АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 9. Дэниел лежал на диване в своем кабинете и стонал

Дэниел лежал на диване в своем кабинете и стонал. После двух недель Тининой диеты он чувствовал себя отвратительно. Недельная чистка кишечника превратила его в развалину. Он чувствовал слабость. Все болело и саднило. Сил не было. Рот изнутри покрылся язвами. Кишки бурлили, как действующий вулкан. Даже волосы, как ему казалось, поредели. Он перевернулся на бок, чтобы облегчить боль в раздутом животе, и нащупал телефонную трубку.

– Тина.

– Дэниел, перестань вести себя как ребенок.

– Я умираю.

– Я же тебе говорю, токсины разбушевались и устремились в кровь.

– А до этого они где были?

– В глубине кишечника. Сидели там годами, глодали тебя изнутри, плодили бактерии, забирали твою энергию.

– Ах да.

– Наградили тебя инфекционными болезнями, низкой потенцией…

– Никогда.

– Со временем. И болезни тоже проявятся со временем. Разные. Рак, например. Это замечательно, что ты себя так чувствуешь. Значит, дело идет на лад. Ты должен быть просто счастлив. У некоторых уходит гораздо больше времени, чтобы почувствовать себя так плохо.

– О боже мой.

– Мне надо идти.

– Не хочешь навестить болящего?

– Я занята, Дэниел, очень занята. Но ты не беспокойся. Послезавтра почувствуешь себя легко и свободно. Станешь новым человеком.

– Чем это ты там так занята?

– Пока, Дэниел.

Вешая трубку, Дэниел громко рыгнул. Он немножко приободрился и даже загордился своими страданиями. Ясно, что его токсины внедрились не так глубоко, как у некоторых. И конечно, он сохранился внешне и внутренне лучше многих. А по мужской части они и вовсе еще не успели навредить. Ух, каким выносливым он станет, когда токсины покинут его. Он лег поудобнее и поднял колени, чтобы токсинам было легче покидать его раздувшееся, разлагающееся тело.

Джасмин пробиралась с подносом к столику у высокого, от пола до потолка, окна. За окном летели листья. Они падали на землю у ее ног и неслись по Эф-стрит. Проходивший мимо мужчина дважды оглянулся на ее поднос. Она аккуратно составила с подноса на стол закуску, сандвич, два салата, десерт и напиток и прислонила поднос к окну. Мысленно потерев руки, Джасмин принялась за еду. К губам пристали крошки круассана. Она изучала остальных едоков. Трое мужчин хлебали холодный чай, выложив на стол мобильные телефоны, как сервировочные ножи. За столиком, рассчитанным на двоих, сидела одна пожилая женщина с маленьким кошачьим ротиком. Она мерно зачерпывала мороженое. Джасмин почувствовала страх одиночества. Женщина положила скомканную салфетку в тарелку и, взяв трясущимися руками поднос, послушно понесла его к контейнеру для грязной посуды. Пока она пыталась просунуть поднос в широкое горло контейнера, ее задела проходившая мимо парочка. Она потеряла равновесие и начала заваливаться назад, но сзади, слава богу, была стена. Джасмин поднялась, чтобы помочь, но женщина, прижав руки к пылающим щекам, спотыкаясь, направилась к дверям и ушла.

– Похоже, они проводят вместе не так уж много времени.

Джасмин обернулась на молодой женский голос. Молодых женщин за соседним столиком было три, у всех блестящие волосы и ни единой морщинки на шее. У той, что только что говорила, были волосы цвета шоколадно-сливочной начинки.

– Он говорит, что все время работает, и им практически нечего сказать друг другу.

– Так бывает, – добавила другая, у которой предплечья были тоньше, чем запястья Джасмин.

– Я не знаю… – засомневалась третья, в лазурно-голубом костюме и вызывающе красных кроссовках «Найк».

– Но я и в самом деле хочу быть с ним, – проговорила Шоколадно-сливочная, закидывая в рот салат-латук. – Выбор невелик. Я хочу сказать, что с мужчинами нашего возраста связываться не стоит. Да и кому они нужны, без денег-то. Те, кто перевалил за тридцатник, ищут для себя лет на пять-десять моложе, чтобы детей заводить. Остаются мужики за сорок. Вот возрастная группа, на которую нам следует нацеливаться. Некоторые из них уже женаты…

– Почти все, – перебила Лазурная.

– И многие хотели бы свалить.

– О чем это говорит?

– Иногда люди просто вырастают из своих отношений, ничьей вины тут нет.

Тонкорукая многозначительно кивнула и вступила в беседу:

– Развод не так уж плох. Люди стали жить дольше, поэтому они не могут оставаться вместе всю жизнь. Раньше, лет триста назад, они в сорок уже умирали. А теперь живут до восьмидесяти. Сами видите, теперь вроде как две жизни получается.

– А что будет с тобой, когда тебе будет сорок? – спросила Лазурная.

Шоколадно-сливочная отправила в рот огромный кусок мороженого.

– У меня к тому времени будет ребенок лет девяти. Так что мне вторая жизнь не понадобится.

– А с ней что?

– Ее дочке шестнадцать. Дома почти не бывает. А из меня получится прекрасная мачеха. И потом, мы собираемся завести пару своих детей, так что я не смогу уделять ей много времени. У нее есть мать, и это замечательно.

– Значит, он действительно надумал разводиться.

– Я буду не первой трофейной женой.

Лазурная фыркнула.

– Ты понимаешь, что я имею в виду.

Тонкорукая покусывала ломтик жареной картошки.

– Ты на свадьбе будешь в белом платье или?…

– Нет, я думала про кремовый костюм. Ну, и один цветок. Может быть, обвязанная кремовой лентой лилия?

– В «Энн Тейлор» сейчас распродажа. Мне нравятся их платья.

– Хочешь, забежим, пока есть время?

– Подождите, а что вы думаете про красный цвет? Это не… Ну, не слишком…

Они подхватили свои подносы и направились к выходу, по дороге оглядев Джасмин с головы до ног. Ее отец оставил мать ради другой женщины. Они познакомились на работе, а через три месяца он уже собирал чемоданы. Тогда Джасмин решила, что их брак был не слишком крепким, и отчасти винила в этом мать. Но что она понимала в двенадцать лет? Теперь она знала, что иногда брак бывает крепче стали, а порой становится непрочным, как паутина. Если ткнуть в нее чем-то острым, она порвется. С родителями именно это и случилось.

Мать восприняла уход отца по-философски, и Джасмин это удивило.

– Так всегда и случается, – сказала она, потягивая «Кровавую Мэри» и пытаясь уйти от обвиняющего взгляда дочери. – Не знаю, можно ли это предотвратить. Это как рак. Некоторые живут всю жизнь монашками и умирают от рака. А другие пускаются во все тяжкие и живут долго, и, что самое главное, мужья любят их всю жизнь.

Положение улучшается, думала Тина. Может, этот наконец тот самый. Может, этот сумеет сделать следующий шаг. Он действительно попался. Постоянно звонит. Говорит нежности. Он на поводке, она это чувствует. Теперь-то она доведет все до конца. Тина разработала план сражения, главным орудием в котором станет платье. Оно будет таким сногсшибательным, таким эротичным, что ее любовник забудет не только о том, как его зовут, но и том, что у него есть жена. Она вошла в бутик Бетси Фишер на Коннектикут-авеню и отдала себя в умелые руки продавщиц. Сначала примерила выходной трикотажный костюм цвета фуксии, откровенно обтянувший ее выпуклый лобок. Потом плотно прилегающее белое шелковое платье с таким разрезом сзади, что он чуть не разделил ее на половинки. Остановилась на коричневом в обтяжку платье с небрежной шнуровкой на спине, которое превратило ее в желанный шоколадный сюрприз.

Нижнее белье она выбирала с особой тщательностью. Конечно, это будет «Секрет Виктории». Сливового цвета корсет, кружевные французские трусики, черные шелковые чулки и туфли, которым подходит только одно название – «трахни меня»: с длинными черными лентами, обхватывающими ногу от щиколотки до самого колена. Насчет макияжа она особенно не беспокоилась, зная, что ее главный козырь (по сравнению с его женой) – это все еще гладкая кожа. Чуть подвела глаза, мазнула румянами по щекам и подкрасила губы блеском кофейного цвета. Взъерошила волосы на манер только-что-из-постели и придала лицу выражение сколько-мне-еще-нужно-ждать-того-кто-меня-сразит. Распечатала новую упаковку презервативов и положила их в ящик столика у кровати.

Дэниел, в свою очередь, сидя за кухонным столом, заканчивал с грибным супом. Доев, он подтер остатки густого сметанного бульона корочкой свежеиспеченного цельнозернового хлеба. Он не собирался есть так много, но неземной аромат грибов и масла манил его, как пение сирен, и кончилось тем, что он попросил вторую порцию. Дэниел уже чувствовал, как жир липнет к кровяным тельцам, когда они проходят через желудок и «голосуют» по дороге к сердцу и кишечнику. Пояс брюк врезался в живот, а он все не мог остановиться. Он взглянул на жену – опять схватила половник. Он смотрел на нее, прищурив глаза. Какого черта он, малодушный идиот, живет с ней? На какой холере он женился? Он втянул живот и кивнул, испытывая к самому себе отвращение. То же самое чувствует, наверно, священник по отношению к своему служке.

Хлебая суп, он обдумывал, под каким бы предлогом вырваться на пару часов из дома. Он ощущал себя подростком, набирающимся мужества, чтобы попросить у родителей машину. Рядом с ним перед нетронутой тарелкой сидела Карим и облизывала испачканные супом пальцы, что показалось ему весьма сексуальным. Джасмин, не обращая на них никакого внимания, сидела, уставившись в окно. В стекле отражались ее задумчивое лицо и свет ламп.

– Так, – сказал Дэниел.

Карим, держа палец во рту, подняла на него взгляд. Джасмин не шевельнулась.

– Хочу поехать в Хетчингер, купить… гвоздей.

Джасмин недоверчиво на него взглянула.

– Для… хочу картины развесить, – продолжил он.

– В подвале гвоздей целый ящик.

– Не того размера.

– Не того размера? – изумленно повторила Джасмин и опять повернулась к окну.

– Ну… увидимся через часок. Может, через два.

– Господи, пап, уж не на свидание ли ты собираешься?

– Ха, ха, ха, очень смешно. – Опрокинув стул, он вышел из кухни.

Дэниел позвонил в звонок у двери Тины. Он ждал, переминаясь с ноги на ногу. Было холодно. После всех этих чисток он похудел, и ветер нещадно продувал его тело. Где ее, черт побери, носит? Он заглянул в окно. На полу по направлению к спальне – дорожка из брошенной одежды. Неряха, подумал он. Позвонил еще раз. Потом набрал номер мобильного телефона.

– Алло?

– Открой дверь.

– Ты где?

– Да стою под дверью уже полчаса.

– Мне некогда.

– Мне холодно.

– Нельзя же заявляться без звонка.

– Ну, раз уж заявился…

– Иди домой.

– Тина.

Отбой.

Ну и как тебе это нравится, думал он. Она действительно завелась. Хочет, чтобы он сделал выбор. Просто еще одна уловка. Прочитала, наверно, эту «Книгу Правил», антифеминистскую чушь про то, как не подпускать мужика, пока он золотом не обсыплет. Собрались небось с подружками, такими же незамужними, и торжественно пообещали друг другу придерживаться нужной линии поведения. На самом деле ей уже под тридцать, чувствует, что время поджимает. Он это понимает. Но не торопится. Он не из тех мужиков, которыми можно помыкать. Ей нравится, как он ведет себя в постели, поэтому все будет нормально. Сама прибежит.

В горле у Дэниела запершило, и он наклонился вперед, чтобы прокашляться. Боль пронзила его тело, и он ухватился за бок. Он устал. Устал до смерти. Энергия ушла. И чего припарковал машину так далеко? Сил не хватит до нее дотащиться. Может, он слишком стар для всего этого? Дэниел с негодованием отмел эту мысль. Никогда. Он в прекрасной форме. Просто нужно немного поспать. Слегка устал. И внутри как-то пусто. Пусто в кишечнике. В сердце. И он, замерзший и несчастный, поплелся домой.

На следующий день Джасмин сидела на кухне и проводила дегустацию. Она положила в рот большую столовую ложку ванильного мороженого и дала ему медленно растаять на языке. Закрыв глаза, она попыталась сконцентрироваться. Потом открыла один глаз, чтобы убедиться, что сливы не перетушились, снова закрыла глаз и вернулась к дегустации терпкой ароматной массы. Вкус ее совершенно удовлетворил и в то же время опечалил, потому что это был последний кусок и потому что и в жизни все бывало точно так же – радость шла рука об руку с огорчением.

Прозвенел дверной звонок. Джасмин подумала, что наконец привезли вино, и зашлепала в холл.

Открыв дверь, она увидела на пороге Троя. Джасмин моргнула, а потом вдруг испугалась.

– Что случилось? С Карим что-нибудь? – закричала она.

– Да ничего. Ничего с ней не случилось. Все в порядке. Она в школе.

– О-о-ох.

Трой переминался с ноги на ногу. Джасмин продолжала растерянно смотреть на него.

– А я решил сегодня не ходить. Я ведь уже в выпускном классе… ну, почти уже в колледже. Так что пока не накрутили шею…

Джасмин одернула свитер.

– Я работаю.

– Над рецептом Хазан?

– Нет, теперь это тушеные сливы.

– Правда?

Он стоял на пороге, тоненький, и ждал. Она наконец распахнула дверь.

– Хочешь зайти?

Он молнией пронесся у нее за спиной.

Войдя в кухню, он стал рассматривать ножи.

– Ух ты, острые, наверно?

– Надеюсь, что да. Я потратила кучу денег на профессионального точильщика.

– Ну, вы же от этого не обеднеете, верно?

– В общем, да.

Она вернулась к плите, на которой томились сливы. Глядя в кастрюлю, она старалась вспомнить, положила ли палочку корицы. Стоя спиной к Трою, она чувствовала на себе его взгляд.

– Хороший цвет, – сказал он. Она взглянула на свой свитер, пытаясь понять, шутит он или нет. – Я хочу сказать, – запинаясь, проговорил он, – многим этот цвет не идет, но у вас такой цвет лица, что все в порядке.

– Спасибо. – Она пригладила волосы.

В последний раз помешав сливы, Джасмин выключила газ. Трой уже успел переместиться на другой конец стола, когда она подошла с пышущей паром кастрюлей.

– А что вы теперь собираетесь делать?

– Оставлю минут на двадцать, чтобы остыли, потом выну ваниль и корицу и разложу по банкам.

– Хм.

Нос Троя подрагивал над паром. Она смотрела на его сильные, без единого волоска, руки. На его гладкую, без единого волоска, грудь, проглядывавшую в вырезе рубашки. Крепкие, как щипцы для орехов, челюсти. Джасмин закусила губу и отвернулась.

– А пока остывают, что будете делать?

– Сейчас посмотрим. – Она пролистала свои записи. – Ну, это будет не совсем работа…

– Нет?

– Нет. Это уже личное.

Трой наклонился ближе.

– Насколько личное?

– Хочу придумать что-нибудь выдающееся ко дню рождения мужа.

Трой выпрямился.

– А-а.

– Как думаешь, для вина еще рано?

Трой замотал головой. Джасмин, как и в прошлый раз, достала бутылку красного вина.

Она чокнулась с Троем и медленно отпила.

– Какую еду любят мужчины?

Трой смотрел на нее в ожидании кульминации.

– Я серьезно.

– Ух! Мясо. Конечно, мясо.

– Я так и думала. А какое?

– Красное. Чем краснее, тем вкуснее.

– Да. Но каким способом приготовленное?

– Может, барбекю?

– Может быть. Я вообще-то думала потушить.

– А сколько лет исполняется вашему мужу?

Джасмин замялась, как будто выдавала постыдную тайну.

– Сорок.

Трой присвистнул.

– Случается даже с лучшими из нас, – сказала она.

Трой протянул руку и положил ее поверх руки Джасмин.

– Вас этот возраст не портит.

– Я его еще не достигла, – резко ответила она.

Он убрал руку.

– Может быть, именно поэтому вы и выглядите так хорошо.

Он не отрываясь смотрел на нее, на ее губы. Она покраснела и подтолкнула к нему миску с редиской.

– Попробуй, – предложила она и первой взяла редиску.

Ухватила ее за зеленый хвостик, обмакнула в размягченное масло, потом в соль и закинула в рот. Сочно хрустнув, она испытала такое наслаждение, что даже слезы навернулись на глаза.

Трой поднес редиску ко рту и обхватил ее своими чувственными губами.

– Да, это да, – хрустя, приговаривал он.

Джасмин потянулась за следующей. Ее рука дрожала.

Трой встал.

– Вы столько сделали в этом доме.

– Это было давно. А за последнее время ничего.

– Можно мне посмотреть?

Джасмин вдруг почувствовала себя шестнадцатилетней. Они играли в игру под названием «экскурсия по родительскому дому». Это спальня, это кровать, это мое…

– Конечно.

У двери в спальню Трой погладил Джасмин по спине. Сладкая дрожь пробежала по ее телу от головы до кончиков пальцев. Она опустилась на кровать. Трой быстро уселся рядом, крепко прижавшись бедром к ее ляжке. «Джек Спир не ел жир, его жена не ела…»

– Удобно?

Он сунул руку ей под рубашку. Соски изобразили внимание. Придя в полную готовность, Джасмин вдруг вскочила с кровати.

– Я не могу этого сделать.

Трой откинулся на подушки.

– Почему?

– Мне казалось, что тебя интересует моя дочь.

– Да, она очень мила.

– Я думала, тебя влечет к ней сексуально.

Он пожал плечами.

– Конечно. Но знаете, девочки в этом возрасте… они на самом деле не понимают, что делают. Мне нравится опыт. – Лежа на подушке, он улыбался. – И формы. У вас такая грудь, за которую и умереть не жалко.

Джасмин выпрямилась.

– Но вы разве… – настаивала она.

– Нет.

– Вот как!

– Я не любитель лишать невинности. Слишком много ответственности. Некоторые парни все на свете за это отдадут. Даже на ремне насечки делают, представляете? Со мной все по-другому. Я люблю пикантное, а диетическое и безвкусное не особенно. – Он небрежно расстегнул молнию на джинсах. – А потом, мне нравится, когда на женщинах есть мясцо. Чем мягче подушка, тем крепче…

– Мне кажется, тебе пора идти.

– Но я думал…

– Я всего лишь показала тебе дом.

– Хороший дом.

– Спасибо.

Он опустил руку и так же подчеркнуто небрежно застегнул молнию.

Джасмин отступила в сторону, выпуская его из спальни, коридора, дома… А потом рухнула на кровать. О чем она думала? Это вкусное крепкое тело могло бы целиком принадлежать ей. Он был бы полностью к ее услугам, она бы делала с ним что захочет. У-ух, что бы они вытворяли! А потом еще и еще, не переводя дух. Она вдохнула оставшийся на подушке крепкий юношеский запах. А она сказала «нет». Ну, во-первых, Карим ее никогда бы не простила. А во-вторых, думала она, расправляя юбку, брачный обет есть брачный обет. Она торжественно поклялась быть верной Дэниелу и будет держать слово. Она посмотрела в потолок и вздохнула. С ним всегда было так приятно поговорить. Может, именно этого ей и не хватало теперь больше всего.

Джасмин вернулась на кухню и достала свой блокнот. Она наконец придумала, что приготовить Дэниелу на день рождения. Жаркое из оленины с толчеными ягодами можжевельника. Она улыбнулась. Он все это любит: крепкий мясной вкус, терпкие, сочного цвета ягоды и густой ароматный соус. Просто слюнки потекут. Жаркое. Ничто так не пробуждает в нас животные инстинкты, как настоящее жаркое. Она надеялась пробудить эти инстинкты в Дэниеле. В последнее время он ведет себя с ней уж слишком цивилизованно. В постель заваливается, засыпая на ходу, и терпеливо ждет, пока она примет душ, вместо того чтобы прийти в ванную и присоединиться к ней, как делал раньше.

Считается, что приготовить жаркое очень просто. А простота эта весьма обманчива! В книгах Джасмин плохо приготовленное жаркое и зажаренный до твердости подметки бифштекс возводились в ранг кулинарных преступлений против человечества. Секрет заключался в том, что к жаркому надо относиться так же ответственно, как к приготовлению любого другого блюда. Люди поразительно небрежны: кидают в жаркое старую картошку, проросший лук, прокисшее вино, в общем, все то, что должно бы отправиться в помойное ведро. А потом еще жалуются, что получилась какая-то дешевая жирная гадость. В разделе о том, как готовить жаркое, Джасмин советовала купить цыпленка для жарки, отделить мясо от костей, обжарить его в сливочном масле или свином сале, слить лишний жир, а потом сбрызнуть стенки сковородки хорошим красным вином. Она положила в жаркое самые свежие, ароматные овощи, роскошную зелень и лучшие свои приправы. Пока жаркое побулькивало, она несколько раз попробовала его, думая, чего бы еще добавить, и следя за тем, чтобы мясо и овощи не переварились. Потом в самую последнюю минуту загустила его мукой и маслом. Жаркое, как и семья, заслуживает самого лучшего.

Лиза и Алессандра бросили книги на пол в кухне и уселись на высокие стулья. Их щеки горели ярким румянцем.

– Ты уверена, что она не будет возражать? – шепотом спросила Алессандра, как будто они были в библиотеке.

– Да ради бога. У нас еды – завал.

Карим открыла холодильник и вытащила оттуда поднос с лимонными пирожными. Когда-то она их просто обожала – маленькие творожные пирожные в лимонно-масляной глазури. Но теперь они стали орудием дьявола. Их состряпали исключительно для того, чтобы совратить ее с пути спасения – то есть стать худой. Алессандра же взирала на них с благоговением.

– В жизни не видела таких красавцев, – проговорила она.

– За исключением Билли Грина из третьего математического, – напомнила ей Лиза.

Но Алессандра не слушала. Не только взглядом, но и всем мозжечком она сфокусировалась на желтой блестящей глазури. Как только Карим положила два пирожных ей на тарелку, она торопливо перекинула свои длинные волосы за спину и завязала их большим узлом. Лиза, приподняв бровь, взглянула на Карим.

– Давай-давай, – настойчиво повторила Карим. Сама же не взяла ни штучки.

– А ты? – спросила Лиза.

– У меня на творог аллергия.

– Нет у тебя никакой аллергии.

– Есть.

Лиза пожала плечами и откусила кусок.

– Господи, как вкусно… Мне бы такую мать… – Алессандра закрыла глаза и отдалась наслаждению.

Лиза и Карим наблюдали, с какой жадностью она ест. Уничтожив одно, она тут же принялась за второе и остановилась только перед последним кусочком, будто оттягивая момент прощания с возлюбленным. Проглотила его и открыла глаза.

– Извините, – сказала она, – мне нужно в…

Лиза перегнулась через стол и схватила ее за руки.

– Нам нужно с тобой поговорить.

– Поговорим через минуту, – удалось вырваться Алессандре.

– Нет, сейчас. – Лиза опять схватила ее за руки. – Почему это тебе каждый раз после еды надо идти в туалет?

– И вовсе не каждый.

– Каждый.

– Нет.

Алессандра закатила глаза.

– Это на-а-столько… вы знаете, нет, вы просто не понимаете, о чем говорите.

– Ты ведь собираешься два пальца в рот засунуть?

– Что-что?

Карим наклонилась вперед и схватила Алессандру за плечо, чтобы та не удрала. В конце концов, она хочет ей помочь. Алессандра наносит себе вред. Во всех журналах об этом написано. Девочка больна, она попала в зависимость. Стала рвотно-зависимой. И то, что они сейчас делали, было весьма распространенным способом прорвать оборону больного. Все так делают. Отец Роберта Джейсона сделал это прямо на работе. Карим очень внимательно прочла инструкции, и они все делали по книге.

– Это род вмешательства, – сказала она.

– Род чего? – подскочила Алессандра.

– Тебе нужно помочь, – спокойным тоном продолжила заседание Карим. – У тебя булимия. И мы, как твои друзья, считаем, что ты нуждаешься в помощи. Мы тебя любим…

– Это я-то нуждаюсь в помощи? Да ты на себя посмотри! Тощая, тебе впору пугалом работать. А ты… – свирепо уставилась она на Лизу. – Даже не знаю, что тебе сказать, подруга. – Задохнувшись от волнения, она схватила книги.

– Держи ее! – рявкнула Карим.

Лиза сорвалась со стула и повалила Алессандру на пол.

– Да отцепитесь от меня!

Карим рванулась к входной двери и распахнула ее настежь. На пороге стояла мать Алессандры. Она посторонилась, давая дорогу двум мужчинам в белых халатах. Они схватили ее дочь под руки и поволокли к ожидавшему микроавтобусу Последнее, что увидела Карим, был разверстый, вопящий рот Алессандры.

– Просто не знаю, как вас и благодарить, – сказала мать Алессандры, пожимая руку Карим.

– Только бы она поправилась, миссис Диас.

Когда все кончилось, Лиза запрыгнула обратно на стул и доела второе пирожное.

– Да, ну и попала она.

Карим согласно кивнула, аккуратно завернула оставшиеся пирожные в двойной слой фольги и тщательнейшим образом вытерла пальцы.

Приехав к дому Тины, Дэниел застал дверь незапертой. Волнуясь, он медленно приоткрыл ее. Последнюю неделю Тина вела себя так, будто избегала его. Он уже отчаялся. И вдруг приглашение. Приехать к ней домой. Поговорить. К нему подбежала Тинина собака и обнюхала его ноги. Дэниел попытался наступить ей на нос. Собака умчалась в глубину прихожей.

– Тина?

– Я здесь. Закрой дверь. Надень цепочку.

Он надел цепочку и вошел в прихожую. Поворачивая за угол, он услышал чье-то сопение и Тинин голос:

– Перестань, Несладкая. Ш-ш-ш.

Он повернул еще раз и остановился как вкопанный. Тина лежала на полу голая, застенчиво скрестив ноги. Протянув руку, она провела пальцем между ног, вынула его и лизнула острым язычком. Облизала губы и улыбнулась.

– Это шоколад, хочешь лизнуть?

Дэниел полувежливо, полуудивленно нагнулся и раздвинул ее ноги. Он недоумевал, почему это надо делать в холодной прихожей, но понял, что предаться блуду сегодня придется именно здесь. Он снял пробу и замычал. Тина, опершись на локти, наблюдала за ним, как мать, которая хочет, чтобы ребенок все съел.

– Нравится?

– Очень.

– Нравится или нет?

– Холодновато здесь, ты не находишь?

– Дэниел…

Дэниел протянул руку и стал ласкать ее соски. Она опять опрокинулась на пол, и шоколад потек.

Когда все было сделано. Тина засеменила в ванную. По дороге заляпала пол и чертыхнулась. Дэниел распрямил спину, вынул изо рта волосок и пошел на кухню за молоком. Приметив пачку крекера на холодильнике, запустил в нее руку.

– Представление получилось не очень звездное, да? – Тина вошла в кухню в белом махровом халате и с тюрбаном из полотенца на голове. Дэниел нашел ее в таком наряде очень хорошенькой.

– Я хочу тебе сказать, что эта диета меня убивает, – сказал он с набитым крекерами ртом.

– А это потому, что ты жульничаешь. Ты должен был пройти полную чистку. Это же коту под хвост – один день чиститься, а потом обжираться крекерами.

– Я не обжирался.

– Сомневаюсь. Ты – мошенник. У меня в гостях разыгрываешь монаха, а потом идешь домой и садишься за женин стол. Кстати, вспомнила. Ручаюсь, что ты ей до сих пор ничего не рассказал.

– О чем?

– Ты знаешь. О нас.

Дэнисл поплелся за ней в гостиную, прихватив коробку с крекерами, и плюхнулся на диван. Он устал как собака. Тина встала над ним, уперев руки в боки.

– Ну, и что же дальше?

– Что ты имеешь в виду?

– Нас определенно влечет друг к другу. У нас сходятся мнения о важных вещах: питании, энергетическом обмене, систематических чистках. И вот что мне интересно: куда ты дальше собираешься с этим багажом?

– Ты шутишь?

– Нет, не шучу. Что может заставить тебя уйти от жены?

– Уйти от жены? – Дэниел вытаращил глаза. Откуда вдруг такой поворот? Вроде нормально говорили, и вон куда занесло. Тина наклонилась к нему и уставилась ему в глаза, будто экспонат рассматривала. Он хотел сказать, что вовсе не собирался уходить от жены, но, испугавшись немедленного отлучения, лишь пожал плечами. Тина приставила палец к его груди и провела им до низа живота.

– Как молено быть таким упрямым?

– А ты могла бы готовить, как она?

– Что?

– Она готовит, как богиня. – Он прикрыл глаза в экстазе. – Это не готовка, а настоящая эротика. Какие соусы, какое мясо… Когда она вынимает из духовки баранину, у меня колени слабеют. И звезды загораются.

– Дэниел!

Но Дэниел не мог остановиться, его понесло:

– А я еще должен попробовать beurre blanc.^[22] Это наверняка божественно.

– Да прекрати же ты наконец! То, как она готовит, убивает тебя!

– Может быть, – вздохнул он. – Может быть.

– И кроме того, я тоже умею готовить.

Дэниел рассмеялся. Тина пнула его по ноге.

– Да? И что ты умеешь готовить?

Тина помолчала.

– Могу сделать очень неплохой салат. Со всем, чем хочешь. Ну, как салат-бар. И закуски. Еще умею готовить картошку с йогуртом и икрой.

– С какой?

– С какой. Не знаю. С черной. Продается в маленьких баночках в «Safeway».

Дэниел приподнял бровь.

Тина топнула ногой.

– Какая разница, что за икра? Ведь жизнь состоит не только из еды.

– А из чего еще?

– Как – из чего? А секс?

– Ну, это эротическое стимулирование.

– Да что это с вами со всеми?

– С кем это – со всеми?

Тина слегка смутилась.

– Ладно, ничего.

Дэниел схватил ее за руку.

– Нам же хорошо вместе, правда?

– Хорошо?

– А что, тебе нет?

– Ты выводишь меня из Зоны, Дэниел.

Дэниел пожал плечами. Тина испытующе смотрела на него сверху вниз. Потом уселась к нему на колено, наклонилась, демонстрируя ложбинку между грудями, и взяла его за руку.

– Что я должна сделать, чтобы тебе помочь? – заглянув ему в глаза и ободряюще улыбнувшись, спросила она. Разумеется, она уже прочла «Побеждай и выигрывай» и «Путь к согласию».

Быть послушной, не возражать, а потом уйти, подумал Дэниел.

– Дай мне время, – сказал он.

– Я научусь готовить.

Дэниел громко закашлялся.

– Да, и даже лучше, чем твоя жена.

– Чем это ты собираешься меня удивить? Тофу и яичными белками?

– Тебе не нравится их вкус, потому что ты не проникся идеей.

– Я проникся.

– Я сделаю так, что тебе понравится. Пальчики оближешь!

Дэниел замотал головой.

Не успела Джасмин сунуть в рот большую ложку картофельного пюре с сыром и тушеным беконом, как зазвонил телефон. Она сняла трубку и громко чавкнула.

– Джасмин?

Она помычала с закрытым ртом.

– Это Генри.

Джасмин проглотила все одним махом.

– Генри?

– Твой агент.

– Мой агент? – рассмеялась она.

– А что тут смешного?

– Да нет, в общем, ничего, – немного помолчав, призналась она.

– Слушай, я провернул потрясающую сделку. Ты будешь выступать в кулинарном шоу на телевидении.

– Я? Как это?

– Ну, потянул за кое-какие ниточки…

– Понятно. Кто-то отказался.

– Конечно отказался. Ты же не думаешь, что была среди первых претендентов?

– И мечтать не смела.

– Вот она, благодарность, черт побери! Я вам, писателям, и так дарю – как бы это получше выразиться – луну, а вам все мало. Галактику вам подавай.

Джасмин выдавила из себя чайную лож1су энтузиазма:

– Спасибо огромное, Генри.

– Да уж, вот так-то лучше. Им, конечно, про тебя и Гарретта ничего не известно. Я сказал, что ты трудишься над будущим бестселлером. Рабочее название «Тоскана без токсинов».

– Генри, ты не…

– Так ты хочешь выступить или нет? Джасмин сомневалась недолго:

– Да, хочу.

– Отлично, тогда слушай… – И он торопливо, не дав ей даже записать, наложил подробности.

– Вот так, – закончил он. – Надеюсь, сумеешь не испоганить идею?

– Как я могу ее испоганить?

– У меня сейчас нет времени рассказывать, сколько есть способов ее испоганить, Джасмин. Просто держи при себе свои соображения про жир, о'кей?

– Обещаю.

– Как поживают пионы?

– Умерли.

– Чертовски жаль. Отбой.

Джасмин положила трубку и вздохнула. Это будет проще простого. Небольшая вставка под занавес этого их кулинарного шоу. Чтобы избавить зрителей от чувства вины, если они переедят в День благодарения. Нужен всего один рецепт, короткий, вкусный и без токсинов. В таком случае они обратились явно не по адресу, подумала Джасмин, и зачерпнула еще ложку картофельно-сырного пюре.

Дата добавления: 2015-10-11 | Просмотры: 404 | Нарушение авторских прав