АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Veni, vidi, vici

– Вы всерьез собираетесь вести сражения по этому расписанию?

– Да.

– Но он получил армию только три недели назад.

– Я уже говорил. Мы просчитали на компьютере вероятный исход. И вот что, по мнению машин, Эндер станет делать.

– Мы хотим обучить его, а не ввергать в нервное расстройство.

– Компьютер знает его лучше, чем мы.

– Компьютеру чуждо милосердие.

– Если вы хотели милосердия, шли бы в монастырь.

– А это что, не монастырь?

– Это лучшее место для Эндера. Мы вызовем к жизни весь его потенциал.

– Не разумнее ли дать ему покомандовать года два? Обычно они сражаются раз в две недели, после трехмесячной подготовки. Вы, случаем, не перегнули палку?

– Разве мы можем тратить два года, когда…

– Знаю. Только я представляю, чем Эндер будет через год. Изношенный, совершенно бесполезный, потому что его подгоняли, когда он уже не мог идти. Да и кто бы смог?

– Мы объяснили компьютеру, что субъект должен прежде всего оставаться работоспособным после программы подготовки.

– Ну, если он останется цел…

– Слушайте, полковник Графф, это вы настояли на такой программе. Несмотря на мои возражения, если помните.

– Я знаю. Вы правы. Нельзя было отягощать вас муками чужой совести. Но моя готовность жертвовать маленькими детьми во имя спасения человечества тает. Полемарх потребовал аудиенции у Гегемона. Кажется, русскую разведку сильно обеспокоило то, что некоторые слишком активные американские граждане вовсю обсуждают по компьютерной сети возможность использования Международного флота против стран Варшавского Договора сразу после победы над жукерами.

– Несколько преждевременные прикидки.

– Бред сумасшедшего. Свобода слова – это одно, но подвергать опасности само существование Лиги из-за идиотских националистических предрассудков… и ради этих близоруких самоубийц мы толкаем Эндера к границе того, что способен вынести человек.

– Я думаю, вы недооцениваете Эндера.

– Боюсь, я также недооцениваю тупость всего человечества. Совершенно ли мы уверены, что должны выиграть эту войну?

– Сэр, это… измена.

– Нет. Просто черный юмор.

– Совсем не смешно. Когда речь идет о жукерах…

– Я знаю. В них нет ничего смешного.

Эндер Виггин лежал на койке и смотрел в потолок. Став командиром, он уделял сну не больше пяти часов в сутки. Но свет гасили в десять вечера и не зажигали до шести утра. Иногда он работал с компьютером, едва различая, что происходит на слабо светящемся экране. Но чаще всего Эндер лежал, уставившись в невидимый потолок, и думал.

Либо учителя оказались неожиданно добры к нему, либо он сам стал куда лучшим командиром, чем предполагал. Его маленькая пестрая группа ветеранов, прежде не пользовавшихся уважением, набирала силу и захватила лидерство. Причем так быстро, что вместо обычных четырех взводов Эндер создал пять. И у каждого командира был заместитель – тоже ветеран. Командуя пятью взводами (по восемь человек в каждом) и десятью полувзводами, Эндер добивался того, чтобы его армия как единая команда выполняла десять маневров одновременно. Ни одну армию раньше не разбивали на такие мелкие соединения, но Эндер не собирался повторять пройденное. Большинство армий практиковало массовые маневры по заранее выработанной стратегии. У Эндера стратегии не было. Он предпочитал учить взводных, как с максимальным эффектом использовать свои маленькие отряды для достижения конкретных целей – без поддержки, в одиночку, под собственную ответственность. На вторую неделю тренировок Эндер начал разыгрывать со своими настоящие сражения, кровавые побоища, после которых ребята валились с ног. Зато теперь, после месяца работы, он был уверен, что командует лучшей армией из всех, что когда-либо вступали в игру.

Входило ли это в планы учителей? Неужели они знали, что дают ему странных, но замечательных бойцов? Не нарочно ли подобрали тридцать запущенных мальков, понимая, что маленькие дети думают быстрее, лучше учатся? Или такое чудо может сделать с любой группой командир, который знает, что должна делать армия, и умеет объяснить задачу своим солдатам?

Этот вопрос мучил его, потому что Эндер не вполне понимал, оправдал он или обманул надежды учителей.

Он был уверен только в одном: армия готова к бою. Все остальные нуждались в трех месяцах подготовки, чтобы заучить сложные маневры строя. «Нам этого не надо. Мы готовы. Бросьте нас в бой».

В темноте распахнулась дверь. Эндер прислушался. Приглушенные шаги. Дверь закрылась.

Он спрыгнул с койки и прополз во мраке два метра до двери. На полу лежал листок бумаги. Он не мог прочесть приказ, но догадался о его сути. «Сражение. Как это мило с их стороны. Я только пожелал – и вот, пожалуйста».

Когда зажегся свет, Эндер уже успел натянуть боевой костюм армии Драконов. Он распахнул дверь, кинулся вниз по коридору и в шесть часов одну минуту уже стоял в дверях спальни своей армии.

– Ровно в семь утра у нас сражение с армией Кроликов. Я хочу, чтобы вы разогрелись и были готовы к бою. Всем раздеться и мигом в гимнастический зал. Костюмы брать с собой, прямо оттуда мы отправимся в боевую комнату.

– А как же завтрак?

– Вы что, хотите, чтобы вас стошнило во время сражения? Никаких завтраков.

– А пописать можно?

– Не больше декалитра, а то усохнете.

Они рассмеялись. Те, кто спал одетыми, разделись, все похватали боевые костюмы и вприпрыжку направились по коридору в гимнастический зал. Эндер дважды заставил их пройти гонку с препятствиями, а потом приказал по очереди работать на шведской стенке, матах и батуте.

– Не переутомляйтесь, это разминка.

На самом деле он не беспокоился. Все были в хорошей форме, гибкие, сильные, уже возбужденные предвкушением схватки. Они не ведали сомнений, как бывает с теми, кто еще не подвергся испытанию, но знает, что готов. «А отчего бы им так не думать? Они готовы. И я тоже».

В шесть сорок он приказал одеваться. И за это время успел поговорить с командирами взводов и их заместителями.

– Армия Кроликов почти полностью состоит из ветеранов, но Карн Карби командует ими всего три месяца. Мне не приходилось сражаться с Кроликами после того, как он принял команду. Он был прекрасным солдатом, а у Кроликов приличное место в турнирной таблице. Но они наверняка дерутся в строю, так что у вас нет поводов для беспокойства.

В шесть пятьдесят он приказал всем лечь на маты и расслабиться. В шесть пятьдесят шесть Эндер поднял солдат, и они – опять вприпрыжку – побежали в боевую комнату. Внезапно Эндер подпрыгнул и коснулся рукой потолка. И следовавшие за ним ребята тоже подпрыгнули, стараясь коснуться той же самой точки. Их световая полоска вела налево, армия Кроликов уже прошла направо. И в шесть пятьдесят восемь они стояли у ворот боевой комнаты.

Взводы построились пятью колоннами. Взводы А и Д приготовились ухватиться за боевые поручни и разлететься вправо и влево, Б и Г нацелились на параллельные перила на потолке, намереваясь взлететь вверх, в невесомость, а взвод В собирался оттолкнуться от пола и нырнуть вниз.

Вверх, вниз, вправо, влево. Эндер стоял впереди между колоннами, чтобы не оказаться под ногами собственной армии, и напоминал:

– Где вражеские ворота?

– Внизу, – со смехом ответили солдаты. И в этот момент верх стал севером, низ – югом, справа оказался запад, слева – восток.

Серая стена впереди вдруг исчезла, и ребятам стала видна боевая комната. Игра пойдет не в темноте, но нельзя сказать, чтобы было особенно светло: лампы горят вполнакала, в комнате сумерки. Вдалеке, в тусклом свете, едва можно было разобрать вражеские ворота и выливающийся из них поток солдат в светящихся пестрых костюмах. Эндер злорадствовал: все извлекли неправильный урок из промаха Бонзо и теперь немедленно пролетали сквозь ворота, чтобы противник успел разве что рассмотреть характер строя, но не подумать. Ну что ж, Эндер подождет и подумает; он уверен, что его солдаты прекрасно будут атаковать и с замороженными ногами.

Эндер оглядел будущее поле боя: крупноячеистая сеть, привычная по прошлым играм, вроде той, что обтягивает обезьяньи вольеры в парке; в сети болтаются семь или восемь звезд; позиции интересные, стоит попотеть.

– Пробирайтесь под прикрытие ближайших звезд, – скомандовал Эндер. – Взвод В, попробуйте проскользнуть по стене в тыл противника. Если получится, следом пойдут взводы А и Д. Если нет – разберусь на месте. Я пойду со взводом Г. Вперед!

Все солдаты знали, что происходит, общая стратегия сформулирована, но тактические решения предстояло принимать непосредственно командирам взводов. Несмотря на инструктаж. Драконы опоздали с вылетом из ворот, правда всего секунд на десять. Кроличья армия уже исполняла какой-то сложный танец на своем конце комнаты. Во всех армиях, и которых Эндеру случалось воевать, в подобные моменты солдаты были озабочены тем, занимает ли их взвод предписанное место в строю, тогда как он сам и его люди думали только о том, как проскользнуть по стене, взять под контроль важные звезды и углы комнаты, а затем развалить вражеский строй на мелкие обломки, дезорганизовав противника. Армия Драконов существовала меньше четырех недель, но такой способ ведения боя уже казался им единственно разумным, вернее, единственно возможным. Эндер диву давался, как это армия Кроликов не понимает, насколько безнадежно устарела ее стратегия.

Взвод В полетел вдоль стены, скользя на обращенных к противнику согнутых коленях. Безумный Том, взводный, очевидно, приказал ребятам заморозить себе ноги. Прекрасная идея: в комнате полумрак, а светящиеся костюмы темнеют, когда становятся жесткими. Хороший способ маскировки. Молодец, Том! После игры нужно будет отметить его.

Армия Кроликов сумела отразить атаку взвода В, но Безумный Том умудрился описать круг над головами противника и заморозить добрую дюжину Кроликов, прежде чем увел своих ребят под прикрытие ближайшей звезды. По чистой случайности, конечно, эта звезда располагалась как раз позади строя Кроликов и представляла собой идеальную позицию для стрелков.

Хэн Тзу, по прозвищу Горячий Супчик, командир взвода Г, тихо проскользнул к тому краю звезды, за которым прятался Эндер.

– А что, если мы отправимся по северной стене и приземлимся прямо на их кроличьи рожи?

– Годится, – ответил Эндер. – Я поведу взвод Б по южной в обход. – Он закричал: – Взводы А и Г – немедленно по стенам! – полетел ногами вперед вдоль края звезды, зацепился ногой за угол-луч, отлетел кувырком к потолку и, оттолкнувшись, приземлился возле взвода Б. Через минуту он уже вел ребят вниз по южной стене. Они четко и согласованно оттолкнулись и вынырнули как раз за двойной звездой, которую защищали солдаты Карна Карби. Словно горячий нож вошел в масло. Кроличья армия кончилась, испарилась, осталось сделать маленькую уборку. Эндер разбил свои взводы на полувзводы и приказал поискать по углам: не осталось ли целых или легко раненных вражеских солдат? Через три минуты взводные доложили, что вокруг чисто. Только один из бойцов Эндера был убит – мальчик из взвода Б, принявшего на себя тяжесть первой атаки, – и еще пятеро получили ранения. Куча легких ранений – самострелы о ноги. В общем, все прошло даже лучше, чем предполагал Эндер.

Он приказал взводным выполнить почетный ритуал у ворот противника: четыре шлема по углам, Безумный Том пролетел в коридор. Большинству командиров приходилось довольствоваться теми, кто выжил. Эндер мог выбирать. Было из кого. «Хороший бой!»

Вспыхнул свет, и через ворота учителей в южной стене комнаты прошел майор Андерсон собственной персоной. Он чрезвычайно торжественно протянул Эндеру учительский крюк, который обычно вручали командиру победившей армии. Эндер немедленно освободил своих солдат, проследил, чтобы они построились повзводно, и лишь потом вернул к жизни армию противника. Он хотел, чтобы его люди имели молодцеватый, воинственный вид к тому моменту, когда Карн Карби и его Кролики обретут способность соображать. «Они могут ругать нас, распускать лживые сплетни, но запомнят, что мы стерли их в порошок. И что бы они ни говорили, другие солдаты и командиры увидят в их глазах, в их кроличьих глазах нас – в ровном строю, торжествующих, почти не пострадавших в сражении. Да, армия Драконов недолго останется объектом шуток».

Карн Карби подошел к Эндеру, как только разморозился. Ему было двенадцать лет, он стал командиром армии только в свой последний школьный год. И потому не был дерзок и задирист, как те, кто принял команду в одиннадцать. «Я запомню это, – подумал Эндер, – и использую, когда буду побежден. Как сохранять достоинство, как отдавать должное врагу, как не превращать поражение в позор. Да, Карн Карби, я запомню. Но, надеюсь, мне это не пригодится».

Андерсон отпустил армию Драконов только после того, как Кролики протолкались через те ворота, сквозь которые перед началом игры прошли ребята Эндера. А затем Эндер повел свою армию через ворота противника. Полоска света на двери указывала, где будет низ в коридоре при земной силе тяжести. Все ребята легким прыжком приземлились на ноги. Армия столпилась в коридоре.

– Сейчас семь пятнадцать, – сказал Эндер. – Это значит, что у вас есть пятнадцать минут, чтобы позавтракать. Я жду вас в боевой комнате. Утренняя тренировка по расписанию. – Он слышал их беззвучные возражения: слушай, мы победили, что, и отпраздновать нельзя? «Можно, можно», – подумал Эндер и добавил: – И я даю вам командирское позволение кидать друг в друга еду за завтраком.

Они засмеялись, выкрикнули «ура!», а когда он отпустил их, рысью кинулись к спальне. Эндер отловил взводных и сказал им, что не будет очень сердиться, если армия опоздает на тренировку на пятнадцать минут. И еще сегодня занятия кончатся раньше, так что пусть ребята не беспокоятся, они успеют до школы принять душ. Полчаса на завтрак и никакого душа после горячего сражения – это довольно-таки неприятно, но не слишком, по сравнению с пятнадцатью первоначальными минутами. Эндер хотел, чтобы сообщение о дополнительном времени исходило от взводных. Пусть солдаты привыкают ждать поблажек от мелкого начальства и неприятностей от крупного. Это поможет взводам, а значит, и всей армии быстрее стать единым целым.

Сам Эндер завтракать не пошел. Он не был голоден. Вместо этого он отправился в душевую, снял боевой костюм и сунул его в стиральную машину. Будет готов через пять минут. Эндер дважды вымылся с мылом, а потом просто стоял под душем, омываемый струями воды. Эту воду профильтруют и переработают. Не пропадет. «Пусть каждый сегодня хлебнет моего пота». Ему дали необученную армию, а он победил. Не просто победил – разгромил противника, потеряв всего шесть человек убитыми и ранеными. Посмотрим, как долго другие командиры будут использовать строй, когда поймут, что дает новая гибкая стратегия.

Когда по одному начали появляться его солдаты, Эндер уже висел в воздухе посреди боевой комнаты. Конечно, никто не заговорил с ним. Они знали: командир обратится к ним, когда будет что сказать. Но не раньше.

Все собрались. Эндер приблизился и обвел солдат внимательным взглядом.

– Хороший первый бой. – Эти слова породили дружный вопль и попытку спеть «Дракон, Дракон…», которую Эндер немедленно пресек. – Армия Драконов неплохо управилась с Кроликами. Но не ожидайте, что враг всегда будет таким беспомощным. Если бы мы имели дело с приличной армией… Взвод В, вы летели так медленно, что едва не оказались зажатыми с флангов. Вам следовало разделиться и атаковать сразу в двух направлениях, чтобы враг не мог окружить вас. Взводы А и Д палили мимо цели. Статистика показывает, что у вас одно попадание на двух солдат. Это значит, что не мазали только первые ряды атаковавших – те, что стреляли в упор. Так продолжаться не может: грамотный противник разделал бы атаковавших на котлеты при таком огневом прикрытии. Сегодня каждый взвод будет отрабатывать стрельбу по неподвижным и движущимся мишеням с дальнего расстояния. Полувзводы по очереди играют роль мишеней. Я буду «размораживать» ваши костюмы через каждые три минуты. Пошел!

– А нельзя ли нам работать со звездами? – спросил Горячий Супчик. – Чтобы иметь точку опоры?

– Я не хочу, чтобы вы привыкали использовать точки опоры. Руки дрожат – локти заморозь. Начали.

Командиры взводов быстро освоились с новым заданием, и теперь Эндер перелетал от группы к группе, внося предложения и помогая тем, у кого почему-то не ладилось дело. Солдаты уже успели узнать, что Эндер может быть груб в обращении с армией в целом, но с отдельными ребятами он всегда внимателен, терпелив, повторяет объяснения столько раз, сколько необходимо, дает советы и готов до бесконечности выслушивать жалобы и вопросы. Но попытки шутить с ним не нашли отклика и быстро прекратились. Он псе время оставался командиром. Не напоминал, что он – командир, а просто был им.

Привкус победы не таял на губах, но все еще больше обрадовались, когда тренировка кончилась раньше срока. Взводных Эндер задержал до обеда, обсуждая с ними тактические приемы и поведение солдат. Потом снова принял душ, вернулся в свою комнату и очень тщательно переоделся к обеду. Он опоздает в командирскую столовую минут на десять. Да, примерно так. Поскольку это была его первая победа, Эндер понятия не имел, как выглядит изнутри командирская столовая и что положено делать командиру-новичку, но зато точно знал, что сегодня он должен войти последним, когда на табло уже появятся результаты утренних сражений. О да, они узнают, что такое армия Драконов.

Никто даже не обернулся, когда он вошел. Но потом привлек внимание его маленький рост, золотые драконы, украшающие обшлага рукавов. Какое-то время его открыто разглядывали. Эндер взял свою порцию и сел за столик. В столовой царила тишина. Эндер начал есть, медленно и аккуратно, словно не замечая, что находится в центре внимания. Постепенно разговоры возобновились, поднялся, видимо, обычный здесь шум, и Эндер расслабился и огляделся.

Одну из стен занимало огромное табло. Солдаты могли ознакомиться с результатами всех команд за последние два года, здесь, однако, учитывались достижения командира. Новичок не мог унаследовать хорошую позицию своего предшественника. В расчет брали только его собственные заслуги.

У Эндера был самый лучший рейтинг. Идеальное соотношение побед и поражений. Но и по другим пунктам: средние потери убитыми и ранеными, средние потери противника, среднее время, потребовавшееся для победы, – он лидировал.

Эндер уже покончил с обедом, когда кто-то подошел к нему сзади и тронул за плечо.

– Можно присесть?

Эндеру не нужно было поворачивать голову, чтобы узнать говорившего.

– Привет, Динк, садись.

– Ты, перделка на золотой тарелке, – весело сказал Динк, – мы тут все пытаемся разобраться, что такое твоя победа – чудо или ошибка.

– Привычка, – пояснил Эндер.

– Одна победа – это еще не привычка, – осадил его Динк. – Не задавайся. Против новичков всегда сначала ставят командиров послабее.

– Карн Карби далеко не последний, судя по вашей таблице. – Это была чистая правда. На табло имя Карна Карби светилось как раз посередине.

– Он в порядке, – согласился Динк. – Неплох для начинающего. Подает надежды. Ты не подаешь надежды – ты представляешь собой угрозу.

– Угрозу чему? Что, вас кормить будут меньше, если я выиграю? Не ты ли объяснял мне, что это просто идиотская игра, которая ничего не значит?

Динку не очень понравилось это напоминание, возможно, обстоятельства были не те.

– Это ты убедил меня подыграть учителям, Эндер. Но я не стану подыгрывать тебе. Меня ты не разобьешь.

– Возможно.

– Я научил тебя…

– Всему, что я знаю, – улыбнулся Эндер. – А теперь я просто играю по слуху.

– Поздравляю.

– Приятно знать, что у меня есть хотя бы один друг.

Но Эндер вовсе не был уверен, что Динк остался его другом. Да Динк и сам не был уверен в этом. Они обменялись еще парой пустых, ничего не значащих реплик, и Динк вернулся к своему столу.

Разделавшись с едой, Эндер огляделся. Командиры сидели маленькими группками и беседовали между собой. Эндер засек Бонзо – тот был уже одним из самых старых командиров. Носатый Рози к тому времени окончил школу. Петра устроилась с компанией в дальнем углу. Она еще ни разу не посмотрела на Эндера. И поскольку ребята, сидевшие с ней, время от времени поглядывали на него украдкой, Эндер понимал, что она нарочно избегает встречаться с ним глазами. «Плохо начинать с победы, – подумал Эндер. – Теряешь друзей. Впрочем, через пару недель они привыкнут. Ко времени моего следующего сражения здесь уже все успокоятся».

Карн Карби – явно из принципа – подошел и поздоровался с Эндером, прежде чем кончился обед. Это было благородно с его стороны, и, в отличие от Динка, он не казался настороженным и раздраженным.

– Сегодня я в опале, – честно сказал Карн. – Они не верят, когда я говорю, что ты выкинул пару невиданных номеров. Так что, надеюсь, ты выбьешь пыль из того, с кем будешь сражаться в следующий раз. Сделай одолжение!

– Только ради тебя, – улыбнулся Эндер. – И спасибо, что заговорил со мной.

– По-моему, они плохо с тобой обошлись. Обычно новичков встречают радушно. Но, знаешь, большинство командиров терпит с полдюжины поражений, прежде чем пробьется сюда. Если кто и заслуживает триумфа, так это ты. Но такова жизнь. Заставь их жрать пыль.

– Попробую.

Карн Карби отошел, а Эндер мысленно занес его в личный список тех, кто достоин называться людьми.

Давно уже Эндер не спал так крепко, как этой ночью. Он проснулся, только когда зажгли свет, в отменном настроении и побежал принимать душ, не обратив внимания на листок бумаги, который валялся на полу. Он заметил листок, только когда схватил форму и тот взметнулся от резкого движения. Эндер поднял бумагу и прочел: «Петра Акарнян, армия Фениксов, 07:00».

Это была его прежняя армия, армия, которую он оставил четыре недели назад. Он знал строевые приемы Фениксов как свои пять пальцев. Не без влияния Эндера стратегия армии Фениксов стала куда более гибкой, чем у других армий. Фениксы быстрее осваивались в новых ситуациях. И конечно, им проще будет справляться с непредсказуемыми, стремительными атаками Эндера. Учителя решили сделать жизнь Эндера как можно более интересной.

В приказе написано: семь часов. Уже полседьмого. Часть ребят, должно быть, отправилась на завтрак. Эндер стащил комбинезон, схватил боевой костюм и через мгновение стоял в дверях спальни Драконов.

– Джентльмены, я надеюсь, что вчера вы хоть чему-нибудь научились, потому что сегодня нам придется повторить представление.

Потребовалась минута, чтобы до всех дошло: он говорит о сражении, а не о тренировке.

– Должно быть, это ошибка, – сказал кто-то. – Еще никому не выпадало два сражения подряд.

Эндер протянул бумагу Мухе Моло, командиру взвода А. Тот прочел и рявкнул:

– Надеть костюмы.

И сам кинулся переодеваться.

– Почему вы не сказали нам раньше? – спросил Горячий Супчик.

Он один осмеливался задавать Эндеру подобные вопросы.

– Я дал вам время принять душ, – ответил Эндер. – Если верить Кроликам, мы победили только потому, что ваш запах разил их наповал.

Стоявшие рядом солдаты рассмеялись.

– Вы обнаружили бумажку, сэр, только когда вернулись из душа, не так ли?

Эндер обернулся в поисках говорившего. Конечно, Боб уже в костюме. «Пришло время рассчитаться, да, малыш?»

– Естественно, – презрительно усмехнулся Эндер. – Я ведь не так близко к полу, как ты.

Опять грянул смех. Боб покраснел от злости.

– Очевидно, мы не можем рассчитывать на старые порядки. Так что будьте готовы сражаться в любое время. Не буду притворяться, что мне нравится то, как учителя вмешиваются в игру, но одному обстоятельству я рад: они дали мне армию, способную справиться с чем угодно.

Прикажи он теперь следовать за ним на Луну без скафандров, приказ выполнили бы немедленно.

Петра была не чета Карну Карби: ее ум оказался острее, тактика – гибче, она нашла что противопоставить стремительным импровизациям Эндера. Поэтому под конец сражения Эндер недосчитался трех убитых и девятерых тяжелораненых. Петра не нашла в себе великодушия, чтобы приветствовать его победу. Ее гневные глаза, казалось, говорили: я была твоим другом, а ты так унизил меня.

Эндер сделал вид, что не замечает ее ярости. Пройдет всего несколько сражений, и она поймет, что сумела отыграть больше, чем он рассчитывал. Больше, чем удалось кому бы то ни было. Эндер все еще учился у нее. В тот день, на занятиях, он объяснял взводным, как бороться с теми приемами, которые использовала против них Петра. Скоро они снова станут друзьями.

Он надеялся.

За неделю армия Драконов сражалась семь раз. Счет: семь побед, ноль поражений. Самое большое число потерь – в битве с армией Фениксов. В последних двух сражениях у Эндера не было ни раненых, ни убитых, замороженные ноги – не в счет. Больше никто не утверждал, что своими победами он обязан удаче. Эндер побеждал лучшие армии при помощи неслыханных маневров. Другие командиры уже не могли игнорировать его. Некоторые подсаживались за обедом, чтоб осторожно выяснить, как он разбил очередного противника. Он всегда рассказывал, уверенный, что лишь немногие смогут обучить своих солдат и взводных копировать приемы Драконов. Однако охотников побеседовать с Эндером находилось мало, гораздо больше ребят собиралось около побежденных в надежде отыскать способ разбить наглого выскочку.

Его ненавидели теперь. За молодость, за ум, за то, что в лучах его славы померкли их победы. Сначала Эндер читал это на лицах ребят, случайно столкнувшись с ними в коридоре, потом заметил, что некоторые встают и уходят, когда он садится рядом с ними в командирской столовой, затем начались «случайные» толчки под локоть в игровой и не менее «случайные» подножки в гимнастическом зале, стрельба мокрой жеваной бумагой в коридорах. Они не могли победить на поле боя и знали это, а потому нападали там, где он был не военным гением, а просто маленьким мальчиком. Эндер презирал их, но втайне, сам того не подозревая, боялся. Подобные мелкие пакости любил устраивать Питер. Эндер начинал чувствовать себя как дома.

Впрочем, то были мелочи, ерунда. Эндер приучил себя воспринимать ненависть как извращенную форму восхищения. Другие армии начали подражать ему. Солдаты атаковали с подогнутыми ногами, никто уже не пытался действовать сомкнутым строем, и командиры все чаще посылали людей по стенам в тыл противника. Никто, однако, до сих пор не сообразил, что в армии Эндера не четыре стандартных взвода, а пять. Это давало ему небольшое преимущество – возможность неожиданно атаковать.

Эндер обучал всю школу тактике боя в невесомости. Но ведь и ему самому нужно было у кого-то учиться.

Он зачастил в видеозал и часами крутил пропагандистские фильмы о Мэйзере Ракхейме и других великих полководцах человечества времен Первого и Второго Нашествий. Теперь Эндер прекращал общеармейскую тренировку на час раньше и приказывал командирам проводить занятия без него. Чаще всего ребята разыгрывали стычки – взвод на взвод. Эндер задерживался минут на пять, проверить, все ли в порядке, а затем уходил смотреть старые фильмы.

По большей части это была пустая трата времени. Бравурные марши, крупные планы командиров, солдаты, награждаемые перед строем, морские пехотинцы, берущие на абордаж корабли жукеров. Но время от времени он натыкался на полезные кадры: корабли, скользящие крохотными звездочками во мраке космоса, или – что было много интереснее – маленькие лампочки, зажигающиеся и гаснущие на мониторе флагманского крейсера по ходу битвы. Было очень трудно по фильму составить представление о происходящем, сцены боев часто обрывались или шли без пояснений. Но Эндер начинал вникать в бессмысленные, на первый взгляд маневры, которые помогали жукерам развалить вражеский строй, в то, как, нападая и отступая, они заманивали корабли Международного флота в ловушки. Некоторые сражения были разбиты на десятки сцен, разбросанных по дюжине фильмов. Эндер смотрел все подряд и реконструировал. Он теперь знал то, о чем умалчивали официальные комментаторы, пытаясь возбудить в зрителях гордость за успехи человечества, внушить им презрение к жукерам. А Эндер удивлялся, как это люди вообще ухитрились победить. Корабли людей были малоподвижны, флоты и эскадры реагировали на изменения ситуации поразительно медленно, тогда как звездолеты жукеров вели себя в бою как части единого целого, а встретив новую опасность, действовали четко и разумно. Конечно, космические суда человечества, построенные до Первого Нашествия, оказались совершенно не приспособленными для настоящих сражений в космосе, но ведь жукеры находились в том же положении. Лишь ко Второму Нашествию корабли стали по-настоящему быстрыми, а оружие – смертоносным.

А потому стратегии Эндер учился не у людей, а у жукеров. Ему было стыдно и страшно учиться у них – самых страшных врагов, уродливых, кровожадных, омерзительных. Но они здорово дрались. До известного предела. Судя по всему, жукеры придерживались одной базовой стратегии – собрать в ключевом месте сражения как можно больше кораблей. Они никогда не совершали ничего неожиданного, ничего, что выдавало бы гениальность или глупость командира. Наверное, сковывала строгая дисциплина.

И еще одна странность. Столько болтовни о победе Мэйзера Ракхейма – и ни одной полной видеозаписи сражения. Несколько кадров, снятых перед началом: маленькая эскадра Ракхейма клином летит на огромный вражеский флот. Давид и Голиаф. К тому времени жукеры успели разгромить главные силы человечества в генеральном сражении за кометным щитом, стереть и порошок старые корабли и поиздеваться над потугами людей выработать высшую стратегию. Этот фильм показывали часто, чтобы заставить людей вновь и вновь переживать агонию и ужас поражения. Вражеская армада движется к Сатурну – и тут ее встречает резерв под командой Мзйзера Ракхейма. Неравенство сил, полная безнадежность и…

Самый маленький крейсер, флагман Ракхейма, открывает огонь. Вражеский корабль взрывается… И все. Больше никаких записей. Десятки метров ленты, показывающей, как пробираются морские пехотинцы по захваченным кораблям. Груды мертвых жукеров в коридорах. Но ни одной сцены рукопашного боя – разве что выдернут кадр-другой из фильмов про Первое Нашествие. Эндера здорово раздражало столь очевидное вето, наложенное цензурой на победу Мэйзера Ракхейма. Учащимся Боевой школы было чему поучиться у Великого Мэйзера, но все связанное с этим сражением тщательно скрывалось. Дурная услуга ребятам, которым, возможно, придется повторить то, что сделал однажды Мэйзер Ракхейм!

Естественно, как только по школе прошел слух, что Эндер Виггин часами крутит одни и те же военные фильмы, в видеозале начала собираться толпа. Почти все командиры просмотрели те видеозаписи, которые заказывал Эндер, и делали вид, будто понимают, зачем он все это смотрел и что полезного для себя извлек. Эндер никогда ничего не объяснял. Однажды, когда он крутил подряд сцены одного сражения, взятые из разных фильмов, кто-то робко спросил из заднего ряда:

– Это что, один и тот же бой?

Эндер только пожал плечами.

На седьмой день, спустя пару часов после сражения, в котором армия Драконов одержала седьмую победу, в видеозал зашел майор Андерсон. Он вручил одному из сидевших там командиров листок бумаги, а затем подошел к Эндеру.

– Полковник Графф желает видеть тебя в своем кабинете немедленно.

Эндер встал и пошел за Андерсоном через лабиринт коридоров. Андерсон нажатием ладони открывал замки, призванные держать ребят подальше от помещений учителей. Наконец они пришли туда, где в мягком кресле, привинченном к стальному полу, восседал Графф. Теперь его живот переваливался через оба подлокотника, даже когда полковник держался прямо. А ведь четыре года назад, при первой встрече, он совсем не показался Эндеру толстым. Годы и нервное напряжение жестоко обошлись с администратором Боевой школы.

– Прошло семь дней после твоего первого сражения, Эндер, – напомнил Графф.

Эндер не ответил.

– Ты выигрываешь по сражению в день.

Эндер кивнул.

– Ты ведешь по всем пунктам счета.

Эндер зажмурился.

– Чем ты, командир армии Драконов, объясняешь свой неслыханный успех?

– Вы дали мне армию, которая, как выяснилось, может осуществить любую мою идею.

– И какие же идеи она осуществляла?

– Мы сменили ориентацию, воспринимаем вражеские ворота как низ и, атакуя, падаем на них согнутыми ногами вперед. Избегаем тесного строя, делаем ставку на подвижность. У меня пять взводов по восемь человек, а не четыре по десять – это тоже помогает. А главное, наши противники не успевают приспособиться к новым способам ведения боя, и мы бьем их одними и теми же приемами. Хотя это не может продолжаться до бесконечности.

– Ты считаешь, что скоро перестанешь побеждать?

– Нет, но мне придется сменить репертуар.

Графф кивнул.

– Садись, Эндер.

Эндер и Андерсон опустились в кресла. Графф посмотрел на майора, и тот заговорил:

– В каком состоянии находится твоя армия, ну, после стольких боев?

– Теперь они все ветераны.

– Но как они себя чувствуют? Устали?

– Даже если устали, они в этом не признаются.

– Они все еще способны думать?

– Слушайте, это не я, а вы играете в компьютерные игры с человеческими мозгами. Вот вы и расскажите мне.

– Мы знаем то, что знаем. Нас интересует, что знаешь ты.

– Они очень хорошие солдаты, майор Андерсон. Конечно, и у них есть предел выносливости, но мы пока до него не дошли. У нескольких самых маленьких проблемы с освоением базовой техники, но они трудятся и совершенствуются. Вы хотите знать, не нуждаются ли они в отдыхе? Конечно, нуждаются. Двух недель было бы довольно. Ребята окончательно запустили учебу. Но вы все это знаете и, очевидно, не беспокоитесь, так чего же мне нервничать?

Графф и Андерсон переглянулись.

– Эндер, почему ты смотришь военные фильмы?

– Чтобы изучать стратегию, зачем же еще?

– Эти фильмы создавались в пропагандистских целях. Оттуда изъято все, что касается стратегии.

– Я знаю.

Графф и Андерсон снова переглянулись. Графф забарабанил пальцами по столу.

– Ты забросил Игру Воображения.

Эндер не ответил.

– Скажи мне почему.

– Потому что я выиграл.

– В этой игре нельзя выиграть раз и навсегда. Остается что-то еще.

– Я выиграл.

– Эндер, мы хотим помочь тебе стать счастливым, но если ты…

– Вы хотите помочь мне стать солдатом. Пойдите и поглядите на табло. На мой личный счет. До сих пор вы неплохо справлялись. Примите мои поздравления. А теперь почему бы вам не найти мне достойного противника?

Плотно сжатые губы Граффа разошлись в улыбке, и он затрясся от беззвучного смеха.

– Хоть сейчас, – сказал Андерсон, вручая Эндеру листок бумаги, где значилось: «Бонзо Мадрид, армия Саламандр, 12:00».

– Осталось десять минут, – сказал Эндер. – Моя армия в душе, моется после тренировки.

Графф улыбнулся.

– Тогда поторопись, малыш.

Он добрался до спальни через пять минут. Большинство ребят переодевались после душа, но некоторые уже ушли в игровую, видеозал или в столовую – обедать. Он послал за ними трех самых младших ребят, а остальным приказал немедленно переодеться в боевые костюмы.

– Мы горим, времени в обрез, – пояснил Эндер. – Они предупредили Бонзо двадцать минут назад. К тому времени, как мы доберемся до ворот, наши противники уже минут пять как будут внутри.

Ребята пришли в ярость и громко ругались на сленге, чего обычно избегали делать в присутствии Эндера.

– Да что они выдумали? Может, спятили?

– Какая разница? Об этом подумаем вечером. Вы устали?

– Сегодня на тренировке мы просто задницы стерли, – ответил Муха Моло. – Да еще утром вышибли дух из армии Куниц.

– Никто раньше не сражался два раза в день. Никто и никогда, – подхватил Безумный Том.

– Никто и никогда не бил армию Драконов, – в том же тоне ответил Эндер. – Нам предоставляется счастливый шанс. Не упустим его?

Насмешливый вопрос Эндера был ответом на их жалобы. Сначала победа, а споры потом!

Все уже собрались, большая часть успела одеться.

– Пошел! – выкрикнул Эндер, и они ринулись за ним, на ходу застегивая боевые костюмы.

В коридоре, ведущем к боевой комнате, Эндер остановился. За его спиной тяжело дышали ребята. Плохой признак. Они слишком устали. Совершенно не годны для боя. Ворота были открыты. Внутри – никаких звезд. Только пустая, ярко освещенная комната. Негде спрятаться. Даже тени не найдешь.

– Мама моя, – выдохнул Безумный Том, – а они-то еще даже не заходили.

Эйлер прижал палец ко рту, призывая к молчанию. Ворота открыты, и, конечно, врагу слышно каждое слово. Эндер взмахнул руками в стороны, потом показал на ворота, объясняя: армия Саламандр наверняка висит по стенам вокруг, невидимая Драконам, и только ждет, когда они начнут выходить, чтобы заморозить врагов по одному.

Взмахом руки Эндер приказал своим солдатам отойти подальше от ворот. Потом вытолкнул вперед из строя несколько самых рослых мальчиков, включая Безумного Тома, заставил их встать на колени и придать телу форму буквы “L”. А затем заморозил. Подозвал жестом маленького Боба, вручил ему пистолет Тома и показал, как сесть на замороженные ноги взводного. Он положил руки Боба – в каждой по пистолету – на плечи Безумного Тома.

Теперь ребятам все было понятно: Том превратился в щит, в бронированный космический крейсер, внутри которого прятался экипаж – Боб. Защита, конечно, не идеальная, но у стрелка будет время.

Эндер поманил двух ребят, чтобы швырнуть Тома с Бобом через ворота, но остановился и знаком попросил их подождать. Затем быстро разбил свою армию на группы из четырех человек: щит, стрелок и двое носильщиков. Когда ребята были заморожены, вооружены и готовы бросать, он приказал носильщикам поднять свой груз, запустить его в ворота, а затем прыгать самим.

– Пошел!

И они пошли. «Корабли» вылетали через дверь по двое, задом наперед, чтобы щит находился между стрелком и противником. Саламандры немедленно открыли огонь, замораживая и без того окоченевшую «броню». А тем временем стрелки, паля из двух пистолетов одновременно, методично уничтожали выстроившиеся перед ними на стене мишени. Саламандры так скучились, что промахнуться было мудрено. А когда пришла очередь носильщиков, те, повинуясь безмолвным указаниям, высадились на стене, занятой врагом, и открыли огонь. Саламандры не знали, атаковать ли стрелков, грозящих им с воздуха, или носильщиков, стрелявших с «земли». Когда Эндер миновал ворота, битва отбушевала. Прошло менее минуты с появления в боевой комнате первого Дракона и до прекращения огня. Армия Драконов потеряла двадцать человек убитыми и тяжелоранеными, только двенадцать ребят вообще не были задеты. Самые тяжелые потери за всю историю существования армии, но они все-таки победили.

Когда майор Андерсон показался из своих ворот и протянул победителю крюк, Эндер не смог сдержать злости:

– А я-то надеялся, что вы отыщете армию, которая могла бы постоять за себя в честном бою.

– Поздравляю с победой, командир.

– Боб! – крикнул Эндер, – Что бы ты сделал на месте командира Саламандр?

Боб, раненый, но не полностью замороженный, ответил из дальнего угла над воротами противника:

– Я бы заставил своих ребят все время двигаться, крутиться вокруг ворот. Нельзя стоять на месте, когда противник знает, где ты находишься.

– Раз уж вы начали жульничать, – обратился Эндер к Андерсону, – почему не обучили армию мошенничать по-умному?

– Я предлагаю вам освободить свою армию, – ответил майор Андерсон.

Эндер нажал две кнопки на крюке, «размораживая» обе армии одновременно.

– Драконы могут идти, – прокричал он.

«Не будет вам строя, не будет вам, господа учителя, парада, не стану я торчать здесь и принимать капитуляцию Саламандр». Хоть бой и кончился победой, он шел не по правилам. Учителя хотели, чтобы он проиграл, его спасло только невежество Бонзо. Тут нечем гордиться.

И только выходя из боевой комнаты, Эндер сообразил: Бонзо наверняка не поймет, что соперник был зол на учителей. Испанская честь. Бонзо будет знать только, что разбит, несмотря на полное тактическое превосходство. Эндер заставил самого маленького из своих солдат вслух объяснить, что помешало Бонзо победить. Он лишил его даже возможности с достоинством сдаться. Если бы Бонзо не испытывал ненависти к Эндеру, он, безусловно, возненавидел бы его. А так ненависть стала еще более жгучей. «Бонзо был последним, кому удалось ударить меня, – подумал Эндер. – И он этого не забыл, я уверен».

И еще он, конечно, не забыл кровавую драку в боевой комнате, когда старшие ребята пытались сорвать Эндеру вечерние практические занятия. Да уж, трудно забыть. Тогда они хотели просто проучить его. Теперь Бонзо жаждет крови. Эндер подумал было снова записаться на курсы рукопашного боя, но потом понял, что, сражаясь каждый лень, а то и дважды в день, он просто никуда не успеет. Придется рискнуть. Учителя заварили эту кашу, пусть они и расхлебывают.

Боб хлопнулся на койку в полном изнеможении. Половина ребят в комнате уже спала, хотя до отбоя оставалось еще минут пятнадцать. С недовольным видом Боб вытащил из тумбочки компьютер и включил его. Завтра контрольная по геометрии, а Боб совершенно к ней не готов. Конечно, всегда можно вычислить правильный ответ, если есть время на размышление, – он прочел Евклида в неполных пять лет, – но на контрольную отведено всего полтора часа, а значит, думать будет некогда. Он должен знать, но не готов. И, скорее всего, провалит контрольную. Но зато сегодня выиграли два сражения, так что у Боба было хорошее настроение.

Однако, как только компьютер заработал, мысли о геометрии вылетели из головы. По экрану бежало сообщение:

«Немедленно ко мне. Эндер.»

Без десяти десять. Скоро погасят свет. Как давно Эндер отправил послание? Лучше все-таки пойти. Завтра утром, конечно, будет бой – от одной мысли об этом наваливалась усталость, – и они не успеют как следует поговорить, что бы Эндер ни задумал. Поэтому Боб слез с койки и поплелся через пустые коридоры туда, где жил Эндер. Он постучал.

– Входи.

– Только что увидел вызов.

– Хорошо.

– Скоро погасят свет.

– Я помогу тебе найти дорогу обратно.

– Я думал, что ты не знаешь, который час…

– Я всегда знаю, который час.

Боб вздохнул. Конечно, без этого не обойдется. Любая их беседа с Эндером немедленно превращается в спор. Это очень раздражало Боба. Он знал, что Эндер – гений, и уважал его за это. Почему же Эндер видит в Бобе только недостатки?

– Помнишь, Боб, четыре недели назад ты просил меня сделать тебя взводным?

– Да.

– С тех пор я назначил пятерых взводных и столько же заместителей. Ни одним из которых не был ты. – Эндер поднял брови. – Не так ли?

– Да, сэр.

– Тогда расскажи мне, чего ты достиг за восемь сражений.

– Сегодня впервые был тяжело ранен, но компьютер говорит, что я попал одиннадцать раз, прежде чем угодили в меня. Я никогда не убивал за время сражения меньше пятерых солдат противника. И не провалил ни одного задания.

– Почему они сделали тебя солдатом так рано, Боб?

– Не раньше, чем вас.

– Почему?

– Не знаю.

– Ты знаешь, и знаю я.

– Ну, это только догадки. Вы, ты… очень хорош. Они это понимают и подталкивают…

– Почему, Боб?

– Потому что они нуждаются в нас, вот почему. – Боб уселся на пол и поглядел на Эндера снизу вверх. – Им нужны мы, чтобы разбить жукеров. Только это их интересует.

– Очень хорошо, что ты понимаешь это, Боб. Большинство солдат и командиров в Боевой школе считают, что игра важна сама по себе. Но это не так. Она важна потому, что позволяет учителям находить ребят, которые смогут стать настоящими командирами, когда вырастут. Что же до самой игры, гори она огнем. Что, собственно, и происходит. Они гробят игру.

– Смешно. А мне казалось, гробят нас.

– Мы начали играть на девять недель раньше, чем положено. Ежедневные сражения. Сегодня – два сражения в день. Боб, я не понимаю, что они делают, но ребята устают, я устаю, а учителя вдобавок начали нарушать правила. Я тут добыл из компьютера сводки. Никто не убивал столько врагов, никто не уберег столько своих солдат – за всю историю игры.

– Ты самый лучший, Эндер.

Эндер покачал головой.

– Возможно. Но я не случайно получил именно этих солдат. Запущенные недомерки, отбросы других армий, но их собрали вместе – и теперь самый худший мой солдат может командовать взводом в любой армии. Они подыгрывали мне, а теперь играют против меня. Боб, они хотят сломать меня.

– Они не смогут.

– Ты очень удивишься, Боб… – Эндер коротко вздохнул, как будто ему было очень больно или не хватало воздуха.

Боб поднял на него взгляд и понял, что происходит невозможное. Эндер Виггин вовсе не дразнился, Эндер Виггин доверился ему. Чуть-чуть, но доверился. Эндер – человек, и он позволил Бобу увидеть это.

– А может быть, ты удивишься.

– Есть предел тем хитростям, которые я могу выдумывать каждый день. Рано или поздно кто-нибудь выкинет неожиданный трюк и застанет меня врасплох.

– Ну и что? Проиграешь разок.

– Это худшее, что может случиться. Я не могу проигрывать. Если я хоть раз…

Он не продолжал, а Боб не стал переспрашивать.

– Мне нужна твоя умная голова, Боб. Мне нужно, чтобы ты начал решать задачи, с которыми мы еще не сталкивались. Я хочу, чтобы ты делал то, чего до тебя никто не делал. Пусть даже это будут полные глупости.

– Почему я?

– В армии Драконов есть солдаты и получше тебя, Боб. Их немного, но все же они есть. Но нет никого, кто умел бы думать лучше и быстрее, чем ты.

Боб промолчал. Они оба знали, что так оно и было.

Эндер протянул ему компьютер, на экране светилось двенадцать имен. По два-три человека из каждого взвода.

– Выберешь из них пятерых, – сказал Эндер. – По одному от взвода. Это твой собственный отряд особого назначения. Ты будешь тренировать их во время вечерних занятий. Не особенно сосредоточивайся на отдельных трюках. Все равно большую часть времени твой отряд будет частью всей армии, своих взводов. Но он может потребоваться в любую минуту. Когда мне понадобится сделать невозможное.

– Тут все новички, – заметил Боб. – Ни одного ветерана.

– После этой недели, Боб, все наши солдаты стали ветеранами. Ты что, не знаешь, что в личном зачете все сорок наших ребят входят в первые полсотни, что нужно спуститься пониже, чтобы отыскать солдата другой армии?

– А если я ничего не смогу придумать?

– Тогда я ошибся в тебе.

– Ты не ошибся, – ухмыльнулся Боб.

Свет погас.

– Ты найдешь дорогу, Бобеныш?

– Наверное, нет.

– Тогда оставайся здесь. Если будешь внимательным, то сможешь услышать, как добрая фея прилетит сюда и оставит нам приказ на утро.

– Но они же не могут отправить нас в бой завтра утром, не сошли же они с ума?

Эндер не ответил. Боб услышал, как он укладывается на койке, встал с пола и пристроился рядом. Он придумал дюжину трюков, прежде чем уснул. Эндер будет доволен – все подряд глупы до смешного.

Бонзо

– Пожалуйста, садитесь, генерал Пейс. Я понимаю, что вас привело ко мне срочное дело.

– В обычных условиях, полковник Графф, я бы не счел возможным вмешиваться во внутренние дела Боевой школы. Ваша автономия несомненна, и я прекрасно понимаю, что, несмотря на разницу в званиях, могу только давать советы, а уж никак не приказывать.

– Что приказывать?

– Не нужно играть со мной, полковник Графф. Вы, американцы, замечательно умеете строить из себя идиотов, когда считаете нужным. Но меня вы не обманете. Вам известно, почему я здесь.

– А, значит, Дэп все-таки наябедничал.

– Он испытывает… отеческие чувства к учащимся вашей школы. Ему кажется, что безразличие к назревающему в школе конфликту не просто пренебрежение своими обязанностями – оно граничит с заговором, угрожающим жизни или здоровью одного из учеников.

– Это школа. Школа для детей, генерал Пейс. Я не понимаю, чем мы могли привлечь внимание шефа военной полиции Международного флота.

– Полковник Графф, имя Эндера Виггина хорошо известно наверху. Оно дошло даже до моих ушей. Мне описали его ни больше ни меньше как нашу единственную надежду на победу в грядущей войне. И если его жизнь или здоровье находятся в опасности, мне кажется разумным, чтобы военная полиция приняла меры к защите мальчика. А вам?

– Черт бы побрал Дэпа и вас вместе с ним, сэр. Я знаю, что делаю.

– Действительно?

– Лучше, чем кто-либо другой.

– О, это как раз очевидно, поскольку никто не имеет и отдаленного понятия, чем вы здесь занимаетесь. Вы знаете уже восемь дней, что среди самых жестоких ваших «ребятишек» существует заговор, что они желают наказать Эндера Виггина при первой возможности. Вам известно, что некоторые члены этого заговора, например мальчик по имени Бонито де Мадрид, обычно называемый Бонзо, не склонны проявить даже минимум сдержанности. Итак, есть риск, что мозги Эндера Виггина, чрезвычайно важной для международного сообщества персоны, будут размазаны по стенам вашей треклятой вращающейся школы. А вы, получив предупреждение о надвигающейся беде, предлагаете…

– Ничего не предпринимать.

– Вы должны понять, насколько это нас удивляет.

– Эндер Виггин попадал в такие переплеты и раньше. Внизу, на Земле, когда у него забрали монитор, и потом, когда компания ребят постарше…

– Слушайте, я не полный невежда. Я просмотрел его досье. Эндер Виггин довел этого вашего Бонзо до ручки. А здесь нет военной полиции, чтобы навести порядок. Все это…

– Когда Эндер Виггин примет командование нашими флотами, когда от его решений будет зависеть существование человечества, сможет ли военная полиция прийти на помощь, если он влипнет?

– Не вижу связи.

– А она очевидна: Эндер Виггин должен верить, что ни при каких обстоятельствах, никогда-никогда ни один взрослый шагу не сделает, чтобы помочь ему. Он должен всем сердцем верить, что может опираться только на себя и других детей. Если мы не сможем этого добиться, он не достигнет пика своих способностей.

– Он также не достигнет пика, если его убьют или искалечат.

– Вряд ли это случится.

– Почему бы вам просто не перевести Бонзо? Пора уже.

– Потому что Эндер знает: Бонзо замыслил убийство. Если мы сейчас переведем Бонзо, Эндер поймет, что мы спасаем его. Черт побери, Бонзо не такой уж хороший командир, чтобы повышать его раньше срока.

– А другие дети? Мы не можем заставить их помочь Эндеру?

– Посмотрим, что получится. Никаких лишних движений. Это мое первое, последнее и единственное решение.

– И да поможет вам Бог, если вы не правы.

– И да поможет Бог всем нам, если я не прав.

– Я привлеку вас к военному суду. Ваше имя будет проклинать весь мир, если вы ошибетесь.

– Достаточно ясно. Но помните: если я окажусь прав, вы должны мне три дюжины медалей.

– За что?

– За то, что не дал вам вмешаться.

Эндер сидел в углу боевой комнаты, зацепившись рукой за перила, и смотрел, как Боб муштрует спецотряд. Вчера они отрабатывали атаку без оружия – разоружали противника ногами. Эндер помог им, подсказав пару трюков, усвоенных на курсах самозащиты. Многое придется менять, но инерция летящего тела такое же хорошее оружие в невесомости, как и при земной силе тяжести.

А сегодня Боб приволок новую игрушку. Веревку. Тонкую, почти невидимую леску – такими соединяют детали, когда строят что-нибудь в космосе. Они, бывает, тянутся на километры. Эта была чуть длиннее стены боевой комнаты, но Боб обмотал ее вокруг талии, и она ему совсем не мешала. Он развернул ее немного и протянул свободный конец одному из своих ребят.

– Привяжи к перилам, и мы натянем ее пару раз поперек комнаты, – сказал Боб и полетел к противоположной стене.

Как ловушка веревка оказалась бесполезной. Ее трудно заметить, но она не остановит противника, который может поднырнуть под препятствие или обойти его сверху. Потом Бобу пришло в голову, что с помощью веревки он сможет изменять направление движения в открытом пространстве. Он закрепил один конец на талии – второй все еще был привязан к перилам, – отлетел на несколько метров и оттолкнулся от стены. Веревка туго натянулась, остановила его в воздухе, Боб полетел по крутой дуге и врезался в стену.

Он кричал и кричал, и Эндеру потребовалось полминуты, чтобы сообразить: это не от боли.

– Вы видели, как быстро я летел? А вы видели, как лихо я повернул?

Через пять минут уже вся армия Драконов стояла и наблюдала, как Боб забавляется с веревкой. Он выписывал в воздухе немыслимые кренделя, особенно невероятные для тех, кто не видел веревку. Когда Боб воспользовался новым приемом, чтобы облететь вокруг звезды, он набрал такую скорость, что долго потом не мог затормозить.

Было без двадцати десять, когда Эндер объявил вечернюю тренировку оконченной. Усталые, но довольные интересной новинкой, ребята брели по коридорам обратно в спальню. Эндер шел вместе с ними, молчал и прислушивался к разговорам других. Они вымотались до предела, сражаясь каждый день уже четыре недели, часто из последних сил. Но были горды, счастливы, дружны, потому что ни разу не проиграли и научились верить друг в друга, верить, что товарищи-солдаты будут сражаться лихо и отважно, что взводные сумеют разумно использовать их силу. И превыше всего они верили, что Эндер подготовит их ко всем мыслимым и немыслимым неожиданностям.

Двигаясь по коридору, Эндер обратил внимание на группы старших ребят в коридорах и переходах, которые делали вид, что погружены в разговор. Такая же компания шла им навстречу. По странному стечению обстоятельств многие были одеты в комбинезоны армии Саламандр. Остальные ребята – неужели по чистой случайности? – принадлежали к тем армиям, чьи командиры ненавидели Эндера Виггина. Одни бросали на него косые взгляды и слишком быстро отворачивались, другие прятали нервозность за внешней беспечностью. «Что делать, если они нападут прямо здесь, в коридоре? Все мои ребята ни возрастом, ни ростом не вышли и драться при обычной силе тяжести не умеют совершенно. Да и когда им было учиться?»

– Привет, Эндер! – окликнул кто-то.

Эндер остановился, оглянулся и увидел Петру.

– Постой, мне надо поговорить с тобой.

Эндер мгновенно сообразил, что, если он сейчас остановится, его армия уйдет и он останется с Петрой в коридоре один.

– Пошли со мной, – бросил он.

– Да это на минуту.

Эндер повернулся и пошел. Петра сорвалась с места и догнала его.

– Ладно. Я пойду с тобой.

Эндер напрягся, когда она подошла близко. Была ли Петра из тех, кто ненавидит и хочет убить его?

– Один твой друг хотел, чтобы я предупредила тебя. Несколько ребят всерьез готовят убийство.

– Какой сюрприз! – отозвался Эндер.

Несколько его солдат придвинулись поближе. Какие интересные новости: заговор старших ребят против командира!

– Эндер, они могут это сделать, планируют с тех самых пор, как ты стал командиром.

– С тех пор как я разбил Саламандр, так?

– После разгрома Фениксов, моей армии, я тоже ненавидела тебя, Эндер.

– Я же никого не обвиняю.

– Да, конечно. Но все это правда. Он попросил меня поймать тебя по дороге из боевой комнаты и предупредить. Ты должен быть очень осторожен завтра, потому что…

– Петра, если бы я остановился поговорить, как ты просила, то стал бы легкой добычей тех ребят, что бродят сейчас по соседним коридорам. И не говори, что не заметила их.

Она покраснела.

– Нет, не заметила. Да как ты только мог подумать такое? Ты что, не знаешь, кто твои друзья?

Она протолкалась через ошеломленную армию Драконов и нырнула в ближайший тоннель, ведущий наверх.

– Не врет? – спросил Безумный Том.

– Ты о чем? – удивился Эндер.

Он оглядел комнату, мановением руки разнял двух чересчур увлекшихся драчунов.

– Что, кое-кто из старших хочет тебя убить?

– Болтовня, – ответил Эндер.

Но знал, что это совсем не так. Петра не стала бы врать, да и увиденное в коридоре сегодня ему не померещилось.

– Пускай болтовня, но я надеюсь, ты не будешь возражать, чтобы почетный эскорт из пяти взводных проводил тебя в спальню?

– Совершенно не вижу смысла.

– Порадуй нас. Ты многим нам обязан.

– Ничем я вам не обязан. – Он будет дураком, если откажется! – Делайте, что хотите.

Он повернулся и вышел. Взводные двинулись за ним. Один забежал вперед и распахнул дверь. Ребята проверили комнату, потребовали от Эндера обещания запереться изнутри и оставили его прежде, чем погас свет.

На экране компьютера Эндера ждало сообщение:

«Не оставайся один. Никогда. Динк.»

Эндер улыбнулся. Значит, Динк все еще друг ему. «Не беспокойтесь. Они мне ничего не сделают. У меня есть армия».

Но сейчас, в темноте, он остался без армии. В ту ночь ему снился Стилсон, только теперь Эндер видел, каким маленьким был шестилетний враг, каким смешным делала его поза крутого парня. Тем не менее Эндеру снилось, что Стилсон с друзьями связали его, и все случившееся со Стилсоном в жизни происходило с Эндером во сне. А потом Эндеру снилось, что он бормочет, как идиот, пытается отдать армии какой-то приказ, но с губ срывается сплошная бессмыслица.

Он проснулся в темноте, оледенев от страха, и успокаивал себя, вспоминая, что учителя, должно быть, очень ценят его, иначе не стали бы с ним столько возиться. Они не позволят, чтобы с ним случилась беда. Наверное, когда старшие мальчики напали на него в боевой комнате много лет назад, кто-то из учителей стоял за дверью, и смотрел, и следил. Если бы что-нибудь пошло не так, учителя вмешались бы и прекратили драку. «Наверное, я мог тогда ничего не делать: им пришлось бы проследить, чтобы все кончилось хорошо. В игре они давят на меня, как только могут, но вне ее обязаны заботиться о моей безопасности».

С этой мыслью он заснул снова и проснулся только под утро, когда тихо открылась дверь и чья-то рука положила на пол приказ об очередном сражении.

Конечно, они победили, но это был очень неприятный бой. Комната представляла собой звездный лабиринт, и потребовалось три четверти часа, чтобы выбить солдат противника изо всех закоулков. Это были Леопарды Пола Слэттери, и они не желали сдаваться. Вдобавок учителя придумали новый трюк: раненые солдаты врага «оттаивали» через пять минут, как на тренировках. Только убитые не воскресали. Первым это обнаружил Безумный Том, когда его взвод попытались обстрелять только что выбывшие из игры Леопарды. После того как обе армии «оттаяли», Слэттери пожал Эндеру руку и сказал:

– Я рад, что ты выиграл. Я хотел бы победить тебя в честном бою.

– Пользуйся тем, что дают, – ответил Эндер. – В бою нельзя пренебрегать ничем.

– Да я, собственно, так и делал, – ухмыльнулся Слэттери. – Я перестаю быть честным после первого же зова трубы.

Они сражались так долго, что пропустили завтрак. Эндер поглядел на свою взмокшую, усталую армию и бросил:

– Сегодня все было прекрасно. У меня нет замечаний. А потому пропустим утренние занятия. Отдохните. Развлекайтесь. Можете даже в школу зайти.

Ребята были настолько утомлены, что даже не выказали радости, просто повернулись и побрели в спальню переодеваться. Попроси он, солдаты и еще поработали бы, но Эндеру не хотелось выжимать из них последние силы. Да и позавтракать мальчишки не успели.

Эндер решил было принять душ, но почувствовал, что валится с ног. Он рухнул на койку прямо в боевом костюме – только на минуточку – и проснулся в середине дня. Ну вот, а еще собирался жукеров посмотреть! Надо переодеться, поесть – и в школу.

Он стащил пахнущий потом боевой костюм. Ему было холодно, странно ныли суставы. «Не стоило спать днем… Начинаю сдавать. Я не могу себе этого позволить».

Поэтому он бежал всю дорогу до гимнастического зала и трижды, без передышки, взбирался вверх по канату, прежде чем отправиться в душевую. Эндеру не пришло в голову, что его отсутствие в командирской столовой будет непременно замечено и принимать душ, когда его армия в столовой набросилась на еду, первый раз за день, весьма рискованно.

Даже услышав, что кто-то вошел в душевую, он не придал этому значения. Стоял, подставив голову под струю, вода стекала по его телу. Он едва различал звук шагов. «Наверное, кончился обед». Эндер снова стал намыливаться. «Или кто-то задержался на тренировке?»

«Или…» Он обернулся. Их было семеро – прислонившихся к кафельным стенам душевой и наблюдавших за ним. Впереди, конечно, Бонзо. Многие ощерились, довольные, как охотник, наконец загнавший жертву в угол. Только Бонзо не улыбался.

– Привет, – бросил Эндер.

Ему не ответили.

Он выключил душ, хотя был весь в мыле, и потянулся за полотенцем. Полотенца на месте не оказалось. Его уже держал один из ребят. Бернард. Для полноты картины им не хватало Стилсона и Питера. Улыбки Питера и наглой глупости Стилсона.

Эндер понял, что сейчас все и начнется. С полотенца. Слабый, маленький, смешной мальчик нагишом гоняется за полотенцем. Вот чего они хотят. Унизить его. Сломать волю. Ну, он не собирается подыгрывать. Не признает себя слабым только из-за того, что он голый и мокрый. Эндер стоял ровно, положив руки на бедра, и со спокойной усмешкой разглядывал противников. Потом перевел глаза на Бонзо.

– Твой ход, – сказал Эндер.

– Это не игра, – ответил Бернард. – Мы устали от тебя, Эндер. Сегодня ты кончаешь школу. И вылетаешь. На лед.

Эндер даже не удостоил Бернарда взглядом. По сути, только Бонзо, хранивший молчание, всерьез желал смерти Эндера. Остальные собрались, не зная, как далеко осмелятся зайти. Бонзо уже давно знал. И был готов.

– Ах, Бонзо, – проникновенно произнес Эндер, – как отец будет гордиться тобой!

Бонзо весь сжался.

– Он был бы просто счастлив, если бы мог видеть, что ты собираешься драться в душе с голым мальчиком, намного меньше тебя, и привел для этого шестерых друзей. «Как это благородно!» – сказал бы он.

– Никто не собирается драться с тобой, – заюлил Бернард, – мы пришли, чтобы уговорить тебя играть честно. Ну, проиграть пару-другую сражений.

Шестеро засмеялись, но их не поддержали ни Бонзо, ни Эндер.

– Гордись собой, Бонито, мой красавчик. Ты сможешь вернуться домой и сказать отцу: «О да, я побил Эндера Виггина, хотя мне тринадцать, а ему еще нет десяти. И всего-то шестеро друзей помогали мне, но мы справились-таки и побили его, голого, мокрого. Понимаешь, Эндер Виггин, он такой опасный, он такой страшный, что я взял бы с собой двести человек, если бы смог».

– Закрой пасть, Виггин, – бросил один из громил.

– Мы пришли сюда не для того, чтобы слушать, как треплется этот маленький ублюдок, – добавил другой.

– Заткнитесь оба, – скомандовал Бонзо. – Заткнитесь и уйдите с дороги. – Он начал стаскивать комбинезон. – Голый, мокрый и совсем-совсем один – так, Эндер? Вот мы и равны. Только с ростом своим я ничего не могу поделать. Но ты же у нас гений, Эндер, так придумай, как лишить меня этого преимущества. – Он повернулся к остальным: – Стерегите дверь. Не пускайте сюда никого.

Душевая была невелика, отовсюду торчали трубы. Ее когда-то смонтировали как единый с водоочистительной системой блок. Впрочем, в душевой орбитальной станции и не должно быть лишнего места. Тактика казалась совершенно очевидной: надо толкать противника на трубы, чтобы тот ударился побольнее и остановился.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 500 | Нарушение авторских прав