АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Март 2006

Я готовилась к очередной госпитализации в больницу. На самом деле, я ждала этого с нетерпением. Ведь мне должны были снять этот громадный гипс! А возможно, через месяц-другой, я бы встала и на костыли и хоть как-то смогла бы себя обслуживать.

Друзья, уже бывшие, ко мне не приходили. Я слышала, что одна из девок залетела, и теперь ходит с огромным пузом. Мне было даже любопытно. С октября я настолько одичала, что любая новость становилась для меня шоком, которую можно обсуждать ещё месяц.

Учителя ко мне всё с той же неохотой приходили на уроки. А когда не приходили, то просто забивали на то, что хотя бы позвонить и предупредить, что они сегодня не появятся. Мама была настолько зла на них, что порой ходила по дому и громко орала, что никакой университет мне ни светит и я буду драить унитазы на вокзалах и побираться по помойкам. На эти высказывания я брезгливо морщила нос и отворачивалась к стене, корча всякие рожицы.

Отец вкалывал как проклятый на трёх работах. Мы с Рене его почти не видели. Чарли приходил лишь в час ночи, когда мы уже спали, что бы забрать еду и поспать часика три-четыре, а потом он опять уходил на работу. Снова он уходил тогда, когда мы ещё спали. Я не видела своего папу уже два месяца.

Зимний приезд бабушки нам обошёлся очень дорого. Все родственники по маминой линии, которые раньше хоть как-то поддерживали нас, сейчас просто отвернулись и перешли на сторону «босса», принимая её политику, что на моих лекарствах нужно экономить.

Но маме было на это плевать, она утешалась, что мы и не такое ещё переживём, а эти люди пусть поступают как хотят. Они лишь могли разносить сплетни, и говорить о том, как другие совершают ошибки, не признавая своих. Эти люди всегда ставили себя выше других. Задирая нос к самому небу и идя по жизни с гордо поднятой головой. Хотя они и не раз падали лицом в грязь, забывая потом вытереть его.

Где-то в середине марта наконец пришёл вызов на госпитализацию. И тогда у меня началась паника.

Я ещё с ноября помнила – какого это снимать «крокодилами» гипс, ведь более доступных средств в нашей больничке не было. Я накрутила себя, что мне будет адски больно, видимо забыв, что я пережила в Августе и Сентябре. Но, как я говорила ранее – я живу настоящим, а настоящее – это снятие гипса очень болезненным способом.

Как я узнала случайно от мамы в феврале – у меня был перелом шейки бедра, кость сгнила до такой степени, что я просто не почувствовала, как она в один прекрасный момент сломалась. Жаль, что мне не говорили этого ранее. Я может была бы более осторожна в своих передвижениях.

В гипсовой меня опять успокаивали целой оравой врачей и медсестёр, которые мне были совершенно не знакомы. Мой лечащий запретил сгибать мне больную ногу, когда будут вытаскивать меня из «корыта» (п/а: что-то наподобие лангеты, то есть не полный гипс, а только половина). Но кого это волновало? Никого, кроме меня!

Мне согнули колено почти на девяносто градусов. Я не могу описать словами, что я чувствовала в тот момент, но это было дико больно. Ведь коленный сустав у меня не сгибался с сентября месяца – шесть с половиной месяцев!

В палату меня привезли уже в полу-обморочном состоянии. Я не могла произнести и слова, лишь только истерические всхлипы иногда вырывались из груди. Мой взгляд был устремлён в потолок. И как бы меня не пытались разговорить – я отворачивалась от всех и просто закрывала глаза. Где-то через час меня решили оставить в покое, мол, пусть немного приду в себя.

Мама сидела на стуле рядом с моей кроватью и поглаживала меня по голове.

- Всё, уже всё позади, - шептала она.

- Бо-бо-больно-о-о, - это единственное слово, которое я могла произносить. Хотя даже произносить – это громко сказано. Я выла, словно какой-то пёс и просто не могла остановиться.

- Потерпи, малышка, - успокаивала меня Рене и в тайне от докторов давала мне обезболивающие таблетки, благодаря которым я хоть как то стала успокаиваться.

Вторая половина Марта прошла для меня в напряжении. Были болезненные процедуры, была разработка колена, и я наконец научилась переворачиваться на живот.

Пока мне не разрешили вставать на костыли, говоря, что кость ещё слабая. А если я упаду – то будут очень неприятные последствия, вплоть до того, что я буду всю жизнь ездить на инвалидном кресле. Мне прошлось смериться со словами врачей и пока повременить с ходьбой.

Дата добавления: 2015-02-02 | Просмотры: 648 | Нарушение авторских прав