АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

КОНТАКТ С ОКРУЖАЮЩИМ

Эксперимент 1
ОЩУЩЕНИЕ НАЛИЧНОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ

Прежде всего, мы хотим помочь вам лучше ощутить действительность. Большинство людей согласится с тем, что временами они лишь наполовину "здесь", что они как бы спят наяву, "теряют нить" происходящего или каким-либо иным образом ускользают из ситуации в настоящем. Люди также говорят о других: "Он отсутствует, будучи здесь", или вообще: "С ним невозможно установить контакт".

Контакт не подразумевает постоянной настороженности с глазами навыкате. Это была бы хроническая тревожность, обычно основанная на непонимании окружающего. Во многих случаях лучше расслабиться, смутно воспринимая окружающее, и отдаться ощущению удобства тела. Как раз неспособность большинства из нас вполне переживать такое состояние – проклятие нашего времени; это следствие "незавершенных дел". По большей части мы узнаем о такой возможности, лишь с завистью наблюдая за домашней кошкой. Впрочем, эту способность мы можем вновь обрести.

Но если даже не говорить о таких моментах временного блаженства, когда мы можем позволить себе отбросить настороженность и отдаться теплому ощущению благополучия, – в иные моменты ясное и острое сознавание наличной действительности может противоречить интересам организма. Когда зубной врач вырывает больной зуб, только тот, кто хочет изображать из себя героя, откажется от анестезии. Природа сама временами действует как анестетик, повергая испытывающего боль в обморок. Однако патентованные "обезболиватели" – совершенно другое дело. Принимая их, мы пытаемся обмануть организм, лишить его ощущения наличной действительности – пульсирующей головной боли, зубной боли, переутомления, бессонницы как индикатора "незавершенных дел". Это предупреждающие сигналы – они указывают, что что-то неладно, и это нуждается во внимании; выключение сигнала – не решение проблемы.

Разумеется, нет нужды в продолжающемся действии сигнала, когда он уже услышан. Если вы уже договорились с зубным врачом на ближайшее возможное время, "обезболиватель" может помочь избежать страдания, которое уже не может быть полезным. С головными болями, утомлением, бессонницей дело обстоит сложнее. Иногда семейный доктор может справиться с ними так же легко, как зубной врач справляется с больным зубом, но часто даже специалист качает головой и говорит, что он не находит никаких органических нарушений, и – если он современен, – намекнет на что-то "психосоматическое". Но даже в этом случае он остережется рекомендовать психологическое лечение – оно длительно, дорого и часто безуспешно. Чаще всего он просто посоветует "забыть все это" или "принять аспирин".

Всем понятно, что фармакологические обезболиватели оказываются средствами частичного "вычеркивания" наличной действительности из сознания человека, в данном случае, действительной боли. Но менее признано, что еще более широко употребляются своего рода "поведенческие обезболиватели". Они принимаются не в порошках или таблетках, и человек, пользующийся ими не зная, что он делает, будет отрицать, что его действия имеют такую функцию. Более того, коль скоро он попал в зависимость от них, было бы жестоко внезапно лишить его этого, так же как нельзя сразу отнять наркотики у привыкшего к ним человека. Да это и невозможно, поскольку этим поведением человек сам управляет, – знает он об этом или нет. С другой стороны, если он захочет обнаружить в своем поведении такой самообман и постепенно изменить его, все время оставаясь в границах, которые он сам для себя допускает, – это другое дело.

В качестве первого шага в этом направлении мы предложим нечто, что покажется простым до бессмысленности. Описание упражнения (как и других) дано ниже курсивом; таким способом мы отмечаем, что эту часть текста рекомендуется воспринимать как инструкции к эксперименту. Если возможно, попробуйте осуществить эксперимент, прежде чем вы будете читать дальше. Если вы продолжите чтение, не проведя эксперимента, может оказаться, что вы будете дурачить себя, вместо того, чтобы самостоятельно нечто для себя открыть.

Попробуйте в течение нескольких минут составлять фразы, выражающие то, что вы в данный момент сознаете. Начинайте каждое предложение словами "сейчас", "в этот момент", "здесь и сейчас".

Теперь, когда вы в первый раз попробовали воду и найдя, что она не слишком холодна и не слишком горяча, пережили это, давайте поговорим об этом немного. Потом мы попросим вас проделать это еще раз.

Действительное всегда находится в настоящем времени. То, что случилось в прошлом, было действительным тогда, а то, что случится в будущем, будет действительным тогда, когда оно случится. То же, что действительно теперь – и, таким образом, все, что вы можете сознавать – должно быть в настоящем. Следовательно, если мы хотим развить ощущение наличной действительности, нам необходимо подчеркивание таких слов как "сейчас", и "в этот момент".

Подобным же образом то, что для вас действительно, должно быть там, где вы находитесь. Отсюда подчеркивание таких слов как "здесь". Вы не можете в данный момент пережить непосредственно какое-либо событие, если оно происходит за пределами ваших рецепторов. Вы, конечно, можете вообразить его себе, но этот процесс "воображения" будет происходить там, где вы есть.

Для психоанализа привычно (например, при толковании снов) говорить о настоящем как включающем недавнее прошлое, скажем, последние 24 часа. Но здесь, когда мы говорим о настоящем, мы будем иметь в виду непосредственное настоящее, здесь-и-сейчас: время протяженности вашего внимания, время, которое есть "сейчас".

Воспоминание и предвосхищение действительны, но когда они происходят, они происходят в настоящем. То, "что" вы вспоминаете – это что-то виденное, или слышанное, или сделанное в прошлом, но возвращение или восстановление этого происходит в настоящем. То, "что" вы предвосхищаете, случится в какое-то время в будущем, но такое предвидение есть видение в настоящем картины, которую вы здесь и теперь создаете и отмечаете значком "будущее".

Эти соображения могут показаться настолько банальными, что как будто бы нет нужды о них распространяться. Но рассмотрим, например, следующее замечание интеллигентного студента: "Мне кажется, что мы слишком много живем в настоящем и к большому сожалению недостаточно ценим память и уроки прошлого. Точно так же, занятость настоящим мешает нам уделить достаточно внимания возможным результатам наших действий, их влиянию на будущее." – Утверждающий это не понимает достаточно ясно, что цель нашего эксперимента не в том, чтобы мы жили исключительно для настоящего, слепые и глухие к тому, чему может научить нас прошлое, или беззаботные относительно того, что ждет нас впереди, и к чему надо приготовиться; задача в том, чтобы мы жили в настоящем. Полнота проживания настоящего включает сознавание – в настоящем – напоминаний о прошлых уроках, что позволяет более адекватно реагировать в Настоящем; она включает также сознавание в настоящем предвестников будущего и соответствующее приспособление поведения. Здоровый человек, опираясь на точку отсчета в настоящем, свободен смотреть назад и вперед, когда к этому представится случай.

Вот еще одно утверждение, которое могло бы повергнуть нас в пучины метафизики, если бы мы не знали, как с ним обойтись: "Другие, возможно, могут оставаться в настоящем, но я, к сожалению, нахожу это совершенно невозможным. Для меня не может быть постоянного настоящего. В этот самый момент я как раз ускользаю..." – Стремление ухватить настоящее, пришпилить его булавкой, как бабочку, обречено на неудачу. Наличная действительность все время меняется. У здорового человека ощущение наличной действительности устойчиво и постоянно, но сцена все время меняется, как вид из вагонного окна. Позже мы увидим, что если действительность кажется фиксированной, постоянной, неизменной и неизменяемой, – это фиктивная действительность, которая постоянно заново строится, поскольку она служит определенной цели личности в настоящем, для которой нужно поддержание такой фикции.

Действительность, которую вы переживаете, – это ваша действительность. Вы не можете переживать наличную действительность другого человека, потому что вы не можете настроиться на его собственные рецепторы. Если бы вы могли это, вы были бы этим другим. Вы можете разделить свой личный опыт с другим в том смысле, что вы одинаковым образом переживаете одну и ту же ситуацию, в которой оба находитесь, но его опыт – это его опыт, а ваш опыт – это ваш опыт. Когда вы говорите кому-то "я вам со-чувствую", вы не имеете в виду этого буквально, поскольку он чувствует то, что он чувствует, и никто другой не может чувствовать за него; просто вы можете представить себя на его месте и создать живую картину его ситуации, а потом представить свою реакцию на нее.

Теперь вернемся к эксперименту еще раз. Когда вы снова будете произносить фразы, выражающие то, что вы сознаете, делайте педантичное ударение на словах "сейчас", "здесь", "в этот момент". Хотя это всего лишь словесный прием (и мы не имеем в виду, что вы будете делать это до конца вашей жизни), это поможет вам не только осознать (realise – то есть "сделать реальным") настоящее время вашего переживания, но также и выразить словами, вербализовать то, что вы делаете или собираетесь делать, таким образом обостряя ваше осознавание того, что это вы испытываете нечто, чем бы оно ни было. Почувствуйте значение "здесь-и-сейчас" как вашего собственного "здесь-и-сейчас". Итак: "Сейчас я, мое дышащее тело, сижу здесь на стуле, стул в комнате, комната в квартире (или в другом помещении), сейчас, во второй половине дня, этого определенного дня, в этом веке; я здесь и сейчас делаю то-то и то-то". Повторим:

Попробуйте в течение нескольких минут составлять фразы, выражающие то, что вы непосредственно сознаете. Начинайте их словами "сейчас", "в настоящий момент", "здесь и сейчас".

Теперь мы переходим к очень важной части эксперимента. Когда вы выполняли его, с какими трудностями вы встретились?

Этот вопрос может вызвать удивление. Обычно на это говорят: "Трудности? Никаких трудностей. Это довольно скучное и тупое занятие, но – никаких трудностей." Тогда вот какой вопрос: почему вы прекратили эксперимент тогда, когда вы его прекратили? – Вы не говорите, что вы должны были продолжать дальше, мы просто спрашиваем вас, заметили ли (сознали ли) вы, что непосредственно предшествовало вашей остановке? Вы устали или вы ощутили пустоту и прекратили составлять фразы? Или вы бросили это даже может быть не заметив, что бросаете?

Давайте рассмотрим некоторые трудности, о которых рассказывали участники этого эксперимента. Это, может быть, не те препятствия, с которыми встречались вы. Мы говорим о них для того, чтобы вы получили некоторое представление о том, как по-разному люди реагируют на этот эксперимент, чтобы показать вам, что не ожидается ничего экстраординарного, и также чтобы вы не были разочарованы, если на этой стадии не обрели "совершенно другого ощущения". Если вы недовольны проделанной до сих пор работой – примите это. Если вы жалеете о потерянном времени, сознавайте свой упрек в наш адрес. Один студент отметил: "Мне сказали, что это покажется простым до глупости. Так оно и оказалось – и продолжает быть таким!"

Если этот эксперимент выполняется в ситуации "врач-пациент", пациент может многими способами проделать его, следуя букве, но не духу. Например, в случае навязчивой идеи делать наоборот, создаются предложения вроде следующего: "Теперь, вчера я видел моего друга", или "В этот момент завтра я увижу моего друга". – Это показывает, как легко одержать маленькие победы, выполняя инструкции таким образом, который разрушает или уничтожает содержащееся в них намерение. До некоторой степени все люди испытывают подобную нужду в личном триумфе над кем-то, и при выполнении эксперимента на сознавание важно быть начеку относительно этого момента. Может быть, вы не реагируете именно так, но все же каким-то иным образом ощущаете, что мы вовлекаем вас в "перетягивание каната", и вам приходится защищаться от нас. Если это так, то у вас есть решающее преимущество: коль скоро вы так чувствуете, мы не можем сдвинуть вас ни на йоту. Мы же хотим объединиться с вами и помочь вам сдвинуть себя. Если вам удастся до конца демонстрировать, что вы можете выполнить эксперименты, и все же не сдвинуться, – над кем вы одержите победу?

Предположим теперь, что вы не собираетесь демонстрировать неповиновение, напротив того, вы из тех, кто "хорошо себя ведет", терпя и проглатывая без разбора все, что предлагается. Если это так, если вы "интроектор", в дальнейшем эксперимент на жевание будет вам труден, но полезен. Сейчас же ваша реакция может состоять в том, что вы с энтузиазмом рассказываете об этой программе вашим друзьям, но не собираетесь грызть трудный материал собственными зубами.

Или, может быть, вы – человек, который не хочет слишком близко соприкасаться со своим переживанием и живо его ощущать. Вот отчет студента:

"Я уделил значительное время практике сознавания "здесь и сейчас", и пришел к выводу, что все это лишь акции и реакции, которые становятся обусловленными. Удобно, а может быть и необходимо, чтобы они были низведены до уровня автоматических привычек."

Привычка, конечно, сберегает время и энергию, и наши организованные способы обращения с вещами были бы разрушены, если бы мы обращали пристальное внимание на каждую деталь. Когда рутинные процессы действительно рутинны, их лучше всего выполнять столь стандартизовано, чтобы это требовало минимума внимания. Но "лучше всего" именно потому, что таким образом внимание высвобождается для того, что ново и не рутинно. Стремиться к максимальному сознаванию – это значит стремиться к смерти, прежде чем она пришла. Это цель "кибернетики наоборот": там стараются создавать роботов, все более похожих на человека, здесь же речь идет о превращении себя все более в робота.

Или вас может смутить то, что, пытаясь ощутить наличную действительность, вы обнаруживаете, насколько она банальна и тускла. Студент сообщает:

"Стыдно признаться, что я не был способен сознавать ничего примечательного. Все это были такие глупые предметы как: "Сейчас мой нос чешется" и "Сейчас и здесь я почесал его".

Но вы требуете от действительности невозможного, если хотите, чтобы в любой момент, когда вы попытаетесь ее ощутить, она была чудесной и экзотической. Что может быть более здоровым, чем сознавать свой чешущийся нос и почесать его, если в этот момент ничто более волнующее не привлекает внимания? С другой стороны, если вы находите свою действительность хронически унылой и неинтересной, что мешает вам предпринять что-то, чтобы оживить ее? Какие препятствия вы сознаете на этом пути?

В данный момент мы не предполагаем, что сознавая что-то, вы сломя голову броситесь действовать. К манипуляции с наличной действительностью мы обратимся позже. Здесь же мы заняты исключительно тем, какова она – ваша наличная действительность. Действительно ли вы можете ощущать ее? Можете ли вы ощущать ее своей?

Хотя инструкции к этому эксперименту ясны и просты (насколько это было в наших силах на данный момент), мы не можем удержать вас от "вычитывания" дополнительных, собственных инструкций и приписывания их нам. Например, студент (не сознавая, что это его собственные инструкции, а не то, что напечатано на бумаге) решил, что эксперимент требует от него поиска чего-то, что отсутствует в его ощущении действительности. Он заявил: "Я смотрел, и смотрел, но я не нашел ничего, чего бы не хватало." Его процедура похожа на перекличку, во время которой потребовали бы назвать себя всех, кого нет. Можно лишь шаг за шагом расширять свое сознавание, которое ему мешает; невозможно приказать тому, чего ты не сознаешь, послушно появиться в сознании.

Тем не менее, мы знаем из клинической практики, что возможны значительные и очевидные выпадения полей сознавания, которые могут быть скорректированы простым указанием на них. Например, пациент может составлять предложения только о том, что он сознает посредством экстерорецепции, а другой может говорит только о том, что происходит внутри его тела – о биении сердца, пульсировании артерий, болях и напряжениях. Следует ли на этом основании предполагать, что для первого пациента действительность ограничена исключительно тем, что можно увидеть и услышать, а для второго "внешние" события не существуют? Нет, но мы можем сказать, что эти пациенты радикально отличаются в отношении того, на что они направляют внимание, и что они исключают из сферы внимания. Это похоже на то, как если бы они, издавая газету, поощряли одни источники новостей и исключали другие; им можно было бы посоветовать, чтобы они (независимо от того, собираются они это печатать или нет) регистрировать информацию, которая приходит в издательство, чтобы не упустить свой шанс.

Может быть, вы принимаете эксперимент – этот или следующие – как своего рода тест, проверяющий ваши способности. Вы доказываете себе, что вы можете это сделать – и на этом успокаиваетесь. Но конечно же вы можете это сделать! Каждый может – до известной степени. Важно, однако, прийти к результату, ради которого стоило бы браться за это – к действительному изменению перспективы, к ощущению, что вы являетесь непрерывным потоком процессов. Доказывание своих способностей – самый, может быть, опасный из самообманов.

Некоторые, столкнувшись с этими экспериментами, хотят заранее решить, будут ли они иметь успех и каким образом. Например:

"Я потратил не один час, пытаясь решить, как и до какой степени эксперименты по самосознаванию изменят мой чувственный и сознательно-мыслительный опыт. Прежде всего, я хотел понять, будет ли конечный результат таким изменением, которое меня устроит. Я хотел решить, стоит ли это затраченного времени и усилий... В настоящее время я не обрел никакого чудесного ощущения сознавания."

Слова могут быть прекрасными орудиями на своем месте, но зачем сидеть часами перед приготовленной едой, пытаясь достичь словесного решения, будет ли она хороша на вкус и стоит ли она усилий, которые требуются для ее съедения? И можно ли, откусив кусочек-другой, ожидать чего-то "чудесного"? Когда вы поливаете растение, ждете ли вы, чтобы оно расцвело в то же мгновение?

Возможно, что после этих замечаний и отчетов тех, кто поработал над заданием, вы готовы к тому, чтобы попробовать выполнить его еще раз. В этот раз, может быть, вы яснее сможете заметить, когда и как вы ускользаете из настоящего. Если это так, куда вы направляетесь при этом? Некоторые внезапно обнаруживают, что находятся в прошлом или в будущем, без сознавания того, что они здесь и теперь вспоминают прошлое или думают о будущем. Другие – или те же, но в другие моменты – поддерживая настоящее время, оказываются не здесь. Они как бы находятся вне себя, рассматривая свои переживания как бы со стороны, а не испытывая их непосредственно. Как заметил один студент: "Я посмотрел на себя глазами марсианина." Что бы вы ни заметили в этом отношении, не пытайтесь заставить себя изменить это и каким-то образом принудить себя к тому, чтобы оставаться здесь-и-сейчас. Старайтесь лишь замечать то, что вы делаете, с максимально возможной детальностью. Итак, еще раз:

Составляйте фразы о том, что вы непосредственно сознаете. Начинайте их словами "сейчас", "в этот момент", "здесь и сейчас".

Мы столь подробно обсуждаем здесь этот эксперимент, потому что он – первый. Многое из сказанного относится и к последующим экспериментам, но уже не будет там повторяться. В заключение рассмотрим процедуру "здесь-и-сейчас" в сравнении с подходами Фрейда и Адлера.

Каждый из них, выражая то, что характерно для его собственной личности, смещал ударение: один в прошлое, другой в будущее. В своей работе с невротиками они потакали – каждый по-своему – желанию пациента копаться в прошлом или обеспечивать будущее. Погружение в прошлое служит нахождению "причин" – и, таким образом, оправданий – для ситуации в настоящем. Никто не отрицает, что настоящее вырастает из прошлого; но проблемы настоящего не решаются тем, например, чтобы обвинять родителей в ошибках воспитания.

Предположим к примеру, что вы храните как сокровище воспоминание о том, как ваш отец фрустрировал вас. Такие воспоминания важны для вас в действительности лишь постольку, поскольку вы сейчас чувствуете, что то, чего вы ожидали от отца, все еще должно быть выполнено, или ваши упреки по этому поводу все еще должны быть выражены – одним словом, что ваши отношения с отцом все еще составляют проблему, требующую внимания и разрешения. В противном случае ваша возня с прошлым – лишь приторное обращение к проблемам, в действительности же – удобный способ избегания их.

Если вы не брюзжите по поводу прошлого, а, напротив, привязаны к нему как к "доброму старому времени" или "золотому детству", – это также может быть избеганием фрустрации в настоящем или даже отказом от радостей настоящего посредством сентиментальничанья с прошлым.

Адлер, в отличие от Фрейда, поощрял в своих пациентах тенденции думать в будущем. Он предлагал им размышлять о своих жизненных планах, о своих притязаниях, о своей конечной цели. Такая процедура усиливает обычную тенденцию пытаться быть – как это ни невозможно – на шаг впереди действительности. Люди, живущие "футуристически", никогда не встречаются с событиями, к которым они готовятся, не пожинают того, что сеют. Они репетируют самую незначительную встречу, и оказываются неспособными действовать спонтанно, когда она приходит. Ситуации, к которым они не могла подготовиться, приводят их в полное замешательство.

Если вы смотрите в будущее не с опасениями, а сквозь розовые очки, то почему? Не утешаете ли вы себя в какой-то фрустрации в настоящем посредством снов наяву, решений и обещаний на будущее? Оказывается ли ваша надежда на завтра средством отложить исполнение чего-то сегодня? Как вы хорошо знаете, будущее течение событий редко может быть предсказано с точностью. Не опираетесь ли вы на эту неопределенность, чтобы избежать вовлечения в то, что определенно – а именно, в настоящее? Или, может быть, это тайное средство разочарования или наказать себя?

Здесь необходимо подчеркнуть, что наши эксперименты не имеют своей целью усилить у вас чувство вины, заставить вас сжаться еще больше, вызвать новые вытеснения. Напротив, наша цель – расширить, или, лучше сказать, увеличить сознавание того, что вы делаете и как вы это делаете. Например, в этом эксперименте на ощущение действительности: какое недовольство, или благодарность, или раскаяние, или извинение в настоящем заставляют вас думать о будущем? Наш метод состоит не в том, чтобы подавлять это недовольство или притязание, но просто в том, чтобы вы заметили, т.е. стали сознавать это: как вы сейчас структурированы и как вы себя ведете. Сознавание может изменить эту структуру вместе с изменениями в вашем функционировании, и ваши ускользания в прошлое и будущее уменьшатся. Не читайте себе мораль по поводу тенденции убегания от действительности, не ругайте себя; просто описывайте то, что происходит, как наличную действительность, – описывайте то поведение, которое имеет место.

Отношения прошлого и будущего должны постоянно рассматриваться и пересматриваться в настоящем. Полезно для начала описывать сцену или ситуацию, в которой вы находитесь. Вы можете, например, в метро вместо того, чтобы читать, посмотреть вокруг себя и начать внутренний монолог: "В данный момент я нахожусь в метро. Я еду в поезде. Сейчас вагон качается. Сейчас кто-то пробирается к выходу. Сейчас этот человек смотрит на меня. Сейчас я занят тем, какое впечатление я на него произвожу." Сознавайте две части эксперимента: (1) употребление слова "сейчас" или его эквивалентов в каждом предложении; (2) ваши сопротивления и их обнаружение: например, вам стало скучно делать это, или возникает раздражение, или вы теряете ощущение действительности ("ускользаете").

Теория этих двух частей такова: в той мере, в какой ваше ощущение действительности отделено от вашей повседневной личности, попытка ощущать действительность будет вызывать чувство тревоги, маскирующееся, возможно, под усталость, скуку, беспокойство, раздражение, – и то, что в особенности вызывает чувство тревоги, – это то самое сопротивление, посредством которого вы прерываете полноту испытываемых вами переживаний, препятствуете этой полноте. Мы будем подробнее говорить об этом позже. В этом эксперименте мы заняты лишь тем, чтобы вы обнаружили действительность такого рода сопротивлений тому, что на поверхности кажется "до глупости простой" процедурой.

По большей части вы не будете замечать перехода от контакта с окружающим к блуждающим мыслям о прошлом и будущем. Вы можете просто получить опыт обнаружения себя ускользнувшим, или пробуждающимся от "сна наяву", или опасающимся потеряться в "мыслях", чтобы не проехать свою станцию.

Побочным продуктом этого эксперимента на ощущение реальности и употребления слов "сейчас" и "здесь" будет усиление ощущения конкретности переживания и уяснение разницы между конкретным и абстрактным. Как непосредственное конкретное переживание, так и абстрагирование, обобщение, классификация и т.п. – нормальные здоровые функции личности, но это различные виды поведения. Путать их – значит рассматривать действительные вещи и действительных людей как стереотипы, как смутную и несущественную обстановку или как приведения, лишенные реального существования. Ощущение действительности рассеивает подобную смутность, к чему мы еще вернемся в следующих экспериментах. Преобладание абстрактного, отвлеченного характерно для так называемых "интеллектуалов": иногда может показаться, что то, что они говорят, возникает исключительно из других слов – книг, которые они прочли, лекции, которые они прослушали, дискуссий, в которых они участвовали, – без плоти и крови, без контакта с реальностью вне слов. Для таких людей попытка сознавать непосредственно переживаемое ими может быть трудной, требующей усилий работой. Вот цитата из отчета студента:

"Я проделывал первый эксперимент примерно около 15 минут. Возрастающее беспокойство заставило меня остановиться. Это было необычное переживание. Слово "сейчас" очень способствует вызыванию ощущения непосредственности бытия; это создало во мне чувство страха, которое я могу описать только как очень глубокое дыхание с ощущением сдавливания груди. С другой стороны, непосредственное переживание было гораздо богаче, чем когда-либо ранее; я действительно видел вещи, которые окружают меня, и на которые я раньше смотрел, не видя их. Я был в моей комнате, и когда я проделал эксперимент, у меня возникло желание привести в порядок то, что было не в порядке. Как будто я увидел вещи в комнате в первый раз, или после долгой отлучки. Вещи обладали собственным бытием, стояли вокруг меня, но никоим образом не "протекали" вместе со мной. Мной овладевала тенденция ускользнуть в отвлеченные размышления.

Когда я вернулся к эксперименту во второй раз, я отметил возвращение того же чувства страха при сознавании действительности того, что я – живой, а также стремление квалифицировать, классифицировать необходимые вещи, вместо того, чтобы сосредоточиться на самом переживании смотрения и видения, что казалось утомительным и беспокоящим.

В третий раз я попробовал экспериментировать в метро. Переживание было богатым и глубоким. Чувство страха все еще было, но в меньшей степени, может быть потому, что вокруг меня были другие люди. Моя способность видеть казалась мне стократно увеличенной, что доставляло мне огромное наслаждение. Через некоторое время я чувствовал себя играющим в прекрасную игру, но эта игра требовала большой энергии."

Восстановление полного ощущения действительности – чрезвычайно впечатляющее переживание, продвигающее к самой сути дела. В клинических ситуациях пациенты восклицали: "Я ощущаю себя парящим в воздухе!", "Я иду, действительно иду!" или "Это такое странное чувство – мир здесь, действительно здесь! И у меня есть глаза, настоящие глаза!" Но от нашего первого эксперимента до такой полноты переживания – долгий путь.

Эксперимент 2
ОЩУЩЕНИЕ ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ СИЛ

В предыдущем эксперименте мы спрашивали, с какими трудностями вы столкнулись, и назвали эти трудности "сопротивлениями". Теперь мы должны попробовать понять, кто или что сопротивляется. В качестве "ключа" подумайте, что будет происходить, если инструкции эксперимента по ощущению действительности предложить здоровому ребенку. Он не увидит в них ничего странного, искусственного или угрожающего его достоинству, и если он чувствует вас своим другом, он сразу начнет в изобилии произносить фразы, выражающие его "здесь-и-сейчас". В действительности на определенной стадии речевого развития он спонтанно произносит монологи, дающие точный и немедленный отчет о его целях и действиях. Сравнительно с нашими, его сопротивления эксперименту по ощущению действительности ничтожны.

Может показаться, что в отношении сопротивлений лучше начинать не с настоящего. Если бы мы могли понять, как мы приобрели их, это было бы каким-то указанием, как от них избавиться. Но в данном эксперименте мы лишь делаем первый шаг к тому, чтобы понять, что они – сопротивления – принадлежат нам, они наши в той же мере как и то, чему они сопротивляются. Это трудно, потому что для этого нужно заметить, что мы сами вмешиваемся в собственную деятельность; не замечая этого, мы боремся против собственных усилий, интересов, своего возбуждения.

Рассмотрим представление о равновесии. Его суть составляет уравновешенность сил. Если нам нужно отмерить пять граммов вещества, мы кладем на весы кусочек металла, который, как нам известно, весит 5 г, а на другую чашку весов сыпем нужное вещество, пока обе чашки не будут висеть в воздухе, уравновешивая друг друга, так что стрелка весов окажется точно на нуле. Тенденция одной чашки весов двигаться вниз уравновешивается равной и противоположной тенденцией другой чашки.

Кабина лифта имеет противовес, так что необходима лишь весьма незначительная сила мотора, чтобы привести его в движение. Это иллюстрация того, что если больше силы находится в равновесии, достаточно применить лишь небольшую добавочную силу, чтобы произвести значительные изменения.

Движущееся тело не останавливается, пока не встречает противоположную силу, чтобы воспрепятствовать его продвижению. Пуля, вылетевшая из ружья, не будет, конечно, лететь до бесконечности, но попав в ствол толстого дерева она остановится быстрее, чем если на ее пути окажется тюк ваты.

Перейдем от этих простых равновесий к таким, которые требуют постоянного восстановления уравновешивающей силы. Весь жизненный процесс организма требует постоянного восстановления равновесия. Рассмотрим для примера езду на велосипеде. Для начинающего это – невозможная борьба. Пошатнувшись слишком далеко в одну сторону, он не умеет адекватно компенсировать это, перенеся вес в другую сторону, или, наоборот, поворачивает в другую сторону слишком сильно, и падает либо в ту, либо в другую сторону. Если, несмотря на падения и ушибы, он продолжает попытки, он научается приспосабливаться; сначала его приспособление очень неустойчиво, со временем оно становится автоматическим. Но он не достигает статического равновесия на своем велосипеде. Напротив, он обретает опыт выправления неравновесия, прежде чем оно зайдет слишком далеко; и это не только не обременительно, а составляет значительную часть удовольствия от езды.

Чтобы обрести и поддерживать здоровое равновесие в своей деятельности, человек должен, как искусный ездок на велосипеде, оценивать и компенсировать перемены в своем положении по мере их возникновения.

Они могут быть едва заметными, или настолько поразительными, что их невозможно не заметить. Однако, чтобы вообще что-нибудь заметить, нужно выделить это из общего фона. Это должно отличаться от фона, так чтобы можно было сказать "это другое дело". Если на совершенно белую поверхность вы добавляете белое пятно, это незаметно, потому что это не создает различия. Черное же пятно создаст максимальный контраст, и черное будет выглядеть чернее, а белое – белее, чем если бы мы смотрели на них отдельно друг от друга.

Многие феномены не могли бы существовать, если бы не существовали их противоположности. Если бы день нельзя было отличить от ночи, не было бы ни дня, ни ночи, и не было бы таких слов.

Итак, в качестве первого шага в эксперименте:

Придумайте несколько пар противоположностей, в которых каждый член не может существовать без реального или подразумеваемого существования другого.

Вы можете быть разочарованы количеством таких пар, которые вам удалось придумать. Некоторые из них, как вы почувствуете, не являются реальными противоположностями, а другие оказываются противоположностями только в специфическом контексте. В других парах вы можете найти дополнительные феномены, занимающие промежуточное положение. Например, в паре "начало – конец", промежуточное положение займет "середина". "Прошлое – будущее" имеет промежуточное "настоящее". "Желание – отвращение" – "безразличие". Средний термин в таких парах особенно интересен. Он часто составляет нейтральную, нулевую, индифферентную точку в каком-то измерении или континууме. На числовой прямой числа уменьшаются, пока не достигается нулевая точка. Потом они вновь возрастают, но уже как отрицательные. На переключателях многих устройств есть крайние позиции, обозначенные "вперед" и "назад", и среднее положение, в котором, хотя мотор работает, устройство остается в покое, работает "вхолостую".

Пилот самолета, базирующегося на корабле, должен взлететь с короткого пробега. Если он в конце дорожки не достигнет скорости, достаточной, чтобы удержать его в воздухе, он просто упадет в воду. Чтобы уменьшить риск, он сначала "разогревает" машину, причем все тормоза удерживают ее на месте. Затем, когда мотор вращает пропеллер с такой скоростью, что самолет вибрирует, бьется, напрягает тормоза до предела, он внезапно отпускает их взлетает в воздух. До этого момента пилот, если бы он отождествлял себя с самолетом, мог передать ощущение противоположных сил словами: "Я испытываю огромное желание взлететь, но такую же и противоположно направленную тенденцию податься назад. Если бы это продолжалось долго, это разорвало бы меня на куски." Разумеется, весь маневр был бы совершенно бессмысленным, если бы в нем не было ясного намерения отпустить тормоза и взлететь, когда настанет нужный момент.

Заметьте разницу между "холостым ходом" в нейтральном положении, где сила не прикладывается ни в направлении вперед, ни в направлении назад, и устремление вперед с удерживанием на тормозах. Первая – ситуация "покоя", "отдыха"; вторая – предельного конфликта. В примере взлетающего с корабля самолета правильное противопоставление не "вперед-назад", а "движение-неподвижность". Механическим примером оппозиции "вперед-назад" может быть ситуация, когда паром, слишком разогнавшись перед пристанью, запускает моторы в противоположном направлении, чтобы замедлить движение по инерции. "Творческое предстояние" (precommitment) – это пребывание в нейтральной точке континуума, в равновесии, но с осознанием потенциальной ситуации и с заинтересованностью в ней, простирающейся в обоих направлениях. Это расположение к действию, без предначертанности направленности действия в ту или иную сторону.

Однако вернемся к нашей проблеме. Какое все это имеет отношение к сопротивлению? Ситуации, в которых вы встречаете препятствие в выполнении наших заданий, которые вы сами для себя приняли – это конфликтные ситуации. Более того, это конфликт между одной частью вашей личности и другой ее же частью. Одну часть, ту, которая принимает задание и стремится его выполнить, вы сознаете. Другую часть, сопротивляющуюся, вы не сознаете, не знаете, не замечаете. В той мере, в какой вы боретесь с сопротивлениями, они кажутся не вашим собственным созданием, а чем-то, навязанным вам извне.

Если бы в этих экспериментах вы выполняли что-то похожее на ваши обычные дела, это не вызвало бы в вас заметного конфликта, потому что в этих ситуациях вы хорошо знаете, как его избежать. Но предлагаемая работа специально организована так, чтобы доставить вам беспокойство, нарушить ваш покой. Она направлено на то, чтобы вы начали сознавать конфликты в своей собственной личности. Если бы дело сводилось только к этому, вы имели бы все основания обвинить нас в злобности. Но мы хотим показать вам, как можно вызвать сопротивление (re-sistance) из не-сознавания и превратить его в ценного помощника (as-sistance). Сопротивляющаяся часть вашей личности обладает жизненной энергией и силой и многими прекрасными качествами; так что хотя реинтеграция, воссоединение отторгнутой части – долгая и трудная работа, но можно ли допустить постоянную утрату каких-то частей своей личности? К счастью, уже на довольно ранних стадиях работы возникает ощущение, что вы возвращаете себе бесценный запас возможностей и энергии.

В этих теоретических замечаниях мы разделили вас, как личность, на два враждующих лагеря. Если у вас это вызывает недоверие, мы увеличим его еще более, предложив вам принять конфликт между этими частями как свой собственный.

Как обнаружить противоположные факторы в своем поведении? Вы уже догадались, двигаясь в намеченном направлении, что желания и склонности сопротивляющегося, которого вы столь мало знаете, должны быть противоположны тем, которые вы предположительно привносите в выполнение задания. Не следует ли из этого, что вы могли бы составить какое-то представление о том, как выглядит дело для сопротивляющегося, вообразив нечто прямо противоположное тому, что вы, как сознающая личность, считаете реальным? Если вам кажется, что стоит попробовать, проделайте следующее:

Рассмотрите какую-нибудь повседневную жизненную ситуацию, какие-нибудь объекты или действия, как будто они являют собой прямую противоположность тому, за что вы их обычно принимаете. Вообразите себя в ситуации, противоположной вашей собственной, в которой вы обладаете склонностями и желаниями, точно противоположными вашим обычным. Рассмотрите объекты, образы и мысли, как будто их функции или значения противоположны тому, чем вы их обычно считаете. Сталкивая их таким образом, воздерживайтесь от своих обычных оценок, что хорошо и что плохо, что желательно и что противно, что осмысленно и что глупо, что возможно и что невозможно. Стойте между противоположностями – точнее, над ними – в нулевой точке, с интересом к обеим сторонам оппозиции, но без предпочтения какой бы то ни было.

Польза, которая может быть извлечена из умения видеть вещи наоборот и быть беспристрастно заинтересованным в противоположностях, состоит в развитии способности находить собственные оценки.

Психоанализ принес много обращений. То, что привыкли считать хорошим, – например, запрещение сексуальности – теперь считается плохим. Когда пациенты приходили к Фрейду, скрывая что-то, он принуждал их открывать это. Обнаружив, что сны являются новыми синтетическими единствами, он занялся аналитическим разложением их на отдельные элементы. Если же все это надо оценивать как хорошее, каким критерием нужно пользоваться? Откуда пациент может знать, что оценка сексуального запрещения его аналитиком лучше, чем его собственная? Аналитик использует знание и авторитет, чтобы навязать свою оценку, при этом развенчивая противоположную оценку пациента как сопротивление, негативное перенесение или иррациональную совесть; при этом он может, убедив пациента, что тот не прав, навязать ему новую принудительную мораль, противоположную предыдущей!

Но если вместо этого пациент может почувствовать в собственной личности действительные столкновения противоположных оценок, не будучи ни сбиваемым с ног, ни принуждаемым, – тогда, вместо того, чтобы видеть себя, как всегда, судимым, он обнаружит (как станет яснее дальше), что на самом деле судит он сам.

Выполняйте эксперимент на обращение как игру. Не смущайтесь комическими или трагическими аспектами обращенной ситуации. Как замечал еще Сократ, комическое и трагическое близки друг другу; одно и то же событие с разных точек зрения может быть и комическим и трагическим. Неудачи ребенка или подростка комичны для взрослого ("он выглядит таким забавным, когда плачет", "он страдает от своей кукольной любви"). Беды взрослых комичны для богов. Поменяйтесь местами на минутку!

Обращайте такие детали, как "d" и "b" в написанной строчке, или переверните "d", чтобы получилось "q". Переставляйте буквы, так чтобы изменялись значения. Попробуйте читать слова наоборот. Неспособность замечать подобные обращения – важный момент в трудностях овладения чтением и зеркальном письме у некоторых детей.

Представьте себе движения вокруг вас в обращении; как в "кино наоборот", когда прыгун легко спрыгивает с трамплина в воду, а потом также грациозно выпрыгивает из воды на трамплин.

Обратите функции. При каких обстоятельствах на стуле можно есть, а на столе – сидеть? Астроном смотрит в телескоп на Луну; что если с Луны кто-то смотрит на него? Представьте себе потолок полом, переверните стены. Переверните картины вверх ногами. Представьте себе подводные лодки и рыб, летающих в воздухе. Дайте волю шизофреническим возможностям вашего воображения; большинство из них не более странны, чем общепринятое предположение, что люди и общество в целом всегда ведут себя разумно.

Фрейд сделал важное наблюдение, сказав, что если мы видим людей, стоящих на головах, мы должны перевернуть их и поставить на ноги. Возьмите, например, чрезвычайно распространенное обращение, когда "желание быть любимым" принимается за "любовь". Невротик утверждает, что он полон любви и доброты, но выясняется, что все, что он делает для любимого, истекает из страха быть отвергнутым. Точно так же мы часто испытываем к "близким друзьям" чувства неприязни и враждебности. Может быть, вы замечали (в других), что все сверхкомпенсации являются обращением первоначальной тенденции? Компульсивная умеренность скрывает жадность, за развязанностью прячется смущение.

Представьте себе, что было бы, если бы вы не встали с постели сегодня утром. Что случилось вы в определенной ситуации, если бы однажды вы сказали "нет" вместо "да"? Что если бы вы были на 10 см выше? Или весили на 20 фунтов меньше? Если бы вы были женщиной, а не мужчиной, или наоборот? Каждый кредит – одновременно дебет, передача откуда-то. Природа хорошо ведет свои бухгалтерские книги. Любое прибавление – вычитание откуда-то. Пища, которую мы извлекаем из почвы, истощает почву; не замечая этого очевидного обращения, человек породил пустыни. Итак, вспомните что-нибудь, что вы получили, и подумайте, откуда оно было взято. Что, если бы вы этого не получили? А что, если бы вы получили что-то, чего вам не досталось?

Реакции на этот эксперимент распадаются, грубо говоря, на два класса. Для большинства это – освобождение от "смирительной рубашки" первого эксперимента и возможность "применить воображение". Для других это – глупое "перемалывание того, о чем вы все время знаете, что это не так", или угроза испытанной политике "не трогать лежащую собаку".

Вот один отчет:

"...я в течение многих лет не умел сформировать собственное мнение и чувствовал себя совершенно потерянным. Набравшись опыта, я научился иметь точку зрения и наконец-то начал ощущать какое-то направление. Можно сказать, что я стал "ограниченным", "с узким кругозором". Пусть так!. Это лучше, чем чувствовать себя амебой. Важнее чувствовать, что твои решения правильны, чем находиться в состоянии постоянного анализа. Что правильно и верно? Очевидно, то, что принимается за вполне разумное обществом, общим мнением. Обладает ли общество монополией на правду? Может быть и нет, но вы не можете публично слишком радикально отойти от общепринятого. Иначе, в конце концов, несмотря на переполненность больниц и нехватку фондов, вы можете оказаться в лечебнице."

Можно попытаться найти предпосылки, лежащие за такого рода утверждениями. В конце концов, имеется в виду, что лучше старательно придерживаться принятого поведения, чем быть упрятанным в больницу. Разумеется, эксцентричное поведение может привести за решетку, и мысль есть форма поведения. Но можно ли считать, что предложенный эксперимент приводит вас на опасную грань? Не приходится ли предположить, что мы видим человека, которому нужно мобилизовать страшных полицейских, чтобы вести себя в пределах дозволенного?

Некоторые участники эксперимента сами создали себе трудности, требуя от себя нахождения буквальных и детальных противоположностей чему-либо. Например:

"Я печатаю на машинке. Что противоположно этому? Я затрудняюсь ответить. Что противоположно печатанью на машинке? Непечатанье? Но это всего лишь отрицание. Я пытаюсь противопоставить печатанью на машинке различные ситуации, но все это не подходит. Разве гребля на байдарке противоположна печатанью? Или дирижирование оркестром? Это, конечно, не печатанье, но ведь и не противоположность."

Вряд ли для каждой высокоорганизованной деятельности или структуры можно найти, оглядываясь вокруг себя, другую деятельность или структуру, в точности противоположную. Но если вернуться к печатанью на машинке, то посмотрим, что вы делаете? Вы помещаете слова на бумагу. Что противоположно этому? Вы "забираете" их, то есть, стираете. Или, посмотрим, что именно вы печатаете. Допустим, вы печатаете письмо, в котором соглашаетесь выполнить какую-то работу. Что противоположно этому? – Письмо с отказом. Или – сдвигая контекст еще раз – противоположным печатанью было бы найти кого-то, кто сделает это за вас. Мы скоро вернемся к тому, что значимость оппозиции зависит от соответствующего контекста.

Некоторым кажется верхом абсурда, что перевертывание букв или перемена их мест может представлять собой проблему для кого-нибудь, но вот отчет:

"Начав переворачивать буквы, я нашел, что это вызывает во мне беспокойство. Подобная реакция возникает у меня, когда я вижу человека, открывающего повернутую вверх ногами канистру или пачку сигарет. Для меня вещи должны быть точно такими, какими они должны быть, – то есть, правильными. Я не могу заснуть, если мне кажется, что в кабинете открыт ящик стола, или что не заперта дверь туалета. Это значит, что что-то не в порядке, этого не должно быть."

Другой студент столкнулся с еще большим беспокойством при игре с буквами:

"Когда я начал переворачивать буквы, это заставило меня нервничать. Сердце начало биться сильнее, а глаза начали увлажняться. Поскольку я смотрел на слова, как они будут выглядеть при подменах, я подумал, что я просто перенапрягаю глаза. Я попробовал писать слова наоборот и смотреть на них. Но при этом мои глаза стали настолько слезиться, что я не смог смотреть на эти слова! Это сумасшествие! Что вы делаете с нами этими экспериментами?!"

"Творческое предстояние" не следует путать с хронической нерешительностью; эта фаза ориентирования в различных возможностях и действительностях, или даже, после опробования определенного плана действий, который оказался неудачным, возвращение в нулевую точку, чтобы вновь сориентироваться в других возможностях. Один студент отметил: "Стремление видеть обе стороны в конце концов приводит к отчуждению от реальности." Может быть он имеет в виду ситуацию, когда один аргумент противопоставляется другому как оправдание бездействия; если так, мы согласимся, что это ведет к "отчуждению от реальности". Но мы сказали бы, что здесь потребность быть отчужденным вызывает и поддерживает такую стратегию, а не наоборот.

Один студент рассказывает о попытке обращать важную для него жизненную ситуацию:

"Реальная ситуация такова. Моя возлюбленная скоро возвращается домой после девятимесячного путешествия по Европе; когда она вернется, мы должны пожениться. Я жду этого, сгорая от нетерпения. Теперь, если я представлю себе противоположные "желания и наклонности", я могу прийти к чему-нибудь вроде такого: я не хочу, чтобы она возвращалась; я не люблю ее; я с большим удовольствием крутился бы с новыми девочками еще несколько лет. Когда я написал это, я замечаю, что в последнем есть доля правды. Это заставляет меня критически отнестись к тому, что вы говорили о числах, алгебраически сходящихся к нуля, или начинающих увеличиваться от нуля в негативном направлении. Это весьма сложный способ сказать нечто малосущественное. Более того, это неверно, потому что правда относительно ситуации распределяется по всему континууму. Ни одна сторона не является полностью позитивной или полностью негативной, поэтому то, что вы говорите, ведет не туда... Может быть, это относится только ко мне."

Этот отрывок иллюстрирует несколько моментов. Сначала утверждается официальная позиция молодого человека относительно приближающейся свадьбы; он совершенно убежден в своем желании этого. Далее, в процессе печатания утверждений, выражающих противоположную ситуацию, он обнаруживает, что у него есть и противоречащие этому чувства, которых он раньше в себе не подозревал, нетрудно догадаться, что он начинает сердиться на нас за то, что мы привели его к этому непрошенному видению, – и он сразу же начинает нападать на одно из наших утверждений. Наконец, выразив свою агрессию соответствующим образом – то есть высказав ее прямо тем, кто вызвал ее в нем – он чувствует, что ситуация разрядилась, и может в конце концов признать, что его возражения имеют в высшей степени личный характер.

Другой человек, готовящийся стать отцом, обнаружил в экспериментальном обращении, что маленький "кредит", которого он ждет, принесет и некоторые "дебеты":

"Мы с женой создаем семью, и я с большой радостью ожидаю появления ребенка. Чтобы вообразить ситуацию, в которой меня не радовала бы такая перспектива, я стал размышлять – и удивился, как быстро это стало приходить мне в голову! – о потере свободы, беспокойстве по ночам, медицинских расходах, и других возможных неудобствах. Я действительно понял правдивость выражения "нет кредита без дебета".

Некоторые обращения похожи на кошмары. Студент биологического факультета рассказывает: "Не я препарирую зародыш свиньи; теперь он препарирует меня!" Если вы рассмотрите свои сны, вы обнаружите, что многое приобретает смысл, будучи обращенным, как будто сон – это спонтанный "эксперимент". Во сне сопротивление имеет возможность выразить себя более открыто, но оно пользуется языком, который вы, проснувшись, в значительной степени не понимаете.

Сны наяву – тоже спонтанные "эксперименты" обращения, и их значение обычно более понятно. То, о чем мы фантазируем, обычно является обращением фрустрации в настоящем. Потеряв деньги, мы представляем себе выигрыш на скачках. Если нас обманули, мы купаемся в мечтах о мести. Если мы чувствуем себя ничтожествами, наши фантазии бросают мир к нашим ногам. В грезах нет ничего вредного, если они не заменяют усилий "реальной жизни". Из грез вы можете узнать, в каких областях вы чувствуете себя фрустрированными, то есть лучше понять направление ваших потребностей.

Если, например, вы грезите о романе-с кинозвездой, это может указывать не на то, что вам нужна кинозвезда, но на то, что, может быть, стоит расширить и углубить знакомство с девушкой из соседнего подъезда. Если вы грезите, что стали знаменитым писателем, – возможно, что вы обладаете скрытым талантом в этом направлении, который можно попробовать развивать. Если вы будете практически следовать указаниям ваших фантазий, то результат, хотя и не столь грандиозный, как сама фантазия, может быть, гораздо более адекватным относительно ваших подлинных потребностей.

Студентка сообщает об обращении ситуаций; в которых она сердилась на людей: "Некоторые из них заставили меня громко рассмеяться. Это было облегчением, как будто теперь у меня с ними теперь было все в порядке."

Некоторые сообщают о возникающем беспокойстве при попытке вообразить ненависть к тем, кого они любят. Другие не могут представить себе такой возможности. Один молодой человек, попытавшийся представить себе, что он ненавидит свою жену, заметил: "Возможно, это форма "ускользания от эксперимента" – но, в конце концов, мы женаты меньше года!"

Есть обращения, которые особенно часто вызывают блокирование и "пробелы". Одни из них – попытка представить себя человеком другого пола. Другое, которое стоит попробовать – попытка поменяться ролями со своими родителями. Студентка, которая пыталась сделать это вместе со своей матерью, рассказывается, что эксперимент на обращение шел гладко, каждая из них предлагала различные ситуации для обращения, пока мать не предложила обращения отношения мать-дочь. "В этот момент, – рассказывает студентка, – мое воображение совершенно иссякло."

Некоторые участники эксперимента воображают ситуации столь живо, что ощущают готовность к соответствующему внешнему поведению:

"Я работала официанткой прошлым летом. В эксперименте я представила себя официанткой, севшей за стол, в то время как посетителю следовало обслуживать меня. Хотя я отдавала себе отчет в том, что это воображаемая ситуация, я ощутила, что мышцы моих ног напряглись в противодействии импульсу вскочить и исправить ситуацию."

Рассмотрим теперь более внимательно, что вы делаете, когда трактуете ситуации как противоположные. Сознавая это или нет, вы помещаете их в некоторый контекст, который включает обе ситуации. Приобретя некоторый опыт таких обращений, постарайтесь делать противопоставления более точными, продумывая точный контекст. Например, "свежий" противопоставлен "тухлому" в контексте яиц, но в контексте ветра "свежий" противопоставлен "умеренному". Создание точного контекста улучшит вашу ориентацию. Вы начнете без специального усилия замечать связи, которые раньше приходилось искать. Что еще более важно, сами контрасты начнут выявляться как функциональные отношения между противоположностями, то есть начнут как бы порождать собственное объяснение. Например, зеркальные образы могут быть поняты в своей подмене правого левым, в связи с природой отражения, в то время как обращение в фотокамере меняет правое с левым и верх с низом в связи с механизмом действия линзы.

Обратите внимание, как качество ситуации – отталкивающей или привлекательной, счастливой или трагической – зависит от контекста. Если мысль о потере чего-то, что вам принадлежало, вызывает огорчение, попробуйте придумать кого-нибудь, скажем, вашего врага, кто радуется этой вашей потере.

Еще раз обращаем ваше внимание на одну из целей эксперимента: обнаружить обстоятельства, или людей, или что-то еще, что делает для вас трудным даже в фантазии совершать обращения. Где вы обнаруживаете введение в действие сопротивлений вашей собственной свободной деятельности? Вы любите ваших родителей? Вообразите, в каких обстоятельствах вы их ненавидели бы. Ваш приятель задирает вас? Вообразите, что вы задираете его. Можете ли вы сделать это? Заметьте момент, когда тревожность, страх или отвращение выходят на передний план и заставляют вас уклониться от продолжения эксперимента.

По большей части наши "очевидные" предпочтения и "естественный" взгляд на вещи просто унаследованы. Они становятся рутинно "правильными", потому что мы удерживается от того, чтобы даже представить себе противоположное. Когда людям не хватает воображения, это всегда объясняется тем, что они боятся даже поиграть в возможность чего-то иного, нежели "факты", за которые они так отчаянно цепляются. Способность обретать и поддерживать непредвзятый интерес к воображаемым противоположностям, сколь бы абсурдной ни казалась одна из сторон, существенна для всякого творческого решения проблем.

Эксперимент 3
ВНИМАНИЕ И СОСРЕДОТОЧЕНИЕ

Два предыдущих эксперимента были противоположными. Стараясь усилить ощущение действительности, мы сужали поле интереса до "здесь-и-сейчас"; чтобы почувствовать в себе противоположные силы, нужно было, наоборот, выйти за пределы привычных истолкований и оценок. Но оба эксперимента преследовали одну и ту же цель: помочь вам сознавать сопротивления (пробелы, противоположно направленные эмоции и другие трудности поведения), с которыми вы сталкивались при серьезной попытке их выполнить. Нет нужды расстраиваться, если эти сопротивления были настолько сильными, что делали вас беспомощными и неадекватными по отношению к заданиям. Когда вы сталкивались с затруднениями или пустотой, вы, может быть, говорили: "Это потому, что я не могу сосредоточиться." Мы согласимся с этим, но не в обычном смысле. Неспособность сосредоточиться происходит из того, что вы годами учились загонять части вашей личности в угол, как если бы иначе они набросились на вас и сожрали. Теперь, когда эти части нужны для чего-то, что вы пытаетесь сделать, вы не можете подозвать их движением пальца. Советы "собраться" не помогают. Так же невозможно выполнить совет психоаналитика: "Расслабьтесь, не подвергайте себя цензуре, вспомните детали вашего детства."

Такие вещи не могут быть сделаны по произвольному решению, разве что весьма поверхностно! Но можно сделать то, что вы уже начали делать в этих экспериментах: обрести сознавание своих усилий, реакций и "творческого предстояния" по отношению к ним.

Прежде всего, давайте различим подлинно здоровое, органическое сосредоточение и то, что обычно принято называть этим словом. В нашем обществе сосредоточение рассматривается как произвольное, требующее энергии, принудительное усилие – что-то, что вы заставляете себя сделать. Этого и следует ожидать, когда люди невротически приказывают себе, принуждая себя, овладевают собой, побеждают себя. В то же время здоровому, органическому сосредоточению обычно вообще отказывают в этом имени; в тех редких случаях, когда оно возникает, его называют вовлеченностью, интересом, очарованием, увлечением и т.п.

Понаблюдайте игры детей. Вы увидите, что они до такой степени сосредоточены на том, что они делают, что их внимание очень трудно оторвать. Вы увидите также, что они возбуждены (excited) тем, что они делают. Эти два фактора – внимание к объекту или деятельности и возбуждение по поводу удовлетворения потребности, интереса или желания посредством объекта внимания – являются субстанцией здорового сосредоточения.

В произвольном сосредоточении мы "уделяем внимание" (букв. "платим" – pay), если чувствуем, что "должны" это делать, тем самым отрывая внимание от наших нужд или интересов. В спонтанном сосредоточении то, к чему мы внимательны, само привлекает к себе и вовлекает весь объем нашего интереса в данный момент. Если мы "должны" выполнять определенное здание, то будет большой удачей, если произвольное сосредоточение может превратиться в спонтанное и свободно привлечь все большее и большее количество наших сил, пока задание не будет выполнено.

Так, где личность разделена в отношении к данной ситуации, так что часть ее, предпринимающая попытку выполнить задание, противостоит саботирующей и сопротивляющейся части, силы не могут свободно направиться на объект внимания, потому что часть их реально фиксирована на чем-то еще – возможно, именно на том, чтобы вмешиваться и не допустить выполнения "выбранного" задания. Такое вмешательство произвольно сосредотачивающийся человек переживает как "отвлечение". При этом он вынужден использовать часть имеющейся в его произвольном распоряжении энергии, чтобы свести к минимуму разрушительное влияние отвлечения. Посмотрите внимательно, что происходит при этом с общим количеством энергии организма. Она теперь разделилась уже на три части: часть занимается заданием, другая вовлечена в сопротивление, и часть борется с сопротивлением. Посмотрите также, что для произвольно сосредотачивающегося человека составляет "отвлечение". Для сопротивляющейся части это "привлечение" к чему-то иному, нежели задание, или к борьбе, а не выполнению задания. Чем больше общей энергии вовлекается в борьбу против "привлекающего отвлечения", тем меньше ее остается для продолжения произвольно взятой работы, и тем больше возрастает раздражение, пока человек либо не бросает задание, либо не "взрывается".

Иными словами, когда человек принуждает себя относиться с вниманием к тому, что само по себе не привлекает интереса, возрастающее возбуждение направляется не на "выбранный" объект внимания, а на борьбу с "отвлечением", которое реально разжигает интерес. (Когда это возрастающее возбуждение наконец взрывается как гнев, он часто направляется на кого-то, кто подвернется под руку, как будто он отвлекает.) Между тем, по мере того, как все больше возбуждения и внимания занято подавлением помехи, объект произвольного сосредоточения все больше лишается интереса. В конце концов, он становится скучным. Таким образом, скука возникает тогда, когда внимание произвольно уделяется чему-то, что лишено интереса. При этом то, что могло бы быть интересным, эффективно блокируется. В результате появляется утомление и, может быть, транс. Внимание ускользает от скучной ситуации в грезы. Признаком спонтанного внимания и сосредоточения является развивающееся формирование фигуры/фона, будь то в ситуации восприятия, воображения, воспоминания или практической деятельности. Если внимание и возбуждение работают вместе, объект внимания становится все более и более целостной, яркой и определенной фигурой на все более и более пустом, не замечаемом, неинтересном фоне. Такое формирование целостной фигуры на пустом фоне называется "хорошим гештальтом".

Но гештальтпсихологи в целом недостаточно занимались значением фона. Фон – это все, что постепенно исчезает из внимания в переживаемой ситуации. Содержание фигуры и фона не статично, оно меняется в динамическом процессе развития.

Рассмотрим простое восприятие визуальной формы, например, квадрата, нарисованного на доске. Когда квадрат становится определенным и ярким, "исключенными" оказываются доска, комната, собственное тело воспринимающего, все ощущения кроме данного видения, и всякий интерес, кроме этого сиюминутного интереса к квадрату. Для того, чтобы гештальт был целостным и ярким, "хорошим" гештальтом, весь этот разнообразный фон должен постепенно становиться пустым и непривлекательным. Яркость и ясность фигуры – это энергия "возбуждения-при-видении-квадрата", свободно отвлекающаяся от пустеющего фона.

Рассеянное внимание в начале процесса образования фигуры и фона можно уподобить свету, который через стекло равномерно освещает сравнительно большую площадь. Представим себе теперь, что это стекло постепенно превращается в линзу; пятно, на котором линза фокусирует свет, становится ярче, остальная часть позади – темнее. Не требуется большого количества энергии, но лучи постепенно собираются от периферии к яркому пятну и интенсифицируют его освещенность. В этой аналогии не видно, что дает линзе основание выбрать определенное место для фокусирования лучей. В ситуации организм/среда таким основанием является значимость объектов среды для потребностей организма, что и определяет процесс образования фигуры/фона. В этом отношении наш пример квадрата на доске тривиален, если только не придумать особых обстоятельств. Мы привели этот пример лишь для того, чтобы показать, что процесс образования фигуры/фона не должен обязательно быть связан с чем-то необычным или драматическим.

Все сказанное о формировании гештальта мы предлагаем вам проверить на практике следующим образом:

Дата добавления: 2014-12-12 | Просмотры: 1298 | Нарушение авторских прав