АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Игра теней

Когда всё заканчивается,
ты только начинаешь


Четыре дня спустя.


- Он ни в чем не виноват! Вы обязаны его отпустить!
У девушки, похоже, начиналась истерика. И аврор, что занимался этим делом, начал нервничать. Она уже целый час выдавала ему несвязную историю про своего возлюбленного, которого, по её словам, сама же и подставила.
Аврор, повидавший за свою жизнь многое, закатил глаза. На что только не идет сейчас молодежь! Какие только развлечения не придумывает!
Он знаком показал вошедшему помощнику принести стакан воды, и уже в который раз с одной и той же просьбой обратился к посетительнице:
- Девушка, пожалуйста, успокойтесь. Давайте снова все по порядку. Итак, вы утверждаете, что...
- Что он невиновен!
И снова поток бессвязной речи. Ей подали стакан с водой. Она крепко в него вцепилась, но не сделала ни глотка. Её руки дрожали.
- Он невиновен, потому что...
Все присутствующие авроры замерли в надежде, что сейчас она доступно все разъяснит, но начало фразы повисло в воздухе. Она сидела и не двигалась.
Трое мужчин переглянулись, когда внезапно девушка поставила стакан на стол и с твердостью в глазах подняла на них голову. Они крайне удивились тому, как быстро она успокоилась. На её лице не осталось ни следа от недавней истерики.
- Я сделала все, как он мне сказал, чтобы она уехала и никогда не возвращалась. Оставила нас в покое. Для этого нужно было лишь одно – доказать ей, что вокруг неё ложь. И... – Она запнулась, видимо ей было сложно говорить об этом моменте. – И я подкинула ей запонку, даже не подозревая, во что это выльется.
Она закончила, и думала, что присутствующие в кабинете всё поняли. Без имен и лиц.
- Ага, значит, он сам придумал какой-то план и вы его же и подставили? – Спросил молодой парень из-за спины своего начальника.
- Нет. – Девушка обвела всех взглядом и продолжила тоном заговорщика. – Нет, идею подкинуть запонку предложил мой бывший друг Том Миллер, я думала, что он хочет мне помочь, а оказалось... Он лишь хотел избавиться от Драко, как я хотела избавиться от Грейнджер...
Мужчины переглянулись во второй раз. Их как громом поразило. Несколько дней назад их замучили из-за этого Миллера и Малфоя.
С начала, пришлось посадить Малфоя из-за непонятной истории в Отделе Тайн, но оказавшись за решеткой, он начал писать кому-то письма и уже через сутки пришел приказ из Министерства отпустить его, в случае небольшой ошибки и срочно разыскать Миллера. А документов то сколько пришлось писать! И главное, чтобы никто не знал! Им было бы намного проще посадить обоих и дело с концом, но куда там, самые верхи Министерства просили. Там у них свои причуды.
В итоге, Драко Малфоя пришлось отпустить, а вот Миллер все еще в розыске. А сейчас заявляется эта девица и чего-то требует.
- Послушай, твой парень... с ним все в порядке, мы его отпустили. Так что не переживай. Но дело в том, что нам надо найти твоего друга Тома, ты можешь нам помочь?
Ей стоило тоже назначить наказание за соучастие и укрывательство преступника, но она могла что-то знать.
Да и нечистая совесть, чем не наказание?
- Мне кажется, я знаю, где он может быть.



Две недели спустя, после событий в Отделе Тайн.


Рабочий день заканчивался. Мистер Таунсенд попрощался со мной пять минут назад, и его секретарша ушла вслед за ним. В моем отделе оставалось еще несколько человек, но и они начали собираться. Сегодня пятница, кто-то спешил к своей семье. Кто-то спешил приготовиться к планам на выходные. Кто-то спешил обсудить со своими коллегами события за прошедшую неделю в баре напротив.
Все они, кроме меня.
Дождавшись пока стихнут последние шаги, я поднялась из-за своего стола и подошла к окну. По телу разливался мандраж от того, что я одна на всем этаже и могу делать что угодно. Но я, естественно, ничего не буду вытворять. Хотя так хочется перемешать все документы своему начальнику! Но это уже детские желания.
Недавно выпал снег и теперь вид из окна напоминал мне совсем другое место. Место, про которое я тщательно старалась забыть. Забыть все странные события, произошедшие там со мной. Забыть и вычеркнуть из своей жизни неблагополучный месяц. Забыть и не вспоминать...
Жаль только, что мои старания впустую. Все случившиеся там, дало сильные трещины на мою жизнь здесь. Настолько сильные, что они повредили нескольким людям сразу.
И если я могла забыть те «недоразумения», то забыть последствия мне не удастся. Это было бы непозволительной для меня роскошью.
Это ужасно – помнить.
Я помню первые три дня, после своего приезда, когда не могла выйти из своей квартиры. Когда не могла взглянуть в зеркало. Посмотреть в свои глаза. Посмотреть в глаза людям. Я не могла, я боялась написать Рону, что вернулась. Я лежала на кровати и смотрела в потолок, надеясь, что там появится решение. Ни на секунду не выпускала палочку из рук.
Но она понадобилась лишь затем, чтобы в первые два дня периодически сушить намокшую от слез подушку.
Потом все прошло – ни слез, ни истерик, ни глупых вопросов, одна лишь пустота.
Одна лишь смиренность.
На работу меня вытащили четыре письма от моего начальника и содержащаяся в них угроза увольнения. Это было сильным толчком.
Я помню то, что я увидела в зеркале после трех дневного лежания в кровати. Я помню, как отшатнулась от себя самой. Я помню, те многочисленные заклинания, что приводили подобие живого человека в меня. Я помню, как сидела овощем в разгар рабочего дня, лишенная возможности сосредоточиться на чем-то конкретном.
Я помню, как боялась ходить по Министерству ибо появлялся риск встретить друзей или знакомых, которые начнут задавать вопросы, удивляться, спрашивать про Рона, предложат встретиться в свободное время и поболтать. А я чувствовала себя ни живой, ни мертвой. Как между небом и землей.
Я практически ничего не ела и абсолютно ничего не хотела.
Я помню, что однажды заставила себя пройтись вечером до дома, а не трансгрессировать. Помню людный, шумный переулок. Помню, что почувствовала, как мне это нравится. Эти огни. Эти пестрые вывески. Эта массовая радость. Эта бурлящая жизнь.
Я замедляла шаг, чтобы растянуть ощущение.
Так же помню, как знакомый голос окликнул меня в толпе. Я поискала глазами зовущего, и все внутри меня словно упало вниз, а затем вернулось на свои места. Она стояла по другую сторону улицы, пропадая и снова появляясь в поле моего зрения из-за многочисленных прохожих. Мы встретились взглядами, и теперь у меня была отрезана всякая возможность сбежать от объяснений и разговоров, что мне сейчас предстоит.
Она перешла улицу, направляясь ко мне.
Джинни. Девушка совсем не изменилась с нашей последней встречи на вокзале Кингс-Кросс. В глазах была все та же боль от утраты.
Голос был тихим, но, несмотря на шум вокруг нас, я прекрасно её слышала:
- Гермиона? – Она была удивлена. Я должна была выглядеть в её глазах предателем-лучшим другом. – Ты вернулась?
И, чуть смутившись своего удивления, она воскликнула:
- Я так рада тебя видеть! – И крепко меня обняла.
Все это искренне. И обнимая её, я поняла, что мне тоже не хватало Джинни. Её теплоты и дружеской поддержки.
Мы решили посидеть в кафе неподалеку, там как раз было мало посетителей. Я с удовольствием слушала её болтовню. Она рассказывала мне последние новости, происшествия в их большой и дружной семье, смешные истории, а мне нужно было лишь изредка вставлять «да, да, Рон писал об этом».
Я могла расслабиться и перенестись в прежние времена, когда мы с ней встречались после работы и обсуждали свои планы. Будет ли такое еще?
Я помню, что вскоре втянулась в разговор и уже оставила свое напряжение, как простой вопрос вывел из равновесия, словно вылили на меня ведро ледяной воды. Я замерла.
- Когда ты приехала? – Повторила Джинни.
Соврать или не соврать. Потерять друга или нет. Жариться или мерзнуть.
- Ты не написала. Что-то случилось? – Девушка взяла меня за руку, чтобы показать, что готова выслушать и понять.
Но такое не понять.
Такое не рассказать.
- Не беспокойся, все в порядке. – Я улыбнулась, но видимо получилось как-то фальшиво, потому что Джинни убрала руку и сузила глаза. – Я не успела написать, столько дел сразу навалилось по приезду.
- Да? Ты выглядишь такой...
Я не хотела слушать, какой я выгляжу. Какой бы я ни выглядела снаружи, внутри дела обстояли намного хуже.
- Джинни, это все из-за напряженной работы. Все в порядке, правда.
- Милая, если у тебя какие-то проблемы или что-то тебя беспокоит, то ты можешь мне рассказать. Я помогу.
Вряд ли. Меньше всего мне хотелось в уставших глазах Джинни увидеть разочарование. И снова боль. Но это неизбежно, единственное, что я могла сделать – это оттянуть момент истины. Или не говорить ей совсем, пусть она узнает от Рона.
Предательски, я делала все слишком подло.
- Не сомневаюсь, но я уже говорила, что...
Ей стало ясно, что она ничего от меня не добьется. Но где-то на дне моего сознания гласило, что стоит Джинни поднажать и я бы все рассказала. Все что угодно, если бы стало легче. Если бы можно было исправить.
Она быстро переключила тему для разговора, как ей казалось, более для меня приятную. Ошиблась. Более для меня больную и острую. Руки похолодели.
- Теперь, когда ты приехала можно начать подготовку к свадьбе! – Её глаза загорелись – такое можно обсуждать часами. Такое обсуждать прекрасно. И я уверена, что позволь я ей, она бы все приготовления взяла на себя. Возможно потому, что все так случилось с Гарри, что мечты теперь были прахом. – Мы подберем тебе великолепное платье. О, ты будешь самой красивой невестой!
Стоило сказать сейчас. Прервать все ложные предвкушения. Задушить предпраздничное возбуждение. Но я не могла, Не могла, видя перед собой глаза, наполненные радостью - впервые за долгое время.
Я помню, как на следующий вечер, после моей встречи с Джинни, ко мне пришел Рон. Я читала книгу, когда он появился в камине. С цветами в руках и счастливой улыбкой на лице.
Рон. Такой близкий, теплый и родной.
Я медленно поднялась из кресла, все еще держа книгу в руках, и сделала нерешительный шаг в его сторону.
- Рон... – Голос звучал глухо от изумления, вызванного его внезапным появлением. Екнуло ли у меня сердце при виде его после долгой разлуки? Да. Екнуло так, как обычно бывает, когда долго не видишь лучшего друга.
Это не я, это он готов был броситься и задушить меня в объятиях.
Что я ему и позволила. Скорее всего, в последний раз.
И между поцелуями на меня ссыпались тонны вопросов, на половину которых я не могла ответить.
Я помню, как в тот момент мне в голову ворвался непростой факт, поразивший меня своей простотой - почему бы мне просто оставить прошлый месяц в своей памяти, молчать о нем, и вернуться к прежней жизни. Выйти за Рона. И делать вид, что этого никогда не было? Это не так сложно. Я бы смогла.
Смогла, если бы хотела.
Если бы хотела жить как раньше.
Рон что-то бормотал мне в шею, когда я поняла, что лучше сейчас чем... потом. Ведь потом, я могла начать жалеть его и это не закончится никогда.
- Рон, подожди. – Я чуть отстранилась, чтобы посмотреть на него. – Рон, нам стоит... нам надо поговорить.
Не услышал.
- Пожалуйста. – Я чуть повысила тон и вытянула руку перед собой, пытаясь держать дистанцию.
Он уставился на меня в недоумении.
- Что?
- Нам надо поговорить.
- Э...- Это не так сложно, Рон. Нам нужно просто сесть и поговорить. Точнее, ты меня выслушаешь, и мы покончим с этим поскорее. Ведь так я больше не буду мучить ни тебя, ни себя. – Ну, если это так необходимо.
И Рон, насупившись, побрел на кухню.
Я, постояв минуту и собираясь с мыслями, прошла за ним.
- Знаешь, я ничего не понимаю! – Произнес он, наблюдая, как я усаживаюсь за стол напротив него. - Что опять не так?
- Дело не в тебе.
- Тогда в ком? Или в чем?
Я глубоко вздохнула.
- Рон. Выслушай меня, хорошо?
- Ну... Просто я подумал, может, лучше оставить разговор до завтра? Не хочется, знаешь ли, портить этот вечер. – Он сделал ударение на предпоследнем слове, отчего мне стало неловко.
- Рон, пожалуйста.
- Хорошо-хорошо. Как скажешь!
Я взяла его за руку и слегка сжала. Он улыбнулся.
- Я хочу, чтобы ты знал – ты мне безумно дорог. Ты всегда меня поддержишь и всегда будешь рядом. И я ценю это! Только, Рон, каким бы хорошим ни был ты, я стала другой. Я рассыпала оставшиеся крупинки когда-то нерушимого.
- Не понимаю, о чем ты? – Рон нахмурился.
- Я люблю тебя. – Я помедлила, а затем, опуская голову, шепотом произнесла. – Но как друга, как лучшего друга. Как брата. Ты понимаешь?
В голосе звучали проступившие слезы.
Он молчал. По лицу было видно, что он усиленно о чем-то думает. Я решила продолжить.
- Рон, как бы я хотела быть уверенной в том, что потом обязательно полюблю тебя совсем по-другому. Но я не могу. Я не хочу обрекать тебя на мучения и поэтому... поэтому я не выйду за тебя замуж. Прости.
Я вздрогнула, когда он вскочил из-за стола. Я закрыла лицо руками, когда он начал метаться по кухне. Я начала тихо плакать, когда он смел одной рукой все со стола. Я не смела посмотреть ему в глаза, когда он дернул меня на себя и обнял. Я не смела отстраниться от него.
Я помню, его обманчивое самовнушение, что я обязательно вернусь. Что мне нужно просто время. Что я просто устала.
Что все будет хорошо.
Я помню, как плакала ему в плечо, а он, не прерываясь твердил, что любит меня, что никогда не отпустит.
Я помню, как потом он едва слышно спросил:
- Гермиона, скажи... Скажи, что у тебя там произошло, если все так? – А потом он проявил излишнюю сообразительность. – Кто он?
На это я лишь покачала головой. Извини, Рон. Это конец.
Я разрушила возведенный мною замок.
Я взорвала его, находясь внутри.
Теперь, когда сожжены все мосты, я должна чувствовать безграничную свободу. Свободу, о которой я так мечтала. Свободу, к которой я так сильно стремилась. Свободу, которая давала мне полный покой. Свободу, которая шла вкупе с уединением.
Свободу, которую я, наконец, получила.
И вот, стоя тут, в гребанном одиночестве, я понимаю, что винить во всем надо только меня. Меня, а не ублюдка, который мне лишь помог.
Я, а не он, перевернула все вверх тормашками.
Сложив аккуратно документы на рабочем столе, я взяла сумку и пальто и вышла в коридор. Было обидно, что он оказывается не при чем. Все же хотелось верить и в его, хоть и не большую, причастность.
Он не давал мне покоя все это время.
Я запрещала себе вспоминать о нем. Даже сама мысль о том, что мне придется про него думать, казалась абсурдной, но он был рядом. Стоял за спиной. Дышал мне в затылок. Насмехался над моими действиями.
И меня жутко бесило, что при каждом шаге я возвращалась, не специально конечно, к нему.
Словно в ту ночь он оставил на мне метку, не позволяющую мне избавиться от его потенциального присутствия.
Так знала ли я, что Малфоя выпустили?
Да.
Знала ли я, что он вернулся в Лондон?
Да.
Неделю назад меня вызвал к себе мистер Таунсенд и сообщил, что я сделала ошибку. Что виновен совсем другой человек и мистера Малфоя, которого по моей вине осудили, выпустили из под стражи. И мне следует отправить ему письмо с моими искренними извинениями.
Внутри меня все оборвалось. А затем вскипело.
Конечно, я не стала писать никакие псевдо извинения. Хотя бы потому, что я понятия не имела где он в тот момент находился. И хотя бы потому, что мне абсолютно искренне было плевать на ошибку и его неповинное заключение.
А еще через два дня, войдя в холл Министерства Магии, я услышала, как немолодой мужчина низкого роста, недалеко от меня, крикнул в толпу, спешащих по своим рабочим местам, людей:
- Мистер Малфой, подождите, пожалуйста!
Похолодели кончики пальцев.
Подозревала ли я, что когда-нибудь снова его встречу? Что могу с ним столкнуться? Придется ли мне вновь посмотреть ему в глаза, пропитанные злобой?
Эти вопросы меня пугали.
Стук каблуков эхом отзывался в ушах. Путь до лифта был не долгим, но не приятным. Света в коридорах уже не было. Министерство было пустым. Возможно, где-то и были засидевшиеся работники, только это не придавало особой уверенности.
Дойдя до конца коридора, я остановилась.
Лифта все не было, и я начала играть со светом.
Люмос. Нокс. Люмос. Нокс. Люмос. Нокс. Люмос.
Нокс.
Я уставилась в темноту, туда, где должны быть створки лифта. Заклинание замерло у меня на губах, когда я услышала тихое дыхание позади себя.
Кто бы там ни был – он не спешил.
А я не смела повернуться.
И я считаю – раз, я считаю – два, считаю – три...
Три шага в мою сторону.
У меня возникло нехорошее подозрение. Оно росло. Царапало когтями сомнение.
Бедра крепко сжаты.
Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Как тогда, как в первый раз.
Выдох. Я уже знаю. Я жду.
Краем уха слышу звук открывающихся дверей подъехавшего лифта. Слегка поворачиваю голову.
И вот оно.
Его руки вталкивают меня в лифт и приковывают лицом к стенке.
Он прижимает - страстно, сильно, резко... так, что нет сил ни вырваться, ни по стенке сползти вниз.
Или мне просто не хочется?
Он дышит мне в шею. Он, едва касаясь, проводит губами до уха. Он слегка прикусывает мою мочку. Он, чуть слышно, шепчет:
- Давно не виделись, Грейнджер.
Он ухмыляется.
- Мне кажется, ты соскучилась.
Он отпускает мои руки и кладет свои мне на талию. Все еще держа меня спиной к себе.
Странно. Необъяснимо.
И больше ничего. Просто стоим так. И это глупо.
Я чувствовала тяжелый взгляд, что сверлил меня.
Малфой убрал одну руку с талии и провел по моим волосам, а затем резко их дернул, заставляя меня откинуться назад, положив голову ему на плечо.
Мне казалось, что лифт остановился где-то на середине своего пути. Остановился для того, чтобы понаблюдать за нами.
Я ахнула, когда Малфой провел языком по открывшемуся изгибу шеи. Властно.
Он – мой критический момент.
Свободной рукой я притянула его за затылок.
Малфой крепче прижал меня к себе. Его близость оглушала. Мое отражение плясало у него в глазах. Сердце бешено колотилось.
- Тебе стоит кое-что мне сказать.
В этих презрительных нотках его слов было сокрыто яростное желание. Хотя это я чувствовала и поясницей.
- Неужели ты и в правду ждешь, что я извинюсь? – Прошептала я, переводя взгляд на его губы.
- Поверь, тебе придется... – Он отпустил мои волосы и снова сжал талию, до синяков.
Никогда. Этого. Не. Будет.
Я сжала зубы от напряжения. Что он теперь будет делать, когда я отказалась?
- Придется. – Повторил он и почти коснулся моих губ своими. Мгновенье – и я ощутила волну возбуждения. Его губы обрушились на меня.
Он – мое наваждение.
Его поцелуй был чем-то вроде наказания. Жестоким, яростным, выпивающим душу до дна.
Зубы впивались в нижнюю губу, а затем он проводил по ранке языком. Отчего хотелось стонать.
Страсть, похожая на злобу.
Он вытворял что-то неведомое с моим языком. Он все углублял поцелуй. Вновь возвращался к губам, втягивал их, сосал.
В какой-то момент он схватил меня за шею и запрокинул еще сильнее мою голову, вжимая меня затылком себе в плечо.
Неистово.
Воздуха отчаянно не хватало.
Я выдохнула, когда боль в талии прекратилась, и он переместил одну руку на грудь, а второй начал задирать платье.
Медленно провел по внутренней стороне бедра, идя дальше, доводя меня до исступления. Мурашки по спине.
Не прекращал ласкать грудь, сминать её.
Я выгибалась.
Мой искалеченный разум затмил туман желаний. Как же все было противоречиво. Как не правильно.
Как желанно.
Все, что было за моей спиной – было разрушено. И это не подлежало восстановлению. Мне нужно жить как-то дальше. Как – я понятия не имела.
А Малфой? Ему было плевать на все обломки жизни вокруг него. Он был Малфоем. Он в любом случае выйдет сухим из воды.
И ему уже давно все равно на кровь, на чертовы статусы, на все остальные чистокровные предрассудки.
Только с чего я взяла, что он и меня вытащит из этого болота равнодушия? Совсем с ума сошла!
Но уверена я была в одном – апатия, сковавшая меня, отойдет на второй план. И неважно, сколько это продлится – у меня будет время отдохнуть и набрать сил к следующей волне безразличия ко всему.
Я открыла глаза и встретилась с ним взглядом.
Он - пробел в моей голове.
Что-то в его взгляде показывало, что кончится это не скоро.
И это чувство обязательно затмит мою безучастность. Эта странная амбивалентность. Когда ненависть и любовь смешивают словно краски. Когда ненависть и любовь сходятся, как два тела. И если первого чувства было предостаточно, и оно вряд ли уменьшится, то второе. Второе появится позже.
Но оно обязательно придет.
И плевать, что мы были похожи на безумцев.
Неожиданно прозвучал оповещающий звук лифта о конце поездки. Двери распахнулись. И жаркий, пропитанный сумасшествием и вожделением, воздух вырвался наружу. А нас окатило прохладой.
Он – моя точка не возврата.
Я дернулась и развернулась, наконец, лицом к нему.
Малфой улыбался.
Мне хотелось смеяться, потому что каждый из нас понимал. Понимал, что сегодня обязательно будет продолжение начатого.
Он еще не закончил.
А я еще не спаслась.



Идея фанфика была взята с песен Moby - Lift me up и The Bravery - Believe