АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

О причинах

- Ну что ж… могу начать с того, как я отношусь к вашему виду вообще. Вампиры, как я всегда считал, по своей натуре отвратительные существа. Они злы, коварны, самоуверенны и постоянно завидуют смертным, потому что они живы и не зависят от крови, - уверенным тоном начал Домиан, - я убедился в этом сам, на собственном опыте.

Каин внимательно его слушал, не перебивая и ни на что не возражая. Он сидел рядом с Домианом, облокотившись спиной о тяжелый каменный гроб, и слушал, опустив голову. Тонкие пальцы бездумно перебирали кружева на рукавах вампировой рубашки.

- Знаешь, каким я был в восемнадцать лет? – продолжал Домиан. – Совсем не тем человеком, которого ты сейчас перед собой видишь. Я был тогда такой наивный, добродушный, верил в собственное счастливое будущее. У меня многое получалось, химия была моим коньком, я мог многого в этой науке добиться. Кроме того, отец собирался вот-вот передать мне ведение своего семейного дела… я должен был унаследовать должность главы братства Кристальной Чаши. Меня это не особенно привлекало, но я и не думал тогда, что откажусь. Это был мой долг, и я собирался его исполнить.

Тогда я впервые вышел в высший свет Лондона. Он ослепил меня, поразил, поработил. Все вокруг казалось таким новым, интересным. Очарование чайных вечеров у престарелой вдовы Браун… пышные балы, которые часто устраивали Лэйтоны… маскарады, которые время от времени проводились в особняке Килтов… почти каждый вечер я куда-то ездил, где-то веселился. Очаровательное, беззаботное время. Я действительно был тогда счастлив.

На одном из таких балов я встретил прекрасную девушку. Ее звали Селин Блэквуд. Она не была так богата, как я. Напротив, ее отец был садовником, только мать принадлежала высшему лондонскому свету. Кроме того, у нее были две влиятельные тетушки, которые обеспечили ей прекрасную репутацию, даже немного приврали о ее происхождении. Впрочем, в высшем свете это было вполне нормальным.

Селин была необыкновенной девушкой. Она сама напоминала цветок, один из тех, которые выращивал ее отец. Красивая какой-то особенной, утренней красотой, такая чистая, нежная, словно нимфа из старинных уэльских легенд… я влюбился в нее почти сразу же, во всяком случае, увидев ее однажды на балу, я уже не мог даже думать о других девушках. Я ухаживал за ней по всем принятым в Лондоне правилам – дарил букеты роз, приглашал на медленные танцы на балах, даже заплатил одному поэту, чтобы тот написал в ее честь сонет… и я видел, что мои ухаживания не проходят даром. Селин всегда мило краснела рядом со мной, но никогда не отказывалась от моих подарков (хоть часто отвергала подарки других мужчин), не возражала, когда я приобнимал ее на виду у всех. А когда я сделал ей предложение, она только улыбнулась и призналась, что влюбилась в меня еще в первый день нашего знакомства.

Мне было девятнадцать лет, меня ждало блестящее будущее, меня любила прекрасная девушка. Надо ли говорить, что я чувствовал себя самым счастливым на свете человеком? Все шло настолько прекрасно, что мне даже не было, чего желать. Я действительно имел все, что я только мог захотеть. Это было самое счастливое время в моей жизни. И я должен был догадаться, что если лучше быть уже не может, то обязательно будет хуже… но я не думал, что настолько. Что я лишусь самого важного и дорогого мне… но в подобные моменты о плохом обычно и не думаешь. Зачем? Ведь есть время просто понаслаждаться тем, что имеешь, помечтать о новых достижениях…

Ничто тогда еще не предвещало беды. Я даже не думал, что она может появиться с этой стороны. К работе своей (уже тогда я начинал выходить на работу охотником вместе со своим отцом) я относился именно как к работе. Даже вампиров я воспринимал иначе. Как каких-то монстров, бездушных и не являющихся личностями. Это как давить тараканов. Думаю, это оттого, что отец не позволял мне общаться с вампирами. Что он пытался этим добиться? Я ведь все равно узнал бы, что вампиры – не обесчеловеченные животные. Но мне кажется, этим он пытался снять с себя ответственность, так как знал, что при его жизни я не пойду против его воли. А жить ему оставалось недолго, к моменту моего девятнадцатилетия он уже был болен неизлечимой болезнью.

Так вот, на одной из охот я убил вампира. Это был мужчина, напавший далеко до полуночи на двух молодых мужчин. Его вина была доказана, я даже не сомневался в собственной правоте. Все, что требовалось от нашей группы – это найти того вампира и уничтожить. У нас имелась информация о местах, где он обычно проводит время, мы также знали кое-что о его постоянном круге общения. В общем, нас обеспечили полным досье на него. Потому никаких проблем с выполнением работы быть не должно было.

Да и не было сначала. Я тогда возглавлял одну из лидирующих по качеству и количеству исполнения работы групп по уничтожению провинившихся вампиров. Группа наша охотилась как днем, то есть на спящих вампиров (хотя такая охота была еще труднее "живой" - найти место, где прячется от солнца тот или иной вампир, очень сложно), так и ночью, отыскивая вампира по горячим следам. В тот раз мы вышли на охоту ночью. Мы легко нашли этого несчастного. В Лондоне есть бары, постетители в которых – только вампиры (ты это и так знаешь, я думаю), так вот, он проводил время в одном из них. Нам удалось его выманить на улицу обманом, завести в укромное место, после чего появились охотники и направили на него свои пистолеты с серебряными пулями.

Вампир, казалось, не был удивлен. Он только недобро улыбнулся и совершенно внезапно, используя свои сверхъестественные способности, он вскочил на одну из крыш близрасположенных домов и попытался скрыться. Мы, разумеется, последовали за ним. И я, как и положено сыну главы Винтербладов, впереди всех. Я обогнал остальных охотников, я почти сумел догнать вампира. А он все бежал и бежал, уже перейдя на человеческий шаг. Меня это удивило, тогда я и не думал о том, что это может быть ловушкой. Однако именно так и оказалось. Я сумел оторваться от остальных охотников, оставив их позади себя. И когда вампир это понял, он завернул в подворотню одного из местных кварталов, заведомо, очевидно, зная, что это тупик.

Я же, запыхавшись, но не позволяя себе отставать, бежал за ним вслед. Я радовался победе заведомо, так как видел, что вампир ослаблен (иначе зачем ему переходить на человеческую скорость), потому не сомневался, что сумею без проблем одолеть его. Это было моей непростительной ошибкой. Ну да, впрочем, я был еще так молод, счастлив, а потому глуп…

Впереди уже был виден тупик – огромная каменная стена дома. По бокам проход закрывали высокие ограждения с частоколами, позади – маленькая церквушка, запретная для вампиров территория… моя жертва была обречена. А я уже потянулся за пистолетом с серебряными пулями, когда вампир внезапно повернулся ко мне. Вообще-то это было логично, учитывая его положение – он мог только заглянуть в глаза своей смерти – однако он повел себя довольно неожиданно. Он уверенно сделал ко мне шаг и улыбнулся. После чего, видя, как я насторожился и поднял пистолет, покачал головой и заговорил.

- Домиан Рэйвенштольц, верно? – его улыбка меня буквально потрясла. Она доказывала, что он спокоен и полностью осознает ситуацию. А ведь вампиры, которых я убивал раньше, были запуганы, рычали, скалили зубы, как звери… этот же был совершенно другим, что меня очень сильно испугало. – Нет, уже Домиан Винтерблад! Глупый папенькин сыночек. О тебе много говорят! И в первую очередь о твоей тупости. Ты считаешь вампиров идиотами, всего лишь жестокими чудовищами, которые только и живут тем, что рыщут в поисках крови. Это тебе папочка такое внушил, не так ли?

Я стоял, молча слушая его, не в силах найти слова, чтобы ответить. Я совершенно растерялся. А вампир этим пользовался.

- Ну что, я удивил тебя, да? – продолжал он. – Ты собираешься меня убить? А ты знаешь, что у меня есть девушка, которая меня любит! Ты готов сделать ее несчастной?

Только тогда я сумел собраться настолько, чтобы выдавить из себя ответ.

- Ты убил в неположенное время двоих ни в чем не повинных человек…

- Убил, да! – перебил меня вампир. – А ты знаешь, кем они были? Почему я их убил? И что там произошло? Может, они вообще были убийцами и маньяками! А я ведь вполне мог оказаться жертвой, которая просто защищалась от нападения. Такое в голову тебе не приходило? Или тебе просто неудобно рассуждать о подобном?

- Они были простыми жителями Лондона, - ответил я. В этом я был уверен, мы наводили справки, узнавали, кем были жертвы. Это необходимо для отчета, - ты же – вампир, следовательно, убийца.

Вампир злобно оскалабился.

- Значит, моя принадлежность к вампирам автоматически делает меня убийцей и зверем? Это ты хочешь сказать?

- То, что ты согласился стать вампиром, а ты не чистокровный, я это знаю, уже говорит о тебе многое. Ты, вероятно, погнался за возможностью стать бессмертным, и ты пожертвовал ради этого своим человеческим обликом, превратившись в зверя, убивающего людей.

- Идиот! – оскалил клыки вампир. - А тебе не приходило в голову, что я мог согласиться стать вампиром… скажем… потому что был смертельно болен? И мне не хотелось умирать! Или что меня насильно сделали вампиром? Это ведь вполне возможно!

То, что он говорил… мне не хотелось этого слышать. Возникло даже желание заткнуть уши руками… потому что его слова могли поколебать мою уверенность в том, что я поступаю правильно. Я был счастлив, доволен своей жизнью. И я делал все (пусть даже неосознанно), чтобы ничто не смело угрожать моему счастью. А мой душевный комфорт был тогда для меня превыше всего.

- Причины не имеют значения, - ответил я строго, - важно лишь то, кем ты сейчас являешься и что ты сделал.

- Ну конечно, - тон вампира стал жестким и язвительным, - а если бы преступление совершил кто-то из твоих коллег? Ты бы тоже направил на него дуло пистолета с серебряными пулями?

Я поразился его наглости.

- Ты думай, кого сравнивать! Вампиры – сами по себе жестокие и хладнокровные убийцы! Потому что ни один нормальный человек в здравом рассудке не согласится стать одним из вас. В каком бы состоянии он ни находился!

- Ого! – рассмеялся вампир. – Значит, если бы ты был на грани смерти, ты предпочел бы умереть, а не стать вампиром и тем самым обрести вечную жизнь?

- Да! – я ответил, не задумываясь. И был совершенно уверен в собственной правоте. – Само собой, разумеется!

- Идиот, - фыркнул он. – Как же верно о тебе рассказывают лондонские слухи! Впрочем, теперь это все уже неважно. Убей меня. Все равно вы мне теперь не дадите покоя, я уже обречен. Убей же меня, пусть моя смерть будет на твоей кристально чистой совести! Может, это сумеет хоть что-то тебе доказать. Если, конечно, у тебя вообще имеются мозги и ты способен здраво мыслить.

Я сделал шаг вперед, не опуская оружия. Я целился ему в сердце. Бешенство овладело мной, я едва сдерживался, чтобы не спустить в наглеца сию же минуту всю обойму.

- Скотина… - прошипел я. – Не смей со мной так разговаривать! Жалкий отброс, зверь, животное!

Я уже стоял к нему вплотную. Еще шаг – и дуло моего пистолета уперлось бы в его грудь. О, как же меня бесила его холодная ухмылка!

- Посмотри, ну посмотри же на себя, - говорил он, - ты называешь меня зверем, а ведь я совершенно спокоен! Бесишься сейчас именно ты. Ну и кто из нас теперь высшая раса?

Я не сдержался и выстрелил. Один раз, два, три… как мне того и хотелось, разрядил всю обойму. Вампир уже был мертв, а я все нажимал на курок… когда моя жертва упала, я еще несколько раз пнул его ногой, отшвырнув ставший бесполезным пистолет…

Очнулся я только тогда, когда понял, что не один. Подоспели остальные охотники. Кто-то поднял мой пистолет, а кто-то тряс меня за плечо. Я широко распахнул глаза, поняв, что произошло. Я ведь действительно вышел из себя, озверел, как и говорил вампир…

- Домиан! Ты в порядке? Что он сделал? – тревожно спрашивал кто-то из подоспевших охотников. – Это гипноз? Будь осторожен, они в совершенстве им владеют!

- Я в порядке, - ответил я, отступая на шаг.

Кровь вампира разлилась по земле темной лужей, и я смотрел на нее, смотрел в бледное мертвое лицо с черными от крови губами, все еще растянутыми в жутковатой насмешливой улыбке. Меня трясло. Я сделал еще шаг назад и едва не упал, поскользнувшись в этой самой крови.

Охотники поддержали меня, взяв под руки. Они посчитали, что я стал жертвой вампира, его гипноза.

- Потому мы никогда не охотимся поодиночке, - сказал кто-то из моих коллег, - это опасно. Всегда нужно, чтобы кто-то был рядом…

Впрочем, я плохо помню, что было дальше. Думаю, меня просто отвели в штаб-квартиру, где только через какой-то промежуток времени мне стало лучше.

Я никому не рассказывал о случившемся. Зачем? Но я начал потихоньку расспрашивать более опытных охотников. Задавать мелкие, на первый взгляд совершенно случайные вопросы, чтобы выяснить, что же известно о вампирах остальным. Узнать мне удалось довольно немного, но я понял, что убитый мной парень действительно был кое в чем прав. не все вампиры – безмозглые животные, живущие только ради убийств. Среди них есть вполне адекватные и разумные существа. Мне эта новость совершенно не понравилась.

Но я по-прежнему старался не думать об этом. Я сам огораживал себя от нелицеприятно правды, предпочитая ее не видеть. Мне так было удобнее. К тому же, тогда я немного отошел от жизни охотника. Приближался более важный для меня день – мы с Селин уже назначили день нашей свадьбы. Мы должны были пожениться через два с половиной месяца, в середине мая. Прекрасное время для свадьбы – все зеленеет, цветет и благоухает… Селин сама выбирала дату. Я, разумеется, был не против.

Ей так шло быть невестой. И вся эта предсвадебная суета так чудесно ее изменила. Обычно тихая и погруженная в свои мечты, она словно ожила и стала веселой, полной различных идей. Она сама в деталях продумала дизайн своего собственного платья, после чего долго пыталась объяснить все швее, которая постоянно с ней спорила относительно той или иной детали. Она же составляла меню на стол, думала над текстом пригласительных открыток. Селин в это время была такой прекрасной, что мне казалось, будто я заново в нее влюбился. Я и думать перестал о проблемах, связанных с моим отношением к вампирам, которые мне пришлось пережить.

Однако потом что-то изменилось. Я не сразу это понял, да и поначалу старался не обращать внимания на эти изменения.

А изменилась сама Селин. Сначала куда-то исчез ее запал, связанный с предстоящей свадьбой. Нет, она по-прежнему улыбалась, когда ее поздравляли знакомые, радостно бежала в комнату, когда к ней приезжала мисс Честертон – наша швея, работавшая над ее свадебным платьем, а также не переставала заниматься подготовкой к самой свадьбе. Возможно, я не заметил бы перемен поначалу вообще, если бы не знал ее так хорошо.

Селин увлеклась чем-то еще, помимо свадьбы. Вернее, появилось что-то, что теперь ее занимало, отчего подготовка к празднику отошла у нее на второй план. Ее глаза теперь не горели так, как раньше, когда мы обсуждали детали, связанные с женитьбой. Она не кидалась с радостным смехом мне на шею, когда я называл ее "невестушкой" или "будущей женушкой", как было раньше. Она не выдумывала новых деталей для предстоящего праздника. Она просто старалась поддерживать в себе прежний интерес.

Сначала я старался убеждать себя в том, что это всего-навсего усталость. Нельзя находиться в таком возбуждении слишком долго, особенно такой девушке, как Селин. Она была довольно спокойной по характеру, милой и нежной, и подобная гиперактивность, возможно, просто измотала ее. К тому же я был уверен в том, что она меня любит. Что может быть важнее и зачем было напрягать себя и омрачать ненужными мыслями?

До свадьбы оставалось полтора месяца. Подготовка была в самом разгаре, платье было почти дошито, расписание полностью составлено, гости приглашены, а Селин… казалось, она окончательно потеряла ко всему интерес. Даже улыбки, которыми она отвечала на поздравления, были зачастую фальшивыми. Вот тогда я всерьез обеспокоился.

А потом случилось это.

Одним теплый, тихим апрельским вечером я решил навестить Селин. Обычно мы заранее договаривались о встречах, но мне захотелось сделать ей что-то вроде сюрприза. Я купил букет цветов, тортик к чаю, такой, как она любит, и уже ближе к вечеру, освободившись от своих дел, приехал к ней домой.

Ну разумеется, она меня не ждала. Она очень удивилась моему приезду. Однако, когда дворецкий доложил ей о том, что я жду у ее ворот, она сама выбежала ко мне, чтобы проводить меня в дом.

- Почему ты не сообщил заранее, как обычно? – спрашивала она, заводя меня в дом.

- Ну, не думал, что для тебя это так важно, я ведь твой жених, - отвечал я, - или я не прав?

- Прав, конечно, - девушка натянуто улыбнулась, уже открывая входную дверь, - но понимаешь, у меня гости. Я же не думала, что ты приедешь…

- Гости? Кто же? – сразу же насторожился я.

- Одна моя подруга, - ответила Селин, стоя на пороге и переминаясь с ноги на ногу, - она немного странная, понимаешь ли… но она очень хорошая, просто замечательная!

Я немного расслабился, услышав, что это "подруга". Я бы нервничал куда сильнее, признайся моя любимая в том, что у нее в гостях какой-нибудь молодой человек. Я был таким идиотом тогда.

- Ну, идем, познакомишь меня тогда с нею, - улыбнулся я, уже сам беря Селин под руки и заводя ее в дом.

Мы прошли в гостиную, и как только мы вошли, Селин тут же отлепилась от моей руки и подбежала к диванчику у растопленного камина. В теплом свете горевших в нем поленьев я сумел рассмотреть девушку, сидящую на этом диванчике. Сначала только профиль, так как в комнате было довольно темно.

Селин тем временем зажгла свечи в канделябрах над камином, и в комнате сразу стало светлее. Она снова подошла к диванчику и присела на его краешек. От меня не укрылось, с каким восхищением она смотрела на свою гостью.

Но не мне ее винить. Девушка действительно оказалась весьма необычной. Моей первой реакцией был легкий шок, когда я сумел хорошенько ее рассмотреть. Сказать, что она была красива – значит, вообще промолчать.

Девушка, сидевшая на диване рядом с моей невестой, была настоящей красавицей. Даже больше. Она походила на какую-то диковинную принцессу, настолько яркой была ее красота. Невысокая, вероятно, немного пониже Селин, очень стройная, даже худенькая, но ее откровенное платье не скрывало пышных и весьма соблазнительных форм ее груди. Густые черные волосы слегка вились и непокорной волной спадали на плечи, глянцево поблескивая на изгибах в свете свечей и камина. Идеальный овал лица, белоснежная гладкая кожа, ровные черные нитки бровей и глаза, светло-голубые, но такие яркие, что, казалось, будто они сверкают подобно драгоценным камням в темноте. Тонкий маленький нос и пухлые губы поистине идеальной формы.

- Домиан, познакомься, это Кэтрин Тайлер, - сказала она, скромно опустив глаза, - прекрасная, загадочная леди, благородная и очень красивая!

Селин улыбалась, говоря это. И ее улыбка была такой светлой, искренней. Именно так она улыбалась раньше, когда речь заходила о нашей свадьбе.

Я ощутил первый укол ревности. Ведь улыбалась она не мне, а этой девушке!

- Кэти, это Домиан Рэйвенштольц, мой жених, - продолжала моя невеста.

- Очень приятно, - ответила девушка.

У нее был низкий глубокий голос, неторопливый и приятный. Казалось, от него веяло прохладой. Странное впечатление.

Кэтрин грациозно поднялась со своего диванчика и неторопливо подошла ко мне. Вблизи она оказалась еще более красивой. Ее кожа казалась идеальной, волосы действительно напоминали черный глянец, пухлые губы против воли навевали не очень приличные мысли… а вот ее глаза меня уже тогда насторожили. Кэтрин приветливо и любезно улыбалась, но глаза ее оставались холодными и серьезными. И мне совершено не понравилось, как она на меня смотрела.

Одета девушка была в элегантное платье из бардового атласа с черным кружевным лифом. Оно не было пышным, напротив, струящимися складками спадало до самого пола, красиво подчеркивая стройные ноги. На талии платье было перетянуто широкой темно-синей лентой. Такого же цвета тканью был отделан низ платья. Я слегка удивился. Подобный фасон уже давно не носили лондонские модницы, он давным-давно, еще во времена моей матери, вышел из моды.

Я поцеловал ее затянутую в кружевную черную перчатку руку, как того и требовали приличия. Ее ладонь была ледяной, что мне тоже не понравилось. Вообще, эта девушка как-то сразу вызвала у меня слишком много негативных эмоций. Недоверие, подозрение, настороженность… и, главное, я не мог найти причин этому.

- Рад знакомству, леди, - ответил я.

- А как вы догадались, что я леди? – спросила Кэтрин, лукаво прищурившись.

Меня удивил вопрос.

- Девушка, одетая в такое дорогое платье, очень красивая, изящная, с блестящими манерами – вы не можете быть простолюдинкой! Да к тому же, вы – подруга Селин.

Кэтрин снова улыбнулась и убрала руку, которую я все еще держал, сам того не осознавая.

- Что ж, вы правы. Я принадлежу высшему свету, хоть и редко появляюсь на общественных мероприятиях. Я не люблю высшее общество, думаю, там скучно.

- Кэти такая скромная! – заулыбалась Селин, разливая чай по фарфоровым чашкам, стоявшим на столике у камина. – Она столько всего знает, она такая умная, но она так редко все это рассказывает.

- Это не из-за скромности, моя милая, - на этот раз улыбка Кэтрин казалась снисходительной, - это потому, что мало кто может оценить мои знания.

- Я их ценю! – Селин взяла в руки свою чашку и присела на диван. – Они для меня бесценны!

Кэтрин последовала ее примеру.

- Разумеется, иначе я вряд ли стала бы с тобой ими делиться.

Я не нашел ничего другого, кроме как опуститься в кресло напротив дивана. От меня не укрылось то, что девушки почти сразу же взялись за руки. И это меня слегка озадачило. С каких пор они настолько близки? Насколько я знал Селин, не в ее характере были подобные вольности. Даже с людьми, которых она с детства знает.

- Как давно вы знакомы? – несколько суховато спросил я. – И почему я раньше о вас не слышал, мисс Тайлер?

В ответ черноволосая красавица окинула меня слегка пренебрежительным взглядом. Я снова отметил, насколько мне неприятна эта девушка. Но почему? Откуда у нас такая взаимная антипатия? Я не видел никаких причин для этого, и меня сей факт весьма беспокоил. Я не понимал, что со мной.

- Это уже ваше упущение, что вы обо мне не слышали, мистер Рэйвенштольц, - ответила Кэтрин.

- Мы знакомы с Кэти недавно, - ответила на мой вопрос Селин, - но уже понимаем, насколько хорошими подругами мы можем стать!

И таким радостным, таким светлым был ее голос, каким я не слышал его уже с месяц, наверное. Это снова заставило мое сердце больно сжаться. Почему со мной она не была такой же приветливой, как сейчас, в компании этой незнакомки? Куда делась прежняя Селин?

Правда, девушки удивительно хорошо смотрелись рядом. Я сразу обратил на это внимание, а теперь же, когда они сидели на одном диванчике, это просто в глаза бросалось. Светловолосая Селин с нежными чертами лица, в льняном бежевом платье, и эта роковая красавица Кэтрин, в темных, вызывающих, но очень ей идущих цветах, с черными локонами, красиво лежащими на обтянутых черным кружевом плечах. На миг я даже залюбовался таким сочетанием, пока не услышал голос Селин. Все такой же довольный и милый.

- Кэти просто замечательная. Даже не знаю, что бы я без нее делала! Она столько всего знает… такая умная и вообще, я себя глупышкой рядом с ней чувствую!

Кэтрин улыбнулась и демонстративно, как мне показалось, сжала ладонь Селин.

- Ты и есть глупышка, - очень нежно проговорила черноволосая красавица.

- А ты продолжаешь дразнить меня, так нечестно! – Селин надула свои прелестные губки.

Кэтрин рассмеялась мягким бархатистым смехом.

- Я тебя еще не дразнила, моя хорошая!

- Еще не?.. – девушки переглянулись и на этот раз рассмеялись уже обе, заговорщически подмигнув друг другу.

А я сидел напротив них, ошарашено наблюдая за таким совершенно несвойственным моей невесте поведением и даже не находил слов, чтобы что-то сказать. Их просто не было. То, что я наблюдал, меня смущало и повергало в смятение.

- А, Домиан… - опомнилась, все еще смеясь, Селин, - может, тоже хочешь чаю? Можешь налить себе, на столике стоит третья чашка!

От чая я отказался, однако от меня не укрылся торжествующий взгляд холодных голубых глаз Кэтрин. В какой-то момент мне захотелось вскочить, схватить эту дамочку и свернуть ей шею. Желание было сильным, и я едва сдерживал себя.

Но она видела, она понимала, в чем дело. Она делала все осознанно! Когда я это понял, меня буквально дрожь взяла. А желание свернуть эту прелестную шейку стало совсем непреодолимым.

Впрочем, тогда мне еще удалось себя уговорить и заставить себя мягко попрощаться с девушками и уйти. Я испытал слишком сильную бурю эмоций, чтобы сохранять даже видимость хладнокровия. Селин тогда подхватилась и побежала меня провожать, на ходу извиняясь и глупо улыбаясь. Она несла какие-то мелкие глупости о том, что у нее проблемы, что Кэтрин ей помогает, потому им некогда… я плохо помню. Я ее почти не слушал.

Дома уже я хорошенько все обдумал, распив бутылку виски, и решил, что я все-таки слишком не доверяю своей невесте. Наверное, это неправильно. Может быть, я сам себя накручиваю. И девушку обвиняю непонятно в чем… мне даже стало стыдно от собственных мыслей. Наверняка мне просто слишком многое показалось и почудилось. Нужно взять себя в руки…

Я еще и не думал тогда о том, как жестоко я могу ошибаться. И даже не подозревал, какой чудовищной окажется на самом деле правда и куда она меня заведет. Что поделаешь, Каин, я признаю, что счастье сделало меня полным идиотом. Оно так часто ослепляет и заставляет смотреть на мир и видеть его краски излишне яркими и светлыми… знаешь, только когда ты несчастен, ты можешь видеть мир таким, каков он есть.

Следующие несколько дней я так и жил – отчаянно пытался заставлять себя не видеть очевидное. Селин не менялась. Она словно полностью потеряла интерес к нашей будущей свадьбе, вместо этого частенько уезжала в гости к Кэтрин. Теперь, когда я с ней познакомился, Селин не стеснялась признаваться, что часто видится с девушкой.

"Все нормально, - успокаивал я себя, - у Селин всегда было мало подруг. Их отпугивало ее слишком низкое происхождение. Теперь же она просто радуется, что такая леди, как Кэтрин, стала уделять ей внимание…".

Ага, и какое внимание. Мне вспомнилось, как пару дней назад я снова заглянул к Селин домой, на этот раз по делу, и она была там с Кэтрин. Пока они были вместе, моя невеста практически не обращала на меня внимания. Они с Кэтрин смеялись, шутили, но на какие-то темы, известные только им двоим. При этом их взгляды, которыми они время от времени обменивались… они меня по-настоящему беспокоили. Они не нравились мне. Подруги друг на друга так не смотрят. И каждый раз, когда Селин показывала, что Кэтрин ей небезразлична, когда она улыбалась этой девушке, как-то двусмысленно на нее смотрела, я замечал холодно-насмешливый взгляд, который бросала в мою сторону черноволосая бестия. Она гордилась происходящим. Ей нравилось собственное влияние на Селин. Она им упивалась!

Дальше было еще хуже. То, что Селин изменилась, заметил и мой отец. Он знал мою невесту как жизнерадостную, нежную и милую девочку. Теперь же она изменилась. Стала суетливой, вечно чем-то занятой, иногда – чрезмерно задумчивой, иногда – даже рассеянной. Она словно постоянно витала в каких-то своих мечтах, далеких от бывшей уже не за горами свадьбы.

Вскоре изменения в ее поведении заметили и другие люди. Мне стали задавать вопросы, на которые у меня не было ответов. Пошли какие-то непонятные слухи… до свадьбы оставались три недели, а многие приглашенные на нее гости уже успели спросить меня, не отменили ли мы наше венчание. Некоторым уже было известно что-то о Кэтрин. Удивительно, но ее, как оказалось, никто не знал вообще. Я потихоньку наводил справки… кое-что сумел выпытать у Селин, кое-что узнал сам… Кэтрин Тайлер хоть и представилась как леди, но она не принадлежала ни одному из знатных родов Тайлеров Лондона и ближайших городов.

Только тогда я решил поговорить с Селин в открытую. Не знаю, почему я этого сразу избегал. Вероятно, боялся, сам еще не представляя, чего.

Я пригласил свою невесту ко мне в особняк. Я уже боялся дома Селин, зная, что там в любой момент может появиться Кэтрин.

Я сразу же задал вопрос – что произошло? Почему Селин так переменилась? Что такого сделала с ней Кэтрин, что девушка настолько изменила свой характер?

Селин же словно впала в ступор. Она не хотела слышать моих вопросов, воспринимала их по-своему, считая, что я попросту ищу возможность поругаться с ней. Она убеждала меня, что я ошибаюсь, что Кэтрин ни в чем не виновата, что я говорю откровенные глупости. Дошло уже до того, что она начала на меня кричать и под конец расплакалась, обвинив меня в том, что я слишком жесток с ней.

- Ты не понимаешь меня, даже не пытаешься понять! Тебе все равно!

Меня поразило такое обвинение. Ведь она была не права. Однако я не успел ее переубедить. Селин продолжала.

- Ты столького обо мне не знаешь! Тебе вообще столько всего неизвестно!

Ту я уже растерялся, не зная, что ответить. Я не понимал, что именно она имела в виду. Однако мне вспомнилось, как они с Кэтрин переговаривались на тему чего-то такого, о чем я и не подозреваю… о чем-то, что, по словам Селин, делало Кэтрин очень умной и образованной, но о чем она не хотела рассказывать в высшем обществе.

- Так поделись со мной, - мягко предложил я, - я с удовольствием послушаю, ведь мне интересно все о тебе!

- Нет! – Селин закрыла руками глаза и расплакалась. – Я не могу тебе этого рассказать… да и не нужно тебе это! Ты не доверяешь мне, ты совсем мен не понимаешь и не хочешь понять!

Ее слезы вернули меня в чувство. Я начал утешать ее, коря себя за излишнюю, как мне казалось, жестокость. Это помогло, и Селин все-таки успокоилась, мы помирились. По крайней мере, до конца дня она была почти такой же, как раньше. Но я видел, что есть что-то такое, из-за чего она переживает, что не дает ей покоя. Вот только мне она этого не говорила.

И все же я успокоился. Заставил себя это сделать. Ради собственного спокойствия, ради предстоящей свадьбы, ради Селин… да, в первую очередь ради нее. Я думал, если буду уверен в себе, буду делать вид, что все в порядке, так и произойдет.

А через пару дней я стал свидетелем странной сцены. В те дни я навещал Селин каждый вечер. Даже иногда придумывал пустячные причины, чтобы приехать к ней. Мне все еще не давало покоя то, что с ней происходило, и то, как причастна к этому Кэтрин.

В тот вечер Селин была дома, но к ней приехала ее новая подруга. И я заехал к ней домой, чтобы лично рассказать ей кое-какие новые детали относительно нашей свадьбы.

Я только зашел в дом (дворецкий пропускал меня уже без предупреждения – помогла взятка, которую я дал ему неделю назад, ведь в доме небогатой Селин он зарабатывал сущие копейки, а мне хотелось всегда быть в курсе происходящего у моей невесты, особенно теперь). Уже с порога я понял, что девушки ссорятся. Селин, кажется, плакала, а Кэтрин что-то ожесточенно ей доказывала. Ее голос звучал раздраженно и возмущенно. Однако внезапно она замолчала.

- Твой женишок заявился, пойди, разберись с ним! – насмешливо бросила Кэтрин.

Я остолбенел. Как она поняла, что я рядом? Ведь я находился в холле, а они – в гостиной, они не могли не увидеть меня, ни тем более услышать!

Селин безропотно ей подчинилась. Она вышла в холл ко мне, заплаканная, такая несчастная, с совершенно убитым видом.

- Домиан… ты немного не вовремя. Можешь прийти в следующий раз? Я… прости, я сама лучше, наверное, приду и все объясню. А сейчас извини, но ты должен уйти.

Она сама подтолкнула меня в спину, заставляя поскорее покинуть комнату, провела к двери, и уже там поручила меня дворецкому, который и отвел меня к воротам. Помню, он с таким сочувствием, даже жалостью на меня смотрел… как же меня это задело!

Теперь мне не оставалось ничего, кроме как ждать известий от Селин. Придя домой, я снова напился виски и заснул прямо в гостиной. На следующий день, не дождавшись от Селин вестей, я поступил так же… только через два дня ко мне приехала моя невеста. Печальная, серьезная, полная решительности. Одета она была уже не в светлые тона, которые так любила, а в темно-фиолетовое платье и черную накидку. Даже волосы она спрятала под темной накидкой, чего раньше никогда не делала.

- Нам нужно отложить свадьбу, - сказала она, когда я провел ее в гостиную и усадил на диван, - на неопределенный срок.

Думаю, не стоит говорить, что меня потрясли ее слова.

- Что? – я не верил своим ушам.

- Да, понимаю, это неожиданно… - он опустила голову, словно боялась на меня смотреть, - но это неизбежно, Домиан. Это мое решение…

- Да что ты такое говоришь! – возмутился я. – Зачем нам это делать?

- Это важно… - она все еще прятала глаза, и голос ее дрожал.

- Ничего подобного! Разве ты меня не любишь?

Я подскочил с дивана, схватил ее за плечи и заставил посмотреть мне в глаза.

- Не в этом дело. Далеко не в этом. Есть другие причины, поверь мне.

- Да какие могут быть причины?! Что ты такое вообще говоришь? Я и не подумаю отменить свадьбу!

Я был в бешенстве, ничего не понимал, а она и не старалась мне что-то объяснить. Селин держалась отстраненно, словно думала о совсем другом, о чем-то своем, далеком от темы разговора.

И она и не думала отказываться от своих слов. Селин настаивала на том, чтобы наша свадьба была отложена на неопределенный срок. При этом она не сумела назвать ни единой причины для такого поступка.

Состоялся настоящий скандал, в ходе которого я не раз впадал в истерику, а Селин только плакала, при этом все еще была такой же отстраненной, и даже причина ее слез была мне непонятной.

В итоге свадьбу все же отложили. За две недели до того, как мы должны были пожениться. А на следующий день Селин пропала. Мой отец сам поехал к ней домой, когда узнал о случившемся, чтобы поговорить с ней, однако его встретил растерянный дворецкий, сообщивший, что девушка не вернулась вчера ночевать домой.

Ее не было месяц. Ровно столько я пробыл в жесточайшей депрессии. Я во всем винил себя, только себя. Я не хотел думать о том, что могло с ней приключиться, но подозрения у меня были самые мрачные. Я перебрал в уме все возможные варианты, отец даже нанимал специальную группу поиска, которая разыскивала мою пропавшую невесту, но все тщетно.

Знаешь, так паршиво, как в те дни, мне не было, пожалуй, никогда. Я разом лишился всего, что делало мой мир красочным и ярким. Теперь его оттенки стали для меня темными и мрачными, у меня ничего не осталось, что бы меня радовало. И я дивился собственной наивности. Как я мог не ценить того, что у меня было? Почему я не наслаждался тем, что имел, на полную силу? Мне всего было мало, я все время пытался идти дальше, совершенно не ценя то, что имел… Я был слишком счастлив, чтобы осознать всю неповторимую прелесть этого самого счастья. И для того, чтобы это понять, мне нужно было потерять все это. Ирония судьбы, не так ли?

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 417 | Нарушение авторских прав