АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Пётр Разуваев

Синдром гладиатора

 

© П. Разуваев, 2011

© ООО «Астрель СПб», 2011

 

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

 

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

 

Пролог

 

Я сидел в очередном «самом старом» баре Амстердама и занимался спортом. В дословном переводе с голландского упражнение называлось «удар по башке» и заключалось в следующем: заказываешь пару порций местного джина, бокал пива и употребляешь всё это единовременно. Чуть окультуренный вариант «ерша», типично голландский способ времяпрепровождения. К джину я взял бельгийское «белое» пиво, последний писк местной моды, действительно почти бесцветное. Процесс шёл более чем успешно. Когда телефон бодро «урезал» марш Консульской гвардии, я уже всерьёз начинал высматривать в зале толстенькую девчушку в форменном передничке, чтобы ещё разок повторить заказ.

Поставив бокал на вековой выдержки стол, я со вздохом вытащил из кармана трубку. Один из моих «топтунов». Шустрый юноша с умными глазами. Вежливо поздоровавшись, он торопливо выпалил на едином дыхании:

– Месье, я его засёк.

– Где?

– Отель на Damstraat, 22. Он вошёл туда минуту назад.

– Вы не ошиблись?

– Нет, я вёл его от Ратушной площади. Это точно он.

– Хорошо. Ждите. Подумайте пока, как будете тратить премию.

«Топотун» довольно хрюкнул и отключился. В каждой шутке есть лишь доля шутки, парень понял. Моё настроение стремительно улучшалось: гонка за Роже Анье, любителем сомнительных сделок с мафией, уже порядком меня доставшая, подходила к концу.

Быстро связавшись с остальными, сообщил им координаты и время сбора. Все оказались неподалёку, сам я мог добраться до Damstraat минут за десять. Свою «сбрую» я всё время таскал на себе, вместе с кучей бумаг, разрешающих ношение как минимум половины имеющегося в наличие арсенала. Так что, оказавшись рядом с небольшим отельчиком, носящим какое‑то пивное название, я был вполне готов к любым неожиданностям. Впрочем, Весёлые Боги за мной присматривали. Всё шло в штатном режиме, наш сплочённый коллектив собирался буквально на глазах. Последним подъехал на такси Луи.

Оставив одного бойца у входа, второго я отправил на параллельную улицу – наблюдать и прикрывать. А затем мы – я, Луи и Таня – вошли в отель. Холл пустовал. Быстро сунув портье фотографию Роже, я слепил на физиономии «улыбку номер три», максимально мерзкую из всех заранее отрепетированных. Девушка в красном жакете оказалась на редкость понятливой и, не отрывая взгляда от пистолета с глушителем в Таниной руке, молча указала дрожащим пальцем пустой крючок на доске для ключей. «Двадцать один». Очко. Казино начинает и выигрывает.

Кивнув Луи в сторону лестницы, я обернулся к Тане. Короткая борьба взглядов. Чуть помедлив, она недовольно прикусила губу и, прикрывая «Беретту» полой куртки, направилась к дивану, стоявшему в центре холла. О’кей, граница на замке. Вот теперь можно догонять француза.

Коридор второго этажа покрыт мягкой дорожкой, она заглушает наши шаги, и без того тихие и осторожные. Идём вдоль дверей. Пятнадцать, семнадцать, девятнадцать… вот он. Луи замирает слева от номера, я – справа. Прислушиваемся. Изнутри слышится журчание воды, работает телевизор. В прошлый раз Роже тоже смотрел телевизор. Маньяк какой‑то.

Показываю Луи три пальца. Он кивает. Молодец. Отрывается от стены, удобнее перехватывает револьвер обеими руками. Слежу за его губами. Вот они начинают беззвучно шевелиться. «Один, два… три!» – мощным ударом ноги он выбивает замок и, целясь, падает на одно колено. Бросок – я внутри. Слева ванная, смуглый усач поворачивает намыленную физиономию – не тот. Левой рукой, основанием ладони коротко бью его снизу вверх по носу. Обычно при этом кость оказывается внутри черепа. Повезёт – выживет. Длинный шаг вперёд – из кресла ошалевшими от страха глазами на меня смотрит Роже. Боковым ударом ноги сшибаю его вместе с креслом на пол. Ломая зубы, засовываю глушитель в рот, левой рукой шарю у него под пиджаком, выдёргивая из плечевой кобуры пистолет. Лёгкое касание, и месье теряет всякую связь с реальностью. Всё? Всё. Согласно заключенному между мной и отцом соглашению, Роже – труп. А то, что он всё ещё дышит, – простое недоразумение.

– Обыщи его, – бросаю входящему в комнату Луи и, чувствуя невесть откуда нахлынувшую слабость, тяжело отхожу к окну. Радостное возбуждение, переполнявшее меня всего полчаса назад, исчезло без следа. Вода в канале всё так же тиха, спокойна, неподвижна. Прогуливаясь, мимо идут люди, не знающие, да и не желающие знать никакого Роже Анье. Завидую им. Вдруг и остро. Им не нужно его убивать. А мне? Мне – нужно?

Из коридора слышатся быстрые, лёгкие шаги. Оборачиваюсь. Таня. На миг наши глаза встречаются, потом она отворачивается. Долго смотрит на неподвижно лежащего импресарио и на Луи, присевшего рядом. Тишина становится звенящей.

– Вызывай голландцев, Таня. Мы закончили.

Словно не я это произнёс. В глазах Луи – удивлённый всплеск. Недоумение. Нет, он не ослышался. Я умываю руки.

Таня молча кивает, соглашаясь, и уходит. Я смотрю сквозь стекло вниз, на канал. Мысли вяло тянутся куда‑то вперёд… или назад, уже непонятно.

«Пусть. Пусть всё будет так. Сделки, планы, договорённости… я устал, всё это уже обрыдло и лает. Не хочу. Они заберут Роже, будет следствие, суд и вся эта возня, все эти боссы, доны, сэры, пэры утрутся рваной панамкой. Они это заслужили. Да…»

Выстрел. Оборачиваюсь, выхватывая пистолет. Замираю. Луи аккуратно опускает на пол руку Роже с зажатым в ней револьвером. Вокруг головы лежащего расплывается пятно крови, в виске зияет дыра. Француз, вытянув руку в успокаивающем жесте, переводит взгляд с моего окаменевшего лица на ствол пистолета, направленный в его сторону. Но спокоен. Улыбка, правда, неуверенная.

– Насколько я понимаю, месье Дюпре, инструкции нам давали одни и те же люди. Конечно, я поторопился, но вы…

Он ловит мой взгляд, брошенный на револьвер в руке Анье. Улыбка становится шире.

– Всё в порядке, это его ствол, он «чистый»…

Луи продолжает улыбаться, когда пуля пробивает его лоб. Мой пистолет – тоже «чистый». Да и алиби будет железобетонным. Вхожу в ванную и вкладываю его в руку лежащего там усача. Возвращаюсь к окну и долго смотрю вниз, на тёмную воду, не обращая внимания на топот многих ног за спиной.

 

* * *

 

Поздний вечер. В углу невнятно курлычет телевизор, на экране что‑то мелькает. Кусочки жизни. Пурга. Муть.

Мы с Таней сидим в моём номере и с мрачной сосредоточенностью, бокал за бокалом, убираем уже вторую бутылку «Johnnie Walker». Результат равен нулю. Всё бессмысленно. Опьянение не приходит. Организм перевозбуждён и отказывается реагировать на все внешние раздражители. Может быть, потом. Позже.

Я рассказал ей всё. От начала и до конца. Наверное, зря, но носить в себе эту кучу дерьма больше не было сил. Факт предательства Луи она приняла сразу, не обсуждая и не опровергая. Видимо, были тому причины. О нас, о наших с ней отношениях, я не говорил. Не мог. Всё равно не получилось бы. Внутри меня, на месте, положенном душе, проехал танк, прошагала рота солдат, напалм жгли, ноги вытирали. Словно отмерло всё.

– Почему ты ушёл из «конторы»? И почему – в театр? – спрашивает Таня.

Почему? Почему… добрая память, приятные воспоминания. Моя группа, двенадцать человек, получила приказ: проникнуть в здание бакинского комитета ГБ и уничтожить несколько сейфов с документами. Не вскрывая. В Баку тогда шли армянские погромы, озверелые боевики стаями носились по улицам, шалея от вкуса крови. Мы выполнили задачу. Тихо, не вступая в боестолкновения, отошли на заранее оговорённую точку за городом, откуда нас должен был забрать вертолёт армейцев. Это – работа, это ей можно объяснить. Она поймёт.

Но как объяснить то, что вместо «вертушки» нас ждали пристрелявшие площадку боевики, с пулемётами и огнемётом, в считаные секунды положившие всю группу? Потом они сложили из трупов пирамиду, облили бензином и подожгли, радостно крича и приплясывая. Меня зацепило осколком гранаты. Тупой удар в голову, и – темнота. Потерявший сознание, залитый кровью, я оказался в самом низу. Как передать запах горящей человеческой плоти, как показать ей тела моих товарищей, спасших меня уже после своей смерти? Люди плохо горят, я остался жив. Прятался, теряя сознание от боли. Спасли вошедшие в Баку войска.

Вернувшись в Москву, я потребовал провести расследование. Провели. Мне была названа фамилия генерала, приказавшего не высылать вертолёт. Его должны были судить.

Но как объяснить Тане, что «осужденный» генерал в порядке наказания уехал в Калифорнию и до сих пор живёт там, в собственном трёхэтажном доме с бассейном? Как?!

Что‑то хрустнуло, руку обожгло острой болью. Опустил глаза – ладонь в крови, на ковре – осколки безнадёжно пустого, раздавленного бокала. Черт, нужно выпить, упиться, уйти в никуда! Нет у меня слов, чтобы всё это объяснить!

– Не говори ничего, – голос Тани прозвучал глухо, откуда‑то издалека. Потом я ощутил её прикосновение. Потом – горячие губы. Обнял, прижал к себе, пытаясь удержать, не выпустить из объятий, и всё вокруг понеслось, закружилось в терпком, завораживающем безумии.

 

* * *

 

Проснулся я от одиночества. В кровати, в номере – не было никого. Машинально, на одних рефлексах, побрёл в ванную. Искать Таню было бесполезно, я знал. Она поступила так же, как и я, – ушла. Не из моего номера. Из моей жизни.

Всё, всё не так. Всё, что я делал, как думал, чем жил. Без особых на то причин ворвался в чужой, отлаженный мир и перевернул в нём всё с ног на голову. Без цели, без смысла. Надо мной летали слоны, а я увлечённо гонялся за сусликами. И вот, догнал одного из них. Зачем?

Решение оформилось, когда я стоял под душем. Вытерся, оделся, заказал завтрак. Закурив, сел на кровать, задумался. Да нет, всё правильно, иначе я не смогу. Набрал номер отца. Личный. Но трубку взял его референт, Филипп. Весёлые Боги, ну почему ты такой умный, папа?!

– Доброе утро, Филипп.

– Здравствуйте, месье Андре.

– Отец… он уже знает о вчерашнем?

– Э‑э‑э… думаю, что… да.

– Я хочу с ним поговорить.

– Это невозможно. Через двадцать минут у него встреча с президентом. Его запрещено беспокоить.

– Хорошо. Передайте ему, Филипп, что я возвращаюсь в Россию.

– Да, но… он знает. По его распоряжению на ваше имя вчера были забронированы билеты на все рейсы из Амстердама, вылетающие сегодня в Москву и Санкт‑Петербург.

Счастливого пути, месье Андре.

Короткие гудки в трубке. «Принцип казино» в очередной раз прокатился по моей жизни, сминая в прах все иллюзии. Ты можешь играть или не играть, выигрывать или проигрывать. Это не важно. Важно то, что казино выигрывает – всегда.

Короткий, без замаха, бросок. Удар об стену. Телефонные брызги.

Весёлые Боги, как же я устал…

 


Дата добавления: 2015-05-19 | Просмотры: 505 | Нарушение авторских прав



1 | 2 | 3 | 4 | 5 |



При использовании материала ссылка на сайт medlec.org обязательна! (0.009 сек.)