АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Патогенез неврозов у детей

Ведущий психогенный фактор невротизации связан с нарушенными семейными отношениями и неблагоприятным воздействием со стороны родителей. Ущем­ление жизненно важных для детей потребностей развития, в том числе потребности быть самим собой, потребности самовыра­жения, а также потребностей поддержки, любви и признания приводит к возникновению внутреннего конфликта как главного источника хронического эмоционального напряжения. Психиче­ская травматизация в семье усугубляется острыми психиче­скими травмами, вызванными испугом, конфликтными эксцес­сами, оскорблениями, незаслуженными наказаниями, болезнью, разводом родителей и т.д. Тогда обостряется и без того повы­шенная эмоциональная чувствительность, усиливается внутрен­нее беспокойство, еще больше снижается психическая реактив­ность. Данной неблагоприятной динамикой, а именно, психи­ческой сенсибилизацией в отношении любой идущей извне угрозы, объясняется непереносимость внешних отрицательных воздействий, когда, например, испуг, проходящий в других слу­чаях через некоторое время, у этих детей занимает ключевое место в переживаниях. Психической сенсибилизацией объясня­ются непонятные для окружающих, парадоксально острые аф­фективные реакции на незначительные по силе раздражители: замечания, сделанные спокойным тоном, получение не той оценки, которая ожидалась, или отсутствие похвалы. В своем ответе ребенок выражает значимые для него переживания, ко­торые нужно понять и сделать из этого соответствующие вы­воды. Однако подобный психологический код поведения детей обычно недоступен родителям. Характерологически, невротически и конфликтно обусловленное непонимание роди­телями переживаний детей, особенностей формирования их личности, непринятие их индивидуальности приводит к отсут­ствию доверительных отношений между ними, сосредоточению детей на своих проблемах, чувству обособленности и непоня-тости. Психогенно обусловленное повышение внимания к себе в этой ситуации является психологическим механизмом защиты «я», проявляясь эгоцентризмом и упрямством.

Находясь в двойственной, противоречивой ситуации внутрен­него конфликта, вызванного рассогласованием между требова­ниями родителей и своим опытом, дети не могли в силу воз­растной незрелости психики найти «рациональный» выход из конфликта, как не могли уйти от родителей или отказаться от них. Осуществляя несвойственные им роли, т. е. заставляя себя быть другими, не такими, какие они есть, и, выполняя функции, превышающие их адаптационные возможности, они находились в состоянии постоянного внутреннего конфликтного перенапря­жения, подрывающего их и без того ослабленную психическую реактивность и дезорганизующего нервную деятельность.

На пути реализации невротически и ха­рактерологически измененных требований родителей были оп­ределенные препятствия. Во-первых, ребенок имел уже свой, пусть и небольшой, жизненный опыт самостоятельности. Во-вто­рых, родители были непоследовательны в своих требованиях и часто использовали противоположно направленную тактику воспитания. В-третьих, они неравномерно относились к ребенку в разные периоды его жизни. Главным же было то, что ребенок не мог полностью принять требований родителей, так как вос­принимал их как несправедливые и мешающие общению со сверстниками. В то же время он боялся осуждения, наказания или лишения и без того недостаточной родительской любви. В итоге эта ситуация переживалась как невозможность соот­ветствовать ожиданиям и требованиям родителей и оставаться в то же время самим собой. Неразрешимый характер этого вну­треннего противоречия представляет источник постоянной борьбы мотивов, аффективной напряженности и беспокойства, способствуя, с одной стороны, компенсаторной гипертрофии собственного «я» в виде эгоцентризма, заостренного самолюбия, болезненного чувства собственного достоинства, а с другой стороны – приводя к развитию навязанной или внушенной роди­телями концепции «не-я», несовместимой с установками и воз­можностями ребенка. Психогенно обусловленная дезинтеграция «я», отсутствие психического единства порождает чувство вну­тренней неопределенности и неуверенности в себе, что ведет к нарастанию тревоги с ведущим переживанием страха изме­нения и потери «я», т. е. своего лица, облика, индивидуаль­ности, жизнеутверждающей силы и чувства своей ценности. Страх изменения (metus mutandi — лат.) как страх не быть со­бой означает также страх исчезнуть как личность, раствориться, «кануть в лету», т. е. в конечном итоге не состояться, не зна­чить, не быть.

Страх изменения заостряет инстинкт самосохранения до степени эгоцентризма, приводит к общей настороженности, не­доверчивости, боязливости, сверхценным страхам одиночества, темноты, засыпания и самого сна, а также всего того, что спо­собно еще больше трансформировать «я» и заменить его. В по­следнем случае это страх чужого взгляда, проникновения в себя, фантастических превращений, внушения и гипноза, хи­рургических вмешательств, инъекций, приема транквилизато­ров, курения и алкоголя (у подростков). Сюда же можно от­нести и страх сумасшествия, страх быть не самим собой в ре­зультате укусов животных (особенно больных бешенством собак) или заражения микробами.

Страх изменения лежит в основе обсессивного невроза. Как известно, обсессия означает одержимость навязчивыми, чуж­дыми, привнесенными извне мыслями и страхами, которые не

подчиняются волевому контролю «я». Это находит отражение в страхе чудовищ, напоминающих чем-то человека, но в отли­чие от него имеющих рога или клыки. Подобные персонажи олицетворяют то, что может произойти, т. е. угрозу потери «я». Страх быть не собой, не человеком — это символ «патоса» — болезненных, неуправляемых сознанием и изменяющих психику сил.

Во всех случаях страх изменения «я» проявляется страхом нового, неизвестного. Поэтому самым тревожным днем недели у детей с неврозами является воскресенье, а временем года — конец августа, время перед началом школьных занятий. Суще­ственно, что дети при наличии страха изменения и, в частности, страха быть другим, не могут свободно и непринужденно при­нимать и играть роли, т. е. представлять себя на месте других, проникаться их мыслями и переживаниями, так как это означает для них угрозу быть другим, потерять остатки своего «я», исчез­нуть в массе, раствориться. Препятствуя развитию эмпатии, принятию новых ролей и усвоению нового опыта, страх измене­ния приводит к негибкости поведения, его защитному характеру, сужению круга общения, появлению «псевдо-я» как совокупно­сти патологических, не контролируемых сознанием мотиваций. В самом общем виде внутренний конфликт как личностная про­блема развития — это невозможность выразить себя и найти признание и взаимопонимание среди окружающих, вначале в семье, а затем среди сверстников. В социально-психологиче­ском контексте — это неразрешимая проблема «быть собой среди других». Внутренний конфликт, каким бы он ни был элемен­тарным, как аффективная реакция на неудовлетворение основ­ных потребностей у детей первых лет жизни или сложным в своей переработке у детей последующих лет жизни, всегда означает переживание отрицательных эмоций, т. е. состояние дисстресса. Рассмотрим развитие внутреннего конфликта в про­цессе формирования личности.

Переживание беспокойства – первичное, наиболее раннее, выражение дисстресса в ответ на действие неожиданных стиму­лов типа утраты и замены окружения, соматического и инфек­ционного заболевания, чувства боли и т. д.

Если в исходном плане беспокойство — это инстинктивный ответ организма на физический и эмоциональный дискомфорт, то по мере развития чувства «я» (личной определенности) оно сопровождается переживанием по поводу собственной безопас­ности. В абстрактном смысле это предстает у более старших детей проблемой «быть», т. е. жить, существовать вообще. Про­блема «быть» подразумевает страх «не быть», т. е. не жить, не существовать. В максимальном выражении последнее означает страх «быть ничем» — «мертвым». Страх смерти, особенно у де­тей, заболевающих неврозом страха, как мы уже не раз отме­чали, имеет под собой реальные основания.

При дальнейшем формировании «я-концепции» (собственной значимости) переживания возникают в связи с препятствиями на пути выражения «я». В абстрактном смысле это тождест­венно проблеме «быть собой», актуализации своих возможно­стей и потребностей. Проблема «быть собой» оборачивается страхом «не быть собой», в виде рассмотренного страха измене­ния «я». Наиболее часто этот страх, как уже отмечалось, встре­чается у детей с неврозом навязчивых состояний, составляя ве­дущую фабулу их внутреннего конфликта.

На стадии формирования личностной определенности пере­живания возникают в связи с препятствиями на пути реализа­ции признания — самоактуализации в значимой системе чело­веческих отношений. На данном этапе развития внутреннего конфликта проблема «быть» как проблема самоутверждения пре­ломляется проблемой «быть собой среди других», с акцентом на «быть собой», т. е. быть признанным со своей точки зрения. Эта проблема заостряется страхом «быть непризнанным», вы­ражаемым с одной стороны, страхом «быть никем», т. е. не представлять, не значить, а с другой стороны – страхом «быть только собой», т. е. непонятым, изолированным, покинутым и одиноким. В наибольшей степени этот страх присущ детям, за­болевающим впоследствии истерическим неврозом Формирование ролевой структуры отношений и нравствен­но-этических (моральных) категорий, повышение значимости «я-образа» (представления о себе с точки зрения других) приво­дит к появлению переживаний несоответствия принятым нормам поведения в тех или иных социально-психологических группах, будь это семья, группа сверстников или школьный коллектив. Здесь уже можно говорить о развернутой структуре внутрен­него конфликта, когда личная проблема «быть» переживается как личностная проблема «быть собой среди других», с акцен­том на «быть среди других», соответствовать им, быть при­нятым, одобряемым, ценимым. Эта проблема преломляется стра­хом «быть не тем», о ком хорошо говорят, понимают, любят и уважают. В свою очередь, это означает не только страх потерять социальное одобрение, но и в более широком смысле — страх неудачи, поражения, крушения надежд, т. е. страх делать «не то», быть «не тем», «никем» для других, — «пустым местом», «ничем», в итоге не представлять, не значить, не соответство­вать, не состояться, не быть человеком. Так замыкается мотивационный круг невротического внутреннего конфликта. Страх не состояться, не соответствовать, быть «не тем» в той или иной втепени встречается у детей (и первично у их родителей) со всеми клиническими формами невроза. В наибольшей степени он выражен при неврастении.

Таким образом, невротический конфликт как личностно не­разрешимая проблема «быть собой среди других» преломляется в динамике проблемой «быть» (базальным уровнем беспокойства при неврозе страха), проблемой «быть собой» (при неврозе на­вязчивых состояний), проблемой «быть собой среди других» с акцентом на «быть собой» (при истерическом неврозе) или «быть среди других» (при неврастении).

Проблема «быть» как проблема существования и как про­блема «быть человеком» имеет своей противоположностью проблему «не быть» как проблему единства «я», проявляемую страхом «не быть вообще» — «быть ничем» (при неврозе страха), «не быть собой» — в виде страха изменения «я» (при неврозе навязчивых состояний), страхом «быть никем» (при истерическом неврозе) и быть «не тем» (при неврастении).

Дальнейшее развитие внутреннего конфликта проявляется проблемой согласования двух, в своей основе целостных аспек­тов существования «быть собой» и «быть среди других». Про­блема согласования заостряется одновременно существующим, но противоположно направленным страхом «быть только собой» и «быть только другим», что выражает личностный диссонанс, отсутствие внутреннего единства, неразрешимую борьбу про­тивоположностей, состояние внутренней неустойчивости и бес­покойства. Противоречивость внутренней позиции больных нев­розами отражается лабильностью их самооценки, когда завы­шенный уровень притязании сопровождается неверием в свои силы и возможности. Невозможность удовлетворения значимых потребностей, как и восприятие себя непринятым, неодобряемым и неценимым, т. е. не соответствующим представлениям окру­жающих, неспособным оправдать их требования и надежды, приводит к появлению у детей тревоги по поводу самого факта их существования, ощущению своей никчемности и ненужности, т. е. к рудиментарным идеям самоуничижения.

Травмирующее осознание отличий от сверстников и аффек­тивно переживаемое отклонение представлений о самом себе ведут к усилению тревожной переработки опыта и неуверенности в себе в виде частых сомнений и опасений, тревожного пред­чувствия неудачи, излишней осторожности и нерешительности в общении, т. е. к развитию тормозимых черт характера. Непри­ятие невротически измененного ребенка сверстниками ранит его самолюбие и заставляет избегать естественного круга общения. В то же время он не может найти удовлетворяющего его обще­ния дома. Так у него появляется чувство одиночества, порож­дающее, в свою очередь, индивидуализм, как реакцию на не­понимание со стороны окружающих. Индивидуализм, как про­тивоположность коллективизму, создает препятствия в после­дующей социальной адаптации, когда такие дети, по словам одной из матерей, должны «переболеть», прежде чем войдут в коллектив. Таким образом, неврозы в широком смысле слова предстают перед нами как одна из моделей возникновения про­блем понимания и общения людей.

В итоге общий патогенез неврозов можно представить сле­дующим образом:

1) снижение биотонуса и изменение реактивности в резуль­тате действия ослабляющих защитные силы организма анте-, пери- и постнатальных факторов;

2) своеобразие преморбидного развития в виде главным об­разом сензитивности и латентности, удлиняющих процесс социа­лизации и усиливающих восприимчивость к действию стрессо­вых факторов. Наличие трудносовместимых сочетаний некото­рых черт темперамента и характера, нарушающих баланс вза­имодействия внутренних сил развития;

3) заострение конституционально-генетических особенностей под воздействием стрессовых факторов;

4) формирование неудачного личностного опыта, преломляе­мого беспокойством, напряжением и аффективно-защитным типом реагирования;

5) возникновение внутреннего неразрешимого конфликта под влиянием неудачного и драматически переживаемого опыта межличностных отношений и обусловленная этим дезинтегра­ция процесса формирования личности;

6) перенапряжение психофизиологических, адаптационных возможностей организма и критическое нарастание эмоциональ­ной напряженности под влиянием стрессовых условий разви тия, подавленного внешнего выражения переживаний и нераз­решимой личностной и семейной ситуации;

7) «срыв» высших нейрорегуляторных функций с появле­нием развернутой клинической картины невроза. В качестве «пу­скового», или «разрешающего» фактора выступает острая пси­хическая травма. Под воздействием дисстресса, подрывающего защитные силы организма, декомпенсируются «места наимень­шего сопротивления» на органически-дефицитарном и консти­туционально-генетическом уровне, в еще большей степени снижа­ются биотонус, жизненная активность и вера в себя, исчезает са­мобытность и прекращается процесс творческого саморазвития.

Дата добавления: 2015-11-26 | Просмотры: 471 | Нарушение авторских прав