АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Этнография детства

РЕФЕРАТ

по дисциплине:

на тему:

Наше Русское….

Выполнила: студентка 6 курса з/о

магистратуры Сабаева Л.В.

магистерская программа

«Дошкольное образование»

под научным руководством

доцента Добросердовой В.Н.

Москва, 2011 г.

Древняя русская поговорка: "в городе царство – в деревне рай".

Почему? Все просто: еще относительно недавно Русь была аграрной страной, и деревня являлась стихией русского человека. О русских традициях говорить непросто уже потому что в России сильно расслоение между сословиями и средами обитания. Будем говорить преимущественно о деревне по одной причине: деревня консервативна и в этой среде в наиболее полном виде сохраняются обычаи.

Женщина впервые почувствовала, что внутри нее зародилась новая жизнь. Без сомнения это главнейшее событие глубоко меняет женщину. Можно сказать, беременность – это приобщение к Великой Тайне. Женщина становится сдержаннее, очень многое для нее уходит куда-то в сторону, лишается привлекательности. Да о родные “отяжелевшую” сторонятся, как будто чуждое существо в доме появилось. По крайней мере, так было в незапамятные времена.

В России в старину беременная вплоть до первых схваток трудилась наравне со всеми. По крайней мере, так принято считать. Но я вспоминаю, как вела себя во время беременности моя жена. Я ее, конечно же, работать не заставлял, но она ежедневно (если себя хорошо чувствовала), уходила гулять – на несколько часов. Врачи говорили, что это хорошо для плода. А в старину эту простую истину понимали интуитивно: беременная должна двигаться! Да, беременные трудились, частенько “в поле рожали”. Но это допускалось только для того, чтобы ребенок родился здоровым. Тем более что беременную вовсе не перегружали работой, а всячески старались ее уберечь от перегрузок.

Бывало такое, что роженица относила только что появившегося на свет младенца домой, сдавала его на руки уже не работающей бабке и возвращалась к своим - помогать им жать, косить и т.д. Однако было бы ошибкой объяснять это сознательной жестокостью. Такое отношение к беременной имеет глубокий смысл: беременность утаивалась. Когда в доме становилось известно о том, что женщина “отяжелела”, тайну старались как насколько это возможно дольше хранить от окружающих (традиционная крестьянская одежда, зауженная под грудью и расширяющаяся книзу, позволяла это делать без особых трудностей). Довольно часто люди узнавали о том, что их соседка была беременна, уже после родов. Таким способом будущую мать оберегали от “сглаза” и других возможных опасностей, которым она подвержена вдвойне. Считалось, что чем меньше людей будет знать о беременности и родах, тем легче они будут протекать.

“Две души в одном теле”... согласитесь, это особое состояние, подчиняющееся необычным законам. До тех пор, пока живот не станет заметен, нельзя никому рассказывать о беременности, за исключением отца ребенка. Это очень древнее поверье существует у многих народов. Когда-то существовала целая "система" обрядов, помогавших женщине утаить беременность от “злых духов”, которые только и желают навредить еще не родившемуся малышу: женщину переодевали в одежду мужа, она работала наравне со всеми до самых родов и, конечно, скрывала беременность от окружающих, среди которых мог оказаться человек с "дурным глазом". Современные психологи рекомендуют в некоторых случаях (при угрозе прерывания беременности) придерживаться этого совета. Конечно, дело не в "нечистой силе" - просто самопроизвольное прерывание беременности наиболее вероятно в первом триместре, и если такое несчастье случится, расспросы окружающих могут травмировать женщину.

Издревле считалось, что беременная женщина не должна играть с кошкой, даже брать ее в руки, иначе “у ребенка будет много врагов”. Открытый только в XX веке возбудитель токсоплазмоза, заболевания очень опасного для будущих мам, действительно переносится кошками. Женщина может заболеть и не подозревать об этом, однако через плаценту возбудитель проникает в кровоток ребенка.

Беременным нельзя сидеть скрестив ноги: “ребенок родится с кривыми ножками или косолапый”. Действительно во время беременности нежелательно сидеть со скрещенными ногами. Но к возможной кривизне ножек и косолапости ребенка это не имеет никакого отношения. Просто при таком положении тела нарушается кровообращение в ногах будущей мамы, что может привести к варикозному расширению вен.

До родов нельзя покупать и приносить в дом детские вещи. Этот древний запрет тоже имеет мистическое происхождение: считали, что, если одежда уже приготовлена, то она уже "занята" и принадлежит не будущему малышу, а неким потусторонним силам, и ребенку она уже не достанется. И есть еще одно, более простое объяснение: издавна на Руси были многодетные семьи, поэтому детское приданое переходило от старших к младшим, и необходимость в приобретении вещей для малыша отсутствовала. Хотя для первенца приданое готовилось задолго до его появления на свет малыша: отец мастерил люльку, мать шила одежду.

“Беременным нельзя носить украшения из золота и серебра” – это поверье тоже идет с древних времен. По мнению ученых, постоянно носить кольца небезопасно для здоровья, так как на руках находится множество чувствительных точек, связанных с теми или иными органами. И если, например, не давать безымянному пальцу систематически отдыхать от тесных “объятий” обручального кольца, это может привести к мастопатии, заболеваниям половых органов или эндокринных желез. Постоянное ношение кольца на среднем пальце способно вызывать атеросклероз и радикулит, а на мизинце – различные воспаления двенадцатиперстной кишки.

“Беременной нельзя смотреть на уродов и вообще на все безобразное”: это может отразиться на развитии плода. Нельзя также смотреть на пожары (и даже просто на огонь), присутствовать на похоронах и вообще смотреть на покойников. Напротив, если женщина в положении будет часто смотреть на что-то красивое, ребенок родится красивым, здоровым и гармоничным. Здесь даже научного объяснения не нужно: все, что беременной неприятно, приводит ее в состояние внутреннего дискомфорта, а это вредно для малыша. Если женщина все же посмотрела на что-то не слишком приятное — традиция приберегла отличный рецепт для того, чтобы нейтрализовать негативные влияния: надо посмотреть на небо или на собственные ногти и три раза сказать “чур меня”. Говорят, помогает вне зависимости от того, веришь в это или нет…

“Беременной перед родами нельзя стричь волосы: ребенок может родиться мертвым”. Считалось, что именно в волосах сокрыта жизненная сила человека. С волосами связано большое число запретов: их нельзя, вычесав, бросать на ветер; стричь, мыть и расчесывать волосы позволялось только в определенные, строго оговоренные дни. Ребенка до года категорически не рекомендовалось даже причесывать - не только стричь (лишь при крещении выстригалась прядка волос, для закладывания в воск). Расстаться с волосами - уменьшить свои жизненные силы, укоротить свою жизнь или, самое малое, лишить себя достатка. Возможно, это поверье своими корнями уходит в глубокую древность, когда волосы частично спасали от холода.

Беременная не должна ничего шить, резать и латать, особенно во время Святок и в Семицкую неделю, не то у ребенка либо “заплата” на щеке будет (родимое пятно), либо ему путь в этот мир будет “зашит”. Речь идет об острых предметах - ноже, ножницах, иголке. Если, не дай Бог, беременная уколется или поранит себя, она, естественно, испытает чувство испуга и страха, а это сказывается на состоянии ребенка. Не исключена и связь между кожей матери и кожей плода.

Издревле беременная женщина выполняет роль “связующего звена” между этим и тем светом, бытием и небытием, точнее, иным бытием. Не случайно ее называли еще тяжелой, да и само слово беременная связано со словом бремя - тяжесть. Во многих русских диалектах и в древнерусском языке одно из значений слова трудиться, было “рожать”. Женщина, носящая во чреве другую жизнь, служит своего рода посредником между потусторонними силами и людьми. Это значит, что через нее может быть оказано не только желательное, но и нежелательное воздействие на ее будущего ребенка, а вместе с тем и на семью в целом. Считалось, что неправильное поведение беременной или неправильное обращение с нею со стороны других может быть причиной болезни ребенка либо кого-либо из домочадцев, а также смерти, неурожая и других бедствий.

Наиболее опасным для человека вообще, а для беременной в особенности считалось ночное время. В это время люди спят, а нечистая сила активизируется и царствует в земном мире “до первых петухов”. Поэтому и особые меры предосторожности принимались именно на ночь. Так, тяжелым женщинам не рекомендовалось выходить за пределы дома после захода солнца. Двери комнаты, где спали супруги, особым образом “закрещивали” - клали на порог топор, повернув его острием в сторону двери, втыкали в порог нож, вешали на дверь икону. И топор, и нож, и икона должны были оберечь женщину, воспрепятствовать проникновению в дом нечистой силы: не дай Бог, испугает беременную, а то и выкрадет у нее ее плод! Ложась спать, беременная женщина нередко надевала мужнины штаны или рубаху: авось нечистая сила примет за мужчину и не заинтересуется…

О том, что беременная - существо совершенно особое, свидетельствовало, по мнению наших предков, и ее специфическое поведение. Издавна обращали внимание на то, что женщина начинает воспринимать себя и других иначе, чем обычно, у нее возникают своеобразные и неожиданные желания, она острее воспринимает окружающую действительность. В народе говорят о прихотях беременной - забожала. Это слово однокоренное со словом Бог, так что прихоти беременной связывались с волей иного мира. А этой воле не перечат!

В самом деле, считалось, что ни в коем случае нельзя отказать беременной в просьбе, чего бы она ни захотела. “Это большой грех”, - и сейчас еще говорят в деревнях в ответ на вопрос, почему нельзя не “ублажить” беременную. Одна из наиболее распространенных угроз такая: мыши испортят одежду тому, кто отказал беременной, прогрызут в ней дыру в форме предмета, в котором было отказано. Прихоти беременной - это, собственно, не ее желания, а желания ребенка, который развивается в ее чреве.

В простых людях жило представление о том, что “ребенок зарождается в три дня”. Когда женщина почувствует, что ребенок шевелится, она начинает с этого дня читать каждую ночь следующую молитву: “Рождество Богородицы, жена Мироносица, зародила невидимо и разроди невидимо. Милостливая Пресвятая Богородица, не оставь, не покинь меня, грешную, потерпи моим грехам”.

Прежде всего традиция предписывает беременной соблюдать нравственную чистоту - жить праведно, ни в коем случае не ругаться "черным словом", не обижать скотину и домашних животных, не красть и т. д. Все ее неблаговидные поступки могли отразиться на судьбе и здоровье будущего младенца.

Если женщина, будучи беременной, поминает черта, то нечистый может подменить новорожденного, т. е. положить в колыбель полено, а ребенка забрать себе; если беременная пинает ногой кур - у ее ребенка будут бородавки, а если пинает свиней (или кошку) - у ребенка будет “щекотун”; если у ребенка имеется на теле родимое пятно, то это признак, что мать младенца украла что-нибудь во время беременности.

В целом образ беременной в русской народной культуре светел; он пронизан представлениями о добре и благополучии. Так, до сих пор повсеместно распространено представление о том, что встреча с беременной предвещает удачу. Также считается хорошей приметой, если в доме переночует беременная - в нем не будут переводиться деньги или в семье неожиданно случится какое-нибудь приятное событие. Это же поверье распространяется и на молодоженов. Пожилые люди, знающие его, стараются оставить на ночлег гостей-молодоженов или беременную женщину. Если женщине снится во сне, что она беременна, - это к успеху. Однако, если такой сон снится старухе (т. е. женщине, неспособной к деторождению) - это предвещает ей смерть.

Одна из первых черт, которые закладываются иным миром в будущего человека, - это его пол. Первые сведения о будущем малыше - прежде всего о том, мальчик это будет или девочка, - считалось возможным получить еще при рождении предыдущего ребенка: мать смотрела на волосы новорожденного сзади, и если они оканчивались косичкою, хвостиком, то это значило, что следующей у нее родится девочка, если же волосы сзади были ровными, следующим ожидался мальчик. Подобным же образом пол будущего ребенка определяли и по самой беременной: если волосы у нее сзади в косицу вьются - будет девочка, если ровно лежат - мальчик. Внимательно смотрели и на пристрастия матери к той или иной пище. Если женщина много ест сладкого или хлеба, значит, она носит непременно девочку, если же ее больше тянет на соленое или острое: соленую рыбу, суп, грибы, редьку - родится мальчик (“Ешь редьку - принесешь Федьку”). Присматривались и к тому, как женщина ест хлеб: если ее привлекают горбушки - будет мальчик, если выбирает кусок из середины - девочка (горб, выпуклая, жесткая часть хлеба олицетворяет мужское начало, мягкая и широкая часть- женское).

Смотрели на живот беременной: если он “копылом” (острый и высокий) – родится мальчик. Если “куполом да разлапый в ширину” – девочка. “Каков живот – таков и плод”. Характерно, что медицинская наука так и не нашла подтверждений этой примете. Была и такая “практика”: в каком боку у беременной в первый раз плод “заторкается” – таков и пол ребенка. Если в левом боку – мальчик; в правом – девочка. Считалось, если первые три месяца беременности легки – значит во чреве мальчик; девочка в первые месяцы маме приносит больше страданий. Ближе к родам роли мальчиков и девочек меняются. Беременную просили сесть на пол – и с него подняться. Если на правый бок будет вставать и правой рукой опираться – к мальчику.

И по лицу беременной тоже можно определить, кто родится. Если на лицо родильница не изменяется, оно без пятен, чистое, - будет девочка. Если исхудала, “сошла с лица”, временами лицо пятнами покрывается, - это мальчик так на организм матери влияет. Когда на грудях роженицы вокруг сосков черные пятна, или соски черные, то появится мальчик. Будет мальчик, и когда от лобка до пупа проглядывается рыжая полоса. Когда же у беременной светлое лицо и на нем рыжие пятна, родится девочка.

В ходе беременности считалось возможным повлиять на формирование характера будущего человека. Будет ли ребенок нервным и крикливым или тихим и спокойным, на кого будет похож, чем будет или не будет болеть, будет ли красив или некрасив - все это, как верили, зависит от “правильного“ или “неправильного“ поведения беременной и от того, как обращаются с нею окружающие. В этом смысле взгляды наших предков были весьма близки самым современным научным изысканиям; так уже в наша время сформировалась научная дисциплина “пренатальная педагогика”, которая по сути основана на опыте тысячелетий.

Правда некоторые старинные приметы сомнительны. Например запрет нахождения беременной ночью у открытого окна, да еще если на нее падает лунный свет. Считалось, что ребенок может родиться “лунатиком”. Или недозволение есть со сковороды или из котелка: младенец “родится с черными пятнами”. Также есть поверье, согласно которому беременной нельзя наступать на кривые вещи: хомут, дугу, коромысло, кочергу, косу. Дитя может родится горбуном. Нельзя смотреть в воду: ребенок будет косоглазым.

Особенно внимательно следили за тем, что беременная ест. Если мать ест красные ягоды (малину, бруснику, клюкву, красную смородину) - ребенок будет румяным, т.е. в представлениях народа - красивым (вспомним “красну девицу”). Впрочем, слишком много красного тоже опасно: в старину верили, что, если оказаться вблизи пожара или на улице во время грозы, у новорожденного на теле будут красные пятна, а это совсем не то, что румянец. Если беременная пьет много молока, любит капусту - ребеночек родится белотелым. Если будущая мать “налегает” на рыбу, ребенок нескоро начнет говорить. Употребление в пищу зайчатины грозит тем, что у младенца будет слишком чуткий сон.

Соприкосновение или соседство с “нехорошими” явлениями даже во чреве матери сулило ребенку разные беды и неприятности, а потому места повышенной опасности “трудная” женщина должна была обходить стороной. Беременной запрещали бывать на кладбище, на поминках, присутствовать на похоронах - пусть даже самого близкого человека: верили, что от соприкосновения будущей матери со смертью и покойником ребенок может родиться больным, бледным, даже умереть. По той же причине запрещалось прикасаться, смотреть или просто находиться рядом с мертвыми животными. Не рекомендовалось подходить к недостроенному дому: строители, про которых полагали, что они почти всегда колдуны, могут “испортить”. Беременной не разрешали ходить и в лес, пугали: “там медведь, он тебя задерет”. Вроде бы встреча с медведем не сулит ничего хорошего не только тем, кто “в положении”, но именно их пугали лесным хозяином. Медведь считался одной из ипостасей нечисти - он и вел себя соответственно. Говорили, что он “чует беременных”, “любит их, и, так же как и нечистая сила, постоянно стремится забрать у матери ее ребенка прямо из чрева или уже после родов из колыбели, чтобы превратить его в себе подобного…

“Тяжелой” женщине не рекомендовалось переступать через предметы, которые так или иначе могут символизировать или напоминать какую-либо границу: считалось опасным перелезать через изгородь, перешагивать через лежащую на дороге веревку, палку. Границу между жизнью и смертью, тем и этим миром, новорожденный должен пересечь в нужное время и в нужном месте - отсюда и убеждение в том, что пересечение любой другой границы сулит преждевременные или трудные роды. То же относилось и к пребыванию на такой символической границе: чтобы роды прошли благополучно, беременной, например, строго-настрого запрещалось сидеть или стоять на пороге, спускаться в погреб или забираться на чердак. В сущности даже если лишить эти запреты сакрального смысла – все равно они не будут лишними, по крайней мере, с точки зрения элементарной безопасности

Вообще у многих народов женщина в родах и некоторое время после них считается наделенной особой мистической силой. В Гренландии роженица по народным представлениям (конечно, в старые времена) обладала способностью успокаивать бурю. Для этого ей достаточно было выйти ну улицу, набрать полные легкие воздуху, и, входя обратно в дом, выдохнуть.

Джеймс Джордж Фрезер в своем труде “Золотая ветвь” описывает множество табу, связанных с родами. Часто уничтожается вся посуда, которой пользуется роженица. Но оружие, к которому прикасалась роженица, наоборот “очищается” и считается волшебным. Кстати, такая же сила распространяется на женщину во время менструации. А вот пищу роженице подают на конце длинной палки, ибо она способна осквернить руку дающего.

Жуткий страх на представителей примитивных племен наводит родовая кровь. Очень часто отцу запрещено видеть или брать на руки ребенка в течение нескольких месяцев.

Почти непереносимый ужас наводит выкидыш. Особенно – “скрытый”, когда беременность утаивалась от родственников. В таком случае опасность угрожает не только роду, но целому племени или даже Вселенной.

Обычай облегчать роды при помощи открывания всех замков, шкафов, сундуков, шкатулок, окон и дверей в доме, и даже развязывания всех шнурков на обуви, находящейся в доме роженицы распространен повсеместно. Все, что может быть открыто, должно быть не только распахнуто, но и в достаточной степени разработано, чтобы открывание не сопрягалось со значительными усилиями. Часто повивальные бабки приказывают снимать с привязи всех домашних животных и даже вынимать патроны их ружей. Недопустимый грех - когда кто-то в доме сидит, положа ногу на ногу или обнимает ноги сложенными руками. Классический пример - роды античной героини Алкмены. Семь дней она не могла разрешиться от бремени, родить Геракла, и все оттого, что у входа в дом со скрещенными ногами сидела богиня Люцина. Ребенок появился на цвет только после того как Люцину (очень странно, что богиня родов осмелилась препятствовать исполнению своего же профессионального долга, но из мифа слова не выкинешь…) обманом вынудили переменить позу.

Отношение к родам было двойственно. В русской традиционной культуре рождение человека, с одной стороны, воспринималось как великое таинство и воплощение Божьего замысла: “Бог дал, Бог взял”, “Божья прибыль”, “Дети — благодать Божья”. Существовало поверье, что у постели роженицы стоит сама Божья Матерь, помогая в родах. Родные молились: “Пресвятая Мати Богородица, сойди с престола Господня, и бери свои золотые ключи, и отпирай у рабы Божьей мясные ворота, и выпущай младеня на свет и Божью волю”.

С другой стороны, акт рождения считался “нечистым”. Это объяснялось верой людей в греховность соития мужчины и женщины, о которой говорилось в писаниях отцов Церкви, и древними мифологическими представлениями о связи новорожденного с “иным” миром, из которого он приходит.

Повивальная бабка, повитуха — лицо, которое не избиралось, не назначалось и, как правило, нигде не фиксировалось Женщина, становившаяся таковой, добровольно принимала на себя определенные, нигде не записанные, но прекрасно осознаваемые и ею, и тем сообществом, где она практиковала, обязательства. Своей небесной покровительницей повитухи считали "бабушку Соломониду" (Соломею).

Повитуха начинала петь: “Отомкнися, отомкнися, витой замочек, отоприся! Бела дубова дверь отворися, отворися, шитый бран положок расслабнися, расслабнися!..” Или вдруг брала квашню, замешивала в ней ржаное тесто и со словами “Как тебе, моя квашенка, мучится долгий денек, так бы рабе Божьей …. мучится один часок…” давала родильнице это тесто с ложки откушать. Если женщина продолжает находится в родах, повитуха шла к женщине, которая раньше легко рожала, брала у нее сырое яйцо и варила его со спорыньей, собранной со ржи. И приговаривала к тому же: “Как это яйцо в спорынье уварится, так и раба Божья … опростается!” Или готовила настойку на васильках и давала родильнице пить. Применялись и “экстремальные” методы: повитуха приказывала родственницам встряхивать родильницу… вверх ногами. Считалось, что так младенец “выправляется” и принимает правильное положение.

Если предоставлялась возможность, муж выпроваживал из дома всех посторонних, и для родильницы выбиралось самое удобное помещение. Если возможности не было, для родов выбирали не только баню, но и поветь, сеновал или клеть. Вообще поверье ходило, что рожать без посторонних глаз (повитуха – исключение) легче.

Рассказывает Анна Петровна Фролова из хутора Родионовский, что в Волгоградской области (она 1905 года рождения): “…Вот схватки у меня сделались. Я послала мужа искать бабку-повитушку. Глядела, глядела в окно. Не дождала. Ребятишек затворила в клеть. Подготовила ножичек, ниточку, и на пол легла. И так тяжко! Ну, и понесла с молитвой: “Спаси, Бог! Ради Бога здоровья! Да, Господи, сохрани младенца!” Вот родила, думаю: “Дитя мое рожденное, дитя благословленное. Бог тебя дал, мне в муках спослал! Слава тебе, Господи, что все хорошо сделалось!” Перевязала пупок, отрезала. Завернула дочерю, на кровать на подушку положила, сама на печь залезла. Идет муж с бабкой-повитушкой. А я уж сама отповивалась…”

Считалось, если ребенок появляется на белый свет лицом вниз, он “не жилец”. Худо, когда у новорожденного головка “раздвоена”, он слаб или вяло кричит. Головка должна быть маленькой и крепенькой. Смотрели, тверд ли в ушах хрящ: если мягок, тоже к скорой смерти новорожденного. Хорошей приметой считалось, если ребенок появлялся на свет с волосами. Счастливыми считались появившиеся на свет в рубашке (“в пузыре”, “в сорочке”). Пленка эта очень береглась: ее зашивали в ладанку и носили вместе с крестом на шнуре.

Большое значение придавали времени рождения. Предпочтение отдавали родившимся утром – такие согласно поверью должны стать здоровыми и счастливыми; родившиеся в полдень “обречены” стать богатыми, но вместе с тем задирами и буянами; “вечерний” ребенок будет часто хворать, рискует стать пьяницей и рано закончить жизненный путь; “ночной” будет ладно жить в семействе, станет хитрым и ловким.

Смотрели и на небо: родившийся в полнолуние получает в дар долгую жизнь. Если младенец родился под убывающую луну, будет хворый и болезный. Если молодой месяц “вверх рогами”, ребенок будет беспокойным и упрямым. Если на ночном небе яркая звездная россыпь, человечек вырастет зорким и с ясным умом. Если родился во время буйного ветра, будет смел и удал.

Ребенка специально заворачивали в отцову любимую рубаху – чтобы тятю любил. Еще клали младенца в угол под веник, да приговаривали: “Как веник на одном месте лежит, да спокойно, не слышно его, не видно, так и дите наше рожденное спит хорошо да здоровым растет!” Если у матери первый ребенок, ей велели сорвать с березового веника, которым младенца обмывали, несколько листочков, да за пазуху положить. Это для того, чтобы и второй ребеночек народился. Ребенка в постельку клали лицом к западу или северу – считалось, так он будет спокойно спать. А в колыбельку ребенка перекладывали лишь на третий день. Права, если младенчик ревун, в колыбель его раньше ложили. Недоношенное дитя на печи выхаживали – там теплее.

До шестинедельного возраста (40 дней) младенца никому не показывали (кроме матери, отца, свекрови и повитухи), боялись “сглаза”. Да и родильница тоже береглась лишних людских взглядов. Считалось, что ангел приносит новорожденному душе при рождении, и она, душа, очень ранима в первые дни. Только через шесть недель брали у священника в церкви “молитву для младенца” (очистительную молитву), и только тогда мать считалась “очистившейся”. А до того она даже в церковь не имела права заходить. Кстати, если младенец умирал до шестинедельного возраста, мать все равно приходила в церковь на седьмой неделе и брала “молитву для младенца”.

Считалось, что ребенок, рожденный после смерти отца, наделен волшебным даром целительства, и если он дунет в рот ребенка, больного молочницей, то больной исцелится.

Дети (как и старики), согласно народным представлениям всех этносов, находятся в опасной близости от границы, разделяющей жизнь и смерть, и, следовательно, более беззащитны перед силами зла, нежели взрослые люди, поэтому обращение с ними обставляется многочисленными предписаниями и запретами.

В течение первого года у ребенка не должно обстригать ногтей, в противном случае он станет… вором. Не должно в шутку покрывать ребенка решетом - он не будет расти. Не должно мочиться, держа на руках ребенка, - иначе у него изо рта будут течь слюны. Ребенку до года нельзя шить рубахи из нового холста. (кстати для похоронной одежды предпочтительным считался беленый холст, бывший в употреблении).И в наши дни в России повсеместно известен запрет перешагивать через ребенка, причем он распространяется не только на ползунков, но и на детей более старшего возраста. Мотивация этого запрета проста: ребенок не будет расти.

В русских деревнях внимательно присматривались к физическим данным, состоянию и поведению ребенка, веря, что они могут являть собой добрые или худые предзнаменования. Так, если ребенок растет пухлым и нежным, говорят, что его “нежит земля, он не жилец на белом свете”. О долговечности ребенка судят по следующей примете: если у него подошвы сальны, он скоро умрет. Если у ребенка широкое темя - значит он живуч, а острое - признак недолговечности. Считается, что если ребенок сразу после рождения улыбнулся или вообще начал улыбаться до месяца, то он не будет долго жить. Точно так же говорят, если новорожденный особенно хорош собой и мало плачет: “Ангельская душа - Господь к себе приберет”. И наоборот, считается, что если ребенок некрасив, то, став взрослым, он станет красавцем. Эту примету особенно часто относят к девочкам.

Откуда так много “смертных” примет? Все просто: младенческая смертность в отсутствие должного медицинского наблюдения в старой России была ужасающей. На что можно было уповать простому крестьянину кроме владычицы-судьбы?

Прекращение грудного кормления воспринималось как важный момент в судьбе ребенка. В качестве оберега повсеместно читались специальные заговоры на отнятие ребенка от груди: “Приде красна весна, сойдут белые снега, оголятся серые горючие камни. Отпали бы тоска и телесная сухота от белых грудей, от буйной головы, от черных бровей, от ясных очей, от бела лица, от ретивого сердца. Семьдесят жил и семьдесят суставов, и в едином суставе ключ и замок. Во веки веков. Аминь!” В некоторых локальных традициях прекращение грудного кормления сопровождалось развернутым обрядовым действием: накрывался стол, на стол ставились разные яства, и при них клался березовый прутик; ребенка жали к столу и, смотря в окно через его голову, тихо говорили: “Как лес не тоскует по дереве, так ребенок не тосковал бы о грудях…” После этих слов замечали, что ребенок станет хватать из поставленного на стол, тем и надо его больше кормить; если он схватит прутик, значит должно этим средством принуждать ребенка, когда он не ест чего-нибудь по капризу.

Ребенок, отлученный от груди в пору цветения деревьев, поседеет раньше срока. Если ребенок отлучен от груди в то время, когда птицы улетают на юг или возвращаются домой, вырастет нетерпеливым и переменчивым.

Отнимать ребенка от груди предпочтительно в Страстную пятницу, и в такой день, когда нет памяти какого-нибудь святого мученика. Повторное кормление ребенка грудным молоком (когда мать отлучила ребенка от груди, а потом, пожалев, снова стала кормить), согласно русским народным представлениям, считается крайне нежелательным: такой ребенок (и соответственно взрослый человек) будет обладать дурным глазом.

В деревнях юго-западной России еще и сегодня считают, что ребенок не ходит оттого, что у него “спутаны ножки”, поэтому, как только он делает первые шаги, мать или бабушка “перерубает ему путы”, “чтоб он не потыкался, вот он подымается, только пошел, подымается ребеночек - и сзади ножичком перекрестишь крест-накрест”. Или просто чертили ладонью крест между ног ребенка.

Самыми обычными болезнями детей считали “призор” (сглаз) и “ночницу”. Если ребенок немного лишь занеможет, мать ограничивалась тем, что поила его водой, слитой с ее “приданой” иконы или же с иконы Св. Тихона. Против "призора" произносили над младенцем следующий заговор: “Пойду перекрестясь, выйду из двери в двери, из ворот в ворота, в чисто поле, в широкое раздолье. Приде три дорожки. Пойду по первой дорожке. Встретится сама Мать Пресвятая Богородица со ангелами и со архангелами и со всей небесной силой. Попрошу я ангела и архангела со всей небесной силой: снимите с раба Божия младенца притчи, призеры и витряны переговоры, от чего дума материна. Во веки веков. Аминь!”

“Ночницу” лечили так: на утренней или вечерней заре открывали немного дверь, выносили на руках ребенка, прикрыв его полотенцем, чтобы ветер не касался его и, став в дверях, произносили три раза: “Заря заряница, красная девица, возьми у раба Божия младенца ночную рыкушу и полуночну, и денную, полуденну - унеси за сине море, за высоки горы. За высокими горами змийно жигало сожгит и спалит. Во веки веков. Аминь!” Если у ребенка “колотье в ушах”, мать брала ножницы или медную иглу и концом колола слегка вокруг уха, приговаривая: “Исоф ты, Исоф, не коли у раба Божья младенца в уши. Стану колоть ножами, топорами, вострыми клепиками, когтями да ногтями от рождения до венчания, от венчания до скончания…”

В русской фольклорной традиции вплоть до настоящего времени бытует множество заговоров от детской бессонницы. С просьбой вернуть ребенку сон в них, как правило, обращаются к домашним животным: коту, мышке и т. д. Например: “Мышка-игрушка, ты подшутила над рабом Божьим, младенцем (имярек). Я раба Божья … отшучу над тобой. На-ко топорок, да ножичек, да палочку и работай во всю ночь. Не спи, и дай рабу Божьему младенцу спать. И будьте мои словеса крепки и емки. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь!” При этом делается из дерева маленький топорик, ножик и палочка, которые кладутся на ночь под подушку ребенка. Если ребенок часто плакал, ходили к курам под насест “заговаривать крик”: “Куры белые, куры серые, куры черные, куры рябые, возьмите свои криксы-вериксы, возьмите криксы денные и полуденные, ночные и полуночные. Куры рябые, куры краснопёрые, куры космоногие, куры хохластые, возьмите свои криксы-вериксы. Куры спят, и люди спят, и этот человечек спит…”

Если та или иная детская болезнь “не поддается” заговорам и простым магическим приемам, то ребенка “перераживают”. Записано в одной из деревень на Русском Севере: "В бане моешься с ребеночком, три волосины ребеночку на головочку положи, он плохой не будет, прям из своей матины выдерни три волосины и положи ему на головочку, и так двенадцать раз сделай, и на Чистый Четверг надо сделать, когда случится с ребенком, он плохой не будет, он утихает. Своею матиною прям на него садись и говори: “Чем ты порождался, тем прикрывался, чем порождайся, тем прикрывайся!” И перейди через него, он отойдет. На темечко положи три волосины, только, чтоб вниз лицом не лежал, чтоб вверх”.

По другим вариантам “перераживание” заключается в том, что мать три раза “пронимает” ребенка через платье, т. е. опускает головкой вниз за пазуху и вынимает из-под платья, тем самым имитируя рождение ребенка. В случаях серьезных заболеваний русские знахарки, помимо “перераживания”, прибегали к обряду “перепекания” ребенка. Для этого разжигали в печи огонь, брали лопату, которой клали в печь хлебы, сажали на лопату ребенка, потом снимали его, а лопату всовывали в горящую печь. Так повторяли три раза.

Считалось, если смеется ребенок во сне - значит, что его “тешат ангелы” и он видит блаженную страну, откуда спустился на Землю; ангел-хранитель касается в это время его головки (а если плачет дитя - то видит он дьявола). На Руси были убеждены, что младенцы во время своих снах, если смеются, видят волшебные райские сады, наполненные светом и благоухающие розами. Примерно в таком духе люльки и украшали: на боках вырисовывали “райские” деревца, царских птичек, лазоревые цветочки... В головной части зыбки изображали красно солнышко в лучах, а в ногах - ясен месяц о звездах. У подножья еще обязательно крест делали. Такую красоту передавали из поколение в поколение и не одна дюжина младенцев вырастала в одной люльке. Чаще колыбель делал сам хозяин. Пусть не такая красивая она была, но денег не стоила, да и тепло родной руки хранила.

Если ребеночек плаксивый был, с ним рядом в колыбельку клали полено и говорили: “Расти, детонька, спокойный, как это полено!” А на вечерней зоре отец или дед выносил капризника на крыльцо и просил: “Заря-заяница, красная девица, возьми бессонницу-неугомонницу, а дай нам сон-упокой!” Или бабушка золы в печке на палец возьмет и на лбу малыша заметинки крестом делает, и при этом уговаривает: “Спи, внучек, не плачь, я испеку тебе калач! Спи-ка не реви, я испеку тебе три! Семечком помажу. А тебе его не покажу. Будь умничкой, засыпай и не плачь...”

Как ребеночка спать укладывают, над ним молитву читают: “Дите ложу спать на Божью кровать. Божья Мать - в головах, Иисус Христос - во ногах, ангелы - по бокам. Берегите его тело, тело святое, душу крещеную с вечера до свету, отныне и до веку. Господи, помоги! Господи, забереги! Господи, пошли здоровья!”

Как только ребенка отнимали от груди (или рождался его братик или сестричка), кончался его “колыбельный век”: клали его на общую кроватку. В крестьянских избах отдельных детских кроваток не было - спали детишки вместе, рядышком, на полатях. Так что зыбка качала маленького человечка в среднем 2-3 года. Чтобы отлучить его от зыбки, прибегали к разнообразным хитростям. К примеру, одного из мужиков “Букой” обряжали. Внезапно он вбегал в горницу в вывороченном тулупе, с мочальной бородой, с березовой клюкой, хватает колыбель - и уносит. А ребенку говорили: “Гляди-ка, малыш! Приходил Бука, зыбку в лес унес - дитенка своего зыбать!” Прием действовал безотказно.

Ребенка старались окрестить как можно скорее. Умерший некрещеным младенец в народном представлении попадал в разряд “заложных покойников”, “застрявших” между “этим” светом и “тем”. “Заложные покойники” могут превращаться в леших и водяных, а девочки - в русалок. Согласитесь, участь не слишком завидная… Умершего некрещеным младенца даже на кладбище было запрещено хоронить.

Обычно, прежде чем крестить малыша, ждали, когда у него пуповинка высохнет и отпадет. Да и мать должна после родов окрепнуть… Но если ребеночек был слабеньким, несли в церковь и раньше, а то и священника на дом приглашали. До крестин младенчика одного в комнате не оставляли – ведь у него, некрещеного, нет еще ангела-хранителя, некому оборонить его некрещеную душеньку от злых духов! А то и домовой переменит ребеночка в зыбке…

Считалось, если младенец, когда крестная принимает его от купели на “ризки”, громко плачет или чихнет – значит жить новорожденному счастливо и хорошо.

Только после этого ребеночка можно было искупать; три дня запрещено было смывать миру, помазанную священником. Считалось, что это подарение Святого Духа.

Через год после обретения ребенком крестного имени с него окончательно снимались всяческие запреты (напомню: ребенка нельзя было показывать посторонним). Говорилось: “добрые именины до трех дней должны быть”. В первый день ребенка несли в церковь, к Литургии, и брали у батюшки благословение.

На следующий день на полу расстилали шубу и клали на нее малыша. Его подстригали (в первый раз в жизни) и обрезали ноготочки. В ряде местностей принято было ребенку только височки выстригать, “щуточки”. Девочке давали в руки иголку с ниточкой и ножницами, а мальчику – молоток и гвоздь. Это для того, чтобы ребенок “начал привыкать” к женскому (мужскому) труду. Шуба стелилась, потому что люди верили, что это поможет человечку, когда он вырастет, “стать богатым и к работе охотливым”.

Когда Русь приняла христианское учение, вошли в практику так называемые “календарные” имена. Они стали составной частью русского языка, неотъемлемым элементом истории русского народа. “Календарными” их называют условно, так как в течение всего времени своего существования они давались людям по церковным календарям.

А вот фамилии появились на Руси довольно поздно, в XV-XVI вв., да и то вначале только у дворян. Фамилии - это наследуемые официальные наименования, указывающие на принадлежность человека к определенной семье. На протяжении нескольких веков “родовая память” на Руси вполне обходилась двумя поколениями родственников: отцами и детьми. Именование человека отчеством в качестве родового прозвища считалось вполне достаточным. По мере развития частного землевладения потребовалось более “глубокое” родословие, фиксировавшееся в родовых прозвищах, общих для всех членов семьи.

Дата добавления: 2015-05-19 | Просмотры: 1034 | Нарушение авторских прав