АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

ОРИЕНТИРОВОЧНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ПСИХОЛОГИИ

Теперь нам предстоит уточнить представление об ориентировочной деятельности субъекта в ее собственно психологическом содержании.

1. Мы обязаны И. П. Павлову выделением ориентировочно-исследовательского рефлекса из всех остальных, указанием на его фундаментальное значение в жизни животных и человека и, наконец, указанием на его роль в образовании условных связей. Но сейчас нас интересует само понятие об этом ориентировочно-исследовательском рефлексе.

В настоящее время многие ученики И. П. Павлова усчитают, что необходимо различать ориентировочный рефлекс и ориентировочно-исследовательскую деятельность19. Ориентировочный рефлекс — это система физиологических компонентов ориентировки: поворот на новый раздражитель и настройка органов чувств на лучшее.его восприятие; к этому можно добавить разнообразные вегетативные изменения организма, которые содействуют этому рефлексу или его сопровождают. Словом, ориентировочный рефлекс — это чисто физиологический процесс.

Другое дело — ориентировочно-исследовательская деятельность, исследование обстановки, то, что Павлов называл «рефлекс что такое». Эта исследовательская деятельность во внешней среде лежит уже за границами физиологии. По существу ориентировочно-исследовательская деятельность совпадает с тем, что мы называем просто ориентировочной деятельностью. Но прибавление «исследования» к «ориентировке» (что нисколько не мешало в опытах Павлова) для нас становится уже помехой, потому что ориентировка не ограничивается исследованием познавательной деятельностью, а исследование может вырастать в самостоятельную деятельность, которая сама нуждается в ориентировке.

Даже у животных ориентировка не ограничивается исследованием ситуации; за ним следуют оценка ее различных объектов (по их значению для актуальных потребностей животного), выяснение путей возможного движения, примеривание своих действий к намеченным объектам и наконец, управление исполнением этих действий. Все это входит в ориентировочную деятельность, но выходит за границы исследования в собственном смысле слова.

С другой стороны, чрезмерно широкое применение термина «исследовательская деятельность» к самым ранним, простым формам ориентировки стирает существенные различия между обследованием (ситуации и ее отдельных объектов), ограниченным элементарными интересами ознакомления собственно теоретической деятельностью, которая выделяется и приобретает новое и ценнейшее качество только у человека, да и у него лишь с определенного уровня развития и только при определенных общественных условиях. Неучет этого качественного различия ведет к такому представлению, будто мы всегда имеем дело с одной и той же познавательной деятельностью, которая у разных живых существ и на разных уровнях индивидуального развития отличается лишь количественно, лишь по степени, а это, конечно, совершенно неверно даже в отношении животных и тем более в отношении человека.

Ориентировка — это не только исследование, а содержащийся в ней элемент исследования гораздо чаще составляет обследование, чем собственно исследование. Но даже на ранних уровнях развития ориентировочная деятельность всегда гораздо шире, чем только обследование

В субъективной оценке объектов, выборе путей и в контроле за действиями ориентировка и практическое действие еще неразделены и не только переплетаются, но и определяют друг друга по характеру своих задач.

Поэтому лучше говорить не «ориентировочно-исследовательская» и не «исследовательская деятельность», а именно «ориентировочная деятельность».

2. Ориентировочная деятельность не ограничивается одними интеллектуальными функциями, даже во всем их диапазоне — от восприятия до мышления включительно. И потребности, и чувства, и воля не только нуждаются в ориентировке, но с психологической стороны представляют не что иное, как разные формы ориентировочной деятельности субъекта в различных проблемных ситуациях, разных задачах и с разными средствами их решения.

Потребности означают не только побуждения к действию во внешней среде, они предопределяют избирательное отношение к ее объектам и намечают общее направление действий на то, чего субъекту не достает и в чем он испытывает потребность. В этом смысле потребности являются исходным и основным началом ориентировки в ситуациях. Известно, что воспитать условные рефлексы на пищевом подкреплении можно только у голодного животного, сытое животное не будет ориентироваться на пищевое подкрепление, сколько бы его ни предлагали. Потребности являются чрезвычайно важным моментом Ориентировки в ситуации, и эта сторона потребностей, их отношение к определенным объектам и условиям, которые удовлетворяют эти потребности, составляет важную психологическую сторону потребностей — предмет их собственно психологического изучения.

Чувства тоже представляют собой не просто субъективное отражение большей или меньшей физиологической взволнованности. Появление чувства означает резкое изменение оценки предмета, на котором сосредоточивается чувство, а в связи с этим изменение в оценке остальных предметов и, следовательно, ситуации в целом. Созревая и оформившись, чувства становятся могучим средством переориентировки в ситуации и, собственно, эта сторона чувства и составляет их психологический аспект. Конечно, возникает много вопросов о различии между ориентировкой познавательного и аффективного характера, но это уже дальнейшие вопросы. Первое и главное заключается в том, что чувства интересуют психолога не просто как «переживания», наоборот, сами переживания составляют предмет психологии как особый способ ориентировки в жизненных условиях, новый по сравнению с интеллектуальной деятельностью.

То же самое мы должны сказать о воле. И воля представляет собой особую форму ориентировки субъекта в таких положениях, где ни интеллектуальной, ни аффективной оценки уже недостаточно. Воля, собственно, потому и выделяется как особая форма душевной жизни, что представляет новый способ решения задач об общем направлении своего поведения в особых, своеобразных и специфически человеческих ситуациях.

Таким образом, все формы психической деятельности, а не только познавательные, интеллектуальные представляют собой различные формы ориентировки субъекта в проблемных ситуациях. Эти различные формы возникают потому, что существенно различны обстоятельства, в которых оказывается субъект, различны встающие перед ним задачи и средства, с помощью которых решаются эти задачи.

Мы должны еще раз подчеркнуть, что ориентировочная деятельность, несмотря на постоянную связь с исследовательской деятельностью, никогда не ограничивается ею. С психологической стороны активная ориентировка характеризует все формы душевной деятельности: они представляют собой разные формы ориентировки субъекта в различных жизненных ситуациях.

3. Если все формы душевной жизни представляют собой разные формы ориентировочной деятельности, то другая сторона этого положения заключается в том, что психология во всех так называемых психических процессах или функциях изучает именно эту их ориентировочную сторону. Это значит, что неправильно было бы сказать, что психология изучает мышление, чувства, воображение, волю и т. д., неправильно прежде всего потому, что психология изучает вовсе не все стороны (аспекты) мышления, чувства, воли и других психических функций.

В самом деле, разве мышление изучает только психология? Мышлением занимается и логика, и теория познания; можно изучать развитие мышления в истории человеческого общества, особенности мышления в разных общественных формациях, развитие мышления ребенка, патологию мышления при разных локальных поражениях головного мозга и различных душевных заболеваниях. Мышлением занимается также педагогика, и, конечно, можно и должно изучать те процессы высшей нервной деятельности, которые составляют физиологическую основу мышления. Существуют проблемы этики мышления и мышления в этике, эстетики мышления и роли мышления в искусстве и многие другие проблемы мышления, которыми интересуются разные науки. Поэтому нельзя, неправильно указать на мышление и сказать: вот предмет психологии, как будто все мышление составляет предмет одной только психологии. Постоянные споры между разными науками по вопросу о мышлении, в частности, столь оживленные в последнее время споры о мышлении машин и их отношении к человеческому мышлению, вопросы о применении принципов кибернетики к человеческому мышлению, все такого рода споры возникают именно из-за того, что не разграничиваются разные аспекты изучения этого реального процесса, действительно обладающего многими и разными сторонами. И если мы хотим построить научную психологию мышления, то прежде всего должны выделить то, что в процессе мышления может и должна изучать психология, в отличие от всех других наук, которые тоже изучают мышление. На этот вопрос, в соответствии с тем, что изложено выше, мы отвечаем: психология изучает не просто мышление и не все мышление, а только процесс ориентировки субъекта при решении интеллектуальных задач, задач на мышление. Психология изучает ориентировку субъекта в интеллектуальных задачах на основе того, как содержание этих задач открывается субъекту и какими средствами может воспользоваться субъект для обеспечения продуктивной ориентировки в такого рода задачах, для ориентировки в процессе мышления.

То же самое, даже в еще большей степени, следует сказать в отношений чувств. В чувствах так значительна роль физиологических изменений организма, что последние сто лет исследование чувств сосредоточивалось главным образом на этих физиологических изменениях. Чувства начали рассматривать как субъективные переживания этих физиологических изменений и совсем отодвинули на задний план то важнейшее обстоятельство, что возникновение чувства означает качественное изменение прежней ориентировки субъекта в жизненно важных ситуациях. В последнее время открытие так называемых центров основных эмоциональных состояний и вызывание этих состояний путем электрического раздражения соответствующих нервных центров в еще большей степени подчеркнули значение физиологических механизмов чувств20. Эти открытия, действительно, интересны и важны, но, собственно говоря, они ничего не меняют в том принципиальном положении, что, во-первых, всякое психологическое явление возникает и существует только на определенном физиологическом основании и, во-вторых, что эти физиологические механизмы объясняют только реализацию этих психических процессов, но ничего не говорят об их роли в поведении, а следовательно, об их происхождении и формировании, их внутренней структуре и возможностях рационального воспитания. Для психологии самое важное заключается в том, что чувства представляют собой очень своеобразные и притом могущественные способы ориентировки в жизненно важных обстоятельствах, что этого рода ориентировку нельзя заменить ни интеллектуальным решением, ни волевым усилием и что глубокие физиологические изменения (при остром возникновении чувств) и нервные механизмы, обеспечивающие эти изменения, генетически сложились и в нормальных условиях служат для сохранения этой ориентировки и успешного выполнения последующей деятельности. Именно эта ориентировочная сторона чувств и только она составляет собственный предмет психологии чувств.

Кратко мы должны повторить то же и о волевых процессах. Усилие, которое связано с волевым решением, предполагает известные энергетические затраты, и они, конечно, подлежат физиологическому расчету. Не приходится и говорить, что общественные соображения, в частности, этические взгляды и мера их усвоения (что относится уже к вопросам воспитания), имеют огромное значение при изучении проблем воли. Но что же составляет собственно психологическую сторону этой проблемы? И мы опять приходим к заключению, что той особенной стороной, которую изучает психология воли и которая одна только и составляет ее предмет, этой особенной стороной является ориентировка субъекта в таких, обстоятельствах, в которых одного только разума или чувства, или того и другого вместе недостаточно. Характерная и своеобразная ориентировка субъекта в ситуациях моральной ответственности, ориентировка, ведущая к принятию того или другого решения, — вот что, собственно, и составляет предмет психологии воли.

Если, следовательно, все психологические функции представляют собой разные формы ориентировочной деятельности субъекта, то, с другой стороны, только ориентировочная деятельность и составляет предмет психологии в каждой из этих функций. Предмет психологии должен быть решительно ограничен. Психология не может и не должна изучать всю психическую деятельность и все стороны каждой из ее форм. Другие науки не меньше психологии имеют право на их изучение. Претензии психологии оправданы лишь в том смысле, что процесс ориентировки составляет главную сторону каждой формы психической деятельности и всей психической жизни в целом; что именно эта функция оправдывает все другие ее стороны, которые поэтому практически подчинены этой функции. Потому что самое важное в жизни — правильно сориентироваться в ситуации, требующей действия, и правильно ориентировать его исполнение21.

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 537 | Нарушение авторских прав