АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Выводы для психотерапии

Какие же выводы для клинической практики следуют из изложенной выше концепции?

Во-первых, важно понимать, что симптомы пациента, пришедшего на терапию, могут иметь разный смысл в зависимости от своего происхождения. Мы можем иметь дело либо с психическими нарушениями, вызванными неблагоприятными условиями жизни и раннего развития, либо с нарушениями психологическими – болезнями души, сутью которых является утверждение высших ценностей и смыслов.

Диагностически отделить одно от другого крайне непросто, учитывая то, как невроз коварно использует внешние условия, чтобы скрыть свое истинное происхождение.

Скорее всего, в работе с пациентом мы находимся не в ситуации или/или, а в ситуации и/и, а поэтому важно избежать противопоставления двух разных точек зрения на его симптомы.

Поскольку окружающий нас мир неидеален, то это приводит личность к определенным сложностям и ограничениям, порожденным внешней средой. Но очень важно в определенный момент уловить, как травма психическая становится травмой психологической, как то, что было внешним, может быть использовано в качестве материала для невротического духовного поиска.

Различие в источниках происхождения симптомов и страданий пациентов предопределяет и разные стратегии психотерапии.

В случае психических нарушений – создание корректирующей среды, которая помогла бы пациенту получить новый опыт, которого у него не было ранее. Это можно передать при помощи метафоры роста и развития растения. К примеру, растение росло в плохих условиях, – ему не хватало влаги и света, – и выросло оно чахлым. Если изменить условия – добавить света, поливать, ухаживать, – то растение пышно расцветет. Образ терапевта как родителя другого типа – яркий пример стратегии работы в данной парадигме.

В другом случае, когда мы имеем дело с психологическими нарушениями, т. е. с болезнями души, стратегия работы направлена на признание и принятие пациентом реальности, на развитие у него способности интегрировать в своей жизни реальное и идеальное и тем самым освободиться от господства Абсолюта.

Чтобы это пояснить я использую сюжет сказки о Золушке. Этот сюжет настолько известен, что это избавляет меня от необходимости его пересказывать. (Прошу только не путать сказку Ш. Перро со старым советским фильмом по сценарию Е. Шварца).

Золушка – героиня, которая живет в двух полярных мирах – как бедная несчастная девушка, которая занимается черной работой (собирает золу) и как невеста принца. Оба эти мира в сказке абсолютизированы. Один – как безусловно плохой (травматический), а другой – как безусловно прекрасный. Изначально Золушка живет в земном мире, грязном и грубом. Она вынуждена выполнять тяжелую безрадостную работу и терпеть постоянное унижение (буквально быть ниже, т. е. ближе к земле). У нее даже нет собственного имени, что только подчеркивает абсолютизацию ситуации.

Другой мир, куда Золушка попадает благодаря фее – мир идеальный, возвышенный. Он светлый, в нем царит изобилие, и чтобы воспользоваться его дарами, не нужно прилагать каких-то усилий. Главный представитель этого мира в сказке – принц, который как персонаж весьма абстрактен – мы почти ничего не знаем о нем как о человеке, кроме того, что он прекрасен. Точно также и Золушка во время визитов во дворец предстает перед нами как эфемерный образ прекрасной незнакомки. Принц и Золушка, также как и наши абсолютные принципы, которым мы поклоняемся, прекрасны, но безлики и абстрактны.

В мире идеалов нет места чему-то личному и конкретному.

Побывав в идеальном мире однажды, Золушка хочет оказаться там вновь и вновь, но ей удаются только краткосрочные визиты. Каждый раз она вынуждена возвращаться в прозаическую и непривлекательную повседневность. Постоянно находиться в абсолютном мире невозможно, и качели полярностей раскачиваются туда-сюда.

Финал сказки хорошо известен. Во время своего последнего визита во дворец Золушка обронила туфельку (очень символично то, что это происходит именно в моменте перехода из одного мира в другой). Благодаря этому, принц находит понравившуюся ему девушку. Именно туфелька оказывается тем предметом, который связывает две реальности воедино. Это единственное реальное свидетельство существования прекрасной незнакомки, буквальное подтверждение ее существования воплоти.

Таким образом, в финале интегрируются две ипостаси Золушки – девушки, выполняющей грязную работу, и невесты принца. Противоположности перестают конфликтовать, т. к. каждая из них оказывается не чем-то абсолютным, а частью целого. Девушка, собирающая золу – это невеста принца, а невеста принца – это девушка, собирающая золу. Совершается переход от или/или к и/и.

Я думаю, что история Золушки – хорошая метафора терапевтической работы в ситуации невроза. Главная задача терапии здесь – помочь пациенту найти ту самую туфельку, которая позволит ему обнаружить и принять реальность, преодолев тем самым господство Абсолюта.

P.S.

Я допускаю, что вполне может возникнуть вопрос: а как все написанное соотносится с классической теорией гештальт-терапии?

На мой взгляд, ответ будет зависеть от того, сможем ли мы в классической теории гештальт-терапии найти место такому понятию как «душа» и тем самым выйти за рамки рассмотрения человека только как биологического организма.

Лично для меня дальнейшие размышления в данном направлении представляются очень интересными, перспективными и открывающими.

Дата добавления: 2015-05-19 | Просмотры: 572 | Нарушение авторских прав