АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

А. гитлер (шикльгрубер)

как пример паранойяльного развития на почве истерической психопатии и.

истерический преморбид.

Судя по описаниям, истерические черты у Гитлера достаточно ярко выступили с юных лет. Народную школу, дававшую начальное образование, он закончил. Но среднего образо­вания получить не смог. В реальном училище дважды остался на вто­рой год из-за «неспособности к упорядоченному труду». Даже по истории, которую он якобы любил, его оценки были не выше удовле­творительных. К точным наукам питал отвращение. Конечно, уходу из училища он придумал красивый довод — мол, просто он не хотел в бу­дущем становиться чиновником, как его отец. С тех пор в юности он нигде не учился и лишь урывками работал. Мечтал стать знаменитым художником — переехал в Вену, дважды пытался поступить в Акаде­мию художеств, но провалился на вступительном экзамене по рисун­ку. Тем не менее, остался в Вене и всем выдавал себя за «свободного академического художника». Жил в бездельи, но одевался, подражая состоятельным студентам. В 16 лет ходил с тростью с набалдашником и в лайковых перчатках. Время проводил в кофейнях, в театрах, осо­бенно в опере — Вагнер тогда был в большой моде. Вел светские беседы с мимолетными знакомыми. У него не было ни близких, ни друзей, ни возлюбленной. Жил на средства, присылаемые матерью, получавшей пенсию за умершего отца — таможенного чиновника. Когда умерла мать, Гитлер мошенническим образом выхлопотал себе пособие как сироте-студенту Академии художеств. И быстро прожил доставшееся наследство от тетки. Пришлось с квартиры перебраться в «мужское общежитие» для одиноких низкооплачиваемых рабочих и подрабатывать продажей перерисованных открыток. Но в мечтах, по его же словам, он жил во дворцах и был одержим фантазиями — ри­совал проекты театров и замков. С тех пор возненавидел Вену.

В 1913 г. Гитлер переехал в Мюнхен. Повод объявил самый воз­вышенный — в Мюнхене, а не в Вене он увидел настоящий центр ис­кусств. Но дело было, видимо, гораздо прозаичнее — молодой Гитлер в то время боялся призыва на военную службу в родной Австрии и уе­хал в Германию, рассчитывая жить там, как иностранец. Все же его и в Мюнхене вскоре изловили, арестовали и препроводили в австрийское консульство. Тогда он написал длинное и слезливое объяснение, оправдывая неявку на призыв на родине. К его счастью, медицинская комиссия признала его «слишком слабым» для несения строевой службы. В Мюнхене он по-прежнему жил продажей перерисованных открыток, но одевался тщательно и вечера проводил в пивных со слу­чайными знакомыми. Среди них прослыл «образованным» и охотно разглагольствовал о величии немецкой нации и злых кознях евреев, чувствуя согласный отклик в сердцах своих слушателей.

Итак, бездельник, неспособный ни к учебе, ни к систематическо­му труду, посредственный рисовальщик с претензиями стать великим художником, мошенник и фантазер, жаждущий внимания слушателей, без близких друзей, живущий случайными грошовыми заработками, но разыгрывающий роль солидного и образованного человека — та­ков Гитлер в юности.

«Он всю жизнь играл: юношу из «хорошей семьи», студента по­весу, потом героя войны, «человека из народа». В новом костюме или форме он сперва фотографировался, а затем появлялся на людях. Да­же его конец с самоубийством был стилизован под «Гибель богов» Р. Вагнера. В советские руки он попасть не хотел. Бежать было неку­да. В подземном бункере в Берлине, когда в городе уже шли уличные бои, Гитлер устроил торжественную свадьбу с Евой Браун — своей последней сожительницей, согласившейся умереть вместе, узнав, что в Италии любовницу Муссолини казнили вместе с ним, а труп выста­вили для поругания толпы. Гитлер повелел сжечь свой труп вместе с телом Евы Браун, чтобы никто не мог их опознать. Затем всем, кто был с ним в бункере торжественно пожал руку на прощанье. Дал ам­пулу с ядом своей любимой овчарке. Ушел с Евой Браун в отдельное помещение — той дал яд, а сам выстрелил себе в рот из револьвера. Сожженный труп должен был, возможно, способствовать легенде о чудесном спасении Гитлера, о том, что он где-то скрывается.

Сказанного, пожалуй, достаточно, чтобы не только определить истероидный тип акцентуации характера, но и диагностировать исте­рическую психопатию по критериям МКБ-10. Налицо присущие истерическому расстройству личности постоянное стремление к при­знанию со стороны окружения и к деятельности, где можно быть в центре внимания, и театральность, и поверхность эмоций, и неадек­ватная обольстительность во внешнем виде и поведении.

Истерические черты сохранились на протяжении всей дальней­шей жизни Гитлера. Разразившуюся Первую мировую войну он при­нял с восторгом. В шовинистическом угаре подал прошение баварскому королю зачислить его, австрияка, в баварский полк. Его, видимо, как нестроевого, сделали посыльным при штабе. В последст­вии он гордо называл себя «связным». И. Фест посчитал, что Гитлер был храбрым солдатом. Скорее, он умел использовать ситуации, где можно было выглядеть героем. Еще в начале войны был награжден Железным крестом 2-й степени. Но в 1918 году получил редкую для нижнего чина награду — Железный крест 1-й степени. В последую­щем в его биографии рассказывалось, что фюрер один взял в плен 50 французских солдат. То ли это был чистый вымысел, то ли в 1918 го­ду, когда патриотический пыл давно прошел, среди французских сол­дат могли найтись охотники отсидеться до конца войны в безопасном плену, а не пасть смертью храбрых или стать инвалидом. Есть еще од­но «романтическое» обстоятельство, которое могло способствовать награде: «трогательная» дружба Гитлера с одним капитаном его же полка — художником-любителем, который отличался гомосексуаль­ными склонностями и кому Гитлер охотно служил обнаженной нату­рой для его рисунков. Когда Гитлер пришел к власти, гестапо разыс­кивало и этого капитана, и его рисунки, но тот успел умереть от рака

В октябре 1918 г. Гитлер попал под обстрел газовыми снарядами. К утру он ослеп. Недели через две зрение восстановилось, но 10 ноя­бря 1918 г. в Германии произошла революция. Кайзера Вильгельма свергли. Поражение Германии завершилось миром с тяжелыми усло­виями. Гитлер воспринял это как «позор для нации». В стране, потер­певшей тяжкое поражение, ореол «солдата героя» оказался омрачен­ным и даже посрамленным. Гитлер плакал и у него снова разразилась слепота. Диагноз был — истерический невроз.

После падения недолговечной Баварской советской республики (памятью о ней в Петрограде — Ленинграде осталась «Красная Бава­рия» — большой пивной завод) Гитлер «выявлял» ее сторонников для расправы со стороны шовинистических офицерских организаций. Но теперь у него появилось новое увлекательное амплуа — пламенного оратора в мюнхенских пивных, где собирались бывшие солдаты и слу­шали своего сотоварища. У Гитлера проявился ораторский талант, уверенность в себе в риторическом раже. Он говорил бывшим фрон­товикам о поруганной Родине, о позорном мире — винил во всем пра­вительство, социал-демократов, большевиков, евреев, предавших страну. Стиль его ораторства был театральным, но говорил он доход­чиво и понятно. Он обладал свойственным истероидам чутьем на­строения окружающих и становился его ярким выразителем. Ему бы­ла присуща «инфантильная черта перещеголять, поразить чем-то необыкновенным, произвести впечатление. Впоследствии Гитлер ци­нично заявлял в узком кругу, что он многому научился у марксизма — «Но не этому скучнейшему учению об обществе и не материалисти­ческому взгляду на историю — этой абсурдной чепухе... я научился их методам».

Его ораторское искусство было замечено. Гитлера привлекли к организации Немецкой рабочей партии в Мюнхене, девизом которой стала не классовая борьба, а единство нации. Название вскоре было изменено на национал-социалистическую рабочую партию, а свасти­ка сделана ее символом. Гитлер предложил для членов партии «рим­ское приветствие» — вытянутую вперед руку.

Гитлера стал поддерживать Эрнст Рем, капитан, близкий советник полковника Эппа, стоявшего за военным режимом в Баварии после падения там советской власти. Рем был храбрым воякой, не раз был
ранен, владел деньгами и оружием и был организатором «штурмовых отрядов» из бывших участников войны, среди которых было немало безработных. Гитлер к военным занятиям штурмовиков добавил тор­жественные смотры и парады, освящение знамен отрядов и другие театрализованные действа. На сборах штурмовиков после маршей, церемониального выноса знамен, криков «Хайль!» следовала речь
Гитлера, полная страсти, патетики и призывов. Неистовый пыл его выступлений заражал бывших фронтовиков, мечтавших о реванше. Гитлер делался все более популярным. С помощью Рема он приобрел мюнхенскую газету «Фелькишер Беобахтер», которая стала рупором партии. Ее немалому успеху способствовала начавшаяся в 1920 г. в Германии инфляция — марка упала в 100 раз («пфенинговая марка»).Недовольных правительством становилось все больше. Гитлер умело играл на настроении масс. Именно тогда около него появился Рудольф Гесс — мюнхенский студент (университета он так и не за­кончил), уже успевший повоевать добровольцем и бывший дважды ранен. Гесс был организатором студенческих отрядов штурмовиков — привлечение молодежи было очень важно для Гитлера.

Истерические черты в поведении Гитлера ярко выступили во время так называемого «пивного путча» в ноябре 1923 г. Лозунгами его были «Смыть ноябрьский позор» (имелся в виду мирный договор в ноябре 1918 г.) и «Возвеличить немецкую нацию!». Никакого серьезного плана захвата власти не было. Все было построено на бур­ных эмоциях, мистификации и обмане, к которым столь склонны ис­терические личности. 8 ноября 1923 г. баварское правительство (в Германии тех времен, как и сейчас, в каждой «земле» было свое местное правительство, кроме центрального в Берлине) проводило митинг в большом пивном зале. Гитлер ворвался туда с 600 вооружен­ными штурмовиками и легким пулеметом, пальнул в потолок и, появившись на сцене с кружкой пива в руках, провозгласил: «Нацио­нальная революция началась! Баварское правительство и правитель­ство рейха (в Берлине!) низложены! Части рейхсвера (остатки немецкой армии после войны) и полиция уже идут под знаменем со свастикой!». Официальное правительство Баварии было тут же арес­товано студентами штурмовиками во главе с Гессом и интернировано на вилле одного из сторонников Гитлера. Но фактическим правителем Баварии был триумвират из трех генералов. Они тоже восседали на сцене злополучного митинга. Гитлер увел их за кулисы и потребовал поддержать его — в их руках были войска рейхсвера и различные во­енные организации, не принадлежавшие к штурмовикам. Гитлер гро­зил генералам револьвером с 4 зарядами если они его не поддержат, то 3 пули для них и одна для него самого. Но генералы молчали.

Известно, что с 1905 г. Гитлер неоднократно грозил окружающим покончить с собой, оказываясь в затруднительном положении. Но, как нередко свойственно истерическим суицидальным демонстрациям, никогда не переходил от слов к делу.

Гитлер не стал уговаривать упершихся генералов. Он выскочил на сцену и объявил, что его поддержали. Митинг разошелся, а на сле­дующий день генералы ввели в Баварии военное положение.

Гитлер объявил себя обманутым ими. Здесь ярко выступила еще одна истерическая черта — склонность к самодраматизации, чрезвы­чайная внешняя выразительность эмоций. Гитлер то бушевал от гне­ва, то впадал в апатическую прострацию, то во всем сомневался, то снова воодушевлялся. Решил подымать народ на всеобщее восстание, звал к походу на Берлин. На один день назначил 14 митингов, надеясь выступить на каждом. Затем, несмотря на запрет, была назначена де­монстрация его сторонников. Полиция встретила ее огнем. Были уби­тые и раненые. Гитлер шел в первом ряду, был свален убитым сосе­дом, сломал ключицу и быстро скрылся на санитарной машине. Потом уверял, что спасал от выстрелов оказавшегося рядом маленького ре­бенка. Спрятался на вилле одного из своих сторонников, опять грозил самоубийством, но дал себя уговорить не делать этого во имя спасе­ния нации. Через 2 дня его отыскала полиция. При аресте вел себя высокомерно, торжественно надел на грудь орден Железного креста I степени. Суду обрадовался как ораторской трибуне. Демонстративно признался в намерениях свергнуть правительство, но категоричес­ки отверг государственную измену — он, мол, хотел лучшего для своего народа. Всю вину старался взять на себя, тем самым оттесняя своих влиятельных сотоварищей на задний план. Приговор был весь­ма мягким — 5 лет тюрьмы, но без последующей принудительной вы­сылки на родину в Австрию, чего Гитлер больше всего боялся. Когда его выводили из зала суда, собравшаяся толпа встретила его овацией.

В тюрьме Гитлер разыгрывал роль мученика за идею. В камере повесил принесенный ему лавровый венок. Его навещали: по 6 часов в день принимал посетителей и подарки. От приношений его камера напоминала гастрономическую лавку. В день его 35-летия цветы и подарки заполнили несколько комнат. Он щедро делился с охраной и j потому пользовался большой свободой.

В тюрьме он начал писать «Майн Кампф», вернее диктовать _{ сидящему с ним Гессу, который печатал на машинке и, вероятно, избавлял от возможных грамматических ошибок. Этот первый вариант «Майн Кампф», затем неоднократно переиздававшейся, уже отличал­ся претенциозным стилем и стремлением недоучки блеснуть ученос­тью. Между прочим в нем были рассуждения о сифилисе. В последст­вии этот первый вариант было запрещено цитировать.

В итоге тюрьма обернулась не наказанием, а возвеличиванием Гитлера. Его сотоварищи по заключению признали в нем безусловно­го вождя. Думается, что именно отсюда началось паранойяльное развитие, для которого сильным провокатором служит обладание большим влиянием и властью.

Однако истерические черты оставались как незыблемый фон на протяжении всей жизни. Сохранилась жажда массовых манифеста­ций, где Гитлер был центром внимания. Партийные съезды в Нюрн­берге превратились в грандиозные шоу с оркестрами, торжественным выносом знамен, маршем многих тысяч штурмовиков, спортивными представлениями, живыми картинами, театрализованными постанов­ками, хоровым пением и криками «Хайль Гитлер!». В 1929 г. на оче­редной съезд в Нюрнберге 30 специальных поездов с разных концов страны привезло 200 тыс. сторонников. Гитлер жаждал массовых митингов со световыми эффектами и оркестрами, наэлектризовывав­шими толпу Выходил всегда через проход в зале — как был шел из народа под овацию своих сторонников Не допускал никаких других речей, даже вступительных слов. Говоря, неистово жестикулировал, жаждал аплодисментов и криков восторга. Все речи заготовлялись заранее, а Гитлер умел создать впечатление, что все сказанное рождается по вдохновению. Но в неприветливой аудитории быстро терял нить, обрывал выступление и уходил.

Расчетливое актерство проступало на всем его пути. «Что ка­сается торжественных рукопожатий и исполненных значения взгля­дов, то ему не было равных». С 1929 г., когда началась безработица и голод, вождь партии стал разыгрывать роль аскета — не пил (а когда-то все вечера проводил в мюнхенских пивных!), не курил, держал вегетарианскую диету, не употреблял кофе и чая, а пил отва­ры из трав.

Свое назначение рейхсканцлером (т. е. главой правительства) Гитлер отметил факельным шествием, препроводившим его в импер­скую канцелярию — резиденцию правительства.

Период политических, а затем и военных успехов — присоедине­ние Австрии, оккупация Чехии, Польши, Дании, Норвегии, Голландии, Бельгии, Люксембурга — все это шло под фейерверк грандиозных зрелищ, парадов, маршей, факельных шествий. Гитлер вообще пред­почитал ночные феерии с. прожекторами и факелами. Его фигура вы­свечивалась под неистовство оваций.

Даже запрещенные книги не просто изымались из библиотек. Они демонстративно сжигались на площадях перед университетами.

На дипломатических переговорах Гитлер умел разыгрывать роль совершенно откровенного человека. Он обладал неординарной спо­собностью «вживаться в образ». Перед аристократами он изображал «человека из народа».

Грандиозный спектакль был разыгран при подписании перемирия с разгромленной Францией. Церемония совершалась в Компьенском лесу на той же лужайке и в том же железнодорожном вагоне, где в 1918 г. Германии был навязан «позорный мир». Вагон пригнали из музея. Оттуда же доставили стул, на котором сидел в 1918 г. француз­ский маршал-победитель Фош. Теперь на этот же стул уселся Гитлер. При встрече Гитлера в Берлине была разыграна невиданная феерия его триумфа. Но когда начались поражения, Гитлер стал чураться публики. Появилась свойственная истерическим личностям при неудачах и провалах тяга к уходу от реальности в мир фантазий. Он собирал на застолья адъютантов и секретарш и вслух фантазировал о великом рейхе, о полном уничтожении всех евреев, о превращении славян в рабов, о строительстве железной дороги от Германии до Донбасса с шириной полотна в 4 метра, по которой пойдут поезда со скоростью 200 км/час. Имеется множество описаний «припадков» у Гитлера. Не остав­ляет сомнения их истерическая природа. При отказе в чем-либо он своими тирадами и криками доводил себя «чуть ли не до своего рода сумасшествия». Неистовый аффект достигался истерической само­драматизацией.

Итак, все сказанное свидетельствует, что истерические черты сохранились на протяжении всей жизни вплоть до финала с самоубий­ством.

Паранойяльное развитие. Пожалуй, первым его признаком по­служил тот, который П. Б. Ганнушкин считал важнейшим для данно­го типа психопатий — образование сверхценных идей. Такой идеей у Гитлера стала необходимость «смыть позор» Версальского догово­ра, возвеличить немецкую нацию и расправиться с теми, кого он счи­тал виновниками позора — евреев, большевиков и социалистов. Эта идея завоевала его с началом ораторства в мюнхенских пивных перед бывшими фронтовиками. Гитлер только об этом и витийствовал, только этим и жил. Ему было уже за 30 лет — возраст, который счи­тается наиболее частым для начала паранойяльного развития. И. Фест писал, что жизнь Гитлера казалось состояла из «двух несовместимых друг с другом кусков», причем второй отрезок начался с 33 лет. А. Литманович также разделил жизнь Гитлера на два периода, но ис-тероидной психопатии он сразу добавил прогрессивный паралич.

Ненависть к большевикам, возможно, родилась в период Бавар­ской советской республики. Гитлер уверял впоследствии, что «крас­ные» хотели с ним расправиться, когда он, ослепший, еще лежал в госпитале, но он схватил карабин и они в страхе разбежались. К то­му же большевики пропагандировали интернационализм и классовую борьбу, а Гитлер стоял за величие и единство немецко^нации.

Ненависть к правительству Веймарской республики и социал-де­мократам связана с их ответственностью за «позорный мир», лишив­ший Гитлера ореола героя-победителя.

Ненависть к евреям имела большую давность и более глубокие корни. Антисемитизм у юного Гитлера пробудился еще в реальном училище в Линце, где, возможно, евреи преуспевали в учебе, а над ним насмехались за неспособность к систематическому труду. Антисеми­тизм окреп в Вене, где было много евреев — и торговцев, и студен­тов, а Гитлер завидовал тем, кто преуспевал.

Есть еще одно обстоятельство, которое могло подогревать огол­телый антисемитизм. Известный французский психиатр А. Барюк в руководстве по психиатрии выделял особый антисемитский «бред ненависти». Он считал, что этот бред часто развивался у тех, у кого, как говорится, имеется еврейская кровь, но кто тщательно это скры­вает. Существуют подозрения, что дед Гитлера с отцовской стороны был евреем. Его бабка Анна-Мария Шикльгрубер была служанкой в доме богатого еврея Франкенберга и родила внебрачного сына Алоиса — будущего отца Гитлера. В отцовстве подозревался ее хозя­ин. Затем она, имея неплохое приданное, вышла замуж за бедняка — подручного мельника Иоганна Гидлера, но сына Алоиса отдала на по­печение брату мужа, который впоследствии его усыновил. Так отец Гитлера сменил фамилию Шиклигрубера на Гитлера, Алоис получил образование (не на деньги ли Франкенберга?) и стал таможенным чи­новником. Адольф был его 4-м ребенком от 3-й жены, но в живых осталась только одна сестра Гитлера. Известно, что Адольф Гитлер ненавидел своего отца, называл его горьким пьяницей, хотя тот до­служился до пенсии и обеспечил вдову. Как уже было сказано, Гитлер после смерти матери воспользовался службой отца, чтобы мошенни­ческим способом получить пособие сироте-студенту академии худо­жеств. Когда Гитлер пришел к власти, вся эта история тщательно скрывалась. Якобы даже надгробная плита на могиле его бабки в Ав­стрии была снята и заменена новой, так как в надписи на прежней что-то не устраивало Гитлера. Но главная из сверхценных параной­яльных идей — особое значение собственной личности, повышенное чувство собственного достоинства, завышенная оценка своих способ­ностей, своих талантов и умений, своей мудрости и прозорливости — открыто выступила позднее. Г. Аммон выдвинул иную концепцию генеза паранойи. В ее основе лежит сочетание деструктивного страха, деструктив­ного нарциссизма и деструктивной агрессии. Проявлений нарциссиз­ма и агрессии у Гитлера было предостаточно. Но страх? Казалось бы, это противоречит взглядам Э. Крепелина и П. Б. Ганнушкина об убежденности в особой значимости своей личности. Но не является ли ее завышенная оценка следствием затаенного страха быть униженным и низвергнутым? Когда-то это должно прорываться. Гитлер сказал о вождях старых немецких консервативных партий: «Они недооцени­вают меня, потому что я вышел из низов... потому что у меня нет образования...». Позднее то же могло быть адресовано немецкому ге­нералитету.

С 1923 г, начался культ Гитлера, в сотворении которого понача­лу особенно преуспел Рудольф Гесс. В тот год день рождения, Гитле­ра отмечали 10 тыс. штурмовиков и членов партии. В тюрьме после пивного путча окруженный всеобщим пиететом Гитлер начал дер­жаться величественно. Проявились «самоуверенные контуры единст­венного наделенного мессианскими способностями вождя». «Я должен отправиться в Берлин, как Христос в Иерусалим,— заявил Гитлер,— чтобы выгнать торговцев из храма».

Еврейство, христианство и марксизм для Гитлера были едины.

Антисемитизм стал центральной сверхценной идеей: евреи — «чума человечества» и должны быть уничтожены. Великому немец­кому народу нужно «жизненное пространство». Гесс, родители кото­рого были из прибалтийских немцев, подал Гитлеру идею, что этим, пространством должна стать Россия. Раньше она держалась на нем­цах — со второй половины XVIII века в жилах ее царей текла немец­кая кровь, немцы заполняли высшие должности в армии, флоте, чиновничестве, немецкие колонисты владели лучшими землями, но большевики заменили немцев евреями.

В 1924 г., через год после начала заключения, Гитлера уже выпу­стили на свободу. Но партия была запрещена, ее лидеры перессори­лись, а инфляция сменилась стабилизацией. Гитлер даже обрадовался этому — соперники по руководству партией остались не у дел. Он заявил: «Теперь будем бороться, как хочу я и никак иначе!». Корен­ным образом он изменил курс — идти к власти не восстанием, а доби­ваться ее законным путем — победой на выборах. Рем был против этого, его «вечные солдаты» жаждали боев. Гитлер порвал с Ремом, которому был обязан своим первоначальным восхождением. Гитлер добился того, что был избран «Первым Президентом партии». Теперь партия управлялась только его приказами. Гауляйторы (руководители
партийных округов) больше не выбирались на местах, а назначались им. Впоследствии, когда появились деньги от промышленников, Гит­лер создал большую партийную бюрократию с массой отделов, дуб­лирующих министерства, сам всех назначал и определял оклады и да­же контролировал частную жизнь.

Зато на выборах в рейхстаг в 1932 г. партия завоевала уже пер­венство — 230 депутатских мест. Гитлер потребовал себе пост рейхе-Щанцлера, т. е. главы правительства, но ему предложили быть только вице-канцлером. С гневом отверг предложение. Его партия осталась в оппозиции. Новый парламент оказался неработоспособен — нацис­ты и коммунисты иногда голосовали вместе и все проваливали. Тогда рейхспрезидент Гинденбург решил досрочно назначить новые выборы. Но на новую избирательную компанию у Гитлера не оказалось денег. Вероятно, промышленникам не понравилось его единство с коммунистами. Партийной администрации нечем стало платить. Ряды штурмо­виков редели. Из партии выходили. На перевыборах было потеряно 2 млн. голосов.

На неудачу Гитлер реагировал еще истерически: «Если партия развалится, я пущу себе пулю в лоб» — заявил он. Но затем исчез и скрывал, где находится. Сразу стало расти влияние коммунистов и промышленники снова дали денег. Гитлер вступил в союз с их лиде­ром — фон Папеном. Гитлера сделали рейхсканцлером, но большин­ство министерских постов осталось в руках сторонников Папена. В августе 1934 г. умер престарелый рейхспрезидент Гинденбург. Гит­лер объявил об объединении постов рейхспрезидента, рейхсканцлера и фюрера в одном его лице. Но решению этому придал внешне закон­ную силу: был проведен плебисцит, т. е. всенародное голосование, и 85% проголосовало «за» (но тогда уже не голосовали те, кто был в концлагере, в эмиграции или в подполье). Теперь вся власть была в его руках.

Полнота власти служит самым сильным толчком для параной­яльного развития. Чем больше власти, тем больше величия. Гитлер увлекся исполинскими проектами: построить стадион в Нюрнберге на 400 тыс. мест, плац-парад с трибунами на 160 тыс. мест. На родине в Линце хотел создать «величайший музей мира» — во время войны ту­да стали свозить все трофеи в виде предметов искусств. Если в 1930 г. Гитлер заявил: «Я никогда не ошибаюсь! Любые мои слова принадлежат истории!», то после 1934 г. появилась убеж­денность в своей «высшей избранности, что побуждало его то и делоапеллировать к Провидению». Апеллировать к богу Гитлеру было явно невыгодно. Абстрактное Провидение, Судьба более соответствовали его запросам, чем персо­нифицированный Христос, к тому же еще и еврей. Христианство он поносил вместе с еврейством и марксизмом. Правда, с Папой Римским он заключил выгодный для него конкордат — соглашение позволяло католическим священникам служить в Германии при условии не вме­шиваться в политическую жизнь. Это устраняло оппозицию верую­щих, но церковь была отделена от государства (как в СССР). В гит­леровском рейхстаге не было ни одного священника (как во всех советах в СССР до Горбачева).

Гитлер терпимо, хотя, по-видимому, и насмешливо относился к идее Генриха Гиммлера возродить культ древнегерманских язычес­ких богов. Гитлеру они были не очень нужны, хотя и не мешали, как свидетели древнего величия нации. Гиммлер же был мистиком, верил в вечность и переселение душ. Убедил себя, что в него самого всели­лась душа средневекового германского короля Генриха Первого Пти­целова, начавшего завоевания славянских земель. Ежегодно он со­вершал паломничество к его могиле в Кветлинбурге. Якобы он читал древнегерманские руны, открывая их тайный смысл.

Гитлер сам уверовал в свою сверхчеловеческую силу. «На меня, возложена историческая миссия... меня избрало на этот путь Прови­дение!» — сказал в 1938 г. Гитлер австрийскому канцлеру Шушнигу, требуя от него приказа австрийским войскам не сопротивляться при вторжении войск немецких. Шушниг не сопротивлялся, подал в от­ставку, потом его прикончили. Австрию оккупировали за одну ночь. Австрийские немцы в большинстве сочувственно приняли аншлюс — присоединение к Германии. После большой Австро-венгерской им­перии до Первой мировой войны они чувствовали себя «государствен­ным обрубком». Гитлер провозгласил в Вене: «Один народ — одно го­сударство — один фюрер». Опять же для придания законности был плебисцит и 99% австрияков проголосовало за присоединение к Гер­мании. До этого Сталин в СССР провел первые в истории советского государства выборы Верховного Совета с тайным всеобщим голосо­ванием и 99% проголосовало за кандидатов блока коммунистов и бес­партийных — других кандидатов не было. Отстать в процентах от большевиков было нельзя.

После того, как в 1939 г. за две недели была разгромлена поль­ская армия, Гитлер уверовал в свой полководческий гений. Он захотел вторгаться во Францию еще в ноябре 1939 г., но воспротивились ге­нералы — армия не была готова к этому. Тогда Гитлер решил оккупи­ровать Данию и Норвегию. Генштаб снова воспротивился, и Гитлер создал «особый штаб», помимо генерального. Разработанный там план был крайне рискованным, но молниеносный удар удался. Лишь на самом севере Норвегии у порта Нарвик стремительное продвиже­ние немецких войск было задержано. Гитлер уже не верил генералам и все решал сам. 10 мая 1940 г. германские войска неожиданно втор­глись в Голландию, Бельгию и Люксембург и быстро разбили их ар­мии. Главную стратегическую идею вторжения во Францию Гитлеру подсказал Манштейн — не прорывать укрепленную линию Мажино, а наступать через трудно проходимые холмистые и лесистые Арден­ны — это было неожиданностью для Франции. Но надо сказать, что были новые идеи, непосредственно исходящие от самого Гитлера: со­здавать крупные танковые соединения, которые бы рвались далеко вперед, не дожидаясь пехоты; забрасывать в глубокий тыл небольшие группы парашютистов, чтобы рвать связь и коммуникации; снабдить бомбы, бросаемые с самолетов воющими сиренами. Гитлер сам тщательно изучал военную литературу, особенно справочники, и, обладая хорошей памятью, поражал генералов знанием калибров, тоннажей и т. п.

За месяц с небольшим Франция была поставлена на колени, хотя исходные силы были почти равны. Победа дала Гитлеру не знавшую удержу самоуверенность: «Я незаменим... Я убежден в силе своего ра­зума и решимости» — заявил он. Гитлер сам себя объявил верховным главнокомандующим. Послушный Кейтель назвал его «величайшим полководцем всех времен».

Отмена последующего вторжения в Англию была последним ак­том, когда Гитлер проявил осмотрительность и осторожность. Анг­лийский флот был сильнее немецкого. Даже удачный десант повлек бы за собой вступление в войну США (чего Гитлер не хотел), англий­ское правительство перебралось бы в Канаду и непримиримый Черчилль продолжал бы борьбу. Гитлер мечтал о сепаратном мире с Англией, чтобы ринуться на Советский Союз и осуществить свою сверхценную идею о «жизненном пространстве».

Паранойяльная акцентуация или паранойяльная психопатия? Ес­ли в отношении истерического компонента характера у Гитлера, как было показано, с юных лет было соответствие диагностическим кри­териям психопатии, то паранойяльное развитие, как это нередко бывает, прошло этапы акцентуации, психопатии и достигло параной­яльного психоза.

Паранойяльную акцентуацию отличает от психопатии того же
типа три признака. Во-первых, умение приспосабливаться к условиям
и ситуации, извлекать для себя выгоду из них, например, находя бюро­
кратические лазейки, используя противоречия в законах и правилах.
Во-вторых, способность, когда требуется прятать свое «паранойяль­
ное жало», прикидываться послушным и сговорчивым, демонстриро­
вать свое доверие, на деле мнимое, и показную доброжелательность.
В-третьих, ловкость манипулирования людьми, искусное натравлива-
, ние одних на других, чутко выискивая недовольство друг-другом, за­
висть, соперничество и тем приобретая себе зависимых сторонников и
приверженцев, которых, если надо, беспардонно и даже незаметно для
них эксплуатируют к своей выгоде. " _'J_'' ^

Первый признак — умение приспосабливаться к ситуации — ви­ден был еще в том, как Гитлер использовал недовольство бывших фронтовиков, оставшихся не у дел после «позорного мира». Затем,

it, < v -.1;•. • Лч 1_Л

А. Гитлер 63

после провалившегося с их помощью поднятого «пивного путча», он объявляет о смене курса — об отказе от «второй революции» и заво-евывании власти путем победы на выборах — этим он получает круп­ные субсидии от промышленников на создание своей партии. Демон­стрируя лояльное отношение к баварскому правительству после тюрьмы, Гитлер получает разрешение и на возрождение партии, и на возобновление издания «Фелькишер Беобахтер», и снова выступать на митингах, что было ему запрещено. Он сближается с Гугенбер-гом — главой немецкой национальной партии — органа германских промышленников и через него от них, особенно от Тиссена, получает регулярные крупные денежные ассигнования. Промышленники нуж­дались в «рабочей» и партии, которая служила бы противовесом ком­мунистам и социалистам, отрицала классовую борьбу, звала к единст­ву нации.

Гитлер также вовремя почувствовал, что промышленные тузы мечтают о государстве «силы и порядка», что демократия им мешает. Выступая в клубе промышленников в Дюссельдорфе он заявил: «Армия может существовать только при сохранении абсолютно анти­демократического принципа авторитета верхов и полного подчинения им низов... В государстве, где вся политическая жизнь... построена на идее демократии, армия... неизбежно... становится чужеродным телом».

В 1929 г. Гитлер особенно старается привлечь на свою сторону молодежь (во время кризиса среди нее было больше всего безработ­ных и недовольных — растет Гитлерюгенд), а перед очередными вы­борами — аполитичные массы, разочаровавшиеся и в правительстве и в социал-демократах, и в коммунистах — и добивается ощутимого успеха.

Наконец, когда Гитлера в 1933 г. делают рейхсканцлером, он сра­зу начинает с подготовки новых выборов. В его руках теперь и день­ги, и власть. По предложению Геббельса стал широко использовать для выступлений радиопередачи: клеймил разруху, голод, безработи­цу, пугал коммунизмом, во всем винил евреев и марксистов. Объявил о двух 4-летних планах восстановления экономики (опять научился у пятилеток в СССР). От рейхстага добился права запрещать партии и закрывать газеты. Но коммунистическую партию до новых выборов-не запрещал. Хотел спровоцировать ее на революцию. Не удалось. Помог случай. 27 февраля 1933 г. психически ненормальный Ван Люббе поджег рейхстаг. Той же ночью в Берлине было арестовано 4 тыс. коммунистов и социал-демократов. Обе эти партии были

64 История глазами психиатра

запрещены. Штурмовики по всей Германии начали грабить и убивать евреев, коммунистов и социал-демократов. Гитлер ввел чрезвычай­ное положение — вся власть перешла к нему. Он издавал законы, мог менять конституцию и т. д. Все чиновники должны были ему подчи­ниться — иначе бы лишились своих постов. Профсоюзы были также подавлены, но 1 мая объявлено всенародным праздником (как в СССР).

Перепуганная интеллигенция стала рассыпаться в заверениях верности Гитлеру. Даже знаменитый Гауптман выступил со статьей «Я говорю «Да!». А с непослушными быстро расправлялись. Знаме­нитых лишали гражданства и вынуждали уезжать за границу (опять Гитлер научился у СССР) — Альберта Эйнштейна, Лиона Фейхтван­гера, Томаса и Генриха Маннов и др.

Изрядное умение Гитлер проявил в том, как он быстро управился с безработицей. Развертывалось строительство автобанов, росла во­енная промышленность, была введена всеобщая воинская повин­ность — к 1936 г. уже была полная занятость. Деньги для всего этого Гитлер получил с помощью Ялмара Шахта, которого сделал прези­дентом Рейхсбанка. Тот выпустил массу МЕФО-векселей — аналога внутреннего займа, которые так и не были никогда погашены (опять научился у большевиков).

В марте 1934 г. Гитлер провел новые выборы и получил 44% го­лосов. Объявили об «историческом успехе». Пропаганда делала из Гитлера «народного канцлера». Покончив с коммунистами, принялись за евреев. Чиновников, педагогов, врачей увольняли и запрещали ра­ботать. У еврейских магазинов стояли гестаповцы и покупатели боя­лись туда идти. Началась массовая эмиграция богатых евреев — они бросали все имущество и еще платили за выезд. А прочих послали в концлагеря. Гитлер опять же умело использовал антисемитские на­строения.

На дипломатическом фронте Гитлер как канцлер искусно извле­кал выгоду из противоречий между Англией и Францией и из страха обеих перед «коммунистической заразой» из Советского Союза. Ему сошло с рук и возобновление всеобщей воинской повинности, и вве­дение войск в демилитаризованную Рейнскую область, и создание боевой авиации — все, что было запрещено Версальским договором. Тогда последовало присоединение Австрии.

Гитлер также учел крайнее нежелание Англии и Франции вое­вать, хотя у него было еще только 12 дивизий, а против него объеди­ненный фронт мог выставить около 100. Он захотел присоединить от

А. Гитлер

Чехословакии ее север — Судетскую область, населенную немцами, но где чехи построили укрепления для защиты от Германии. Последо­вала встреча в Мюнхене с премьерами Англии и Франции — Чембер-леном и Даладье и в 1938 г. Гитлер получил Судеты — теперь путь в Чехословакию был открыт.

Примеры можно было бы продолжить. И только к концу 1940 г. после победы над Францией, Гитлер, уверившись в своей непогреши­мости, утратил способность ловко приспосабливаться к ситуации.

Второе отличие паранойяльной акцентуации от подобной же пси­хопатии — умение, когда требуется, «прятать свое паранойяльное жало», прикидываться откровенным, послушным и сговорчивым.

В 1936 г., когда в Германии проводились Олимпийские игры и на­до было показать успехи «великой нации» в спорте (Германия тогда действительно вышла на первое место по числу завоеванных наград), Гитлер — ярый антисемит — временно прекращает всякое преследо­вание евреев и антиеврейскую пропаганду. Каким послушным и сговорчивым предстал он перед опытными дипломатами — Чембер-леном и Даладье в 1938 г. в Мюнхене. Ему, мол, нужны только Судеты, населенные немцами, которые мечтают воссоединиться с фатерляндом. Ему поверили. Чемберлен, вернувшись в Лондон, гро­могласно объявил: «Я привез вам мир!». Через год разразилась Вто­рая мировая война.

Ненавистник коммунистов, как охотно пошел Гитлер на договор о ненападении, а затем и на «договор о дружбе» с СССР. Отдал Ста­лину часть Польши и балтийские государства, позволил отторгнуть от Румынии Бесарабию и Северную Буковину. В Варшаве устроил сов­местный парад германских и советских войск. Сталин, как и Чембер­лен, поверил Гитлеру.

Став «величайшим полководцем всех времен» после победы над
Францией, Гитлер уже был неспособен прятать свое «паранойяльное
жало». "w**¹⁴»""•*•" •*"

Третье отличие акцентуации от психопатии паранойяльного ти­на — искусное манипулирование людьми, натравливание одних на Других, приобретение зависимых сторонников и приспешников.

Когда организации партии, создаваемой Гитлером после 1924 г., стали появляться по всей стране, возникли новые соперники по руко­водству. На севере выдвинулись Штрассер и Геббельс. Первый стоял за союз с коммунистами и Москвой. Гитлер созвал гауляйтеров (выборных тогда руководителей партийных округов — гау) и их рука­ми низложил и программу, и авторитет Штрассера, а Геббельс

•f История глазами психиатра

переметнулся на его сторону. Гитлер не терпел никаких программных разногласий в своей партии — это мол «путает» народ, но всегда по­догревал личные конфликты в своей свите, натравливая одного при­спешника на другого.

В 1934 г. руками Геринга, Гиммлера (с его гестапо) и Гесса он расправился со своим единственным соперником — Ремом с его тре­мя с половиной миллионами штурмовиков. Тот все еще мечтал о «второй революции». Гиммлер сфабриковал дело о готовящемся путче штурмовиков. Когда Рем уехал отдыхать на курорт, в ночь на 30 июня 1934 г. в спальни всех высших начальников штурмовиков ворва­лись гестаповцы и эсэсовцы (недавно созданные Гитлером отряды из его личной охраны). Расстреливали без суда. В спальню Рема влетел сам Гитлер с плеткой в руках. Рему дали револьвер и предложили покончить с собой. Он отказался. На другой день его расстреляли. Якобы Гитлер хотел сохранить жизнь своему бывшему другу, но Гесс, ненавидевший Рема, уговорил в необходимости смертной казни. Вы­ступая в рейхстаге. Гитлер сказал: «Я несу ответственность за судьбу немецкой нации... Я приказал расстрелять главных виновников». Та­ким образом, он присвоил себе роль единственного верховного судьи. Пропаганда Геббельса, также ненавидевшего Рема, объявила, что штурмовики готовили «красную революцию». Рема посмертно обви­нили не только в заговоре, но и в коррупции, и в гомосексуализме (почти в то же время гомосексуальные сношения между мужчинами были объявлены уголовным преступлением и в СССР). Отряды штур­мовиков были распущены, а конфискованного у них оружия хватило бы на 10 дивизий. Штурмовики не сопротивлялись — рейхсвер готов был поддержать Гитлера — военным было крайне неприятно, что число вооруженных штурмовиков превышало численность армии.

А затем понадобился противовес и Герингу, и Гиммлеру. В 1941 г. непригодный для этого Гесс улетел в Англию, а на его месте появил­ся Мартин Борман. Тот стал таким личным секретарем Гитлера, что без его ведома никто к Гитлеру попасть не мог. Вскоре Гитлер сделал его «заместителем по партии».

Будучи рейхсканцлером, Гитлер стал создавать множество ве­домств и постов, конкурирующих друг с другом, но все решал он сам и борьба пошла за его благосклонность. Неугодных и строптивых он быстро изгонял. Во главе рейхсвера сперва стоял непослушный Бломберг. Когда он второй раз женился, гестапо быстро выяснило, что его вторая жена когда-то вела предосудительный образ жизни — Бломбергу пришлось уйти в отставку. Гитлер сам себя сделал главно-

/t Гитлер * * '" ' '^л 67

командующим, а в помощь взял покладистого Кейтеля. Командующе­го сухопутными силами Фрика с помощью гестаповского лжесвидете­ля обвинили в гомосексуализме. На его месте появился послушный Браухич.

Опять же где-то с конца 1940 г. способность манипулировать людьми поблекла. Гитлер уже не столько натравливал одного на дру­гого, сколько обрушивал свой гнев на тех, кем был недоволен. За вре­мя войны с СССР он поснимал с высших военных постов и отправил в отставку 11 из 18 фельдмаршалов.

Формирование паранойяльной психопатии. Критериями для от­личия психопатии от акцентуации того же типа служат известные признаки П. Б. Ганнушкина — О. В. Кербикова, общие для всех типов психопатий: тотальность проявлений черт характера, его относитель­ная стабильность и социальная дезадаптация как его следствие.

С конца 1940 г. непомерная оценка своей персоны у Гитлера ста­ла выступать открыто везде и всегда. Тотальность проявлений пара­нойяльного характера и его относительная стабильность (отсутствие четких и продолжительных компенсаций) видны из следующих при­меров.

В декабре 1940 г. с визитом в Берлин приехал В. Молотов. Преж­нее умение Гитлера лавировать на переговорах сменилось «мессиан­ским самомнением». Гитлер подталкивал СССР к походу на Индию, в надежде, что Англия — тогда владелица Индии — помирится с Гер­манией. Но интереса у Молотова этот план не вызвал — переговоры окончились ничем. И Гитлер решился воевать на два фронта.

Идеи собственного величия достигли такой степени, когда сме­лость в принятии решений превратилась в абсурдную самонадеян­ность, энергия — в бессмысленное упрямство, а дерзость в действи­ях — в азарт игрока. Гитлер думал, что за 3 недели его войска займут Петербург, а затем и Москву. Он не допускал и мысли, что начатая в июне война может затянуться на зиму. «Дух уверенности, что все принимаемые им решения одобрены и узаконены Провидением» окончательно вселился в него. Он не учел огромных пространств СССР и растянутость коммуникаций. В октябре 1941 г. дожди, распу­тица и дурные дороги сковали движение моторизированных частей и сорвали наступление на Москву. В ноябре грянули морозы. Армия не имела зимнего обмундирования, а машины и автоматы отказывали на Морозе. Потери от холодов превысили потери от боев. Яростное со­противление советских войск сорвало наступление на Москву. Но Гитлер не разрешил тактического отступления, на котором настаивал

f

История глазами психиатра

Браухич. Под Москвой было потеряно более 1 млн. солдат и офице-рор 4i поражение Гитлер опять ответил «удвоением ставки»: 11 де­кабря после нападения Японии на американский флот Гитлер объявил войну этой заокеанской державе, вступления которой в войну он так опасался еще год назад.

Когда в 1942 г. его войска под Сталинградом оказались в «котле», Гитлер не пошел ни на какие уступки — ни на выравнивание фронта, ни на переброску войск из Африки, не разрешил Паулюсу ни вывести армию из «котла», когда это еще было возможно, ни капитулировать при безнадежном положении. «Держаться до последнего... пока весь мир не распознает международное еврейство во всей его опаснос­ти» — был его приказ. В итоге только в плен попало 90 тыс.

После Курской битвы у Гитлера с каждым новым поражением парадоксально росла вера в себя. И. Фест сообщает, что после Ста­линграда из СССР через Стокгольм давали понять о возможности сепаратного мира при условии границ 1941 года. Гитлер отверг эти намеки: «Воевать до победы или смерти!». 24 февраля 1945 г., когда крах был очевиден и неминуем, Гитлер выступил по радио с пророче­ством, что с помощььо «секретного оружия» Германия в этом же году одержит полную победу.

Все, что случалось затем, истолковывалось Гитлером уже явно бредовым образом как благоприятные для него знаки Провидения. Он остался невредим при покушении на него летом 1944 г., когда в лет­нем павильоне ставки, где он заседал с генералами, взорвалась подло­женная бомба. Портфель с нею лежал у его ног, но за минуту до взрыва он перешел на другой конец павильона посмотреть карту. Между ним и бомбой оказалась массивная тумба и тяжелая крышка стола. Взрыв сорвал крышу и вышибил окна летнего павильона. Бы­ли убитые и тяжело раненые. Но Гитлер отделался ожогами и легкой контузией. «Чудесное спасение» еще более утвердило Гитлера в его предназначении Провидением. Даже в апреле 1945 г., сидя в бункере в Берлине, куда подошли советские войска, он воспринял как благо­приятный знак Провидения смерть Ф. Рузвельта.

Идеи преследования при паранойяльном развитии идут рука об руку с идеями величия, хотя обычно проявляются несколько позднее.

Высказывалось предположение, что приказ Гитлера об уничто­жении психически больных, оправдываемый «оздоровлением» нации и расы, имел и другую подоплеку — Гитлер боялся покушения со сто­роны какого-нибудь «идиота». Поэтому психопаты подпали под кате­горию «безнадежных» и подлежащих уничтожению.

А Гитлер л м s, *.m • >,'. 59

Когда начались поражения на советском фронте, его подозри­тельность росла не по дням, а по часам. Подаваемые ему сводки он перепроверял у нижестоящих штабов. Не доверял специалистам. Дол­го не обращал внимания на возможность создания ракет, радаров, атомного оружия. Повторял, что его только и делают, что обманыва­ют. Стал строго секретить свои поездки и распорядок дня даже от Ге­ринга и Гиммлера. И даже в ставке носил тяжелую бронированную фуражку. Не поверил абверу (военной разведке), когда ему сообщили о точном сроке открытия второго фронта — высадке союзников в Нормандии. Не позволил принимать никаких превентивных мер (как Сталин в 1941 г.).

Пожалуй, подобные действия параноика, стоящего у власти, равноценны социальной дезадаптации как признака сформиро­вавшейся психопатии: окружение теряет возможность к нему приспо­сабливаться.

Паранойяльный психоз и болезнь последних лет. Важнейшим диагностическим признаком при паранойяльном психозе является превращение сверхценных идей в бредовые. Но разделение их неред­ко наталкивается на определенные трудности.

Бредовые идеи принято определять как ложное убеждение, осно­ванное на неверном заключении о действительности и твердо удержи­ваемые, несмотря на очевидные доказательства противоположного. Важная добавка к этому была сделана американской психиатрией: эти убеждения не принимаются той субкультурой, к которой принадлежит пациент. Без этого уточнения многие верования или фанатичная при­верженность к некоторым политическим течениям могут подпасть под определения бреда.

Нами были описаны три признака превращения сверхценных идей в бредовые. Во-первых, среди ближайшего окружения, даже среди верноподданных клевретов, появляются сомнения в душевном здо­ровье своего лидера, суждения о болезненности его идей.

Во-вторых, когда сверхценная идея превращается в бредовую, утрачивается способность учитывать ситуацию, эксплуатировать к своей выгоде законы, порядки, мораль — своими действиями начинают наносить ощутимый и очевидный для других вред самому себе.

я В-третьих, когда сверхценные идеи превращаются в бредовые, -они начинают обрастать другими видами бреда: например, идеи пре­следования — бредом отравления, идеи величия — бредом высокого происхождения и т. п. «'» •

fH История глазами психиатра

rtt Примером последнего у Гитлера может быть следующий факт. Когда союзники открыли второй фронт в Нормандии, Гитлер прибыл в ставку своих войск во Франции. Сев обедать вместе с командующи­ми Роммелем и Рундштедтом, он начал есть только после того, как те сами отведали приготовленную пищу. После покушения в 1944 г. Гит­лер почти не покидает ставки, опасаясь не только повторных покуше­ний, но и инфекций(!).

По сути дела нанесение себе самому вреда началось еще с конца 1941 г. — непрестанными запретами необходимых тактических от­ступлений — Гитлер не разрешает вовремя отойти от Москвы, не позволяет Паулюсу вывести войска из котла, когда это было еще воз­можно — в конце-концов он своими руками обрекает на разгром соб­ственную мощнейшую армию.

Возможно, что с бредом преследования оказалась связанной же­стокая расправа с действительными и мнимыми врагами. Хотелось всех устрашить. Участников заговора 1944 г. вешали. При этом по приказу Гитлера их душили медленно, раздев догола, казнь снимали на кинопленку и показывали Гитлеру, которому доставляло удовольствие глядеть на голое корчащееся в судорогах тело. Уничтожали всю се­мью заговорщиков. У Штауффенберга, который подложил бомбу, убили всех родственников — от 3-летнего младенца до 85-летнего старца. Трупы казненных запрещалось хоронить — их отдавали для занятий студентам-медикам. «Я часто горько сожалею, что не под­верг мой офицерский корпус чистке, как это сделал Сталин»,— ска­зал Гитлер, намекая на 1937 г. в СССР, когда было репрессировано 40 тыс. командиров.

Когда и с востока, и с запада союзники вступили в Германию, Гитлера охватила «мания разрушения». Тактику выжженной земли при отступлении из оккупированных стран он захотел распространить на Германию: при отступлении все должно было уничтожаться" от шахт до банковских архивов. «Если война проиграна, пусть гибнет весь народ!» — заявил Гитлер. Эта тактика вызвала, прежде всего, ненависть у промышленников, до этого поддерживавших Гитлера.

Сомнения в психическом здоровье Гитлера у Гиммлера появились еще в 1942 г. Бывший личный врач голландской королевской семьи Феликс Керстен с 1940 г. стал личным врачом Гиммлера. Владея при­емами китайской медицины, какими-то методами массажа (вероятно, тогда малоизвестного точечного), он снимал приступы тяжких голо­вных болей у Гиммлера. Тот неотлучно держал его при себе, считал, что без Керстена он бы давно умер. 12 декабря 1942 г. Гиммлер пока-

А Гитлер» i 71

зал Керстену секретный рапорт о болезни Гитлера. По словам Кер-стена, когда Гитлер в 1918 г. лежал в госпитале, отравленный газами и ослепший, описанные симптомы болезни явно походили на сифилис. В 1937 г. был рецидив той же болезни. В 1942 г. появились признаки того, что Гитлер страдает прогрессивным параличом, т. е. одной из форм сифилитического поражения головного мозга. Не было только двух симптомов (кстати, ранних и диагностически важных) — нару­шений зрачковых реакций и нарушения речи. Керстен сказал Гиммле­ру, что лечить Гитлера он не может, так как его специальность — терапия, а не психиатрия. И узнал, что Гитлера уже лечит уколами доктор Морель — модный в Берлине специалист по кожным и вене­рическим болезням. Гиммлер сказал, что поместить Гитлера в психи­атрическую клинику невозможно, так как об этом быстро бы узнали иностранные разведки, а без Гитлера Германия не может выиграть войну. Впоследствии Керстен обратился к личному врачу Гитлера — Карлу Брандту, группенфюреру СС (чин, равный генеральскому). Тот побледнел от страха, узнав, что Гиммлер посвятил Керстена в «самую сокровенную тайну». Кроме Гиммлера, Мореля и Брандта ее знал еще Борман и, возможно, Геринг. Но в 1944 г. сведения о том, что Гитлер болел сифилисом, стали известны заговорщикам, готовившим поку­шение. После гибели Гитлера известный хирург Зауэрбах — участник заговора — должен был выступить по радио и сообщить всей стране, что Гитлер был сифилитиком.

Через несколько недель Гиммлер снова обратился за советом к Керстену, как лечить Гитлера. Тот справедливо посоветовал при­вить малярию — единственный относительно эффективный способ лечения прогрессивного паралича до того, как в 1944 г. появился пенициллин. Был ли выполнен этот совет, Керстену неизвестно. Кер­стен не был психиатром, а идеи величия, которые, скорее всего, на­толкнули его на мысль о прогрессивном параличе, встречаются не только при этом психическом заболевании. Они могут быть, в частно­сти, и следствием паранойяльного развития.

Однако в течение 1942—1945 гг. у Гитлера постепенно прогрес­сировало какое-то тяжелое органическое поражение головного моз­га. Для паранойяльного развития оно не свойственно, но и в типичную картину прогрессивного паралича оно не вполне укладывается. Хотя нельзя не учитывать, что леченный малярией прогрессивный паралич может протекать атипично. Наиболее частым эффектом от лечения малярией была «ремиссия с дефектом». Вместо полного маразма и смерти за 1—3 года без лечения, оставался выраженный психо-

72 История глазами психиатра

органический синдром и неврологические расстройства. В 1942 г. Гитлера описывают как быстро постаревшего, подволакивающего ногу при ходьбе с одутловатым лицом и отрешенным взором и с мы­шечным тремором в левой руке. Он то подолгу сидел молча, погру­женный в себя, то часами разглагольствовал, особенно по ночам, на разные темы. Не отпуская от себя генералов, он ночь напролет мог говорить им о планах устройства Великой Германской империи, об искусстве, об архитектуре, об истории, о каннибализме в блокирован­ном Ленинграде. Его охватывала «мания планирования»: онемечива­ния Европы (для этого каждый немец-мужчина должен иметь по две жены, а каждая женщина по четверо детей), переселения народов, порабощения славян, полного уничтожения всех евреев, а также всеобщего вегетарианства и запрета курения. Генералы мужественно боролись с обуревавшим их сном. Стала явной «редукция интеллекту­ального потенциала» — Гитлер жил воспоминаниями. При противо­речии или неприятной информации обзывал докладывавших ему лжецами, трусами, идиотами и впадал в состояния неудержимой яро­сти. Морель лечил его множеством лекарств: сульфаниламидами, какими-то гормонами, стимуляторами — например, стрихнином, про-стакрином (вытяжкой из семенных пузырьков и предстательной железы) и, видимо, давал какие-то наркотики, потому что время от времени Гитлер впадал в состояние эйфории. Он получал от Мореля одновременно до 28 лекарств.

Далее Гитлер совершенно одряхлел, глаза стали выпученными.
Он не мог читать даже в очках обычного машинописного шрифта и
ему печатали на специальных пишущих машинках, где буквы были
втрое больше обычных (не было ли все же зрачковых расстройств?).
Лицо стало маскообразным. nW»;>Yv

Больные с психоорганическим синдромом и с леченным маляри­ей прогрессивным параличом крайне чувствительны к алкоголю и к черепно-мозговым травмам. Гитлер алкоголя не употреблял, но в 1944 г. во время покушения на него получил контузию. После этого его болезнь стала быстро прогрессировать. Он уже еле ходил. Стоять мог только, если за что-то держался. Стал невероятно прожорлив: особенно его тянуло на сладкое и жирное. Съедал по 2 — 3 тарелки, полные пирожных. В сентябре 1944 г. он перенес желтуху, довольно быстро излеченную (не токсический ли гепатит от лечения сифилиса препаратами мышьяка?). У него ослабла память: он бросал в бой дав­но уничтоженные и не существующие дивизии. Голос его охрип, руки тряслись, левую руку сводила судорога. Он стал неопрятен — китель

А Гитлер '' ^л' ^v ' "" 73

заляпан едой, на губах присохшие крошки пирожных. Изо рта текла слюна. Временами он покрывался потом.

У него появился беззастенчивый цинизм. Раз собрав секретарш и машинисток, он заявил им, что помада на их губах сделана из нечис­тот, почерпнутых в канализации в Париже.

Когда верный ему личный врач — эсэсовец Брандт решил отст­ранить от Гитлера Мореля с его неведомыми лекарствами, Гитлер расстрелял Брандта. Мания преследования сменилась манией всеоб­щего уничтожения — тактикой выжженной земли даже на территории Германии. Офицер, который не видел Гитлера с октября 1944 г. по февраль 1945 г., был поражен резким ухудшением его состояния.

Большинство из описанных симптомов вполне укладывается в картину леченного малярией прогрессивного паралича: нарушение критической оценки всего происходящего вокруг и своего состояния, утрата чувства стыда, неловкость движений и тремор конечностей, шаткость походки, маскообразное лицо, слюнотечение, ослабление памяти и взрывы ярости. Морель, выбранный в качестве лечащего врача, говорит, скорее всего, о сифилитической природе поражения мозга. На перенесенный сифилис косвенно указывают и рассуждения об этой болезни в первом издании «Майн Кампф». И не потому ли Гитлер считал оскорбительным интерес к его прошлой личной жизни?

Высказывалось мнение, что у Гитлера была болезнь Паркинсона или какой-то энцефалит, последствием которого стал паркинсонопо-добный синдром, но психические нарушения этому не соответствуют, да и сам прогрессивный паралич по сути дела является хроническим сифилитическим энцефалитом.

В итоге диагноз леченного малярией прогрессивного паралича является наиболее вероятным. ^V7t"^ '"'•, -- '

V;,•: '.V Ч_г'.(г <"*'М,,/iii I ''

_VV'H "..' -Ч- •*

Существует ли связь •' • - '. ^>г между паранойяльностью V*'^;^ *⁴' ^f'.' и гомосексуализмом?

Первым на подобную связь указал 3. Фрейд. Но эта его идея не нашла широкого признания даже в среде психоаналитиков. В наших статьях о паранойяльном развитии у исторических личностей у двух из трех были отмечены явные гомосексуальные склонности. Только Сталин не оставил никаких подозрений в этом отношении. Иван

74 История глазами психиатра

Грозный сожительствовал с Федором Басмановым и, возможно, с мо­лодым Рзярином Вельским. Но и Иван Грозный, и Гитлер были бисек­суалами — гетеро- и гомосексуальные контакты и сочетались, и че­редовались. Иван Грозный сменил 7 «законных» жен (православная церковь допускала венчание не более 3 раз) и около 50 наложниц.

О гомосексуальных склонностях Гитлера писалось неоднократно. В молодости среди фронтовых товарищей Гитлер слыл «женоненави­стником», видимо потому, что по борделям он не ходил. Известно, что Гесс был влюблен в Гитлера, боготворил его. Когда он видел Гитлера или в компании речь заходила о нем, лицо Гесса покрывалось румян­цем и глаза блестели. Не случайно в партийной верхушке он зарабо­тал прозвище «фрейлин Гесс». Существовало подозрение, что между Гитлером и Гессом была гомосексуальная свьзь. Гесс был некрасив лицом, но атлетического телосложения, что нередко привлекает гомосексуалов. Истероидные мужчины, подобно Гитлеру, обычно от­личаются невысокой сексуальной потенцией, зато обожают флирт и романтическую влюбленность. Во всяком случае, Гесс в то время был весьма полезен Гитлеру как восторженный поклонник, привлекавший молодежь. Гесса он сделал своим личным секретарем, а в последст­вии, придя к власти, своим заместителем по партии. Более верного и преданного заместителя трудно было сыскать. Гитлер чувствовал, что Гесс никогда бы его не предал. Став канцлером, Гитлер жестоко смы­вает свой прежний «гомосексуальный позор». Двое известных его сексуальных партнеров были убиты во время расправы с Ремом. Это был Эрнст — младший служащий («мальчик») в берлинском баре, где собирались гомосексуалисты. Тот рассказал о своей связи с Гитлером некоему «телепату-гипнотизеру» (и агенту начальника берлинской полиции). Эрнст же показал на другого партнера Гитлера — Гейнеса. Гесс не пострадал. Если у него и была связь с Гитлером, то это был не просто сексуальный партнер, а влюбленный в Гитлера молодой чело­век. Но Гессу было приказано немедленно жениться на старухе-мил­лионерше, что тот беспрекословно выполнил.

В мае 1941 г., незадолго до нападения фашистской Германии на СССР, Гесс на спортивном самолете в одиночку перелетел из Герма­нии в Англию. Долгое время считалось, что он был послан Гитлером к Черчиллю, чтобы перед нападением на СССР заключить мир с Ан­глией и избежать войны на два фронта. Если так, то миссия его про­валилась. Гесс был интернирован и после войны предстал на Нюрн­бергском процессе — был приговорен к пожизненному заключению. Просидел более 30 лет в берлинской тюрьме «Шпандау» и глубоким

_ At W И 1 ' __

А. Гитлер 75

стариком погиб во время одиночной прогулки в тюремном дворике при странных обстоятельствах: то ли это было самоубийство, то ли несчастный случай, то ли убийство.

Когда миссия Гесса провалилась, Гитлер объявил, что Гесс поле­тел по своей личной инициативе и в беседах даже называл его сумас­шедшим. Сейчас самовольность поступка Гесса даже считается обще­признанной. Но раболепный поклонник вряд ли был способен на подобный шаг, не получив хотя бы позволяющего намека от своего господина. Неужели Гессу удалось укрыться от всевидящего ока гес­тапо? Гитлеру же Гесс был больше не нужен. Ему понадобилась лич­ность, способная противостоять Герингу и Гиммлеру. Заместителем по партии и личным секретарем становится Борман. Исчезновение Гесса могло быть Гитлеру даже приятно тем, что ушло последнее жи­вое напоминание о его юных гомосексуальных грехах.

Уже после 35 лет Гитлер страстно влюбился в свою 16-летнюю племянницу — дочь своей овдовевшей сестры — Ангелу Раубаль (Ге­ли). Снял для нее сельский домик в Бертехсгадене, а затем жил с нею в 9-комнатной квартире в Мюнхене. Вместе их видели в театрах, в увеселительных местах. Но в начале 30-х годов Гели покончила с собой. Впрочем, был слух, что ее труп был найден на полу спальни со сломанной переносицей, что она забеременела от еврея — своего учителя рисования, что она хотела на несколько месяцев уехать в Ве­ну, а Гитлер не разрешил. Прошел также слух, что причиной трагедии было то, что Гитлер понуждал ее к извращенным способам полового контакта. Гитлер был испуган. Сам грозил покончить с собой, но дал себя отговорить. Зато впоследствии запретил упоминать ее имя. По­сле Гели у Гитлера были другие женщины, например, сестра его шо­фера, но вскоре и навсегда упрочилась Ева Браун.

Вероятно, гомосексуализм у Гитлера по мере паранойяльного развития сменился гетеросексуализмом, хотя и в 30-х годах его часто сопровождали «юные эфебы с мелкими кудряшками на голове и ма­нерными жестами».

Иван Грозный также жестоко разделался со своим любовником Федором Басмановым — того обвинили в колдовстве и Малюта Ску­ратов на глазах царя зарубил его.

Возможно, что гомосексуальные склонности при бисексуализме у параноиков становятся со временем скрытым комплексом их непол­ноценности, причиной «деструктивного страха».

Следовательно, связь если и существует, то не между гомосексу­ализмом и паранойяльностью, а между последней н скрытым

76 История глазами психиатра

комплексом собственной сексуальной неполноценности. Таким ком­
плексом «ожет оказаться только один из видов гомосексуализма -
пс давляемый, скрытый, «дистонический» (DSM-III, 1980). Но им
может быть и нечто другое, например, сексуальная непривлекатель­
ность. Сталин был маленького роста, с рябым изъеденным оспой
лицом и сухоруким — с атрофированной левой рукой, которую ста-
рался прятать. >, f Л

WSV' ' ft'f •

Дата добавления: 2015-02-06 | Просмотры: 681 | Нарушение авторских прав