 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Интервью с Егором Летовымгруппа "ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА"
13.05.98, г.Омск
Ольга: Как ты понимаешь панк-рок, как музыкальный стиль и как стиль жизни?
Егор: Не знаю, честно говоря. Если говорить о роке, тогда панк – это музыкальный стиль, если говорить о стиле жизни, то панк – это очень широкое понятие. Тогда, получается, что Джон Кейдж, Штокхаузен – это панк-рок, группа "Мухоморы"...
О: Некоторые считают, что панки на помойках питаются, плюются друг на друга...
Е: Нет, во-первых панк возник в 60-х годах, а то, что они питались на помойках и так далее – это панк, который возник в 70-х. Это подонки, типа Сида Вишеса, но эта дрянь к панку отношения не имеет. Это просто гопота, идиоты, дураки. Самая первая группа 1960-х годов, которая формировал стиль "панк" – это "Sonics", а первая пластинка у них была вообще в 1960-65 году. Гаражный панк – это большое, мощное и плотное движение, которое существовало с 1964 по 67. А максимально близкой группой к панку как музыкальному стилю, я считаю "Ramones". Но допустим, я считаю панком "Coultrain". Для нас с Кузьмой, punk – это нарушение определённых правил, канонов. Я могу назвать огромное количество имён с начала XX века, которые имеют отношение к панку. Брат у меня ещё шире считает, - что весь авангард XX века – панк. В поэзии, допустим, Введенский, Заболоцкий, Хармс – это панки. Дадаисты, собственно говоря, все панки, Кандинский – это панк и так далее и так далее.
О: А что у них общее? Какова суть панка, что ли?
Е: Наверно, это определённая звериность, зверскость. Я сначала хотел ответить, что это свобода. Это не свобода, нет. Это из области того, когда человек ощущает себя настоящим на этой земле, животным, зверем, ангелом, Богом, кем угодно, понимаешь? И отнюдь не каких-то там панк-рокером с гребешком на голове, кем-то там, кто вписывается в любую систему, потому что панк рок в этом понимании получается определённая система: панк-рокер – вот такой-то сякой, а вот это – инженер, а это – водитель автобуса, все эти названия, понимаешь, да? Во-первых, я себя панком вообще не считаю и рокером себя не считаю. То, что мы делаем, это из области несколько другой, понимаешь? Как только вещь начинаешь называть каким-то определённым термином и так далее, получается картинка. Это можно продать, это можно купить, это можно как-то назвать, об этом можно думать, книжки писать, рассуждать. Всё, что настоящее – о нём нельзя рассуждать, потому что оно не вписывается ни в какие каноны. Только оно начнёт вписываться в какие-то определённые рамки, реальность, границы культурологии или чего-то ещё, тут же оно становится мёртвым, становится предметом и всё.
О: А когда группа образовалась, была ли идея играть панк-рок, или рок, или вообще просто, что получалось?
Е: Нет, у нас вообще никаких идей не было. Ну, были поэты, музыканты... Это не идея, это не из областей идей. Любая идея – уже мёртвая вещь, это вещь в себе законченная. Это не идея. То, что мы делаем – это движение, именно движение, которое не кончается. Оно бесконечно. Очень хороший образ был у Платонова в "Чевенгуре" – товарищ Копенкин, которые, в отличие ото всех остальных персонажей, понял, что коммунизм – это движение, движение вперёд, за горизонт. Поэтому, у нас сейчас в песнях встречается очень много этих понятий, мы движемся. И это движение не беспорядочное, не куда попало. Это движение в одну сторону.
О: Когда вы образовались, что вы хотели играть, с какой целью образовались?
Е: До того, как мы образовались, мы все что-то делали. Я, например, был художником. Костя наш, Рябинов, Кузьма, так называемый, был художник и поэт. У нас огромное количество профессий. Всё, что мы делаем из области показа людям, как это надо делать, как надо на свете жить, если называть вещи своими именами. Какую форму это примет – уже не важно. В данном случае – это рок, а может, быть это и не рок. Живопись не работает, поэзия тоже: книжки в последнее время никто не читает. Наташа, наша басистка, была жокеем, редактором журнала, журналистом профессиональным. У каждого из нас есть огромный багаж профессий, который показывает как надо действовать в любой ситуации нормальному живому человеку, не всякому попавшемуся, а именно тому, кто собирается выжить. Потому что ситуация идёт на выживание, духовное выживание. Поэтому, когда мы собрались... То есть как собрались – у меня была своя команда. Потом к ней Костя присоединился, часть ушла, часть пришла. Мы же постоянно все меняемся, то, что будет дальше не связано с музыкой, с какими-то музыкальными темами. "100 лет одиночества" – это вообще, собственно говоря, психоделия 60-х годов.
О: Можно ли как-нибудь определить эволюцию стиля "Гражданской Обороны"?
Е: Не знаю, я думаю, нет. По большому счёту, если называть вещи своими именами, я думаю, мы первая и единственная панк-группа в нашей стране, которая была и существует именно как панк-группа. Но при этом мы разрабатывали огромное количество всевозможных стилей. У нас был проект – "Коммунизм". Это музыкальная техническая разработка от авангарда, шумового, noise называется. Время ужасно, собственно говоря обогнали. И кончая фолком и конкретной музыкой. Конкретная музыка – это естественные шумы, которые пишутся на улице. После начали мы в 1984-85 годах с Кузьмой исследование абсурдизма, и дадаизма и его пародирование в очень грубой и дурацкой форме, очень плохо записанной и плохо сыгранной. Потом, допустим, в 1989 году был noise, плотный, тяжёлый, очень грязный, нарочито, специально грязно записанный, с вокалом, который затирается и так далее, потом был "Прыг-скок". Он вообще ни в какие нормы не вписывается. Я вообще могу целый час про "Прыг-скок" говорить. Это мой сольник. Он чётко выстроен по определённой формуле. В 1993-м году был "100 лет одиночества". Это была реакция на психоделию 1967-68 годов. Последние наши альбомы вообще ни на что не похожи.
О: Ты говоришь, что вы – единственная панк-группа в России. Что такого панковского в вашем творчестве?
Е: Не знаю. Мне кажется, всё, что мы делаем, панк и есть. А ты что называешь панком?
О: А я хотела узнать, что вы подразумеваете под этим понятием.
Е: Определённая система музыкальная. Но у нас, например, половина музыкантов, которые не знают, а играют. Ну, панк – это "Sonics", это "Ramones", это определённая система – бас, ритм-секция, максимально примитивная.
О: Но можно играть в стиле "Ramones" и не быть панк-группой.
Е: Можно, конечно, в стилистике "Ramones" играть, Но "Ramones" - это панк, потому что они начали играть в 1970-м году. Это очень важный момент. Когда кто что начал. Но ведь, если играть сейчас как "Exploited", то это не значит быть "Exploited". Вот "Exploited" - это панк, потому что это 80-й год, потому что они первые. Всё, что делается в первый раз – это чего-то стоит. Я бы сейчас не стал играть как "Гражданская оборона", если бы сейчас был молодым. Просто в голову бы не взбрело. Мы тогда начали так играть, потому что это было нарушение всех канонов. Если бы все так играли, я бы никогда так играть не стал. Я бы слал играть что-нибудь совершенно другое. Может быть джаз, что угодно. Когда возникает понятие определённого движения, значит, этому движению конец, это закончилось. Дать понятие рок, значит року конец, понимаешь? Если кто-то кричит: "Спартак – чемпион", значит он не чемпион, то есть никогда он "Интер" не обыграет. Понимаешь?
О: Чем панк-рок отличается от рока?
Е: Тут можно целую лекцию музыкальную прочитать. Начало панка – "гаражный панк" 60-ых годов, команды типа "Kinks", "Sonics", "Stranglers", "The Seeds" и панк который возник в 70-ые – "Sex Pistols", "Ramones" и так далее после возник hardcore и всё пошло по нарастающей. Я считаю, что панк настоящий был в 60-ые года ("Sonics", "Standels"). Они панками себя не считали – "Electric Prunes" первый альбом. А вообще какая разница, как это называется? Рок не рок. Мы не занимались никогда роком или панком, это не из области музыки. То, что мы делаем, к музыке отношения не имеет, стало, быть, это не имеет отношение к понятию "рок", потому что мы можем так играть, можем сяк играть. Можем на сильную долю, можем на слабую. Можем джаз играть, модем нойз играть. Всё, что мы делаем – не из области музыкальной, это скорей из области концептуализма, действия такого. Мы ближе к командам типа "The Fugs" - это концептуалисты, которые начали заниматься вообще не музыкальной деятельностью. Это ответ на то, что на них реально было надавлено, натравлено.
О: Должен ли панк-рок нести опасность для общества?
Е: Любое действие из области искусства всегда имеет опасность для общества. Не то, что для общества, а скорей для определённого типа цивилизаций. Например, европейского типа цивилизации, который нам навязывается очень активно. Не то, что для общества – не имеет смысла опасность для жены, для детей, для соседа какого-нибудь хорошего. Что ты общесвом называешь? Именно для определённого типа цивилизации – не африканской или индийской какой-нибудь, а очень агрессивная реакция на навязывание тебе определённых вещей, которые человеку не свойственны.
О: То есть ты считаешь, это плохо, что Россия сейчас присоединяется к "цивилизованному" миру?
Е: Да, это плохо. Это плачевно. Это трагично.
О: А как насчёт того, что у наших ех-советских людей очень консервативное мировоззрение мало изменившееся с тех времён? Они могут очень негативно реагировать на яркие волосы, выбритый ирокез.
Е: А зачем этот ирокез нужен? Если, допусти, ирокезы на Западе и так далее – это их реакция, которая зависит от их культурных производных на этот строй... У нас зачем это нужно? Я понимаю, например, "Exploited". Но когда я вижу какого-нибудь нашего панка, который также, как Ватти, вокалист "Exploited", это что за идиотизм? Это что за обезьянничание? Когда возникает определённое движение, имеет какой-то статус, оно называется панк-рок. Ага – есть определённая мода: панки все в косухах, у них гребни, кто-то волосы красит в яркий цвет, кто-то серёжки цепляет. Это уже конец. Это уже конец, собствено говоря, движению. Вот мы же принципиально нормы нарушали – могли быть волосатые или лысые, Кузя по-своему что-то захотел. Как захотел, так и сделал. Захотел бороду огромную отрастил, можешь вообще не отращивать. Можешь вообще в нормальном пиджаке ходить по улицам.
О: Должна ли в панке выражаться идея эпатажа?
Е: Да. Но эпатаж не для того, чтобы кого-то удивить, совсем из других соображений. Это внутренняя, духовная вещь. И у каждого своё. Кто-то делает это для собственного какого-нибудь пути, кто-то делает ради того, чтобы влиять на реальность.
О: А почему вы этим занимаетесь?
Е: Потому что мы живём на этой земле. Скажем так, я ответственен за ту реальность, которая меня окружает. Если бы мне было наплевать на то, что вокруг меня, я бы никогда искусством не занимался, ни творчеством, ничем. Потому что любое искусство, любое действие связано с насилием и влиянием на окружающую действительность. Да, мы хотим повлиять на окружающую действительность. Как это будет – через политику, через кино, через музыку, через что-то ещё, через какое-то интервью.
О: А в какую сторону вы хотите это преобразовать.
Е: Скажем так, в сторону отказа от любых мёртвых, закостеневших, устоявшихся канонов, в чём бы они не выражались – в слове, в живописи, в искусстве, в политике, это раз. И в сторону жизни, яркой жизни, свободной жизни, максимальной жизни, скажем, животности. Всё, что мы делаем – это огромная система деятельности человека. Мы представляем движение людей, которые смотрят вперёд и смотрят в одну сторону, они идут вперёд. А остальные остаются, теряются по дороге, или просто сидят, или вообще ползают где-нибудь. Мы движемся, мы идём. У нас одна компания – и Достоевский с нами идёт, и Христос и кого угодно назовите из живых людей – мы все идём в одну сторону. И Введенский. Причём это не зависит от национальности и тому подобного. Это связано с определённым юмором, что ли. Потому что мы – люди весёлые. У нас брови не насуплены.
О: А сейчас вернуться к природе и разрушить всю цивилизацию, это было бы хорошо?
Е: Да, это было бы очень хорошо. И я бы сделал всё максимально возможное, чтобы эта цивилизация была уничтожена.
О: А ты считаешь государство насилием над людьми?
Е: Да, я считаю. Но оно бывает правильным, а бывает и не правильным. Есть библейская строчка – "Царство небесное силой берётся". Государство – это неплохо. Это правильно. Но государство должно соответствовать реальности. За всю историю, единственные были два движения, которые максимально были приближены к тому, чем должно являться государство – это фашистское и коммунистическое.
О: Да ладно. Это же максимальное насилие, которое только возможно.
Е: Это не насилие. Почему? Наоборот, человек, который находился в этом государстве, был защищён от насилия. Я прожил в советском государстве до последних лет, я был защищён. Я знал, если со мной что-то случиться, меня защитят.
О: Но это был брежневский застой, а если брать радикальный периоды?
Е: То это было бы ещё лучше, потому что у меня родители и много знакомых, которые тогда жили в то время.
О: А могли бы и не жить. Взяли – расстреляли бы и имени не спросили.
Е: Ну и что? Есть вещи, которые важнее, чем жизнь или смерть. Из области системы ценностей. Поэтому сейчас можно выйти на улицу и быть убитым, ни за что, просто так, ни с того, ни с сего. А тогда была система ценностей.
О: Сейчас ты можешь быть убитым человеком, а тогда государством.
Е: Да, да.
О: Оно же ведь очень подавляло человечество.
Е: Ничего оно не подавляло.
О: Оно же навязывало ценности. Вот если бы ты жил при Сталине, ты бы принимал все догмы государственные?
Е: Не знаю, принимал бы или не принимал, но это были догмы, была система ценностей, было хорошо – было плохо. А сейчас вообще ничего нет: ни хорошо, ни плохо. Всё относительно, понимаешь? Сейчас у нас происходит нивелировка ценностей, то, что на Западе произошло очень давно, ещё в начале века. Свобода слова – это болтовня.
О: Но согласитесь, что при тоталитарном или фашистском режиме самая максимальная несвобода человека.
Е: Какая несвобода? Почему несвобода? Свобода у человека есть всегда. Это выбор – делать или не делать. И когда человек знает, что за определённые действия он может поплатиться, тогда эти действия имеют ценность. Когда он знает, что если он снимет такой фильм или скажет такое слово, его расстреляют, тогда этому человеку цена есть! А когда может говорить, всё, что угодно, везде – это болтовня. Но мы единственная группа, которая играет панк в нашей стране. Потому что все другие подражают кому-либо, а мы никому не подражаем, у нас аналогов в мире нет. Мы, когда группу изначально собирали, я музыкантам задавал вопрос: "Кого уважаешь – не уважаешь?". В группе однозначно остались те, которые никого не уважают. Что "Sex Pistols" – лучше нас? Нет. Если человек уважает говно какое-нибудь, какой-нибудь, ну и всё, туда ему и дорога, сиди там и уважай. Чем мы хуже чем "Ramones"? Почему ты сам не можешь это придумать? Чем ты хуже, чем Игги Поп какой-нибудь? Да кто угодно. К чёртовой матери! Я никогда пиетета не испытывал Я считаю, что всё западное – говно. Это их. Когда человек берётся сделать что-либо, он должен сделать это лучше всех. А иначе не берись, не играй. Панк, это что, русское слово? Что такое рок – это ихние все дела. То, что мы делаем – это наше, это "Гражданская оборона", это мы делаем.
ДИСКОГРАФИЯ:
"Посев" 1983 "Реггей, Панк и Рок-н-Ролл" 1983 "Дождь в казарме" 1983 "Сказки старого юнги" 1983 "Музыка любви" 1984 "Поганая молодёжь" (версия 1)
"Гражданская оборона" 1984 "Душевные песни" (История омского панка №1) бутлег 1985 "Поганая молодёжь" (версия 2) 1985 "Оптимизм" 1985 "Кто ищет смысла" (История омского панка №2) бутлег 1985 "Психодедия "Тудей" 1985 июль "Гражданская оборона" бутлег 1985 ноябрь "Поносные звучания" бутлег 1986 "Игра в бисер перед свиньями" 1986 "Песни в пустоту" бутлег 1987 "Красный альбом" 1987 "Мышеловка" 1987 "Хорошо!!" 1987 "Тоталитаризм" 1987 "Концерт на новосибирском рок-фестивале" 1987 "Некрофилия" 1988 "Всё идё по плану" 1988 "Так закалялась сталь" 1988 "Анархия в НГУ" бутлег 1988 "Боевой стимул" 1989 "Душевные песни 1982-84" 1989 "Репетиция в Питере" 1989 "Концерт на 7 фестивале ленинградского рок-клуба" live 1989 "Песни радости и счастья" 1989 "Война" 1989 "Здорово и вечно" 1989 "Армагеддон-Попс" 1989 "Русское поле экспериментов" 1989 "История: Посев: 1982-1985" 1989 "Красный марш: раритеты 1987-1989" 1990 "Последний концерт в Таллине" live 1990 "Инструкция по выживанию" 1990 "Попс: 1984-90" 1990 "Хуй через плечо: уникальные редкости и красоты 1987-90" 1991 "Всё идёт по плану" 1994 "Русское поле экспериментов" 1994 "Русский прорыв в Ленинграде" live 1996 "Война, часть 1" live 1996 "Война, часть 2" live 1997 "Солнцеворот" 1997 "Невыносимая лёгкость бытия"
"ПИК и КЛАКСОН" (проект при участии Летова) 1986 "Лечебница" 1986 "С Новым годом" 1986 "Лишние звуки"
"Адольф Гитлер" 1986 "Адольф Гитлер" (Live)
"П.О.Г.О." 1989 "Пограничный Отряд Гражданской Обороны" "Егор Летов и Опизденевшие" 1990 "Прыг-скок (детские песенки)" 1993 "Сто лет одиночества"
"Коммунизм" 1988 "На советской скорости" 1988 "Сулейман Стальский" 1989 "Веселящий газ" 1989 "Родина слышит" 1989 "Отечество чудес" 1989 "Солдатский Сон" 1989 "Чудо-музыка" 1989 "Народоведение" 1989 "Несанкционированное" 1989 "Сатанизм" 1989 "Жизнь, что сказка" 1989 "Лет ит би" 1989 "Игра в самолётики под кроватью" 1989 "Лениниана" 1989 "Стачка шахтёров в Кузбасе" 1990 "Хроника пикирующего бомбардировщика" 1990 "The Best Of Communism: Благодать!" 1994 "Благодать, часть 1" 1994 "Благодать, часть 2" 1994 "Благодать, часть 3" 1994 "Благодать, часть 4" Дата добавления: 2016-06-05 | Просмотры: 332 | Нарушение авторских прав |