АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Синдром бредового аутизма

E. Bleuler, отмечая, что выраженный аутизм возможен только при шизофрении, описывал по сути дела клинические признаки аутистического бреда: явное несоответствие действительности, убежденность больных и недоступность критике. В связи с этим правомерно поставить вопрос о возможности выделения аутистического бреда в самостоятельную форму и о выявлении специфических психопатологических механизмов аутистического бреда.

В бредообразовании при шизофрении отражаются нарушения не только мышления как "отдельного психического процесса", но и всей психической деятельности. Еще Е. Kraepelin (1913) писал, что при Dementia praecox для развития бредовых идей не играют существенной роли ни чувства, ни помрачение сознания, а значимо общее расстройство психического состояния.

Большинство авторов отмечает необходимость изменений личности для формирования шизофренического бреда. Так, полагают, что бред возникает при наличии двух условий: отсутствии критического отношения к образовавшейся ошибке суждения при "тесном спаянии" ее с личностью. Одна из особенностей влияния изменений личности при бредообразовании заключается в том, что "критическая способность направляется на защиту бреда и обслуживает бредовую логику" (Smith A., 1968). Процесс бредообразования, по В. А. Гиляровскому, представляет собой творческий акт, а бредовые идеи возникают от нарушения взаимосвязей личности с внешним миром и искажения восприятия информации из внутренней среды (Контридзе Ф. М., 1985).

При шизофрении рано происходит нарушение мотивирующей сферы, снижение критики, утрата критерия практики (вначале в пределах бредовой фабулы). По описанию Е. Блейлера (1933), "все шизофренические формы бреда и прежде всего бред преследования питаются прежде всего необузданным бредом отношения", когда "все, что случается, может иметь отношение к больному, и не только то, что люди делают, но и внешние события... " При этом в период своего возникновения бредовые идеи тесно зависимы от аффекта, а в дальнейшем происходит определенная изоляция бредового компонента, обусловленная типологически, т. е. патогенезом бредовой формы шизофрении, основывающимся на патологической обработке катестезических влияний. Одним из наиболее характерных клинических признаков шизофренического бреда является малая связь содержания бреда с преморбидной структурой и ядром личности.

Тогда как аутистический бред, в соответствии с концепцией Е. Блейлера, является бредом "исполнения желаний", определяется аффективными потребностями и возникает тогда, когда "аффективная установка получает перевес над реалистическим мышлением". Следовательно, аффект определяет лишь направленность и содержание аутистического бреда, а его генез обусловливается нарушением критичности. Однако характерной особенностью аутистического бреда является его неразрывная связь с аффективным комплексом, как его содержательной первоосновой. Эту аффективную направленность содержания переживаний и их положительную эмоциональную окраску следует считать существенной клинической характеристикой аутистического бреда. Феноменологическая реализация аутистических тенденций происходит через образы пассивного воображения, что сближает с бредом воображения. Кроме того, бредовой аутизм характеризуется и всеми теми признаками, которые присущи аутистическому мышлению, описанному выше.

Отмеченные клинические особенности позволяют принципиально отделить аутистический бред от других вариантов бреда при шизофрении. Как уже отмечалось, аутистическое бредообразование не связано с патогенезом бреда при параноидной форме шизофрении. Поэтому бредовой аутизм может встречаться в клинической картине различных форм шизофрении. В зависимости от особенностей клиники и течения процесса аутистический бред может являться моносимптомом, когда нет иных позитивных психотических симптомов (при простой форме шизофрении) или представлять часть структуры большого синдрома и маскироваться другими, более экспрессивными симптомами (например, при параноидной шизофрении).

По наблюдениям, бредовой аутизм характеризуется или относительно отрывочными, но явно бредовыми идеями, или комплексом систематизированных бредовых идей, отражающих неудовлетворенные потребности больных. В содержании бреда отражались не только фантастические, сказочные и мифические сюжеты (как это нередко приписывается аутизму в литературе), но и обыденные желания и влечения, а также стремление к самоутверждению. При клиническом обследовании выявляются такие формы бреда как любовной страсти, величия, изобретательства, богатства, научных открытий, реформаторства философских или политических систем. Аутистическое бредообразование порой может принимать характер своеобразного мировоззрения. Сложные соотношения аутистического бреда с иными процессуальными симптомами прослеживаются в следующем клиническом примере.

Клиническое наблюдение. Больная 3., 1974 года рождения (история болезни N 367/85). Анамнез. Родилась в семье рабочего, в срок, первым ребенком из двух. Бабушка по линии отца была больна эпилепсией, имеет группу инвалидности. Кроме того, по линии отца двоюродный дед, двоюродный брат и тетя больны шизофренией. Отец лечился от алкоголизма, странный по характеру.

Больная росла и развивалась правильно, от сверстниц не отставала. В 12-летнем возрасте заболела туберкулезом легких, лечилась в стационаре, в 16 лет была снята с учета у фтизиатра с выздоровлением. В школу пошла с 7 лет, училась хорошо, увлекалась математикой, особенно геометрией. По характеру была замкнутой, малообщительной, близких подруг не имела, считалась странной, имела кличку "дурочка". У нее была склонность к постоянному анализу своего поведения, оцениванию своих поступков — "хорошо" или "плохо", что мешало и сковывало ее поведение. В 14 лет был длительный эпизод, когда слышала музыку в голове, испытывала наплывы и неуправляемость мыслей, испытывала беспокойство, что прошло без лечения. С 16 лет начала увлекаться книгами по астрономии, подолгу обдумывала "строение вселенной", так что это мешало учебе. Ни с кем не делилась своим увлечением, ее рассказы вызывали насмешку, а не заинтересованность. После окончания школы поступила в политехникум, но не могла сосредоточиться на учебном материале, так как все время была занята чтением астрономических книг и обдумыванием космогонических идей. Со второго семестра была отчислена из техникума за неуспеваемость. Родители устроили ее работать маляром-художником. Однако на работе она подолгу сидела, отрешившись от окружающих, ничего не делала. Работавшие с ней старались вовлечь ее в работу, просили объяснить ее состояние, на что она начинала неадекватно злиться, уходила с работы. Однажды стала нагружать песок в автомашину без лопаты, руками. Поскольку она не справлялась с работой, ей предложили уволиться. После этого она поступила в торговое училище, однако училась плохо, учебой не интересовалась, пропускала занятия. Все ее внимание было привлечено к тому, что она обдумывала и ежедневно записывала придуманные "новые теории" устройства мира, о "сущности всего происходящего"; увлеченно читала книги по астрономии, находила в них подтверждение "своим теориям". За академическую неуспеваемость была отчислена из училища. Стала какой-то растерянной, не вступала в общение с родителями, часами беспричинно плакала. Уходила из дома, разговаривала с деревьями, говорила, что "деревья — это люди". Появились голоса в голове, которые руководили ее поведением, приказывали совершать определенные поступки. Стала сексуально расторможенной, однажды "пошла искать себя, преодолеть себя перед мужчинами", познакомилась с двумя мужчинами, и ее голоса в голове приказали "идти вокруг земли с ними". Мужчины отвели ее на чердак, совершили с ней половые акты. Дома она подробно рассказала матери о произошедшем с ней и была госпитализирована в психиатрическую больницу в первый раз 10 октября 1992 года (18 лет).

Психическое состояние при поступлении. Внешне спокойная, правильно ориентирована во времени, месте, собственной личности. Контакту доступна, иногда ответы не в плане вопроса. Например, объясняет причину госпитализации тем, что она знает, что ничего не знает: и "мне часто говорили, что я дурочка, вот и наговорили, что я попала в дурдом". Мышление с элементами смысловой разорванности. Рассказала, что эпизодически слышит внутри головы голоса незнакомых людей, которые управляют ее действиями. Считала в последние недели, что окружающие говорят о ней, смеются над ней, собирались ее изнасиловать и убить. Придавала особое значение номерам машин и автобусов. Больной себя не считала.

В отделении была необщительной, постоянно погружена в мысли об устройстве мира, записывала свои мысли, чертила нелепые "схемы устройства мира", говорила, что хочет написать об этом книгу. Вычурно одевалась, повязывала в волосы большие яркие банты. Выработала свою универсальную схему ответов на вопросы: если задают вопрос "как?" — отвечать глаголом, если задан вопрос о времени — отвечать существительным и т.д. Соматологических и неврологических нарушений при обследовании не обнаружено. Проведен 5-месячный курс лечения нейролептиками, выписана 4 мая 1993 года с послаблением симптоматики и частичной критикой.

После выписки устроилась работать по продаже абонементных талонов на общественном транспорте. Через несколько месяцев замкнулась, перестала разговаривать с родителями, постоянно писала в дневнике на тему жизни, смерти, космоса. Раздала абонементные талоны на большую сумму незнакомым людям, не объясняла своего поведения, проявляла импульсивность в поведении. В связи с этим была госпитализирована в психиатрическую больницу второй раз 30 сентября 1993 года.

Психическое состояние. В отделении необщительна, погружена в свои переживания. На вопросы часто не к месту отвечала пословицами, афоризмами, в речи выявляются неологизмы, смысловая разорванность. Говорила, что ненавидит людей, так как они читают все ее мысли, сама тоже могла читать мысли других. Временами слышала внутри головы императивные и комментирующие голоса. В поведении импульсивна, не могла объяснить своих поступков или иногда ссылалась на "голоса", когда без внешнего повода набрасывалась драться на окружающих больных, пыталась выколоть себе глаз, сунуть пальцы в электророзетку, обрезала себе волосы. Иногда поведение становилось детским: капризничала, надувала губы, говорила нарочито детским голосом. Временами ходила как манекен, не сгибая руки и ноги, или до изнеможения занималась гимнастикой. Продолжала разрабатывать "психологические теории", составила классификацию, подразделяющую людей на 16 типов: смелые, требовательные, предупредительные и т. п. Хотела познать "начало всего", разрабатывала "теорию четырехмерного измерения": скорость, движение, время, пространство, причем главное свое открытие видела в замене одного из этих измерений на слово "любовь". Это открытие свое считала имеющим мировое значение, недоумевала, что никто этим не интересуется. Видела свое сходство с Лениным в том, что у нее имя — Лена. К своему состоянию полностью некритична. Планировала уехать в Антарктиду, так как там "тишина и одиночество", а здесь ее люди раздражают.

Проводилась инсулиношоковая терапия, назначались нейролептики. Находилась на стационарном лечении в течение одного года, была назначена вторая группа инвалидности, выписана в, сентябре 1994 года. После выписки получала поддерживающую терапию галоперидолом, аминазином, посещала лечебно-трудовые мастерские, помогала по домашнему хозяйству. Кроме родственников общения с окружающими не имела. Через 4 месяца у нее появились страхи, стала говорить, что за ней следят, перестала ходить в ЛТМ. На три дня исчезла из дома, госпитализирована 21 февраля 1995 года.

Психическое состояние при поступлении. Больная легко вступает в контакт, на вопросы отвечает. Выявляется правильная ориентировка в месте, в своей личности, за временем не следит. Узнала дежурного врача, назвала правильно. Мышление непоследовательное: то говорит, что никогда не была в этой больнице, то заявляет, что "лежала здесь 20 лет", отрицает анамнестические данные. Вмешивается в разговоры окружающих, легко отвлекается. Без чувства дистанции, дурашлива, в поведении черты пуэрильности, суждения незрелые, высказывания часто нелепые. Например, предлагает врачу снять очки, забросить их под койку, чтобы хорошо выглядеть. Одета вычурно, нелепо подстрижена. Говорит, что периодически слышит в голове голоса императивного и комментирующего характера, подчиняется им. Часто видит на стенах, на занавесах "полурожи", говорит, что в одном рисунке можно увидеть весь мир.

По поведению в отделении необщительна, иногда импульсивна, злобна. Неожиданно ударила больную лопатой по голове, дала "объяснение", что та ее раздражала. Рассказала, что может "видеть" свои мысли. Ее мысли читают окружающие, и она это может у других. Считает, что может предсказать события и в жизни, и в передачах по телевидению. Ощущает раздвоение своего "Я", одна половина — это она сама, а другая — ее голос. Свое настроение воспринимает отдельно от себя. Называет себя «онанисткой», оправдывает свой активный онанизм с 8 лет известной песней "своею собственной рукой". Совершенно без чувства стеснения говорит о своих сексуальных проявлениях: что ее отец хотел овладеть ею, что от собственного брата исходили волны, когда она была дома, и это вызывали у нее сексуальное возбуждение. Рассказала, что в последние годы она оставила физический онанизм, а рисовала со всеми подробностями сексуальные сцены и получала при этом удовлетворение, даже оргазм, после чего рвала рисунки. Кроме того, отдавалась в воображении тому парню, голос которого слышала в голове и в которого была влюблена со второго класса. Продолжает обдумывать психологические теории, записывает их в тетрадь.

Проводилось лечение: галоперидол до 40 мг внутримышечно или 60 мг в таблетках, трифтазин 60 мг в день, мажептил 80 мг в день, амитриптилин 300 мг в день, лепонекс до 300 мг, аминазин 500 мг в день (эпизодически до 200 мг внутримышечно), семап, инсулиношоковая терапия.

Поведение и состояние остается неустойчивым. При улучшении поведения бывала в реабилитационном домашнем отпуске, но могла находиться дома не больше нескольких дней. Возвращается в отделение в связи с дезорганизованным поведением. В таком состоянии находится в отделении до 2001 года без выписки.

Анализ случая. Это наблюдение безусловно относится к шизофрении юношеской, злокачественной, ближе к параноидной, с непрерывным течением. За это свидетельствует высокая степень наследственной отягощенности, наличие выраженных психопатоподобных шизоидных расстройств с детства. Инициальный период с 14 лет с галлюцинаторного эпизода, с 16 лет синдром метафизической интоксикации (дезадаптирующее ее увлечение космосом, психологией, философией). Психотический манифест с 18 лет с формированием развернутого синдрома Кандинского-Клерамбо (псевдогаллюцинации, бред преследования, бред значения, ассоциативные, сенсорные и кинестетические автоматизмы), регресс личности и поведения, длительные эпизоды кататоно-гебефренных расстройств. Параллельно этим позитивным симптомам и независимо от них развертывалась динамика негативных симптомов. Они предшествовали псевдогаллюцинациям инициального периода, постепенно нарастая в течение ряда лет до выраженного симплекс-синдрома дефектного состояния. У больной выявляется диссоциативное нарушение мышления со смысловой разорванностью, символизмами, паралогией, резонерством. Особенностью случая является прослеживание явлений метафизической интоксикации на протяжении 12-летнего течения злокачественной юношеской шизофрении и редуцированное сохранение ее в состоянии выраженного шизофренического дефекта.

Особого анализа заслуживают аутистические нарушения и их взаимоотношения с иными процессуальными симптомами. В доманифестном периоде из аутистических проявлений преобладали вначале коммуникативные (затрудненность контактов и их малое количество), а затем сверхценные аутистические идеи. Ее метафизическая (философическая) интоксикация носила все признаки сверхценной аутистической продукции. При утяжелении процессуальных расстройств самосознания и утрате критики аутистическая продукция приобретает явно бредовой характер — разработка четырехмерного измерения мира, 16-типовая классификация психологических типов людей. Становление бредового аутизма сопровождалось соответствующим нарушением коммуникаций — больная может общаться вне психиатрической службы только с родителями, и то эти контакты лишены эмпатии, периодически прерываются. Поведение больной характеризуется пассивным невовлечением в аутистические бредовые переживания, хотя она убеждена в мировой ценности своих "теорий".

Более сложные взаимосвязи в развитии аутистического бреда и процессуальной симптоматики параноидной шизофрении можно наблюдать в приведенном следующем клиническом примере.

Клиническое наблюдение. Больной Б., 1980 года рождения (история болезни N 3450). Родился единственным ребенком в семье рабочего. Когда ему было два года, отец ушел из семьи, живет где-то в Якутии с новой семьей, родственных связей с сыном не поддерживает. Мать вскоре была госпитализирована в психобольницу, где без выписки лечится с диагнозом "шизофрения". Больной воспитывался у родственников (у деда, у дяди) до 7 лет, а позднее до 16 лет был в школе-интернате. Рос и развивался правильно, ходить и говорить начал своевременно. В школе учился удовлетворительно, увлекался географией, посещал радиокружок, много читал. По характеру был замкнутым, необщительным, имел только одного приятеля, отказывался от летних пионерских лагерей, уклонялся от любых общественных нагрузок. После окончания 8 классов в 1995 году поступил в училище радиооператоров, по окончании которого работал радистом в геологическом управлении. Сменил несколько мест работы, так как отношения с коллективом обычно не складывались, к нему "придирались", а начальство, по его наблюдениям, "пьянствовало на его деньги". Служил в армии в 1999 — 2001 гг. в войсках МВД радиооператором. После демобилизации сменил за 3 года около 6 мест работы в геологоуправлении, на заводах, в пароходстве. Согласно производственным характеристикам с работой справлялся хорошо, но от коллектива был отгорожен, не общался. Увольнение связывает с плохим к себе отношением со стороны начальства. Жил в частном доме с тетей. В 2002 году оформил на себя опекунство над матерью, с 2003 года регулярно не работает, живет на скудную пенсию матери. Все средства тратил на приобретение радиодеталей, собирал радиодетали также на свалках, все комнаты завалены ими. На дом повесил табличку "УКВ-радиостанция". Начал нелепые перестройки дома: забил дверь и ходил в дом через окно, сломал забор, вместо него посадил клены и красил их, сделал перегородку на кухне, сломал туалет и попытался сделать его на проезжей части улицы и т. п. Потерял паспорт и не мог получать пенсию на мать. Перестал есть за отсутствием средств, за собой не следил, дома совершенный беспорядок, грязь, кучи радиоблоков и деталей. В связи с этим был направлен психодиспансером на стационарное лечение с диагнозом "шизофрения, параноидная, непрерывное течение". Поступил в психобольницу 31 мая 2005 года.

Психическое состояние при поступлении. По поведению спокоен, в контакт вступает, правильно ориентирован в месте, во времени, собственной личности. Жалуется на жгучие головные боли, чувство перемещения внутри головы, боли в глазах, от чего дома лечился элеутерококком, для чего пытался вырастить его в ведре. В беседе сам активности не проявляет, но на вопросы отвечает многословно, выявляя паралогические суждения, смысловые соскальзывания, склонность к резонерству. Рассказал, что с 2002 года строил УКВ радиостанцию, чтобы через спутниковую радиосвязь вести радиопередачи на Сахалин с целью "улучшить там психологический климат". Он ездил туда "посмотреть обстановку на месте" и ему не понравилось, так как там "нет свободы". Поэтому он хотел изменить "обстановку и психологию" с помощью радиовещания. Не воспринимал коррекцию о технической невозможности его идеи.

В отделении необщителен, держится уединенно, постоянно обдумывает и чертит схемы своей радиостанции, уверен, что с имеющимися у него возможностями он ее достроит. Госпитализацию расценивает как временную задержку в этом. А за три года работы у него действует только радиоприемник, который он нашел на свалке и заменил несколько радиоламп. Критики к своему состоянию нет. Намерен продолжать строить радиостанцию для Сахалина. Выписан с некоторым улучшением 25 апреля 2006 года на поддерживающее лечение с диагнозом "шизофрения, вялотекущая, паранойяльный вариант".

После выписки поддерживающего лечения не принимал. Вновь уехал на Восток, пробыл там более 1,5 лет. Со слов больного, находился за это время на лечении по несколько месяцев в психобольницах Тынды, Владивостока и Улан-Удэ (на запросы в психобольницы этих городов подтверждения о его лечении не получено). По возвращении домой вел себя странно, приводил в дом случайных людей, кого-то опасался, не разговаривал с соседями, обил дверь железом, установил какую-то систему сигнализации, окутав дом проволокой, угрожал соседям топором, забаррикадировал дверь. В ноябре 2008 года совершил подкоп к высоковольтной подстанции, вывел ее из строя, поэтому был госпитализирован 19 ноября 2008 года в психиатрический стационар.

Психическое состояние. При поступлении был возбужден, говорил о преследовании со стороны ФСБ и МВД. В последующем поведение спокойное, ответы на вопросы правильные. Выявляется сохранная ориентировка во времени, месте, своей личности. О своем поведении рассказал, как он понял, что по подземному ходу в его дом проникают врачи из городского психодиспансера и тайно делают операции ему на головном мозге. После этих операций у него возникли головные боли, шум в голове, головокружение. Поиски подземного хода и привели его в электрическую подстанцию. Он считает, что идет "кровавый психиатрический террор", что милиция, ФСБ и психиатры обрывают его мысли, подавляют чувство доброты, преданности и нежности, вызывают злобу и жестокость, "превращают жизнь людей в помойку", хотят из него сделать "пожизненного заключенного". Придает особое значение некоторым предметам желтого цвета в отделении. Находит полное сходство "кинохроники" и "психохроников".

Через три месяца лечения галоперидолом, трифтазином, аминазином в среднетерапевтических дозах переживания бреда воздействия дезактуализировались, хотя критическое отношение к ним совершенно отсутствует и больной стремится диссимулировать их. Просит выписать его домой, хочет заняться своим любимым делом — достроить радиостанцию. Считает себя великим специалистом по радио. Кроме того, считает себя известным геологом и писателем, как писатель Федосеев, так как он пишет и рисует радиосхемы. Так же считает себя специалистом по психиатрии и может работать профессором, ибо он был в разных психобольницах и "всему научился". Склонен к напыщенным резонерским рассуждениям: "жизнь — это бесконечное движение", " свобода — это полная неограниченность", "надо жить в палатке, а дом — это тюрьма", "свобода есть только на севере и надо затеряться с рюкзаком в тайге на севере"... Часто смысловые соскальзывания и паралогичность в высказываниях. Эмоционально монотонен, тускл, теплых привязанностей ни к кому из родственников или знакомых не имеет. 10 февраля 2009 года больному была проведена судебно-психиатрическая экспертиза в связи с поврежденной им подстанцией, был признан невменяемым как страдающий хроническим психическим заболеванием в форме параноидной шизофрении, нуждающимся в принудительном лечении в психиатрической больнице общего типа. Больной продолжал назначенное судом лечение в прежнем стационаре.

Анализ случая:

Наследственность отягощена злокачественной шизофренией у матери. В преморбиде шизоидные черты с дефицитарным общением. Начало заболевания прослеживается с 22 лет, когда после демобилизации из армии начались частые смены мест работы из-за нарушений общения и отрывочных идей отношения, нарушение поведения в связи с расстройством целеполагания. С 2003 года (с 23 лет) он не имеет постоянного места работы, начинает неадекватные перестройки дома. Аутистическая поведенческая активность больного внешне выглядит как дезорганизованное поведение. Нарастают проявления негативных симптомов симплекс-синдрома: нарушения продуктивности мышления, паралогичность и резонерство с атактическими замыканиями, эмоциональное уплощение с утратой способности адекватной волевой активности ставить реальные цели в жизни и достигать их. Больной живет на пенсию матери, нигде не работает, тратит все средства на "стройку УКВ радиостанции", которая должна через спутниковую связь вещать на Сахалин с целью "изменения там психологической атмосферы". Больной начал делать нелепую "реконструкцию" дома, предназначаемую, по его мнению, для радиостанции, и ездил на Сахалин с целью "выяснения обстановки". В аутистическом бредовом симптомокомплексе бредовые идеи сочетались с последовательной поведенческой активностью по их реализации и с резким нарушением коммуникаций. До 26-летнего возраста шизофренический процесс протекал как простая форма с изменением личности, расстройствами мышления, падением энергетического потенциала и нарастающей аутизацией. В дальнейшем произошла трансформация клинической картины с появлением ассоциативных, сенестопатических и аффективных психических автоматизмов, бредом преследования и воздействия, оформившихся в синдром Кандинского-Клерамбо, углублением негативных симптомов и расстройств мышления. Манифестирование параноидной симптоматики сопровождалось обострением клинических проявлений, появлением тревоги и беспокойства, что зашторило аутистические расстройства. По мере купирования остроты параноидных проявлений аутистический бред вновь актуализировался в переживаниях больного и стал более выраженным в соответствии с большими нарушениями логического мышления и критического самосознания. Больной не только строит радиостанцию для исправления психологии жителей Сахалина, но и считает себя великим специалистом по радио, геологии, географии, а также большим писателем. В этом расширении бреда находят патологическое аутистическое удовлетворение те потребности, которые не могли быть удовлетворены в жизни (потребность в социально полезной деятельности, в признании, известности, славе, то есть всего, чего он был лишен). Однако эти неисполнившиеся и далеко неосознаваемые желания приобретают для больного "реальность аутистического мира" только при наличии выраженного нарушения критического самосознания. Можно отметить нарастание фантастичности и нелепости аутистических бредовых идей с утяжелением процессуальных негативных симптомов. Таким образом, в данном наблюдении отчетливо прослеживается автономность и независимость аутистического бредообразования от параноидного, даже при параноидной форме шизофрении с непрерывным течением.

Дата добавления: 2016-03-26 | Просмотры: 499 | Нарушение авторских прав