АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

в произведениях Ф. Брет Гарта и Марка Твена

Http://his.1september.ru/2004/48/6.htm

История. – 2004. – № 48.

Ирина Супоницкая

«Фронтир» и «золотая лихорадка»: Американский Запад

в произведениях Ф. Брет Гарта и Марка Твена

В последней трети ХIХ в. в литературе США появился образ человека американского Запада, названного одним из критиков «англо-саксом, вновь впавшим в полудикость».

Почему в романе Ф. Брет Гарта «Габриэль Конрой» шерифу пришлось выдержать бой с людьми, пытавшимися отбить Конроя, арестованного по подозрению в убийстве? Кто эти люди? О каком «тайном комитете» идет речь в рассказе «Изгнанники Покер-Флета», по решению которого из поселка выгнали группу лиц, погибших потом в горах Сьерра-Невада? Что это за «верховой», привлекший пристальное внимание молодого Сэмуэля Клеменса по пути в Неваду? Все это — страницы истории американского Запада, самого молодого региона США, впервые представленного широкой публике Ф. Брет Гартом и Марком Твеном.

Оба писателя жили там же, где и их герои, перепробовали множество профессий, пока не обратились к литературной деятельности, начав с журналистики. Их произведения, созданные по личным впечатлениям, воссоздали дух эпохи освоения региона и потому до сих пор интересны читателям. Брет Гарт описал жизнь Калифорнии 1850-х гг., Марк Твен — Невады и Калифорнии 1860-х гг. Они были друзьями, даже вместе сочинили пьесу, не имевшую, правда, успеха, однако потом поссорились. Два очерка Марка Твена о Брет Гарте полны неприязни, но не к таланту, а к личности писателя, так и оставшегося по своему духу скитальцем, подобно героям его произведений.

Фрэнсис Брет Гарт (1836—1902) был родом из штата Нью-Йорк. Оказавшись без средств к существованию после смерти отца, семнадцатилетним юношей в разгар «золотой лихорадки» он отправился на Запад, где и кем только ни работал — учителем, старателем, аптекарем, наборщиком. В 1860-е гг. появились его рассказы, сделавшие автора всемирно известным.

Южанин Сэмуэль Клеменс, взявший псевдоним Марк Твен (1835—1910), тоже рано лишился отца и рано начал трудовую жизнь. Во время Гражданской войны вступил добровольцем в армию южан, но через две недели, покинув ее, ушел на Запад со старшим братом, сторонником северян, назначенным А. Линкольном секретарем (помощником губернатора) новой территории — Невады. Результатом путешествия стали рассказы и книга «Налегке» (1872) — вторая крупная работа Марка Твена после «Простаков за границей». Она представляет собой веселые путевые заметки о приключениях на Западе. «Эта книга, — заметил в предисловии автор, — не исторический очерк и не философский трактат, а всего лишь рассказ о пережитом. Я описал в ней несколько бурных лет моего бродяжничества, и цель ее — развлечь читателя в часы досуга…» Она включает, помимо личных впечатлений (Марк Твен использовал дневники свои и брата), статьи из газет того времени, даже отрывок из научной работы об общественном движении в штате Монтана.

Путевые очерки Твена и художественный вымысел Брет Гарта можно рассматривать как своего рода исторический источник, делая при этом необходимые оговорки. Авторы нарисовали картину освоения Дальнего Запада, прежде всего «золотую лихорадку», а также специфику общества «фронтира» — «границы» (так в Америке называли новую территорию, которая только начинала осваиваться). Марку Твену удалось побывать и в других регионах страны: он родился на Юге, которому посвящены его лучшие книги, несколько лет скитался по Западу и осел, наконец, на Севере, в Коннектикуте. Бернард Шоу писал ему: «Я глубоко убежден, что будущий историк Америки не сможет обойтись без ваших книг — так же, как историк Франции — без политических трактатов Вольтера». Действительно, по работам Марка Твена можно узнать жизнь Америки второй половины ХIХ в. порой лучше, чем из множества научных трудов историков.

Великая миграция к Тихому океану началась с открытия золота в Калифорнии в 1848 г., после чего туда ринулись тысячи старателей. Дорога на Дальний Запад, территория которого после войны с Мексикой 1846—1848 гг. перешла к США, была огромным испытанием. Первые мигранты шли самым длинным путем — морским, огибая Южную Америку. Другой путь пролегал через Панамский перешеек: добирались до него сначала морем, затем на лошадях по суше и снова морем до Калифорнии. Но и сухопутная дорога через весь континент — Великие равнины, Скалистые горы — была не близкой и не безопасной. Переселенцы, ехавшие с семьями и скарбом, тратили на нее до полугода. Именно этой дорогой в 1861 г. добирался в Неваду с братом Марк Твен, позднее подробно описав увиденное. Он, кстати, рассказал о попавшемся им по пути караване мормонов на 33 фургонах, находившихся в дороге восемь недель, усталых и измученных.

На Запад отправлялись не в одиночку, а целыми переселенческими общинами, поскольку дорога проходила через безлюдные пустыни и горы и путешественники могли подвергнуться нападению индейцев и преступников. Символом освоения Запада стала крытая повозка — фургон, запряженный обычно шестеркой быков; в нем можно было укрыться от дождя, снега и стрел индейцев. Иногда колонна фургонов растягивалась на три мили. В октябре—ноябре 1858 г. через южный перевал в нынешнем штате Вайоминг прошло 95 экспедиций‚ насчитывавших 1366 человек и 597 фургонов. Центром сбора переселенцев был город Индепенденс в штате Миссури, где они объединялись в сообщества. Перед походом выбирали руководителей и принимали законы, обязательные для всех, т.к. предстоял долгий и опасный путь. Все вопросы решались общим собранием. На ночь выставлялась охрана. Преступления жестоко наказывались: приговор избранного суда тут же приводился в исполнение. Вот почему освоение Запада назвали «походной лабораторией политического опыта» — можно добавить, и демократического‚ потому что люди, отправлявшиеся в путь‚ оказывались в равных — тяжелых и опасных — условиях и обладали равными правами. Подобная самоорганизующаяся и самоуправляемая община, быстро реагирующая на изменения‚ с гражданской ответственностью каждого, была моделью всего американского общества.

Не все путешествия заканчивались успешно. Одной из самых трагических страниц в истории миграции на Запад стала гибель в 1846 г. экспедиции Доннера: зажиточные фермеры Среднего Запада пустились в дальний путь, наслушавшись рассказов о благодатной Калифорнии. Экспедиция шла по северной, Орегонской тропе, но, не дождавшись проводника, долго блуждала по раскаленной пустыне, оставляя фургоны и погибших волов. Когда, наконец, путники достигли восточного предгорья Сьерра-Невады, начался снегопад и резко похолодало. Застрявшие в снегах люди оказались без еды, умирали от холода и голода, дошли даже до каннибализма, пока их не нашли спасатели, прибывшие с тихоокеанского побережья. Из 87 членов экспедиции 40 человек погибли. Эту трагедию и ее последствия изобразил Брет Гарт в романе «Габриэль Конрой».

Проблема связи с Дальним Западом в 1850-е гг. была крайне важна для США. Поэтому уже в 1849 г. там наладили первую регулярную почтовую службу, путь которой сначала проходил по морю и суше, через Панамский перешеек, и занимал 25—30 дней. В 1858 г. появилась сухопутная трансконтинентальная служба. Теперь в почтовой карете, запряженной четверкой лошадей, с почтой и пассажирами можно было добраться от Сент-Луиса до Сан-Франциско за 25 дней. Марк Твен с братом проделали этот путь в почтовой карете от Миссури до Невады уже за 20 дней — по укатанной ровной дороге и относительно благополучно, хотя оба, опасаясь индейцев, на всякий случай вооружились пистолетами. Писатель в книге «Налегке» подробно рассказал об организации дорожной службы. В карете с шестью лошадьми кроме них находились кучер и кондуктор. Она двигалась со скоростью 8—9 миль в час. Каждые десять миль — смена лошадей. Почтовый тракт был разбит на участки по 250 миль, каждым ведал свой начальник, который сам покупал лошадей, припасы, платил жалование. Кучера менялись ежедневно. Но американцы, стремясь энергично освоить Запад, на этом не останавливались. Писатель привел в книге заметку из газеты «Нью-Йорк Таймс» о путешествии по такому же маршруту спустя 11—12 лет: по железной дороге оно занимало 4,5 дня, поезд шел со скоростью 30 миль в час. Пассажиры ехали с комфортом, пользовались вагоном-рестораном и спали в удобных постелях.

Чтобы наладить эффективную быструю связь с территориями, куда стремилось так много людей, американцы в 1850-е гг. рассматривали даже самые экстравагантные и неординарные решения. На Юго-Западе, где путь проходил через пустыни, решили использовать верблюдов, купленных на средства федеральной казны по инициативе военного министерства. 24 верблюда, участвовавшие в экспедиции 1857 г., прекрасно прошли весь путь, включая страшную пустыню Мохаве, где погиб не один отряд переселенцев, но все-таки эти животные не прижились в Америке. Зато успешно работала другая экзотическая служба.

На одной из станций Марк Твен встретил «верхового» — низкорослого, худощавого человека в облегающей одежде с легким грузом. Это был представитель скорой почты, так называемой «пони-экспресс», действовавшей в 1860—1861 гг. Для нее сначала использовались пони, затем перешли на обычных лошадей. 80 всадников, как сообщает писатель, на 400 лошадях в любую погоду за 8 дней проделывали путь в 1 800 миль от Сент-Джозефа (штат Миссури) до Сакраменто (Калифорния). Они везли деловые письма, специально написанные на тонкой бумаге. Подобная почта стоила дорого — 5 долл. (90 современных долл.) за письмо, но при быстром развитии территории Запада и отсутствии других средств связи с Востоком она была незаменима. Однако век «пони-экспресс» оказался коротким, через полтора года он был заменен телеграфом, быстро распространившимся на Западе. Уже в октябре 1861 г. начал действовать трансконтинентальный телеграф, соединивший атлантическое и тихоокеанское побережье страны.

Марк Твен в своей книге рассказывает и о природе Запада. «На сотни миль здесь тянется пустынная голая земля, без единого дерева, — только полынь и ее сородич — солянка …» Такова картина Великих равнин, или Великой американской пустыни, как называли эти бескрайние просторы. Этот безводный край заселялся позднее других районов Запада, поскольку требовал орошения, сложной техники обработки земли, приложения большого труда, что стало возможным в последней трети ХIХ в. с применением машин и новейших методов агрономии.

При пересечении настоящей пустыни братьям Клеменсам пришлось еще тяжелее: они вынуждены были выйти из кареты и двигаться пешком. Но в дороге были увлекательные, хотя и опасные, эпизоды, вроде охоты на бизонов. Проделав половину пути, путешественники, наконец, столкнулись с жестокими реалиями Запада — началась «страна враждебных индейцев» и «мир уголовников». Однажды в результате ночной стычки был убит их кучер, к чему, впрочем, окружающие отнеслись хладнокровно, как к будничному событию.

Но, конечно, центральная тема произведений обоих писателей — «золотая лихорадка»: у Брет Гарта в Калифорнии 1850-х гг., у Марка Твена — 1860-х гг., да еще и «серебряная» в Неваде. Оба испытали себя в старательстве, и каждый рассказал о своем опыте. Первый, будучи литератором, пробыл в этой роли недолго; опыт Марка Твена оказался богаче: серебряные прииски Невады (январь—август 1862), лагеря золотоискателей Калифорнии (1865). «Я знал шахты и шахтеров изнутри так же хорошо, как Брет Гарт извне», — заметил он позднее. В автобиографическом рассказе Брет Гарта «Как я попал на прииски» герой, молодой учитель, оставшись без работы, решил стать золотоискателем. Пройдя сорок миль, он в одночасье превратился в компаньона, владельца четверти домика («прямоугольного помещения из необтесанных бревен» с тростниковой крышей), и участка. У золотоискателей бытовало поверье, что «неопытность — залог успеха», поэтому новичку тут же дали кирку, лопату и лоток для промывки грунта и позволили самому выбрать место для работы. С волнением герой приступил к делу, но в первый день нашел только «блестки» — крохотные золотые частички, да маленький камешек, который оказался золотым самородком. «Беги за тачкой! — приказал старатель одному из своих товарищей. — Пиши заявку и тащи колышки! — бросил он другому. …Участок был обозначен колышками, доска прибита, и все мы принялись нагружать тачку землей». Самородок стоил около двенадцати долларов. Три недели компаньоны работали ежедневно, но больше ничего, кроме «блесток» на «заявке новичка», не нашли.

Несколькими годами позднее Марк Твен оказался в том же поселке старателей под названием Ослиное ущелье, который описал Брет Гарт, и застрял в нем на три месяца (когда Марку Твену некуда было деться, его пригласили приятели после того, как разорились на спекуляции с ценными бумагами). В «Автобиографии» он весьма скептически оценил деятельность старателей. «Мои приятели искали это сокровище ежедневно на протяжении восемнадцати лет; они так ничего и не нашли, но отнюдь не приходили в отчаяние. Они были совершенно уверены, что когда-нибудь да найдут. За те три месяца, что я пробыл с ними, мы не нашли ровно ничего, но искали с увлечением, и время летело незаметно. Вскоре после того, как я уехал, один мексиканец, шатаясь по окрестностям, нашел «карман», в котором было на сто двадцать пять тысяч золота, и в таком месте, где нашим и в голову не приходило искать. Вот что значит счастье! И вот как несправедливая и коварная природа относится к честности и упорству в труде».

Однако в отличие от Брет Гарта, Марк Твен с приятелем открыли-таки слепую жилу серебра и уже размечтались, как потратят свои миллионы. Но миллионерами они пробыли недолго — обоим пришлось срочно отлучиться на несколько дней, а когда компаньоны вернулись, жила им уже не принадлежала. На приисках действовал закон: после подачи заявки старатели должны были работать на участке, иначе через 10 дней он передавался в другие руки.

Оба автора в своих произведениях нарисовали картину грандиозного мошенничества с акционерным капиталом приисков в пору «золотой лихорадки». «Кругом царила бешеная спекуляция», — пишет Марк Твен. По всей Америке богатые и бедные играли на биржах, продавая и покупая акции новых приисков, появлявшихся как грибы после дождя. Провертывались крупные финансовые аферы. Марк Твен сам не раз оказывался жертвой различных махинаций: купленные им с братом акции прииска «Эсмеральда» оказались абсолютно бесперспективными. Вошло в обычай: старатели подходили друг к другу и доверительно предлагали несколько футов земли со своего участка, уверяя, что вот-вот они будут стоить невероятные деньги.

После открытия серебра в округе Карсон в западной Юте туда хлынули калифорнийцы, и правительство решило превратить этот район в отдельный штат. Так, благодаря приискам, в марте 1861 г. возникла новая территория — Невада, «страна серебра и полыни». Марк Твен рассказал, как устанавливалась в ней власть. Один из горожан Карсон-Сити, столицы штата, подарил законодательному собранию каменный дом. Брат писателя, в свою очередь, купил на свои деньги холщовую ткань, которая служила перегородкой, отделявшей сенат от палаты представителей (впоследствии он безуспешно переписывался с центром о возмещении траты). Служебный кабинет брата как секретаря территории находился в его собственной спальне, но он не стал требовать от Соединенных Штатов платы за наем помещения. Несмотря на малочисленность населения (менее 20 тыс. человек), на территории работали все органы власти. Одной из главных функций законодательного собрания, заседавшего два месяца, была раздача разрешений на постройку дорог с правом взимать дорожные сборы. Марк Твен подсмеивается над судом присяжных, называя его «палладиумом наших гражданских свобод»: за более чем сто убийств к смертной казни приговорили только двоих.

При слабости власти и правосудия на «границе» не удивительны были высокий уровень преступности и насилия, ведь на Запад ехало много авантюристов и уголовников. Будущий писатель был потрясен случайным знакомством по пути в Неваду с известным бандитом Слейдом, убившим двадцать шесть человек. «Вот она — живая романтика, лицом к лицу со мной! Я смотрю на нее, касаюсь ее, даже беседую с ней. Здесь, под боком у меня, сидит тот самый людоед, который в драках, стычках и разными иными путями лишил жизни двадцать шесть человек…» То было «время кровопролитий и побоищ, — пишет Твен. —Во всяком приисковом районе преобладающий элемент составляли преступники и головорезы. «Наибольшей известностью на территории Невады пользовались эти долгополые рыцари револьвера». «Официанты, бросив банкиров и купцов, подобострастно мчались», чтобы обслужить их в первую очередь. Об атмосфере, царившей в регионе, свидетельствуют даже заголовки газеты из Невады «Энтерпрайз», приведенные Твеном: «Ограбление и отчаянная стычка», «Опять стреляют и режут».

Американскому обществу пришлось самому бороться с преступностью. Во многих произведениях Брет Гарта действуют «виджиланты» (члены комитетов бдительности). В рассказе «Изгнанники из Покер-Флета» комитет виджилантов избавил общество от вора, проституток и картежника, выгнав их из города; в другом — «Компаньон Теннесси» — от мошенника и грабителя, повесив его. Но почти всякий раз правосудие вершилось с соблюдением норм законности, известных американским пионерам с детства: созывался суд присяжных, который рассматривал дело и выносил решение, как в истории с Теннесси.

Таким же образом закончил жизнь встреченный Марком Твеном бандит Слейд. Писатель привел выдержку из книги, повествующей о его последних днях. Горожане Вирджинии-Сити в штате Невада устали от безобразий Слейда и его головорезов. На лошади, пьяный, он врывался в лавки, громил их, оскорблял присутствующих и, наконец, взял в заложники судью, угрожая ему пистолетом. Тогда комитет бдительности решил арестовать Слейда. Акцию провели невадские рудокопы. Шестьсот человек, вооруженные до зубов, построились в колонны, вошли в город, арестовали Слейда и тут же повесили, несмотря на все его мольбы о помиловании.

Так в условиях «границы», чтобы сохранить порядок и законность, люди брали власть в свои руки и сами расправлялись с уголовниками. Эта традиция уходит корнями во вторую половину ХVIII в. к движению регуляторов, позднее его стали именовать виджилантизмом, по названию комитетов бдительности (vigilance committees). Во время войны за независимость в Вирджинии борьбу с нарушителями закона возглавил полковник Чарльз Линч, чье имя с той поры стало нарицательным, обозначавшим самосуд в Америке, кстати, его же именем назван и город в этом штате — Линчбург. Если на востоке страны виджилантизм кончился вместе с «границей» к 1860-м гг., то на Западе именно в ту пору освоения региона он принял наиболее массовый характер: за 1849—1902 гг. — 210 случаев создания таких комитетов (больше всего в Техасе и Калифорнии).

На Дальнем Западе первые комитеты бдительности появились в лагерях старателей в горах Сьерра-Невада в Калифорнии, куда с открытием в 1848 г. золота нахлынуло множество авантюристов и уголовников. Члены комитетов ловили преступников и сразу же вершили правосудие. Подобная «народная юриспруденция» была жестокой: виселица для убийц и грабителей, порка, изгнание за мелкие преступления. Приговор немедленно приводился в исполнение. Меры действовали превосходно. Мать философа Дж. Ройса Сара, приехавшая в 1849 г. с семьей в Калифорнию, вспоминала, что после того, как повесили трех воров, грабежи прекратились, старатели могли оставлять добытое золото даже у дороги, не боясь его похищения.

Виджилантизм часто играл конструктивную роль, ибо способствовал социальной стабильности, как это видно на примере дела Слейда. Наиболее ярким свидетельством такого благотворного воздействия на нравы стали, бесспорно, события 1850-х гг. в Сан-Франциско. Они развивались таким образом: в 1851 г., через восемь месяцев после избрания, органы городского самоуправления полностью разложились: казна была разграблена, все посты заняли уголовники‚ причем с ними оказалась связана и полиция. Частые преступления оставались безнаказанными. Однажды после очередного ограбления полиция поймала двух австралийцев, выходцев из каторжной колонии. Но горожане знали, что, как всегда, им удастся избежать наказания‚ а потому организовали комитет бдительности, который назначил судью и присяжных‚ немедленно вынесших обвинительный приговор одному из воров. Комитет провел новые выборы мэра‚ прокурора‚ судебного пристава, после чего самораспустился. Второй комитет, созданный вскоре после этого случая из-за постоянных поджогов в городе и состоявший из 700 человек, также начал со смертного приговора, тут же на площади приведенного в исполнение, а затем арестовал еще 90 человек по подозрению в поджогах, грабежах, убийствах. В результате трое были повешены, один выпорот, 15 высланы, остальные освобождены или преданы обычному суду.

В 1856 г. история повторилась. И снова созданный гражданами комитет бдительности очистил город от уголовников. Интересно, что, когда губернатор Калифорнии обратился за военной помощью против виджилантов к президенту Пирсу, тот отказал, тем самым поддержав комитет. Подобные организации создавались и в Лос-Анджелесе, и в других городах Запада всякий раз‚ когда обществу грозила опасность‚ причем инициатива всегда исходила от самих граждан.

Американский виджилантизм, обычно заменявший собой отсутствующие органы правосудия и распускавшийся при их создании, — признак общества, способного к самоорганизации, быстро реагирующего на новые обстоятельства, общества с гражданским сознанием и высокой социальной активностью, члены которого всегда были готовы защищать свои права и свободы.

Однако у виджилантизма существовала и другая, деструктивная сторона. Он легко перерастал в жестокий самосуд разъяренной толпы и тогда становился социально опасным. Виджиланты порой даже вступали в борьбу с государственными органами правосудия, стремясь подменить их, превращаясь тем самым в разрушительную силу. Брет Гарт показал эту сторону в истории Габриэля Конроя (в одноименном романе), когда виджиланты хотели расправиться с ним еще до установления судом его виновности, чего не допустил шериф, выдержав их атаку. Такой характер виджилантизм приобрел после гражданской войны, когда он превратился в реакционную силу. Если до войны он был направлен главным образом против преступников и нарушителей общественного спокойствия, то после — против всех «чужаков»: негров, католиков, евреев, иммигрантов, политических радикалов (например, Ку-клукс-клан, суды Линча на Юге, рейды против красных в 1920-е гг., маккартизм).

Произведения Брет Гарта и Марка Твена превосходно рисуют картину общества «фронтира» — «границы», его отличительные черты: пестроту состава, высокий уровень преступности, обычаи нуворишей, досуг старателей. Оба писателя отмечают разнородность населения Дальнего Запада, но все — от учителя до авантюриста и преступника — приехали туда по собственной воле, в надежде быстро разбогатеть. Оказавшись на приисках, герой рассказа Брет Гарта «Как я попал на прииски» понял из разговора на «литературные, научные, философские темы — любые, кроме деловых и чисто практических», что «двое из компаньонов окончили университет на Юге, третий, молодой, веселый, раньше был фермером».

О таком своеобразном подборе «кадров» старателей писала в воспоминаниях Сара Ройс. На рудниках она увидела молодого врача, уехавшего на Запад после смерти отца, чтобы поддержать семью; хорошо образованного юриста, ученого-геолога, занимавшегося исследованием пород. «Там были в большом количестве купцы, ремесленники, фермеры». Хотя, конечно, основную часть старателей составляли все-таки не люди с высшим образованием, а скорее персонажи бретгартовского «Счастья Ревущего Стана»: «Возле хижины собралось человек сто. Один или двое из них скрывались от правосудия; имелись здесь и закоренелые преступники, и все они, вместе взятые, были народ отпетый. …Прозвище «головорезы» служило для них скорее почетным званием, чем характеристикой».

Характерная фигура на Западе — компаньон. «Они были компаньонами», — начинает Брет Гарт рассказ «Дядюшка Джим и дядюшка Билли». Старатели, как правило, не работали в одиночку, это было трудно, и при первом же случае создавали компанию, порой всего из двух—трех человек. Так в другом рассказе Брет Гарта, который так и называется: «Компаньон Теннесси», новичок-учитель сразу стал третьим компаньоном. Компания — это свободный союз независимых людей, каждый из которых может в любой момент покинуть его. Учитель занял в ней место своего приятеля, распрощавшегося с приисками (во втором рассказе), так же поступил и компаньон Джим, отчаявшийся в успехе старательства и бросивший давнего друга дядюшку Билли (в первом).

А вот еще одна примечательная черта общества американского Запада. «По сдержанному тону разговора и по тому, что из окон уингдэмского дилижанса не шел сигарный дым и не торчали подошвы сапог, было ясно, что среди пассажиров находится женщина. Зеваки на станциях подолгу застаивались перед окнами дилижанса, и их старания наскоро поправить воротничок и шляпу указывали на то, что пассажирка была хороша собой» («Браун из Калавераса»). Вряд ли подобную сцену, описанную Брет Гартом, можно было увидеть в другом регионе Америки. Она свидетельствует о преобладании мужчин в обществе «границы» (в приисковых районах Калифорнии в 1850 гг. они составляли свыше 90% населения), преимущественно молодых и неженатых, что, как полагают исследователи, служило еще одной причиной агрессивности и жестокости, царившей на Западе. «Это был поистине великолепный народ! — пишет Марк Твен в книге «Налегке». — Ведь все вялые, сонные тугодумы и увальни остались дома, ибо таких не встретишь среди пионеров, из такого теста они не делаются. …А что это было за общество — дикое, своевольное, беспорядочное, чудовищное! Одни мужчины! Целая армия сильных, здоровых мужчин, и кругом ни ребенка, ни женщины!» Вспомним, в поселке Ревущий Стан индианка Сэл, умершая во время родов, была единственной женщиной («Счастье Ревущего Стана»).

На Западе, в силу этих причин, сложилось особое отношение к женщине, своего рода ее культ, отчасти, впрочем, свойственный всей стране, поскольку в положении «границы» оказывались и другие регионы, начиная с атлантического побережья. Здесь бытовало представление о мужчине как комке сырой глины и о женщине как редкостном особом существе. «Нанятый как обычный проводник, молодой человек приступил к выполнению своих обязанностей с тем рыцарским воодушевлением, с которым каждый средний калифорниец всегда готов услужить представительницам прекрасного пола, столь немногочисленным в здешних местах», — замечает Брет Гарт («Великая дедвудская тайна»). Марк Твен, в свою очередь, рассказал о рудокопах Калифорнии, собравших две с половиной тысячи долларов золота для подарка женщине, которую им посчастливилось увидеть. А другой старатель был готов отдать сто пятьдесят долларов, чтобы поцеловать ребенка.

И эти факты вовсе не преувеличение писателя. Однажды один из рудокопов попросил у матери разрешения поговорить с ее маленькой дочерью: «Извините меня, мадам, …мы видим так мало женщин и детей в Калифорнии, — сказал он. — Она такого же возраста, как моя младшая сестра, которая осталась дома» («Налегке»). Эта серьезная демографическая проблема была решена с освоением Запада. Но именно западные штаты первыми в конце ХIХ в. приняли закон об избирательном праве для женщин, чтобы у них стало больше оснований к переезду сюда.

Верхушку общества «границы», по мнению Марка Твена, составляли две группы — филантропов и головорезов. Нувориш, или набоб, как он его называл, — непременная фигура Запада времен «золотой лихорадки». «В основном это был народ беспечный и добродушный, и общество выиграло от их личного обогащения не меньше, чем они сами». Новоиспеченные богачи, действительно, много занимались филантропией, создавали театры, университеты (подобно Стэнфордскому университету в Калифорнии), библиотеки. Мультимиллионер и владелец серебряных рудников Г. Тейбор построил в Денвере, столице Колорадо, целый квартал и оперный театр. Книга Марка Твена «Налегке» полна забавных историй о незадачливых набобах. Один из них безуспешно хотел купить высший государственный пост за 100 тыс. долларов, а другой, фермер Джон Смит, после поездки в Европу с восторгом вспоминал о прекрасных свиньях в Англии, изумительных баранах в Испании, великолепных коровах около Рима. Порой истории Марка Твена очень похожи на анекдот. Однажды нувориш из Сан-Франциско, никогда не бывавший в крупном городе, отправился в Нью-Йорк. Он захотел нанять самую большую карету и облюбовал пустой омнибус. Когда же в него стали входить люди, платил за всех, вызывая всеобщий смех. Он говорил: «Места всем хватит. …До чего же общительный народ эти нью-йоркцы». Наконец, нувориш не выдержал слишком большого стечения народа и сошел, так и не поняв, как устроен общественный транспорт большого города.

Столь же благожелательно, хотя и не без иронии, писал о новоявленных богачах Брет Гарт. В его рассказах они носят нелепую дорогую одежду, не умеют себя вести, не в меру и невпопад расточительны, подобно неожиданно разбогатевшему дядюшке Билли («Дядюшка Джим и дядюшка Билли»). Приехав в Сан-Франциско на поиски своего друга, он «появился на улице в кричаще новом и на редкость дурно сидевшем костюме», снял «богатые апартаменты». «Обстановка отеля, крикливо роскошная и не в меру экстравагантная даже для тех дней, когда новые отели росли в Сан-Франциско, как грибы, подавила дядюшку Билли, и он почувствовал себя еще более одиноким и затерянным в этом чуждом мире». Поэтому герой отправился «в скромное пристанище — гостиницу «Добрый ночлег» и утолил там голод в дешевом ресторанчике в компании бывших старателей и новых переселенцев с Востока». Иногда нувориши не могли отказаться от прежних привычек, как, например, Элвин Малрэди (в повести Брет Гарта «Миллионер из Скороспелки»), не пожелавший расстаться со своим огородом, помогавшим некогда содержать семью. Таких историй было немало и в реальной жизни. Жена Г.Тейбора, миллионера из Колорадо, воспитанная в пуританских принципах, не захотела менять строго заведенных порядков. Она не стала носить богатые наряды и продолжала штопать мужу носки, как в пору бедности, полагая, что деньги приносят только несчастье.

Сочинения двух писателей многое рассказывают о быте и нравах общества «границы». Первые встреченные Марком Твеном на почтовом тракте люди Запада — станционные смотрители, конюхи — показались ему грубиянами, а подчас и преступниками. «В разгар нашего бума, — пишет он о серебряной лихорадке в Неваде, — порок распустился пышным цветом. Кабаки ломились от клиентов, не говоря о полицейских участках, игорных притонах, публичных домах и тюрьмах — этих непременных спутниках процветания в приисковом районе». «Но и буйный же это был народ! Они, можно сказать, купались в золоте, упивались виски, драками и кутежами и были несказанно счастливы при этом», — говорит Твен об американских пионерах. Основатель Гнилой Лощины в романе Брет Гарта «Габриэль Конрой», намыв золота на 1 тыс. долларов, умер от пьянства.

Но в пуританской Америке пьянство все-таки не носило повального характера, хотя на «границе» и было распространено. Игра в карты, перестрелки, пожалуй, бывали чаще. Игрок — постоянный герой произведений Брет Гарта. Один из любимых образов писателя — благородный Джек Гемлин, профессиональный игрок в покер, «романтический бродяга», кочующий по разным произведениям писателя. Шулеров частенько выгоняли из поселков, как в «Изгнанниках Покер-Флета». Один из салунов в Гнилой Лощине, «Качуча», сохранил в ставнях пулевые отверстия — свидетельство выяснения отношений между посетителями, а другой — круглое бревно, на котором был повешен «один из видных граждан Лощины, не сумевший убедительно объяснить, откуда он взял своих мулов». Герой рассказа «Как я попал на прииски» прослыл смелым потому, что, устав после долгого пути, не пригнул голову при очередной перестрелке в салуне.

Писатели показали также этническое и культурное разнообразие Запада, где жили индейцы, испанцы, мексиканцы, китайцы. Героя Брет Гарта Джека Гемлина отличал «стоицизм индейца, унаследованный им, как говорили, от предков по женской линии». Важным элементом общества Калифорнии были китайцы, занимавшие почти ту же нишу, что и черные на Юге. «Как и во всех городах и городках близ побережья Тихого океана, — писал Марк Твен, — в Вирджинии значительный процент населения составляют китайцы. Народ безобидный, если только белые оставляют их в покое или обращаются с ними не хуже, чем с собаками… Они смирны, миролюбивы, покладисты, трезвого поведения и работают с утра до вечера» («Налегке»). «Ни один порядочный калифорниец… никогда… не позволит себе обидеть или оскорбить китайца».

Постоянные китайские общины появились в Калифорнии в 1860-е гг., а уже через десять лет половину сельскохозяйственных рабочих штата составляли китайцы. Именно они стали основной рабочей силой для компании Central Pacific при строительстве первой трансконтинентальной железной дороги, вошедшей в строй в 1869 г. В Сан-Франциско в 1880-е гг. они составляли 10% населения. Писатели рассказывают также о темных сторонах взаимоотношений американцев с выходцами из Азии: китайцы и японцы были самым униженным слоем населения Дальнего Запада и чаще всего подвергались погромам. Об одном из них, китайском погроме 1869 г., написал Брет Гарт в рассказе «Язычник Вань Ли».

Еще одна специфическая группа населения Дальнего Запада — мормоны, с которыми Твен встретился во время путешествия на Запад. Эта секта (ее полное название — Церковь Иисуса Христа святых последнего дня) была создана в 1830 г. в штате Нью-Йорк Джозефом Смитом. Он называл себя пророком, посланником Бога, призванным собрать в Америке «народ Израилев», чтобы спастись и установить Царство Божие на земле, «восстановить истинную христианскую церковь». Свое учение‚ развивавшее идеи Библии‚ Смит опубликовал в «Книге Мормона» (Мормон‚ по его утверждению‚ — один из вождей американских израильтян). В Америке общину постоянно преследовали‚ сам Смит был убит‚ поэтому ее члены решили уехать из США и отправились на Дальний Запад, принадлежавший тогда Мексике, чтобы создать там новую цивилизацию.

Поход мормонов к Большому Соленому озеру — одно из самых грандиозных движений на Запад. Мормоны тщательно подготовились‚ изучив карты и все материалы о Западе‚ в том числе донесения путешественника Дж. Фримонта. Первая партия вышла из г. Науву (Иллинойс) в 1846 г. в составе 1 540 человек‚ 540 фургонов с лошадьми, скотом, запасами продовольствия. В общине царила военная дисциплина, люди были разбиты на сотни с офицерами во главе. В долине Большого Соленого озера лидер мормонов Брайам Янг сказал: «Довольно‚ это и есть нужное место». Так в июле 1847 г. был заложен город Солт-Лейк-Сити, столица штата Юта. Место было выбрано не случайно. Фримонт писал о плодородности почв в этих краях. За месяц построили 29 домов. В следующем году приехало еще 2 500 человек. Упорным трудом‚ организованностью мормоны превратили пустыню в оазис, добились процветания своего края. Они первыми на Западе соорудили систему ирригации, достигнув необычайных успехов в сельском хозяйстве: производство картофеля выросло на 1000%, пшеницы — на 1500%. После Мексиканской войны мормоны снова оказались в Америке, к которой отошла Юта. Тогда они объявили себя независимым государством Дезерет, а своего лидера Янга президентом, что не было признано американским правительством.

Марк Твен побывал у мормонов, но скептически отнесся к их порядкам и религии, назвав общину «единственной в Америке абсолютной монархией», а мормонскую Библию — «бесталанным вымыслом, состряпанным по образцу Ветхого Завета». Он рассказал также несколько забавных историй из жизни общины, а в конце книги дал небольшой очерк истории секты. Судя по презрительному тону и довольно резким оценкам, можно заключить, что в ХIХ в. политкорректность еще не докучала писателям, и они открыто выражали свое мнение, пусть не всегда справедливое.

Период «границы» и среда американских пионеров, описанные Брет Гартом и Марком Твеном, оказались кратковременным эпизодом истории Дальнего Запада. Уже в конце 1850-х гг. в Калифорнии появились признаки цивилизованного общества с элементами культурной жизни: церкви, школы, газеты, телеграф, театры. Даже сами пионеры через десять лет не узнавали прежних мест. «Золотая лихорадка» стала лишь первым этапом развития региона, стимулировав миграцию. За ним последовало его сельскохозяйственное освоение и переход к индустриализации и урбанизации. К концу ХIХ в. период «границы» в штатах Дальнего Запада закончился, сохранившись только на страницах произведений Фрэнсиса Брет Гарта и Марка Твена, в чем и заключается их ценность для современного читателя.

Дата добавления: 2015-11-26 | Просмотры: 539 | Нарушение авторских прав