АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Терапевтический альянс

Успешное завершение Сражения за Структуру и Сражения за Инициативу формирует то, что я называю терапевтическим альянсом. Только тогда, когда мы договариваемся о сути наших взаимоотношений и они начинают контролировать ситуацию, - мы готовы идти вперед. Сейчас мы представляем собой функциональную систему высшего ранга.

Формирование терапевтического альянса с семьей - дело очень сложное. В качестве пациента я обозначаю всю семью и не хочу принимать ни тех черных овец, которых они предлагают мне на съедение, ни тех белых рыцарей, которым я должен поклоняться (будьте осторожны: белые рыцари не менее уязвимы, чем черные овцы!), ни даже какую-то семейную субсистему в качестве пациента. Мне даже не хочется принимать в качестве пациентов в обычном смысле этого слова их всех. Я здесь имею дело с семьей как целым, которое превосходит сумму своих частей.

Я способен всегда рассматривать семью как единый многогранный организм, все части которого взаимосвязаны, и именно данное обстоятельство позволяет осуществить союз с ними. И хотя для постороннего наблюдателя это может оказаться далеко не очевидным, мой опыт говорит о том, что семья ощущает, что они интересны мне как единое целое.

Все это развивается в такую фазу терапевтического процесса, когда его стратегические аспекты уходят из центра на периферию. Наша взаимосвязь по своей природе становится более личностной. Когда мы заканчиваем стратегическое противоборство, мы можем вести себя свободно и творчески. Я получаю все больший доступ к моим внутренним образам и ассоциациям и могу быть чутким по отношению к семье, вместо того чтобы быть ответственным за них*.

Когда на этом этапе я делаю что-то личностно окрашенное или, наоборот, отстраняюсь, семья обычно это прнимает. Теперь я могу как бы одновременно принадлежать семейной системе и быть вне ее, без каких-либо существенных искажающих влияний на саму систему. Очевидно, что они становятся менее зависимыми и обладают более адекватным ощущением себя. То, что мы все лучше чувствуем себя как “отделяясь”, так и “присодиняясь”, отражает процесс реального роста и является показателем более адаптивной и здоровой системы.

Именно в этот период семья начинает изменяться. Они идут вперед, способны рисковать и при этом не использовать свои проблемы в качестве ограждающего щита. Каждый шаг, который они делают, является очень важным, и я хочу, чтобы они вполне поняли, что именно они производят эти изменения, а не я. Я же пытаюсь лишь поддержать их движение, не направляя его.

Сейчас мы можем сравнивать наш опыт, делиться им. Мои ассоциации становятся более живыми. Например, когда идет обсуждение с семьей, почему гнев отца приводит к тому, что вся семья незамедлительно становится безжизненной и как бы замирает, мне приходит в голову образ огромной фирменной ступки из магазина кухонной утвари, на которой написано: "Для измельчения людей". Я думаю, что эта штука могла бы делать с папой то же самое, что его гнев сделал только что с вами. Ну что, покупаете?

Это привело к более открытому обсуждению их страхов по отношению к отцу, которому, конечно, не нравилась роль злого великана, но который не знал, как измениться.

Дата добавления: 2015-10-19 | Просмотры: 404 | Нарушение авторских прав