 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Новый год в лесной избе (пьеса-сказка в одном действии)Действующие лица: Медведь. Медведица. Медвежонок. Волк. Волчица. Лиса. Кот Тютик. Пес Гаврила. Доктор Олень. Дело происходит в конце XX века в первый день Нового года в русском лесу. В лесной медвежьей избе. Окно заросло голубым узорным инеем. Сквозь иней мягко просвечивает свет зимнего леса, видится еловая ветка с коричневыми шишками. На подоконнике — глиняный горшок с живым кустиком земляники, с красными ягодами. В углу, у печки, елка с игрушками, в другом — аквариум с карасями. За столом дружно пьют из самовара чай с медом и бубликами Медведь с Медведицей и Медвежонком и гости — Волк с Волчицей и Лиса. Медвежонок. Папа, а почему так празднично, весело на душе, когда Новый год? Медведь. Потому, сынок, что всякий думает, что в Новом году он будет жить лучше. Медвежонок. Подарков будет больше? Волк. А как же! И жратва повкуснее! Медведица (смеется). Да, да, все эти черные, химические дымы человеческие исчезнут, и земляника для нас, медведей, сама будет забираться в корзинку, а зайцы для вас, волков, сами станут жарить себя с помидорным соусом и в тарелках на пнях горячими кусками лежать. Лиса. Если бы еще курочки ко мне из деревни сами прискакали и по дороге себя общипали бы... Волчица. Ой, подруженьки, перестаньте, а то я всю ночь буду ярко представлять себе все это, слюну глотать, разозлюсь и не засну. Ох, как нежной зайчатинки с помидорным соусом хочется! И даже от куриной ножки с шершавой кожей с пупырышками не отказалась бы... Волк. Черт бы побрал, все труднее жить от этих людей, все меньше хорошей еды. Губят люди и деревья, и нашего брата. Волчица. Все сильнее пахнет чем-то ядовитым, заводским. Ух, покусала бы все эти трубы с дымом! Лиса. И кур люди нынче кормят какими-то гормонами, антибиотиками. Нет прежнего мясного крепкого запаха, вкуса. Просто жирная мякоть. В детстве, бывало, курицу надкусишь, понюхаешь — голова кружится от острых природных ароматов. Красота! Гармония! Медведь. Вот хоть настоящего меду с бубликами в лавке у Совы раздобыли. Медведица. Еще в моем детстве столько было вокруг земляники, голубики, ежевики, брусники, белых грибов! Сколько варенья варили, соков давили, грибов сушили! А теперь такое разоренье в лесу! Куда ни глянешь, даже в самых диких зарослях, — окурки человеческие, консервные банки с острыми краями, бутылки битые с дурными каплями. Волк (сладко зажмурившись). Ну уж и с дурными! Волчица. С дурными, самыми противными, вредными! Ишь, зажмурился, пьянь! Волк. Ну, ну! Как смеешь! От меня сейчас парным молоком пахнет. Бублики жую... Медведица. Беспокойно стало! Раньше всю зиму в берлоге так сладко спали, а теперь в лесной избе сидим, дрожим, печку топим, Новый год встречаем с робкой надеждой, что все хоть чуточку лучше будет. Волчица. А в моем детстве разве бывало, чтобы волк или медведь пьянствовали?! Лиса. Так их, так их, подруженьки! Волк. Ну мы же сейчас не пьянствуем! Парным молоком пахнем. Бублики жуем. И вообще вся жизнь наша с Медведем идет теперь так похвально, по линии примера... Медведь (конфузливо). Уже целых две недели трезвые. Видано ли такое — Новый год с чаем и бубликами! Медведица. Давно ли в обнимку в запое валялись? Ох, горе наше! Доктор Олень синими уколами не вас лечил? Волчица. Он даже не советовал мне волчат иметь, а то, говорит, от этих его запоев больные будут волчата — без уха, без лапы, а то и лысые. Волк. Ну это не от запоев! Это от химии, радиации. Медведица. И от пьянства. Доктор Олень знает. Вон наш Медвежонок нешто тоже от одной химии-радиации кашляет часто, ест плохо и такие грустные вопросы задает? Медведь. Слава богу, хоть лапы и нос на месте. Ха-ха! Волк. Много он знает, этот ваш очкарик, доктор Олень! Подумаешь, интеллигент, демократ! Медведица. А почему его никакой хищник в лесу пальцем не тронет? Лиса. Потому что такое ученое, научное мясо совсем не вкусно, а очень даже кисло. Никакой в нем Красоты нет. Медведица. Главное — потому, что нужен он всем своей добротой, своей нежностью. В любой час ночи встанет — больному помочь. Что бы без него лес делал? Кто бы у меня роды принимал? А Медвежонок уже в животе моем такой грустный был и неправильно лежал. Волчица. Все, конечно, знает доктор Олень. И всех любит — и добрых, и даже таких злых, как я. Я бы хотела такой доброй быть, как доктор Олень, как подружка моя Медведица. Стараюсь, да все не получается — злость во все щели лезет. (Волку.) Так что волчат у нас не будет, пока ты всерьез, навсегда пить не бросишь, старик. Волк. Ну, будет пилить-то! В Новый год парным молоком пахнем, бублики жуем. Медведица. О, если б всегда... Медведь. Не растравляй, мать! Беду наживешь. С нашим братом поласковей надо, доверять нам надо, верить, что не выпьем никогда, благодарить, что трезвые в праздник. Волк (напевает). О, если б навеки так было... Медведица. Мы уж и благодарны, и верим, и подарки вам приготовили. (Вытаскивает из-под стола небольшое ведерко с нарисованными на нем ягодами и цветами и протягивает Медведю.) Вот будешь летом по ягоды ходить. Волчица (вытаскивает из-под стола пару галош и дарит Волку). Это — чтоб ты не простужался, чтоб воспалением легких больше не болел. Видишь, как о здоровье твоем переживаю. Буду, буду добрее к тебе... Я знаю, я злая, как змея. Но я хоть предупреждаю перед тем, как укушу. Медведь. А что же мы вам подарим? Медведица. Трезвость свою, заботу. Думаете, мало? Медвежонок. А мне что? Медведь. Ты уже утром получил вон аквариум с гротом и карасями. Теперь вот тебе от всех нас конфету в золотой бумажке. (Протягивает Медвежонку конфету.) Волк (жмурясь). С ликером! Волчица. Прекрати! Медвежонок. А у меня когда-нибудь будут здоровые детки-медвежата? С носами, ушами, лапами? Медведица. Конечно, будут. Ты же вина не пьешь. И конфета без ликера... Клюквенный джем в шоколаде. Волчица (Лисе). А это тебе, голубушка, от всех нас (протягивает Лисе пуховый платок, который тоже достала из-под стола), — чтоб он тебе цыпляток напоминал и грел тебя, чтоб тебе замуж удачно выйти... Ну, что, по-доброму я говорю? Я теперь учусь доброй быть. Может быть, Доброта, Красота, действительно, спасут мир?! Лиса (накидывает на себя платок). Спасибо, родимые! Я тоже за Красоту! Нет ничего в мире прекраснее Красоты. (Вскакивает на стол.) Красота бесконечна. Красота цыплячьего пуха (прижимает к щеке платок), красота куриного мясца, красота глоточка колючего красного винца... Я от него не откажусь! Волчица. Не надо об этом, подружка! В доме повешенного не говорят о веревке. Лиса. А почему? Ежели немножко, глоточек, а? Медведица. Доктор Олень сказал, что ни Медведю, ни Волку ни капельки вина нельзя, потому что они больные пьяницы. И мы с Волчицей решили с ними вместе тоже ни капли не пить, чтоб им легче было с нами вместе держаться. Лиса. Но мне-то можно! Пожалуйста, пусть не пьет тот, кому нельзя, кто сочувствует... А я так люблю иногда стаканчик винца пропустить... с курочкой. И запоев у меня нет. И еще научный сотрудник меня замуж возьмет. Волк. Это твой деревенский Кот Тютик — научный сотрудник? Лиса. А почему нет? Он такой же независимый, как я, такой же тонко-образованный. И даже хочет поехать в путешествие в Египет. Медвежонок. А что такое Египет? Лиса. Страна горячих желтых пустынь, где боготворят кошек, где все-все изучают всю жизнь только геометрию и алгебру. Медвежонок. А арифметику и письмо? Лиса. Только геометрию и алгебру. Кот Тютик тоже, как и я, не понимает никакой арифметики и писать не умеет. Но как он чертит на песке символические фигуры петухов и как ловко обращается с интегралом! С ума сойти! (Спрыгивает со стола.) Волчица. Кот Тютик, конечно, неровня Псу Гавриле, этому лохматому пьянице, но в нем есть что-то утонченно-порочное, еще хуже моей злости. Лиса. Да, господа, Тютик — рафинированный джентльмен. Это не ваш неловкий студень — Доктор Олень. В Тютике нет этого слюнявого, интеллигентского благородства. Он весь — прозрачная, таинственная, острая Красота. Как звездное небо! Волк. Иди, иди за него замуж. Полетите вместе в бескрайно-хрустальный Космос. Медведь. Будете разъезжать в небе верхом на звездах над Египтом с интегралом в лапах. Медвежонок. Алгебру я не знаю, а по арифметике нужно разломать мою конфету на шесть кусочков, чтобы каждый попробовал. Вот я и разломал. (Протягивает каждому по кусочку, и все благодарят его, а он встает из-за стола, идет к аквариуму и, прижав к нему нос, ест свой кусочек конфеты и смотрит на карасей.) Медведица. Как все-таки хорошо праздновать без пьяного Пса Гаврилы. Волчица. Что бы он сейчас тут натворил! Это же он споил наших мужиков, проклятый! Медведица. Хоть бы сто лет к нам не приходил! Тревожно... Человеческая деревня как будто уже совсем близко от нас. Мне кажется, я все время слышу оттуда собачий лай и кошачье мяуканье. (Издалека раздается лай собаки и мяуканье кота.) Вот... Или мне это только слышится? Лиса. Это, господа, снежные ели шумят. То-то еще будет, ой-ой-ой! Волчица. Это они. Я загрызу их, если придут с бутылками. Медведь (хмуро). Может быть, без бутылок... Волк (сердито-неуверенно). Нечего им сюда приходить... Медвежонок (возле аквариума). Почему все-таки в Новом году все будет лучше, нежели в старом? Медведь. Это мы, сынок, только надеемся на это и радуемся в надежде. А на самом деле в новом году все может быть хуже, чем в старом. Если б все лучше становилось с каждым годом, то в лесу нашем не прибавлялось бы консервных банок с острыми краями... И в банках-то уж ничего нет, какая-нибудь тухлая рыбная капля, а язык порежешь. Какое же это «лучше», когда люди столько ягод наших насобирали... Волк. Столько зайцев постреляли. Лиса. Тетеревов... Волчица. От окурка березы и елки за болотом сгорели. Медведица. Хоть вы, мужички наши, держитесь в трезвости, а то ведь совсем пропадем. Молчу, молчу... Волк. Мы что, пьянствуем? Мы же слово дали больше не пить. Парным молоком... Медведь (напевает). О, если б навеки так было... Волчица. Сейчас-то мы на вас не нарадуемся. Но если сызнова... ух, я не знаю, что сделаю... Медведица. Все-все! В сторону печальное. Будем веселиться, плясать, играть. Лиса. Ура-а!!! Все вскакивают, бьют лапой о лапу и, тихо напевая себе «музыку», переговариваясь, танцуют в кружок. Медвежонок в середине. Волк (Лисе). Он же неискренний, обманщик, этот твой Кот Тютик! Лиса. Ну и что? И я такая же. Какой же дурак всю правду про себя говорит? Разве только ваш Доктор Олень. Да про свои слабости, грехи расскажешь — а тебя потом за них же накажут или обсмеют. Медведица. Но зато Оленю тоже все про себя в ответ рассказать хочется, и, глядишь, легче стало. Доктор Олень про других никому ничего не расскажет. Волчица. Врачебная тайна, известное дело. Лиса. Идите вы все... Ничего вы не понимаете в сегодняшнем дне. В жизни надо играть роли, стремиться казаться другим, другой, нежели есть на самом деле, и только это поможет главному — наслаждению Красотой. Красотой вкусного мясца, аристократического мужского ума... А искренней, пожалуй, даже с самою собой не стоит быть. Скучно это, господа. Волк. По мне уж лучше пьяный Пес Гаврила, чем этот ее египтянин. Медведица. Хорошо пляшем, разговариваем, без вся кого пьянства, хамства, а? Лиса (поет). То-то еще будет, ой-ой-ой! Медвежонок. Папа, а все-таки что это такое — вино? Медведь (оживившись). Это, сынок, люди придумали. Это берут они какую-нибудь ягоду. Скажем, вон (показывает на подоконник) землянику и как-то делают из нее своими аппаратами особенную красную жидкость или из голубики — белую, из облепихи — желтую. А потом в эту жидкость напускают каких-то злых крохотных химических ос, и, как выпьешь это вино, осы начинают тебе кусать кишки изнутри. Медвежонок. Это же больно! Волк (оживляясь). Дурачок! В этом же самый смак! Но нельзя! Медведь. Это самая сильная, тайная радость жизни, но вредная. Лиса. Эти осы-кусачки, мальчик, называются винные градусы. Медвежонок. Градусы — это мороз или жара на градуснике. Лиса (снова вскакивает на стол и танцует на столе). А вино — это и мороз, и жара, все вместе. Волчица. Что вы такое дурацкое ребенку внушаете! От вина и человек, и зверь дуреет, становится равнодушным к близким, злым — еще злее, чем я. Медведица. Не вино, а компоты, морсы, соки надо пить, без всяких ос-градусов. Помню, в девушках было, я тысячу банок брусничного сока на холодные времена закрутила. Медведь (шумно выплясывая). Как хорошо, благородно вот так трезвым веселиться, плясать среди близких тебе существ. Я прямо как пьяный... Медведица. Лучшим на свете — собственным вином, как говорит Доктор Олень. Волчица. И я, кажется, стала мягче, добрее. Смогла бы сейчас и козочку по головке погладить. Волк. А я сейчас даже подумал: не только пить вина никогда не буду, а еще перестану обижать зайцев, оленей, стану лесные салаты есть с брусничным вареньем. Медведь (мечтательно). Я тоже буду с тобой салаты с брусничным вареньем... Лиса. Я бы все-таки стаканчик игристого пропустила! (Соскакивает со стола.) Волчица (зло). Зачем мужиков наших будоражишь! Ведь знаешь, что нельзя им ни капли, что Олень запретил. Лиса. А почему ни капли? Почему мне можно, а им нельзя? Медведица. Потому что больные, спившиеся вином они у нас, никак не могут теперь пить понемножку. Лиса. А почему это не могут? Я же могу. Волчица. Потому что напиваются так, что могут помереть или кого-нибудь загрызть. Медвежонок. Давайте играть наконец! Медведь. В людей и всякие машины. В поезд! Чух-чух-чух... Медвежонок. Нет, сначала в самолеты и орлов! Одни звери изображают из себя орлов — кричат и машут лапами, как крыльями. Другие — самолеты: гудят, вытянув в стороны лапы-крылья, чуть покачивают ими, планируют. Самолеты сшибаются с орлами и вместе падают на пол. Медвежонок. Теперь поиграем в завод! Медведь и Волк стоят, вытянувшись, как заводские трубы, курят и пыхтят, выпуская дым. Медведица и Волчица сидят между «трубами» на корточках и вращают согнутыми руками, изображая станки-машины: тах-тах-тах, тах-тах-тах... Лиса лежит рядом и делает вид, что задыхается-умирает от гари. Лиса (кричит). Доктор Олень! Доктор Олень! Медвежонок бросается к Л и с е и делает вид, что слушает ее сердце, как доктор, трубкой, а потом смотрит ей горло. Медвежонок. Сделаем синие уколы, тетечка Лиса, и полегчает. (Делает вид, что делает ей уколы.) В это время в дверях появляется Доктор Олень со своим медицинским саквояжем и, увидев, что звали его понарошку, по-доброму улыбается этой игре и исчезает, никем не замеченный. Волк (пыхтит дымом и иронически кричит). Да здравствует победа человеческого труда! Ура-а! Медвежонок. А теперь поиграем в деревья и лесорубов. Медведь и Волк стоят, как два дерева, а Волчица с Медведицей и Медвежонок с Лисой делают вид, что подпиливают их пилами. «Деревья» валятся наземь одно за другим. Медвежонок. А теперь — снова плясать. И снова танцуют в прежнем духе, в кружок, переговариваясь. Медвежонок опять в середине круга. Медвежонок. Хочу быть доктором, как Олень. Лиса. Неблагодарное и невыгодное это дельце. Медвежонок. Да я же только что помогал вам, тетечка Лиса, уколы делал, спасал от смерти! Лиса. Мало ли дураков помогает всем, кому надо и кому не надо, направо и налево? В этом нет истинной Красоты, соразмерности линий, архитектуры, композиции... Медвежонок. А если бы я вас не спас синими уколами? И вы бы умерли? Это было бы красиво? Лиса. В поэтических мечтах, да! А в жизни ты обязан меня спасти. Волчица. Обязан? Лиса. Да, обязан! В этом долг врача, господа! (Вспрыгивает на стол и танцует на столе.) Волчица. А твой долг в чем, рыжая? Лиса. А это не твое, подруженька, дело. Впрочем, подожди немного и раскусишь, в чем мой святой долг. Волчица. Не хочу, не хочу накапливать в себе злость, а она сама накапливается. Мужик мой тоже злой, но он все же по-мужски сдержан, когда трезв, конечно, а я не выдерживаю и бог знает что сотворить могу в злости своей. Как научиться унимать, смягчать свою злость? Медведица, подскажи, подружка, как удается тебе доброй быть? Ты вот маленькому Кролику помогла найти дорогу к норе его, а я бы его съела. Ты поющему Тетереву зарычала, что охотник рядом, а я бы сама Тетерева загрызла. Как подобреть, матушка? Что ты думаешь, когда делаешь что-то доброе? Медведица. Доброе дело само из души выходит. Или вспомнишь все хорошее, что делали звери и мне, и близким моим... И Сова-магазинщица, и Доктор Олень... И тогда такой благодарностью наполняюсь ко всем и так хочется всем помочь... Волчица. Если б я так же могла, а то лишь злое вспоминаю и злостью наполняюсь. Вот пляшем хорошо, празднично, а я вспоминаю, как пьяный мой Волк затрещину мне залепил. Надо бы мне для доброты своей еще более сильное чувство вины в душе воспитывать. Медведица. Все мы, конечно, виноваты. И в том, что братьев наших едим... и муравьев, и зайцев. Волк. Да как же зайцев не есть? Я же тогда ноги протяну. Медведица. Да, приходится есть — и муравьев, и ягоды, и зайцев. Но важно при этом свою вину перед ними чувствовать. Волчица. Вот я и мучаюсь чувством вины, а все равно злюсь и грешу. Вам, медведям, хорошо — вы можете есть только ягоды, желуди, грибы, улиток, а нам, волкам, живое мясо подавай. Тут открывается дверь — и все танцующие застывают в смешных позах. В избу вваливаются с мороза уже хмельной Пес Гаврила с синей авоськой, наполненной бутылками красного и белого вина, и Кот Тютик в пенсне и с гирляндой ощипанных кур[218] на шее, с миниатюрным магнитофоном через плечо на ремешке. Пес Гаврила. Здорово, братцы! Славный наш лесной народ! Кот Тютик. С Новым годом, господа! Лиса (на столе). Ура-а!!! (Спрыгивает со стола, бросается на шею Коту Тютику.) Кот Тютик (надевает на Лису гирлянду кур). Дождалась, прелесть моя? (Целует ее пышный хвост.) Лиса. Но ты мне еще обещал к Новому году маринованных мышек. Пес Гаврила. Он их, мышек, душил и все топил в кадушке с маринованными помидорами, а хозяйка заметила и чуть его самого в этой кадушке вслед за мышкой не утопила. (Хохочет.) Кот Тютик (Псу Гавриле). Но-но! Смеяться надо мною могу только я сам. Медведица (неуверенно, Коту и Псу). А мы вроде не ждали вас сегодня... Пес Гаврила. Ты чего, мать, не рада, что ли? Кот Тютик (подмигивая Лисе). Я так полагаю, что именно сегодня целесообразно было нам явиться сюда, в самый раз. Волчица. Медведю и Волку нельзя пить вина ни капельки. Олень запретил. Пес Гаврила. Ну мы же пьянствовать-то не будем, а немножечко-то можно. Кот Тютик (насмешливо). Интересно, знает ли профессор Олень, что такое искусство виноделия? Что такое «Негру де Пуркарь»? Медведь (просительно). Ну, немножечко-то можно, капелюшечку. А то, право, как же без этого скучно жить!.. Зачем тогда жить? Для бубликов? Медведица. Так было все хорошо! Ужас какой! Сейчас напьются, и опять на два месяца будет запой и упадок в хозяйстве... Медвежонок. Папа, ты же обещал, что будешь лесные салаты с брусничным вареньем есть. Медведь. Конечно, буду, но надо ведь, сынок, чем-то и запивать их. Медвежонок. Папа, пожалуйста, не пей проклятого вина! Мы тебе не разрешаем! Опять станешь сумасшедший в запое, сердце заболит. Медведь (озлился). Ну-ну, сосунок! Ты еще будешь мне разрешать-не разрешать. (Дает Медвежонку пинка, тот плачет.) Медведица. Не трогай ребенка! Запру в чулане! Медведь. Вот так расстроите душу, оскорбите, а потом еще жалуетесь, что выпью для успокоения. Волк. Вот история! Что же нам делать? Как же теперь?.. Мы же слово дали больше не пить. Пауза. Но мы не давали слово про маленькую капелюшечку... Ведь так, Михаила? Волчица (берет Волка за загривок). Ну-ка, матерый, пойдем отсюда, пойдем домой, пока не поздно, а то уже сомнения поползли по тебе, как мухи. (Волк упирается.) Кот Тютик. Господа! Вы же знаете, я почти не пью вина. Я пришел не пьянствовать, а порассуждать о благородном по русскому нашему обычаю. Очень хочется пофилософствовать за чаем с бубликами перед моим отъездом в Египет. А у вас в избе так чудесно всегда дискутировать. И Медведь, и Волк, и милые дамы, и крошка Медвежонок, все это вместе — это же такое пиршество ясного, лесного, дикого, необузданного, отечественного ума. У нас в деревне все говорят банально, скучно, будто радио прежних времен, еще до гласности, до нового мышления. Главное — это красота невинного, природного ума, не попорченного ни капитализмом, ни социализмом. Пес Гаврила, да, он под хмельком, но я с ним борюсь, и мы все вместе будем сейчас бороться против его пьянства, воспитывать его волю. (Берет у Пса авоську с бутылками и расставляет все бутылки в ряд на подоконнике, рядом с земляникой.) Вот, пусть они тут стоят для Красоты назидания, как памятники пьяному греху. И мы не должны к ним прикасаться, ни-ни! Мы будем только эстетически изучать их издалека. Волк (Волчице, умоляюще). Мы будем только эгоистически изучать их издалека, но ни-ни... только любоваться... тьфу, исследовать... (Наматывает крепко свой хвост на лапу.) Я буду изо всех сил держаться. Волчица оставляет Волка в покое. Пауза. Медведь. Они похожи на красивые грибы, березки, и пусть себе там стоят... для красоты, вдохновения. Кот Тютик. Вот в том-то и дело. Ведь превыше всего — Красота. (Видит аквариум.) Ах, какая же Красота, Гармония в этих карасях! Обратите внимание — какой волшебный изгиб спинки вот у этого... А как он мне искристо-игриво подмигнул, а? А какие золотые монетки у них на шкурках, одна монетка не похожа на другую, в каждой горит индивидуальность. А внутри, под шкуркой, они ведь еще красивее. Там, видимо, волшебный перламутр. Медвежонок. Я боюсь, он обидит моих рыбок. Волчица. Не обидит, он знает меня в злости моей. Кот Тютик. Что вы, что вы, господа! Я только созерцатель-эстет, как сказал мне знакомый кофейный Доберман у деревенского магазина. А я научил его смотреть сквозь того, с кем разговариваешь, чтобы чувствовали твою независимость. Я никого не обижаю, нет, нет... И почти не пью вина. Когда смотришь на все насквозь, не задерживаясь на деталях, красках, то и видишь всюду истинную изначальную Красоту, Гармонию. Лиса. Красота в звездном небе, в кусочке жареного тетерева, в мягкой косточке пронзительно-горького рябчика... Волчица. Здорово ты у него научилась. Но мне ближе добрая, теплая арифметика Медвежонка, разделившего на всех нас свою конфету, нежели ваша стеклянная Красота-Гармония. Медвежонок. А что такое Красота? Кот Тютик. Это, брат, такая духовная, гармоническая соразмерность. Духовный, то есть поклоняющийся Красоте, зверь видит ее всюду — и в этой веточке земляники, в том, что она вот именно так изогнута, даже в куче гадкого человеческого мусора, даже в раздавленных тараканах. И все остальное, все, кроме этой Красоты-соразмерности, — ничто, призрак, жалкий довесок, не стоит внимания. Красота — это великая сила. Ты, малыш, это сейчас увидишь. Медведица. Он красиво, конечно, говорит, а я опять его не понимаю. Волчица. Снова зубы заговаривает, наверно чтобы наших мужиков опоить. Кот Тютик. Зачем? Вы не хотите пить вина? И не пейте! Зверь должен быть свободен пить и свободен не пить. Надо пить вино только тогда, когда хочется. И лечиться от пьянства надо не так, чтобы совсем не пить вина, а так, чтобы полечиться — и снова попить, а потом снова полечиться. А иначе это только насилие над личностью. Вот я, например, почти не пью. И с пьяницей Гаврилой борюсь. Вот тебе! (Бьет Пса лапой по носу.) Пес Гаврила. Ох, за что? За что? Кот Тютик. Ты не вписываешься в мое представление о Гармонии, парень. Пес Гаврила. Я тоже порой ни хрена не понимаю в его словах, но образованность чувствую, ценю. И кое-что все-таки до меня доходит. Без него я бы пропал, заблудился в жизни. Медведица. Почему? Пес Гаврила. Он подсказывает мне смысл моей жизни. Волчица. А в чем смысл твоей жизни? Пес Гаврила. Как и у всех — в наслаждении Красотой. Медвежонок. А что же все-таки, дядечка Пес, есть Красота? Я не понимаю. Пес Гаврила. Как что? То, что мне нравится, хочется. Хочется выпить — вот и Красота, вот и Гармоника. Ха-ха! Медвежонок. А... вот теперь понимаю. Волчица (Коту Тютику). Ты все-таки что-то нехорошее своими запутанными речами говоришь. Я тебе глотку перегрызу, живот разорву, если ты сейчас свернешь наших мужиков с трезвой дороги. Слава богу, мы их с Медведицей крепко держим пока в лапах, управляемся с ними. Медведица. Уже две недели. Кот Тютик. Что вы, что вы, милые дамы! Я же сам за трезвость, здоровый образ жизни. Это у меня просто были всякие философские соображения, мысли вслух. Это теперь можно — и говорить всякое, и даже писать и печатать. Вот мы сейчас будем играть. Медвежонок. В телевизор? Кот Тютик. Вроде этого. Итак, господа, прошу всех, кроме Гаврилы, смотреть на окно. Бутылки красного и белого вина превращаются на ваших глазах в березки и осинки на опушке. Осинки с багряными дрожащими листьями, белобокие грустные березы... Все это наполнено живительными, славными сопками. Голубое небо, соловьи поют. (Включает свой миниатюрный магнитофон — из него льется мягкая завораживающая музыка с пением птиц.) Вы впадаете в транс, выходят из печени волшебные вещества и лечат все ваши болячки в организме, исправляются все уродства — ваши грубые морды, лапы становятся утонченно-красивыми... Вы все заняты своими любимыми делами. Медведица и Волчица в зеленой траве на опушке возятся со своими крохотными, только родившимися волчатами, медвежатами. Большой наш Медвежонок катается на подаренном ему самокате, Лиса мучается от пронзительной любви ко мне. А Волк и Медведь засмотрелись на березки и осинки, их тянет к ним, хочется чего-то, очень хочется... Осы, колючие осы гудят в бутылках и зовут вас к себе. Делайте то, что хочется. Зверь должен быть свободен. Не должно быть никакого насилия над личностью. Звери сомнамбулически-плавно движутся по сцене. Медведица и Волчица умиленно ласкают в траве волчат, медвежат, которые им видятся. «Наконец-то у меня волчата, здоровые, милые волчата», — приговаривает Волчица. Медвежонок с радостным смехом катается на невидимом самокате. Лиса смотрит на Кота Тютика горячими глазами, картинно прижимает лапу к сердцу и трагически просит: «Возьми, возьми меня с собой в Египет! В огненную пустыню! Я готова сгореть там с тобой!» Медведь и Волк пристально смотрят на бутылки-деревья, протягивают восхищенно к ним лапы и, как бы притягиваясь этими бутылками-деревьями, медленно к ним приближаются. Приблизившись, гладят их, прижимаются к ним мордами, как бы потряхивают ветки этих осин и березок, а потом откупоривают бутылки и торжественно, не спеша, с блаженством выпивают их все одну за другой. Пес Гаврила и Кот Тютик наблюдают за всем этим. Кот, ухмыляясь, протирает хвостом пенсне. Пес тихо, грубо хохочет. Пес Гаврила (Коту Тютику). И мне ничего не оставили выпить. А здорово это у тебя выходит. С меня аж весь хмель сошел. И все так тихо, красиво. Гармоника! Где ты этому научился? Кот Тютик. По телевизору, у психотерапевта Кашпировского. Ты вечерами в темной конуре сидишь, а я на диване телевизор смотрю. Пес Гаврила. А почему ты меня сегодня в транс не ввел? Кот Тютик. Кому-то ведь надо полюбоваться моей силой со стороны. Впрочем, что ты, грубый деревенский мужик, понимаешь в черной магии! Пес Гаврила. Понимаю. Это ж гипноз. Это ж ты теперь вроде как их властелин. Кот Тютик. Ну, ладно, протрезвевший, кое-что понимаешь. (Подходит к аквариуму, лапой достает карасей одного за другим, восхищенно оглядывает каждого и съедает.) Однако пора переходить ко второму действию. Господа! Я сосчитаю до трех и сбросите с себя этот блаженный сон. Раз, два, три! (Выключает свой магнитофон и хлопает лапами, как в ладоши.) Звери просыпаются. Волк и Медведь в обнимку бредут по избе вдрызг пьяные, горланят: «Что стоишь качаясь, тонкая рябина, головой склоняясь до самого тына». Пес Гаврила заражается их опьянением, он как бы тоже опять пьян, ходит за ними и пьяно подпевает. Волчица (в тревоге). Где, где мои волчата? Медвежонок. Где мой самокат? (Подходит к аквариуму.) А где мои караси? (Плачет.) Лиса (бросается на шею к Коту Тютику). О, мой дорогой! Медведица (трясет головой). Не пойму, вроде наши мужики пьяные. Как это случилось? Волчица. Ужас какой! Когда они успели? (Медведице.) Подружка, я не могу, я все сильнее злею, я же прибью сейчас своего... Медведица (обхватывает ее). Успокойся, завтра проспятся. Ну что теперь делать! Заснули мы, что ли? Вот напасть. Кот Тютик (в сторонке, тихо, обняв Лису). Сам я, прелесть моя, почти не пью, но обожаю смотреть на пьяных. Особенно, если это я заставил их выпить. Люблю любоваться волшебной силой своей над дураками. Лиса. Как? Значит, и я дура? Кот Тютик. Нет, нет, душа моя! Я же сказал «над дураками», но не «над дурами». Лиса (облегченно). А-а... Кот Тютик. Так вот, приятно видеть, как от движения одной твоей подушечки на лапе все тебе подчиняются. И в пьяном просыпаются всякие злые порывы, хамство. Это будоражит мне кровь, потому что в этой наглой жути заключена своя Красота. Кто-то из людей писал: есть упоение... в драке, что ли? или в наглости? Потанцуем? (Включает свой магнитофон через плечо.) Танцуют с Лисой под тихую зловеще-таинственную музыку, рассматривая при этом грот в пустом аквариуме и восхищаясь его линиями. Медвежонок растерянно высматривает-ищет в аквариуме карасей, плачет. Медведь, очень пьяный, валится на пол и тяжело дышит. Волк Псу Гавриле: «Ты тоже когда-то был немного волком?» Обнявшись, шатаясь, они продолжают петь: «Что стоишь качаясь, тонкая рябина?» Медведица уже не удерживает Волчицу, бросается к мужу, прижимает ему холодную тряпку ко лбу, потом, послушав ухом его сердце, в страхе бросается вон из избы и кричит: «Доктор Олень! Доктор Олень! На помощь!» Вбегает в избу Доктор Олень со своим саквояжем, опускается перед Медведем, щупает пульс, делает ему синие уколы. Медведь (приходит в себя, Доктору). Опять ты меня спас. Спасибо! Ведерко брусники тебе принесу, как окрепну. Доктор Олень. Что у вас происходит, господа? Медведю с Волком нельзя ни капли вина, я предупреждал. Волк (перестает петь, оставляет Пса Гаврилу. Доктору Оленю). Но ведь капелюшечку-то можно? И мы, Олень, не согласны лечиться так, как ты хочешь, то есть чтобы совсем ни капли не пить никогда. Вот ты нас полечишь, нам легче станет и будем некоторое время жить трезво, потом опять выпьем, и ты опять нас полечишь. Медведь. Верно. На такое лечение согласен. Доктор Олень. А я не согласен, потому что когда зверь или человек то пьянствует, то лечится или только пьянствует, у него разрушаются мозг, сердце и печень. У тебя, Медведь, к примеру, сердце уже совсем никуда. (Медведь пытается подняться.) Полежи, полежи еще на полу, не вставай. Медведица. Совсем слабое сейчас у него сердце, еле бьется. Медведь (испугался). Что же мне делать? Доктор Олень. Вовсе не пить вина никогда и нисколько — ни тебе, ни Волку. Живите совсем трезво, господа, как я. Волк (становится в позу). Зверь должен быть свободен. Свободен пить и свободен не пить. Доктор Олень. Свободен разрушать себя. Да кто вас всему этому научил? Кто вина принес? (Оглядывается в избе, смотрит на пустые бутылки на полу, на танцующих теперь втроем Кота Тютика, Лису и Пса Гаврилу.) Ах, вот оно что! Понятно! Эти танцующие существа получают гадкое удовольствие, когда делают дурное другим. Их нельзя пускать ни в дом, ни в душу. Только презрением, недоверием к ним можно защититься от них. Почему не прогнали прочь негодяев? Волчица. Сами не знаем. Мы как-то проспали и не заметили, как они выпили первый глоток и потом столько бутылок... Кот Тютик. Они сами напились. Пьяные, купались в аквариуме и слопали там карасей. Доктор Олень. Кот, наверное, вас загипнотизировал. Но почему же не сопротивлялись? Медведица. А как сопротивляться? Пес Гаврила. Ишь какой генерал! Доктор Олень. Ненавистью к ним сопротивляться надо. Господа, не пускайте больше к себе этих скверных животных, испорченных скверными людьми. Медведь сжевал улитку, волк задрал овцу, олень съел мох — да, это плохое для улитки, овцы, мха, но без этого медведю, волку жить невозможно, умирать надо. А эти, как и плохие люди, наслаждаются злом. Они же радуются вашему несчастью. Да если б Медведь с Волком не доверяли Коту души свои, сопротивлялись ему, никакого гипноза б не было. Медвежонок. Дядечка Олень, а что такое гипноз? И где мои караси? Доктор Олень. Караси, малыш, должно быть, в каком-то скверном животе, а гипноз — это такой волшебный сон, которым можно и лечить, и вредить. Издеваться можно гипнозом — и над доверчивым человеком, и над доверчивым зверем. Волчица. Я говорила — в Коте есть что-то утонченно-порочное. Кот Тютик (продолжая танцевать с Лисою и Псом). Но-но-но-но! Это вовсе и не гипноз у меня. Это еще неизвестно, как я когда-нибудь назову. Никакого гипноза не было. А тайные мысли, чудодейственные высказывания никто теперь не может запретить. Свобода! Гласность! Доктор Олень. Это настоящее преступное оболванивание доверчивых гипнозом. Ни стыда, ни совести. Ни малейшего чувства вины. Кот Тютик. Ты слышишь, Волк? Олень говорит, что ты старый оболваненный болван. Волк (сильно пьяный). Я? Я лично? (Наливается злостью.) Врешь, сохатый интеллигентишко! Как смеешь? От меня... парным молоком... а ты, сволочь... (Бросается через стол на Доктора Оленя и перегрызает ему горло.) Волчица кричит в страшной, неистовой злости «убью» и, бросившись на мужа, загрызает его. Медведь, рыча, пытается подняться с пола, но, обессиленный, падает и стонет. Медвежонок прикладывает к голове Медведя холодную тряпку, Медведица ухом слушает сердце и стонет в тревоге: «Доктор Олень! Доктор Олень!» Пес Гаврила (все трое, Пес, Кот и Лиса, продолжают танцевать). Доктор Олень, матушка, только что окочурился. Лиса. Сыграл в ящик. Кот Тютик. Почил в бозе. Медведица (не слышит их, жалобно, умоляюще). Доктор Олень! Доктор Олень, пожалуйста, спаси моего мужа!.. Самовар, остатки бубликов, банка с медом — все это валяется на полу. Волчица (над умершим Волком). Что я наделала! Что я наделала! Ведь он проспался бы и снова был бы хорошим мужем. Он же только пьяный ничего не соображает. Да, но ведь и Олень тоже никогда уже не проснется... Медведица (отрешенно). Уходить, уходить надо глубже в лес. От деревни людей, от человеческого черного дыма, скрежета, от этого пьяного зла. Кот Тютик (Лисе и Псу Гавриле). Терпеть не могу, господа, портить свой организм алкогольным ядом, химическими осами-градусами... Но обожаю наблюдать, как просыпаются в пьяных дурные желания обидеть, разорвать. В этом, несомненно, определенно, есть своя таинственная Гармония. Волчица мутными глазами смотрит на танцующих и снова начинает трястись от злости. Все трое, заметив это, рванулись к двери. Кот Тютик, скрываясь за дверью последним, успевает крикнуть: «С Новым годом, господа!» Обрывается ремешок, и летит на пол его миниатюрный магнитофон, продолжая играть. Волчица, рыча от злости, мчится за ними. Слышится удаляющийся собачий лай и кошачий визг. Медведица тревожно слушает ухом сердце стонущего мужа. Медвежонок (смотрит на убитого Оленя). Милый дядечка, Доктор Олень, я никогда не буду пить вина. Ни белого, ни красного, ни желтого. Ни капелюшечки. Из магнитофона на полу слышится зловеще-таинственная музыка. Занавес 1991. Дата добавления: 2016-06-05 | Просмотры: 468 | Нарушение авторских прав |