АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология
|
Тема 9. Концептуальный аппарат нейропсихологии
В настоящее время лурьевская нейропсихология известна во всем мире и занимает одно из первых мест среди других нейропсихологических школ в зарубежных странах. Отечественная нейропсихология, созданная выдающимся психологом А.Р. Лурией и его учениками, давно уже перешагнула границы нашей страны.
Что позволило российской нейропсихологии занять ведущее место в ряду тех областей научного знания и практики, которые занимаются изучением закономерностей и механизмов нарушения и восстановления ВПФ после локальных поражений мозга, вопросами взаимодействия мозга и психической деятельности человека?
Огромный успех нейропсихологических исследований лурьевской школы связан с тем, что ей впервые удалось сформулировать строгую научную концепцию о мозговых механизмах высших психических процессов человека. Именно наличие научного теоретического базиса отличает отечественную нейропсихологию от классической неврологии, с одной стороны, и от клинических подходов, характерных для многих зарубежных научных школ, — с другой. Теоретическая и методологическая платформа отечественной нейропсихологии представляет собой логически стройный понятийный аппарат. Прежде всего, отечественная нейропсихология преодолела характерный для классического периода неврологии и афазиологии описательный подход к дефекту. Она перешла от описания клинической картины дефекта к его анализу с целью вычленения механизмов, лежащих в основе дефекта, что и является отличительной чертой современной лурьевской нейропсихологии.
Именно этот новый аналитический подход к изучению нарушений психических функций привел А.Р. Лурию и его учеников к созданию концептуального аппарата нейропсихологии. Этому способствовало и бурное развитие отечественной психологии, появление в ней нового методологического подхода к происхождению, формированию, развитию и строению психических процессов, что легло в основу теоретических концепций нейропсихологии и позволило подойти к нарушению психических функций с принципиально иных позиций. Нейропсихология, с одной стороны, создала свой понятийный аппарат, а с другой, как мы писали выше,— дала новый толчок к развитию общепсихологических концепций, таких как происхождение и строение ВПФ, функциональная система, как психофизиологическая их основа. Основной и самый важный вклад нейропсихология внесла в учение о системной и динамической локализации психических функций в головном мозге. Нейропсихология, по сути, создала это учение, так же как и учение о функциональных системах применительно к высшим психическим процессам.
Анализ концептуального аппарата нейропсихологии, к которому мы обратимся ниже, представляет собой научный ее фундамент и демонстрирует необходимость и пути взаимодействия теории и практики в нейропсихологии. Понятийный аппарат нейропсихологии мы условно разделим на две части — методологию и теорию, отличающиеся разным уровнем обобщения, содержащегося в концепциях.
В содержание методологической части входят три современные концепции, реализующие понятия о роли социально-биологической интеграции в развитии и нарушении ВПФ, о системно - деятельностном подходе к формированию, нарушению и восстановлению ВПФ:
1) современные представления о высших психических функциях;
2) учение о функциональных системах как психофизиологической основе психических функций и интегрированной единице работы мозга;
3) учение о динамической и системной локализации психических функций в головном мозге, которое основывается на представлениях о сложной структуре ВПФ, их социогенезе и хроногенности их развития.
Эти концепции и составляют методологическую основу нейропсихологии. Она разработана выдающимися отечественными учеными Л.С. Выготским А.Н Леонтьевым, А.Р. Лурией, П.Я. Гальпериным, А.В. Запорожцем, П.К. Анохиным и др.
Теоретическую основу составили новые научные представления, разработанные А.Р. Лурией. Это, прежде всего учение о факторе, новое представление о симптоме и его связи с мозгом и новое учение о синдроме. А.Р. Лурия пересмотрел классические представления о синдроме - как нарушении функции, локализующейся в месте поражения мозга. Им было пересмотрено и понятие синдрома, как суммы симптомов, и разработано новое учение — учение о факторе, важнейшей составной части симптома и синдрома. Ниже остановимся на кратком анализе каждой концепции.
Одним из важнейших достижений отечественной психологической науки, по мнению Л.С. Цветковой, является введение в психологию исторического метода и подход к психике человека как результату общественной жизни. Это положение об общественно-историческом происхождении психики человека позволяет подойти к психической деятельности человека с иных позиций, существенно отличающихся от современного позитивизма, и по-новому представить генезис, структуру и распад ВПФ.
Кратко остановимся на важнейших особенностях современных представлений в отечественной психологии о высших психических функциях. Прежде всего, отечественная психология убедительно показала, что психические процессы человека не являются результатом естественного развития элементарных форм поведения животных, а есть результат общественно-исторического развития человека, и что формируются ВПФ прижизненно путем усвоения социального опыта, и что само усвоение, или присвоение является особой формой психического развития, свойственного только человеку (Л.С. Выготский, 1956; А.Н. Леонтьев, 1931, 1960, А.Р. Лурия, 1947, 1959, 1975; П.Я. Гальперин, 1959; А.В. Запорожец, 1965; и др.). Это и есть первая особенность ВПФ.
Процесс присвоения реализует у человека главную сходимость и главный принцип развития — воспроизведение в свойствах и способностях индивида исторически сложившихся свойств и способностей человечества, в том числе и способностей языка и речи — говорить и понимать ее.
Есть два необходимых условия процесса присвоения (овладения) ВПФ — это предметная деятельность и общение, которое сначала возникает в форме внешней «непосредственной коллективности», сотрудничества, а позже—в форме внутренней, интериоризованной (16). Это — их вторая особенность.
Третьей особенностью является то, что общественный опыт формирует не только способы трудовой деятельности и действия с предметами внешнего мира, он создает и подвижные способы управления своим собственным поведением, и сложный мир образов и понятий, которые составляют содержание человеческого сознания. Исследования российских психологов показали, что в основе таких сложных форм психической деятельности как произвольное внимание и логическая память, смысловое восприятие и мышление лежит общение людей друг с другом в коллективе, и они могли сформироваться только в результате общественного разделения труда и предметной деятельности, связанной с общением людей между собой и с усвоением каждым человеком накопленного ранее общечеловеческого опыта.
Четвертой особенностью современных представлений о ВПФ является учет их формирования с момента появления человека на свет под влиянием окружающей среды — предметного мира и людей, с которыми он вступает в контакт, овладевая при этом объективно существующим языком и речью как средством сначала общения, а позже и познания. Овладение ВПФ и собственным поведением происходит в деятельности.
Пятой особенностью высших психических процессов, будь то процессы активного запоминания, формирования понятий, процессы письма или счета и др., является то, что в своем развитии они всегда проходят ряд этапов — от развернутой внешней материальной деятельности с предметами с опорой на речь — сначала внешнюю, а затем «про себя», до внутренних сокращенных действий «в уме». Эта прижизненная история поэтапного формирования ВПФ и постепенный их переход от внешней формы во внутреннее умственное действие путем интериоризации и последующей трансформации внутренней структуры ВПФ и приводит психическую деятельность к тому виду, какой мы ее наблюдаем у взрослого человека. Было бы неправильно думать, однако, что общественно-исторический генезис и сложное строение присуще лишь так называемым ВПФ (произвольное внимание, логическая память, отвлеченное мышление). Стало известно, что и такие, казалось бы, простые функции как тональный (звуковысотный) слух имеют социальную природу и прижизненный путь формирования.
Шестой особенностью ВПФ является их опосредованное строение, и главная роль здесь принадлежит речи, которая связывает все психические процессы и переводит их на более высокий уровень организации, речь может замещать предметы и явления в их отсутствии, опосредуя тем самым протекание любого психического процесса.
И, наконец, седьмой особенностью ВПФ является их системное строение и их сложная многоуровневая и многозначная структура.
Краткий анализ существенных характеристик ВПФ, представлений в современной психологии об их происхождении и структуре показывает сложность психической деятельности человека, ее высших психических функций как по их содержанию, происхождению, так и по структуре. Таким образом, современная отечественная психология рассматривает ВПФ как общественно исторические по происхождению, опосредствованные по структуре и произвольные по протеканию. Особую важность в этом процессе формирования ВПФ и их развития представляет тот процесс, в котором и благодаря которому и формируются ВПФ — процесс присвоения. Возникает вопрос, как такие сложные опосредствованные по структуре ВПФ соотнести с мозгом, как и где их можно (и можно ли) локализовать?
Вопрос о мозговых основах психической деятельности или, что - то же самое, — о локализации психических функций в мозге в течение столетий был и в настоящее время остается в центре внимания неврологии, физиологии и психологии. Проблема мозговых основ психической деятельности, связанная с основными вопросами психологии — что подлежит локализации (т. е. каковы природа и структура психических функций) и как именно надо локализовать психическую функцию, долгое время не получала решения, поскольку эти вопросы решались с других методологических позиций, бывших в свое время прогрессивными, и ставших в настоящее время тормозом на пути развития этого вопроса. Концепции психоморфологизма, эквипотенциальности мозга, механистического подхода приводили как к застою научного исследования этих вопросов, так и к застою в практике работы с этим контингентом больных.
Учение о мозговой локализации ВПФ (гнозиса, праксиса, речи, письма, чтения, счета и др.) чаще всего строилось на позициях примитивных психоморфологических концепций. В течение длительного времени психические процессы рассматривались в психологии как врожденные непосредственные переживания и первичные, далее неразложимые «свойства» душевной жизни, и большая часть научных попыток найти их материальный субстрат сводилась к поискам конкретных участков мозга, которые являлись бы прямыми носителями или «центрами» сложнейших форм психической деятельности человека. Именно эти исходные представления и лежали в основе учения об «узкой локализации психических функций», возникшего, на рубеже XVIII—XIX вв. В наиболее крайних формах эта концепция, в своих исходных позициях сохранившаяся в зарубежной психологии практически до настоящего времени, была выражена в представлениях, согласно которым мозг человека является агрегатом отдельных «морфологических центров», каждый из которых несет наследственно закрепленную психическую функцию. Таким образом, на извечный вопрос — что и как локализуется, эта научная концепция отвечала — локализуется целостная психическая функция и в отдельных узких участках мозга.
Эти взгляды неправильно ориентировали клиническую практику и приводили неврологов к ошибочным выводам. Опираясь на это положение, они не анализировали причину возникновения нарушения психической функции при поражениях мозга, не проводили тщательного качественного анализа структуры этих нарушений и, отвлекаясь от целого ряда побочных дефектов, обращали внимание лишь на отчетливо выступающие нарушения и констатировали их как единственный дефект. И делали неправильный вывод — нарушение той или иной функции, возникающее при поражении определенного участка мозга, означало локализацию функции в этой области мозга и, по мнению сторонников данного учения, поражение каждого такого участка («центра») приводило к полному и необратимому выпадению функции (речи, письма, счета, чтения и т.д.). Такое представление о психических процессах и их локализации привело к бурным поискам так называемых «центров» психической деятельности в мозге. Именно в этот период был открыт ряд «центров» психических процессов, «центр письма» (Экснер), «центр счета» (Геншен), «центр понятий» (Шарко, Бродбент) и др.
Однако было бы ошибочно считать, что попытки прямой локализации психических функций в строго ограниченных участках мозга представляют лишь исторический интерес. Они оказались настолько устойчивы, что в 1934 г. немецкий психиатр К. Клейст создал целую функциональную карту локализации психических процессов в мозге, в которой в узких участках мозга были размещены такие формы психической деятельности как числовые представления», «понимание фраз», «личное, социальное и религиозное Я», «активное мышление» и др. Эта же картина с незначительными изменениями не принципиального характера была воспроизведена им в 1959 г. В 1946 г. у американского невролога Нильсона можно встретить утверждение, что «восприятие одушевленных объектов» локализуется в одном, а восприятие неодушевленных объектов — в другом участке мозга. А в 1956 г. был «открыт» Экснером «центр письма» и т.д.
Сторонники учения об узкой локализации функций считали восстановление нарушенных ВПФ невозможным и предлагали для этих больных создавать упрощенную социальную среду, приспосабливать их к своим дефектам.
Кризис психоморфологизма возник в связи с развитием различных областей знания, который привел к необходимости пересмотра взглядов на взаимосвязь психики с мозгом. В результате появилось новое учение о локализации ВПФ, уже совсем отрицавшее всякую их локализацию и получившее название «антилокализационизма». Его сторонники считали, что в ограниченных участках мозга локализуются лишь элементарные психические процессы (зрение, слух, чувствительность), а сложные ВПФ являются результатом работы всего мозга в целом, части которого они рассматривали как эквипотенциальные (неспецифические, равноценные) (Флуранс, 1925; Лешли, 1929). Сторонники теории эквипотенциальности мозга считали, что если все психические функции осуществляются работой всего мозга в целом, части которого равноценны, то и нарушение, и восстановление психической деятельности зависит от «массы», а не от локализации поражения мозга, которое, по их мнению, вело не к специфическим нарушениям психических процессов, а лишь к общему, неспецифическому их «снижению».
Этот идеалистический подход к проблеме мозговой организации психики человека, сменивший механистический, естественно, не мог вывести эту проблему из кризиса.
Трудности, возникшие в методологии и теории этой проблемы, и вследствие этого появившиеся в клинической практике неправильные представления о нарушении психических процессов и их восстановлении, были преодолены благодаря бурному развитию неврологии, психологии, физиологии и др. и возникновению новой области знания — нейропсихологии, предметом которой стало изучение мозговых основ психических функций, изучение проблемы соотношения психики и мозга с естественнонаучных позиций. Ответ на этот вопрос лежал в новых представлениях в психологии о ВПФ, их генезе, структуре, психологическом их содержании, о чем мы уже писали выше, и в работах ведущих физиологов и психологов о способах связи ВПФ с мозгом.
Для ответа на этот вопрос исследования отечественных ученых, таких как П.К. Анохин, А.Р. Лурия, А.Н. Леонтьев и др., показали, что психофизиологической основой ВПФ являются функциональные системы. Ниже мы остановимся на кратком описании концепции функциональных систем (ФС).
ФС представляют собой избирательные динамические образования, состоящие из значительного числа анатомических и физиологических образований, часто территориально расположенных в различных частях центральной нервной системы и рабочей периферии. Однако эти церебральные образования всегда объединены функционально на основе выполнения одной задачи для получения конечного приспособительного эффекта. П.К. Анохин писал (1935, 1947), что ФС является избирательным интегративным образованием, подлинной единицей интеграции.
ФС имеет ряд характеристик, указывающих на её природу, структуру и способы работы:
1) ФС представляет собой, прежде всего рабочую констелляцию, союз отдельных участков головного мозга;
2) которые территориально независимы;
3) объединены на основе выполнения общей инвариантной задачи;
4) каждый участок мозга выполняет свою достаточно специфическую роль; однако благодаря целостному функционированию ФС не проявляет своей составной природы. Разнородный анатомический и физиологический состав обнаруживается лишь при распаде ФС, возникающем при локальных поражениях мозга.
Функциональные системы опираются на совместную работу отдельных, иногда территориально далеко расположенных участков мозга, каждый из которых выполняет свою специфическую роль, внося в работу всей ФС свой специфический вклад. Эти динамические структуры различных зон головного мозга, как показали исследования, могут меняться по мере формирования той или иной психической деятельности, могут перестраиваться при очаговых поражениях мозга, нарушающих целостность ФС.
Функциональные системы «не появляются в готовом виде к рождению ребенка... и не созревают самостоятельно, но формируются в процессе общения и предметной деятельности ребенка... и являются материальным субстратом психических функций». Они имеют несколько важнейших характеристик. Прежде всего, ФС гетерохронна в своем развитии, что означает, что разные ФС и одна и та же ФС созревают постепенно, и их состав меняется на разных возрастных этапах человека. Каждая функциональная система полирецепторна, т.е. она обладает определенным набором афферентных сигналов, идущих с различных участков мозга; и эти сигналы образуют афферентное (чувствительное) поле, которое и обеспечивает нормальную работу ФС. Афферентное поле закладывается в онтогенезе и его развитие идет по пути сужения афферентаций, выделения «ведущей» и ухода остальных в резервный фонд. Было показано, что они не исчезают, а переходят в латентное (скрытое) состояние, но при любом отклонении они могут вступить в действие.
Приведем пример. Процесс чтения включает в свою структуру, по меньшей мере, пять звеньев;
1) оптическое восприятие букв;
2) перешифровку букв в звуки;
3) перешифровку звуков в набор нужных движений артикуляторного аппарата;
4) объединение их в нужный серийный двигательный набор;
5) перешифровку звуков (слов, предложений т. д.) в значение (в смысл).
Психофизиологической основой такого процесса является, как стало известно теперь, совместная работа оптического, акустического, оптико-пространственного и двигательного анализаторов, подвижное образование которых и является функциональной системой, обеспечивающей реализацию процесса чтения. Такие «составные акты» вначале всегда имеют развернутые внешние двигательные компоненты, которые затем постепенно в процессе формирования функции затормаживаются, акт чтения, в целом меняет свою первоначальную структуру, все более сокращается и автоматизируется. В результате этих трансформаций и возникает устойчивая и в тоже время подвижная система, которая функционирует как, функциональный единый орган. При автоматизации процесса чтения у взрослого человека все афферентации уходят, в резерв и остается лишь одна, ведущая — оптическая афферентация.
По мере развития ВПФ функциональные системы превращаются в единые «функциональные органы», а кора головного мозга становится «органом, способным формировать новые функциональные органы». Что такое «физиологические органы мозга»? Это органы, которые функционируют так же, как и обычные морфологические постоянные органы; однако они отличаются от последних тем, что представляют собой новообразования, возникающие в процессе индивидуального (онтогенетического) развития. Они и являются материальным субстратом тех специфических человеческих способностей и функций, которые формируются у человека в ходе овладения миром. Связь ВПФ с функциональной системой как их психофизиологической основой отвечает на поставленные нами выше вопросы. Стало известно, что ВПФ связаны с церебральными структурами не непосредственно, а через соответствующую каждой психической функции функциональную систему.
Каким образом можно локализовать такие сложные ВПФ, в головном мозге? Учение о функциональных системах частично отвечает на этот вопрос, поскольку ФС выполняют как бы роль посредника между ВПФ и мозгом.
Эти новые данные науки о психических функциях и их психофизиологической основе и легли в основу нового учения о локализации психических процессов в мозге. Стало ясно, что ВПФ, представляющие собой системное строение и опирающиеся на подвижную функциональную мозговую систему, не могут быть локализованы в неких узких «мозговых центрах». В физиологии, неврологии и психологии появились идеи о динамической локализации ВПФ, о динамической связи структуры мозга и его функций. Так, И.П. Павлов писал, что для него «конструкция и динамика вовсе не представляется такой противоположностью, как это обыкновенно думают... Поэтому я понимаю: что раньше было динамическим, дальше делается конструктивным, потому что — это одно и то же».
Идеи о динамической локализации психики высказывались также и Ухтомским, Введенским и др. Новое учение о локализации ВПФ как динамической и системной возникло уже в результате новых представлений в отечественной психологии о ВПФ, в неврологии, в науке о морфологии мозга. Это учение показало, что головной мозг не располагает готовыми, биологически унаследованными органами, определяющими его психическую деятельность. Психические функции не содержатся в готовом виде в мозге, и они, формируясь прижизненно, опираются не на один какой-либо участок мозга, а на «динамические системы» совместно работающих зон мозга. Каждая психическая функция локализуется в той системе зон мозга, участие которых необходимо для ее осуществления, и не включает в свой состав другие зоны, несущие другие функции, т.е. это учение, предполагает, что ВПФ осуществляются системами совместно работающих, но функционально высоко дифференцированных зон мозга. Локализация ВПФ стала рассматриваться как системная и динамическая.
Приведем пример. Известно, что для осуществления функции понимания речи необходимы: 1) выделение звуков (фонем) из речевого потока; 2) удержание звуков и слов в оперативной памяти; 3) перешифровка логико-грамматических конструкций на единицы значения. Чтобы был понят смысл высказывания, его подтекст и мотивы, необходим другой (психологический) уровень организации процесса понимания и другие средства (интонация, модуляция голоса). Естественно, что такой сложный процесс не может быть локализован в одном узком «центре», участке мозга. Но он может быть размещен в ряде участков мозга — височных, обеспечивающих акустический анализ речи и удержание информации, нижнетеменных, обеспечивающих кинестетический анализ звуков, височно-теменно-затылочных, обеспечивающих анализ грамматических конструкций, лобных, обеспечивающих активность, регуляцию и контроль протекания процесса. Совместная работа акустического, кинестетического и пространственного анализаторов, расположенных в этих мозговых участках, и обеспечит реализацию функции понимания речи.
Такая функция как, например, письмо локализуется в ряде зон мозга — заднелобных, нижнетеменных, височных и затылочных отделах коры левого полушария, совместная работа которых и обеспечивает целостный акт письма, в который каждая зона мозга вносит свой специфический вклад. «Каждая функция, — писал Л.С. Выготский, — никогда не связана с деятельностью одного какого-либо центра, но всегда есть продукт интегральной деятельности строго дифференцированных, иерархически связанных между собой зон мозга».
Локализация ВПФ имеет ряд характеристик. Во-первых, ВПФ, как мы убедились, локализуются как системы. Это означает, что локализуется не высшая психическая функция, но ее составляющие, и целостная ВПФ локализуется как система. Во-вторых, в основе их локализации лежат соответствующие функциональные системы. В-третьих, рабочие объединения различных зон и уровней мозга, обеспечивающих ту или иную функцию, меняются по мере ее формирования, и ее локализация у ребенка и взрослого человека будет неодинаковой. Одна и та же функция не имеет постоянного «места» в мозге, не стабильна, а динамична; динамичность же зависит от возрастного этапа, на котором находится человек, упражняемости функции и ряда других условий. Локализация функций может меняться и при очаговых поражениях мозга, нарушающих целостность функциональной системы, и это обстоятельство стало важнейшим при разработке путей восстановления функций.
Итак, мы кратко описали методологические концепции нейропсихологии, представляющие содержание ее научного фундамента. Эти концепции дают нам современные представления о сложном происхождении в строении ВПФ и их не менее сложном взаимодействии с мозгом. Ниже перейдем к анализу теоретических концепций, относящихся к принципам нарушения ВПФ и взаимосвязи определенных нарушений с определенными зонами мозга.
Одним из важнейших теоретических понятий, лежащих в основе концептуального аппарата нейропсихологии с высокой разрешающей способностью в постановке топического диагноза, является понятие фактора. Это важнейшее теоретическое понятие в научных основах нейропсихологии, с помощью которого удалось перейти от описания дефекта к его качественному или факторному анализу. Это понятие и качественный анализ дефекта позволили А.Р. Лурии преодолеть «психоморфологизм» и присущее ему непосредственное соотнесение ВПФ с мозговым субстратом. Под «фактором» А.Р. Лурия понимал «собственную функцию» той или иной мозговой структуры, определенный принцип ее работы. Каждая зона мозга, участвующая в обеспечении функциональной системы, являющейся основой той или иной психической функции, ответственна за некоторый фактор, нарушение которого приводит к дефекту всей функциональной системы в целом. А.Р. Лурией и его учениками был выделен ряд факторов — пространственное и квазипространственное восприятие, фонематический слух, кинестетические ощущения, кинетические процессы, осуществляющие сукцессивность двигательных актов, их плавность, переключаемость, динамический фактор и др.
Экспериментальная работа Л.С. Цветковой позволила ей выделить еще несколько факторов, таких как объем восприятия, лежащий в основе акустико-мнестической афазии и ведущий к нарушению понимания речи; семантический фактор, ведущий к нарушению вербальной семантики при всех афотических формах нарушения речи; фактор нарушения предметных образов-представлений, ведущий к дефектам невербальной семантики, к нарушению номинативной функции речи и др. В этих же работах она сделала попытку подойти к анализу понятия фактора, его структуры и психологического содержания. Л.С. Цветкова считает, что фактор — это не одномерный процесс, а процесс, имеющий иерархическое уровневое строение. На каждом из уровней в своей структуре один и тот же фактор может иметь разное проявление.
Приведем пример — нарушение «образа-представления». На психологическом уровне этот фактор проявляется в симптомах нарушения вычленения существенных признаков предмета, что приводит к предметной агнозии (неузнаванию предмета), а на уровне речи этот фактор ведет к нарушению вычленения существенных признаков слова, вследствие чего нарушается понимание его значения к актуализации точного слова, и оно замещается другим словом, близким по смыслу. На уровне психофизиологическом происходит дисбаланс или нарушение взаимодействия зрительного, слухового и речедвигательного анализаторов. На морфологическом уровне обнаруживается поражение в системе задневисочных, переднезатылочных и нижнетеменных зон мозга. Особенно это касается поражения 2-й височной извилины (21—37 поля) коры левого полушария.
Другой пример — кинетический фактор. На уровне протекания нервных процессов (морфологический уровень—нижнетеменные отделы) он проявляется в дефектах переключения с иннервации на денервацию двигательного акта. На психофизиологическом уровне этот фактор проявляется в дефектах переключения с одного двигательного элемента на другой, на психологическом - кинетический фактор обнаруживает себя уже в симптомах персевераций.
Такое понимание структуры фактора дает возможность понять и обосновать экспериментальные и клинические факты, такие как то, что фактор, лежащий в основе дефекта той или другой функции, не всегда сводится к первичному нарушению собственной функции пострадавшего участка мозга. Если поражение мозга произошло на другом уровне в его строении (первичное, вторичное или третичное поле и др.), то и фактор будет иметь, как мы писали выше, другое проявление на каждом уровне. Далее, и не обязательно фактор ведет к выпадению функции пострадавшего участка мозга, а может привести к ее ослаблению, что проявится в локальных поражениях мозга. Особенно часто такую форму нарушения фактора и ВПФ можно наблюдать у детей с задержкой анатомического созревания мозга. И, наконец, не всегда фактор может иметь топическое значение и может выступить как нарушение общей нейродинамики мозговых процессов и протекания ВПФ. Здесь автор определяет свое понимание фактора, но из-за отсутствия места описано оно несколько в упрощенном варианте и только вертикального иерархического его строения. Более подробное и точное определение и описание фактора автор дает в другой своей работе.
Понятие фактора позволило А.Р. Лурии пересмотреть классическое представление о синдроме в неврологии, где традиционно выделялись три основных синдрома, связанных с локальными поражениями мозга — афазия, апраксия, агнозия. В то время господствовало представление о синдроме как выражении нарушения той или другой функции. В нейропсихологии дано новое представление о синдроме как избирательном нарушении одной группы психических процессов, в которую входит один и тот же фактор, и сохранности других ВПФ, в структуру которых этот фактор не входит. Это означает, что общим основанием, определяющим комплекс психических процессов, является выпадение или нарушение фактора, соответствующего структуре функции, ответственного за ее реализацию и нарушение.
Так, например, поражение задней трети верхней височной извилины коры левого полушария (22 поле, зона Вернике) ведет к выпадению (или ослаблению) звукового анализа и синтеза (фактор), в результате возникает синдром сенсорной афазии, в который входит ряд симптомов нарушений нескольких ВПФ — звукоразличения, экспрессивной устной и импрессивной речи, письма, чтения. Однако остаются сохранными другие модальности восприятия (зрительного, пространственного) и такие ВПФ как счет, счетные операции, конструктивная деятельность и др., в структуру которых не входит процесс (фактор) звукового анализа и синтеза.
А.Р. Лурия пересмотрел и понятие симптома. Классическое понимание симптома было равноценно пониманию нарушения целой функции — симптом нарушения понимания речи, симптом нарушения чтения и т.д. В классический период развития неврологии исходили из упрощенных представлений и о связи симптома, указывающего на нарушение той или иной психической функции (например, нарушение письма, нарушение понимания речи и т.д.), с локализацией этой функции в том участке мозга, поражение которого привело к этому симптому. А.Р. Лурия сумел показать, что симптом, например, нарушения чтения, письма или счета ничего не говорит о локализации этих функций, тем более в данном пораженном участке мозга.
Современное понимание нейропсихологического симптома включает поиск причины, механизма (фактора), лежащего в основе нарушения симптома — понимания, чтения и др., и определяющего симптом. Для того чтобы перейти от установления симптома к локализации соответствующей психической функции, необходимо проделать большую работу по качественному анализу симптома. Квалификация симптома является, первым этапом в процессе анализа мозговой организации психических процессов, а на практике — в постановке топического диагноза, после этого необходим переход от симптома к анализу симптомокомплекса или синдрома, в который входит данный симптом.
Таким образом, в основу нового понимания синдрома и симптома положен принцип функциональной системы как психофизиологической основы психических процессов, которая может нарушаться по-разному, в зависимости от локализации поражения мозга. Каждая зона мозга, участвующая в реализации ФС, ответственна лишь за «свой» фактор, нарушение которого и ведет к синдромной картине нарушения, в основе всех симптомов, входящих в синдром, будет лежать один фактор. Весь путь анализа дефекта ВПФ от симптома через фактор к синдрому называется «квалификацией симптома», осуществляемого путем качественного анализа наблюдаемых явлений: данных клинической картины и экспериментального нейропсихологического обследования больного.
Качественный анализ дефекта, предусматривающий выявление механизма (фактора), лежащего в основе нарушения функции, системный подход к дефекту и его синдромный анализ и помогли, с одной стороны, преодолеть психоморфологизм, а с другой — обеспечить эффективность практической работы в клинике мозговых поражений по постановке топического диагноза нарушения ВПФ и по их восстановлению. Такой подход к анализу дефекта позволил обнаружить, что при поражении одного какого-либо участка мозга могут оказаться нарушенными несколько психических функций (например, поражение верхней височной извилины коры левого полушария ведет к нарушению понимания речи, экспрессивной устной речи, чтения и письма из-заэффектов одного и того же фактора — фонематического слуха), а с другой стороны, одна и та же психическая функция может оказаться нарушенной при поражений различных участков мозга (например, понимание речи может быть нарушено при поражении и височных и теменных, и теменно-затылочных отделов коры левого полушария мозга). Однако каждое такое нарушение будет иметь специфику, зависящую от топики поражения мозга и от того, какое звено (или фактор) в ФС окажется нарушенным.
Эти данные нейропсихологии и позволили показать, что локализация симптома не совпадает с локализацией функции, как это думали раньше: так, симптом понимания речи, письма и др. возникает при поражении не одной, а целого ряда зон мозга. Эти представления в нейропсихологии о закономерностях нарушения функций, о симптоме, о синдромном анализе функций на основе выявления «фактора», лежащего в основе синдрома нарушения той или иной функции, дают в руки нейропсихолога инструмент, позволяющий поставить точный топический диагноз, т.е. найти зону поражения мозга и найти путь и возможности восстановления ВПФ.
Три функциональных блока в структуре мозга и их роль в психической деятельности человека
Мы писали, что психические процессы человека — это сложные функциональные системы, которые не локализуются в отдельных участках мозга, а представляют собой консолидацию различных территориально независимых участков мозга, каждый из которых вносит в целостную ФС свой специфический вклад. Необходимо выяснить, как построена морфологическая основа ВПФ, какую роль играют мозг, как дифференцированное целое, и отдельные его части в осуществлении психической деятельности человека.
С достаточной долей условности для решения этих задач А.Р. Лурия разделил мозг на три функциональных блока или три аппарата мозга, работа которых и их взаимодействие необходимы для осуществления любого вида психической деятельности. Каждый блок имеет сложное иерархическое строение и состоит из надстроенных друг над другом корковых зон, по меньшей мере, трех типов — первичных, вторичных и третичных полей, о которых мы писали выше. Здесь же мы рассмотрим их работу в другом ракурсе. Рассмотрим строение и функциональные особенности каждого из блоков.
Первый блок — структуры мозга, обеспечивающие регуляцию тонуса и бодрствования, второй — блок получения, переработки и хранения информации и третий — это те зоны мозга, которые обеспечивают программирование, регуляцию и контроль психической деятельности.
/. Блок регуляции тонуса и бодрствования
Для того чтобы у человека протекали психические виды деятельности, необходимо, чтобы он был в состоянии бодрствования. Структуры мозга, обеспечивающие оптимальный тонус коры и состояние бодрствования человека, без которых не может протекать ни один из видов психической деятельности, находятся в стволовых и подкорковых образованиях, которые находятся в двойных отношениях с корой — тонизируя ее, они одновременно испытывают ее регулирующее влияние. Главным мозговым образованием, обеспечивающим тонус, является ретикулярная (сетевидная) формация, открытая двумя выдающимися исследователями — Мэгуном и Моруцци. Она состоит из двух частей. Волокна одной части направляются вверх, оканчиваясь в расположенных выше зрительном бугре, хвостатом теле, древней коре и новой коре. Это так называемые восходящие волокна ретикулярной формации, которые и играют «решающую роль в активации коры, в регуляции ее активности». Волокна другой части идут в обратном направлении — начинаясь в новой и древней коре, хвостатом теле и ядрах зрительного бугра, направляются в нижние мозговые образования — в гипоталамус и мозговой ствол. Это — нисходящая часть ретикулярной формации, которая контролирует активацию и тонус коры при выполнении тех или других программ психической деятельности. Обе части ретикулярной формации представляют собой единое вертикально расположенное саморегулирующееся образование мозга. Поражение этих структур мозга ведет к снижению тонуса коры, ее активации, а иногда приводит к возникновению сна или даже коматозному состоянию пациента.
Современные исследования выделяют три основных источника активации коры мозга. Первый — это обменные процессы организма, лежащие в основе гомеостаза (внутреннего равновесия организма) инстинктивных процессов. Второй источник — это поступление извне раздражителей, несущих информацию. Человек живет в мире информации и для его жизнедеятельности и психической деятельности необходим постоянный приток информации. Если человек не получает нужное количество и качество информации, то наступает состояние сенсорной депривации, которое может привести к психическим нарушениям. Для человека важную роль в его психической деятельности играет третий источник активации — это мотивы, намерения, планы деятельности, замыслы, перспективы, осмысление и др. Все эти виды произвольной деятельности обуславливают активность человека, его деятельность.
Таким образом, морфологическими и морфофизиологическими исследованиями было установлено, что наряду со специфическими сенсорными и двигательными функциями, о которых мы писали выше, мозг имеет неспецифические образования, которые по своему морфологическому строению и функциональным свойствам могут осуществлять регуляцию состояния мозговой коры, т.е. изменять ее тонус, понижая или повышая его. Это образование влияет на кору, но оно испытывает и обратное влияние — коры на ретикулярную формацию. Все это делает этот сложный аппарат мозга, который создает энергетику в его работе, — повышает или понижает тонус коры и ее активацию, — важнейшим в морфологической и морфофизиологической структуре мозга и его функционировании.
2. Блок получения, переработки и хранения информации
Основная функция второго функционального блока мозга существенно отличается от функции 1-го и 3-го его блоков. Этот блок расположен в наружных (конвекситальных) отделах новой коры мозга и занимает ее задние, постцентральные или афферентные отделы мозга, включая зрительную (затылочную), слуховую (височную) и общечувствительную (теменную) зоны коры. Эти зоны мозга обладают высокой модальной специфичностью, они принимают зрительную, слуховую, вестибулярную или общечувствительную и кинестетическую информацию. Сюда же включаются и центральные зоны вкусовой и обонятельной рецепции. Основная функция второго блока — это прием, переработка и хранение информации. Как мы уже указывали выше, основу этого блока составляют первичные или проекционные зоны коры. Над первичными зонами коры (составляющими основу) надстроены аппараты вторичных или гностических зон коры. Подобное иерархическое строение в той или иной степени свойственно всем областям коры, включенным во второй функциональный блок мозга.
В зрительной (затылочной) коре над первичными зрительными зонами (17 поле Бродмана) надстроены вторичные зрительные поля (18 и 19 поля), которые, сохраняя свою модальную (зрительную), специфичность, работают в качестве аппарата, организующего те зрительные возбуждения, которые поступают в первичные зрительные поля.
Слуховая (височная) кора построена по тому же принципу. Ее первичные (проекционные) зоны скрыты в глубине височной коры в поперечных извилинах Гешля (41 поле Бродмана), и над ними надстраиваются вторичные 22 и 21 поля.
Принципиально та же функциональная организация - сохраняется, наконец, и в общечувствительной (теменной) коре. Как и в случае зрительной и слуховой коры, ее основу составляет первичная, или проекционная, зона (3 поле Бродмана). Над первичной зоной общечувствительной и двигательной (теменной) коры надстраиваются ее вторичные зоны (1, 2, 5, 7 поля Бродмана). Таким образом, основные модально-специфические зоны разбираемого нами второго блока мозга, каждая из которых представляет собой центральный, корковый аппарат того или иного модально-специфического анализатора, построены по единому принципу иерархической организации, сформулированному в свое время еще Кэмпбеллом (1905).
Как мы уже говорили выше, познавательная деятельность человека никогда не протекает, опираясь лишь на одну изолированную модальность (зрение, слух, осязание). Любое предметное восприятие (и тем более представление) является результатом полимодальной деятельности, которая первоначально в онтогенезе имеет развернутый характер и лишь, затем становится свернутой. Поэтому естественно, что она должна опираться на совместную работу целой системы зон коры головного мозга.
Функцию обеспечения совместной работы целой группы анализаторов несут третичные зоны второго блока, или, как их принято обозначать, зоны перекрытия корковых отделов различных анализаторов. Эти зоны расположены на границе затылочного, височного и заднего - центрального отделов коры; их основную часть составляют образования нижнетеменной области, которая у человека развита настолько, что составляет едва ли не четвертую часть всех образований описываемого блока. Это дает основание считать третичные зоны («задний ассоциативный центр», как их обозначал Флексиг), специфически человеческими образованиями.
Деятельность третичных зон задних отделов коры необходима не только для успешного синтеза наглядной информации, но и для перехода от уровня непосредственного наглядного синтеза к уровню символических процессов, для оперирования со значениями слов, сложными грамматическими и логическими конструкциями, с системами чисел и отвлеченными соотношениями. Другими словами, третичные зоны задних отделов коры являются аппаратами, участие которых необходимо для превращения наглядного восприятия в отвлеченное мышление, опосредствованное всегда внутренними схемами, и для сохранения в памяти организованного опыта.
Совокупность данных позволяет назвать этот функциональный блок мозга блоком получения, переработки и хранения экстероцептивной информации. Этот блок характеризуется тремя законами построения коры и ее функционирования.
Первый из них — это закон иерархического строения, сложных соотношений морфологии первичных, вторичных и третичных полей коры и сложных их взаимодействий.
Второй закон указывает на важное свойство морфофизиологии мозга — это закон убывающей специфичности надстроенных друг над другом корковых полей: наиболее специфическими являются первичные поля и наименее — третичные. Наименее специфичные поля приобретают организующую, интегративную роль в приеме и переработке экстероцептивной информации.
Третий закон указывает на хроногенность строения мозга, на прогрессивную латерализацию функций в процессе развития мозга. Этот закон работает только на уровне вторичных и третичных полей мозга. Первичные поля равноценны у левого и правого полушарий.
3. Блок программирования, регуляции и контроля психической деятельности
Третий функциональный блокосуществляет программирование, регуляцию и контроль сложных форм деятельности.
Прием, переработка и хранение внешней информации составляют только одну сторону психической жизни человека. Ее другую сторону составляет организация активной, сознательной психической деятельности. С этой задачей и связан третий из функциональных основных блоков мозга — блок программирования, регуляции и контроля за протекающей деятельностью. Человек не только пассивно реагирует на поступающие сигналы. Он формирует планы и программы своих действий, следит за их выполнением и регулирует свое поведение, приводя его в соответствие с этими планами и программами; наконец, он контролирует свою сознательную деятельность, сличая эффект своих действий с исходными намерениями и корригируя допущенные им ошибки. Этим задачам и служат аппараты третьего блока головного мозга. Аппараты этого блока расположены в передних отделах больших полушарий кпереди от передней центральной извилины. «Выходными воротами» этого блока является двигательная зона коры (4-е поле Бродмана). Эта зона коры топографически построена так, что ее верхние отделы являются источником волокон, идущих к нижним конечностям противоположной стороны, а нижние — источником волокон, направляющихся к мышцам лица, губ, языка. Мы уже говорили, что в наибольшей степени в этой зоне представлены органы, имеющие функциональное наибольшее значение и нуждающиеся в наиболее тонкой регуляции.
Первичная двигательная кора не может работать изолированно; все движения человека в той или иной степени нуждаются в тоническом пластическом фоне, который обеспечивается базальными двигательными
.узлами и волокнами экстрапирамидной системы. Первичная двигательная кора, как мы сказали, является «выходными воротами» двигательных импульсов (4 поле, речи 44). Естественно, однако, что двигательный состав, тех импульсов, которые она посылает на периферию, должен быть хорошо подготовлен, включен в определенные программы. Без такой подготовки импульсы, направляемые через переднюю центральную извилину, не могут обеспечить целесообразные движения.
Литература:
Лурия А.Р. Высшие корковые функции человека. М., 1969.
Лурия А.Р. Основы нейропсихологии. М., 1973.
Цветкова Л.С. Восстановительное обучение при локальных поражениях мозга. М., 1972.
Хомская Е.Д. Нейропсихология. М., 1987.
Тесты по теме:
1) Успех нейропсихологических исследований лурьевской школы связан с тем, что…
· она перешла от описания клинической картины дефекта к его анализу с целью вычленения механизмов, лежащих в основе дефекта;
· ей впервые удалось сформулировать строгую научную концепцию о мозговых механизмах высших психических процессов человека;
· внесла вклад в учение о системной и динамической локализации психических функций в головном мозге;
· все предложенные аспекты верны.
2) Какая из концепций не входит в содержание методологической части нейропсихологии?
· учение о динамической и системной локализации ПФ в головном мозге, основывающееся на представлениях о сложной структуре ВПФ, их социогенезе и хроногенности их развития;
· современные представления о ВПФ;
· учение о расстройствах психической деятельности, которые обнаруживаются в нарушении восприятия действительности;
· учение о функциональных системах как психофизиологической основе ПФ и интегрированной единице работы мозга.
3) В основе таких сложных форм психической деятельности как произвольное внимание и логическая память, смысловое восприятие и мышление лежит…
· генетическая память и наследование этих форм психической деятельности от родителей;
· общение людей друг с другом в коллективе, так как они могли сформироваться в результате общественного разделения труда и предметной деятельности, связанной с общением людей между собой и с усвоением каждым человеком накопленного ранее общечеловеческого опыта;
· оба ответа верны;
· оба ответа неверны.
4) Какая из ВПФ обеспечивает особенность опосредованного строения психических процессов?
· речь;
· мышление;
· произвольное внимание;
· произвольная память;
· «внутренняя» речь.
5) Избирательные динамические образования, состоящие из значительного числа анатомических и физиологических образований, часто территориально расположенных в различных частях ЦНС и рабочей периферии называются…
· ВПФ;
· функциональными системами;
· нервными окончаниями;
· среди перечисленных понятий нет правильного.
6) Весь путь анализа дефекта ВПФ от симптома через фактор к синдрому называется…
· «локализацией симптома»;
· «динамикой симптома»;
· «квалификацией симптома»;
· «интеграцией симптома».
7) Какую роль в психической деятельности человека выполняет второй функциональный блок мозга?
· обеспечивает регуляцию тонуса и бодрствования;
· обеспечивает программирование, регуляцию и контроль психической деятельности;
· обеспечивает получение, переработку и хранение информации;
· выполняет все вышеперечисленные функции.
Дата добавления: 2015-02-06 | Просмотры: 16580 | Нарушение авторских прав
1 | 2 | 3 | 4 |
|