АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 4. Травма униженного

Посмотрим, что означает слово «унижение». Это действие, целью и/или результатом которого является грубое оскорбление, удар по собственному достоинству или достоинству другого человека. Ближайшие синонимы этого слова — стыд, оскорбление, притеснение, позор и др. Эта травма пробуждается и дает себя знать в ребенке в возрасте от одного до трех лет.

Я употребляю здесь слово «пробуждается», поскольку, напоминаю, моя теория основана на том, что мы рождаемся с уже принятым решением о том, какие травмы намерены излечить, даже если после рождения не сознаем этого.

Душа, пришедшая на Землю, чтобы излечить эту травму, притягивает к себе родителей, которые будут ее унижать. Эта травма особенно прочно связана с физическим миром, с миром «иметь» и «делать».

Она пробуждается во время осознания функций физического тела, то есть после года и до трех лет — период, в течение которого нормальный ребенок приучается самостоятельно принимать пищу, ходить в туалет, соблюдать личную гигиену, разговаривать, слушать и понимать то, что ему говорят взрослые, и т. п.

Пробуждение травмы происходит в тот момент, когда ребенок почувствует, что один из родителей стыдится его или боится стыда, когда он, ребенок, испачкался, когда что-то испортил (особенно при гостях или родственниках), когда плохо одет и т. д. Какими бы ни были обстоятельства, при которых ребенок почувствовал себя униженным, опозоренным, пристыженным, недостойным на физическом уровне, его рана пробуждается и углубляется.

Представь себе, например, малыша, который играет со своими какашками и украшает ими всю кроватку или делает нечто подобное, не менее неприятное. Травма пробуждается, когда он слышит, как мама рассказывает папе о «маленькой грязной свинье». Даже грудной младенец способен уловить отвращение родителей и почувствовать стыд и унижение.

Мне крепко запомнился один случай из детства. Мне тогда было шесть лет, и я жила в монастырском пансионате вместе с другими девочками. Все мы спали в большой общей спальне, и одна малышка, случалось, просыпалась в мокрой постели; каждый раз после этого монахиня заставляла ее обойти все классы и всем показать мокрую простыню.

Позоря и унижая её таким образом, монахиня ожидала, что конфуз больше не повторится. Все мы знаем, что такое «воспитание» только ухудшает ситуацию. У любого ребенка, которому предстоит лечить травму унижения, подобный опыт лишь усилит эту травму.

Свою чашу унижения несет и сексуальная сфера. Например, когда мама застает маленького сына за попытками мастурбации и восклицает: «Ах ты, маленькая скотина! Не смей этого делать!», ребенок чувствует себя гадким, опозоренным, а впоследствии у него неминуемо возникнут проблемы сексуального плана.

Когда ребенок случайно увидит кого-то из родителей обнаженным и почувствует, что этому родителю неловко и что он старается спрятаться, то дитя, естественно, сделает вывод, что своего тела нужно стыдиться.

Опыт этой травмы ребенок переживает в различных сферах в возрасте до трех лет, в зависимости от ситуаций, выпавших на его долю за этот период. Он испытывает унижение, когда чувствует чрезмерный контроль со стороны одного из родителей, когда постоянно наталкивается на запреты физически действовать и двигаться так, как хочется. Посмотри только на родителя, который бранит и наказывает своего ребенка за то, что перед самым приходом гостей он влез в лужу и испачкал праздничный костюмчик!

Унижение только усиливается, когда родители объясняют гостям причины маленького скандала. Подобные сцены могут убедить ребенка в том, что он отвратителен папе и маме. Унижение, стыд за собственное поведение становятся нестерпимыми. С другой стороны, нередко можно услышать, как люди, страдающие от травмы унижения, рассказывают о всевозможных запретных вещах, которые они совершали в детстве или подростками; создается впечатление, что они искали и провоцировали такие обстоятельства, в которых испытывали унижение.

В отличие от четырех других травм, которые переживаются с родителем своего или противоположного пола (или с лицом, играющим роль этого родителя), травма униженного чаще всего переживается с матерью.

С отцом она переживается в тех случаях, когда именно он осуществляет контроль и выполняет функции матери, показывая ребенку, как соблюдать чистоту, гигиену и т. п. Возможно также, что травма унижения связана с матерью в сфере сексуальности и гигиены, а с отцом — в вопросах учебы, умения говорить и слушать. В таких случаях приходится восстанавливать и улаживать отношения и с отцом, и с матерью.

Ребенок, переживающий опыт унижения, создает себе маску мазохиста. Мазохизм означает такое поведение, когда человек испытывает удовлетворение и даже удовольствие от страданий. Он ищет мучений и унижений, обычно бессознательно. Он буквально организует обстоятельства таким образом, чтобы доставить себе неприятности и наказать себя еще раньше, чем это сделают другие.

Хотя я и говорила, что унижение и стыд, испытываемые мазохистом, находятся в сфере иметь и делать, он способен приложить все усилия, чтобы достичь уровня быть, особенно если этого ждут от него другие; но первый импульс его травме униженного дает то, что он делает или чего не делает, и то, что он имеет или чего не имеет Я заметила также, что делать и иметь что-то являются или становятся его средствами компенсации травмы.

В дальнейшем, когда я буду использовать термин мазохист, помни, что я имею в виду человека, который страдает от унижения и носит маску мазохиста, чтобы избежать страдания, избежать переживания той боли, которая у него связана с унижением.

Я повторяю то, что уже говорилось в предыдущих главах. Человек может переживать опыт стыда и унижения и в том случае, если у него нет разбуженной травмы униженного. С другой стороны, мазохист может переживать опыт отвергнутого и чувствовать себя не столько отвергнутым, сколько униженным.

Да, любому из пяти исследуемых здесь типов характера случается испытывать стыд; особенно стыдно им, когда их (или они сами себя) поймают на том, что они причиняют другим людям переживания, которых сами боятся. Вместе с тем, по-видимому, именно люди с травмой униженных испытывают стыд чаще других.

Здесь я хочу остановиться на различии между стыдом и чувством вины. Я чувствую себя виноватой, когда нахожу плохим то, что сделала (или не сделала). Если же мне стыдно, то это значит, что я чувствую, что была неправа или некорректна в том, что сделала. Противоположной стыду является гордость. Если человек не горд собой, то ему стыдно, он обвиняет себя и хочет спрятаться, скрыться. Можно чувствовать себя виноватым и не испытывать стыда, но нельзя испытывать стыд и не чувствовать себя виноватым.

Перейдем теперь к физическому описанию маски мазохиста. Поскольку он считает себя низким, ниже других, нечистоплотным, бездушным, свиньей, то и выращивает большое, толстое тело, которого сам стыдится. Толстое тело — это не мускулистое тело. Можно весить на двадцать килограммов больше своего «нормального» веса и не быть толстым; скорее, о таком человеке скажешь, что он сильный, крепкий.

Мазохист толст за счет излишнего жира. Его бочкообразное тело почти одинаково по толщине что в профиль, что анфас. Другое дело человек сильный, мускулистый: даже со спины бросаются в глаза его широкие плечи — значительно шире, чем все туловище в профиль; об этом теле никак не скажешь, что оно жирное или толстое. Это все в одинаковой мере относится и к мужчинам, и к женщинам.

Если толстыми, закругленными выглядят только некоторые части тела — например, живот, груди или ягодицы, — то это указывает на не столь сильную травму унижения. Маске мазохиста соответствуют и такие особенности: короткая талия, толстая, расплывшаяся шея, напряженность в области гортани, шеи, челюстей и таза. Лицо обычно округлое, глаза широко раскрыты и невинны, как у ребенка. Понятно, что наличие всех этих характерных физических признаков говорит об очень глубокой травме.

Я знаю по опыту, что травму униженного обычно труднее распознать и признать, чем любую другую. Я лично работала с сотнями мазохистов, особенно с женщинами, чья травма унижения была очевидной. Многим из них потребовалось около года, чтобы согласиться с тем, что они испытывают стыд или чувство унижения.

Если ты находишь у себя физические, телесные признаки мазохиста, но не можешь обнаружить травму униженного, не удивляйся и дай себе время разобраться в этом. Между прочим, одной из характерных черт мазохиста является нелюбовь к скорости, поспешности.

Ему действительно трудно действовать быстро, когда в этом возникает необходимость; ему становится стыдно, когда он не может действовать так же быстро, как другие, — например, идти. Ему необходимо научиться давать себе право на свою, привычную скорость.

Кроме того, у многих людей довольно трудно распознать маску мазохиста, поскольку они научились контролировать свой вес. Если ты принадлежишь к той категории людей, которые легко набирают вес и округляются, стоит им лишь ослабить контроль питания, то вполне возможно, что у тебя есть травма униженного, но в настоящий момент она скрыта. Ригидность, жесткость, которая позволяет тебе контролировать себя, будет рассмотрена в шестой главе этой книги.

Поскольку мазохист стремится доказать свою солидность, надежность и не хочет, чтобы его контролировали, он становится очень исполнительным и взваливает на себя массу работы. Ради этого он развивает могучую спину — она должна много вынести.

Возьмем для примера женщину, которая, желая сделать приятное мужу, соглашается, чтобы свекровь жила вместе с ними. Через некоторое время свекровь заболевает; хозяйка считает себя обязанной ухаживать за ней. У мазохиста есть дар втягиваться в ситуации, в которых он должен кем-то заниматься, кого-то опекать, кому-то помогать. Он постепенно забывает о самом себе. Чем больше он взваливает на свои плечи, тем больше становится его физический вес.

Всякий раз, когда мазохист, казалось бы, хочет сделать все для других, он на самом деле стремится создать себе как можно больше ограничений и обязанностей. Пока он помогает другим, он уверен, что ему нечего стыдиться, но очень часто потом испытывает унижение от того, что его использовали. Он почти всегда считает, что его услуги не оценены по достоинству.

Многие женщины-мазохисты любят жаловаться, что нет их сил больше, что хватит с них быть служанкой. Жалуются, но ничего не меняют: они не могут осознать, что сами себе создают неволю.

Не один раз я слышала и такие высказывания: «После тридцати лет моей честной службы администрация списала меня, как старую повозку!» Такого типа личности считают себя очень преданными и не чувствуют надлежащего признания. Обрати внимание на то, как подчеркнуто унижение в этой фразе. Нормальный человек скажет просто: «После тридцати лет службы меня сократили» и не станет говорить о старой повозке.

Мазохист не осознает, что, делая все для других, он унижает их; он заставляет их чувствовать, что без него им не обойтись. Иногда мазохист даже специально заботится, чтобы другие члены семьи и друзья убедились, что господин Н. не смог без него обойтись, — и это объявляется в присутствии г-на Н., который, естественно, чувствует себя униженным вдвойне.

Мазохисту прежде всего следует понять, что ему нет нужды занимать так много места в жизни близких ему людей. Между тем он не замечает этой своей экспансии, поскольку чаще всего осуществляет ее утонченно и бессознательно. По этой же причине его физическое тело занимает все больше места.

Оно толстеет пропорционально тому пространству, которое мазохист стремится занимать в жизни. Тело дано ему для того, чтобы отражать его верования. Когда мазохист узнает в глубине души, что он уникален и значим, ему больше незачем будет доказывать это другим. Признав себя, его тело перестанет стремиться занять так много места.

Кажется, что мазохист жестко контролирует себя, но его поведение мотивировано, главным образом, страхом стыда перед ближними или перед самим собой. Такой вид контроля принципиально отличается от того, который мы рассмотрим позже, когда пойдет речь о травме предательства.

Матъ-мазохистка склонна, например, контролировать одежду, внешность, опрятность своих детей и супруга. Такая мама всеми способами добивается чистоты и аккуратности даже от совсем маленьких детей — в противном случае она испытывает стыд за себя в роли матери.

Поскольку мазохист — будь то мужчина или женщина — часто отождествляет себя (сливается) со своей матерью, то он готов на все, лишь бы не причинить ей стыда. Мать имеет огромное влияние на него, часто неосознанное и невольное. Он столь же неосознанно воспринимает мать как тяжелый и неизбежный груз — еще одна существенная причина для того, чтобы создать себе крепкую, надежную спину.

Это влияние иногда продолжается и после смерти матери. Обычно ее смерть сопровождается у мазохиста чувством облегчения (даже если это чувство вызывает у него стыд) — слишком обременительным был груз материнского контроля. Но окончательно этот контроль рассеется только тогда, когда травма унижения будет излечена.

Некоторым мазохистам смерть матери не только не приносит облегчения, но и вызывает, в силу их с ней отождествления, сильнейший кризис с приступами агорафобии (подробное описание см. в предыдущей главе). К сожалению, таким пациентам часто предписывают лечение от депрессии; а поскольку истинная болезнь не лечится, то выздоровление затягивается надолго. Различие между депрессией и агорафобией подробно рассмотрено в моей книге «Твое тело говорит: Люби себя!»

Мазохисту очень трудно выразить свои настоящие потребности и чувства, потому что с самого раннего детства он боится говорить — боится испытать стыд или заставить других испытать стыд. Родители ребенка-мазохиста часто говорили ему: все, что происходит в семье, никого не касается, и говорить об этом не следует ни с кем. Он должен держать язык за зубами. Постыдные ситуации и постыдные поступки членов семьи должны храниться в тайне. Не говорят, например, о дядюшке, который сидит в тюрьме, о члене семьи, попавшем в психиатрическую лечебницу, о брате-гомосексуалисте, о родственнике-самоубийце и т.п.

Один мужчина рассказывал мне, какой мучительный стыд переживал всю жизнь из-за того, что еще в детстве причинил матери жестокие страдания, воруя деньги из ее кошелька. Он не мог простить себе такое поведение в отношении матери, которая и без того ограничивала себя во всем ради детей. Он никогда никому об этом не рассказывал. Если представить себе сотни других подобных мелких секретов, то можно догадаться, почему у этого человека были проблемы с голосовыми связками и постоянное давление в горле.

Некоторые люди признавались мне, что им было очень стыдно за свои детские желания, когда они видели, как их мать лишает себя самого необходимого. Они не осмеливались заговорить об этих желаниях, особенно с матерью. Обычно мазохист доходит в этом поведении до той точки, где уже не чувствует собственных желаний, — столь сильны его опасения не понравиться маме. Он так хочет нравиться ей, что позволяет себе только те желания, которые ее обрадуют.

Мазохист обычно сверхчувствителен, малейший пустяк его ранит. Как следствие, он предпринимает все меры предосторожности, чтобы не ранить других. Кто бы из его близких, а особенно любимых, ни почувствовал себя несчастным, он уже считает себя ответственным за это.

Он уверен, что должен был (или не должен был) делать или говорить то-то и то-то. Он не понимает, что столь активное внимание к проблемам и настроениям других людей не позволяет ему услышать собственные потребности.

Среди пяти характеров мазохист меньше других прислушивается к своим потребностям, хотя довольно часто сознает, чего хочет. Пренебрегая собой, он, таким образом, обеспечивает себе страдания, а следовательно, продолжает подпитывать травму унижения и маску мазохиста. Он делает все для того, чтобы быть полезным. Это его способ скрыть от себя свою травму и уверить себя в том, что он не страдает от унижения.

По этой же причине мазохист часто становится признанным весельчаком, который всегда готов смешить других, выставляя себя объектом насмешки, насмехаясь над самим собой. Он очень экспрессивно излагает факты и ищет средства, чтобы сделать их смешными. Он не жалеет себя, играя роль мишени для чужих острот. Это мотивировано его бессознательным стремлением унизить, растоптать себя. И никто не догадывается, что под его шутками, возможно, скрывается страх стыда.

Малейшую критику в свой адрес он воспринимает с чувством унижения и собственной никчемности. Но еще сильнее его способность к самоуничижению. Он умеет видеть себя намного более ничтожным, никудышным, чем он есть в действительности. Он не может всерьез поверить, что другие считают его самостоятельной и значимой личностью. Я заметила, что в его словаре очень употребительны слова «маленький», «немножко»: «Не уделишь ли ты мне немножко времени?», или «У меня есть небольшая идейка», или «Подожди маленько».

Он пишет маленькими буквами, ходит маленькими шагами, он любит крохотные автомобили, маленькие дома, маленькие предметы, маленькие кусочки еды и т. д. Если ты узнаешь себя в портрете мазохиста и если тебе трудно проследить за употреблением этих слов, я советую тебе обратиться к окружающим с просьбой понаблюдать за тобой и послушать твои повседневные разговоры. Нередко близкие люди знают человека намного лучше, чем он сам знает себя.

Когда мазохист употребляет слово «толстый», то чаще всего для того, чтобы унизить себя. Когда он пачкается во время еды (что случается довольно часто), то говорит или думает при этом: «Какая же. я большая свинья!» На одной вечеринке я оказалась рядом с дамой-мазохисткой; она была в очень красивом платье и даже решилась надеть свои самые роскошные украшения. Я сделала ей комплимент по поводу внешности, и она ответила мне: «А тебе не кажется, что я выгляжу как толстая купчиха?»

Человек, страдающий от травмы униженного, часто бывает склонен во всем обвинять себя и даже брать на себя вину других людей. Это его способ быть хорошим. Мужчина-мазохист рассказывал мне, что когда его жена чувствует какую-либо вину, то охотно позволяет убедить себя, что не она виновата, а он, муж.

Например, она отправляет мужа по магазинам и дает ему список, где забывает указать одну из постоянных еженедельных покупок. Он возвращается без этой покупки. Она ему говорит: «О чем ты думал? Ты же прекрасно знаешь, что мы покупаем это каждую неделю!» Он чувствует себя виноватым: он действительно не подумал об очевидном.

Он не понимает, что она обвиняет за то, что сама забыла отметить покупку в списке. Даже когда она говорит: «Я забыла указать это в списке», он все равно злится на себя за то, что не подумал об этом.

Вот еще один пример женщины с подобным поведением. Она едет в автомобиле и разговаривает с мужем, который сидит за рулем. Он отвечает жене на вопрос, переводит взгляд с дороги на нее и нарушает правила дорожного движения. Он обвиняет жену в том, что она его отвлекает.

В подобных ситуациях жена считает, что ей следует извиниться перед ним. Когда мы анализируем с ней подробности инцидента и я спрашиваю, действительно ли она вела себя неправильно, она понимает, что ее вины нет; но когда муж говорит, что виновата жена, она готова считать себя виноватой.

Эти примеры прекрасно иллюстрируют склонность мазохиста брать на себя вину за то, в чем он не виноват, и осуждать себя. Если человек берет на себя чужую вину и извиняется, это никогда и никаким образом не решает проблему: каждый раз ситуация повторяется, и он снова обвиняет себя.

Дата добавления: 2015-05-19 | Просмотры: 590 | Нарушение авторских прав