 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Как процесс развития формирует характер нашего восприятия мира
Получается, что люди Востока и Запада видят мир по-разному? Один из возможных ответов состоит в пластичности мозга. Она позволяет развивающемуся мозгу кодировать соответствующие ощущения, формируя характер их восприятия. Мир полон сложности и двусмысленности. В нем царит «цветущий и жужжащий беспорядок», как однажды написал Уильям Джеймс[477]. Мы стремимся придать всему смысл, организуя информацию в смысловые схемы. В большинстве случаев это происходит почти автоматически – в рамках «программного пакета» (который мы унаследовали со своими генами), организующего процессы работы мозга, порождающие определенное восприятие. Однако прижизненный процесс познания организует наше мышление. И делает это все лучше по мере того, как мы становимся опытнее в понимании закономерностей мира. Это ведет к формированию определенных ожиданий, и человек может предсказывать события. Вдобавок к нашим «встроенным правилам» познания мира, важнейшим источником опыта являются другие люди. Мы уже говорили о том, что младенцы ориентированы на людей с самого рождения. Нисбетт (автор вышеупомянутой книги «География мышления») уверен, что наши самые ранние контакты со взрослыми тоже формируют способ нашего видения мира. Например, восточные и западные матери по-разному общаются и разговаривают со своими младенцами. Матери США намного чаще устраивают игры, где нужно называть отдельные игрушки. Японские матери обычно вовлекают своих детей в социальные игры. Например, в одном эксперименте наблюдали, как американские и японские матери взаимодействовали со своими детьми, имея одинаковые игрушки[478]. Американские матери в два раза чаще называли игрушки и обращали внимание ребенка на качества каждого предмета. А японские матери не называли объект, но они больше вовлекали ребенка в игры с обменом вроде «на, возьми, а теперь дай мне обратно». Даже язык в этих двух культурах по-разному акцентирует индивидуальные и относительные качества предметов[479]. Наверное, поэтому восточные дети отстают от западных в сортировке объектов по категориям, зато более искусны в выделении общих свойств объектов. Эти неодинаковые способы категоризации мира влияют и на социальные параметры. Но они не устанавливаются на всю жизнь (как данности, запечатленные в критический период). Например, в эксперименте с праймингом две группы европейских/американских студентов попросили обводить кружком либо местоимения, выражающие независимость («я», «мое»), либо выражающие единство («мы» и «наше»). Затем испытуемые первой группы демонстрировали склонность к индивидуалистским высказываниям, а студенты второй группы тяготели к коллективным ценностям[480]. Таким образом, люди более склонны к конформизму со средой, нежели управляются глубоко засевшими установками коллективизма или индивидуализма. Кроме того, такой же прайминг применительно к студентам из Гонконга (которые выросли под двойным влиянием восточных и западных взглядов) способен переключать их психологические установки то в сторону коллективных взглядов (если им показывали образ китайского дракона), то в сторону индивидуализма (картинка с флагом США). В этом эксперименте у групп бикультурных гонконгских китайцев были активизированы либо восточные, либо западные психологические установки, а затем рассказана история о мальчике с избыточным весом, который не может справиться с соблазном обжорства[481]. Потом их попросили оценить, насколько его проблемы с весом были следствием его собственного характера либо социальных условий, в которых он находился. И те, чья установка была задана китайским символом, оценили роль обстоятельств значительно выше, чем те, кому показали американский флаг.
Кто я?
Такие исследования тоже подрывают мнение о неком внутреннем Я и говорят в пользу иллюзии Я. Если мы настолько восприимчивы к давлению коллектива, влиянию прайминга, стереотипов и культурных особенностей воспитания, то мнение о неизменном Я ошибочно. Если это самое Я гнется и шатается при малейшем изменении обстоятельств, значит, его не существует. Люди лелеют ту или иную форму самоиллюзии, но она сформирована обстоятельствами. Для человека Запада иллюзия Я характеризуется его индивидуальной борьбой с обстоятельствами, а человек Востока воспринимает себя в качестве игрока команды. Если бы эти разные типы Я были истинными, то их нельзя бы было изменить с помощью контекста. Обратите внимание, что оба способа видения мира и, главное, самоиллюзии индивидуума требуют некоторого публичного подтверждения, присутствия других людей. Важно усвоить этот урок. В наши дни, когда мы все больше вынуждены делить свое ограниченное жизненное пространство на планете, многие полагают, что они дружелюбны, разумны и справедливы. Мало кто готов признать, что он предвзят, нелогичен и придерживается расистских взглядов. Однако мы подвержены стереотипам и искажениям, которые влияют на наше восприятие и поведение, а также подвержены влиянию других людей. Следует принять тот факт, что предубеждение является неотъемлемой частью групповой психологии, как заявляет Тайфел и другие. Первый шаг в решении проблемы – признание того, что начинать нужно с себя. И покуда мы питаем иллюзию Я, мы не осознаем, насколько сильно внешние обстоятельства влияли и влияют на нас. Мы не видим этого потому, что когнитивный диссонанс постоянно прикрывает нас от провалов, пытаясь поддерживать веру в единое и неделимое Я – идеальную историю того, кем мы, по собственному мнению, являемся. Ответ к рисунку 9: Рядом с карандашами сидит игрушечная горилла.
Глава 7 Дата добавления: 2016-06-06 | Просмотры: 607 | Нарушение авторских прав |