АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Кровопотеря. Она любит высоту, она любит небо, звезды, ночь, дождь, кофе, любит, когда адреналин в крови зашкаливает

Кровопотеря

Она любит высоту, она любит небо, звезды, ночь, дождь, кофе, любит, когда адреналин в крови зашкаливает…. Но никогда не думала, что за несколько даже не минут, а секунд может перевернуться весь её мир и этого всего может просто не быть, не существовать. Так, как-будто никогда и не было. Не было жизни. Не было тех двадцати лет её счастливой и беззаботной, казалось, жизни.

Пролог

Не все так плохо, как есть на самомо деле.

Небо промелькнуло где-то далеко, недостижимо. Но, в то же время оно казалось таким родным, уютным, готовым принять в свои нежные объятия. Да, я любила небо и даже сейчас, лежа на холодной, сырой земле, не прогревшейся после зимы, чувствовала, что еще немного, еще чуть-чуть, еще немножечко…. Я готова скользнуть в эту темную бездну ночного неба и забыться. Забыться так, как никогда. Почувствовать ту легкость, невесомость, о которой так давно мечтала.

Но я понимаю, что что-то меня держит, не дает окунуться в эту нестерпимую глубину с головой. И здесь я понимаю. Понимаю, начинаю осознавать. Я чувствую ту боль: сначала чисто физическую, а затем и моральную. Я понимаю, что мне не добраться до той невесомости, а реальность накатывает огненной волной.

Боль во всем теле не дает возможности сделать хоть один вдох, но пересилив себя, я вдыхаю чистый весенний воздух. Он обжигает легкие. И не потому, что сладок и желаем, а потому, что в легких места этому воздуху нет. Я чувствую лишь жидкость и жуткое жжение внутри. Все тело непередаваемо ломит, болит, заставляет кричать. Только вот, кажется мне, что никто этого крика не слышит. Я кричу внутри, так как не хватает сил произнести хоть звук. И я не знаю, что мне делать. Я не могу давать своим родным так страдать. Мама пытается до меня докричаться, папа ругается где-то на заднем плане, а вздорной мальчишка смотрит такими глазками, полными тревоги, страха. Отметив все это краем своего подсознания, я все-таки смогла что-то сказать. Но звуки эти вовсе не были похожи на мой голос. Это был жуткий всхлип, хрип, почти что плач. Я не плачу, но все горло сжимают спазмы и становится просто невыносимо от боли.

— Вот черт! Наконец-то я высплюсь…

И здесь я чувствую, как окунаюсь в зыбкие пески неги, как боль отступает на задний план, оставляя смутный след недавних терзаний разума. Но только сон этот обманчив…. Никогда не стоит окунаться в него с головой.

— Черт!

Мужчина быстро поставил чашку с огненным кофе на стол и приложил полотенце к обожженной кисти. Этот противный звук сирены скорой помощи сбил его с мысли.

Похоже, сегодня не время для самокопаний. Стоит на минутку задуматься о жизни, как долг зовет. Да. Долг. В коридоре уже слышался звук каталки и выкрики людей.

Мужчина кинул взгляд на часы. Было десять часов вечера. Да он уже должен быть дома. Какого черта он тут забыл? Сегодня не его очередь дежурить! Вот же ж! Опять не вовремя задумался и придется отрабатывать. Но он ведь любил свою работу? Ведь так?

— Так что поднимай свою пятую точку, Горовой, и марш спасать жизни! - сказал сам себе мужчина.

Молодой доктор, талантом которого восхищались все, вплоть до “старичков” медицины, накинул медицинский халат и вышел в коридор навстречу врачам “скорой”. В этот раз, видимо, случилось что-то действительно серьезное. Доктора и медсестры, выбежавшие на шум из соседних кабинетов и палат, смотрели вслед каталке с явным ужасом и болью. Редко такое можно увидеть на лицах и в глазах людей, так верно служивших медицине. Но это было. Мужчина видел весь тот ужас в глазах медсестер.

Чего можно так испугаться? Эти девушки все имели красные дипломы, а на практике всегда показывали себя с лучшей стороны. Конечно, попадались отличники, не владеющие собой на практике, но таких в эту частную больницу не брали.

В медицине всегда нужен холодный разум, расчет и твердость характера. А на время операции лучше вообще отключиться от реальности и сосредоточится на деле.

Никогда уговоры, плачи родственников, близких его пациентов не могли вызвать эмоций в этом человеке.

Не то, чтобы Горовой ничего не чувствовал и работал как робот. Иногда ему хотелось все немедленно бросить, кинуться на колени к этим людям и сказать, что ничерта в этой жизни не зависит от него. Хотелось забиться в самый дальний угол и понять, понять как можно спасти очередную жизнь. Он всегда собран на операциях. Но кто бы только знал, какая потом отдача! Невозможно работать автоматически без перебоев, просто он знал, что если сейчас не сделает все, от него зависящее, потом же хуже будет. Потом уже ничего не поможет.

Молодому врачу пока не было понятно, что именно произошло и что может вызвать такой ужас у медперсонала. Санитары и врачи “скорой” еще просто не дошли, точнее не добежали до него. А когда дошли…

Господи! Лучше бы ему никогда этого не видеть!

Девушка. Молодая девушка, лет двадцати, а, может, даже меньше. Кровь, много крови. Местами порванная одежда, открывающая вид на окровавленное нижнее белье и тело девушки, на котором не осталось живого места. Она была в сознании. Точнее, так казалось. Девушка тихо постанывала, кривилась от боли. А пальцы на руках немного подрагивали так, будто она пыталась за что-то уцепиться.

Из ступора, в который мужчина впал буквально на несколько секунд, пока мимо провозили девушку, его вывели отчаянные крики какой-то женщины.

Она была достаточно молода, лет сорока. Женщину успокаивал, судя по всему, муж. Он пытался ее обнять, успокоить, но было видно, что сам держался из последних сил.

Горовой повидал достаточно таких слез. Настоящих слез горя. Но впервые в своей практике, он почувствовал, что может не сдержаться. Это было слишком. Слишком после трудного рабочего дня, обхода и налоговой, куда пришлось ехать вместо дяди: решать вопросы с больницей. Но, ЧЕРТ!

В этот момент женщина легонько оттолкнула от себя мужа и неожиданно посмотрела прямо ему в глаза. Это было выше его сил. Столько боли, сколько было в этих красных от слез глаз, он не видел никогда. Они смотрели на него умоляюще, со страхом, с такой невыносимой болью!

Он понял. Времени терять нельзя. Нельзя ждать Олега Вячеславовича, который должен прооперировать девушку. Врачи скорой помощи как раз обсуждали, что делать, кому оперировать.

Не раздумывая ни секунды, Горовой кинулся к дверям операционной. Уже на ходу звал медсестер и скидывал белый халат, чтобы заменить его на стерильный костюм.

Пока медсестры готовили девушку к операции, он мыл руки и перебирал инструменты.

При поверхностном осмотре у девушки было сломано два ребра, это Горовой заметил точно. Не исключалось, что легкие или (что еще хуже) сердце могли быть повреждены. Кажется, конечности были целы, это уже радует. Только окровавленная голова не добавляет оптимизма. Девушка могла потерять очень много крови или при ударе, возможно, были задеты главные отделы мозга, отвечающие за критические системы организма.

Мужчина ближе подошел к операционному столу.

— Откуда же ты летела, девочка? - сказал он в тишину. Он даже не предполагал, насколько точно классифицировал случившееся.

Горовой внимательно всмотрелся в лицо девушки. Удивительно, что на лице не было никаких повреждений, только лишь пару царапин у ушка и на шее, которые быстро заживут. Множество глубоких, длинных или мелких порезов. Возможно, осколочные или резаные ранения. В некоторых местах еще виднелись осколки стекла, застрявшие в измученном теле. Почему-то было особенно тяжело смотреть на эту девушку. Медсестры сами еле сдерживали слезы. Горовой заметил, что самая старшая в операционной медсестра смахнула слезинку. Им было жалко эту молодую девушку? А сколько таких умирает просто на улице? Пару раз мужчине приходилось ездить на вызовы в “скорой” и были случаи, когда на людей нападали или стреляли. Только…. Среди них не было таких молодых. Может, ему просто повезло?

Сейчас он должен собраться, мобилизировать все свои силы. Он должен! Должен! Должен! Черт возьми! Обязан! Эти люди, та женщина, она… она умоляла его взглядом.

Медсестры уже справились со своей работой. Теперь настал его черед.

Девушка лежала на операционном столе, ей уже ввели наркоз и она дышала с помощью специального аппарата. Ее милые черты лица заострились и на нем была выражена ужасная мука.

Он должен решить судьбу свою и этой девчушки. Она должна жить.

“Совсем еще молода”, - подумал Горовой. Только вот его лицо не выдало ни одной эмоции, ни одна мышца не дрогнула. Хотелось сейчас увидеть это милое создание в повседневной жизни. Не в этой чертовой больнице. Не здесь. Не сейчас. Ни при этих обстоятельствах.

Все! Хватит. Пора браться за дело.

Открыть глаза, видимо, для измученного организма оказалось непосильным испытанием. Девушке пришлось приложить титанические усилия, чтобы хоть на чуть-чуть приоткрыть веки.

Открыла. Первое, что она увидела, оказалась капельница и какая-то фигура в белом халате.

А еще она услышала эти противные звуки. Противные пищащие звуки. Кажется, они разрывали барабанную перепонку, от чего головная боль становилась нестерпимой.

Все тело ломило. Хотелось вскочить в положение вертикальное, но, в то же время, не было сил ни на что. Совершенно.

Перед лицом девушки возникло какое-то размытое изображение. Видимо, кто-то наклонился к ее лицу - подумала она. Мысли текли так вяло, нехотя. И даже не хотелось их подгонять. Не то, чтобы девушка не желала разобраться в этой более чем странной ситуации. Просто смысла она не видела. Так было удобно лежать расслабленной куклой, она так давно хотела расслабиться, отделиться от всех своих проблем, посмотреть на все с другого ракурса. Только как-то не по себе было. Беспомощность настораживала.

Но все сомнения по поводу своего явно нездорового состояния исчезли, когда она смогла рассмотреть красивое мужское лицо перед собой.

— Ух ты, я попала в рай? - выдавить из себя слова для нее оказалось еще более сложным делом, чем открыть глаза. И это, в отличие от предыдущего действия, повлекло за собой боль. Ужасную боль в груди. Девушка застонала от боли, что не осталось незамеченным мужчиной.

Она почувствовала на своем лбу теплую ладонь. И закрыла глаза.

—  Нет, это не рай. К сожалению или к счастью, не знаю. Но придется тебе помучаться еще на этом свете. Хотя бы ради моих стараний, - прошептали это у нее над ухом, - Поспи, котенок, тебе нужно отдыхать.

И она провалилась. Просто в сон. Тихий, беспечный сон.

Глава 1

Не отпускай…

Никогда не сдавайся, жизнь так удивительна!

Элине сейчас не хотелось абсолютно ничего. Тихая классическая музыка в плеере и то действовала на нервы, а голова раскалывалась так, будто ее пилят и пилят. Главное - дойти до дома, скинуть с себя промокшую одежду, заставить продрогшее тело добраться до горячего душа и забыться. Забыться в тихом сне, где никто не кричит на ухо, как решать задачу или как спланировать конференцию. Оооо! Об этом сейчас вообще не стоило думать. Приближающаяся конференция грозила бессонными ночами и опухшими от компьютера глазами. Почему это навалилось именно на нее? Именно сейчас? Ведь осталась всего неделя до больничного.

И до больницы - мелькнула мысль. Эту мысль девушка пыталась отогнать от себя уже последний месяц. Но все зря. Это не давало покоя. И мучило похлеще тяжелой учебы в университете.

Правда, нельзя было не признать, что этого она и хотела. Разве не лезла из кожи вон, чтобы дотянуть до среднего бала для поступления в этот престижный ВУЗ? Да, она прошла эти экзамены. И более того - стала лучшей на потоке. Но ей же все мало. Это самосовершенствование. Достало! Все достало! Все время быть одной из лучших, быть ответственной за все важные мероприятия. Но это - ее будущее. Она не потерпит зависимости. Она - сильная личность.

Но это все надоело повторять самой себе. Хотелось беспечного будущего, любимой работы, семью.

Хотя, понимала она, что многое для нее может стать недостижимым.

Вечер. Один вечер.

Раньше она не верила, что несколько тупых минут могут стать решающими и переломить всю дальнейшую жизнь человека.

Но. Не поймешь, пока на себе не испытаешь.

И она испытала. Досталось с лихвой, так сказать.

Эта мысль заставила девушку горько усмехнуться. Дааа уж. Ее хорошо покоробило. Но отчего-то такие мысли приходили в несчастную голову только в такие моменты: когда она была зла, обижена на весь мир, просто уставала. Но такие отрезки ее жизни проходили очень быстро. И вскоре жизнь возвращалась в привычное русло. Условия были все теми же невыносимыми, но просто несколько дней передышки позволяли хоть немного разобраться в себе. И шла она в бой уже с новыми силами.

Вот и сейчас был такой неприятный момент. Хотелось забыть обо всем. Забиться в дальний угол. Завалиться на кровать вырубиться на несколько дней.

Вообще в идеале хотелось напиться. Но состояние здоровья не позволяло этого сделать.

“Нежелательно”. Так выразился Александр Витальевич - главный спаситель, главный врач, главный во всей больнице. Да и вообще, в ее жизни он в последнее время - главный человек. К нему она идет, когда жутко болит голова. К нему она идет, когда от сквозняка заложило нос. К нему она идет, когда от перенапряжения болит все тело.

Но сейчас был не тот случай. Сейчас она к нему не пойдет. У человека должна быть своя личная жизнь, в конце-то концов. Последний год он только ей и занимается.

Нет. Однозначно не пойдет. До хруста костей сожмет руки в кулаки, но не пойдет. Будет игнорировать эту необъяснимую потребность в его беззаботной улыбке, которая каждый раз обещает, что все будет хорошо, но не пойдет. Это было каким-то странным, непривычным ощущением. Как ломка. Хотелось до жути увидеть молодого врача, синие глаза которого вселяли уверенность. Тогда можно было всему поверить, со всем справиться. Только бы эти глаза не переставали так смотреть. Как? Элина сама временами не понимала, что означают невзначай брошенные слова: “Будь осторожна!”, сопровождающиеся поглаживанием внутренней стороны запястья и странным взглядом. Не понимала, но поддавалась этой неожиданной ласке, тонула во взгляде этих умных глаз.

Нет. Это не самые лучшие мысли сейчас. А то сорвется, побежит в эти крепкие надежные объятия.

Девушка как раз открыла двери собственной квартиры и тяжело прислонилась к стене коридора. Ее собственная квартира. Хороший дорогой ремонт, удачный район, новостройка. Но все это не имело абсолютно никакого значения. Это просто несколько квадратных метров тишины, уюта и спокойствия.

Скинув ботинки на высоком каблуке, Элина, снимая одежду на ходу, побрела в ванную.

Горячий душ в такую, хоть весеннюю, но все же сырость - лучший способ ухода в себя, тобишь медитации. Как еще можно назвать эти странные выпады из реальности? Такое продолжалось уже почти год, но девушку это не слишком волновало. Главное - так она может успокоиться и отпустить от себя все то, что накипело за весь день. Да и кого не разморит под теплой струей душа? Правильно, нужно уметь расслабляться.

Элина умела это делать, как никто другой. Полеты на парапланах, дайвинг, скалолазание. Активный способ жизни. Но все это было. Когда-то давно было.

Просидев в душе полчаса, девушка пошла в спальню, накинув теплый махровый халатик. Пусть на дворе апрель месяц, пусть жарко было после душа. Но Элина знала - береженого - Бог бережет. И не хочется провести в больнице пару лишних недель из-за дурной простуды, вместо профилактики в неделю. А ливень, под который девушка попала и отсутствие зонта, резиновых сапог и теплой одежды - не способствовали укреплению иммунитета. Надо было сегодня послушать маму, которая специально позвонила утром и напомнила о прогнозе на сегодняшний день - гроза. Ну не поверила она в это, глядя на то, как припекает солнышко за окном уже в восемь утра.

Ну да ладно. За это она себя поругает потом. Кода выспится.

Завалившись в мягкую постель, она заснула.

Она не могла понять, откуда взялся этот противный звук. Сейчас любимая песня Земфиры раздражала. Открывать глаза не хотелось. Она так хорошо заснула, не было никаких снов, не мучили тревоги и тут…. Чтоб этот телефон! И кто придумал такое дурное средство связи? Раньше же жили как-то без сотовых и ничего - справлялись.

Ладно, история возникновения мобильного никак сейчас не поможет.

Элина потянулась к трубке, которая судя по звуку, находилась где-то в районе прикроватной тумбы. Девушка так и не открыла глаза, просто сонно нащупывала источник звука.

Эля почти нажала на прием и хотела поднести аппарат к уху, как случилось нечто непоправимое. Она упала. Упала с кровати. Да, просто запуталась ногами в одеяле и спикировала на пол. При этом уткнулась носом в свои тапочки в виде мишек. А что? Любимый зверек, как-никак.

— Мать моя женщина! - громко выругалась девушка и прижала руку к ушибленному носу. Только сломанного носа ей и не хватало!

Телефон уже не разрывался, видимо кому-то уже надоело пытаться до нее дозвониться. Элина смутно помнила, что это был не первый звонок. Просто в предыдущие раза три не хватало сил даже глаза открыть, не то, чтобы на прием нажать.

Стоп. В голове немного прояснилось после удара. Боже! Она же нажала на прием, а потом ругательства. Как-то нехорошо получилось. Кто-то пытается до нее дозвониться, а потом еще и громкие эпитеты в адрес своих умственных способностей выслушивает. Да, Элина уже успела обозвать звонившего всеми красивыми словами, которые знала.

Так вот, почему дисплей еще светится: кто-то слушает ее словарный понос по другую сторону связи. Теперь девушке оставалось только молиться, чтобы это оказался тот, кто уже привык к таким выбрыкам с ее стороны.

Все еще прижимая руку к носу, Эля поднесла телефон к уху. Звук вышел немного глухим, с зажатым-то носом.

—  Алло, - в трубке послышался вдох облегчения. Отпустив свой несчастный нос, Элина потрепала свои коротко подстриженные волосы и облокотилась спиной на кровать. Интересно, кого она заставила так нервничать? Она даже не удосужилась посмотреть на дисплей и определить абонента. Теперь уже самой девушке приходилось выслушивать поток крепких ругательств. Похоже, крепкие словечки не имели определенного адресата, но Элине почему-то казалось, что именно она стала причиной такого недовольства.

—  Хм, - хмыкнула девушка в трубку, когда собеседник немного остыл, - даже у меня так не получается. Не поделитесь своим словарным запасом? - Элина с последних слов поняла, кто ей звонил. Собственные выводы не утешали. Когда шипящие звуки стали приобретать знакомые нотки голоса Горового Александра Витальевича, Элине стало не по себе. Так она его еще не доводила, хоть и не могла понять, что именно стало причиной такого раздражения.

— Элина! Твою ж дивизию! Что с тобой?! - обеспокоенно прокричал в трубку врач.

— Да ничего особенного. Все как всегда, - сказала девушка, зажимая нос рукой и сгоняя остатки сна.

— Что значит как всегда? Ты почему гнусавишь?

—  Да я тут.. это…ну… С кровати упала. Вот, - как бы не хотелось показывать уровень своего интеллекта, но пришлось признаться, - Короче, я носом об пол приложилась.

Она ожидала всего, чего угодно: от попытки сделать вид, что ничего не заметил до истеричного хохота. Но повисшее напряжение в трубке заставило насторожиться.

— Александр Витальевич? - переспросила девушка, проверяя, на связи ли вообще доктор.

— Да. Прости. Ты спала, я тебя разбудил.

— Ничего страшного. А сколько времени?

— Девять, - в голосе слышались извиняющиеся нотки. Но до Элины все никак не хотело доходить.

—  Девять эмм … чего? - неуверенно переспросила девушка. В комнате было темно, так как окна завешивали темные непроницаемые жалюзи и шторы. Элина помнила, что пришла домой около шести вечера. Только вот слабый свет со стороны двери, которая выходила в другую более освещенную комнату, никак не мог сказать о том, что сейчас девять вечера.

— Утра, - прозвучало в аппарате.

—  Оууу, понятно, - как-то отстраненно произнесла девушка. Встав с пола, она пошла на кухню, попутно отметив, как яркий свет режет глаза. Хотелось кофе, но было лень мучиться с его завариванием, поэтому с полки кухни был взят растворимый.

— Я тебе, наверное, мешаю. Может, я позже позвоню? - в красивом голосе Александра Витальевича слышалось раскаяние и надежда. Элине хотелось думать, что это была надежда на то, что сейчас она скажет, что все хорошо, он ей не мешает, и они могут продолжить разговор. Ну, в принципе, она так и сказала.

— Нет. Все нормально. Правда, - зачем-то добавила она и щелкнула кнопкой электрического чайника, - Я просто не до конца еще проснулась, так что… - она многозначительно промолчала, намекая на то, что пора бы уже дойти до основной сути разговора. Не просто же так он позвонил ей в девять утра. Да еще так настойчиво.

— Я просто хотел напомнить, что тебе завтра уже нужно быть в больнице.

— Что?

— Тебе мама не передала? Мы перенесли срок. У тебя анализы не очень хорошие, и мы решили не тратить время.

—  Нет. Мне мама ничего не говорила. А когда вы так решили и кто это вообще вы? - Элина специально делала акцент на слове “вы”, чтобы было понятно, что она не довольна таким поворотом событий.

—  Вчера я получил результаты твоих анализов и позвонил твоим родителям. Я, думаю, чем быстрее начнем, тем скорее закончим, Эль, - спокойно пояснил врач.

— Ясно. Ну ладно. В этот раз я спорить не буду, - согласилась Элина, попутно делая себе кофе.

—  Правда не будешь? - она могла поклясться, что он прищурился. Достаточно хорошо девушка выучила доктора за год знакомства и тесного общения.

Мама, наверное, все еще думала, какие аргументы предоставить, чтобы заставить дочь лечь в больницу. Элина всегда начинала сопротивляться, когда приходило время ложиться на обследование. Это всего лишь обследование. Она все время повторяла это самой себе, только от этого легче не становилось. Слишком хорошо девушка помнила те два месяца беспомощности, которые провела в больнице. А еще там было просто скучно. Как бы себя не чувствовала, Элина всегда пыталась развлечь себя и окружающих. Постоянные вылазки на природу с друзьями или родителями, прогулки в парк с маленьким братишкой и даже некоторые эпизоды в учебе - все это помогало как-то разбавить вяло текущую жизнь.

Поэтому сейчас Элина не удивилась такой реакции Александра Витальевича. Можно сказать, ему повезло. Не было ни одного раза, чтобы без скандала. Нет, с ним она не скандалила, а вот остальных доводила до нервной дрожи своим упрямством. Всегда подчинялась, но в душе все время недоумевала, зачем ложиться в больницу, если все это можно пройти в режиме дневного стационара. Надо признать, что именно из-за Александра Витальевича она всегда ломалась и разрешала делать с собой все, что вздумается наглым врачам.

Горовой всегда сначала наблюдал за попытками ее родителей и других врачей образумить упертую девицу, а потом со смешинками в глазах заявлял: “Это не обсуждается и точка!”. Лично уводил ее, уже растаявшую, в палату. Было видно, что мужчина забавляется ситуацией, но его непререкаемый тон заставлял повиноваться.

Да чего уж там! Элина готова была сказать: “Вяжите, гражданин начальник!”, но всегда сдерживалась и все равно оставалась при своем мнении. Девушке правда казалось, что нет необходимости ложиться в клинику. Даже спрашивала у Александра Витальевича, может ли она пройти все необходимое в режиме дневного стационара. На что он долго молчал, а затем вдруг резко поднялся со своего места, быстро подошел к ее креслу и, нависнув над ней, сказал: “Нет! Нельзя!”. Это был голос собственника. Элина не понимала такой реакции, но с того момента перестала задавать этот вопрос, но каждый раз все равно упорно сопротивлялась. Никогда ее просящие глаза или требовательный крик не возымели должного эффекта. Но пытаться все же стоило.

Сейчас Элина не знала, почему так себя повела и быстро согласилась. Может, место имели неутешительные анализы? Наверное. Жить все же хочется.

— Правда не буду, - со смешком проговорила девушка, - Только у меня условие.

— Говори, - будто не имея выбора, сказал Горовой.

— Я хочу сладкого, - с хитренькой улыбочкой выдвинула условие девушка, не сомневаясь, он - поймет.

—  Будет тебе сладкое, ненасытная, - со вздохом ответил врач, еле сдерживая смех. Так хотелось сейчас увидеть эту улыбку. Но почему-то казалось, что это было марой, глаза его не смеялись. Странное напряжение в голосе слышалось с того самого момента, когда он спросил, что с ней случилось.

— Я не ненасытная. Просто люблю, - сказала девушка, делая глоток кофе.

— Ладно. Завтра жду. Пока.

— До свидания, - сказала Элина и нажала на отбой.

Сейчас она допьет кофе и будет разгребать груду дел, которые теперь предстояло решить в связи с неожиданным больничным.

— Спасибо, Свет, - еще раз поблагодарила Элина подругу и нажала на отбой.

Девушка устало потерла лицо руками и посмотрела на часы. После звонка Александра Витальевича прошло три часа и сейчас было начало первого. За это время Элина успела принять душ, привести в некое подобие порядка квартиру, попутно отмечая, какие вещи брать в больницу. Сейчас она решала вопросы с университетом. В первую очередь, девушка позвонила старосте группы - Сергею и предупредила, что на этой неделе ее ждать не стоит. Вообще, сегодня был вторник и занятия проходили в обычном порядке, но Элине не нужно было в ВУЗ. Еще вчера ей декан сказал, что конференция - теперь ее головная боль. Конечно, Тарас Валентинович так не сказал, но подумал. В этом Эля была уверенна. Именно заморочки с этим мероприятием вывели вчера девушку из себя.

От большого количества проблем, которые навалились на нее за два с небольшим часа, разболелась голова, а она хорошо помнила, чем могут закончиться эти боли: очередным внеплановым лечением. Единственное, что радовало: в связи с отдаленностью от ВУЗа фирмы, с которой декан хотел заключить договор - не нужно было идти на лекции. Да и успеваемость у Эли была в пределах нормы, так что о чем, о чем, а об оценках - не стоило беспокоиться.

Наверное, соглашаясь на больницу, Элина на подсознательном уровне пыталась отделаться от приготовлений к конференции. Тарас Валентинович долго пытался заполучить в спонсоры эту фирму. И это ему все-таки удалось. Они университету - спонсорство, ВУЗ им - кадры. На том и решили. А вот конференция эта нужна была некоему Бондаренко Станиславу, который хотел “лично удостовериться в компетентности и хорошей подготовке студентов и выпускников университета”. Так он выразился, когда Элина в пылу спросила, зачем это вообще ему нужно. Девушка никогда не стеснялась говорить то, что думает и даже пожаловалась этому Станиславу на несправедливость студенческой жизни. На что он усмехнулся и спокойно объяснил свои намерения. Вообще, Элину мало волновала его политика, и она просто занималась своими прямыми обязанностями: выясняла все тонкости и уточняла чисто организационные вопросы.

Сейчас девушку радовало, что все это ее на этот раз обошло. Всю волокиту Элина предоставила Свете, которая с радостью согласилась взяться за дело хоть сейчас. Подруга сейчас вообще, отчаявшись найти счастье в делах сердечных, погрузилась в работу с головой. Принимала она любое задание от педагогов, помогала ученикам и носилась за деканом в поисках новой работы. С подобными конференциями Света не была знакома, в отличие от Элины, закаленной в этом деле. Но Светлана давно хотела попробовать себя в организаторской деятельности. Как-никак, они учились на менеджеров. Довольно распространенная и простая профессия, но учеба в этом университете открыла новые грани возможностей менеджеров. Конечно, для Эли эта профессия всегда казалась привлекательной, но она не думала, что все может быть настолько интересно. Может, дело было в хороших преподавателях, которые хорошо знали свое дело и умели заинтересовать молодых учеников? Вполне возможно. Одно Эля знала точно. Ей нравилось учиться именно в этом ВУЗе, нравилась специфика этой профессии, и отказываться от такого подарка судьбы она просто не имела права. В этот универ тяжело было попасть, потому что были слишком высокие требования к абитуриентам. Эле не казалось, что она такая уж умная. Наоборот, она делала все, чтобы в любой мелочи быть уверенной, никого не подвести, показать себя с лучшей стороны. Хотя, надо признаться, что лень одолевала ее очень часто и порой из-за нее девушка делала дела не днем, как все нормальные люди, а ночью, когда нагуляется и сделает все ей интересные дела.

Ладно. Главное, что Света согласилась. Лена, если что поможет. Та училась не с ними, а на экономиста, но ее “многогранность” не редко выручала всех троих. Вообще, их тройка казалась всем окружающим идеалом женской дружбы. В девочках гармонично соединялись красота, ум и “трезвость” рассудка. Причем, это все содержали в себе не все вместе взятые, а каждая по отдельности. Да уж, красавицы, как на подбор. Так сказала бы бабушка Элины.

Однажды бабушка выразилась так в присутствие Александра Витальевича.

— Да-а-а уж, - протянул доктор, - Красавицы, - это было сказано с иронией.

Элина прищурилась.

— Что вы имеете в виду? - зло бросила она.

— Вот, если бы не одна вредная девчонка - компания была бы просто идеальная.

— Я вредная? - спокойно спросила Элина, тыкая пальчиком себе в грудь, - Я не вредная. Я с характером.

— О да! - закатил глаза врач.

— Да-да-да. И этот характер помогает бороться с такими упрямыми врачами, как вы.

Света и Лена, которые присутствовали при всей этой картине аля “пытаемся все дружненько затащить Элю в больницу” уже еле сдерживали смех. Но пока просто тактично хмыкали в кулачки. При этом бросали пылкие взглядики на Горового.

— Хочешь об этом поговорить? - приподнял брови Александр Витальевич, - Ты имеешь какие-то ко мне претензии?

— А давайте поговорим!

Этот разговор тогда закончился в кабинете Горового этим странным: “Нет! Нельзя!”.

Мысли вернулись к их сегодняшнему телефонному разговору. Эля не сомневалась, что он понял, какое сладенькое она будет ждать.

Сейчас не время для воспоминаний. Не время. Нужно еще со Светой встретиться, чтобы посвятить ее во все тонкости. Не время.

Сейчас, идя по городу в наушниках, в которых звучала ненавязчивая музыка, Элина все-такине могла не улыбнуться, когда вспомнила, с чего вообще началось это сладенькое.

Со Светой Элина договорилась встретиться в небольшом кафе, где готовили потрясающий кофе. Сейчас как раз закончились занятия в ВУЗе и Света с Леной согласились подойти к их любимому кафе.

Сегодня было достаточно тепло, а “Уединение” уже оборудовало летнюю площадку. Элина решила подождать подруг здесь, а если те не захотят сидеть на летней площадке - переберутся внутрь.

Заказав лате, девушка обратила внимание на постоянное угощение. Так кафе, наверное, пыталось привлечь клиентов. Каждый день на столах было угощение разного вида. Бесплатно. Его можно было попробовать, даже если в итоге вы ничего не заказали.

Сегодня это были именно те конфеты, которые стали причиной ее большой любви к сладкому.

Сегодня в больницу приехали врачи со всего региона. Вокруг нее не было особой шумихи, так как стоило только сунуться докторам в палату Элины, неожиданно появился Горовой и спас от пристального осмотра, заявив, что в больнице еще полно других больных, которым нужно уделить внимание. Врачи недовольно побурчали, но ушли. А Элина, пообещавшая сохранять хоть видимость покоя, продолжила общение с друзьями. Да, посетители не допускались во время обхода. Но для Элины, знающую слабые места Александра Витальевича, в этом не было никакой проблемы.

А не надо было подставляться. Так бы она ему сказала, вздумай он возразить на ее заявление, что “сдаст главного врача другим работникам больницы, открыв тем глаза на непосредственное участие Горового в ее проделках”. На этом их спор всегда застывал и Эля выходила из него победителем. Пусть шантаж, зато какооой. Пусть она тогда попалась, зато выполнила порученное дело. Оправдала доверие, так сказать.

Александр Витальевич, пожалуй, был единственным человеком, который делал пребывание девушки в больнице сносным. Остальных же она сама развлекала. И глав. врач принимал в этом непосредственное участие. Когда персонал требовал наказать непослушную пациентку, личный доктор, потупив глаза в пол, сообщал, что Элина ничего такого не сделала, за что ее стоило бы наказывать. Ага! Да чего только стоит тот поднос с препаратами, который она уронила в руках медсестры, когда убегала от технички, у которой ведро упало с ее легкой ноги. А с чего ведро, полное воды, упало, не спрашивайте. Долгая история. Просто Александр Витальевич, зная “веселенький” характер своей пациентки и ее саму, не отказывающейся от новой заварушки, сам попросил стащить историю болезни одного пациента у гордого врача, который не мог поставить диагноз и отказывался принимать помощь. Карточку Чумакова Элина все же нашла и увела из кабинета того самого врача. Но когда она уже выходила из кабинета Олега Вячеславовича, тот разговаривал с медсестрой и успел заметить нарушительницу. Так что пришлось уносить ноги, одна из которых погрузилась в ведро с водой, которое так “удачно” расположилось возле кабинета врача. И если бы Элина пошла в изначально запланированном направлении, а именно туда, где стоял Олег Вячеславович, всего бы этого не случилось. Но, как говорится, лягушка везде мутняк найдет.

Так что сейчас, девушка имела рычаги давления на главного врача, а точнее, владельца частной поликлиники.

А главом он стал совсем недавно, правда пока только и.о. Несмотря на маленький опыт работы, у Александра Витальевича на счету была масса удачных операций и замечательное образование. Ну, и дядя - владелец престижной больницы. На вид доктору было лет 25, но никто не береться отвечать за цифру в его паспорте. Глубокие синие глаза и темный русый волос плюс классические черты лица - чистый аристократ. Но он не входил ни в какое сравнение с каким-то там представителем аристократии. А еще у этого мужчинки была замечательная фигура. Нет, это не был какой-то качок. В меру накаченные мышцы, довольно высок, а простые рубашки и джинсы - то, что нужно. Красавец, да и только. Неудивительно, что девчонки частенько наведываются к подруге.

Элина иногда так и застывает за разглядыванием этого мужчины. И чаще всего это происходит, когда он говорит ей нечто очень важное. Однажды девушка сделала такую глупость, какую сделала бы каждая уважающая себя девушка. Она пригласила его на свидание. Хм, глупо не воспользоваться такой возможностью. А было все так:

— Эля! Ты меня слышишь? - потормошил девушку за плечо предмет грез всех женщин на планете Земля. Хотя, может, и в той Вселенной засматриваются на этого мужчину.

— А? - улыбнулась та и залилась румянцем. Ее веником в мужской день в бане не смутишь, а этому удалось.

—  Все понятно, - ухмыльнулся Александр Витальевич, - Примешь таблетки, а все остальное, что ты пропустила мимо ушей, я скажу твоим родителям. Хорошо? - погладил он ее по щеке. При этом у него был такой странный взгляд, что у Эли сердце нервно дернулось в попытке сделать удар. Он дождался, пока девушка кивнет. А сделать это было весьма и весьма трудно, так сердце нервно дергалось, восстанавливая свой привычный ритм.

— Александр Витальевич, я приму эту гадость, - кивнула девушка на таблетки самого гадостного вкуса, какой только можно себе представить, - только если вы согласитесь на свидание. Со мной, - приподняла она брови, уточняя.

Он усмехнулся и направился в сторону двери. А эта непоседа не выдержала.

—  Знаете, фраза “мимо ушей” не про меня. Скорее, в одно ухо влетело, в другое вылетело, - виновато развела руками девушка. Александр Витальевич на это лишь хмыкнул и покосился на нее опять этим своим затуманенным взглядом.

Элина тогда сидела едва ли не час в одном положении, смотря в стену. Просто это все было выше ее понимания.

Правда, на свидание он все же пришел. У Горового было ночное дежурство, и мужчина пришел в палату девушки посреди ночи, зная, что та засыпает тяжело и только где-то ближе к двум часам ночи. С первых шагов у него на лице появилась широкая улыбка, а в руках у врача была замечена коробка конфет и сок. Нервный смешок сдержать не удалось, от чего доктор улыбнулся еще шире. Слава Богам, у Эли одноместная палата. Все-таки родители неплохо зарабатывали и могли себе позволить эту престижную больницу и палату. Так что никому не помешали врач и больная своим смехом и карикатурами, которые изображали при обсуждении рабочего персонала больницы.

Это было как раз в ночь перед выпиской. Девушка просто не знала, как бы смотрела в глаза мужчине, с которым половину ночи обсуждала его коллег и обвиняла всех врачей в черствости. Александр Витальевич попытался оправдать своих коллег (так как сам был заранее исключен из этого списка) тем, что это издержки профессии. Врач должен здраво оценивать обстановку и не дать пациенту спуска. Девушке пришлось после некоторого спора сдаться. Хотя, надо признать, сопротивлялась она только из природной вредности. Эле просто нравилось, как этот мужчина в пылу спора может взять за руку, стукнуть по лбу (легонько) или просто сделать мученическое выражение лица, когда она предоставляла новый аргумент.

Заснула девушка тогда на его коленях. При этом, она была в одной только легенькой пижаме из короткого топика и брючек. Даже халат не удосужилась накинуть, обрадовавшись сладенькому.

Да, Элина имела, что предоставить врачу в условие и именно поэтому сейчас наслаждалась компанией друзей. Но идиллию прервал тот самый доктор, назвав их компанию шумной.

— Это я весьма тактично выразился, - ответил он на грозный взгляд из-под ресниц всех троих.

“Все правильно. А чего он вламывается в палату и выгоняет моих друзей, говоря, что те мешают проводить обход своим диким смехом и чересчур громкими голосами”, - подумала девушка и готова была уже предоставить это обвинение в ответ.

— И вообще, заканчивайте здесь, время посещений давно уже закончилось. Вы мешаете Элине отдыхать. Вы что-то зачастили в последнее время к своей подруге, - прищурился Александр Витальевич.

— Так это мои девочки приходят вами полюбоваться. И не нужно так глазки-то выпучивать. Сначала покидаете колкие взглядики на их…хм…филейные части, а потом прогоняете.

— Элина! - зло посмотрел на девушку доктор.

—  А что Элина? Нечего у меня подруг отбивать, - возмутилась та, прижимая к себе Лену и Свету. Те румянцем уже обзавелись и осуждающе смотрели на подругу. Мол, чего ты мужчину смущаешь, он же все-таки твой врач. Элина на это ответила веселым хихиканьем и поддала подругам попятым точкам, согласившись, что им все же пора.

Глава 2

Ты ищешь счастья?

Ты ищешь чего-то лучшего?

Ты когда-нибудь чувствуешь опустошённость?

Ты боишься, что это может продлиться вечно?

Никому не говори об этом, не проговорись…

Судя по крику, раздающемуся из-за угла, день обещает быть долгим.

“Горовой, когда это тебе было скучно? Может, ночью в палате Эли? Или при очередном сюрпризе от этой девушки? Так что, пора признаться хотя бы себе, что ты с нетерпением ждешь, когда эта девица уже явит свой прекрасный лик в больницу”.

Такие диалоги с самим собой для Саши стали уже нормой. Нужен был какой-то стимул, чтобы прожить очередной день. Для врача день и ночь были неразличимы. Ориентировался он во времени только по счету дней, когда же Элина появится в больнице. Он ждал ее. Это можно было объяснить скукой, которая накатывала на больницу в отсутствие этой девушки.

Нет, ну а как еще объяснить такую странную потребность в ней? Не влюбился же он, в самом деле?

Хотя, любой нормальный человек, увидевший его вчера во время разговора с Элей, именно такие бы выводы сделал. Горовой сам был в шоке от своей реакции. Может, он испугался, как врач? После того, как девушка нажала на отбой (сам бы он ни за что первым трубку не положил), Саша еще полчаса сидел и смотрел в стену, а мысли тексли вяло, нехотя и все о том же. Или о той же. Гораздо позже он заметил, что канцелярские принадлежности в его кабинете не подлежат использованию. Первый карандаш Саша превратил в щепки еще в то время, когда в трубке послышался глухой удар и ругательства.

Нельзя словами описать его чувства в тот момент. Все тело напряглось как перед боем, а в воздухе повисло такое напряжение, что казалось, будто стены давят на тебя. Он чуть не упал в обморок от накатившего облегчения, когда услышал голос Эли. С ней все было хорошо, а объяснение “как всегда” - как нельзя точнее описывает талант девушки попадать в разные передряги. В тот момент он, кажется, испугался еще больше, поняв, что могло случиться что-то действительно серьезное.

Даже обижаться на девушку за ее “красивые” слова, которыми она щедро награждала, судя по всему неизвестного ей абонента, в тот момент казалось глупым. Он просто пропустил это мимо ушей. Тем более, он к этому уже привык. Главное, что с ней было все хорошо. Это главное.

Хотелось броситься к ней домой, взять ее за шкирку, встряхнуть хорошенько и спросить какого черта она с ним делает. Хотя, что она с ним делает? Горовой сам себя довел до такого состояния. Слишком привязался к ней. Если это, конечно, можно было назвать привязанностью.

Все. Это последняя стадия. Он начал влюбляться в эту непоседу.

Вчера он несколько раз останавливался на том, что держит руку на клавише вызов абонента “Флоренская”. Саша не помнил, каким образом взял телефон, как нашел в контактах Элину. Ему просто хотелось позвонить ей, в очередной раз удостовериться, что с ней все хорошо, она решит свои дела и приедет в больницу. Обязательно приедет. Он обещал ей сладкое. Воспоминание об этом сладеньком заставили его усмехнуться. В тот момент он готов был сделать для нее все, что она пожелает.

Господи! Наверное, это переходный возраст. Не может же он заглядываться на хорошенькую девочку. Он же взрослый мужчина, а ей хоть и двадцать, но она еще ребенок. У них небольшая разница в возрасте. Люди женятся с разницей в возрасте пять лет. Это же совсем ничего.

В этот момент Саша как раз вышел из-за угла и увидел занимательную картину.

“Ага! Девочка! Совсем еще кроха! Черт! Только этого сейчас не хватало!”

Горовой сейчас на чем свет стоит проклинал того умника, который в таком виде выпустил девушку из дома.

Элина стояла в паре метров от доктора, облокотившись на стену. На ней была простая хлопковая рубашка, кеды и короткие джинсовые шорты поверх котона. Короткие - это слабо сказано. Мини - тоже неподходящее слово.

Девушка с заинтересованным видом наблюдала за спором двух врачей. Те слишком громко спорили. А безразличная Элина могла, сама того не осознавая, показать, что она имеет к такому шуму непосредственное отношение. В руках же у нее были семечки, и она их активно щелкала, не замечая ничего вокруг, прям как на стадионе фанатичный болельщик.

— Что за шум, а драки нет?

— Подождите, сейчас будет, - сказала девушка в ответ на Сашино замечание. При этом она даже не повернулась в его сторону.

— Какая невоспитанная девочка. На твой ангельский характер, дорогая моя, нужно дьявольское терпение.

Элина, по-видимому, уже хотела возмутиться, но в этот момент решила все же повернуться.

— Ой, - смущенно потупилась девушка и попыталась спрятать семечки себе за спину. Действительно, только попыталась.

— Еще какой ой, - покачал головой Горовой, - Не поделишься?

Девушка молча поделилась с врачом своим лакомством.

— Я, кажется, понял, почему ты все время что-то жуешь.

— Почему же?

— Твой апетит, в отличие от голода, не утоляется.

—  В чем суть? - кивнул врач на продолжающих спорить докторов, которые даже не заметили приближения свого непосредственного начальника.

— Да эти два дура… эммм… врача пытаются решить, кому я достанусь. Точнее, к кому в отделение меня поместить.

— Ты будешь лежать в общей терапии. В чем тут проблема?

— Ну хоть одна светлая голова, - облегченно вздохнула Эля.

— А эти, что же, темные? - кивнул Саша на врачей.

—  Да у них оба полушария затемненные! - возмущенно взмахнула руками Элина в сторону резко замолчавших докторов. Девушка застыла на месте, - Я, пожалуй, пойду.

— А где родители? - уже вдогонку ей крикнул Горовой.

—  В бухгалтерии, пойду, обрадую. Наконец-то мне нашли место ночлега! - крикнула девушка. И, кажется, ее услышало половина больницы.

Ну, впрочем, веселье начинается. Идя к лестнице, она здоровалась со знакомыми. А незнакомые просто сбегали от нее в сторону. Один слишком впечатлительный пациент вообще за углом спрятался. На что Эля вопрошала, поднимая руки к потолку: “Господи! У меня что, на голове крокодил сидит?!”

Все привычно рассмеялись, весь персонал больницы. Только вот Саше было не до смеха. Как-то уж очень странно его тело реагирует на эту девушку. Нужно немедленно переодеть ее в какой-нибудь балахон, а то…

— Саша, почему в терапию, у нее же рентген сосудов головного мозга двухмесячной давности показал отклонения? Я давно говорил, что нужно ко мне переправить. Почему в общую? Нужно упор сделать на неврологию.

—  Нет. Пусть полежит в терапии. Сначала пройдет все анализы, а потом будем уже решать. Я так понимаю, вы ее уже на комплексное лечение затянуть хотите. Нет, пока не нужно, а то скандал нам гарантирован. Я вообще, если честно, мало что понимаю: все было хорошо, а теперь опять плохо себя чувствует, - добавил Саша уже тише.

— Помнишь, ей ВСД (вегето-сосудистая дистония) ставили. Может, осложнения?

— Нет, здесь что-то другое. ВСД болеет каждый второй, а таких сильных головных болей давление не дает. Ей же не 60 лет.

— Ладно, будем проверять, все-таки год назад на ней живого места не было. Может, мы что-то пропустили.

Саша согласно кивнул, но не хотел думать о чем-то плохом. Пропустить какие-то серьезные отклонения они не могли. Значит, появились осложнения на фоне многочисленных травм и не до конца восстановившегося организма.

Горовой посмотрел в ту сторону, куда скрылась девушка. Долго он гипнотизировал стену, но, видимо, его старания возымели эффект и из-за угла показалась фигура. К сожалению, не та, которую хотелось увидеть больше всего.

Горовой внимательнее присмотрелся, но не мог вспомнить, где мог видеть этого мужчину. Вроде, в больнице никогда не появлялся. Вот только голос знакомый и ну видел он его где-то и все тут… Молодой человек шел по больничному коридору, осматриваясь и попутно говорил по телефону, уточняя путь. Он повернулся в сторону Саши и Горвой вспомнил, откуда знал мужчину. На губах сама собой появилась улыбка.

Мужчина остановился в двух метрах от Горового и тоже застыл на месте.

Саша протянул руку для пожатия.

— Привет, Стас.

—  Горовой, ты?! - мужчина, будто не веря, пожал руку Саши, а потом резко потянул на себя, обнимая одной рукой, - Живой, зараза! - радостно воскликнул Стас, хлопнув Сашу по плечу.

— Да я, я! А вот мне кажется, что призрака увидел. Ты же должен быть в Италии. Какого черта?!

—  Да, я там дело начал, а потом сюда перебрался, когда шумиха улеглась. А ты, я смотрю, доучился. Молодец! Теперь доктор! - притворно восхитился друг.

— Доучился, только вот дядя на меня полностью больницу оставить хочет. Так что, мне бы сейчас кстати твое образование - экономическое.

— Ой, ладно, могу, если что, помочь. Только я знаю, что у тебя голова тоже не глупая. И дурная. Это я тоже знаю.

—  Ошибки молодости. Если я так поступил, значит, посчитал нужным, - немного нахмурился Саша, - Почему ты мне все время об этом напоминаешь. Вот несколько лет передышки от тебя и здесь опять появился. Ты, моя совесть, что ты за мной носишься?

— Нет, это, скорее, ты моя совесть, а я твой кошмар, - сменил Стас привычный шутливый тон на более серьезный. Впрочем, долго оставаться серьезным у этого, на первый взгляд взрослого мужчины, не получалось.

— А ты что здесь делаешь? Неужели заболел? - недоверчиво прищурился Горовой.

— Нет. Мне девушка одна нужна. Мне сказали, что я могу найти ее здесь.

—  Неужели жениться решил? - привычно равнодушно спросил Саша. Он знал, что если такое и случится, то только в особом случае. Хотя, кто знает, что за эти года могло произойти с другом.

— Нет, с этой девушкой я поговорю по делу, - приподнял брови Стас, - Ты быстрее на экономиста выучишься, чем я решу покончить со своей свободной, холостяцкой жизнью. Почему усмехаешься? Разве сам не такой? - стукнул Стас друга по плечу.

— Ладно. Ну а как девушку-то зовут? Может, помогу в поисках.

— Фло…

Ему закончить не дали.

— Мать пере мать! Ну почему всегда я, а?!

Мужчины повернулись на шум.

Элина, облокотившись на стену, придерживала свою ногу и потирала щиколотку. Горовой вздохнул и пошел к девушке, извинившись перед другом, у которого на губах почему-то появилась улыбка.

Возле девушки с жалостливым видом стояла пожилая женщина - техничка.

—  Что опять случилось, Эля? - взмолился Саша, опускаясь на корточки возле девушки и перехватывая ее ногу. Она попыталась сопротивляться, но Саша шикнул, прекращая сопротивления. Дав девушке немного выпрямиться, он начал осторожно массировать ушибленную ногу.

Не успела Элина что-то сказать, как заговорила техничка.

— Это я виновата, Александр Витальевич. Ведро упало, и на лестницу воды много вылилось. Элечка поскользнулась.

— Да ладно, Вера Никитична. Я сама хороша: неслась по ступеням, как угорелая.

Что всегда нравилось людям в этой девушке - она уважала окружающих ее людей, особенно пожилых, признавала свою вину всегда. Нууу, почти всегда. Элина всегда приветлива в независимости от настроения и было видно, как она любит своих родных.

А Горовой почему-то был уверен, что ее избраннику повезет - его она будет любить искренно. Александр хорошо разбирался в людях и мог позавидовать ее парню. Но не ему на что-то претендовать…

— А почему, спрашивается, ты неслась? - спросил Саша, продолжая массировать вздрагивающую ногу. Значит, болит.

— Я шла к Анне Петровне за ключом от палаты.

— Шла? - в насмешке поднял брови Горовой и посмотрел на девушку.

— Ну, хорошо, бежала. Но это же не наказуемо? - захлопала ресничками девушка.

— Ну как сказать…

— Кхм, - кто-то сбоку от них тактично кашлянул.

—  Оуууу! - протянула Элина и сползла по стеночке так, что их лица оказались на одном уровне, а ее нога по-прежнему оставалась в руках Горового.

Саша поднял голову и увидел веселого друга. Чего смеется, спрашивается.

—  Ах, да. Стас. Так как ты там говоришь, девушку зовут? - Горовой бережно поставил ногу Эли, у которой почему-то был обреченный вид, на пол и посмотрел на друга. Тот усмехнулся.

— Да вот она, - кивнул он на Элину.

—  Меня здесь нет, - отмахнулась девушка и резко встала. Но, видно, нога болела и девушка, не удержавшись, оперлась на вовремя протянутую руку Саши, - Я не собираюсь разгребать эту кучу дел, у меня больничный.

— У меня всего один вопрос, - поспешно сказал Стас.

— Да? - скривилась Эля и вытянула губы трубочкой.

— Да.

— Ладно, - махнула она рукой, - Только я все-таки схожу за ключом.

Девушка, растолкав их, прихрамывая пошла к кабинету зав. хозяйства.

— Ну ты даешь, Горовой! - воскликнул Стас.

— Что даю? - непонимающе тряхнул головой Саша.

—  Чаво, чаво? - выпучил глаза Стас, - У тебя под носом такая девушка ходит, ну, теперь уже прихрамывает, а ты все в холостяках ходишь.

— И что ж теперь женится, что ли? - усмехнулся Саша.

— Ну хоть как-то клинья подбей, а то я смотрю, ты что-то медлишь.

— А с чего ты вообще решил, что я что-то хочу делать?

—  Ну, не спишь ты с ней - это точно, - Саша сжал руки в кулаках, что не осталось незамеченным другом, - Ну, и не безразлична, как вижу.

—  Вот же оболтус! Ей до меня расти, и расти, - стукнул Стаса Горовой и наткнулся на взгляд, который говорил что-то насмешливое, вроде: “Да неужели?!”

В этот момент сзади мужчин раздался жуткий грохот. Стас и Саша обернулись.

Только девушка немного отошла от врача и Бондаренко, она почувствовала сильное головокружение. Мир перед глазами раздвоился, стены зашатались, а ноги просто отказывались идти. Элина попыталась остановиться и восстановить равновесие. Ближайшей опорой послужила тележка с медикаментами и шприцами. Эля попыталась ухватиться, облокотиться на эту единственную опору, но рука не дотянула и всего лишь задела тележку. Девушка почувствовала, как падает, а когда очнулась уже на полу, поняла, что чудом не ударилась головой. Правда, та все равно отказывалась хоть что-то понимать. Странная затуманенность в глазах мешала рассмотреть окружающий мир, а сквозь какую-ту плотную завесу, Элина услышала обеспокоенный выкрик Александра Витальевича.

—  Нашатырный спирт! Быстро! - девушку немного колыхнуло, и она ощутила на своем теле руки Горового, - Элина, - тихо сказал врач практически на ушко девушке, - не вздумай терять сознание. Слышишь, девочка? Держись. Давай вдохни, - он подсунул ей под нос какую-то вонючку, но девушка попыталась отмахнуться от этого ужасного запаха. Александр Витальевич убрал ватку, а в голове все же немного прояснилось.

Элина почувствовала, что ее отнимают от твердой поверхности пола и открыла глаза. Она была на руках у Горового. Эля что-то недовольно пробурчала, но ее “возмущению”, которое так было похоже на слабое мяуканье, не вняли.

— Тшшш, сейчас мы дойдем до палаты, и ты отдохнешь, Эля. А то что-то ты себя загоняла. Меньше нужно нервничать, меньше экспрессии. Меньше, - совсем шепотом на ухо девушке сказал врач. А затем произнес громче, - Анна Петровна, откройте, пожалуйста, тридцать восьмую палату. Стас, ты не очень торопишься? - спросил Александр Витальевич, а затем, видимо, дождавшись какого-то ответа, продолжил, - Тогда подожди меня в тридцатом кабинете, на третьем этаже. Тебя проведут.

Закончив раздавать всем поручения, Горовой пошел к лифту, а потом, вспомнив, что тот сейчас проверяют рабочие из специальной службы, повернул к лестнице. Его не волновало, что на третий этаж придется нести девушку на руках. Наоборот, хоть так он мог быть ближе и лично позаботиться о ней.

А что Эля? Она удобней устроилась в таких надежных и теплых объятиях и устроила свою головушку на груди у доктора.

—  Только не уроните, а то я вам счет предоставлю за нанесение телесных повреждений. Ах да, еще и моральный ущерб. Так вы до конца жизни от меня не отделаетесь, - устало пробормотала девушка.

—  А я и не против, хоть до смерти. Не уроню, не переживай. Тебя не уроню, - услышала Эля шепот, находясь уже где-то на грани между сном и явью.

А буквально через пару минут голова девушки коснулась подушки. Элина опять провалилась в сон. Почему-то он решил накинуть свои легкие крылышки на девушку именно сейчас, а ведь совсем недавно она бегала по больнице и опять портила всем жизнь. А сейчас… Сейчас хотелось просто поспать.

После нескольких часов выматывающих анализов, Горовой все же добрался до своего кабинета. Только сейчас он вспомнил, что его ждет Стас.

Когда Саша зашел в кабинет, Бондаренко, как ни странно, все еще находился там. Стас говорил с кем-то по телефону.

—  Хорошо, разберетесь без меня сегодня? Тогда до встречи, - и он положил трубку. Затем резко обернулся и спросил у Горового в лоб, - Что происходит, твою мать? А, Саш?

Горовой подошел к окну и устало потер лицо руками, а затем закурил. Он был врачом, но кто сказал, что у врачей не бывает вредных привычек. Саша курил. Курил, как многие мужчины. А за эти часы он испытал столько всего, что никотин был просто необходим.

— Саш, я думал она просто на каком-нибудь плановом лечении, проверке. Только на ней в тот момент… на ней лица не было. На нее больно смотреть было.

— Больно… - тихо произнес Горовой.

— Что? - переспросил друг, не услышав.

—  Больно, - повторил Саша, а затем просто рухнул на пол и облокотился спиной на батарею, - Ты не представляешь себе, как больно смотреть на этого совсем еще ребенка каждый раз, когда она приходит ко мне во время жуткой головной боли или просто уставшая с таким лицом, будто не спала неделю. Хотя, - Горовой сжал пальцами переносицу, - что я говорю? Она и так практически не спит. Звонит посреди ночи и спрашивает, что можно принять, чтобы хоть чуть-чуть поспать перед трудовым днем. Жутко извиняется за столь поздний звонок, потом пытается положить трубку, но звонит, понимаешь? Звонит, потому что выбора нет. Нет сил у нее терпеть дикую головную боль, а у меня нет сил раз за разом смотреть в эти уставшие глаза, в которых постепенно угасает жизнь. Нет, у нее, возможно, все еще впереди. Только вот в таких случаях, как сегодня, я ничего не могу гарантировать. Ни-че-го, - по слогам сказал Горовой, немного ударяясь головой о батарею.

— Но…как? - Стас сел на стул и оперся локтями на свои колени. Затем выжидающе посмотрел на Сашу.

А что Саша? Он ничего не мог. Только начать все с начала. Нужно было хоть кому-то знать. Перед Элиной он покается позже. А если Стас собирался действительно как-то там сотрудничать с девушкой по каким-то там их делам, то…

— Сейчас магнитно-резонансная ангиография показала, что сосуды у Элины максимально сужены. Это приводит к тому, что в головной мозг попадает меньше крови, он плохо снабжается всеми необходимыми веществами и как следствие - обморок. И это в лучшем случае. При ее диагнозе - ВСД по гипертоническому типу - нет особых отклонений, которые могли бы привести к обмороку, но, видно, перенапряжение дало о себе знать. Организм не выдержал нагрузки. Я ей много раз говорил, что нужно больше отдыхать, хочется спать - пусть спит, хочется плюнуть на учебу - пусть плюет. Только пусть она не усложняет себе жизнь, пусть просто живет. Сейчас проявилось что-то гораздо более серьезное, чем какая-то дистония, но я пока не знаю что.

Ее привезли к нам год назад. Это был полутруп. Я ее оперировал. Я тогда вообще не знал, можно ли ее спасти. Эля потеряла слишком много крови: литр, при том, что минимальной кровопотерей, представляющей угрозу для организма, является 500 мл, а человек умирает при потере 2 л крови. Я не знал ничего. Просто делал свою работу. Девочка выжила, как видишь. Только вот, потеря крови - не единственная ее проблема. Сломано три ребра, пробито правое легкое, ушиб ноги. Сейчас это, конечно, постепенно все зажило, но ничего не проходит бесследно. Я не знаю, сколько я тогда вбухал в нее обезболивающего, только на нее смотреть больно было, как ты выразился. А от больших доз снотворного и обезболивающего потом трудно отвыкать, когда все тело ломит и ослабло после продолжительного лежания. Девочка быстро оклемалась, слава Богу. Бегает и еще меня в авантюры разные втягивает. Или я ее. Не важно. Важно то, что если сейчас серьезно не взяться за нее - потом может быть поздно. И я этого боюсь. Очень.

Горовой спрятал лицо в ладонях. Опять хотелось найти тот угол, куда можно было забиться и забыться.

Единственное, что удерживало Горового в его профессии - Элина. Так бы он уже давно стал полноправным владельцем этой частной поликлиники и на медицину, наверное, не было бы времени.

— Ну, Стас, как история? - горько усмехнулся Саша, - Нехило так, да?

— Так что же тогда произошло? Год назад?

Горовой встал с пола и опять отвернулся к окну, зажигая новую сигарету.

—  Никто этого не знает, кроме Эли. Ко мне пару раз приходил следователь и уточнял диагноз. Родители подали заявление в милицию о нападении. Это единственное, что сказала Элина, когда хоть немного пришла в себя. Позже - совершенно отказалась говорить на эту тему и сама лично хотела забрать заявление, но родители не дали. Единственное, чего она добилась - дело приостановили, но следствие продолжается. Я не знаю, на каком оно сейчас этапе, я уже полгода об этом ничего не знаю. Но я даже сейчас готов найти этих уродов и заставить их почувствовать все то, что чувствовала она. Размазать так, чтобы они сломались. Она не сломалась, выстояла. А те, кто с ней это сделал, уверен, не выстоят и минуты, - Саша с такой силой ударил кулаком по откосу, что там даже вмятины небольшие остались. Костяшки подозрительно защипало. Горовой размял пальцы и горько усмехнулся. Сейчас его злость никому лучше не сделает, никому не поможет. А ему еще нужно сходить к Эле. Наверняка она уже проснулась. После того, как они вернулись после очередного анализа в палату, девушка скрылась под одеялом, заявив, что ее сон незаконно прервали. Действительно, ведь после обморока ей даже не дали толком отдохнуть, сразу повели на МРТ. А сейчас пора уже принимать лекарства, да и капельницу не мешало бы поставить, успокоить буйную нервуную систему. Так и до стрессовой атаки недалеко.

— Оуу, братец. Ты, я вижу, форму не теряешь, - положил руку ему на плечо Стас, отвлекая от мыслей.

—  Да, я не помню, когда вообще последний раз сбегал с этой больницы. Хоть просто отдохнуть, а ты мне о каком-то там… Да ну тебя, - махнул Саша на друга рукой и пошел к двери, - Слушай, ты меня не жди. Давай как-нибудь потом встретимся. Я твой номер у Эли возьму. Он же у нее есть? - приподнял брови Саша.

— Да, есть. Только я не собираюсь ждать, пока ты освободишься. Завтра, в пять вечера, в клубе, - усмехнулся Стас и вышел из кабинета, попутно прихватив пиджак со спинки стула.

В который раз ударяя по боксерской груше, Саша уже ничего не замечал вокруг. Казалось, все мысли смешались. Прокручивая в голове снова и снова последние годы своей жизни, он понял, что еще немного - и смысла жизни нет. Все настолько осточертело, что не хватало сил сопротивляться течению. Жизнь несла его сама. Он подчинился судьбе, сказал: “Делайте со мной все, что хотите. Мне все равно!”. Но не может же человеку плевать на свое будущее? Горовому казалось, что может. Работа, пустая квартира, работа…Эля. Да, смена дня и ночи для него определялась наличием Эли рядом. По-другому как-то не получалось последний год. Он, правда, хотел, чтобы девушка выздоровела, не попадала больше в больницу по состоянию здоровья. Но он эгоист. Он понимал, что девушка выздоровеет, и он, возможно, никогда большее ее не увидит. Родители ее говорили, что когда Эля немного оздоровит и закончит учебу - поедут в Россию, может быть. “Но это только может быть”, - повторял сам себе Горовой. Он уже на сто процентов был уверен, что хочет видеть Элину рядом все время. Всегда. Невозможно влюбиться в человека за год непостоянных встреч. Нет, влюбиться, может, и можно, но вот полюбить…. Так умудрился только он. И уже признался давно в этом сам себе. Только вот хватит ему сил и смелости, чтобы сказать это еще кому-то?

Саша кинул взгляд на наблюдающего за ним друга. Нет, он пока не собирался тому ничего говорить. Стас хорошо ему помог. Вытащил в клуб, заставил вспомнить былые навыки.

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 447 | Нарушение авторских прав