АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Практикум по ГЕШТАЛЬТТЕРАПИИ

ВАЛЕОЛОГИЯ

Педагогическое общество России

Лицензия ЛР № 030890 от 22.07.98

Ответственный за выпуск Кисарова Т. С.

Корректор Денисьева Т. И.

Подписано в печать 26.04.99 г. Формат 84х108 1/32.

Бумага офсетная. Печать офсетная. Объем усл. п. лист. -12,75.

______ Тир. 10000 экз. Заказ № 458. Цена договорная. _______

Текст отпечатан с готовых диапозитивов во Владимирской книжной типографии Госкомпечати России

600000, г. Владимир, Октябрьский проспект, д. 7

Качество печати соответствует качеству представленных диапозитивов

Фредерик С. ПЕРЛЗ

ВНУТРИ И ВНЕ ПОМОЙНОГО ВЕДРА

Фредерик С. ПЕРЛЗ

Пауль ГУДМЕН, Ральф ХЕФФЕРЛИН

Практикум по ГЕШТАЛЬТТЕРАПИИ

ПЕТЕРБУРГ

XXI ВЕК

ИЗДАТЕЛЬСТВО

84.7 П26

Фредерик С. Перлз П26 ВНУТРИ И ВНЕ ПОМОЙНОГО ВЕДРА: пер. с англ.

Фредерик С. Перлз, Пауль Гудмен, Ральф Хефферлин ПРАКТИКУМ ПО ГЕШТАЛЬТТЕРАПИИ: пер. с англ.

СПб., издательство "Петербург-XXI век", 1995.-448 с. ISBN 5-88485-006-9

Все права защищены законодательством. Никакая часть этой книги не может быть издана на русском языке без письменного разрешения издателя.

© "Петербург-ХХГ век", перевод, составление, ISBN 5-88485-006-9 оригинал-макет, 1995

Ф. ПЕРЛЗ И ЕГО "ПОМОЙНОЕ ВЕДРО"

Предлагаемая вашему вниманию книга безусловно выделяется из огромного количества произведений, в том числе, автобиографических, написанных выдающимися личностями нашего времени. Ее автор - основатель одного из самых популярных и эффективных методов психотерапии - гештальттерапии. Благодаря этому методу сотни тысяч людей во всем мире обрели уверенность в своих силах и возможностях, стали подлинными хозяевами своей жизни. Со страниц этой необычной книги перед читателем предстает образ автора, история его исканий, духовного роста, философских размышлений. Здесь же содержатся интересные научные наблюдения и выводы, представляющие большой интерес для всех, кто интересуется современной психологией.

Фритц (Фредерик Соломон) Перлз родился в 1893 году в Германии в еврейской семье среднего достатка. С раннего детства он был тем, кого англичане образно называют enfant terrible (ужасный ребенок). Фритц был "паршивой овцой", находился в постоянной войне с родителями, не признавал авторитетов. Его исключили из школы после того, как он дважды оставался на второй год в седьмом классе. Но под этой маской скрывалась натура, ищущая свой путь в жизни, темпераментная и легко ранимая.

В конце концов Перлз все же закончил школу, а позже и университет и даже получил докторскую степень, специализировавшись по психиатрии. Во время Первой мировой войны он находился в армии в должности врача. В 1918 году Перлз вернулся в Берлин, вступил в Берлинское Богемское общество и начал формулировать философские идеи, позже развившиеся в основы гештальттерапии. В 1926 году он работал в Институте военных мозговых травм вместе с Куртом Гольдштейном. Благодаря этому сотрудничеству Перлз

пришел к выводу, что человеческий организм нужно рассматривать как целое, а не как механическое сочетание отдельно функционирующих органов.

В 1927 году он переехал в Вену и серьезно увлекся психоанализом. Перлза анализировал Вильгельм Райх, с ним работали выдающиеся представители раннего психоаналитического движения - Карен Хорни, Отто Фенихель, Хелен Дейч и другие.

В 1933 году, после прихода Гитлера к власти, Перлз бежал в Голландию, затем в Южную Африку, где в Претории основал Южно-Африканский институт психоанализа. В 1936 году он приезжал в Германию, где выступил с докладом на психоаналитическом конгрессе. Там он встретился с Зигмундом Фрейдом. Эта встреча принесла Перлзу огромное разочарование. Она длилась около четырех минут и не дала никакой возможности поговорить об идеях Фрейда, о чем Фритц мечтал годами.

Позднее Перлз открыто порвал с психоаналитическим движением, а в 1946 году уехал в США. Здесь он продолжал развивать идеи гешталытерапии и в 1952 году основал в Нью-Йорке Институт гешталытерапии. Позже он переехал в Лос-Анжелес, затем, в начале 60-х, в Исаленский институт, Биг Сур, Калифорния, где вел группы и семинары, преподавал. Его новая философия и метод психотерапии начали завоевывать широкую популярность.

Незадолго до смерти он основал гештальттерапевтиче-ский киббуц. Умер Перлз в 1970 году на Ванкувер-Айленд, в резиденции первого гешталытерапевтического общества.

Исключительно работоспособный, широко образованный, Перлз занимался такими различными вопросами, как теория поля Курта Левина, театр психодрамы, биоэнергетика, метод Александера, дзен-буддизм. Из каждой области он извлекал то, что могло оказаться значимым для его собственной терапевтической модели. Он был великим терапевтом с уникальной интуицией и чувствительностью, со своим неповторимым стилем работы с пациентами. Его яркая, незаурядная личность, а также вызывающее поведение в глазах многих людей носили отпечаток большой самонадеянности. Насколько оправдана такая характеристика, вы можете судить сами, прочтя эту книгу.

Я. В. НИКИФОРОВА,

психолог-гешталыптерапевт

Фредерик С. ПЕРЛЗ

ВНУТРИ И ВНЕ ПОМОЙНОГО ВЕДРА

РАДОСТЬ. ПЕЧАЛЬ. ХАОС. МУДРОСТЬ.

Свободно плавающая автобиография человека, который развивал гештальттерапию

^Дорогой Фритц, ты пришел и сделал то, что хотел, и многие из нас полюбили тебя и путь, по которому ты идешь. Ты был там, о чем ты говорил, а это редко встречается среди людей. Твои слова было легко слушать, твой голос пробуждал мою спящую надежду, и сейчас я вспоминаю слезы, которые часто подступали к твоим глазам, когда вокруг было много любви. Иногда я видел тебя утомленным - было так немного тех, которые изнуряли тебя неловкими попытками прийти в себя.

Но все это в прошлом, и сейчас ты прожил годы. Теперь есть мы - целый ряд учеников твоей школы жизни, которые еще учатся у тебя. Так много раз я внезапно понимал вновь, что ты имел в виду, но будучи щепетильным, я не верил тебе, когда ты говорил, что не нуждаешься в ком-либо, но сейчас я вижу, что живущий в этом мире без желания чего-то всегда является правдивым учителем, и что желание Бога не является истинным путем. Я слышу, как ты фыркаешь над последней строкой. Ты учишь осознаванию ради осознава-ния. Некоторые из нас обращают много внимания на себя. Мы разбужены в чужом мире, чтобы увидеть себя отличными от остальных, дремлющих, которых не касается возбуждение этого преходящего зрелища. Часто в дни, похожие на сновидения, и отдельные ночи, я открываю знаки, что ты уже проходил здесь до меня. Узнавание твоих изумительно точных наставлений, данных иногда в прошлом Биг Сура, но присутствующих и сейчас здесь на палубе, где ты писал части "Помойного ведра", узнавание твоего руководства наполняет мое сердце признательностью за то, что однажды ты уже прикоснулся к моей жизни и научил меня тому, что я существую здесь и сейчас, с пером в руке посылаю любовную энер-

гию моего мозга тебе, моему старому учителю, где бы ты ни был сейчас.

Всегда твой, Боб Холл.

Внутри и вне помойного ведра

Поместил я свое творение.

Быть ему свежим, быть ему избитым,

Унылым или восторженным.

Радость и печаль, которые я пережил,

Будут вновь пересмотрены;

Ощущающий здоровье и будучи сумасшедшим,

Принятым или отвергнутым.

Хлам и хаос, остановитесь!

Вместо дикого смятения

Создайте значимый Гештальт

На основе моей жизни.

Фредерик Перлз

Сейчас я собираюсь написать о себе. Точнее, если кто-нибудь когда-нибудь пишет, он пишет о себе - более или менее. Конечно, можно писать о так называемых объективных наблюдениях или о концепциях и теориях, но наблюдатель так или иначе является частью этих наблюдений. Или он отбирает то, что он наблюдает, или он следует требованию учителя. В каждом случае его участие должно быть сильно ограничено, но так или иначе еще оставаться.

Итак, я делаю это снова. Вещаю, никогда не говоря: "По-моему...".

Мое имя - Фредерик Соломон Перлз, в Америке - Фредерик С. Перлз, обычно называемый Фритц или Фритц Перлз, иногда доктор Фритц. Записывая это, я чувствую нечто легкое и неофициальное. Еще удивляюсь, кому я пишу это и, прежде всего, насколько честным буду я? О, я знаю, я не вынужден писать истинное признание, но мне хотелось бы быть честным ради себя. Чем я рискую?

Я становлюсь известной фигурой. От безвестного мальчика из еврейской семьи среднего класса к посредственному психоаналитику и далее - к сносному "творцу"

нового метода лечения и выразителю жизненной философии, которая могла бы сделать кое-что для человечества.

Означает ли это, что я - альтруист или что я хочу служить человечеству? Тот факт, что я ставлю этот вопрос, показывает мои сомнения. Я верю, что то, что я делаю, я делаю для себя, моей заинтересованности в решении трудных задач и в еще большей степени для собственного тщеславия.

Я чувствую себя лучше всего, когда я могу быть "примадонной" и могу пускать пыль в глаза моим умением быстрого достижения контакта с сутью личности и ее бедами.

Однако для меня должна существовать и другая сторона. Всякий раз, когда что-нибудь действительно происходит, я бываю глубоко тронут, и всякий раз, когда я глубоко поглощен общением с больным, я полностью забываю о зрителях и их возможном удивлении, и тогда я весь там.

Я могу делать это. Я могу забывать себя полностью. В 1917 году например, мы лежали в казармах близ железнодорожной станции. Когда эту станцию бомбили и два поезда со снарядами пострадали, я вышел без страха или мысли о собственной шкуре и среди разрывающихся снарядов помогал раненым.

Но вот я делаю это вновь. Хвастаюсь. Пускаю пыль в глаза. Может быть, я преувеличиваю или придумываю это? Где границы жизни, фантазии? Ницше обозначал это так: "Память и' Гордость боролись. Память сказала: "Это было подобно тому". - Гордость сказала: "Этого не могло быть". - И Память уступила".

Я "прощупываю" оборону. Капитан моего батальона был антисемитом. Ранее он отказывал мне в железном кресте, но на этот раз он вынужден был представить рекомендацию, и я получил мой крест.

Что я делаю? Начинаю игру в самоистязание? Опять пускаю пыль в глаза. Посмотрите, каким скрупулезно честным я пытаюсь быть!

Эрнст Джонс однажды назвал меня эксгибиционистом. Незлобно. Он был добрым и любил меня.

Правда, у меня были некоторые эксгибиционистские наклонности (и даже сексуальные), но проявляющиеся интересы всегда были более значительными. Более того, я не верю, что мою потребность пускать пыль в глаза можно просто объяснить сексуальным извращением.

Я уверен, что, несмотря на все мое хвастовство, я не думаю о себе много.

Мое среднее имя Соломон. Мудрый царь Соломон провозгласил: "Все суета сует".

Я даже не могу похвастать, что я слишком суетен. Однако я уверен, что желание пускать пыль в глаза, в основном, есть сверхкомпенсация. Не только компенсировать мою неуверенность, но сверхкомпенсировать, загипнотизировать вас в вере, что я есть нечто, действительно, исключительное. И не сомневайтесь в этом!

Долгие годы мы с женой играли в такие игры: "Неправда ли, ты поражен мною?", "Можешь ли ты сделать лучше?", пока я не понял, что я всегда оказываюсь побежденным и что, по-видимому, не смогу победить. В то время я все еще был предубежден в широко распространенной человеческой глупости, что это важно и даже необходимо - победить.

Все это в итоге свелось к феномену самоуважения и самоотражения. Как и каждый психологический феномен, самоуважение познается через противоположность. Высокие чувства самоуважения, гордость, слава, ощущение себя на десять футов выше противостоят низким: ощущению себя одиноким, никчемным, жалким, маленьким. Герой противостоит ничтожеству.

Я еще должен прочесть большую часть работ Фрейда. Меня удивляет факт, что при всей своей увлеченности сексом он не увидел взаимосвязи самоуважения с теорией либидо. Аналогичным образом Салливан, который специализировался на системе самоуважения, очевидно, упустил эту связь.

Сходство функционирования этой системы с эрекцией и спадом напряжения гениталий кажется мне очевидным. Эрекция всей личности, охваченной гордостью, контрастирует с жалким положением того, кто чувствует себя слабее. Прикосновение старой девы вошло в поговорку.

Стыд заливает краской лицо и обескровливает гениталии. По-немецки гениталии называются "части стыда".

Исходя из терминологии Фрейда, мы могли бы назвать либидинозное поведение системы самоуважения вытеснением. В то же время мы можем получить первое, несколько скудное понимание психологических взаимоотношений.

Очевидно, эрекция является, прежде всего, физиологической функцией, в то время как самоуважение - предмет "разума": эта функция (ошибочно выступающая как область случайного), которую я называю фантазией или воображением, создает образы.

Это ведет нас прямо в царство экзистенциальной философии. Я полагаю, уяснение экзистенциального вопроса в значительной мере прольет свет на предмет суетности, противостоящей аутентичному (подлинному) существованию, возможно, даже покажет путь преодоления раскола между нашей социальной и биологической сущностью.

Как биологические индивидумы, мы являемся животными, как социальные существа - мы играем роли и игры. Как животные, мы убиваем, чтобы выжить, как социальные существа, мы убиваем ради славы, алчности, мщения. Как биологические существа, мы ведем жизнь, связанную с природой и погруженную в нее, как социальные существа, мы проводим жизнь "как если бы" (Вайхингер "Философия "как если бы""), в которой присутствует изрядная путаница реальности, фантазии и притворства.

Для современного человека эта проблема выливается в различие и часто - в несовместимость между самоактуализацией и актуализацией образа себя.

В 1926 году я был ассистентом профессора Курта Гольдштейна в институте для солдат с мозговыми травмами. Со временем я расскажу больше о нем. По этому пункту я только хочу упомянуть, что он использовал термин самоактуализация, который я не понимал. Когда я услышал то же выражение 25 лет спустя от Маслоу, я все еще недостаточно понимал его, разве что выражая себя искренне, некто в то же самое время мог бы делать что-то намеренно. И это было бы равносильно программе, концепции.

Потребовалось еще больше лет, чтобы понять природу самоактуализации в понимании Гертруды Стайн, исходя из ее работы "Роза есть роза".

Актуализация самопредставления была, например, у Фрейда под названием Идеального Эго. Однако Фрейд, как жонглер, взаимозамёнял термины Супер-Эго и Идеальное Эго. Это абсолютно различные явления. Супер-Эго является морализующей, контролирующей функцией, которую можно назвать идеальной только при наличии Эго, на 100% подчиненного желаемому. Фрейд не уяснил это даже для себя. Он оказался в тупике. Люди, говорящие на английском языке, встретятся с другой трудностью, следуя за аргументацией Фрейда. По-немецки Эго идентично с "Я". В английском языке Эго приближается по значению к системе самоуважения. Мы можем перевести "Я хочу признания" как "Мое Эго нуждается в признании", но не "Я хочу хлеба" как "Мое Эго хочет хлеба". Для наших ушей это звучит абсурдно.

Самоактуализация - это современный термин. Он был прославлен и искажен хиппи, актерами и, к сожалению, многими гуманистическими психологами. Он был выдвинут и как программа, и как достижение. Это результат материализации, потребность создавать вещь вне процесса. В таком случае термин означает обожествление и прославление места, ибо "сам" выявляет только "где" происходит, тогда как "с а м" противопоставляет себя другому и приобретает смысл только через это противопоставление.

Сам, как индикатор, "Я делаю сам" - только показывает, что никто другой не делает это, и должно писаться с маленькой "с". Как только оно обожествляется до Сам с большой "С", оно воспринимается как место части, крайне специфической части, целого организма. Некоторое приближение к старомодной душе или философской сущности, как "причине" этого организма.

Противоположности являются возможностью и актуализацией. Зерно пшеницы имеет возможность стать растением пшеницы, и пшеница - растение есть его актуализация.

Итак, самоактуализация означает, что пшеничное зерно актуализирует себя как пшеница - растение и никогда - как рожь.

Я должен прерваться здесь. Если эта писанина когда-нибудь будет опубликована, редактор, возможно, выбросит следующий хлам или внесет его в соответствующий контекст.

Что касается меня, то одна из двух моих проблем идет под заголовком "Пускание пыли в глаза".

Другая - проблема курения и отравления себя - может подождать. Что касается первой, то часто ощущение текущего существования связана с "пусканием пыли в глаза". Как это связано, я надеюсь обнаружить в процессе этого писания. Я часто требую одобрения, признания и удивления собой во время беседы.

По правде говоря, я часто устремляюсь вперед или пространно изъясняюсь о предмете не для того, чтобы показаться великолепным и блистательным, но чтобы похвастать своим признанием или, что я считаю тем же самым, завоеваниями гештальттерапии.

Скука также часто движет мной (см. непризнание ответственности за м о ю продукцию м о е й скуки!), когда я становлюсь неприятен людям или очерняю жизнь, или начинаю флирт и сексуальные игры.

Это потребует дополнительного обсуждения в другом контексте. Некий хвастун родом из этих мест. Американцы написали в статье об Изалене: "И все девушки согласны с тем, что никто не целует так, как Фритц Перлз".

Позже я обнаружил более конструктивный отрыв от скуки: садиться и писать. Без ощущения скуки я, возможно, не сидел бы здесь и не наносил бы предложения на бумагу.

Это выглядит как отказ от определенных исследований, сделанных мной в психиатрической больнице: что скука - есть следствие блокирования истинных интересов.

Буду ли я сейчас делать вывод, что самовосхваление есть истинный интерес, для которого я живу, что я раболепствую и работаю на службе образа великого Фрит-ца Перлза?

Я актуализирую не себя, но свое представление о себе? Это вдруг прозвучало так справедливо для меня и слишком "должно быть". Актуализация самоопределения - грех. Обращусь ли я в пуританина?

Итак, назад к "жертве" самоактуализации- и реальности самоактуализации.

Давайте доведем пример с пшеничными и ржаными зернами до абсурда.

Очевидно, что возможности орла будут актуализированы при полете в небе, нападении на более мелких животных в качестве пищи и строительстве гнезд. Очевидно, что возможности слона будут актуализированы в размере, силе и неуклюжести. Нет орла, желающего стать слоном, нет слона, желающего стать орлом. Они "принимают" себя, они принимают свою "самость". Нет, они даже не принимают себя, так как это может означать возможность неприятия. Они принимают себя как что-то само собой разумеющееся, это может подразумевать возможность другости. Они есть то, что они есть.

Как нелепо было бы, если бы они, как люди, имели фантазии, неудовлетворенности, самообман! Как нелепо было бы, если бы слон, устав бродить по земле, захотел летать, есть кроликов и откладывать яйца, и орел захотел бы иметь силу и толстую кожу на груди.

Оставим это человеку: пытаться быть тем, чем он не является, иметь идеалы, которые не могут быть достигнуты, стремиться к совершенству, чтобы спастись от критики, открывать дорогу к бесконечной умственной пытке.

Пропасть между некоей возможностью и ее актуализацией, с одной стороны, и извращением этой аутентичности, с другой, становится очевидной.

"Если бытизм" поднимает свою безобразную голову. Мы уничтожили "бы", не признали "бы", преследовали "бы", отрицали "бы" многие особенности и источники истинности; и добавили "бы", притворялись "бы", развивали "бы" роли, не поддерживаемые реальностью и приводящие к фальшивому поведению различной степени. Вместо цельности реальной личности мы имеем фрагментацию, конфликты, бесчувственное отчаяние бумажных людей.

Гомеостаз, тонкий механизм саморегуляции и самоконтроля организма, замещенный извне приложенным безумным контролем разрушения жизненной ценности человека и всего человеческого рода. Психосоматические симптомы, отчаяние, усталость и компульсивное поведение заменяют радость бытия.

Глубочайший раскол, давно укоренившийся в нашей культуре, как нечто само собой разумеющееся, представляет собой дихотомию души и тела; предрассудок, что есть такое разделение, связан с двумя различными видами материи - духовной и физической.

Нескончаемый ряд философов утверждает, что идея (дух, разум) порождает тело (например, Гегель), или материалистически, этот феномен или эпифеномен является результатом или супер структур ой физической материи (например, Маркс).

Ничего подобного. Мы являемся организмами, мы (т. е. некое мистическое Я) не имеем организма. Мы являемся здоровым единством, но мы можем абстрагировать множество сторон этой цельности. Абстрагировать, но не вычитать, не отделять. Мы можем абстрагировать в соответствии с нашим интересом поведение этого организма или его социальную функцию, или его физиологию, или анатомию, или то и это, но мы должны быть настороже и не принимать абстракцию за "часть" целого организма. Ранее я уже писал о взаимоотношении интереса и абстракции, аспектов и появления образов. Мы можем иметь смесь из абстракций, мы можем бесконечно приближать знание о человеке или вещи, но мы никогда не сможем иметь полного знания - вещи в себе (говоря языком Канта).

Я стал чрезмерно философствовать? В конце концов нам крайне необходима новая ориентация, новая перспектива. Потребность в ориентации есть функция организма. У нас есть глаза, уши и т. д., чтобы ориентироваться в мире, у нас есть проприоцептивные нервы, чтобы знать, что происходит под кожей.

Философствовать, значит переориентироваться в мире. Вера - есть философия, которая принимает без доказательств какую-то структуру.

Философствование - крайний пример наших интеллектуальных игр. Оно принадлежит, по существу, классу подготовительных игр.

Существуют, возможно, другие игры, но я вижу два вида, которые во многом определяют наши ориентацию и действия. Игры сравнения и подготовки.

Абстракции - это функции организма, но раз мы оторвали абстракции от их почвы, изолировали их, превратили в символы и факты, то они стали материалом для игр. Возьмите словесные головоломки или кроссворды как образцы того, как далеко мы можем перенести абстракции от их изначального контекста.

Величайшая книга об играх, которая мне известна, это - "Игра в бисер" Германа Гессе. Она много дала мне, чтобы видеть Баха, играющего звуками, образующего хитросплетения тем, доводящего до экстаза.

Я не могу согласиться с утверждением, что игра плоха, а серьезность похвальна. Скерцо Мастера несерьезны, даже если он искренен. Лисята и щенки играют. Но могут ли они научиться охотится и жить без таких игр? Я смущен.

Я хочу играть свою подготовительную игру.

Такому сверхчувствительному к несообразностям, как я,

Неаккуратному, как я, в привычках - мои комнаты и

одежда-

Необходим порядок в мыслях,

Связывающих куски и кусочки в целое.

Гештальт и хаос борются.

Что тут еще понимать?

Давайте начнем с секса. Многие игры, в которые мужчина

и женщина

И родители с детьми играют,

От нежного прикосновения до насилования и убийства

Многих тысяч видов и оттенков,

Извращенные или в нормальном состоянии, мучительные

И очаровательные игры.

Конец выходит предельно ясным:

Оргазм является финальным актом.

Нет больше контроля,

Устанавливается ритм.

Бездумная природа обрела свой путь:

Наслаждение без игр.

Капитуляция согласию.

Глубокое удаление от мира

И приближение к здоровому гештальту.

Две стадии вовлечены, так многое становится ясным.

Одна занимается любовью разными способами

И притесняет другую.

Одна является в блеске величия,

Возвышенная и возвышаемая,

Другая означает то, посредством чего,

Как говорит Дьюи,

Тождество силы, которая взрывает,

Как животное показывает окончательный выигрыш.

Окончательный выигрыш есть блаженное спокойствие.

"Ничто" Нирваны стоит, но недолго.

Гештальт закрывается, и удовлетворение ускользает

Через поры кожи и души.

Но жизнь продолжается. Другая потребность, другая игра

Появляются из изобильной пустоты.

Аппетит, задача, незаживающая рана,

Полностью отброшенные сексом в сторону,

Требуют внимания, кричат.

Проснись и действуй,

Ибо жизнь продолжается бесконечным потоком

Незавершенного Гештальта.

Жизнь продолжается, поэтому продолжается эта книга.

Несколько дней я ничего не писал.

Показал предыдущие страницы некоторым друзьям,

Ибо я был рад, что без пустоты

Я вдруг написал в ритме,

Чувствительно превосходя сухое описание,

Как будто овладевая новым стилем.

От упоминания музыки до пребывания в ритме,

Играющий словами

Образ, выражающий себя,

Общий гештальт проектируется на бумаге.

Я собирался писать о себе.

Я - мой работник.

Тайна твоей жизни неизвестна мне,

За исключением откровения.

Нет моста от человека к человеку.

Я угадываю, воображаю, вчувствываюсь,

Что бы это могло означать.

Ты чужой мне и чужим останешься.

За исключением некоторого сходства, где ты и я

В тождестве переходим один в другого.

Или, лучше, где ты касаешься меня,

И я касаюсь тебя,

Когда чуждость ощущается знакомой.

Большую часть времени мы играем в игры

И вращаемся вокруг да около, избегая

Прикосновений-столкновений.

Я играю еще аутентично ритмом слов,

Борясь с отступлениями от основной темы.

Которую я хочу обсудить.

Я также хочу научиться

Писать в стихах.

Но стихами, которые рифмуются,

Но ритмической мудростью.

Которая течет волнами

И вверх и вниз,

Которая течет, как вода,

Мягко журча.

Проза - только говорит, что хочет прийти

На ум и сердце.

Ни сухой науки.

Ни поэзии.

Гештальт выходит из земли.

Жизнь живет сама по себе.

Нет пластической смерти.

Но слова социальны, не так ли?

Так бормотанье переходит от жизни

К словам, которые играют в игры.

Только игра с самыми строгими правилами

Поддерживает меня и улучшает мастерство.

Нет побеждающим играм, высмеивающим поражение,

Которые являются слишком честными и близки к смерти!

Радость вновь открытых путей, узнавание новых

способов,

Чтобы жить.

Изобретая то, чего не было раньше,

Или слов, не произносимых до сих пор. "Фритц, передохни. Ты сделал достаточно. Ты нашел свой Дзен, Дао и Истину.

Ты сделал это ясным и для других тоже - Непрекращающийся рост честной борьбы. Чего же ты хочешь? Разве недостаточно?'".

Нет жажды получить больше, но есть мирный отдых, Отдых, который не сидит, как замерзшие щенки. Отдых, который выходит наружу, Снаружи внутрь, очень ритмично. Маятник, похожий на время, Сердце, которое льется, сокращается и идет. Контакт, уход, мир и я В дополняющей гармонии. "Приди, проповедуй, что хочешь. Ты говоришь о себе, а не о мире. Ибо есть зеркала, где ты предполагаешь, Ты глядишь сквозь оконный свет и тьму, Ты видишь себя, ты не видишь нас. Проецируй себя, избавься от себя. Истощенное Я, обратись к себе. Стань проекцией, играй серьезно. Роли других - твои. Приди, возьми и стань лучше. Прими то, от чего отрекся. "Если ты ненавидишь что-то.

То это - ты сам, хоть это и тяжело осознавать. Ибо ты - это я и есть ты. Ты ненавидишь в себе то, что презираешь. Ты ненавидишь себя и думаешь, что это - я. Проекции - это самая проклятая вещь. Они совокупляются с тобой и ослепляют тебя. Выводят из себя, воздвигая преграды, чтобы Оправдать твои предрассудки. Вернись к себе. Посмотри открыто.

Посмотри, что существует реально, а не в твоих мыслях". Но что реально? Кто знает?

Сейчас я - воображала, который слишком в себе уверен! Проявились все симптомы тупика:

Смущение, паника, нытье, что

"Кто-то" не может решить, "что-то" не движется.

Я, обещая принести пользу, оправдываю себя.

Я хочу двигаться, но завяз в грязи,

Не могу вытащить ботинки, чтобы идти вперед.

Слишком многим нравится ритмический поток,

Чтобы позволить учителю двигаться вперед.

И разделить явления, которые

Неизвестны и нуждаются в освещении,

Чтобы уяснить то, что неизвестно.

Что мы знаем об играх?

Что им противопоставить?

Король Лир на сцене, у которого нет королевства,

Как только он покидает шекспировские подмостки,

Бумажный престол,

Возможно, он - напившиийся бездельник

Без копейки и дома.

Но, кроме того, король на сцене еще и одинок

Без королевства и дома.

Так что такое реальность? А что игра?

Спроси Пиранделло, спроси Жане.

Они знают смутную грань

Игры и правды.

Это может быть так, это может быть этак.

А может быть и то и другое.

Ибо игра имеет двойную цель:

Расти и любить случай.

Или: радость роста

Означает застой,

Который приходит из тождества и взрыва,

Направленного внутрь.

Клише, шаблоны, которые не меняются.

Они безопасны и спокойны, как смерть.

Так похожи во многом,

Что видел уже Фрейд.

Фрейд также увидел величайшую вещь:

Что мышление - это повторение, репетиция.

Но что мы репетируем?

Игру, действие? Какое представление?

Без репетиции мы рискуем.

Мы спонтанны,

Импульсивны,

Готовы действовать неосторожно По отношению к опасностям, Настоящим или воображаемым. Без репетирования. Я, мы выскакиваем, Не зная, жара или холод. К черту следствия! Как герой,

С шорами на глазах для выживания. Но мы - разные.

Боясь риска, мы должны убедиться, Что ничего не случится, что могло бы повредить Спокойствию с 9 до 4-х,

Страховой сумме, оплате чеков, привычным взаимоотношениям.

Мы оттренировали социальные роли Для обучения в колледже и получения степеней, Корректного поведения для достижения успеха. Итак, осторожно поднимаясь по лестнице успеха к вершине Мы играем самый большой ум на земле, Злоупотребляем силой для садистских целей, Накапливаем деньги, которые нам не нужны. Язва желудка возбуждает аппетит, Ухмылка заменяет смех.

Связи - лучше, чем дружба, которая направляет Нашу активность, тщетно пытаясь исправить Наши души в Воскресной церкви и Новогодними пожеланиями. Есть и другая сторона:

Хороший мальчик является злобным ребенком, Чья непорочность насильственна. Слабый мальчик стреляет из-за угла По полезным способностям вторгающегося паразита. Мечты юности становятся подобными ночному кошмару, Отравляющему существование. Что действительно мы делаем? Как страшна игра, являющаяся результатом Того, что дарило обещание? Я допускаю, что сперматозоид, Который выиграл забег у миллиона себе подобных, Не может быть выбран.

Яйцо может выбрать себе самку.

(механизмы не приложимы к жизни).

Жизнь осознает свои потребности,

Свои самоподдерживающие чувства.

Каждая клетка выбирает,

Ассимилирует питательные вещества из плазмы.

Она использует вещество, из которого можно сделать

Желчь, гормоны или мысли.

Она имеет мозг, она знает свою работу.

У нее есть социальная совесть.

Ее собственное выживание находится в гармонии

С целым организмом и служит ему.

Нет более эгоистичной, чем раковая клетка,

Которая отнимает то, что другим клеткам

Необходимо для их жизнедеятельности.

Криминал микрожизни.

Клетки знают гораздо больше,

Чем мы можем выдумать высокомудрыми расчетами.

Осознанность ощущения, что мы уже потеряли,

Еще жива, если мы позволим ей быть.

Яйцо таким образом может не принять

Наиболее жаждущего поклонника.

Женитьба осуществлена.

Одна клетка начинает делиться, профилировать.

Потенциальный человек, самоактуализирующийся

Как начинающий человек,

Получает поддержку - да, полную поддержку

Прямо в материнской утробе.

Пища, тепло, кислород,

Имеются строительные кирпичи.

Чтобы создавать замыслы, предопределенные генами.

Он плавает, слушает, пинается,

Отвоевывая жизненное пространство,

Чтобы мобилизовать свои мускулы.

Безболезненное рождение, колоссальное изменение.

Без крова, тепла, кислорода.

Это заставляет дышать сразу,

Так как жизнь - это дыхание.

Появляется первая потребность - поддерживать себя...

Ты хочешь жить, так дыши...

"Голубое дитя", так называется это состояние,

Которое копируется много позже. Ибо смерть

Наступит, если ты не рискнешь.

Испытать самоподдерживающее дыхание,

Кричи от боли, ибо крик есть дыхание,

Чтобы преодолеть свой тупик...

И пост продолжается. Больше

самоподдержки, самоподдержки,

Которая заменит помощь извне.

Поддержка извне отвергается...

Ты учишься ходить, тебя уже не носят,

Ты играешь звуками, потом слова

Соединяются, выражая тебя...

Ты набрасываешься на ящик с мороженым, если не кормлен,

Ты выбираешь друзей, если любовь отступает...

Ты зарабатываешь на хлеб, ты формируешь собственные

идеи

И занимаешь свое место среди равных.

Сейчас ты вырос

Ответственным, чтобы существовать,

Не являясь обузой для других людей.

Тот неврастеник, кто требует

Поддержки извне.

Я называю невротиком любого,

Кто использует свои возможности.

Чтобы манипулировать другими,

Вместо того, чтобы совершенствовать себя.

Он контролирует, вызывает силу сумасшествия

И мобилизует родных и друзей

Там, где он не в состоянии

Использовать свои ресурсы.

Он поступает так потому, что не может выдержать

Такие напряжения и фрустрацию,

Которые сопровождают его рост.

И рисковать слишком рискованно.

Слишком страшно, если подумать.

Он думает, что остался без помощи.

Он обманывает тебя, он использует тебя,

Не принимая во внимание твои требования.

Манипулирование другими - это искусство,

Которое он рано осваивает.

Он играет несколько ролей, хорошо отобранных.

Чтобы доминировать над теми, кто верит ему.

Он формирует характер, который, вполне обоснованно,

Заставляет тебя верить в его исключительность,

Но где опытный глаз, хорошо натренированный на трюках,

Открывает только фальшь.

В какие игры играют наши больные?

Какие игры они предпочитают?

Наиболее часты игры зависимости:

"Я не могу жить без тебя, дорогой.

Ты такой великий, такой мудрый, такой хороший.

Ты решаешь мои проблемы ради вознаграждения,

или лучше, ради любви ко мне".

Игра "бедный я" известна

Как довольно эффективная,

Чтобы тронуть сердце, которое кажется отчужденным,

Жестоким и отвергнутым:

"Верни назад твои легко текущие слезы,

Моя восхитительно жульничающая милая,

Пока не побежала тушь и не испачкала твою

Фотогеничную красоту".

"Шантажирование" является другой игрой:

"Я ненавижу тебя, я убью себя.

Я буду оправдан, а ты потеряешь репутацию".

"Перевоплощение" - любимая игра,

В которую можно играть постоянно:

"Вы похожи на моего отца, док,

Вы умный и милый".

Что он сделал и не сделал!

Что он смог бы сделать и не смог бы!

Что я помню или забыл!

Почему я притесняю свою мать?

Я лежу на своей любимой кушетке

Годами, десятилетиями, столетиями

(Я буду жить так долго!),

Избегая соприкосновения и встречи с тобой.

И так мы оба играем безвредно

Символами, способностями и табу.

Я действительно начинаю наслаждаться собой

Особенно, когда пишу эту виньетку,

Возвращаясь назад к психоанализу.

Кроме того, Фрейд,

Я отдал тебе семь лучших лет жизни.

Я становлюсь беспокойным, чувствую возбуждение, когда пишу стихами. Особенно последнее стихотворение дает ощущение как в климаксе.

Есть очень много ролей и игр, которые можно описать. Энерет Шостром в книге "Человек-манипулятор" и Эрик Берн в книге "Игры, в которые играют люди" описали обширные исследования этого предмета.

Как всякий молодой человек в Германии, конечно, я немного писал в стихах. С 1934 года, когда я начинал говорить по-английски, я крайне редко соприкасаюсь с поэзией. Сейчас очень приятно играть режимом и находить слова, которые подходят по размеру, или чувствовать их неуклюжесть, и, надеюсь, для вас тоже...

Не толкай реку, она течет сама.

Сейчас я устал. Давайте соберемся вместе вскоре и поговорим о тупике...

Русские называют это слабым местом. Они говорят, что в неврозе существует ядро, которое не может быть вылечено. Тем не менее, энергия вокруг этого ядра может быть реорганизована и направлена на социально полезную работу.

Американская психиатрия не имеет четко обозначенного и общепринятого слабого места, несмотря на тот факт, что все длительно текущие терапии, проводимые сотнями различных школ, редко достигают полного излечивания неврозов.

В основном пациенту становится лучше и лучше и лучше, но в принципе он сохраняет свой "статус-кво". Возможно, что неврозы есть социальный симптом больного общества. Это может быть так, ибо для большинства терапевтов проведение лечения является симптомом, а не профессией: они экстернализируют свои трудности и работают над ними у других людей, а не в себе.

Действительно, большинство из нас увидят соломинку в глазах других людей скорее, чем бревно в своих собственных. "Если имеешь мух в глазах своих, ты не увидишь мух в глазах своих". Возможно, что неврозы ошибочно рассматривают как медицинскую проблему; ошибка в том, что невроз рассматривается как заболева-

ние, в то время как состояние, не являющееся заболеванием, часто оказывается неврозом. Игра в болезнь является одним из многих путей ненадежного манипулирования миром, оно часто формируется как "бегство в болезнь", и пропасть между симулированием и неврозом, в действительности, крайне узка. Как военный психиатр, я имел прекраснейшую возможность изучить это, особенно, когда отсутствие доверия требовало внешней поддержки для получения пенсии.

Я считаю, что невроз является симптомом неполного созревания личности. Это могло бы означать смещение взгляда с медицинской точки зрения на воспитательную и означало бы переориентировку в науках о поведении.

Стремление Лоуренса Куби создать новую дисциплину, не медицинскую, не психологическую, но интегрирующую существенные направления медицины, психологии, философии и образования, имеет верную направленность.

Если бы я был "Священной Коровой" и люди слушали бы меня, я безусловно защищал бы такую дисциплину - настолько, насколько я распространял бы гештальт-группы, как эффективное средство формирования реальных людей.

По своему опыту с семинарами, я убежден, что в подобных местах при адекватном руководстве участники могут в течение нескольких месяцев обнаружить свои возможности для актуализации себя как ответственных, постоянно растущих людей, и преодолеть тупик, который блокирует все шансы для этого.

Тупик будет проявлять себя различными способами, но в каждом случае будет основываться на фантастическом извращении объективной реальности. Невротик не способен видеть очевидное. Он утратил чувства. Здоровый человек доверяет своим ощущениям больше, чем своим предрассудкам.

В "Новом платье короля" Андерсена все загипнотизированы, и только ребенок не имеет иллюзий. Для него король настолько голый, насколько он таковым является.

В грозной тишине нахмурились взрослые: "Ты не должен быть таким дерзким, Одежда короля прекрасна. Ты глуп, раз не можешь видеть это". Ребенок ошеломлен, мир опрокинулся. "Как могу я верить своим чувствам? Они полюбили бы меня, если бы я мог не видеть! Их любовь нужна мне больше, чем правда. Это трудно проглотить.

Но я получил урок приспособления". Это может произойти иначе (Кто знает законы сказок?) Если бы я позволил ребенку кричать: "Король, король - голый!" И без суровости и упрека Не подавил бы протест ребенка, Он мог бы разоблачить их как дураков, Которые допускают обман. "О, как тебе не стыдно, мой упавший король, Самообманывающийся, обманутый обманщик!!!" Я обнаружил, что ритм подъема и спада недостаточен. Здесь должно быть некоторое тематическое движение, музыкально связующие строчки. Сейчас и теперь я уже чувствую, как это происходит. Стих должен быть как песня, Свободно плавающая в долине, Вибрирующая как китайский гонг.

Следующая строка никак не хочет появляться. Я мараю бумагу. Я не хочу тратить время, чтобы повторить и подгонять слова друг к другу. Я не хочу застревать на овладении формой, вытесняя содержание. Я не хочу создавать тупик, допуская честолюбие. Ни стресс, ни напряжение не станут препятствием, Когда я поглощен писанием. И если появится критик С ухмылкой и намерением сдержать меня, Я отвернусь и взгрею его, И скажу ему, что я намерен Показать, что я тоже очень хорошо Могу облапошивать. Фритц (вызывающе): "Так вот! Я себе противоречу,

Играя в какие-то ритмически приспособленные игры".

Осознанность является конечным этапом,

Она универсальна.

Пока мы осознаем только две вещи

И обе в отдельности.

"Космос", который охватывает "где",

И "время", которое отвечает "когда".

Минковский - Эйнштейн сделали их едиными

Как процесс, всегда имеющий некоторую

Протяженность и длительность.

Добавляя осознанность сейчас,

Мы получаем третье измерение

Определяемого предмета и провозглашаем:

"Принимай новую протяженность:

Процесс "само"-осознания (самоотрешения)

Не так как уголь, отражающий свет,

Но как переливчатый янтарь, который освещает

Собственным самоподдерживающим сиянием,

Которое рождается и умирает в превращениях.

Таким образом, вещество, увиденное моими глазами,

Получает богоподобное дополнительное значение.

И ты и я, и я и ты- Не просто мертвая материя;

Взаимодействуя, мы существуем,

Поистине в природе Будды.

Триединый Бог - окончательный этап.

Он является созидательной силой Всей вселенской

материи (первопричина) мира.

Он простирается в вечности,

Он расширяется и является бесконечным.

Он всеведущ и, таким образом, осознает

Все, что дано знать.

Итак, материя бесконечна, также- Космос всех

космосов.

И время называлось бы вечностью,

Если бы мы не резали его на части

Часами, ограниченными ломтями времени.

Чтобы изменить его длительность.

Потом Беркли-Уатхед предположили,

Что материя имеет осознанность,

Мы наверняка знаем, что это - правда,

И даже начинаем доказывать это.

Мы можем обучить любую крысу

Ориентироваться в лабиринте.

Она сможет теперь показать крысенку

Учение, которое окажется полезным для грызуна- факт,

Который просто поразит

Молодых студентов, изучающих поведение.

Скармливание ее вынутого мозга

Любой последующей крысе

Передаст ей это знание.

Ей не нужно будет проходить через все этапы

Проб и ошибок.

Обучение является такой скукой

(Это всегда награды и страх).

Дерево будет расти

И простирать свои корни

К сочному удобрению.

Выкопай эту соблазнительную пищу

И спрячь в другое место.

Тогда направление его корней изменится.

Коррекция направления!

Мы не можем объяснить это, назвав "механикой".

Тропизм, чувствительный к

Живому осознанию Нужд растений,

Кажется более соответствующим названием.

Итак, мы унаследовали много навыков

От предков, которых мы не можем установить.

И материя-мозг, как единство,

Действительно принадлежит организму.

Молекула будет, вероятно, иметь

Крошечную, крошечную часть

Биллиона биллионов.

Осознание такое, каким оно является,

Невозможно измерить.

Млекопитающее имеет специальное место,

В котором размещается осознанность:

Мозг, где нервы многих видов

Переносят осознание.

Осознание - это опыт.

Опыт - это осознание.

Без осознания все - ничто.

Нет возможности взаимодействия

Чего-то с чем-то

И чувственные ощущения не имеют места,

Как это требует их содержание.

Субъект и объект

Не могут соединиться воедино.

Осознание является субъективным,

"Что этость" является объективной.

И все средства в мире:

Будь то знак, звук, мысли и прикосновение-

Базируются на общем основании,

Которое, называя, я провозглашаю:

Средство всех средств - является не чем иным,

Как осознание,

Которое дифференцирует

Как глаза и как уши,

Как кинестезию и как прикосновение,

И обоняние - зловоние-обонятно.

Вездесущность Бога

Является отражением осознания.

Опыт - это феномен,

Появляющийся всегда в сейчас,

Являясь законом для меня.

Настоящее, которое представляет сиюминутность

(Игра слов: Определенность,

Которая образует Реальность).

Реальность есть не что иное, как совокупность осознания

того,

Насколько ты испытываешь здесь и сейчас.

Ограниченность науки, таким образом, проявляется,

Как единство феномена

И открытия.

Неразлагаемый далее феномен всего

Осознания, который когда-то был назван,

И мы до сих пор называем Гештальт.

Философствование - это обуза,

И не пробуй отрицать это.

Если бы ты смог прорваться через весь этот хлам,

Который в предыдущем абзаце,

Священнодействуя, я представил,

Ты заслужил бы ясность,

Которая отсутствует и не годится

Там, где все расползается по швам и незаконченная концепция

Нуждается в ремонте. Поскольку я уклонился, то, как и ты, Имею незаконченную перспективу. Только смутно надеюсь, что смогу Создать центр обзора,

Который будет последовательно охватывать Сферы и вещи, дисциплины, Разум, тело, медицину, И, продолжаю, философию, Которая многообещающе будет окружать Людей. И все.

Уже с момента своего становления Теория-

Ничего, кроме как осознание. Доказала свою эффективность. Я не мог сказать "весь ад вырвался на свободу", Когда публиковал эту концепцию В 1922 году.

Но больше и много групп сформировалось С множеством смешных названий: Т-группы и группы встреч, И-группы сенсорного осознания. Микролаборатории и другие названия Для тренировки в Тра-ла-ри-та-та, чувствительности

(Т - звучит как мотор - Музыка, по-видимому, задавит Серьезное обсуждение).

Они не лживы и имеют добрые намерения, Не всегда это подражатели, но часто ориентируются На отдельные куски теории. Невозможно взгреть их

За использование частей, не имеющих отношения К созреванию и становлению личности, Пропускающих некоторые важные шаги, Чтобы достичь терапевтической цели: Центра сущности личности. Без центра вы теряете надежду Даже оставаться реальным. Пустой человек нашего времени,

Пластиковый робот, живущий труп,

Он выдумает тысячи путей

Для осуществления саморазрушения.

Без центра мы потеряны,

Мы колеблемся, не имея своего взгляда.

Да - расслабленной несбалансированной любезности.

Да - застывшести и ригидности,

И клише и обман

Характеризуют современного человека

В 1960 году.

У моего центра он мертв,

У него кататонический ступор.

Он нуждается в возбуждении и артефактах;

Не имеет значения, в каком слое

Высшего или низшего общества

Он проводит свое существование.

Рыбаку нужен спирт,

Хиппи - марихуана,

Чтобы открыть их и забыть,

Что при наличии здорового центра

Существует достаточно сильное возбуждение,

Чтобы быть живым

(быть живым)

И созидаюшим

(и созидающим)

И реальным

(и реальным),

И в соприкосновении

(и в соприкосновении)

Со всем

И полностью осознавать.

Последние два абзаца были мелодией. Река остановила течение. Я даже вынужден был вернуться и "поработать" над ними осторожно; хотя, в конце концов, я извлек немного удовольствия их этих двух примеров материи-осознания. Отмежевываюсь от бихевиористов. Я тоже бихевиорист, но в другом смысле.

Я больше верю в переучивание, чем в научение, в обучение путем узнавания, а не путем построения и тренировки.

Всю мою жизнь я ненавидел муштру, сверхдисциплину и обучение посредством зубрежки. Я всегда доверял ("Ах!") опыту, потрясению от обнаруженного.

Даже сейчас, в прозе, река не течет. Я сижу за своим письменным столом и вместо спонтанного и произвольного течения предложений повторяю их, они кружатся вокруг: "Что сказать?", "Как сказать?". Другими словами, я снова в тупике: я не знаю, кому пишу, я потерял контакт; слишком много идей, строительных блоков, пришло, толпясь, все нуждаются в завершении структуры, в подходе, который я представляю.

У меня есть ряд незаконченных рукописей. Каждый раз, когда я был поставлен в тупик несообразностью, пропастью, которая появлялась в моей теории, я оставлял попытку писать книги.

Но сейчас я верю, что она настолько закончена, насколько я вообще могу это сделать. Я полагаю, что она является жизнеспособной теорией, соответствующей нашему времени.

Я вижу во Фрейде Эдисона в психиатрии, сменившего описательный подход на динамический и причинный, а также Прометея и Люцифера, носителей огня.

Во времена Фрейда, боги, как манипуляторы мира, вложили свою магическую власть в силы природы: теплоту, гравитацию, электричество. Сам Фрейд был увлечен этим переходом: Эрос, сила любви, и Танатос, сила опрокидывающего разрушения. Интерес к физическому аспекту мира начал вытеснять религиозный только тогда, когда в философии материалистическая диалектика Маркса заменила идеалистическую диалектику Гегеля.

В наше время происходит нечто значительное, сравнимое и сходное с объединением богов Моисеем, пришедшее из электроники. Атом, строительный камень в химии, стал убежищем всей энергии. Концепция причинности "почему?", терпит крах и представляет возможность исследованию процесса и структуры "как".

Научный интерес смещается от истории предмета к его поведению, или, в нашем случае, к "процессу и структуре человеческого поведения". Не открывая Фрейда, чьи философия и методология устарели и должны быть развенчаны как ошибочные, как исторически ори-

ентированное тупиковое направление мышления. Даже если тысячи аналитиков будут отстаивать его все громче и громче, это не сделает тупиковое направление верным.

Понимая природу процессов организма и его зависимость от законов динамики Гештальта, я сделал следующий после Фрейда шаг в истории психиатрии, и этот шаг оказался эффективным.

Каким будет третий шаг, мы не можем сказать, но у меня есть некоторые праздные размышления об этом. Позвольте мне поделиться своими фантазиями с Вами. Все теории и гипотезы являются фантазиями, моделями того, как функционирует мир. Когда они подтверждаются и становятся приложимыми к физической реальности, они сами принимают реальный характер. Таким образом, "бессознательное" и "либидо" настолько же реальны для фрейдистов, насколько для бихевиористов реальны "рефлекторная дуга" я "стимул - ответ". Эти термины стали предметами веры. Подвергать сомнению их реальность означает богохульствовать. То же приложимо к моей позиции в отношении термина "гештальт". Сейчас моя фантазия о третьем шаге идет в направлении усы-хания головы и промывания мозгов. Это шокирует, не так ли? Мы использовали уравнение: промывание мозгов равно пропаганде внушения идей, поэтому кажется, что это сильно расходится с моими идеями об аутентичности (подлинности) и спонтанности. Но подождите минутку, переведите дух. Промывание - есть очищение мозга от всякой умственной дряни, которую мы носим с собой. Для пропагандиста - это только чистое протирание грифельной доски, чтобы написать на ней другие убеждения. Это значит вытеснение дьявола для освобождения места Вельзевулу. Это не только фрейдовы, но и мои заявления.

С другой стороны, Фрейд сделал первый шаг, обнаружив, что пациент утратил связь с реальностью. Потерял непосредственность беспристрастного отношения к действительности. Предположив, что нечто промежуточное нарушило связи с миром, он назвал этот повреждающий агент "комплексом". Например, человек не может спать со своей женой, потому что ему мешают подсознательные фантазии о своей матери.

Фрейд мечтал о промывании мозгов путем осознания Эдипова комплекса и "анализа" его, что для него в основном означало перевод в сознание "забытых воспоминаний", относящихся к фиксации пациента.

Просто невероятно, что подозрительный Фрейд доверял переменчивым воспоминаниям. Из собственного опыта я знаю, что все эти "травмы", порождающие невроз, оборачиваются измышлениями для данного случая, оправдывающими экзистенциальную позицию пациентов. То, что Фрейд назвал комплексом, я называю сильным патологическим гештальтом.

Во всех ситуациях, где некто теряет связь с миром, существует некая земля типа "не-человек", населенная мощными силами, сохраняющими разделенность самости и другости. Обе стороны, и самость и другость, связаны только с промежуточным звеном, а не друг с другом.

Созидательного столкновения не происходит. Если вы носите маску, вы соприкасаетесь с ее обратной стороной. Любой человек, пытающийся дотронуться до вас глазами или руками, будет контактировать только с маской. Коммуникация, основа человеческих взаимоотношений, невозможна.

Это промежуточное звено плотно заселено предрассудками, комплексами, ожиданием катастроф, механической активностью, самоусовершенствованием, конвульсиями и мыслями, мыслями, тарабарщиной, тарабарщиной, тарабарщиной, мыслями, словами, словами, словами, 24 часа в сутки.

Вы все еще против промывания мозгов?

Я доведен до отчаяния этой рукописью. Я понимаю, глядя на почти законченное сотканное полотно, что оно уже не способно охватить картину целиком, весь геш-тальт. Объяснения не облегчают понимания. Я не могу передать это вам, вы можете взять то, что я предлагаю, но знаю ли я ваши аппетиты?

Когда я мог писать в стихах, я знал, что вы будете наслаждаться плаванием по течению; знал, что буду передавать что-то: настроение, едкое замечание, даже, в какой-то мере, танец слов.

Я все еще озадачен и полон решимости преодолеть этот тупик. Я слишком легко склоняюсь к тому, чтобы

все бросить и уйти. Но заставить себя сделать что-то против собственного желания - это то же самое, что не работать вовсе. Итак, подвешенный между Сциллой страха, избегания, бегства и Харибдой поденной работы, напряжения усилия, что я сделаю?

Я не был бы феноменалистом, если бы мог не видеть очевидное, а именно: пути погружения в болото. Я не был бы гештальтистом, если бы мог противостоять этому погружению в болото с уверенностью, что некий образ возникнет из хаоса фона.

О чудо! Появляется тема. Самоконтроль организма против контроля диктата, аутентичный контроль против авторитарного. Динамика формирования гештальта против наслоения сфабрикованных норм. Господство жизни против хлыста моральных предрассудков, согласованный мощный поток вовлеченности организма против тормоза "если бытизма". Я возвращаюсь к расколу в человеке: животное против социального, спонтанное против нарочитого.

Как самоконтроль встроен в организм; какой вид саморегуляции подходит для организма с его многими миллионами клеток для создания гармоничности? Вплоть до века механики дихотомия организма была безупречной. Человек был расщеплен на тело и душу. Душа имела отдельное существование, часто бессмертное, причем часто проникала в другие тела и управляла ими через второе рождение. В биологическом отношении то, что мы называем жизнью, является специфической функцией любого организма: и в том, что мы классифицируем любой объект без этой функции, как мертвый, как вещь, обнаруживаются некоторые теоретические уловки. Итак, дихотомия не ликвидирована, но переместилась во что-то другое, крайне ложное среди ученых, и приписала людям то же самое - дихотомию разума и тела Функции тела объясняются рядом протиаоречивых теорий: от теории функционирования организма по типу попадания монеты в щель автомата как механической рефлекторной дуги (часть системы стимул - рефлекс) до теории множества биохимических реакций, до теории ряда мистических элементов, которые обеспечивают регуляцию, поддержку и целостность жизни. Абсолютность теории "стимул -

реакция" была развенчана Куртом Гольдштейном. Химический аспект является одной из возможных абстракций, крайне интересной и важной, но совсем не способной объяснить теорию инстинкта.

Что-то ошибочно в теории инстинкта, иначе бы мы не имели множество авторов, различающих разное количество и важность "инстинктов".

Я снова соскользнул с темы. Вместо того, чтобы записывать свои мысли и опыт, я веду себя так, будто хочу написать совсем другую книгу, где буду разбирать, переформулировать и прояснять этот вопрос. Фактически, я уже писал об инстинкте в 1942 году. Настоящее сомнение пришло от колебания относительно того, могу я или нет требовать приоритета для моей теории "не-ин-стинкта", как будто это вообще достойно рассмотрения.

Я назвал книгу, которую я написал в 1942 году, "Эго, голод и агрессия" (действительно, топорное название). В то время я хотел научиться печатать на машинке. После нескольких дней тренировки мне надоело. Поэтому я решил, подобно этой настоящей книге, писать все, что хочу писать. Почти за два месяца вся книга была закончена, и без существенной редакции вскоре опубликована в Дурбане (Южная Африка). Я приехал в Южную Африку в 1934 году. Приход к власти Гитлера и мой отлет в Голландию в 1933 году прервали мои занятия психоанализом. Моим аналитиком в то время был Вильгельм Райх, а руководителями Отто Феничел и Карен Хорни. От Феничела я получил сомнение, от Райха - бесстыдство, от Хорни - человеческое увлечение терминологией. В Амстердаме (Голландия) я некоторое время работал под руководством Карла Ланданнера, другого эмигранта, который был психоаналитиком моей жены во Франкфурте (Германия). Он был человеком удивительной теплоты, которая делала его одним из лучших популяризаторов теории Фрейда. По крайней мере, он не делал того, что я видел у Феничела и других: интеллектуальное жонглирование "латентной негативной контртрансформацией", "инфантильно-либидинозной сублимацией" и др. - трюк, который обычно ошеломлял меня и который я никогда не мог повторить. Неудивительно, что Феничел часто терял со мной терпение.

Трудно представить ту огромную разницу в судьбе, которая существовала между нашей жизнью в Амстердаме и годом позже, в Иоганнесбурге (Южная Африка).

В апреле 1933 года я пересек германо-датскую границу со ста марками (25 долларов), спрятанными в зажигалке. В Амстердаме я жил вместе с целым рядом эмигрантов в доме, предоставленном еврейской общиной.

Мы жили довольно тесно. Атмосфера, конечно, была подавленной. Многие оставили в Германии близких родственников. Хотя депортация еще не была в полном разгаре, мы ощущали сильную опасность. Как большинство эмигрантов, покинувших Германию так рано, мы были чувствительны к приготовлениям к войне и созданию концентрационных лагерей.

Хотя Лора и наш первый ребенок нашли прибежище у ее родителей, я не был уверен, что они находились в безопасности, поскольку я был занесен в нацистский черный список. Они приехали в Голландию несколькими месяцами позже. Мы подыскали маленькую мансарду, где жили следующие несколько месяцев в крайней нужде. В то время я пытался сделать все возможное для нашей жизни на милостыню с двумя людьми, память о которых я сохранил до сих пор.

Один был актером, истинной бездарностью. Ничего выдающегося в нем не было, кроме действительного умения. Он мог выдавать целые трели, выдувая воздух через задний проход. Я удивлялся его способности и попросил однажды повторить представление. Потом он признался, что должен был приготовиться заранее, наевшись стручков фасоли и капусты.

Другой была молодая замужняя женщина, довольно странная и истеричная. Я был одним из двух ее любовников на время. Я бы не упомянул ее, если бы этот период моей жизни не был временем, когда я действительно стал суеверным и поверил в нечто сверхъестественное - в силу "ми-но-га-мы".

Моей миногамой была японская бронза около десяти дюймов длиной, что-то среднее между ящерицей и драконом. Она была дана мне знаменитым кинодиректором в знак признательности и уважения с уверением, что она является символом, приносящим удачу.

Дата добавления: 2014-12-12 | Просмотры: 670 | Нарушение авторских прав