АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

д) Экзистенциальный анализ как психотерапевтическая антропология

Шарлотта Бюлер заметила, что большинство пациентов обращается к ней по поводу проблем, связанных с поиском смысла или системой ценностей. Особенно «большой вес может иметь проблема смысла жизни и её ценности». Если стоит вопрос о решении этой проблемы, то речь идёт об уже обсуждавшейся экзистенциальной фрустрации, как мы это называем. Экзистенциальная фрустрация делает человека больным, хотя и не всегда. Она является патогенной, правда, выступает в этой роли лишь косвенно. Если же она всё-таки оказывается патогенной, то приводит к ноогенному неврозу.

Мы не можем считать экзистенциальную фрустрацию обязательно патогенной, а называем её таковой лишь косвенно, но ещё менее мы имеем права считать её патологичной. Не ставшая патогенной, остающаяся скрытой, экзистенциальная фрустрация, однако, требует экзистенциального анализа не меньше, чем ноогенный невроз. И в этом случае экзистенциальный анализ не является неврозотерапией, переставая быть заповедной сферой деятельности врача. Он становится инструментом философов и теологов, педагогов и психологов, ибо им, как и врачу, приходится брать на себя сомнения в смысле бытия. Таким образом, если логотерапия может быть как специфическим, так и неспецифическим видом терапии и если врачевание души — всё-таки прерогатива врача, то сфера применения экзистенциального анализа не ограничивается чисто врачебными задачами. В этом смысле, на наш взгляд, вполне закономерно создание в рамках Аргентинской ассоциации экзистенциальной логотерапии секции, в которую входят люди других специальностей. Как и прежде психотерапия, в смысле терапии неврозов, остаётся делом врачей; но психогигиена, профилактика невротических заболеваний, включая ноогенные неврозы[134] не нуждается в обязательном участии врача.

Если фрустрация воли к смыслу, экзистенциальная фрустрация сама по себе и как таковая, как скрытая, и не является болезнью, то это ещё не значит, что она не может быть опасной для жизни. Она может привести к самоубийству — к суициду, не являющемуся невротическим. Из этого следует, что экзистенциальный анализ, хотя и не представляет собой в таких случаях врачебного вмешательства в собственном смысле слова, тем не менее может оказаться мерой, обеспечивающей спасение жизни. Это значит, что всегда в серьёзных случаях так называемых критических ситуаций (плен, концентрационный лагерь и т. п.) нужно апеллировать к воле к жизни, к желанию жить дальше, к переживанию и проживанию сложной ситуации. Как показывает опыт, подобное удаётся только тогда, когда этот призыв может быть адресован также и воле к смыслу, другими словами, если желание выжить репрезентирует необходимость выжить и, как таковое, воспринимается и осознаётся. Одним словом, если дальнейшая жизнь имеет смысл. В отношении этого есть данные, собранные в лагерях военнопленных. Эти данные подтверждают, насколько справедливо и важно сказанное Фридрихом Ницше: «Только тот, кому есть "зачем" жить, вынесет почти любое "как"». В этих словах мне видится девиз психотерапии.

В указанном смысле экзистенциальный анализ представляет собой поиски смысла. Причём смысл, который он ищет, является конкретным, и его конкретность обусловлена как единственностью каждой личности, так и неповторимостью каждой ситуации. Соответствующий смысл — это смысл ad personam et ad situationem[135]. Всегда находится такой смысл, осуществить который может и должен данный конкретный человек.

Экзистенциальный анализ охватывает своим анализом человека во всей его целостности, включающей в себя не только психофизиологически-организменное, но и духовно-личностное. Именно в области духовного экзистенциальный анализ доходит до неосознаваемой глубины[136]. И в этом смысле он заслуживает названия глубинной психологии. При этом мы рассматриваем духовное в человеке как высшее человеческое измерение в противопоставлении к его психофизиологии. И тут нужно добавить, что экзистенциальный анализ является противоположностью так называемой глубинной психологии. Только глубинная психология забывает о том, что её противоположностью является не поверхностная психология, а вершинная психология[137], что, собственно, и является глубинной психологией; ведь «только на высоте человеческого духа человек является человеком».

Экзистенциальный анализ — это, собственно, не анализ экзистенции; ибо анализ экзистенции так же маловероятен, как и синтез экзистенции. Скорее, экзистенциальный анализ представляет собой экспликацию экзистенции. Но нельзя упускать из виду, что экзистенция, личность, тоже себя эксплицирует: она эксплицирует себя, она раскрывает себя, разворачивается в процессе жизни. Как раскатываемый ковёр открывает свой неповторимый рисунок, так по процессу жизни, по её развитию считываем мы существо личности.

Один пример из практики. Штефан В., 58 лет, приехал из-за границы только из уважения к своим друзьям, которым дал слово не лишать себя жизни прежде, чем съездит в Вену и поговорит со мной. Его жена умерла от рака восемь месяцев назад. После этого он пытался свести счёты с жизнью, в течение недели находился в лечебнице и на мой вопрос, почему он не повторил попытку самоубийства, ответил: «Только потому, что мне ещё надо кое-что уладить». Оказалось, что он беспокоится о могиле жены. Я спросил: «А после этого у Вас больше не останется никаких дел?» И он ответил: «Мне всё кажется бессмысленным, ничтожным». Я: «Вопрос в том, как Вы себе это представляете, ничтожным или нет? Разве не может быть, что Ваше ощущение бессмысленности обманывает Вас? Вы имеете полное право думать, что ничто и никто не сможет Вам заменить супругу, но Вы обязаны предоставить себе шанс однажды подумать иначе и время, чтобы успеть это сделать, пережить это». Он: «Я не чувствую больше вкуса к жизни». Я обратил его внимание на то, что требовать от себя этого, значит требовать слишком многого, и что вопрос заключается в там, есть ли у него обязанность продолжать жить, несмотря ни на что. На это он сказал: «Долг?.. Это всё слова. Всё бесполезно». Я: «Даже дружба и слово чести, даже необходимость положить надгробную плиту... для умершей, то есть для существа, которое реально больше не существует... даже если говорить не о непосредственной полезности и целесообразности? Если Вы чувствуете себя обязанным ради умершей поставить надгробный камень, то разве Вы не чувствуете себя обязанным жить ради любви к ней?» Действительно, неосознанно, в глубине души он признавал обязательность подобных утилитарных соображений. Оказалось недостаточным потребовать от пациента исполнения данного им слова, как это сделали его друзья. Нужно было потребовать от него исполнения дела, а это уже относится к сфере экзистенциального анализа. Фактически он вёл себя так, как человек, который знает, что у него есть обязанности, и более того — который верит в высший смысл своего бытия, в нечто, вносящее смысл в его существование в любое время, далее после последнего вздоха того, кого он любит, до последнего мгновения его бытия.

Но экзистенциальный анализ предполагает не только экспликацию онтической экзистенции, но и онтологическую экспликацию того, чем эта экзистенция является. В этом смысле экзистенциальный анализ является попыткой психотерапевтической антропологии — антропологии, которая предшествует любой психотерапии, а не только логотерапии. Действительно, любая психотерапия разворачивается в установленных рамках. В основе её всегда лежит какая-нибудь антропологическая концепция, независимо от того, осознаётся ли эта концепция самой психотерапией. Я не берусь утверждать, что, например, психоаналитик в то мгновение, когда он предлагает пациенту лечь на кушетку (чтобы не быть с ним лицом к лицу), что именно в это мгновение психоаналитик уже фиксирует, каким образом человека он владеет.

Не бывает психотерапии без образа человека и без мировоззрения. Сам Шильдер (P. Schilder) констатировал: «Психоанализ — это философия и психология одновременно. У нас всегда есть мировоззрение, только иногда мы не знаем — какое — или не хотим этого знать». Аналогичные разъяснения опубликовали американские психоаналитики Гинсбург (G. Ginsburg) и Герма (J. Henna), Уайлдер (G. Wilder), Маллен (Н. Mullen), Эренвальд (J. Ehrenwald), Вольберг (L. Wolberg), Фридеман (М. Friedemaan), Вольф (W. Wolff), Гольдштейн (К. Goldstein), Рэйнз (G. Raines) и Рорер (J. Rohrer), Эрих Фромм (E. Fromm), Джонсон (Н. Johnson), Зоннеман (U. Sonnemann) и Рейд (D. Reid).

Если когда-то давно существовала психология без души, то теперь существует психология без духа. Но именно психотерапии приходится особенно остерегаться этого, ибо иначе она лишается своего важнейшего оружия в борьбе за душевное здоровье или излечение пациента. Если игнорировать духовное и поэтому оказаться вынужденным игнорировать также и волю к смыслу, то можно лишиться ценнейшего средства, доступного терапевту. Современный человек духовно пресыщен, и это духовное пресыщение составляет сущность современного нигилизма.

Духовное пресыщение должно бы противиться коллективной психотерапии. Правда, Фрейд однажды сказал, что человечество знало, что у него есть дух, а он, Фрейд, должен был показать этому человечеству, что оно обладает ещё и инстинктами. Я же думаю: в последние десятилетия человечеству достаточно много доказывали, что у него есть инстинкты. Сегодня, кажется, пришло время напомнить человеку о том, что у него есть ещё и дух. И психотерапия, тем более перед лицом коллективного невроза, первой должна об этом вспомнить.

Задача экзистенциального анализа заключается как раз в том, чтобы сделать осознаваемым неосознанный, имплицитный образ человека, присутствующий в психотерапии, чтобы его эксплицировать, развернуть, развить точно так же, как мы проявляем фотографию, и тогда из «небытия» появляется изображение. Образ человека у психотерапевта может, при известных обстоятельствах, быть таким, что он будет играть на руку неврозу пациента. К примеру, он может сам по себе оказаться нигилистическим.

Современный нигилизм представляет собой редукционизм. Если вчерашний нигилизм проявлялся в разговорах о «ничто», то нигилизм сегодняшний использует оборот «ничто, кроме». В человеке видят только «голую обезьяну», если использовать название известной книги, или представляют его как компьютер. В книге «Виды психотерапии и её нравственные принципы» нам предложено следующее определение: «Человек есть ни что иное, как сложный биохимический механизм, энергия которому поставляется некоторой топливной системой, компьютер, питающийся энергией, которая неслыханно богата возможностями хранения закодированной информации». Как невропатолог, я ручаюсь за то, что вполне законно рассматривать компьютер в качестве модели определённых функций центральной нервной системы. Человек является компьютером, но он представляет собой и нечто бесконечно большее, чем компьютер. Куб, который строится на квадрате, также в какой-то мере представляет собой квадрат, лежащий у него в основании и служащий для него фундаментом. Но куб — это не только квадрат, хотя квадрат остаётся включённым в куб. В этом случае ошибка возникает только тогда, когда мы берёмся утверждать, что куб — это квадрат и ничего больше. Таким образом мы «редуцируем» куб до квадрата, проецируя его из более высокого, третьего, пространственного измерения в более низкое, второе измерение, в плоскость, на которой строим проекцию куба, его план. Так что редукционизм проявляется в виде проекционизма. Человеческое измерение, «пространство» человеческого a priori выносится за скобки, и человеческие феномены проецируются на «плоскость» субчеловеческого.

В то мгновение, когда это происходит, наука превращается в идеологию. А что касается конкретно наук о человеке, то в это мгновение биология превращается в биологизм, психология — в психологизм, а социология — в социологизм. Как мы видим, опасность заключается вовсе не в специализации исследователей, а в обобщениях, сделанных узкими специалистами. Все мы знаем так называемых terribles simplificateurs[138]. Рядом с ними можно поставить и terribles generalisateurs[139], как я бы их назвал. Terribles simplificateurs всё упрощают; они всё мерят на один аршин. Terribles generalisateurs не только пользуются одним аршином, но ещё и безмерно обобщают результаты исследований.

Редукционистское определение ценности гласит, что речь идёт просто о формах реакции и защитных механизмах. На эту интерпретацию я однажды «отреагировал», сказав, что никогда и ни за что не смог бы жить ради форм реакций или умереть во имя своих защитных механизмов. Подумать только, в какой мере подобные гипотезы способны подорвать энтузиазм, обусловленный смыслом и жизненными ценностями. Я знаю пример одной молодой американской супружеской пары, которая как раз вернулась из Африки, где оба супруга служили в Корпусе мира. Вернулись они разочарованными и огорчёнными. Выяснилось, что они в течение многих месяцев должны были принимать участие в собраниях группы, организованной неким психологом. Вначале, по-видимому, был опрос. Психолог: «Почему вы вступили в Корпус мира?» Супруги: «Мы хотели помогать людям, которые живут хуже нас». Он: «Значит, вы должны превосходить их в чём-то». Они: «В какой-то мере». Он: «Это значит, вам нужно доказать своё превосходство. Ваш действительный мотив — неосознанная потребность доказать себе и другим, насколько вы лучше их». Они: «Мы никогда не смотрели с этой точки зрения, но Вы психолог, Вы, конечно, лучше знаете». Потом групповые занятия были продолжены. Члены группы учились видеть только комплекс в том энтузиазме, который привел их в Корпус мира, в своей жертвенной преданности делу, оплаченной невзгодами и лишениями, и интерпретировать это как обычный «пунктик». Самым худшим было то, как уверял нас человек, рассказавший эту историю, что молодые люди, подвергнутые такой индоктринации, научились видеть эти «действительные» мотивы и друг в друге, ставить их друг другу в упрёк, чтобы не сказать — бросать прямо в лицо. Начались взаимные психоаналитические игры. Мне хочется сказать, что здесь мы имеем типичный пример «гиперинтерпретации». Мотивы с самого начала не воспринимались всерьёз, ничто не считалось истинным, всё интепретировалось как результат и проявление психодинамики бессознательного. Так называемую психологию подсознательного правильно назвать разоблачительной психологией. И разоблачение это совершенно законно. Но нужно останавливаться там, где «разоблачительная психология» наталкивается в человеке на что-то подлинное, на истинно человеческое, которое не допускает дальнейшего разоблачения. Если же разоблачитель там не остановится, то он кое-что откроет, а именно — свой собственный неосознанный мотив, им самим не осознанную потребность дискредитировать и обесценить человеческое в человеке.

Один из самых выдающихся психоаналитиков является автором двухтомного труда о Гёте, и мне хотелось бы процитировать отрывок из рецензии на эту книгу: «На 1538 страницах книги автор представляет нам гения с признаками маниакально-депрессивных, параноидных и эпилептоидных расстройств, гомосексуальности, инцеста, вуайеризма, эксгибиционизма, фетишизма, импотенции, обсессивного невроза, истерии, мании величия и т. п. Автор, кажется, ограничился почти исключительно динамикой инстинктов, лежащей в основе художественного произведения. Он хочет заставить нас поверить, что произведения Гёте есть не что иное, как результат прегенитальной фиксации. Его борьба не имеет ничего общего с идеалом, красотой, какими-то ценностями, а в действительности представляет собой только попытки преодоления преждевременного семяизвержения» (Хойшер (J. Heuscher) в Journal of Existenzialism, 55, 229, 1964).

Вернёмся к редукционизму: давно опровергнутая фактами теория мотивации представляет человека существом, у которого есть потребности и которое поэтому должно эти потребности удовлетворять, в конце концов, с одной только целью — избежать напряжения, то есть сохранить или восстановить внутреннее равновесие. Другими словами, эта устаревшая теория мотивации всё ещё держится на понятии гомеостаза, заимствованном из биологии, но в самой биологии уже не используемом. Давным-давно Берталанфи (L. v. Bertalanffy) доказал, что такие важные биологические феномены, как развитие и размножение, никоим образом нельзя объяснить с точки зрения гомеостаза. Курт Гольдштейн, крупный специалист в области патологии головного мозга, показал, что только повреждённый мозг настроен на то, чтобы любой ценой избежать напряжения. В основе механистической модели лежит модель замкнутой системы, тогда как человек — существо, открытое миру, которому свойственно (не учитывая невротические случаи, но изначально даже и в них) заботиться не о каком-либо состоянии внутри себя, о выравнивании потенциалов или о внутреннем равновесии, скорее, для человека, по крайней мере не невротика, наибольшее значение имеет дело или партнёр, существующие во внешнем мире, причём не в качестве более-менее подходящих средств для удовлетворения собственных потребностей, а именно ради них самих. Другими словами, наиболее важной характеристикой человеческой экзистенции является «самотрансцеденция». Под этим я понимаю основополагающий антропологический факт, заключающийся в том, что человек всегда обращен на нечто, находящееся вне его самого, не являющееся им самим, на что-то или кого-то — на некий смысл, который нужно реализовать, или на бытие близкого человека, которому нужно соответствовать. И только в той мере, в какой человек выходит за пределы самого себя, он может самореализоваться — в служении делу или в любви к другому человеку! Другими словами, цельным человек бывает только тогда, когда он посвящает себя какому-либо делу или другому человеку. И самим собой он бывает только тогда, когда забывает самого себя. Как прекрасен ребёнок, если его сфотографировать, когда он не знает, что его фотографируют, когда он всецело поглощён своей игрой!

В какой степени самотрансцеденция человеческого существования простирается до биологических глубин, можно продемонстрировать на примере самотрансцедентности человеческого глаза. Способность глаза воспринимать мир обязательно связана с тем, что он не способен воспринимать сам себя. Когда глаз видит сам себя (за исключением зеркала) или какую-то часть себя? Только тогда, когда он болен катарактой. В этом случае он видит туман, то есть помутнение хрусталика. Или когда он болен глаукомой — тогда он видит вокруг источника света радужный ореол. Аналогично и человек реализует себя, когда не думает о себе, всецело отдаваясь партнёру или «погружаясь» в какое-то дело.

На самом деле, редукционизм — это, собственно, субгуманизм. Дедукция субчеловеческих феноменов преобразует и человеческие феномены, одним словом, дегуманизирует их. Вспомним о совести: типично редукционистская теория рассматривает этот специфически человеческий феномен просто как результат обусловливающего процесса. Собака, которую не пускают в комнату и которая, поджав хвост, забивается под кровать, демонстрирует поведение, без труда квалифицируемое как результат обусловливающего процесса. Это поведение, некоторым образом, продиктовано страхом ожидания, то есть тревожным ожиданием наказания. Совесть не имеет ничего общего с подобными страхами. Пока человеческое поведение определяет страх наказания, надежда на похвалу или желание понравиться «хозяину», о настоящей совести не может быть и речи.

Конрад Лоренц осторожно довольствовался указанием на «нравственноподобное поведение животных». Иначе поступают редукционисты. Для них нет разницы между поведением животного и человека. Специфически человеческие феномены для них не существуют вообще. Причём отрицают они эти феномены, основываясь не на результатах экспериментальных исследований, а только лишь на априорном убеждении. Для редукционистов изначально исключена возможность существования чего-то, что может быть у человека и чего не бывает у животных. Редукционисты даже позволяют себе перефразировать знаменитый тезис сенсуалистов и говорить: «Nihil est in homine, quod non prius fuerit in animalibus»[140].

He бывает, чтобы природа не совершала скачков. Она совершает количественные скачки и совершает качественные, или, как говорят марксисты, количество переходит в качество. Существует качественное различие между человеком и животным. Но нас, собственно говоря, интересуют не различия между человеком и животным, а признание специфически человеческого как нередуцируемого феномена. Мы ничего не имели бы против, если бы действительно выяснилось, что человек — это всего лишь обезьяна. Нельзя ничего возразить, если у обезьяны обнаруживаются человеческие черты, и я бы не замедлил назвать обезьяну человеком, если бы это действительно было так.

Вопрос о том, является ли человек обезьяной, эмоционально нагружен под влиянием того, что этим было бы дезавуировано библейское сказание о сотворении мира. Мне вспоминается при этом старый анекдот. Один талмудист спрашивает другого: «Почему "Моисей" нужно писать через "л"?». На что второй отвечает: «А что, нужно писать "Моисей" через "л"?» Тогда первый снова спрашивает: «Почему "Моисей" нужно писать не через "л"?» На что второй нетерпеливо и гневно отвечает: «Ну а почему "Моисей" нужно писать через "л"?» — «Так я тебя об этом и спрашиваю», — говорит первый. На вопрос о том, является ли человек обезьяной можно ответить подобным вопросом: «А почему он не является обезьяной?» И ответ будет звучать точно так же: потому что это противоречит библейскому сказанию о творении. И на первый план выходит вся эмоциональная нагрузка этого вопроса.

Если повторить, что же нас действительно и единственно интересует, так это вопрос, существует ли качественное различие между человеческим и субчеловеческим, одним словом, существует ли нечто, специфически человеческое. Об этом много рассуждает Конрад Лоренц. Однако, он говорит о некоей фульгурации. По его мнению, всё-таки существует нечто специфически человеческое, при этом на вопрос о качественном различии между человеком и человекообразными получен эмпирический ответ.

Я же предпочитаю говорить не о качественном различии, а о разнице в количестве измерений. Преимущество такого подхода заключается в том, что результаты, полученные в разных измерениях и противоречащие друг другу, несмотря на такое противоречие, всё же не исключают друг друга, поскольку при наличии разных измерений пространство с большей размерностью включает в себя пространство с меньшей размерностью. И онтологической модели Николаи Гартмана, согласно которой более высокие уровни бытия «возвышаются» над более низкими, присуще то же самое достоинство, каким обладает наш пространственно-онтологический подход, позволяющий увидеть связанность некоторого феномена с другими феноменами, несмотря на специфичность феноменов более высокого порядка. Вернёмся к вопросу о человеке. Несмотря на специфически человеческое в человеке, человек всё же остаётся животным. Жизнь человека и жизнь животного не противоречат друг другу. Одно не исключает другого: между ними существуют отношения включения.

И наконец, там, где есть разные измерения, могут быть и проекции. Я могу некоторое явление из его собственного измерения спроецировать в более низкое измерение. Так я могу человеческий феномен спроецировать на субчеловеческий уровень. Такое действие вполне законно и научно, ибо наука эвристически отказывается от полномерности некоторого феномена и исходит из умозрительной одномерной реальности. Сомнительным это положение становится только тогда, когда его идеологизируют. Когда утверждают не только то, что в человеке можно выявить врождённые пусковые механизмы, но и то, что человек — это «голая обезьяна» и ничего более. Редукционизм проецирует человеческие феномены на плоскость субчеловеческого не только эвристически, он напрочь отрицает существование человеческого измерения и, что ещё хуже, делает это a priori.

Сказанное касается не только взаимоотношений между человеком и животным, но и того, что возвышается над человеком. И если идёт речь о том, что в области природы никакая телеология не доказуема, то это пустое утверждение следует формулировать с большей осторожностью: в плоскости проекции биологии и/или этологии телеология не может быть доказана. Сделанный из этого вывод, что телеологии, вообще не существует, является не результатом эмпирических исследований, а лишь философским рассуждением, причём априористичным. С полным основанием я могу только сказать: в рамках плоскости проекции, с которой работает Конрад Лоренц, просто не идёт речь и об отображении телеологии. У него на плоскостях сечения телеология ни разу не встретилась. Можно было бы также говорить об отрицательной телеологии (которая отказывается говорить, что есть Бог, ограничиваясь высказываниями о том, что не есть Бог) И если Конрад Лоренц однажды откажется от того, чтобы изначально оспаривать возможность телеологии и заявлять о своей приверженности этому (завоёвывая себе признание) и признает её принципиальную возможность, пусть даже в некотором измерении, лежащем за пределами его науки. Тогда он заслуживает не только Нобелевской премии в своей области науки, но и может претендовать на Нобелевскую премию, которой пока ещё нет, а именно — на Нобелевскую премию по мудрости. Ибо мудрость можно определить как знание при одновременном осознании ограниченности этого знания.

Заключение.

В заключение позвольте сказать, что у логотерапии есть пять сфер применения. И поскольку это терапия, основанная на логосе, на смысле, то прежде всего она показана в случаях ноогенного невроза, который, как таковой, как ноогенный, возникает вследствие утраты смысла. В этой первой области применения мы можем рассматривать логотерапию как специфическую терапию.

Во второй области применения, в случаях психогенного невроза, где она применяется в виде дерефлексии и парадоксальной интенции, логотерапия выступает в качестве неспецифической терапии, поскольку различные типы патогенных реакций, для устранения которых её можно применить, никак не связаны с проблематикой смысла. Хотя этим вовсе не сказано, что в случае неспецифического применения речь идёт только о симптоматической терапии. Ибо дерефлексия и парадоксальная интенция в случаях, когда они действительно показаны, действуют на самое основание невроза, как раз туда, где круговой механизм, который нужно разорвать, оказался таким патогенным. Поэтому даже тогда, когда логотерапия не является специфической и не является каузальной психотерапией, она всё-таки оказывается терапией, воздействующей непосредственно на причины.

В третьей области применения логотерапия и вовсе перестаёт быть терапией, просто потому, что здесь она имеет дело не с соматогенными заболеваниями в целом, а с неизлечимыми соматогенными заболеваниями, при которых изначально речь может идти только о том, чтобы помочь больному обрести смысл в своём страдании за счёт реализации ценности установки. Как было сказано, при этом не идёт и речи о какой-либо терапии, но никто не может оспорить, что такое врачевание души[141] входит в сферу профессиональных обязанностей врача, является врачебным действием и лечебной процедурой, в противоположность четвёртой сфере применения логотерапии, где она уже не является, как в третьей области показаний, лечебным действием (хотя и в отношении неизлечимых болезней и недугов), но где она сталкивается с социогенными явлениями — с ощущением бессмысленности, чувством опустошённости и экзистенциальным вакуумом, то есть с явлениями, в отношении которых нельзя применить медицинскую модель, поскольку сами по себе они не являются патологическими, но всё же могут оказаться патогенными, особенно в случаях, когда они приводят к ноогенному неврозу.

И, наконец, пятая сфера применения логотерапии — сфера социогенного сомнения и отчаяния в поисках смысла жизни. Здесь логотерапия представляет собой не лечение больных врачом, а несёт человеческое утешение страждущим. В пятой сфере применения речь не идёт ни о специфической, ни о неспецифической терапии ноогенных или психогенных неврозов, ни о лечении или утешении людей, страдающих вследствие соматогенных или социогенных причин, речь идёт, скорее, о предотвращении, о профилактике ятрогенных неврозов. В сущности, мы должны были бы говорить о психиатрогенных неврозах. Мы имеем в виду как раз те случаи, в которых врач (греч. iatros) или психиатр повинен в углублении экзистенциальной фрустрации, поскольку он подходит к пациенту с мерками и представлениями, сформированными на основании субчеловеческой модели, в результате чего психотерапия волей-неволей сводится к некой индоктринации, причём редукционистской.

После систематического анализа вопроса, в заключение мы хотели бы рассмотреть его с исторических позиций. Суцек (W. Soucek) говорил о логотерапии как о Третьем Венском направлении в психотерапии и, таким образом, зачислил её в преемницы психоанализа и индивидуальной психологии. Если это и так, то не следует забывать и упускать из виду, что основной биогенетический закон Эрнста Геккеля также имеет отношение к логотерапии. Согласно Геккелю, онтогенетическое развитие резюмирует филогенетическое, поэтому в жизни, в личной биографии основателя логотерапии прежде всего, есть периоды, из которых вышли публикации, рукописи которых были отправлены в редакции международных журналов, посвящённых психоанализу или индивидуальной психологии, где они затем были опубликованы в 1924 или 1925 годах.

Так или иначе, но Зигмунд Фрейд однажды писал: «Все наши представления ждут того, чтобы их дополнили и исправили». Миллар (Т. Millar) полагает, что современная ситуация свидетельствует об осуществлении достойной теоретической ревизии собственными силами. Вернее, он согласен с Хильгардом (Е. Hilgard), по мнению которого собственное переформулирование психоаналитической теории лучше всего может быть осуществлено людьми, которые не чувствуют никаких обязательств перед психоаналитическими организациями и институтами. Насколько такое «переформулирование» было бы своевременным, можно понять из следующего высказывания. Мармор (J. Marmor), президент Американской академии психоанализа, пишет: «Кажется, за последние десять лет престиж психоанализа в нашей стране, особенно в академических и научных кругах, существенно упал». Издатель американского психоаналитического журнала («American Journal of Psychoanalysis») Келман (G. Kelman) представил в Американскую психиатрическую ассоциацию следующие факты: в 1945 году практически каждый начинающий психиатр хотел пройти курс учебного анализа. В 1960 году — только один из семи, в 1969 году — уже всего лишь один из двадцати. И вообще, североамериканские психоаналитики сообщают об ослаблении интереса к психоанализу в районе их деятельности.

И всё же, как мне кажется, психоанализ будет фундаментом и для психотерапии будущего, хотя так же, как и строительный фундамент, он будет всё больше исчезать из виду по мере возведения на нём здания терапии будущего. Поэтому вклад, внесённый Фрейдом в создание психотерапии, не теряет своей ценности, и сделанное им ни с чем несравнимо. Когда мы посещаем старейшую в мире синагогу, «Альтной-шуле» в Праге, гид показывает нам два места, на одном из которых сидел знаменитый, легендарный Рабби Лев (про которого говорят, что он из комка глины создал голем), а на другом — все раввины после него, ибо никто не отваживался поставить себя наравне с Рабби Левом и занять его место. Поэтому уже много столетий место Рабби Лева остаётся свободным. Я думаю, точно так же будет и с Фрейдом: никто и никогда не сможет с ним сравниться.

[1] «...несмотря ни на что, сказать жизни "да". Психолог выживает в концентрационном лагере».

[2] Videant collegae (лат.) — пусть смотрят коллеги.

[3] Reservatio mentalis (лат.) — задняя мысль.

[4] Сравните следующие строки из письма Шнитцлера психоаналитику Рейку (Т. Reik) от 31 декабря 1931: «Во тьму души ведут многие дороги, я всё сильнее это чувствую, поскольку психоаналитики позволяют себе видеть сны (и заниматься их толкованием). Но часто тропа ведёт через освещённый внутренний мир, а они и Вы слишком рано начинаете думать, что уже свернули в царство теней».

[5] В. Франкл в «Handbuch der Neurosenlehre und Psychotherapie», 1959.

[6] В. Франкл «Безусловный человек», 1949.

[7] В. Франкл «Патология духа времени», 1955.

[8] В. Франкл «О психотерапии», Wiener Zeitschrift fur Nervenheilkunde 3, 461, 1951

[9] Существует немало научных работ, которые единодушно свидетельствуют о том, что можно насчитать примерно 20 процентов ноогенных неврозов.

[10] Самоубийства среди студентов американских колледжей представляют собой вторую по частоте причину смерти среди молодых людей. Для остальных людей аналогичного возраста самоубийство занимает пятое место среди причин смерти. При этом попытки самоубийства далеко не все регистрируются и поддаются учёту. К счастью. Ибо мы, врачи, должны мыслить не только терапевтически, но и профилактически, а в плане предотвращения самоубийств широкое освещение этой статистики отнюдь не полезно. Есть данные об эксперименте, проведенном в Швейцарии. В одном кантоне средства массовой информации договорились в течение года ничего не сообщать о самоубийствах, — в итоге количество самоубийств в этом кантоне сократилось на десять процентов.

[11] В настоящее время существует десять логотерапевтических тестов, а именно PIL-тест {Purpose in life (англ.) — цель в жизни}.

[12] Seeking of noetic goals (англ.) — поиск ноэтических целей.

[13] The meaning in life evaluation scale (англ.) — шкала оценки смысла жизни.

[14] Сказанное можно обратить и на человечество в целом: для него тоже в самом конце остаётся надежда сплотиться в общем стремлении к общему смыслу только в том случае, если оно сможет прийти к общему делу, объединяющей всех и вся задаче. В этом я вижу более плодотворные основания для исследования мировых проблем, чем в бесконечном муссировании некой неисчерпаемой агрессивности, при помощи чего вынуждают человека поверить в то, что ему на роду написаны войны и борьба за власть.

[15] Один заключённый из Штейна, Отто Б., подтверждает такую возможность, он пишет мне, что «человек сам может сделать самую худшую ситуацию осмысленной, если только захочет»! Бывший заключённый Франк В., который организовал логотерапевтическую группу уже «в тюрьме с самыми жёсткими во всей Флориде мерами предосторожности, в паре сотне метров от электрического стула», пишет: «Все 12 членов первой группы поддерживали связь друг с другом, только один вернулся, и он теперь на свободе».

[16] В. Франкл «Безусловный человек», 1949.

[17] В. Франкл «Логотерапия и религия» в кн. «Психотерапия и религиозный опыт», 1965.

[18] В. Франкл «К духовной проблематике в психотерапии» Zentralblatt fur Psychtherapie 10, 33, 1938).

[19] К. Эйслер «Психиатр у постели умирающего пациента», 1955.

[20] В. Франкл «Парадоксальная интенция как логотерапевтическая техника», American Journal of Psychotherapy 14, 520, 1960.

[21] Circulus vitiosus (лат.) — порочный круг.

[22] В. Франкл «Психотерапия на практике», 1947.

[23] В. Франкл «О медикаментозной поддержке психотерапии при неврозах», Schweizer Archiv fur Neurologie und Psychiatrie 43, 26,1939)

[24] В. Франкл, «Психотерапия на практике», 1947.

[25] Symptom prescription (англ.) — предписание симптома.

[26] Ашер позаботился и об экспериментальных доказательствах терапевтической значимости и действенности метода парадоксальной интенции. В общем, получается, что логотерапевтический метод равноценен различным «интервенциям», применяемым в поведенческой терапии. В случаях нарушения сна, а также в случаях невротических расстройств мочеиспускания логотерапевтический метод даже превзошёл их. Что касается случаев нарушения засыпания, то пациентам Ашера первоначально нужно было в среднем 48,6 минут, чтобы погрузиться в сон. После десяти недель лечения методами поведенческой терапии им стало хватать 39,36 минут. Однако после двухнедельного использования метода парадоксальной интенции это время сократилось до 10,2 минуты. Парадоксальная интенция существенно уменьшила количество жалоб по сравнению с контрольными группами плацебо и ожидающих лечения

[27] Lege artis (лат.) — мастерски.

[28] Ашер не наблюдал появления замещающих симптомов при использовании метода парадоксальной интенции. Он также возражает против возможности свести парадоксальную интенцию просто к суггестии: «Парадоксальная интенция оказывалась эффективной и тогда, когда ожидания клиентов были направлены против действия метода».

[29] В. Франкл «Психотерапия на практике», 1961.

[30] Ad usum proprium (лат.) — для собственного употребления.

[31] В. Франкл, «Врачевание души», 1946.

[32] В. Франкл «Психотерапия на практике», 1947.

[33] Eiaculatio praecox (лат.) — преждевременное семяизвержение.

* tu laborem et maerorem consideras, ut ponas ea in manibus tuis — (лат.)... ты рассматриваешь труд и печаль, как кладёшь их в руки твои.

* Уильям Куллен (Cullen), 1710-1790, шотландский врач — (прим. пер.).

[34] Qui bene distinguit, bene docet (лат.) — кто хорошо различает, тот хорошо излагает.

[35] Qui bene distinguit, bene curat (лат.) — кто хорошо различает — тот хорошо лечит.

[36] Ср.: Вайтбрехт (Н. Weitbrecht) «Критика психосоматики», 1955, стр. 87-88: «Сегодня удивительная, как философский камень, идея психосоматической одновременности зачастую приводит в частном случае к сомнительному упрощению телесно-душевных проблем... не считая банальности утверждения, что при любых душевных проявлениях присутствует нечто соматическое хотя бы в качестве их носителя. Ради кажущегося познания цельности выносится за скобки содержание проблемы последовательности, протекания во времени, компенсации и декомпенсации взаимосвязей между рядами телесных и душевных феноменов... Существует множество вариантов установления возможных взаимосвязей: от констатации простого наложения духовно-душевного слоя на организменный до обратного действия духовно-душевного на этот несущий слой...».

* Ex defmitione — (лат.) по определению.

* От выражения «ноэтический невроз» мы предпочли бы отказаться, как и от выражения «экзистенциальный невроз», просто потому, что ноэтическое или экзистенциальное само по себе не может быть невротическим, и невроз, следовательно, также не является ни ноэтическим, ни экзистенциальным; правда, экзистенциальная фрустрация, например, может быть патогенной (она таковой не должна быть, но «факультативно» бывает патогенной), однако не является патологичной.

* По эвристическим причинам мы сначала поступим так, как будто психоз в худшем случае является соматогенным заболеванием, и посмотрим, сколько пространства останется для психогенеза, который, конечно, лучше было бы назвать психической патопластикой или провокацией из психического.

[37] Post (лат.) — после этого.

[38] Propter hoc (лат.) — вследствие этого.

[39] Нос (лат.) — это.

[40] Effectus (лат.) — результат, следствие.

[41] В. Франкл «Врачевание души», 1946. «Внезапное освобождение, избавление от психологического гнёта, таит в себе... большую опасность. В характерологическом отношении угроза заключается в некоем подобии душевной кессонной болезни».

[42] Мальцахер (М. Malzacher), Мерц (J. Merz) и Эбнётер (D. Ebnoter) из научно-исследовательского отдела психиатрической клиники Цюрихского университета на выборке из 70 пациентов, впервые заболевших шизофреническим психозом, не смогли подтвердить, что важные жизненные события действительно играют роль пускового механизма при шизофреническом психозе, как это постулировали Браун (Brown) и Бирли (Birley).

[43] Typhus abdominalis (лат.) — брюшной тиф; однако вызов typhus возможен также и из психического, на что указывают эксперименты Хоффа и Хайлига.

[44] Commotio cerebri (лат.) — сотрясение головного мозга; см.: В. Франкл «Маниакальная и депрессивная фазы после травмы черепа» Monatsschrift fur Psychiatrie und Neurologie 119, 307, 1950.

[45] Dementia praecox (лат.) — раннее слабоумие.

[46] В. Франкл "Размерности человеческого бытия", Jahrbuch fur Psychologie und Psychotherapie I, 186, 1953. «Тот, кто видит только биологические, психологические и социологические условия существования человека и не осознаёт своенравия человеческого духа, им противостоящего, тот подобен человеку, который видит в двигателе автомобиля только панель управления и не замечает муфты сцепления: человек может дистанцироваться от «коробки передач» своих инстинктов, традиций и окружающего мира — этих трёх «скоростей» — и, благодаря своенравию человеческого духа, «отключить» все витальные и социальные влияния. Такое своенравие не всегда необходимо, но это уже предмет другого разговора; к счастью, человек никоим образом не должен пользоваться этим постоянно, ибо человек утверждается благодаря традиции, благодаря окружающему миру и в силу своих инстинктов, по меньшей мере, так же часто, как и несмотря на традицию, несмотря на окружающий мир и несмотря на свои инстинкты».

[47] Ceteris paribus (лат.) — при прочих равных условиях.

[48] Патопластика — внешние проявления болезни, зависящие от различных добавочных факторов, влияющих на картину заболевания.

[49] Логотерапия при (!) психозах (логотерапии психозов не существует вообще), в сущности является терапией, опирающейся на то, что осталось здоровым, и представляет собой формирование установки оставшегося здоровым в больном в противоположность ставшему больным в человеке; так как оставшееся здоровым не может болеть, а ставшее больным в смысле психотерапии (и не только логотерапии!) не способно к лечению (скорее, доступно только соматотерапии).

[50] Отсутствие каких-либо последствий бреда не в последнюю очередь означает проявление своенравия духа; в данном случае оно проявляется единственно в этом и только в нём, и, само собой разумеется, не только в понимании бреда как бреда или ревности как болезни, но в так называемом проникновении в болезнь.

[51] Homo patiens (лат.) — человека страдающего.

[52] Homo faber (лат.) — человека созидающего.

[53] Lege artis (лат.) — мастерски.

[54] Melancholia anaesthetica (лат.) — буквально бесчувственная меланхолия.

[55] Arteriosclerosis cerebri (лат.) — склероз сосудов головного мозга.

[56] Angina pectoris (лат.) — стенокардия.

[57] Angina lacunaris (лат.) — лакунарная ангина.

[58] Tonsillaris (лат.) — тонзиллярная.

[59] Elan vital — (франц.) стремление к жизни.

[60] Abaissement mental — (франц.) интеллектуальное снижение.

[61] Rhinitis vasomotoria (лат.) — вазомоторный ринит.

[62] Diarrhea (лат.) — диарея, или понос.

[63] Disease — (англ.) болезнь.

[64] Attitude — (англ.) установка.

[65] Par excellence (франц.) — по преимуществу.

[66] Только совсем недавно Шарх (D. Scharch) и Хантер (D. Hunter) доказали на случайной выборке пациентов, что никаких личностных различий между теми, кто страдает мигренью, и теми, кто ею не страдает, обнаружить не удаётся и это противоречит этиологии, предполагаемой психоаналитиками («самонаказание за враждебные порывы» и «вытесненный гнев»). Мнимое различие, как это показали Кидсон (Kidson) и Кохрейн (Kochrane) при гипертонии, и в случае мигрени может быть сведено к тому, что если люди находятся на лечении, то речь идёт о тех, у кого изначально (и это доказывается эмпирически!) присутствуют невротические черты характера.

[67] Предоставим теперь слово практику: «Поэтому при лечении астматиков, — говорит Мичох (F. Miczoch) — пришлось отказаться, в частности, от психоаналитических методов, при которых выявление корней отклонения в развитии в детском возрасте должно бы привести к устранению следствий этих нарушений развития. Это самый надёжный способ изгнать пациента».

[68] См.: Мюллер-Экхард (Muller-Eckhard): «He бывает случайных несчастных случаев», или у фон Вайцзеккера: «Ранение никогда не бывает случайным».

[69] Accident proneness (англ.) — склонность к авариям.

[70] Нам ведь никогда не придёт в голову ловить больного с проявлениями афазии на слове.

[71] Insanitas corporis (лат). — нездоровое тело.

[72] Mentis insanitas (лат.) — нездоровый дух.

[73] Я могу, на худой конец, представить себе, что головная боль «тождественна» беспокойству, но чего я не могу себе представить, так это того, что аспирин, который снимает головную боль, тождествен радости.

[74] Сравните случай, имевший место с одним коллегой, от которого, когда он был очень уставшим, в состоянии крайнего переутомления, потребовали, чтобы он присоединился к горноспасательной экспедиции, занявшей несколько часов. Сразу же после того, как этот человек выполнил свой врачебный долг, он, ослабев от падения сердечной деятельности, почти теряя сознание, сумел закрепиться на скале. Дело дошло до коллапса, это понятно и безо всякой психосоматической медицины. Но то, что коллапс не произошёл ни одной секундой раньше, чем коллега выполнил свою задачу, — это можно объяснить только с точки зрения психосоматики.(Всё вместе взятое с безусловной очевидностью свидетельствует, что не только иммунный статус зависит от эмоционального, но и эмоциональный статус зависит от мотивации. Насколько важную роль играет мотивация именно в критических ситуациях человеческого бытия, можно понять на опыте лагерей военнопленных. Ряд психиатров установили, что в Японии, в Северной Корее и в Северном Вьетнаме имели больше всего шансов выжить военнопленные, ориентировавшиеся на какой-либо смысл, в отношении которого они испытывали бы чувство долга. Об этом же говорили мне и три американских офицера, пережившие очень длительный северо-вьетнамский плен и по воле случая бывшие моими студентами в Американском международном университете в Калифорнии. Там у меня на семинарах они подробно рассказывали о своём опыте, их совместное резюме гласило: только ориентация на смысл удержала их на самом краю жизни!)

[75] В. Франкл «Вегетативные и эндокринные функциональные нарушения и проблематика, тела-души-духа в кн.: «Die Vortrage der 2. Lindauer Psychterapiewoche 1951», Штутгарт, 1952.

[76] Само собой разумеется, не стоит делать вывод, что любая агарофобия представляет собой соматогенный псевдоневроз, как мы его понимаем.

[77] В. Франкл «О лечении тревоги» в Wiener medizinische Wochenschrift 102, 535, 1952.

[78] DOC — дезоксикортикостерон.

[79] В. Франкл «Психадинамия и гипокортикоз», Wiener klinische Wochenschrift 61, 735, 1949; а также «Психадинамический синдром и его взаимосвязь с нарушениями функции надпочечников». Schweizerische medizinische Wochenschrift, 79, 1057, 1949.

[80] Из 584 случаев опухоли мозга, подтверждённой в процессе операции, 33 пациента лечили от невроза.

[81] Per exclusionem (лат.) — как исключение.

[82] Особые заслуги в их выявлении и дифференциации относительно истинных неврозов на венской почве принадлежат Новотны (К. Nowotny) и Полаку (P. Polak).

[83] Circulus vitiosus (лат.) — порочный круг.

[84] Существует не только страх перед страхом, но и стыд за страх. В одном известном нам случае пациент стыдился своего страха потому, что не мог понять, как он, который был «таким верующим», оказался всё же таким боязливым. В действительности, его боязливость свидетельствовала не о скудности веры, а об избыточной функции щитовидной железы.

[85] С аналогичным феноменом потенцирования мы сталкиваемся не только в области медицины.

[86] Операция по удалению патологически увеличенной щитовидной железы — (прим. пер.).

[87] Как замечает Кранц (Н. Kranz): «Переживания отчуждённости или деперсонализации вызывают сильнейшее беспокойство, продолжительное действие фактора, вызывающего нарушение осознавания Я, может стать источником существенных отклонений от нормы в реакциях переживания».

[88] Ненужная, вредная, деятельность невротика заключается в борьбе сексуального невротика за наслаждение или — в случае навязчивых идей — в борьбе невротика против этих идей, в попытках атаковать эти идеи; тогда как ненужная, вредная пассивность заключается в боязни невротика, страдающего неврозом страха, в его избегании страха.

[89] Sine qua non (лат.) — обязательна.

[90] Сравните: Франциска С., пациентка, которой была сделана лейкотомия (операция по рассечению белого вещества мозга): «... я всегда считала, что я — не та, что лежит в кровати; я вынуждена была так долго оставаться в постели, пока я, действительно не становилась собой. Я всегда верила, что я — это не то, что ложится в постель, а соседка по комнате или кто-то другой, и поэтому я снова вставала, иногда часами... Я могла только тогда прекратить умываться, когда мне удавалось хорошо себе представить, что я — это тот, кто умывается...».

[91] Pars pro toto (лат.) — части вместо целого.

[92] Один наш пациент выразился следующим образом: «Моё "святилище"... — это комната, которую только я прибираю и в которую только я вхожу. Всё вращается вокруг порядка и чистоты упорядоченной мною материи, которая не служит мне, но которой служу я».

[93] «Hic Rhodus, hic salta» (лат.) — «Здесь Родос — здесь прыгай».

[94] Hic et nunc (лат.) — здесь и сейчас.

[95] Carpe не diem, но horam (лат.) — пользуйся, если не днём, то часом.

[96] Eiaculatio praecox (лат.) — преждевременное семяизвержение.

[97] Climacterium virile (лат.) — мужской климакс.

[98] Coitus interruptus (лат.) — прерванный половой акт.

[99] Circulus vitiosus (лат.) — порочный круг.

[100] A deux (франц.) — вдвоём.

[101] Конрад Лоренц довел самок бойцовой рыбки до того, что они при спаривании не уплывали от самцов, кокетничали, и энергично плыли им навстречу. Самцы бойцовой рыбки реагировали чисто по-человечески: у них рефлекторно блокировался аппарат спаривания.

[102] Fait accompli (франц.) — свершившимся фактом.

[103] Один единственный раз мы столкнулись со сложностями: партнёрша нашего пациента настояла на коитусе, так как только в нём она видела доказательство любви. Тогда мы смогли поправить дело, велев пациенту рассказать партнерше о женских типах мадонны и девки (3. Фрейд), при этом любящие мужчины реагируют на женщин-мадонн импотенцией, поскольку в отношении этих женщин они чувствуют не похоть, а высокую любовь. С этого момента жена нашего пациента видела доказательство любви в нарушениях потенции, а сама потенция восстановилась в мгновение ока.

[104] Abstinendo obtinere (лат.) — отрекаясь, получить.

[105] Corpulmo (лат.) — ожирение.

[106] Per exclusionem (лат.) — методом исключения.

[107] Ex juvantibus (лат.) — на основании того, что помогает.

[108] A tout prix (франц.) — любой ценой.

[109] Термин «помешательство с расщеплением» обязан своим возникновением старой ассоциативной психологии, под влиянием которой Евгений Блейлер увидел при шизофрении самостоятельность, то есть расщепление ассоциативных комплексов. То, что это психическое заболевание сопровождается действительным расщеплением личности, или, что именно в этом и состоит его суть, никоим образом не доказано.

[110] Ut aliquid fiori videatur — (лат.) чтобы больному казалось, что для него что-то делают.

[111] «Момент исчезновения нагрузки после предшествующей перегрузки является благоприятным для возникновения и манифестации вегетативных нарушений и не только их, причём при известных обстоятельствах, даже более богатым на такие события, чем период действия самой нагрузки». Пфланц (М. Pflanz) и фон Юкскюль (Т. von Uexkul) «He только так называемые нагрузки, но и их прямая противоположность, то есть внезапное разрешение психологически тягостных и физически напряженных ситуаций, может привести к нарушениям, которые проявляются в соматическом. Иногда исчезновение нагрузки бывает не менее значимым, чем избыточная нагрузка. Антипатогенное действие оказывает наличие цели, которая держит силы и желания человека в напряжении. Антипатогенное действие оказывает постановка цели, формулировка задачи. Энергетического подхода недостаточно. Понятие бессмысленности лучше объясняет эти взаимосвязи».

[112] Наряду с уже отмеченным, можно найти указание на вероятно приспособительный характер страха перед улицей в Библии, а именно в «Притчах» (22,13): «Ленивец говорит: "лев на улице! посреди площади убьют меня!" При библейских условиях жизни Ленивец боится, оправдывая страх перед открытым пространством, само собой разумеется, не коллапса, инфаркта и инсульта, а львов, тигров и гиен.

[113] «Ответственность в бытии» — это сущность человеческой экзистенции» (В. Франкл «Философия и психотерапия. Об основах экзистенциального анализа», Schweiz. med. Wschr. 69,707, 1939). И здесь логотерапию снова упрекают и обвиняют в том, что она утверждает и подчёркивает то же самое, что и индивидуальная психология, то есть ответственность человека, но это означает только двойную путаницу. Во-первых, ответственность пациента-невротика за свой симптом (в смысле приспособления по Альфреду Адлеру), и, во-вторых, ответственность в бытии человека как такового, не больного и не за симптом, аза своё бытие в целом. Конечно, последнее предполагает также и ответственность больного человека, но не за свою болезнь, а за своё отношение к этой болезни.

[114] Thought-stopping (англ.) — остановка мысли.

[115] Sentiment de vide (франц.) — чувство пустоты.

[116] Сравните результат исследований одного гамбургского общественного института: 58 процентов опрошенных юношей и девушек в своё свободное время «не знают, чем себя занять», причём в это число не входят спортивные болельщики, которые наверняка составляют еще 30 процентов. Остальные предпочитают коллективные мероприятия. Результаты ещё одного обследования свидетельствуют о том, что 43,6 процента от всех посетителей кинотеатров в мире идут в кино только потому, что «не знают, куда девать свободное время».

[117] Sensu strictori (лат.) — в узком смысле слова.

[118] Если это средство становится самоцелью, то мы имеем дело не с фанатизмом, а с терроризмом.

[119] Изначально, естественно, не задано, что всё, что не «нормально», обязательно ложно. Можно также утверждать и то, что Шопенгауэр смотрел на мир сквозь серые очки, и то, что он видел этот мир довольно верно, тогда как прочие, нормальные, люди пользуются розовыми очками, или, другими словами, не меланхолия Шопенгауэра лжет, а воля к жизни держит здоровых людей в плену иллюзий относительно абсолютной ценности жизни.

[120] Humanem (лат.) — человеческим.

[121] Morbidem (лат.) — болезненным.

[122] Sit venia verbo (лат.) — с позволения сказать.

[123] См.: В. Франкл Zentralblatt fur Psychotherapie 10, 33, 1938: «Где та терапевтически ориентированная психология, которая включала бы в себя рассмотрение этих "более высоких" слоев человеческого существования и в этом смысле, в противоположность термину "глубинная психология" (или психология бессознательного), заслуживала бы названия вершинная психология (или психология надсознательного)?»

[124] Delire de toucher (фр.) — мания прикосновения.

[125] Айзенк (Eysenck) основывается на 5 статистических отчётах, где описано всего 760 случаев неврозов, лечение которых осуществлялось психоаналитическими методами, и на 19 отчётах, содержащих описание 7293 неврозов, при лечении которых применялись электрические методы. В психоаналитических исследованиях говорится об излечении, существенном улучшении или просто улучшении в 44 процентах случаев; при применении электрических методов — в 64 процентах. Аппель (Appel) и его сотрудники опираются на 12 отчётов, где описан всего 4131 случай неврозов, лечение которых проводилось различными методами в течение хотя бы 3 месяцев. Успех был достигнут в среднем в 67 процентах случаев.

[126] Абсолютно верно это и в отношении психической деятельности, причём не только в тех случаях, когда человек «о чём-то думает», то есть хочет что-то сделать осознанно, но и в отношении самого мышления. Разве Гете не воскликнул однажды в шутку: «Как ты до этого додумался?... Я никогда о думанье не думал».

[127] Ср.: у Макса Шеллера: «... только тот, кто захочет потерять себя в... каком-то деле..., сможет... обрести истинное своё Я».

[128] В нарисованную намикартину взаимосвязи духовности, бессознательного и мудрости вполне вписывается характеристика бессонницы, которую Шарль Пеги (Peguy) определил как вотум недоверия человека Богу: «Мне говорят, что есть люди, которые... не спят. Какой недостаток доверия ко мне — (Говорящим является сам Бог) — Я жалею их... Я сержусь на них... Немножко. Они мне не доверяют». И, наконец, Бог говорит о бессонном человеке, что тот «не хочет доверить управление своей жизнью» Богу. «А сам тем временем спал бы. Глупец».

[129] Мы рискнули бы утверждать, что любой находящийся в отчаянии человек этим показывает, насколько он склонен нечто обожествлять. Таким образом, он выдаёт свою склонность придавать абсолютную ценность, абсолютизировать нечто, являющееся только условно ценным, имеющим только относительную ценность... Итак, мы видим, что любая идолизация не только выдаёт себя в отчаянии, но и мстит за себя. При всём при том, любая абсолютизация относительных ценностей ведёт к неврозу и любой невроз сводится к абсолютизации каких-то относительных ценностей и к «краху иерархической системы ценностей. Далеко не всякое отчаяние патогенно, как и не каждый невроз является «ноогенным».

[130] Homo amans (лат.) — человек любящий.

[131] Saluti et solatio aegrorum (лат.) — исцели и утешь страждущего.

[132] Per intentionem (лат.) — намерением.

[133] Per effectum (лат.) — действием.

[134] Если учесть, что ноогенный невроз не имеет соматических причин, но при известных обстоятельствах имеет соматические следствия, то его лечение должно осуществляться врачом.

[135] Ad personam et ad situationem (лат.) — для личности и для ситуации.

[136] Под неосознаваемым здесь понимается неотрефлектированное; у неосознаваемой духовности нет рефлектирующего самосознания, тогда как имплицитное самопонимание всё-таки присутствует.

[137] См. В. Франкл в Zentralblatt fur Psychotherapie, 10,33,1938: «Где та заинтересованная в терапии психология, которая включает в свои проекции эти высшие слои человеческой экзистенции и в этом смысле, в противоположность выражению "глубинная психология", заслуживала бы названия "вершинная психология"?»

[138] Terribles simplificateurs (франц.) — ужасные упрощатели.

[139] Terribles generalisateurs (франц.) — ужасные обобщатели.

[140] Nihil est in homine, quod non prius fuerit in animalibus (лат.) — В человеке нет ничего, чего прежде не было бы в животном.

[141] «То, чем мы занимаемся, — говорил Фрейд, — это забота о душе в лучшем смысле слова».

Дата добавления: 2014-12-12 | Просмотры: 706 | Нарушение авторских прав