержания и рекомендует (конечно, умеренное!) потребление алкоголя. Анонимному автору мерещится благополучие человечества в сосредоточении всей проституции в городских управлениях! Я, конечно, воздержусь от опровержения этой «цинической этики на почве мамоны». Я, наоборот, рекомендовал бы ознакомиться с этим сочинением современного Солона, которое, нужно отдать ему справедливость, само же себя опровергает.

Мы считаем долгом высказать все‑таки наше твердое убеждение в том, что хотя в наши дни можно лишь говорить об урегулировании и качественном улучшении проституции, но есть основание надеяться, что видоизменение со временем социальных условий, исчезновение власти денег и прекращение самоодурманивания алкоголем сведут на‑нет проституцию и взамен ее дадут ту или иную форму конкубината, являющегося, во всяком случае, менее вредным по своим последствиям, — а потом и свободную любовь и брак.

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 588 | Нарушение авторских прав