АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Гипнотизм и психотерапия - Дежерин и Гауклер о психоневрозах

Я остановлюсь еще в нескольких словах на книге Ж. Дежерина и Е. Гауклера—J. Dejerine et E. Gauckler: Les Manifestations fonctionelles des Psychonevroses. Leur traitement par la Psychotherapie. (Masson et C-ie editeurs. Paris 1911).

Трудно поверить, чтобы такой превосходный анатом мозга и невропатолог, как Дежерин, мог обнаружить столь наивное незнакомство с психологией, гипнотизмом и психотерапией. Здесь перед нами новая иллюстрация того, как некоторые неврологи рассматривают весь вопрос, исходя из периферических нервов и спинного мозга, и, хотя и доходят до головного мозга, никогда не достигают понимания психо-физиологии. Прежде всего сознательно и определенно игнорируется просто психоанализ Брейера. Вот несколько примеров:

„... Гипнотизм прежде всего ставит на очередь трудные вопросы морального и социального порядка. Не легкая задача решить вопрос: имеет ли врач право подавить свободу воли у человека и направить ее по своему усмотрению, хотя бы это делалось с терапевтической целью. Но не в этом, по нашему мнению, наиболее трудная проблема. Она заключается главным образом в воспитании автомата, что, по нашему мнению, является результатом если не постоянным, то, по меньшей мере, чрезвычайно частым многократных, гипнотических сеансов. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть, что происходит с истеричками после таких сеансов"...

„... Человек, который знает, чего он хочет и куда он идет, который руководствуется известным идеалом религиозным или философским, существо, которым руководит просто та или другая аффективная тенденция, наконец, человек, который, чтобы найти свою линию жизни, безусловно доверяется своему руководителю или духовнику, такой человек не может стать неврастеником".

Итак, по Дежерину, гипнотизм лишает человека свободы воли и превращает его в автомата. И то и другое совершенно неверно, как мы доказывали уже выше. Но Дежерин верит в свободу воли; он антидетерминист (см. стр. 548 до конца). Он придерживается католической психологии, далее он все еще стоит на старой точке зрения Шарко по вопросу об истерии и хочет дискредитировать гипнотизм указанием на последующую судьбу тех нескольких истеричек в Сальпетриере, которые в течение многих лет служили игрушкой для учеников Шарко.

Он совершенно упускает из виду, что мы, лечащие внушением, никогда не рассматривали эти случаи, как успехи суггестивной терапии, а всегда усматривали в них систематическое мучительство истеричек. Но все наши исследования и успехи, разумеется, игнорируются. Дежерин, повидимому, не знает того, что все, более или менее опытные в лечении гипнозом, врачи не превращают своих больных в автоматов, а только устраняют их патологические нарушения и тем, наоборот, превращают их снова в свободных и здоровых людей.

Но еще любопытнее, пожалуй, наивное утверждение Дежерина, что человек религиозный, абсолютно повинующийся своему духовнику, не может быть неврастеником. Наш высокоуважаемый парижский коллега, повидимому, очень мало видел душевно ненормальных людей или плохо понял. Мне скорее приходилось наблюдать как раз обратное, а именно, что людирелигиозные слишком часто бывают нервно-больными или легко ими становятся. Далее, в конце своей книги Дежернн даже утверждает, что монист или детерминист не может быть психотерапевтом и, следовательно, не может и лечить психопатов и невропатов. Чувствительно благодарю его за комплимент; я детерминист, монист и даже — страшно вымолвить!— свободомыслящий—и тем не менее не только лечил, но даже и вылечил — и надолго вылечил уж очень много истериков, неврастеников и прочих невропатов и психопатов. Но у моего дорогого друга Дежерина, наверное, волосы станут дыбом, когда я сообщу ему, что мне доводилось • лечить даже верующих католиков, и даже из Парижа, как и верующих протестантов, не только злых неверующих. Он утверждает, правда, что протестантов труднее лечить, чем католиков, потому что они более дискутируют и более замкнуты, между тем как католиков исповедь приучает раскрывать свое самое интимное я. Не знаю. Натуры замкнутые, как и изолгавшиеся мне приходилось встречать в обеих религиях, как и натуры открытые и честные. Мне казалось, наоборот, что именно у протестантов легче добиться раскрытия своих интимных тайн — может быть потому, что я не католический священник. Исцеленные мною пациенты могут все это засвидетельствовать и, без сомнения, от души смеялись бы над книгой Дежерина, если бы она попалась им на глаза.

Во всяком случае автор лучше сделал бы, если бы он продолжал свои превосходные анатомические исследования вместо того, чтобы путаться в дебрях, которые для него во всяком случае покрыты большим туманом. Он сам, впрочем, на это намекает на стр. 553, где он говорит о „туманных вершинах чистого познания".

Книга Дежерина и Гауклера есть не что иное, как плохо понятое и полное недоразумений подражание и истолкование взглядов суггестивных терапевтов и психоаналитиков. Авторы находятся под рабским влиянием Дюбуа, которого Дежерин открыто называет своим учителем; здесь только веет дух католицизма.

Выводы, за исключением 8-го, еще сравнительно верны, потому что они заимствованы из учений гипнотизма и психоанализа; они гласят дословно следующее:

1. „Все функции могут быть спутаны незаконным вмешательством психизма, таким образом вызываются функциональные нарушения-

2. „Это вмешательство психизма имеет во всех почти случаях своим источником эмоциональную причину.

3. „Эмоция может проявляться в многократных действиях, она создает тогда неврастению".

4. „Эмоция может вызвать жестокую диссоциацию, в таком случае имеет своим последствием случай истерии".

5. „Эмоция вызывает только психоневрозы и их проявления. Но в то время как неврастеник есть по существу одержимый, истерик есть человек с неустойчивой и некоординированной психикой".

6. „Подводили — и по нашему мнению неправильно — под неврастению болезнь психического происхождения, самые различные астении, имеющие органическое происхождение; общее у них с ней только одно — симптом усталости".

7. „Если по своим проявлениям вторичного характера психоневрозы поддаются различным лечениям, они допускают одно только патогенетическое лечение, а именно психотерапевтическое".

8. „Есть одна только правильная психотерапия, а именно психотерапия убеждением, которое должно быть направлено одновременно и на признаки и на их основу, умственную и моральную, которая позволила им укрепиться".

Дежерин умер, оставив после себя превосходное сочинение по анатомии мозга. К сожалению, остались и следы его ошибочной терапии, а в вопросах научных нельзя говорить „de mortuis nihil, nisi bene". Однако, что он честно был убежден в своих взглядах, у меня нет ни малейших сомнений.

В новейших санаториях для нервных больных вошло в моду применять целый ряд лечебных методов,— массаж, усиленное кормление, постельный режим, гидротерапию, электричество и т. п.,— действие которых основано частью на усилении обмена веществ, частью на внушении, частью на влиянии усиленного питания. Методы эти в большинстве случаев довольно дорогие и обычно с удобством могут быть заменяемы велосипедом, пешими прогулками, восхождением на горы, купаньями на открытом воздухе и сном. Правда, во многих случаях помогает принудительное действие методического повиновения и сознание необходимости получить что-нибудь за свои деньги. Но большой недостаток всех этих методов — тот, что зачастую, по окончании их, больные вновь возвращаются на прежний путь, с его прежними вредными влияниями.

Психиатрия, в свою очередь, придает все большее значение труду, особенно же занятию сельским хозяйством, как главному лечебному средству для хронических душевнобольных.

В 1894 г. я сам, вместе с инженером Grohmann'oм, рекомендовал подобную же терапию труда для нервных больных, за что энергично высказался и P. J. Mobius. При этом сам Grohmann уже заметил, как часто сочетание суггестивной терапии д-ра Ringier с его механическими работами приносило больным пользу.

Наконец, в случае недостаточности обычного словесного внушения или таких усиленных психотерапевтических воздействий, как музыка, умственная и физическая работа и т. п.,придется воспользоваться еще другими методами, лекарствами, массажем и т. п.,—смотря по характеру случая. Метод Weir-Mitchell'я (усиленное кормление и постельный режим) прекрасно действующий у больных с действительно истощенным мозгом и организмом, может причинять большой вред, если применять его без критики во всевозможных случаях. И здесь Дюбуа раньше применял это лечение у всех нервных больных, потом стал на нашу точку зрения, но о нас не упоминал ни словом.

В Zeitschrift fur Hypnotismus 1902 (Bd. X) я сообщил несколько интересных психо-терапевтических случаев, с объяснением их, и здесь позволю себе воспроизвести их.

Главная идея моя при этом была та, что от патологической деятельности мозг ограждает и излечивает не мышечная работа сама по себе, а прежде всего центробежная концентрация внимания на целесообразных мышечных иннервациях разумной, удовлетворяющей наш дух деятельности. Бесполезная мышечная работа,— гигиеническая гимнастика, упражнения с гирями или эргостатом и т. д., — во-первых, не удовлетворяет, а во-вторых, что важнее, не препятствует вниманию отклоняться в сторону. Далее, подобная бесполезная работа не может стать пожизненным профессиональным делом. Я предпочел бы уже кратковременную гимнастику по способу Мюллера каждое утро. Благоприятное действие на душевно-больных полезного занятия, и прежде всего сельским хозяйством, давно уже известно в психиатрии.

Не все невропаты, однако, пригодны для занятия садоводством, столярным ремеслом или сельским хозяйством, и обычными внушениями хорошего сна, аппетита, нормальных функций и т. д. патология мозговой жизни далеко еще не исчерпывается. Мы знаем, далее, что гений и умопомешательство — состояния родственные. Но если известно, что некоторые гении погибли жертвами умопомешательства, то врачам, может быть, менее известно, что под известными формами истерии и других психопатий скрываются иной раз гении или, по крайней мере, таланты, тоскующие о свободе, как птицы в клетке,—а равно, что обычной, шаблонной терапией нервных врачей крылья таких птиц связываются, вместо того, чтобы освобождаться. Если где, то именно здесь уместны правильный диагноз и индивидуализирующая терапия. Не всякий, кто считает себя гением, есть гений. Среди 100 мозгов свихнувшихся, страдающих манией величия и духовной слабостью, опытный психиатр должен распознать те немногие, которые сами по себе „не только не свихнулись", но, наоборот, скрывают в себе сокровища высоких дарований, развитие коих лишь задерживается и парализуется известными расстройствами. Но раз среди многих, ищущих помощи нервных больных (читай: с больным мозгом или энце-

фалопатов) открыт уже такой скрытый, томящийся в оковах. дух, высокий долг врача — покинуть проторенный путь шаблона и вернуть орлу его крылья. Гипноз и ручные работы могут оказывать здесь превосходные услуги, как вспомогательные средства. Но суть не в них. Надо любовью и интимным проникновением во все стороны душевной жизни завоевать полное доверие больного, затронуть все струны его чувств, заставить себе рассказать всю его жизнь, перечувствовать ее вместе с ним и самому проникнуться настроениями больного, естественно никогда не упуская из виду и его половой жизни, столь сильно у каждого индивидуума вариирующей и являющейся обоюдоострым мечом. Что врач сам должен быть здесь забронирован, достаточно только намекнуть, как это ни важно. Само собою разумеется, здесь должно действовать не по обычному терапевтическому шаблону, принимая во внимание лишь извержение семени, coitus и беременность, но надлежит тщательно исследовать все высшие области духа, интеллекта и воли, находящихся в большей или меньшей связи с половой сферой. Покончив же с этим, надо постараться указать больному его надлежащий, окончательный жизненный путь и вывести его на этот путь решительно, с твердой верой в успех. И тогда мы, к удивлению своему, не раз увидим, как все психопатологические расстройства исчезнут точно по волшебству, и несчастный, неспособный нервный больной превратится в энергичного, работоспособного, полезного деятеля, вызывающего даже своими работами удивление своих сограждан и остающегося другом пользовавшего его врача. Из несчастного он делается счастливым, из „свихнувшегося" — талантом или даже „гением", из больного — здоровым.

Дата добавления: 2015-11-26 | Просмотры: 482 | Нарушение авторских прав