 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
ПеречислениеДругой, часто используемой техникой в провокационной терапии является перечисление. Терапевт не только заставляет клиента составить перечень причин и данных его поведения, но и сам принимает в этом участие с целью выяснить возможные причины заболевания и вызвать реакцию клиента. Пример: К. (устраиваясь на стуле, улыбается): На этой недели судьба нам улыбается. Т. (подозрительно): Да? Почему? Назовите три причины. Номер один? (Загибает пальцы). Примером, когда терапевт начинает «перечислять» клиенту что-либо, может быть такой случай. Пациентка, молодая особа многократно лечившаяся в больницах в течение пяти лет. Причины, в основном, психологические. Были попытки суицида (находилась в реанимации две недели, кома после принятия 300 таблеток), постоянно пыталась изувечить себя. К тому моменту она уже стала поправляться, но еще задумывалась о самоубийстве. Т. (ноги на столе, попыхивает сигаретой, попивает кофе, говорит кратко, почти бубнит): Разве это не прекрасно? Небольшое усилие, чуть-чуть боли, только положить в рот 300 таблеток, или просто один раз нажать на курок, просто веревку вокруг шеи, несколько минуг позадыхаешься или просто один шаг из окна пятого этажа – и уж будь уверена, на этот раз не упадешь в кусты, а на асфальт. Чего еще? А потом уж не надо волноваться, забеременела или нет в пятый раз, и не надо идти на аборт вязальными спицами, называть себя распущенной девкой, потому что переспала с пятью парнями на прошлой неделе, а общая цифра приближается к 1005, верно? Не надо больше ранить себя, чтобы доказать бог знает что, не надо больше проходить через это (показывает в пах), когда тебя так натрахают, что следующее утро точно летаешь, а ходить не можешь; никаких больше депрессий серым, зябким и дождливым утром, как сегодня (указывает через плечо на дождливую погоду за окном); не надо больше волноваться, сдашь ли зачет по программе, которую сейчас изучаешь, не будешь беспокоиться, что скажут папа с мамой, не обременят и твои проклятые друзья, которые могут заявиться в любое время суток; все будет прекрасно, правда? Глубокий, долгий сон. Разве это не настоящее искушение? (Пациентка смотрит исподлобья и кивает). Ты ведь понимаешь, положат тебя спать глубоко в теплую, мягкую землю, где нет склок и стычек с финансовой компанией, не надо думать, как оплатить твою программу, не надо гадать, трахаться сегодня или нет, никаких больше сеансов со мной, которые ты говоришь, ненавидишь, но приходишь с завидной регулярностью вот уже два года; больше и ноги не промочишь (показывает на мокрые туфли) в дождливое прохладное утро; не будет болеть промежность из‑за того, что трахалась 17 раз в неделю с пятью мужиками; не надо больше врать родителям о том, что происходит в городе; никаких решений, забот. Мертвецов и трупов не волнуют шрамы на теле (показывает ее порезы, не волнует оплата счетов, все уже оплачено, они не беременеют, это даже доказано наукой, трупы не беспокоятся, что их промежность гниет – гниет все их тело; трупам не надо отвечать на противные, волнующие вопросы всяких врачей. Трупы, моя милая (терапевт наклоняется и нежно гладит ее по колену), трупы совсем не волнуются. Мертвецы всегда спокойны, мирно спят, спят, спят, спят… К. (все это время смотрела в пол, губы плотно сжаты, локти на ручках кресла, подносит руку ко лбу, что-то бормочет). Т. (тем же спокойным, почти убаюкивающим голосом): А как ты полагаешь, Джорджия? К. (погромче): Я сказала, заткнись. Не хочу слышать всего этого! Т. (тепло улыбаясь, нежным тоном): Но ты ведь и чувствовала это. Много раз, правда? К. (глядя на терапевта, низким голосом): Ты же знаешь, черт возьми, да? Но тебе надо продолжать перечислять, перечислять… все это. Т. («ласковым уговором», наклонившись): Ну, милочка, ты сама думаешь об этом, ты это чувствуешь, почему же не сказать об этом громко? К. (громче, с напором): Черт вас побери, я не собираюсь кончать с собой. Довольно этого дерьма! Т. (наклонившись вперед, поглаживая колено, почти соблазняя, очень «понимающе»): Но, дорогая, киска моя, ты ведь могла это сделать, только вспомни. Или это у тебя козырная карта? Так ты пытаешься найти выход? К. (гамма чувств на лице, улыбается, гримасничает, разражается смехом): Да, да! О боже! Почему же я такая дура! (Кладет руку на лоб, откидывается в кресле, минуту тянет и говорит): Не‑ет, не собираюсь делать это, ни за что. Уже столько раз пыталась. Т. (откидываясь в кресле, выдыхает): Ты? Пыталась? Ах, брось. Ты ведь трахалась с 15 мужиками за последние 10 дней! К. (наклонившись вперед, смущенно): Вовсе нет! Их было пятеро! Терапевт и пациент вместе рассмеялись. (Пр. №1 Этот пример тоже можно отнести к данной главе, но он может иллюстрировать и другие техники, речь о которых шла впереди (т.е. «объяснение», невербальное восприятие, использование преувеличения, конфронтации и т.д.) К: Мне кажется, бесполезно говорить человеку… Т: (перебивая): Правду. К: (игнорируя): Что он плохой. Т: (удивляясь): Да ну? (ударяет по столу) А что еще ты надумала, я тебе должен лгать или что? К. (протестуя): Но вы ведь не думаете, что во мне есть что‑то хорошее, так. Т (возражая): Но… Я подумал, ты сказала «в людях». Я хотел сказать, конечно, я верю, что в людях есть хорошее, но я не обо всех говорю. Ты ведь знаешь, о чем я говорю. К. (неуверенно): М‑р Фаррелли, я не… Т. (перебивая) Ну, насчитай хотя бы три хороших качества в себе. Я ведь уже просил тебя. К. (после паузы): Ну, я живая. Т. (с отвращением вздыхает). К. (спокойно смеется) Т: Ну, не могу сказать, что… ты знаешь? Что ты чувствуешь, это – благословение или проклятие? К. (безжизненно): Это – благословение. Т. (после паузы): Твоя жизнь? К: Не моя. Т: Ну вот и смотри, что я хочу сказать… Понимаешь? (Пауза, откидывается в кресле) А для некоторых людей целая трагедия, когда они умирают, потому что люди скучают по ним, они нужны людям", ты ведь знаешь… И настоящее счастье просто знать их. Понимаешь меня? А взять тебя… К: Хотите сказать, лучше бы я умерла. Т. (смеясь): А ты не думала над этим? Конечно, думала не помнишь, как нашла все эти таблетки и пошла… в гараж и начала… Понимаешь, к чему я клоню? Ты думала об этом, да? К: Да, думала. Т: Ты подумала, что другим будет лучше без тебя? К. (тихо): Да. Т: Понимаешь, что я хочу сказать? К. (пауза): Но не думаю, что моим детям будет лучше, если я умру. Т. (закуривает); А может быть и будет… ведь ты не хочешь, не… должна… обязательно… умереть. Этого ты хочешь? К: Я сама должна принять решение. Т. (пауза): Какое решение принять? Чтобы они без тебя жили? К: Они уже без меня живут, но это, правда, временно. Т. (пауза, пытается по‑другому): Ты как думаешь, – хорошая мать? К. (спокойно): Я была… Я была плохой матерью. Т: Видишь? (Пауза, кашляет) На днях я тебя спрашивал и сейчас спрошу: назови три хороших своих качества. Ты жива?! Об этом мы уже поговорили, это сомнительно, поговорим о другом… К. (ухмыляется): Ну… Т. («удивляясь»): Ты можешь улыбаться, да?! К. (смеясь): Ну и поддеваете вы меня! Т: Что значит, «поддеваю»? Ты вдруг так разошлась, как будто захотела (смеется) узнать правду. К: Что сделала? Т: Разошлась. Ну, ты! К: Да, конечно. Т. (смеется): Уж да‑а… К. (вздыхает) Т. (улыбаясь): Да… К: Хорошо, я физически здорова. Т. (вздыхает с отвращением): Ну хорошо. А что хорошего в том, что ты душевно больна? К. (почти одновременно): Я… я не хочу проходить платное медицинское лечение, я… Т. (устало соглашается): Да… Физически ты здорова, О'кей, в туалет регулярно ходишь… К. (несколько непонятных слов типа «О'кей, я могла…») Т. (не обращая внимания): Знаешь, у тебя нет проблем как сходить в туалет, (вздыхает) ты (показывает на нее), у тебя есть тело. Живое тело… которое не требует много внимания. Великое дело! А что еще есть? К.: Ну… Т. (недоверчиво): Ты хочешь и это сосчитать? Как что‑то настоящее, ценное. Ты хочешь его посчитать? К: Что я физически здорова, а что? Т. (отступая): Хорошо, мы посчитаем это. Черт, сколько сил у меня уходит, чтобы посчитать всего три вещи, дальше! К: (слабо протестуя): Но у меня есть двое очень, очень… красивых деток. Т. Тут я согласен. Я видел их фотографию, ты показывала, но знаешь… ух, к тебе‑то это не относится. Возможно, это заслуга твоего мужа! Наверное, он… парень деловой, да?
К. (качает головой) Т. (удивленно): Тоже не деловой! К. (спокойно): Уже полтора года не работает. Т. (быстро): Наверное, нет необходимости, с его‑то деньгами. К. (цинично): Да… Т: Сколько же он унаследовал? К. (пауза, вздыхает): Не знаю, он не говорит мне о своих финансовых… Т: Но ведь ты не хочешь, чтобы денежные дела вел… неумелый… Ты понимаешь? К. (пауза): Но большую часть он уже истратил, я точно знаю. Т: Тогда ему придется вернуться на работу. К: Если сможет. Т. (зевая): Да, может быть… Не знаю, он может кончить в больнице для душевно больных или что‑нибудь подобное. Ведь он уже лежал однажды? К: Он лежал месяц в… (называет больницу). Т. (не заинтересовавшись): А здесь в…? Они подзарядили его там, наверное. К: Нет, его шоком не лечили. Т: Нет? (Пауза). Ну давай, назови, все‑таки, три хороших качества в себе. Ты говоришь, двое детей. Я имею ввиду, у тебя лично. К: (пауза). Т: Ты смеешься или что? К. (покорно): Я думаю. Т: Ты думаешь. К. (пауза): У меня есть желание вылечиться, мистер Фаррелли. Т. (кашляет, пауза, насмешливо): Хочу, хочу! Если бы все желания сами исполнялись! (Передразнивает). Я хочу вылечиться, хочу быть здоровой. К (громко, с чувством) Я желаю быть здоровой! Т. (Как можно громко): Хорошо, ты желаешь (пауза). И что? Все, что ты говоришь – «Я просто желаю»… ведь тоже хотела быть здоровой, когда первый раз выписывалась из больницы? К. (тихо): Конечно. Т. (быстро продолжая): А во второй раз ты тоже хотела вылечиться? К. (ровно): Да. Т: В третий раз ты тоже хотела вылечиться? К: (пауза) Т. (агрессивно): Я не слышу. К. (раздраженно): Да. Т: Разве ты не хотела вылечиться в четвертый раз? К. (тоном «побитой собаки»): Да. Т: Разве ты не хотела вылечиться в пятый раз? К. (не отвечает). Т. (глухо): Не слышу. К. (сердито): Да? Т: А сейчас? Шестой раз ты здесь, и я прошу тебя назвать что‑нибудь стоящее и хорошее в тебе, а ты говоришь: "Я хочу вылечиться. " Очевидно, твои желания… невыполнимые… Ну, так что ты хочешь посчитать? «Я физически здорова и у меня пустое желание в шестой раз вылечиться». Ты это хочешь сосчитать? К.(с трудом): Если бы я не хотела вылечиться, я бы не думала, что смогу. (Вздыхает). Т. (громко): Ну и что? Ох (насмешливо), коренное улучшение симптомов, но главная проблема так и не решается, стоит на месте. Ты выглядишь такой несчастной всегда, когда я говорю об этом, совсем как незаведенная кукла или… К. (пауза, ровно): Я начинаю сердиться на вас. Т: («невинно»): Что ты начинаешь? Что ты хочешь сказать, сердиться на меня? К. (очень раздраженно): Потому что вы н‑не любите меня, даже ненавидите, как же мне любить кого‑то (коротко смеется), кто не любит меня? Т. (протестующе): Вот это да! Нам и не надо «любить» друга. Я ведь только говорю «будь разумной». К. (протестующе): О кей, я стою перед… ужасным фактом, что я в растерянности. Т:Нуи… К: Теперь я, я не хочу оставлять все это так. Не хочу, не хочу! Т: В тебе что‑то происходит? К. (глубоко вздыхает): Да‑а! Т: (смеется). К: Так должно быть, м‑р Фаррелли? Т. (значительно): Да, ты можешь измениться. Всякие люди меняются. К: Я‑я… Т. («понимающе»): Ты можешь! Вот посмотри, прежде всего, смотри прямо на факты. Конечно, ты можешь и прекратить свою жизнь. Понимаешь? Фактически, ты почти прекратила ее сама. К. (тихо): Да. Т: И сколько лет тебе было, когда первый раз решила покончить с жизнью? К: Примерно два, нет, три года назад. Т: Три года назад! Тебе было тридцать четыре. Жизнь уже прекратилась в тридцать четыре, а ты приходишь и заявляешь: «Не могу расстаться с жизнью в тридцать семь». К чему это все? Где логика? (Пауза. Стук в дверь) Конечно, ты можешь прекратить все это сейчас. Понятно? (Идет к двери, открывает. Другая клиентка у двери говорит поспешно: «У них нет комнаты для меня, вы не говорили с ними?» Терапевт говорит кратко: «Нет» К: «Они забрали ее домой, и я не знала.» Т: «Тебе надо подождать автобус и пять долларов» К: «А он придет?» Т: «Да, если я куплю билет, я сообщу». К: (расстроенно): «Хорошо. Пока. Работайте». Т. (возвращается, садится за стол): Ну что, за старую песню? «Не могу расстаться с жизнью». Сможешь! «Не могу провести остаток жизни в больнице». Сможешь.Нет ничего невозможного! К. (отвергая): Перспектива не из приятных. Т: Ну? Ну это… (вздыхает) другое дело, сама видишь. К. (расстягивая): Очень хочу вести продуктивную жизнь, м‑р Фаррелли. Т. («перечисляя»): Ты хочешь, желаешь, очень жаждешь. Все это было бы хорошо, если… видишь? Ты пережила все эти вещи, так? К: Конечно. Т: А ты вела… эту продуктивную жизнь? К. (неуверенно): Нет. Т. (разводя руками): Но ведь произвела двух детей, знаешь… К. (отвергая): Это ничего не значит. Т. (быстро): Да… я… К: Пока я не стану ухаживать за ними. Т. (смеясь): Наконец! Рад, что ты сказала это. А то я… ты очень хочешь, и желаешь, и говоришь об этом. Понимаешь, сейчас ты говоришь: "Я желаю, страстно хочу быть здоровой. (Жест в сторону клиентки) Но посмотри на себя! К. (раздраженно): Хорошо, посмотрите на меня. Т: Хороша! Я немного затрудняюсь, знаешь… (вздыхает, делает паузу, протягивает руку и касается ее руки, убирая ее с лица) К.: отдергивает руку и сжимает в кулак. Т. («невинно»): За что ты сердишься на меня? Ты выглядишь… К. (смеется облегченно). Т. (смеясь): Ты смеешься! К. (смеется). Т. (смеясь): А зачем эта рука назад? Ударить собираешься или что? К. (ухмыляясь): Нет! Но не люблю, когда вы кладете свою руку на мою! Т: О, даже пальчиком не трогать?! Я же хотел убрать твою руку от лица. (К. ухмыляется). Ты опять улыбаешься! Ты ведь не сердишься, правда? К: Ну, я… мне не нравится, когда вы тут рядом со мной, и все, м‑р Фаррелли. Т. (смеясь): Ты же не знаешь всех людей! Одинокая волчица, как ты… А ведь и правда, ты, как одинокая волчица. К. (разочарованно): Да. Т. (смеясь): Еще одна волчица! Надо это записать, а то всех не запомнишь. Но… К. (агрессивно): Вы записываете это? Т: Да, это надо делать. Но, необычное, невероятное (К. вздыхает), умная женщина, совершающая глупости, неопытная, неорганизованная, безответственная одинокая волчица! (Пауза) Опять это отсутствующее выражение лица. Что случилось? К. (безжизненно): Ну… Т. (передразнивая): Ну… это я. (Смеется) Слава богу, это – ты, а не я. (Пауза) Ну что? Заполнитель паузы? К. (пауза, слабо): Ну что мне с собой делать? Я все время думаю… Т. («озадаченно»): Влюбилась… точно. (Свистит от удивления) К. (ровным тоном): Что мне теперь делать? Т: Если бы я был на твоем месте, я бы не спал ночи напролет. К. (повышая голос): Но я и так не сплю! Т. (раздражаясь смехом): Вы только посмотрите. Ха – ха! Черт меня побери! (К. смеется) И ты смеешься. Почему? К: Потому что вы смеетесь. Т. (смеясь): Знаешь, если бы я был на твоем месте, и у меня были бы личные проблемы, я имею ввиду тебя, я бы не спал ночи. (Передразнивает) «Но я и так не сплю». Кто знает? К: Я так больше не могу. Т. (громко): Но ты должна, и все тут, должна. У тебя… когда же это было, когда ты в первый раз попала в больницу? К. (безучастно): Когда мне было двадцать два. Т. (твердо): двадцать два, а сейчас тебе тридцать семь. Уже пятнадцать лет ты ничуть не меняешься. Ведь пятнадцать, правда? К. (не реагируя, безучастно смотрит). Т. (проводя рукой возле ее лица, резко): Эй? К. (ударяет его руку, раздраженно): Не делайте этого! Т: Не водить рукой перед лицом? Ты выглядишь безучастной, не знаю, где ты сейчас, как будто на расстоянии в миллион миль! К. (слабо): Я просто… Т. (с триумфом): Ушла! Еще раз. Ну, брат… К. (сердито и громко): О боже! Вы называете меня всякими именами, из книги, что ли? Не думаю, что это правильно, вы не любите душевнобольных! Т. (показывая «расположение»): Не то, чтобы не люблю, они нравятся мне, поэтому я выбрал такую работу. К. (озадаченно, но еще раздраженно): А… вы уверены, вы точно не любите меня, м‑р Фаррелли? Т. («изумленно»): Ты что, обвиняешь меня за это? К. (громко протестуя): Но во мне ведь есть что‑нибудь хорошее! Т: Назови три вещи. Назови одну! «Мои дети»… Они больше не с тобой. «У меня здоровое тело». (Слабея): Ну‑у… итак, что у нас? Что еще можно назвать? Ты… можешь думать о чем‑нибудь еще? К: Я хочу вылечиться. У меня есть желание вылечиться. Я хочу быть… Т. (перечисляя): Я хочу, я желаю. К: Быть… Т. (саркастически, игнорируя ее): «Я желаю». К. (продолжая): Прожить хорошую жизнь и… Т. (недоверчиво фыркая). К. (стараясь продолжить): И… Т: К несчастью, это не имеет ничего общего с «во мне есть что‑то хорошее»… Нет, не имеет ничего общего. К. (всезнающе): В каждом есть что‑нибудь хорошее… (заканчивает тихо), м‑р Фаррелли. Т. (насмешливо): Ну да, хорошенькие глазки… (ободряюще) Смотри сюда, прямо смотри. К. (тоном «побитой собаки»): Да, я смотрю. Т: Так, сколько пальцев я загнул? К: Два. Т. (ободряюще): Два. Ну вот, красивые глаза. А какого цвета мое пальто? К. (смотрит, показывает Т): О-о, оно какое-то серовато-черное. Т. (тепло): Так! Итак, красивые глаза, слух у тебя в порядке… Волосы у тебя… Ты знаешь… Органы чувств у тебя… И волосики у тебя на верхней губе, ты знаешь, они симпатичные! А вот и голова… а внутри мозги (смеется). К. (озадаченно): Вы так говорите, заставляете меня чувствовать даже хуже. Т: Как это может быть? Я хочу сказать, как это ты можешь чувствовать хуже, чем… К: Потому что вы – человек, у которого большой опыт в этой области, и вы встречались со многими… больными людьми. Т. (прерывая): Правильно, несколько тысяч. К. (продолжая): И… вы думаете… я безнадежна? Т. (вздыхает): А ты не чувствуешь этого? К. (просветленно): Да, но мои перспективы… Т: Продолжай. К: Мои перспективы… их может не быть… Т: С другой стороны, и это весьма вероятная гипотеза именно твои перспективы – твои, и ты должна знать это! Ты, и больше никто! И главная перспектива, единственнная, логичная, рациональная, здравая… скажем, в свете твоей жизни, прожить ее. Понимаешь, что я хочу сказать? К: Точно, я никчемная. Т: Правильно, в этом нет сомнения, ведь мы не будем спорить об этом, да? К. (колеблется): Нет. Т. (заключает): Хорошо. Мне всегда приятно от мысли… К. (прерывая, саркастически): Да, конечно, приятно. Т. (заканчивая):…когда люди соглашаются со мной/ («удивленный», что К. прерывает) А тебе разве нет? К: Когда люди соглашаются со мной? Т: Да. Когда, ты знаешь, что существуют разные мнения К. (осторожно): Смотря какие мнения. Т: Ну, я согласен с тобой. К: Да. Но вы думаете, что это постоянно, а я не думаю, что это постоянно. Т: Ну, тогда получается, полупостоянно, и это продолжалось последние пятнадцать лет, так? К (пауза, всхлипывая): Ну, я еще не сдалась, м-р Фаррели. Т: Это только показывает, до чего некоторые люди упорны… В голове у них только одна идея, и ничего другого. Неправда, что ты не сдалась, ты сдаешься каждый день. Ты знаешь, Бог знает, сколько… Черт возьми, ты уже почти сделала это, сделала в тот раз, когда взяла все эти таблетки и пошла в гараж… И что, скажешь, что ты не сдалась? К. (неуверенно): Значит, сдалась… Т. (с триумфом): Ну вот! К. (быстро): Но… Т. (не глядя на нее): Разве ты не сдалась, когда… Этот развод. Разве ты не сдалась, когда не стала воспитывать детей задолго до того, как твой брат забрал их? (Звонит телефон), ты постоянно сдаешься… И ты знаешь (сжимает трубку, разговаривает, кладет трубку, откидывается в кресле, вздыхает). Так о чем мы говорили… а! В тебе есть что-то хорошее. К. (просветленно): Конечно. Т. (пауза): Ну, и что? К. (твердо): Я точно поняла, почему я болею всю жизнь. Это потому, что я смотрю на себя, как на… Я считаю себя человеком, у которого нет ничего хорошего. Т. («уговаривающе»): И, конечно, у тебя есть доказательства этому, так? К. (слабо протестуя): Ну, я… я ведь не родилась такая. Т. («серьезно»): Откуда ты знаешь? Откуда… (смеется). К. (ухмыляясь): Ну, я уверена. Т. (смеясь): Ты смеешься? К. (смеется) Т. (ухмыляясь): Ты смеешься. К. (спокойно смеется): Да, мне смешно. Т. («удивленно»): Ну, и что ты знаешь? У тебя есть все неопровержимые доказательства… А ведь ты даже и не знала об этом. Откуда ты знаешь, что не родилась такая? К. (неуверенно): Потому что я… когда я смотрю на младенцев, я знаю, что они хорошие. Т. (саркастически): Ты знаешь, что они хорошие! Когда смотришь на младенца, то «думаешь». "Один из десяти шансов, что этот малыш проведет полжизни в больнице для душевнобольных. К. (пауза): Нет, я не думаю об этом, когда смотрю на детей… Т. (ровно): Не думаешь. К. (мягко): Я смотрю на ребенка… Т. (ровно): Ты смотришь на девочку и говоришь: «Один из…» Ну, что-нибудь подобное – «один из семнадцати шансов, что она забеременеет». К. (спокойно): Я не думаю об этом… Т. (протестуя): Послушай, ты сейчас не думаешь об этом. Посмотри сюда. Ты не родилась такой? А твоя мать… А ее история… Может быть, как раз у тебя плохие хромосомы? Знаешь, слабые гены. К: Нет-нет. Т. (твердо): Самые слабые из всей семьи. К: Нет, это не наследственное. Т: Не было наследственным. (Закуривает) Ну, хорошо. Они (т.е. ее родители) загубили тебе жизнь. К: Ну, я росла с мыслью, что во мне что-то не так, что я – не хорошая. Т: Похоже, подобная история подтвердила твое неверие в себя, не так ли? К. (не отвечает). Т. (резко): Я не слышу тебя. К: До этого времени я не говорила Вам, в моей жизни было немного… хорошего. Т: Вот тебе на! Ты не удалась, как мать, не удала как… жена и не удалась, как человек. К. (с раздраженным недоверием): Почему Вы так говорите со мной? Т: Черт возьми! Ты не удалась даже как больная! К. (не отвечает). Т: Ведь так? К: А что должна больная делать? Т: Не знаешь? К: Ну, временами мне лучше… Т: Ах, временами, ненадолго… К: Но если я безнадежная, как же быть с детьми? Т: Ах, знаешь (вздыхает)… если мы сможем ослабить твое влияние на них, может быть… К: «Ослабить?». Не понимаю. Т: Очистить… Противопоставить ужасному влиянию, которое ты на них оказываешь. Может быть, у них будет шанс. К: Ах, черт! Это уж слишком! Т: А ты не думала об этом… У них больше шансов без тебя… Конечно, им нужен кто-нибудь тоже стабильный, и зрелый, и умственно здоровый. Ты так не думаешь? К: Думаю. Т. («уговаривая»): Ну вот, я об этом и говорю, золотко. К: Окей. Но что мне делать с детьми? Т. (свистит от удивления) К: Поэтому-то я и спать не могу ночами. Ну да… Похоже, мы не можем спасти родителя, но, по крайней мере, надо что-то сделать с малышами, так? К: Ну, не знаю… В чем дело? Почему опять слезы в глазах? К. (контролируемым голосом): Да, у меня слезы на глазах. (Пр. №20).
Дата добавления: 2014-11-24 | Просмотры: 633 | Нарушение авторских прав |