АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Политический процесс: попытка концептуализации понятия

Прежде чем браться за анализ закономерностей и специфики, политического развития России, есть смысл разобраться в том, как вообще изменяются и эволюционируют политические системы. Решение частных задач, как известно, невозможно без соответствующей общеметодологической и концептуальной основы. Общее – не просто вместилище единичностей, но и ключ к их интерпретации. Поэтому исходным пунктом политико-процессуальной теории должно стать уточнение и ранжирование ее базовых категорий.

По нашему мнению, в ряду дефиниций, отражающих различные формы и состояния политической динамики, таких как «развитие», «переход», «трансформация», «модернизация», «изменение системы», «смена системы», «реформы», «кризисы» и др., «политический процесс» выступает в качестве родового, предельно широкого понятия, означающего все доступные эмпирическому опыту формы движения социально-политической материи, все явления политической жизни в их пространственной и временной протяженности. При этом остальные категории политико-процессуальной теории отражают его структурные составляющие, отдельные стороны и свойства, уточняют и конкретизируют в общем-то абстрактное, лишенное количественной и качественной определенности понятие политического процесса. Стало быть, концепт политического процесса выступает как исходный пункт этой теории, где все другие единицы понятийного ряда должны быть ранжированы по степени обобщения и соотнесены по принципу функциональной взаимозависимости и дополняемости. В итоге образуется категориальная решетка, представляющая собой абстрактную модель системной политической динамики. Это – необходимое условие, без которого проблематизируется реализация не только аналитической, но и коммуникативной функции концепта, которая обусловлена тем, что в координатах той или иной политической культуры понятие «политический процесс» выступает в качестве одной из универсалий, посредством которых обеспечивается диалог индивидов и групп. Эта универсалия создает возможность социальным и политическим субъектам разговаривать на одном языке, приписывать политическим явлениям одни и те же смыслы, не обязательно договариваясь при этом.

Такой подход логически вытекает из понимания политического процесса как атрибута политической субстанции, формы и способа ее существования во времени и пространстве. Он опирается на общенаучное понимание процесса как последовательной смены явлений, состояний в развитии чего-нибудь (лат. processus — продвижение) и как совокупности последовательных действий для достижения какого-либо результата [4]. Оба значения фиксируют существенные стороны развития всех социальных явлений, включая политические. Если принять за аксиому, что всякий социальный процесс есть последовательная смена состояний определенной части социальной действительности, то он, в сущности, суть форма движения социальной материи. Поскольку движение – онтологический атрибут всего сущего, то и любое явление общественной жизни можно и нужно рассматривать как процесс, что выводит это понятие в разряд базовых в ряду аналитических категорий, описывающих те или иные виды социальных систем.

В динамической интерпретации любой общественный феномен – экономика, политика, мораль, культура, власть, деньги, социальный институт и т. д. – оживает, обретает объемность, вписывается в среду своего обитания. Будучи производным от категории «движение», понятие «процесс» конкретизирует его, придавая определенность движению как таковому через присущие процессу структуру, упорядоченность, направленность, последовательность, темпоральность.

В переложении на политику приведенное выше понимание процесса представляет ее как непрерывное движение, возникающее в процессе взаимодействия политических структур и агентов. В этом ракурсе феномен политики предстает как процесс постоянных изменений состояний и характеристик политической системы, описываемый в категориях «субъект», «объект», «цель» и «средства» социального действия. Как говорит немецкий политолог Р. Майнтц, «политика есть процесс переработки проблем, но не только, ибо включает также причины, цели, средства, результаты и действующих актеров»[5]. Если в этой триаде хотя бы один из компонентов имеет политическую природу, то и процесс в целом приобретает политический характер. Иначе говоря, социальное взаимодействие можно квалифицировать как политический процесс, если его участниками выступают политические субъекты (партии, группы давления органы власти, их представители и т.п.), если объектом воздействия выступают властные институты, если участники процесса стремятся реализовать свои интересы средствами политики. «Не все в обществе политическое, но почти все может стать таковым, если связано хотя бы с одной из этих составляющих политики»[6].

Как видим, политический процесс есть единство субъективного и объективного. Субъективные устремления его участников связаны с их реальными интересами и, в конечном счете, направлены на завоевание или удержание политической власти, на воспроизводство или изменение политической системы. В политическом процессе субъективное опредмечивается, объективируется в реальных изменениях социально-политической действительности, хотя эти изменения далеко не всегда тождественны субъективным намерениям и ожиданиям. Таким образом, содержание политического процесса образует опосредованная политическими отношениями и объективированная в социальной реальности мотивированная целеполагающая деятельность различного рода субъектов по поводу производства и присвоения политических ресурсов. Раскрывая содержание политики через реализацию ее субъектами своих функциональных ролей, политический процесс демонстрирует, как осуществление этих ролей воспроизводит, изменяет или разрушает различные элементы политической системы, показывает поверхностные или глубинные ее изменения, переход от одного состояния к другому.

Если анализ содержания процесса позволяет понять что происходит, то анализ его формы отвечает на вопрос как это происходит. Именно формальная сторона политического процесса воплощает в себе его характер, структуру, причинно-следственные зависимости, пространственные и временные характеристики, линейные и циклические закономерности, точки бифуркаций и катастроф, фазы переходов и т.п. Поэтому любое определение будет не полным и не существенным, если не зафиксирует и содержательную и формальную составляющие политического процесса.

В современной отечественной литературе политический процесс определяется как последовательная смена состояний социально-политической действительности в результате совокупной деятельности политических субъектов, обеспечивающих формирование, функционирование воспроизводство и изменение существующей политической системы путем осуществления своих ролей и функций в сфере властных отношений. В широком смысле это – форма функционирования эволюционирующей в пространстве и времени политической системы, в узком – локальный процесс определенного характера, масштаба и протяженности (выборы, формирование какой-либо партии или коалиции, политический кризис, демократизация и т.д.)[7]. Очевидно, что такое определение политического процесса в принципе удовлетворяет указанным выше требованиям и может служить основанием для систематизации понятийного ряда, описывающего свойства и закономерности политической динамики.

Нельзя, однако, утверждать, что в ученом сообществе существует консенсус относительно сущности рассматриваемого феномена. Тому можно найти множество объяснений, одно из которых состоит в том, что в потоке жизни политика предстает как нерасчлененная объективная реальность, где динамика и статика. форма и содержание сосуществуют как единство противоположностей, не мыслимых друг без друга и вне присущего им контекста. Из этой целостности проистекает выраженное в политическом языке серьезное методологическое затруднение, связанное вычленением различных составляющих политики. Часто его стремятся обойти за счет обобщенных формул, не содержащих указания на существенный признак явления, вследствие чего смысловые различия между ними размываются, а терминологические ряды превращаются в тавтологические.

К этому добавляется и проблема адекватности смыслов, возникающая на стыке различных лингвистических систем. Политическая лексика пока столь плюралистична, что сопряжение подходов и дискурсов, если шире – проблема общего языка, на котором могли бы говорить ученые и политики – остается одной из главных проблем для политической теории. Отсюда следует, что без соответствующей лингвистической и содержательной политологической переработки перенос принятой в западной политологии терминологии может внести в отечественную науку изрядную путаницу. Скажем, толкования «polity» (в русской транскрипции – «полития») могут варьироваться от предельно узких (одна из форм правления по Аристотелю или современные западные демократии по Р. Далю) до предельно широких. В другом случае за разными словами обнаруживаются одни и те же сущности.[8] В итоге множатся пустые тавтологии.

Для иллюстрации сказанного сошлемся на англо-американский «Словарь политического анализа» Джека Плейно, Роберта Риггса и Хелены Робин[9]. Здесь polity (полития) предстает как политическая организация того или иного общества. Это может означать либо государство и всю совокупность граждан конкретной страны, либо совокупность институциональных форм и процессов, посредством которых осуществляется управление данной страной. Это понятие может быть отнесено и к высокоорганизованной государственности и к весьма примитивному обществу, где едва обозначились контуры признанной политической власти. Термин «полития – пишут авторы – употребляется во многих контекстах наряду с терминами «политическая система» или «государство» по принципу взаимозаменяемости. Он часто фигурирует в дискуссиях о формах или типологиях политических систем в особенности, когда преследуется цель классифицировать политические системы в их целостности, а не конкретные институты, группы или политические подсистемы внутри того или иного общества.

С политико-процессуальной точки зрения представляет интерес и приводимое в словаре определение politics (политика), как «деятельности, связанной с принятием и проведением в жизнь решений, наделенных достоинством уполномочия со стороны общества, для которого они принимаются. Подчеркивается, что термином «политика» обозначается деятельность или процесс, тогда как «политическая система» подразумевает наличие структур и типовых (patterned) отношений. Ее отождествляют с оказанием влияния, борьбой за власть и конкуренцией между индивидами и группами по поводу распределения внутри общества вознаграждений и «благ». Она также охватывает процесс социального руководства, включая выдвижение и достижение коллективных целей. В многочисленных своих обличьях: в виде деятельности по принятию решений, распределению благ, выдвижению целей, социальному руководству, соисканию власти, осуществлению конкуренции интересов и оказанию влияния — политика может проявиться внутри любой общественной группы. Однако в политическом дискурсе ее в большинстве случаев относят скорее к сфере публичных действий и распределительных мер (policies and allocations), чем к процессам внутри частных организаций.[10]

Составители словаря полагают, что в этой описательной форме термин «политика» остается удобным обозначением множества видов человеческой деятельности, занимающих политолога, но признают его ограниченность как инструмента анализа из-за аморфности и широты концептуального содержания. С этим трудно не согласиться. В подобных определениях качественные различия между политикой, властью, деятельностью, процессом, социальным управлением и прочими политическими феноменами размываются настолько, что предметное поле политического анализа попросту исчезает. Это – движение вспять к недифференцированному политическому знанию. Объяснение политики через перечисление ее функций (управление, поддержание порядка, распределение ресурсов, разрешение внутренних и внешних конфликтов и т.д.) ради возможно более полного, определения не имеет конца и, стало быть, смысла. Телеологическое объяснение политики через ее цели дает не менее длинное и малосодержательное из-за избыточной конкретности перечисление.

Способ, коим пытаются разрешить это затруднение некоторые политологи на Западе, состоит в аналитическом расчленении политической субстанции на формальную (институциональную), содержательную и процессуальную составляющие, которое выражается триадой: polity – policy – politics [11].Обобщая существующие на этот счет высказывания, Ю.Хартманн описывает их следующим образом[12].

Polity – политическая сфера в широком смысле слова, которая включает политические и «около политические» структуры, нормативный порядок, политическую инфраструктуру. Иначе говоря, это – совокупность структурных предпосылок политической деятельности, ее каркас, состоящий из властных институтов, связующих их коммуникативных и функциональных связей, каналов, по которым протекает политический процесс. Если исходить из политических реалий современных государств, то целесообразнее раскрывать содержание polity, исходя из «широкого понимания конституции», которую следует трактовать как присущую любому политическому сообществу совокупность основополагающих форм и норм государства, законов, регулирующих политическую жизнь сообщества.

Policy (мн. число – policies) – «содержательный параметр, определяющий цели, задачи, предмет политики и конечный результат (результаты) политического процесса. Это понятие означает также определенные сферы политики (социальная, экономическая экологическая, международная и т. д.)».[13] Таким образом, policy структурируется по сферам политического управления. Эти функциональные сферы американский политолог Т.Р.Дуе, предложил именовать политическими полями, каждое из которых являет собой пространство специфических проблем. В таком пространстве политический процесс воспринимается прежде всего как процесс решения проблем средствами политико-административной системы, т. е. в функциональном смысле как политическая деятельность (policy making). Изучение политических полей – это поиск ответов на как минимум три вопроса: «что правительства делают, почему они это делают и к чему это приводит?»[14]. Другими словами: каково содержание государственной политики, каковы определяющие ее факторы, причины, предпосылки, какие результаты и следствия в итоге возникают?

politics –динамическое измерение политики. Политика – пишет Янн Вернер – не может быть понята лишь из ее формы и содержания. Все формы власти, формальные и неформальные способы закрепления политического порядка, действия политиков, государственной и партийной бюрократии, взаимодействие общественного мнения и законодательства, стратегии достижения политических должностей и т. д. следует рассматривать как политический процесс. Все эти составляющие политики – polity, policy, politics – нужно различать (unterscheidbare Dimensionen), но это не означает, что в политической реальности они существуют в чистом виде независимо друг от друга. Во временном и материальном смысле они неразрывны, ни одно из измерений политики не является преимущественным и не может рассматриваться изолированно. Лишь комплексный подход может увенчаться значимым результатом в познании политики.[15].

Признавая бесспорность этих рассуждений в части, касающейся применения анализа и синтеза, индукции и дедукции в политических исследованиях, отметим, однако, что и они не приближают нас к феноменологическому определению политического процесса. Общий недостаток всех этих толкований в том, что они не конечны, и сами нуждаются в дальнейших определениях, особенно тождества, которые не столько определяют, сколько замещают политику. Они часто неспецифичны для политики, поскольку ее функции и цели может определять любое другое смежное общественное явление – право, идеология, экономика, природные и географические факторы и т.п.

И уж конечно такой подход нисколько не проясняет природу политического процесса. Утверждение, что политика это – процесс, а политический процесс – это политическая деятельность, фиксирует взаимосвязь различных свойств и форм политического, но не более. Оно не раскрывает самостоятельной сущности процесса как пространственно-временного параметра политической деятельности, без учета которого, логика политической жизни не постижима. Ведь поведение политических субъектов и плоды их усилий зависят не только от их интересов, устремлений и методов целедостижения, но и от рядоположения акций и интеракций на шкале времени (какое событие предшествовало и какое последовало, какое выступает предпосылкой, какое следствием), от темпорального характера политической активности (умеренность и радикализм, между прочим, – чисто временные характеристики), от диспозиции субъектов (приближенность к центрам власти или удаленность от них, конфигурация блоков и коалиций и т.п.). Между тем, это обстоятельство часто не берется во внимание и включение процессуального сюжета в содержательный контекст политики как бы снимает вопрос о самостоятельном определении политического процесса. Видимо не случайно в западных словарях и справочных изданиях нередко отсутствует определение политического процесса[16].

Решение проблемы, как нам представляется, состоит в выделении универсальной абстрактной сущности исследуемого явления – его принципиального начала, что избавляет от частных, неполных, определений и перечислений и позволяет выработать обобщенную формулу, определяющую сущность политического процесса и отдельно собрать его конкретные виды, формы, относительно которых возможны соответствующие частные определения. В качестве такой универсальной формулы можно предложить следующее феноменологическое определение, вытекающее из предыдущих рассуждений. Политический процесс суть универсальный базовый концепт теории политических изменений, охватывающий все мыслимые формы движения политической материи, которые проявляются и опредмечиваются в политических институтах, отношениях, событиях и изменениях, рядорасположенных в координатах социального пространства и времени сообразно закону причинно-следственных связей.

В такой трактовке процесс предстает как оппозиция акту или факту, в которых явление или феномен предстает в снятом виде как субстанция, «очищенная» от собственной предыстории. В процессе же, напротив, те же явления и факты политической жизни предстают как промежуточный или конечный, случайный или закономерный, спонтанный или спланированный, прямой или опосредованный итог череды причинно связанных событий, возникающих из акций и интеракций политических агентов. Здесь акценты смещены к проблемам обусловленности генезиса и эволюции политических институтов и систем, к тайнам их рождения и смерти. Упрощая, скажем так. Если статический анализ политических феноменов позволяет выяснить что это такое, то процессуальный – отвечает на вопросы: как оно возникло и что с ним происходит?

Таким образом, предложенное определение представляется достаточно функциональным, по меньшей мере, в трояком отношении:

— для построения типологических и терминологических рядов как предельно широкое понятие, под которое подводятся все частные определения;

— для интерпретации и систематизации направлений и концепций, на которых строится анализ системной политической динамики;

— как принцип и методологическое обоснование каузального анализа политических систем.

Для начала обратимся к типологии политических процессов.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 657 | Нарушение авторских прав