АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

The END. Загадка смерти Джима Моррисона

Альберт Голдман

История The Doors

(c) Алберт Голдман.

(c) Олег Хафизов, перевод.

Точка отсчета

Название

В полном составе

Двери открываются

"Лондон Фог"

"Виски А-ГО-ГО"

"Электра" и Ротшильд

Запись первого альбома

Альбом "The Doors"

Первые гастроли

Запись второго альбома

Альбом "Strange Days"

Начало больших проблем

Запись третьего альбома

Альбом "Waiting For The Sun"

Европейские гастроли

Альбом "The Soft Parade"

Концертные выступления

Альбом "Morrison Hotel"

The END. Загадка смерти Джима Моррисона

Точка отсчета

Точкой отсчета, с которой началась история группы THE DOORS, принято считать встречу Джима Моррисона и Рея Манзарека в августе 1965 года в Лос-Анджелесе.

"Прекрасным летним утром в середине августа я шел по пляжу, - рассказывал Рей, - и неожиданно встретил Джима Моррисона. Я сказал: „Привет, парень, я думал, ты уехал в Нью-Йорк", А он ответил: „Собирался, но решил остаться здесь. Я жил у своего друга, на крыше, и писал песни". Я сказал: "Да ну! Почему бы тебе не спеть песню-другую?" И Моррисон нараспев прочел "Moonlight Drive". Годы спустя Манзарек вспоминал: "Он спел эти строки:

"Let's swim to the moon,

Let's climb through the tide,

Penetrate the evening,

That the city sleeps to hide"

Я подумал: вот оно... Я спросил его, есть ли у него еще песни, и он ответил: „Да, у меня их много", и спел еще две-три. Я сказал: „Слушай, это самые лучшие песни в стиле рок-н-ролл, которые мне доводилось слышать, - а я занимался музыкой с семи лет. Почему бы нам не сделать что-нибудь?" Он сказал: „Это как раз то, о чем я думал. Давай создадим рок-группу". И я сказал: „Великолепная мысль. Создадим и заработаем миллион долларов".

Так родилась идея создания группы "Дорз".

Однако мало кто знает, что Моррисон и Манзарек до этого уже выступали вместе на сцене. Еще до их встречи Рей организовал студенческую группу "Рик энд Рейвенз", в которую вошли два его брата и еще трое его друзей. Именно Рею и его группе Джим Моррисон обязан своим первым появлением на сцене. Позднее Рей вспоминал: "Мы тогда по субботам и воскресеньям играли в „Турки Джойнт Вест" недалеко от Санта-Моники. Тогда Джим впервые пел на сцене. Из школы кинематографистов пришла группа ребят; обычно там никого не было, вот я и позвал их всех на сцену, там было около двадцати ребят, они пели, прыгали, вопили:„У-ля-ля".

Возможно, эта первая встреча сыграла свою роль, а возможно, то, что их познакомил Джон де Белла, оператор первого фильма Джима, но Рей обратился к Джиму с просьбой - Рей и его группа должны были выступать на выпускном вечере, один из музыкантов неожиданно ушел из группы и, чтобы не нарушить условия контракта, им нужен был шестой человек. Джим не играл ни на одном инструменте, но они легко справились с этой проблемой, вручив ему неподключенную электрогитару. По окончании выступления Джим забрал свой гонорар и исчез.

Несмотря на столь скромное (по правде говоря, несущественное) участие в происходящем, Моррисон впоследствии говорил о том концерте: "Мне открылся совершенно новый мир, о котором я и не знал, - свободный, волнующий, напряженный и странный..."

Название

Группу решили назвать "THE DOORS" ("Двери") в честь психоделических мемуаров Олдоса "The Doors Of Perception" ("Двери восприятия").

Идея названия принадлежит Джиму Моррисону. "Есть вещи известные, - часто говорил Джим, приписывая цитату Уильяму Блейку, но на самом деле эти слова принадлежат самому Джиму, - и есть вещи неизвестные, а между ними двери". А вот слова, которые Блейк действительно говорил, это: "Дорога излишеств приводит в храм мудрости", и еще "Благоразумие - отвратительная богатая старая дева, которой поклоняется Неспособность".

А еще поэт Уильям Блейк писал: "Когда двери восприятия распахнуты, вещи предстают такими, как они есть в действительности, настоящими". Английский писатель Альдос Хакслей под влиянием цитаты Блейка назвал свою книгу "Двери восприятия".

В своей книге Хакслей исследует калифорнийскую молодежную культуру середины шестидесятых годов и, в частности, описывает свои собственные ощущения от воздействия старинного мексикано-индейского наркотика - пейот. Хакслей не делал тайны из своей веры в то, что пейот открывает двери к новому восприятию. Позднее Хакслей с той же страстью отстаивал ЛСД, шведский синтетический препарат, расширяющий рамки мышления. Моррисон, разумеется, не случайно, протягивает нить между названием группы и книгой Хакслея - ЛСД была весьма популярна в Калифорнии в то время. Новое увлечение охватило очень многих, и головы, одурманенные кислотой, искали в рок-музыке средство уединения, торжества и поклонения.

На Моррисона оба источника - стихи Блейка и книга Хакслея - произвели столь глубокое впечатление, что он предложил это название остальным музыкантам группы. Все согласились, что и название, и источники, из которых оно взято, прекрасно отражают то, что из себя представляет группа и что она хочет выразить.

Манзарек вспоминал: "В тот период мы глотали большое количество психоделическик веществ, поэтому "двери восприятия" в наших головах были свободны, и мы рассматривали музыку как способ сделаться проповедниками новой религии, религии "самости", когда каждый человек становится Богом. Эта идея изначально питала "THE DOORS", воплощаясь в музыке и блестящих стихах Джима".

Любопытно, что это название впервые пришло в голову Моррисона еще во время учебы в киношколе, когда он предложил своему сокурснику Деннису Джейкобу организовать дуэт под названием "The Doors: Open And Closed" ("Двери: открытые и закрытые").

В полном составе

Джим поселился у Манзарека, в течение пары недель они работали над песнями, после чего приступили к репетициям с братьями Рея Риком и Джимом (фортепиано и гитара соответственно), используя в качестве ударника и бас-гитариста всех, кого удавалось пригласить. Затем Рей, который был поклонником Махариши Махеш Йоги, в лос-анджелесском медитационном центре Махариши познакомился с Джоном Денсмором. (Этот центр был в то время широко известен благодаря "Битлз".) Любопытно, что Робби Кригер также был приверженцем учения трансцендентальной медитации: таким образом трое из четырех членов группы "The Doors" оказались духовными союзниками.

"Робби пришел с гитарой, - вспоминает Рей, - и когда он надел на мизинец горлышко стеклянной бутылки и коснулся струн, я сказал: "Вот это звук! Изумительно! Это как раз то, что нужно. Так и должны звучать THE DOORS..."

Недолгое время с группой играла бас-гитаристка (имя неизвестно). Она участвовала в демо-записи, которую THE DOORS сделала в течение трех часов в студии "World Pacific" (в компании "Aura Records" у Манзарека осталось некоторое количество оплаченного студийного времени).

Но скоро оба брата Рея Манзарека, с гениальной прозорливостью выбрав момент, решили покинуть группу. И если потерю второго клавишника можно было пережить, то без гитариста обойтись было никак нельзя.

К счастью, на это место уже существовала идеальная кандидатура. Робби Кригер играл с Джоном Денсмором в группе "The Psychedelic Rangers", а также посещал центр Махариши в те времена, когда Манзарек встретил там Денсмора. В то время Рей не нуждался в гитаристе, но сейчас ситуация изменилась, и Робби получил приглашение участвовать в репетициях.

Вспоминает Манзарек: "Я подошел к Джону и сказал: "Слушай, парень, я играю на клавишных, у меня есть знакомый - один гениальный певец, который пишет песни. Мы пытаемся сколотить группу, и нам нужен ударник, ты хотел бы попробовать?". И он ответил: "Конечно, почему бы и нет?"

Как только начались репетиции, Манзареку стало ясно, что Кригер (тоже, кстати, студент Калифорнийского университета, занимавшийся на факультете психологии! с характерным для его манеры гулким звучанием гитары идеально вписывался в музыку, которую играли THE DOORS: "Я сказал себе: вот то, что надо, это самый лучший музыкант, которого я встречал. Правда, в тот момент мы асе были немного под кайфом, но все равно это было... здорово, здорово с самого начала".

Двери открываются

В студии "World Pacific" было записано шесть песен: "Moonlight Drive", "Hello, I Love You", "My Eyes Have Seen You", "End Of The Night", "Summer's Almost Gone" и "Go Insane" ("A Little Girl"), последняя впоследствии стала частью музыкальной поэмы "Celebration Of The Lizard".

С этой записи было сделано три лаковых оттиска. Манзарек, Моррисон и Денсмор носились с ними по всему Лос-Анджелесу, стараясь заинтересовать звукозаписывающие компании. "Это было смешно, - вспоминает Рей, - в Лос-Анджелесе мы бродили по улицам, заходили в студии грамзаписи и говорили: „Вот шесть песен, у нас есть еще много, послушайте". И все, буквально все говорили: „Нет! Это невозможно! Это ужасно! Нет! Нет!.."

Результат был нулевым, пока они не встретили представителя компании "Коламбиа" Билли Джеймса, при участии которого в свое время были "раскручены" "The Birds". Он решил заключить контракт с группой.

Они репетировали в течение недели, а по уик-эндам играли, где удавалось: на свадьбах, днях рождения и т. д. В основном "The Doors" исполняли незатейливые хиты: "Louie, Louie", "Gloria" и другие, явно потакая вкусам публики. Моррисон по-прежнему застенчиво отворачивался от людей, а за вокал почти полностью (если не полностью) отвечал Рей. Что касается "Коламбиа", то на том фронте все было без перемен: Билли Джеймс по-прежнему пытался найти продюсера для группы. Но по крайней мере, компания купила для музыкантов приличную аппаратуру, в том числе орган "Бокс", на котором Манзарек играл в первых трех альбомах "The Doors".

К декабрю группа была готова к прослушиванию в клубах - музыкантам было нужно постоянное место для выступлений. Однако раз за разом "The Doors" получали отказ, как правило, из-за отсутствия в группе бас-гитариста (они прослушали нескольких, но так и не нашли ни одной родственной души). И тут по чистой случайности Манзарек открыл для себя волшебные способности устройства под названием "Фендер Родс пиано бас", клавишного инструмента, имитирующего звучание бас-гитары. Практика исполнения буги-вуги научила Рея управляться с двумя клавиатурами одновременно, поэтому из него получился "чертовски хороший басист".

Контракт со студией "Коламбия" пылился на полке, а группа репетировала, лишь изредка выступая перед публикой, причем пел Рей. Джим очень стеснялся и стоял к залу спиной...

"Лондон Фог"

В январе 1966 года "Дорз" наконец-то получили постоянную работу в клубе "Лондон Фог" (London Fog) в качестве "домашней" группы. Джон вспоминает: "Мы попали туда, потому что взяли на прослушивание друзей, человек пятьдесят, чтобы заполнить зал (зал был небольшим), и все они бешено аплодировали, а владелец - его звали Джесси Джейли - подумал: „Боже мой'" и взял нас. А на следующий день зал был пуст". Мало кто заходил туда, может быть, пара матросов, отпущенных в увольнение, или несколько гуляк. По воспоминаниям Рея, ощущение было не из приятных, но у них появилась возможность обрести себя, как единое целое.

Контингент этого заведения на бульваре Сансет-Стрип составляли местные алкоголики, моряки, проститутки, наркоманы и вообще разный странный люд, проходивший мимо. Половину "рабочего" времени клуб пустовал. THE DOORS играли семь ночей в неделю, выходя на сцену по четыре раза за ночь Репертуар состоял из стандартных ресторанных блюзов, но музыканты обкатывали и собственный материал, включавший новые на тот момент песни: "Light My Fire", "Waiting For The Sun" и "Break On Through". К тому времени, когда надо было записывать этот материал в студии, они знали его настолько хорошо, что многие песни записывались непосредственно "живьем", без монтажа. Рей вспоминал: "Нам нужно было играть все время, пока мы были на сцене, поэтому мы стали удлинять песни, забираясь так далеко, что не знали, куда это заведет... и каждый вечер мы были под кайфом. Те времена были настоящим "кислотным" раем. Мы много импровизировали, и тот факт, что в клубе часто не было посетителей, помог нам выработать индивидуальный стиль THE DOORS.

Джим считал, что именно тогда, за время работы в "Лондон Фог" им удалось добиться того звучания, той манеры, к которой он стремился и которая, но мнению многих, умерла вместе с ним. "Это поиск, как будто ты открываешь одну дверь за другой... Наше выступление на сцене - это стремление к метаморфозам. Сначала нас больше интересует темная сторона жизни - зло, ночь. Но через нашу музыку мы стремимся к свету, к воплощению мечты", - говорил Джим.

"Лондон Фог" не был союзным клубом и не мог платить группе больше 5 долларов в неделю и 10 долларов по пятницам и субботам. "Коламбия" серьезной финансовой помощи не оказывала, а вскоре и совсем от них отказалась.

В апреле группу выгнали из "Лондон Фог". Владелец клуба сказал: "Парни, вы тут уже несколько месяцев. Боюсь, нам надо поискать уже другую группу". Впоследствии Джим скажет, что именно это событие он считает моментом рождения группы "Дорз".

"Виски А-ГО-ГО"

"В тот самый момент, когда мы думали: „Боже, что же нам теперь делать?", - вспоминает Рей, - как подарок судьбы появился агент по ангажементам из компании,,Виски Э-Го-Го" ("Whisky A-Go-Go"), он прослушал нас, сразу же влюбился в Джима, наша музыка ему тоже понравилась, и он спросил: „Парни, а что если вам стать домашней группой "Виски"?" Парни отнеслись к этому предложению очень хорошо, тем более учитывая, что ставки с 5 долларов на всех повышались до 135 долларов в неделю на каждого. Они были на седьмом небе от счастья".

За те три месяца (по другим источникам - полгода), что "Дорз" выступали в "Виски", их увольняли в среднем два раза в неделю. Иногда потому, что они играли слишком громко (это была идея Джона, который считал, что музыка "должна бить по мозгам"), но чаще из-за Джима, который был либо пьян, либо в наркотическом трансе, либо и то, и другое, а иногда просто не появлялся. Как только их увольняли в очередной раз, они отправлялись в "Лондон Фог", нанимали побольше людей из толпы своих поклонников, те приходили в "Виски", требуя выступления "Дорз". Это всегда срабатывало безотказно.

Журналист Дерек Тейлор так выразил свои впечатления от выступления группы в 1966 г.: "Они творили непонятные вещи с музыкой и словами, Моррисон играл со звуками, поднося микрофон прямо к динамикам, и пел очень хорошие оригинальные песни. Они играли "на разогреве" у группы "Captain Beefheart", а народу в клубе было не очень много".Группа выступала в клубе, разогревая публику перед концертами таких знаменитостей, как "Love", "The Turtles", "The Birds", "Buffalo Springfield" и "Them". Наряду с собственным материалом Моррисон с друзьями исполняли классические номера вроде "In The Midnight Hour", "Money", "Little Red Roster" и "Choochi Coochi Man".

В полной мере эпатаж Джима проявился на сцене в один из вечеров, когда основательно накачавшись наркотиками, он впервые экспромтом выдал свой знаменитый "фрейдистский", или "Эдипов", пассаж посреди песни "The End". В 1966 г. употребление на сцене слова "fuck" было неслыханным делом, а в подобном контексте оно казалось просто немыслимым. Публика была в шоке, менеджеров клуба едва не хватил удар. Позже Лестер Бэнгс написал об этой песне: "Первое появление неизменного в дальнейшем круга тем THE DOORS: ужас, насилие, вина, которую невозможно иску-пить, неудачная любовь и в первую очередь смерть". Музыкантов моментально уволили из клуба.

А вскоре произошло событие, которое по существу решило судьбу THE DOORS: их услышал Джек Хольцман из студии звукозаписи "Электра Рекордз".

"Электра" и Ротшильд

Подписать с THE DOORS контракт Хольцман решился лишь после серии прослушиваний и персональной рекомендации Артура Ли из группы "Лав" (одна из групп, выступавших вместе с "Дорз" в "Виски"). Джим позднее говорил, что "предложение Джека Хольцмана было единственным конкретным предложением. Другое дело, что пришлось торговаться об условиях получше. Спросом мы тогда не пользовались".

Контракт заключили на семь альбомов в год с возможным продлением контракта еще на два года. Продюсером группы стал Пол Ротшильд, "Когда я услышал их в первый раз, - вспоминает Пол, -"Дорз" не произвели на меня никакого впечатления, - в первом отделении это было просто плохо, но я остался на второе, и они были великолепны, неподражаемы". "Дорз" здорово повезло, что Ротшильду удалось их услышать, потому что очень скоро их уволили окончательно.

По мнению Рея Манзарека, сотрудничество "Дорз" с Полом Ротшильдом оказалось "браком, заключенным на небесах". Пол оказался как раз тем, кто был нам нужен. Они был знатоком поэзии, джаза, рок-н-ролла, музыки кантри и великолепным продюсером. Он пользовался большим авторитетом, но всегда понимал, что нам необходима свобода... Если он хотел нам что-нибудь предложить, он обычно говорил так: „Послушайте, парни, а что если нам попробовать сделать вот так?" И часто он оказывался прав, и мы с ним соглашались".

В середине шестидесятых годов в Лос-Анджелесе было четыре студии: "Голд Стар", "Коламбия", "Вестерн Рекордз" и "Сансет Саунд", и каждая из этих студий имела какое-либо преимущество перед другими либо благодаря известнейшим исполнителям, либо благодаря своим методам звукозаписи. Например, "Голд Стар" прославилась особым акустическим эффектом, в "Вестерн" работал знаменитый инженер звукозаписи Чак Бритц, а "Сансет Саунд" великолепно воспроизводила живой звук. Ротшильд решил, что для дебюта "Дорз" это то, что надо.

Запись первого альбома

В начале сентября группа вместе с Полом Ротшильдом приступила к работе. "Наш первый альбом сделан на одном дыхании, - вспоминает Джим. - Мы его сделали за пару недель... Мы были настроены по-боевому и собраны".

Среди записанных песен было, по меньшей мере, две, не попавших в альбом. Одна из них - "Moonlight Drive", вещь, с которой все, собственно, и началось. Слово Кригеру: "На самом деле, это была первая песня, записанная нами в студии. Ее нет в альбоме, потому что, будучи нашей первой пробой, она, наверное, записана хуже других. Поэтому мы переписали ее заново для второго альбома. Но у меня до сих пор есть та первая пленка, и звучит она не так уж плохо".

"Сансет" представляла собой четырехканальную студию - стандарт того времени. Однако это не стесняло THE DOORS, которые знали свой материал настолько хорошо, что почти все песни записывали со второго-третьего дубля, затем только дополняя запись вокальными партиями.

Альбом был записан за две недели (микширование заняло еще пять).

Однако в работе над альбомом не все шло гладко. Возникали трудности и с записью, и с самим Джимом, который все больше увлекался наркотиками и алкоголем. Запись песни "The End" пришлось даже перенести, потому что Моррисон в тот день был совершенно невменяемым после наркотиков и изрядного количества спиртного. На следующее утро, возможно, все еще под кайфом, он смог-таки записать песню. Ротшильд вспоминал: "Эти полчаса, что мы записывали "The End", относятся к самым прекрасным моментам, проведенным мною в студии звукозаписи. Я был просто ошеломлен. Обычно продюсер сидит и слушает, как проходит запись. Но на этот раз я был полностью поглощен песней, став просто слушателем. В совершенно темной студии было видно только свечу в звуконепроницаемой кабине, где стоял Джим, и индикаторы на пульте. Остальной свет был отключен. Это был волшебный момент, и мы испытали почти шок, когда песня закончилась. Стало ясно: да, это конец, дальше просто невозможно... В аппаратной было человек пять, и вдруг мы осознали, что бобины продолжают крутиться, потому что Брюс, наш инженер, тоже оказался полностью поглощен песней. Он облокотился на пульт и был втянут в песню, он тоже превратился в слушателя... В тот момент студию посетила муза, и все мы были само внимание. Но, я думаю, аппаратура знала свое дело..."

Для альбомной версии песни (исполняемой впервые после памятной истории с увольнением) Моррисон заменил откровенное "fuck you" на нечленораздельный, звериный рев - однако смысл был ясен и так.

Первый альбом THE DOORS, названный, как и группа, "The Doors", вышел в январе 1967 года. Над студией "Сансет Стрип" в Голливуде появилась первая афиша группы: "Дорз вырвались вперед со своим электризующим альбомом". Первая обложка альбома оповещала о том, что уже и так было известно завсегдатаям ночных клубов: "Дорз" - это Джим Моррисон и еще трое парней", в середине обложки была расположена фотография всей четверки крупным планом.

Альбом "The Doors"

Дебют первого альбома "Дорз" стал одним из самых значительных событий в истории рока, он перевернул все устоявшиеся традиции. А благодаря решению Пола Ротшильда воспользоваться студией "Сансет Саунд" было достигнуто впечатление "живого" звука, что буквально ошеломило первых слушателей. Альбом совершенно не был похож ни на одно из направлений рока второй половины шестидесятых годов. В большинстве композиций явно прослеживалось раннее увлечение Джима блюзом, но в целом звучание было очень необычным.

Вот что писала об этом стиле пресса: "Дорз" соединяют ритм рок-н-ролла с бесконечной джазовой импровизацией, в результате чего получается сильный, очень эмоциональный звук. Сами они называют свою музыку „примитивной и очень личной"... Каждая музыкальная композиция начинается неторопливой мелодией электрооргана и низкими стонами электрогитары в сопровождении непрерывного ритма ударных. С началом звучания текста темп музыки убыстряется и до-ходит до неистовства... Пытаясь избежать тяжелого неестественного звука обычной рок-группы, „Дорз" ставят своей целью внести драматический импульс в свою композицию".

По словам самого Джима Моррисона: "„Дорз" ориентировались в основном на блюз, в большой степени на рок-н-ролл и отчасти джаз с некоторыми вкраплениями элементов поп и минутным влиянием классики, но в своей основе - это группа белого блюза".

В начале года, в период, получивший название "Лето Любви", "Дорз" показали миру другую сторону чувств, тот аспект, который уже синтезировали "Бич Бойз" и позднее увековечили "Битлз". Рей, частично цитируя Джима, так охарактеризовал эпос "Дорз", в частности, их первый альбом: "Есть вещи известные, а есть вещи неизвестные - знакомые и незнакомые - а между ними двери: это мы. Мы говорим вам, что у вас есть не только душа, но и чувства. Это не зло, это действительно прекрасно. Ад может показаться куда более пленительным, чем рай. Вам нужно искать вторую половину своего „я", чтобы стать полноценным существом". К этим необычным словам Джим, словно настоящий ковбой, добавляет: "Мы с Запада. Мир, который мы вам предлагаем - это новый дикий Запад, чувственный, грешный мир, странный и причудливый".

В соответствии с намерениями музыкантов было решено выпустить в качестве первого сингла из альбома песню "Break On Through" (правда, по настоянию хозяина фирмы "Электра" Джека Хольцмана слово "high" (в ряде случаев означает состояние наркотического кайфа), которое могло вызвать сопротивление со стороны радиостанций, из "сингловой" версии песни было удалено. И сингл, и альбом увидели свет в январе 1967 г.

Первые гастроли

Едва закончив записывать альбом, "Дорз" отправились на гастроли, чтобы познакомить публику со своим новым альбомом. Это был весьма благоприятный период для "Дорз": у них практически не было конкурентов. Слушатели, пожалуй, так и не смогли до конца осознать, насколько глубоки их песни о любви - до них так никто не пел. И еще почти никто не знал, что замышляют господа Леннон и Маккартни на Эбби Роуд.

В январе 1967 г., с выходом в свет дебютного сингпа и альбома "The Doors", они сыграли свой первый концерт в Сан-Франциско, в зале "Филмор", поддерживая группы "Sopwith Camel" и "The Young Rasclas". Через несколько недель THE DOORS вновь выступили в этом городе, в этот раз на разогреве у "Local Heroes" и "The Grateful Dead".

В течение следующих нескольких месяцев группа постоянно выступала в Лос-Анджелесе, а "Break On Through" попала в местную десятку хитов (хотя в других хит-парадах она практически не имела успеха)

Затем THE DOORS выступают в Сан-Франциско в "Филмор Аудиториум", традиционном месте сбора рок-музыкантов андерграунда, и имеют успех, превосходящий успех Сопвис Кэмел и Янг Раскалз. Через несколько недель после своего возвращения "Дорз" выступили в одном концерте с популярнейшей в тот период группой "Грейтфул Дэд". "Дорз" столь стремительно завоевывали зону залива, что в свой третий приезд они уже дали свой сольный концерт. Они также дают ряд концертов в других городах Калифорнии.

В ионе они дали концерт в зале "Филмор Уэст", затем отправились в Нью-Йорк и выступили в театре "Вилидж", после чего играли в клубе "Сцена" в течение трех недель, из которых три дня клуб не работал в связи с проведением поп-фестиваля "Монтерей", где были представлены практически все известные группы с Западного побережья... кроме THE DOORS. По словам организатора фестиваля Джона Саймона, о группе вспомнили в тот момент, когда было уже слишком поздно менять программу.

Запись второго альбома

По возвращении в Лос-Анджелес "Дорз" записали второй сингл "Light My Fire". С ним возникли проблемы, поскольку композиция оказалась слишком длинной, после долгих поисков и обсуждений музыканты сделали новую сокращенную версию. Сингл был выпущен в апреле, предполагалось, что он будет иметь огромный спрос у покупателя, но этого не случилось, несколько недель на пластинку никто не обращал должного внимания.

Упрочив свои позиции, "Дорз" возвращаются в "Сансет Саунд", чтобы вместе с Полом Ротшильдом и инженером звукозаписи Брюсом Ботником записать свой второй альбом "Strange Days". Он сильно отличался от первого благодаря значительно более совершенной технике записи. Манзарек вспоминал: "Работая над "Strange Days", мы впервые стали экспериментировать с самой студией как с музыкальным инструментом. Теперь она была восьми канальной, и мы подумали; "Бог мой, до чего здорово! Мы можем все: можем делать наложение, можем то, можем это... у нас целых восемь каналов". Этим трудно удивить в наши дни, когда повсеместно используется 32-или даже 48-канальная аппаратура. Но тогда эти восемь каналов позволили нам ощутить новую степень свободы. И вот мы начали играть... и теперь нас стало пятеро: клавишные, барабаны, гитара, вокалист и студия".

А тем временем "Light My Fire" пробился в первую сотню в национальном рейтинге, а в последнюю неделю июля вышел на первое место. Без сомнения благодаря синглу альбом вышел на второе место, и он непременно занял бы первое место, если бы не "Sgt. Peeper's Lonely Hearts Club Band" Битлз.

При записи альбома была сделана попытка добиться стереоэффекта при помощи синтезатора, вторящего голосу Джима. Наиболее удачной в этом смысле была запись символического произведения "I Can't See Your Face In My Mind", и в этом помог Ротшильд. "У нас были проблемы с записью этой песни, - вспоминает Рей. - Мы пытались ее записать по третьему или четвертому разу, когда пришел Пол и сказал: „0'кей, а теперь все сядьте". Он зажег свечу и сказал: „Представьте себе, что вы в Японии. Вообразите японское кото (инструмент, наподобие цимбал), гейш, а вы сидите в теплой ванне, вы совершенно расслабились и чувствуете себе совершенно восточными людьми". Он загипнотизировал нас. Его голос переливался на низких нотах, и он погрузил нас в состояние такого блаженства, что мы записали песню в два приема".

В сентябре вышел первый сингл второго альбома "People Are Strange", который довольно быстро занял 12-место. А через месяц был выпущен и сам альбом, в котором "Дорз" вновь продемонстрировали свое идеосинкратическое видение реальности, где все не так спокойно и прекрасно, как в основной теме рока.

Альбом "Strange Days"

Альбом в целом пропитан странным психоделическим настроением. Оно ощущается и в таинственном звучании заглавной песни (где музыканты одними из первых применили синтезатор "Myr" - их опередили только "The Beach Boys" и "The Monkeys"), и в пущенных задом наперед тарелках в "I Can't See Your Face In My Mind". По аналогии с дебютным альбомом в конце пластинки поместили самую длинную песню, "When The Music's Over". Многие песни довольно долго пролежали в запасниках, но и они радикально отличались от всего, что делалось большинством современников группы: на фоне ярких красок "лета любви" THE DOORS по-прежнему выделялись мрачной таинственностью.

В сентябре, когда сессии звукозаписи еще продолжались, песня "People Are Strange" была выпущена в виде "пилотного" синела из предстоящего альбома. Вскоре она достигла двенадцатой строки в списках хитов.

Моррисону ужасно не нравилось оформление первого альбома, ему хотелось чего-то лучшего. Он предложил, чтобы группа сфотографировалась вместе с тридцатью собаками. "Но мы не знали, где взять столько собак. Все спрашивали: почему собаки? А я говорил, что это символ: слово "собака" ("dog") задом наперед читается как "Бог" ("God")". Несомненно, опасаясь обвинений в сатанизме, "Электра" отклонила это предложение, поручив оформление художественному редактору и фотографу. Они решили использовать фотографию уличных цирковых артистов (позднее этот снимок украсит обложку одного из номеров "альтернативного" журнала "Oz"). Моррисону понравился конечный результат (заслуга принадлежала фотографу Джоэлу Бродски): "Он выглядит по-европейски. По крайней мере, это лучше, чем наши поганые физиономии".

"Новый альбом „Дорз" стоит выше всех",- считала Джина Янгблад из "Ла Фри Пресс". - Музыка THE DOORS - это сюрреализм, скорее, боль, чем раздражение. Это больше, чем рок, это ритуал - ритуал психосексуального заклинания. „Дорз" - это чародеи поп-культуры. Моррисон - это ангел, ангел истребления. Он и "Дорз" - это демонический прекрасный мираж, который возникает, как пронзительный крик птицы Феникс из пылающих зарослей поп-музыки".

Через два месяца после поступления в продажу альбом "Strange Days" поднялся до третьего места в хит-параде и оставался в списках еще около года. Все это время группа почти постоянно гастролировала. В ноябре на сингле вышла еще одна песня - "Love Me Two Times". Она заняла 25-е место.

Начало больших проблем

Сразу после концерта, во время которого Джим прокричал "Fuck you!" прямо в лицо матери, THE DOORS вылетели в Нью-Йорк для участия в шоу Эда Салливана, Салливан был очень влиятельным человеком: появление в его шоу помогло Элвису Пресли и "The Beatles" пробиться к многомиллионной телеаудитории. Группа должна была исполнить "Light My Fire", но тут возникло небольшое затруднение: цензор компании CBS воспротивился употреблению слова "higher" (в контексте песни это слово можно интерпретировать как "больше кайфа") в тексте песни. Была предложена замена, и группа согласилась на этот вариант, но... Джим не был бы Джимом, если бы принял "идиотские" правила большого шоу-бизнеса. В прямом эфире он спел песню без изменений, конечно, прозвучало и это злополучное слово. Моррисону заявили, что двери шоу Эда Салливана закрыты перед "THE DOORS" навсегда.

9 декаб-ря, на следующий день после дня рождения Джима, которому исполнилось 24 года, THE DOORS давали концерт в Нью-Хейвене, штат Коннектикут. Аудитория в зале была настроена благожелательно, и концерт проходил обычно - Джим вел себя весьма свободно, попросил у зрителей в зале сигарету, сбросил подставку для микрофона и даже плюнул в первый ряд, но плевок не долетел, и это, похоже, никого не возмутило. Джим был довольно агрессивен на сцене, и это было частью шоу. Публика подыгрывала ему. Все шло как на любом другом концерте "Дорз" до тех пор, пока не дошло дело до последней песни, "Back Door Man".

Он подробно рассказал о том, что делал в этот вечер, с кем обедал, о чем разговаривал, а потом познакомился с девушкой в гардеробной. "Мы разговорились, и нам захотелось уединиться. мы пошли в душевую. Мы ничего не делали, просто стояли и болтали... и вдруг этот человечек подошел к нам, такой человечек в синем костюме и синей фуражке и сказал: „Чем это вы здесь занимаетесь?"- Да ничем особенным"..." но он не уходил. Он стоял рядом, а потом вытащил из-за спины спрей и брызнул мне прямо в глаза чем-то вроде крема для бритья - я минут на 30 ослеп"!"

После этих слов Джим сразу же вернулся к песне и допел ее за 30 секунд, ровно столько времени нужно для того, чтобы зажечь свет в зале. На сцене появились полицейские, и в зале зажегся яркий свет. "Вы хотите послушать еще? - спросил Моррисон зрителей и услышал, как зал выдохнул в ответ свое - да", -Тогда выключите свет", - крикнул он осветителю, - Выключите свет!". Эта фраза переполнила чашу терпения полиции. Лейтенант Келли пересек сцену, сказал Моррисону, что тот арестован, и объявил об окончании концерта. 8 последовавшей за этим суматохе были также арестованы два журналиста и фотограф, так что широкий резонанс этой истории был обеспечен.

Есть сведения, что по пути в участок Моррисона избили, а затем обвинили в нарушении общественного порядка, непристойном поведении и сопротивлении при аресте. Биллу Сиддонсу пришлось внести залог в полторы тысячи долларов из концертной выручки, и группа тотчас же покинула город. И это было только началом неприятностей Джима с полицией.

Запись третьего альбома

В начале 1968 года "Дорз" вернулись в студию, чтобы записать третий альбом, оказавшийся самым сложным. Рей назвал это "синдромом третьего альбома" и пояснил: "Обычно у любой группы есть достаточно готовых песен, чтобы сделать один-два альбома, потом они отправляются на гастроли, а по возвращении у них уже нет времени сочинять новые песни, и им приходится этим заниматься прямо в студии, и это, как правило, сразу бросается в глаза".

При записи альбома почти сразу возникли проблемы с Джимом; он собирал в студии друзей и вообще всех, кто попадался ему под руку, и напивался до состояния невменяемости.

Первым не выдержал Джон Денсмор: "Мне казалось, что ничего не получается, я хотел все бросить и уйти. Я пытался сказать Джиму: перестань заниматься саморазрушением..."

Джон, конечно же, не ушел, но было ясно, что выпуск третьего альбома под угрозой. Необходимо было что-либо предпринять. Пол Ротшильд предложил пригласить Бобби Ньювирта, в прошлом гастрольного менеджера Боба Дилана, а ныне уважаемого в своем роде музыканта. Ему предстояло сделать документальный фильм о группе "Дорз".

Словно у группы было недостаточно проблем, они именно этот период выбрали для замены руководства. Они решили расстаться с Дэнном и Бонафидом, осуществлявшими руководство группой с момента подписания контракта с фирмой "Электра", потому что те оказывали давление на Джима, уговаривая расстаться с группой и выступать с сольными концертами. Их место занял Билл Сиддонс, гастрольный менеджер группы.

Тем временем работа над альбомом продвигалась со скрипом. В марте были записаны две песни, одна из которых - "The Unknown Soldier" - вышла в виде сингла практически одновременно с рекламным фильмом. Однако ни сингл, ни фильм не вызвали интереса у традиционных покупателей, н песня заняла лишь сороковое место в рейтинге популярности. Кроме того, возникла также проблема с композицией "Celebration Of The Lizard". Ее запись занимала 25 минут. Джиму она очень нравилась. Это была эпическая декламация, впоследствии она станет поэмой, повторив судьбу "The End". Джон хотел, чтобы вся композиция вошла в альбом, по после долгих дебатов в альбом была включена лишь наиболее мелодичная ее часть "Not To Touch The Earth". Пробел заполнили песнями калифорнийского периода Джима, Моррисон был недоволен.

Он заскучал. Первое возбуждение от всеобщего поклонения идолу прошло, ему необходим был новый имидж. К тому же росло его недовольство тем, что не была полностью принята композиция "Celebration Of The Lizard", и неудивительно, что он вернулся к прежнему увлече-нию поэзией и кино.

Работа над альбомом подходила к концу, и в июне вышел новый сингл "Hello, I Love You", который сразу же занял первое место и стал первым хитом в Англии. Вскоре Джим всех потряс заявлением о том, что он уходит из группы, потому что что совсем не то, чем он хотел бы заниматься. Как и Джон, он, конечно же, остался, но этот шаг явился очередным свидетельством растущего недовольства Джима.

"Waiting For The Sun" - первоначальное название альбома "Celebration Of The Lizard" - вышел в июле 1969 года и, как ни странно, занял первое место в рейтинге популярности.

Альбом "Waiting For The Sun"

Альбом представлял собой разнородный, почти шизоидный диск, и не требовалось особых усилий, чтобы отличить ранние песни THE DOORS от тех, которые делались наспех просто для того, чтобы заполнить пробелы. Новые песни отличались слабыми стихами и невыразительным вокалом Моррисона. Такие песни как "Summer's Almost Gone", "Wintertime Love" и "Yes, The River Knows" можно было назвать песнями THE DOORS только потому, что их исполняла группа "Дорз". "We Could Be So Good Together" и "Spanish Caravan" несколько отличались за счет интересного текста и гитарной партии.

Но даже это не спасло песню "Spanish Caravan" от критики: "Это самые плохие стихи, которые я когда-либо слышал, - писал обозреватель,,Ла Фри Пресс" Боб Шейн. - В них нет той живости, оригинальности, загадочности, той страсти и музыкальности, которые отличали первые альбомы „Дорз"".

А песня "My Wild Love" продемонстрировала позицию Джима: "OK, меня называют шаманом, так вот им мое заклинание".

Немногие группы могли позволить себе включить в свои альбомы подобные произведения. Зато остальные - в результате общей композиции альбома или по везению - вполне сохраняли баланс. И если в любом другом альбоме они показались бы хорошими, здесь они казались превосходными. "Hello, I Love You" была выдержана в стиле "Дорз", где звучала классическая тема Моррисона: "Асфальт стелется под ее ногами словно собака, выпрашивающая сахар". К тому же Джим был в голосе и, похоже, с удовольствием исполнял эту песню. Тот отрывок из "Celebration Of Lizard", что вошел в альбом под названием "Not To Touch The Earth", стал классикой "Дорз".

Отзывы критиков на альбом были весьма благосклонными: "Новый альбом "Дорз", - писал Пит Джонсон из,,Филадельфия Инквайрер", - это тот самый третий альбом, который для поп-групп считается несчастливым. Но „Дорз" удалось преодолеть этот барьер. Их первые альбомы были похожи друг на друга как по структуре, так и по настроению. Оба скорее гротескны, чем привлекательны. Но оба достаточно сильны, чтобы сделать "Дорз" самой популярной группой Америки. В альбоме "Waiting For The Sun" меньше шокирующего, отталкивающего, меньше мистификации. Ужас сменяется красотой, а причина успеха такой замены в их таланте и оригинальности".

Европейские гастроли

Сразу же после выпуска альбома "Дорз" вновь отправились па гастроли, хотя диск и не нуждался в рекламе. Апофеозом их выступлений стал концерт с группой "Ху" в нью-йоркском "Сингл Баул", снятый на пленку для истории. Проводя новую политику общения со зрительным залом, чтобы развеять собственную скуку, Джим вызвал ту же реакцию в зале, что и три месяца назад в Чикаго - фанаты рвались на сцену, отбиваясь от полицейских, стулья разбрасывались в разные стороны, концерт пришлось остановить. Зато репутация "Дорз" как группы андерграунда, пошатнувшаяся было после выхода альбома "Waiting For The Sun", была восстановлена.

В сентябре и октябре группа совершила свое первое заокеанское турне в Великобританию, Данию, Западную Германию и Голландию вместе с "Джефферсон Эрплейн". Но очень скоро "Эрплейн" отошли на второе место, а потом и совсем исчезли в шквале, который "Дорз" обрушили на Великобританию и всю Европу. Учитывая их весьма скромные показатели в рейтинге и наличие всего лишь одного хита "Hello, I Love You", это может показаться странным. Но в Великобритании был здоровый культ андерграунда, и THE DOORS легко за-воевали популярность. "Гранада ТВ компани" даже воспользовалась выступлениями группы в "Раундхауз", чтобы снять документальный фильм о социальной и политической стороне американского рока 1968 года.

Выступления в "Раундхауз" напомнили "Дорз" добрые старые времена в Сансет Стрип: Британская железная дорога арендовала для концертов железнодорожное депо, вмещающее 2500 человек, обстановку в зрительном зале можно было бы назвать "интимной и непринужденной", а точнее сказать, зрители стояли плечом к плечу, и им на головы падала сажа. Для "Дорз" это было как раз то, что надо. Билеты на их четыре выступления были раскуплены с поразительной скоростью. Ко времени окончания гастролей в Великобритании их популярность была уже легендарной. Даже неудачно снятый фильм "Doors Are Open" ("Двери открыты"), показанный по английскому телевидению, не испортил впечатления поклонников от группы.

Остальная часть европейских гастролей прошла с не меньшим успехом, и, самое удивительное, Джим за все время только один раз устроил публичный скандал. Это произошло в Амстердаме. Приняв даже для него слишком большую дозу стимуляторов, Джим начал бузить на сцене, сорвал выступление "Эрплейн", а когда его "проводили" за кулисы, он отключился, и его отвезли в ближайшую больницу, а Рей, Робби и Джон остались, чтобы продолжить концерт в качестве трио.

Однако события, происшедшие во время осенних гастролей, показывают, что Джим все тот же: после двух первых относительно спокойных выступлений остальные концерты в Сент-Луисе, Кливленде, Финиксе и Чикаго сопровождались драками и буйством толпы.

Альбом "The Soft Parade"

Ситуация ухудшалась. Моррисон отошел от группы и всецело занялся съемками, к тому же сказывалось нервное напряжение всех участников THE DOORS по поводу судебного разбирательства, затеянного против Джима. В это время началась запись четвертого альбома.

Пока Джим с увлечением занимался фильмом и книгами, остальные музыканты группы записывали новый альбом, рассчитывая, что позднее Джим на их музыку сможет записать вокальную партию, если захочет.

В мае появился очередной сингл, предварявший выход альбома "The Soft Parade". Песня "Tell All The People", как и два предыдущих сингла, была написана Кригером, аранжирована с привлечением оркестра (на этот раз медной духовой секции) и звучала столь же невыразительно. В чартах она не поднялась выше 57-й строчки. Появившийся в продаже через месяц, собственно альбом "The Soft Parade" разочаровал слушателей не меньше, чем синглы, и в целом был подвергнут резкой критике. Только заглавный трек да "Shaman's Blues" выдерживали сравнение со старыми записями. Остальной материал демонстрирует, что группа не знала, в каком направлении двигаться. Вокал Моррисона по большей части звучит как-то принужденно и неосмысленно. Возможно, все оркестровые эксперименты были попросту продиктованы отчаянием: группа потеряла ориентиры и топталась на месте. Поклонники "Дорз" с удивлением обнаружили, что автором трех последних композиций диска является Кригер, и у них были все основания поинтересоваться, чем это так занят Джим Моррисон, что даже не записывает пластинок.

Критика встретила "The Soft Parade" единодушным презрением. Некоторые песни этого альбома, такие, как "Do It" претендовали на звание худших песен THE DOORS, другие - "Touch Me" и "Tell All The People" страдали чрезмерно перегруженной инструментальной частью, сомнительными стихами и тем, что там совершенно не было присутствия Джима Моррисона, а композиция "Easy Ride" хоть и привлекла внимание Джима, но не до конца выдерживала его стиль. И только "Shaman's Blues" соответствовала прежним стандартам "Дорз" как по восприятию, так и по исполнению.

"The Soft Parade" спасла от провала одноименная композиция, одна из лучших работ Моррисона как в музыкальном отношении, так и с точки зрения стихов. Самую точную оценку альбому дал Джим Моррисон: "Он как-то вышел из-под контроля, на него ушло очень много времени. Мы растянули его на девять месяцев... Альбом должен быть как книга, состоящая из рассказов, он должен быть однородным".

"Нам самим понравилось, но больше, похоже, никому" - так годы спустя говорил об альбоме Кригер. Денсмор рассказывал о записи в более радужных тонах: "Мы делали этот альбом с огромным удовольствием... потратили на него более восьмидеся-ти тысяч долларов - мы делали своего "Сержанта Пеппера". Просто забавы ради мы привезли двух музыкантов из Северной Каролины, Джессе Макрейнолдса (мандолина) и Джимми Бьюкенена (скрипка), чтобы исполнить одно соло в одной песне", Тем не менее даже Денсмор признал, что в итоге получился далеко не звездный альбом: "Мне он нравился таким, какой он есть", - скромно заметил Джон.

Конечно, неудачу альбома можно было бы объяснить сложными условиями, в которых он создавался, но ведь два сингла из него вышли еще до инцидента в Майями, просто Джим был слишком поглощен своими стихами и фильмом, а "Дорз" почивали на лаврах и не пытались поднять планку.

Концертные выступления

Альбом "The Soft Parade" обошелся группе в 80.000 долларов, и чтобы покрыть расходы, группе необходимо было вернуться к концертной деятельности. Наконец, спустя примерно три месяца после инцидента в Майями, группа наконец-то получила подтверждение на несколько выступлений с условием, что они получат согласие спонсоров, "отцов" города и ревнителей нравственности с точки зрения моральной благонадежности. Неожиданным образом эти меры дали положительный результат, шоу группы стали более сжатыми, лучше скомпонованными и приобрели большую музыкальную выразительность. В течение всего лета "Дорз" выступали часто, но на их концерты приходило меньше зрителей, и постоянно существовала угроза, что Джим может опять перейти рамки дозволенного. Перед одним из концертов за кулисами группу поприветствовал шериф. Помахивая бумажками, он заявил, что у него есть постановление на арест каждого из них, а подпишет он их или нет, будет зависеть от того, как они себя поведут во время выступления.

Радостным освобождением от столь навязчивой опеки стали для группы концерты в Мехико-Сити в конце июля. И исполнение, и реакция аудитории были выше всяких похвал.

Но в США отношение к ним не изменилось, по-прежнему существовали трудности с организацией выступлений. Спонсоры аннулировали заключенные ранее контракты.

Состоявшиеся в конце июля выступления в Лос-Анджелесе были первыми серьезными выступлениями после долгого перерыва. Это были грандиозные шоу. Надеясь покрыть расходы, связанные с альбомом "The Soft Parade", "Электра" записала отдельные фрагменты для будущего "живого" альбома "Дорз" (среди групп такие альбомы редко пользовались популярностью, но хорошо раскупались). "Дорз" продемонстрировали мелодичную инструментальную аранжировку, эффектно оттеняющую вокал Джима. Концерты имели огромный успех.

Это же подтверждала пресса: "Концерты „Дорз" можно расценивать как нечто неординарное. Люди приходят не только для того, чтобы послушать музыку, но и чтобы посмотреть на „Дорз", они всегда непредсказуемы".

Чтобы продолжить работу над новым альбомом, нужны были средства, а устроить выступления оставалось все такой же трудной задачей, наконец "Дорз" удалось дать два концерта в "Фелт Форум" в Нью-Йорке, отзывы на которые были весьма положительными. "Дорз" все еще могли продемонстрировать на сцене высокий класс.

Альбом "Morrison Hotel"

А тем временем "Электра" все еще страдала от убытков, причиненных альбомом °The Soft Parade", и настаивала а выпуске концертной пластинки в кратчайшие сроки, желательно к Рождеству. Но группа еще не записала весь запланированный материал, а новых ангажементов было не так уж много, поэтому от самих музыкантов мало что зависело. Они пришли к единственно верному решению: была спешно начата работа над новым студийным альбомом. THE DOORS были измотаны морально и физически, но, самое главное, группе удалось пережить шестидесятые годы и вступить в новое десятилетие.

В конце января музыканты дали два концерта в нью-йоркском "Форуме", представляя публике материал из нового альбома. Подчеркивая, что группа переживает новый прилив жизненных сил, Моррисон говорил: "Мы начинали с музыки, затем перешли к театру, но все это было так дерьмово, что мы вернулись к музыке, к тому, с чего мы начинали, когда были простой рок-группой, И музыка стала значительно лучше, сделалась более интересной, профессиональной, композиционно собранной, но мне кажется, публике это не понравилось. Я думаю, она не смогла простить нам того, что во времена, когда мир так и не изменился в одно мгновение под воздействием великого возрождения духа, чувств и революционных настроений, мы по-прежнему играем хорошую музыку".

Новый альбом группы "Morrison Hotel", вышедший в следующем месяце, был выдержан в традиционном стиле "Дорз", если не считать некоторых недоработок. В него вошли такие композиции, как "Waiting For The Sun", где "Дорз" порадовали слушателей отточенной манерой и прекрасным вокалом Джима; "Peace Frog" также несла классические черты "Дорз", речитатив Джима прекрасно вплетается в общую картину, отражающую Америку шестидесятых, и впечатляет строка "Кровь на улице города Нового Рая", как одна из наиболее запоминающихся - "Blue Sunday" в сравнении с другими песнями, несколько скучна, а аллегория композиции "Ship Of Fools" несколько натянута, но музыка компенсирует практически все погрешности текстов. Общее впечатление от альбома было таково, что "Дорз" решили вернуться к первоначальной форме исполнения, оставив попытки искать новое направление.

Именно так и отреагировала критика. Единственным голосом в защиту этого направления был журнал "Роллинг Стоун". Но среди разных оценок альбома было и такое мнение, высказанное Брюсом Харрисом из "Джазз Поп": "Пятый альбом THE DOORS совсем не такой, как кажется. И каждый, кто скажет вам, что они вернулись к старому доброму рок-н-роллу, вероятно, наслушался блюзов. Действительно, в "Morrison Hotel" THE DOORS восстановили утраченное мастерство, но в их руках магия рок-н-ролла всегда была наполнена жизнью и не нуждалась в специальной отделке. Все альбомы „Дорз" глубоко автобиографичны... и "Morrison Hotel" - это действительно альбом об Америке... и можно не сомневаться, что это одно из краеугольных событий в музы-кальной жизни рока 70-х годов".

Альбом пользовался широким покупательским спросом и занял в рейтинге 4-е место, где и оставался в течение 6 месяцев. Это был хороший показатель, тем более учитывая тот факт, что "Дорз" впервые нарушили традицию и не выпустили к своему альбому ни одного сингла. (Интересно, что альбом был также известен под названием "Hard Rock Cafe"-это название второй стороны диска, "Электра" считала, что именно это название должно стоять на обложке).

The END. Загадка смерти Джима Моррисона

Смерть Джима Моррисона - 3 июля 1971 года в Париже - произошла так незаметно, что слух о ней достиг менеджера певца В Лос-Анджелесе только через два дня. Когда звонок из Лондона разбудил Билла Сиддонса, он не принял его всерьез. С какой стати? Сообщения о смерти Моррисона стали таким же обычным явлением, как рассказы о встречах с летающими тарелками. Однажды прошел слух, что он ослеп или умер от передозировки; на следующий день он погиб в автокатастрофе, или попал в сумасшедший дом, или ему ампутировали обе ноги. Его опасная аура как бы предполагала все эти ужасные происшествия, и аура эта усиливалась его образом жизни, постоянно пьяным или под кайфом, постоянно вываливающимся из окон, или разбивающим машину, или недвусмысленно заявляющим, что он решил свести счеты с жизнью.

Однако после того, как Сиддонс перевернулся на другой бок и попробовал снова заснуть, ему не давал покоя какой-то тревожный импульс, который в конце концов заставил позвонить на парижскую квартиру, занимаемую звездой в течение последних четырех месяцев. Памела Курсон, подружка Моррисона, ничего толком не объяснила, а сказала менеджеру "прийти немедленно", как будто он жил за углом.

Через три дня Сиддонс обратился к фанам Моррисона с обращением, обнародованным через фирму по связям с общественностью. "Я только что вернулся из Парижа, - заявил он, - где присутствовал на похоронах Джима Моррисона. Джима похоронили после простой церемонии, на которой присутствовали только самые близкие друзья. Первоначальная информация о смерти и похоронах не оглашалась, поскольку те из нас, кто его любил и близко знал как человека, хотели избежать той шумихи и клоунады, которая окружала смерть таких личностей, как Дженис Джоплин и Джимми Хендрикс".

Действительно ли смерти Джоплин и Хендрикса были окружены "клоунадой"? Не думаю. Были шок и ужас, горе и любопытство, но "шумиха" вокруг этих смертей была связана с их причиной - применением наркотиков. Если 27-летний Джим Моррисон умер, как утверждал пресс-релиз, "мирно, от естественных причин... на руках у своей жены Пэм, после обращения к врачу по поводу проблем с дыханием", с какой стати бояться шумихи?

На самом деле смерть Моррисона таила нечто большее, чем следовало из деликатного заявления Сиддонса: фактически ни один разумный человек не верил, что Джим Моррисон мирно скончался во сне от естественной причины. И все же даже теперь, через двадцать пять лет, мы точно не знаем, что произошло. Музыка Моррисона переживает возрождение, давшее вторую жизнь многим старым рок-звездам, его альбомы продаются лучше, чем когда бы то ни было, а его легенда рассказывается и пересказывается в целом потоке статей и книг, Моррисон увековечен в замечательном фильме Оливера Стоуна, и все же нам еще предстоит услышать убедительную историю его смерти. Смерть также имела для него не меньшее значение, чем жизнь; по сути дела для него это было одно и то же, потому что ни один представитель контркультуры, как при Моррисоне, так и до него, не жил с образом смерти, так глубоко запечатленным в уме.

От начала до конца своей короткой, но блестящей карьеры Джим Моррисон писал о смерти, говорил о смерти и изображал смерть на сцене. Его шедевр, зловещее, шаманское странствие духа под названием "The End" ("Конец"), полностью посвящен смерти и ее ассоциациям: отцеубийству, кровосмешению, наркотикам, любви и концу света. Смертью веет не только от его стихов, ее холодящее дыхание исходит также и от потусторонней музыки ДОРЗ, нередко напоминающей рок-н-ролльный танец смерти. Каждый, кто знал Моррисона, признавал, что на нем лежала печать ранней смерти, и постоянное предвкушение смерти отразилось в телеграмме, отправленной им 7 марта 1968 года, когда группа находилась на пике славы. В тот день служба новостей опубликовала текст телеграммы: "Джим Моррисон умер - чуть позже".

У Моррисона было множество причин для подобной мании смерти, и он мучительно пытался выразить их. Прежде всего он рассматривал жизнь как попытку высвободиться из смертельных объятий безумия и бесчувственности, отупляющего воздействия повседневности, в которую все мы погружаемся после детства. В бунтарской и рискованной жизни таких поэтов андеграунда, как Бодлер и Рембо, в нигилистической философии Ницше он находил подтверждение собственному инстинктивному убеждению в том, что единственным способом прорваться к страсти, свету и экстазу была жизнь в опасности. Как бы то ни было, следует признать, что жизнь и искусство Джима Моррисона представляли собой непрерывный диалог со смертью, и отсюда следует абсурдность отношения некоторых авторов к его смерти как с событию малозначительному. Не знать того, как умер Джим Моррисон, - это все равно, что просмотреть трагедию, последний акт которой состоит из десятка различных черновых вариантов.

В результате такого подхода появилась биография поп-журналиста Джерри Хопкинса, представляющая собой безнадежную мешанину из слухов и предвзятых размышлений. Наиболее правдоподобные из этих историй Хопкинс назвал "официальными" версиями, не удосужившись объяснить, что именно обеспечивает их официальность. Очевидно, эту историю рассказала Памела Курсон за те несколько лет, которые отделяли ее смерть от смерти Моррисона.

В соответствии с этим рассказом Джим провел ранние часы вечера 2 июля за столом на террасе ресторана неподалеку от своей квартиры с Памелой, его подругой последних пяти лет, миловидной, веснушчатой, невинной на вид девчушкой из графства Орандж, Калифорния, сильно пристрастившейся к героину. С ним был старый приятель, Алан Роней, родившийся в Париже, кинотехник, который живет в Лос-Анджелесе, но в то время гостил у двух известных французских киношников - Жака Деми (режиссера "Шербурских зонтиков") и его жены Агнес Варда. После обеда Моррисон пошел один смотреть фильм, порекомендованный ему Ронеем, картину Рауля Уолша 1947 года под названием "Преследование", вестерн в стиле "черного кино" с Робертом Митчумом в главной роли.

Когда Моррисон вернулся домой поздно вечером, его немного вырвало кровью. Памелу это не слишком обеспокоило, потому что такое раньше уже случалось без особых последствий. Когда он сказал, что собирается принять ванну, она отправилась спать. В пять часов утра она проснулась и нашла его в ванне, "его руки лежали на керамических бортах, голова была откинута назад, длинные мокрые волосы спутались, мальчишеская улыбка застыла на чисто выбритом лице". Поначалу Памела подумала, что он разыгрывает одну из своих зловещих шуток, но затем позвонила в реанимационное отделение пожарной службы.

У Джерри Хопкинса есть и совсем другое, гораздо более интересное описание, на которое он просто ссылается, видимо, считая его не слишком достоверным. Эта реконструкция принадлежит Эрве Мюллеру, французскому поп-журналисту, который провел некоторое время с Моррисоном в последние месяцы его жизни. Он действительно звонил на квартиру певца утром, в день его смерти, получив ответ Алана Ронея, что парочка уехала за город на уик-энд. Впоследствии Мюллер опубликовал книгу о Моррисоне, в которой уклонился от подробного описания смерти своего героя, но через некоторое время его изыскания появились на страницах французского журнала "Глоб".

По версии Мюллера, в дни перед кончиной Моррисон ждал партию героина из Марселя (штаб-квартиры "Французской связи", т.е. корсиканской мафии). Джим оплатил эту покупку заранее, это было дорого, но наркотик того стоил, потому что поставщик, кличка которого была Китаец, привозил только "китайский белый" (хорошо очищенный героин из Гонконга). После обычных проволочек, несомненно, сопровождаемых многочисленными извинениями связных мафии в Париже и приступами паранойи в семействе Моррисонов, поступила весточка, что "смэк" (героин) можно получить в обычном месте стрелок Моррисона - Рок-н-ролл Цирке.

Цирк представлял собой пещеру под сводами в доме 57 на Рю-де-Сен, в студенческом квартале Сен-Жермен. Украшенный огромными снимками рок-звезд в цирковой одежде, он был предназначен для воспроизведения модных британских клубов, таких, как Бэг О'Нейлз. Клиентура его была ограниченной, часы работы - от полуночи до рассвета, кухня - американский "соул", дизайн сверхсекретной курительной комнаты - марокканский, а развлечения - помимо танцев под пластинки - спонтанные джем-сейшены заезжих рок-звезд, которым захотелось как следует оттянуться.

Предыдущий менеджер, Сэм Бернетт, вспоминает, что Моррисон приходил каждый вечер. "Каждый раз он был под кайфом или пьяный, в ненормальном состоянии. Его редко узнавали, потому что он разжирел и выглядел на все сорок. Однажды он оборзел, и вышибалы, которые не знали, кто он такой, вышвырнули его на улицу, где его подобрал и отвел на хату французский рок-фан. Проведя таким образом ночь, Джим приглашал всех подряд позавтракать в дорогом бульварном ресторане. Однажды ночью Джим попытался взобраться на сцену в Цирке, но не смог петь, поскольку был слишком пьян. Последние дни своей жизни он провел в мужских туалетах, где происходил дележ наркотиков.

Именно в туалете, по словам Мюллера, Моррисон провел свою последнюю ночь вместе с торговцем наркотиками по кличке Крошка Робер. Передавая дозу, Робер предупредил Джима: "Это не шутка". Джим тут же вмазался и впал в кому. Парочка "друзей Пэм", возможно, какие-то сердобольные вышибалы из клуба, выволокли Джима из туалета и перетащили в соседнее кабаре "Альказар", которое к тому времени было уже закрыто. Здесь они загрузили его в такси и позже положили в холодную ванну, чтобы оклемался.

Мюллер не настаивает на своей истории, поскольку все его свидетели - наркоманы и мелкие торговцы, не имеющие солидной репутации. И все же в этой истории нет ничего невероятного.

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 767 | Нарушение авторских прав