АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Июнь-Июль 2007

- У нас в приюте новенький. Говорят, что его только что перевели с больницы. Он не разговаривает даже ни с кем, - начала щебетать Ванесса, как только вошла в нашу комнату. – Но девочки! У него такое лицо…

- Что, до такой степени красавчик? – спросили мы с Розали в один голос.

- Нет! Оно всё в шрамах! – на повышенных тонах ответила нам Ванесса, при этом активно жестикулируя руками.

- Что в шрамах? – сразу с ходу задал вопрос Карлейл, который, как обычно, бесцеремонно вошёл в нашу комнату.

- Стучаться когда научишься? – наехала я на парня. – Мы про новенького говорим. Точнее, Ванесса говорит.

Карлейл посмотрел на меня, словно на тупицу. Я поняла, что его взгляд относится к моему вопросу. Мол: какого хера?

Если быть серьёзной, но этот парень уже пару раз видел, как я переодевалась. Он всегда заходил в самые неподходящие моменты. Либо я одевала лифчик, либо я его сняла…

И если первый раз было довольно неловко, то после второго Карлейл получил подзатыльник и пинок под зад.

- Ну, может тогда разговорим его? – предложила я девочкам.

- Как? – теперь как на тупицу на меня смотрела Розали.

- Для начала – познакомимся, - я поднялась с кровати и схватилась за костыли. – Ванесса, ты же знаешь в какой комнате живёт новенький?

- Действительно, надо познакомиться! – захлопала в ладоши соседка и припрыгивая понеслась из комнаты. – Все за мной!

Мы шли, нет – неслись, за Ванессой, которая пела какую-то весёлую песенку.

Она оглядывалась по сторонам, ища номер нужной нам комнаты.

- Вот! – воскликнула Ванесса и открыла дверь.

На кровати, свернувший в клубочек, лежал парень примерно нашего возраста. Может чуть старше. Он даже не обратил на нас внимание, только глубоко вздохнул.

Мы подошли чуть ближе.

Парень стал заметно волноваться. Его тело буквально сотрясала дрожь. Он прижал лицо ближе к коленям и закрыл глаза.

- Эй, - положила я руку на его плечо, а костыли вручила Роуз. – Привет. Я Белла, а это мои друзья.

Парень резко перестал дрожать. Он просто застыл, даже не дышал. Мы с ребятами переглянулись, а потом заново уставились на парня.

- Белла… - услышала я до боли знакомый голос.

- Ребят, выйдите, - попросила я девчонок и Карлейла. Они не понимающе на меня посмотрели. Но, однако, согласно кивнули и ушли.

Я погладила по голове моего лучшего друга, человека по которому я очень скучала весь год. Что с ним произошло? Почему он выглядит таким запуганным? Почему на его лице, по словам Ванессы, шрамы?

- Посмотри на меня, Эдвард… - шепча, попросила я парня.

Боже, что с ним случилось?!

Я видела перед собой до ужаса исхудавшее лицо. Под глазами были синяки. На лбу был огромный шрам. Всё остальное лицо покрывали мелкие порезы, но они так же бросались в глаза. Эдвард поджал губы и смотрел на меня своими большими глазами, на которые наворачивались слёзы.

Я обняла моего друга. Он опять замер.

- Дыши… - прошептала я.

- Белла… - уже чуть громче сказал Эдвард.

- Да, мой хороший… - я отвечала осторожно, боясь его напугать.

Эдвард обнял меня за талию и притянул к себе, уткнувшись лицом в мою шею. Он плакал.

- Вы что? Сюда нельзя вх… - воспитатель резко остановилась и не смогла произнести не звука, увидев меня и Эдварда. Я лишь жестом попросила воспитателя покинуть комнату и опять обратила всё своё внимание на друга.

Первую ночь я провела в комнате Эдварда. Он не выпускал меня из объятий ни на секунду. Он был сломлен. Он нуждался во мне. Эдвард проплакал пол ночи, а потом провалился в беспокойный сон. Меня никто не трогал, никто не пытался выкинуть из комнаты друга, к моему удивлению. Хотя, наверное, для всех был шок, что молчаливый, забитый парень смог кого-то к себе подпустить.

Нам приносили в комнату еду. Эдвард смотрел на воспитателей волком, будто в этих людях была опасность.

Я не знала всего того, что случилось с моим другом, он открывался мне постепенно.

Через неделю после нашего «воссоединения» Эдвард стал говорить не отдельными словами, невпопад, а целыми предложениями. Но говорил он с осторожностью, будто я собираюсь на него кричать за то, что он говорит.

Через месяц Эдвард уже мог со мной спокойно общаться, понимая, что кричать я на него не собираюсь. Мы говорили о том же, о чём и в прошлом году: музыка, кино, спорт, наши предпочтения, обменивались шутками. Но больше никого Эдвард к себе не подпускал. Со всеми остальными он общался жестами.

Родители Эдварда приехали в наш приют и хотели забрать друга, но он ни в какую не хотел выходить. Эдвард забился в угол и рыдал до тех пор, пока меня не позвали, и я его не успокоила. Никто не понимал такого поведения парня. А я не понимала лишь того, чем спровоцировано такое поведение.

В итоге, Эдвард остался жить в приюте. А за его проживание платили его родители.

Мой друг никогда не выходил на улицу. Сколько бы я его не просила, он смотрел на меня умоляющим взглядом, что я сама сдавалась и оставалась с Эдвардом в комнате.

- Я тебе всё расскажу, только позже, ладно? – однажды сказал парень, на глаза которого наворачивались слёзы.

Я подошла к Эдварду и обняла его, прошептав, что буду ждать столько, сколько нужно. В ответ Эдвард обернул руки вокруг моей талии и сказал:

- Я люблю тебя…

Знаю, он не имел в виду, что любит меня как друга.

- Я тоже люблю тебя, - и я не соврала. Я на самом деле влюбилась в моего лучшего друга.

Дата добавления: 2015-02-02 | Просмотры: 672 | Нарушение авторских прав