АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 16. Дибс вошел в игротеку, радостно улыбаясь и осматриваясь

Дибс вошел в игротеку, радостно улыбаясь и осматриваясь. Он изучил остатки стены, которую другой ребенок построил посреди песочницы. Потом он взял пистолет и положил его в ящик стола. Он заметил сломанный кукольный домик на полке, взял его в руки и осмотрел.

— Я починю его, — сказал он. — Где у тебя скотч?

Я достала скотч.

— Как ты думаешь, сколько тебе понадобится? — спросила я.

— Двадцать пять сантиметров, — сказал он быстро, и это было примерно столько, сколько ему действительно было нужно.

Я оторвала примерно двадцать пять сантиметров ленты и протянула ему.

— Отлично, — сказал он. — Спасибо.

— Пожалуйста, — ответила я.

— Вот здорово! И тебе тоже, пожалуйста, — воскликнул Дибс. — А теперь я открою окно, чтобы свежий ветерок мог попасть сюда.

Он открыл окно.

— Ветерок, входи, — крикнул он. — Давай, побудь с нами. — Он усмехнулся, — папе не нравится, когда я говорю с ветром, но здесь я могу разговаривать с ним, если мне это нравится.

— Если тебе нравится, разговаривай, — подтвердила я.

— Папа говорит, что люди разговаривают только с людьми, — сказал Дибс. И моргнул. — Папа говорит, что я должен говорить с ним, но я не говорю с ним. Я слушаю его, но не говорю с ним. Я часто не отвечаю ему. Это его очень сильно раздражает.

Разговоры были основным предметом разногласий между ними, и, чтобы избежать критики отца, Дибс стал специалистом по уходу от таких разговоров.

— «Доброе утро», — говорит он мне, — продолжал Дибс. — Я не смотрю на него. Я не отвечаю ему. «Что с тобой происходит? — спрашивает он. — Я знаю, что ты можешь говорить». Но я не говорю ничего. Я не смотрю на него. Я не отвечаю. — Дибс засмеялся.

— Его это так расстраивает!

Он вернулся к столу, выдвинул ящик и достал пистолет. Потом он пересек комнату, подошел к окну и выглянул наружу. Он смотрел на большой грузовик, проезжавший мимо.

Повернулся и посмотрел на меня.

— Выбросить этот пистолет? — спросил он.

— Если ты это сделаешь, мы не сможем забрать его назад, — сказала я.

— Он упадет прямо под окном, — сказал он.

— Я знаю. Но мы не сможем выйти на улицу и забрать его сейчас.

— Потом он может пропасть, — сказал Дибс.

— Кто-нибудь может найти его и забрать себе.

— Да. Такое возможно.

— Ладно, тогда я не буду его выбрасывать, — решил Дибс.

Он обошел вокруг кукольного домика и осмотрел кукольную семью. Он поставил куклу-отца и прицелился в него.

— Молчи, или я застрелю тебя, — сказал он кукле. — Не смей больше открывать рот. — Он взвел курок. — Я готов. Если ты не побережешься, я застрелю тебя.

Он открыл нижнюю часть дома.

— Я спрячу пистолет здесь, в подвале, — сказал он. — И никому не смогут причинить боль. — Он положил пистолет в нижнюю часть дома и закрыл ее.

Затем он подошел и встал прямо передо мной, слабая улыбка зажглась на его лице,

— В моем классе много ребят, — сказал он после долгой паузы. — Джек, Джон, Дэвид, Карл, Бобби, Джеффри, Джейн и Кэрол. В моем классе много ребят.

— С тобой в школе учится много ребят? И некоторых из них ты знаешь по именам?

— Я знаю по именам всех, — сказал Дибс. — И девочек и мальчиков. Они очень интересные.

Это было первое упоминание о каких-либо определенных мальчиках и девочках в его классе. Впервые он выразил к ним интерес.

Я и раньше думала, что в какой-нибудь момент мы могли бы создать терапевтическую группу для Дибса, чтобы дать ему возможность стать частью небольшой, тесно взаимодействующей группы. Но у меня не было никакой связи со школой, и у меня не было возможности, чтобы узнать, как там идут дела или даже просто что он там делает. Тогда я решила спросить Дибса, что он думает о том, чтобы пригласить еще кого-нибудь вместе с ним в игровую.

— Дибс, ты бы хотел, чтобы вместе с тобой по четвергам сюда приходил поиграть какой-нибудь мальчик или какая-нибудь девочка? — спросила я.

Дибс чуть не подпрыгнул. Он посмотрел на меня зло и в упор.

— Нет! Нет! — закричал он. — Никого больше не хочу видеть здесь!

— Ты не хочешь, чтобы здесь с тобой находился кто-нибудь из детей? — спросила я.

Дибс казался удрученным.

— Никто не придет, — сказал он мрачно.

— Ты думаешь, что никто не придет? Поэтому ты ответил «нет»?

— Да, — пробормотал Дибс. — Никто не любит меня. Никто не придет.

— Но если кто-нибудь придет, и захочет приходить еще, и будет играть с тобой, это что-нибудь изменит? — спросила я, пытаясь внушить ему эту идею.

— Нет! — закричал Дибс. — Это только мое! Я хочу, чтобы это было только моим! Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще когда-нибудь сюда приходил! Я хочу, чтобы здесь были только я и ты! — Казалось, он сейчас разрыдается. Он повернулся ко мне спиной.

— Я понимаю, Дибс, — сказала я. — Если ты хочешь, чтобы здесь были только ты и я, так и будет.

— Так и будет, — сказал Дибс. — Я хочу, чтобы здесь был только я, и чтобы никто никогда сюда не приходил.

— Что бы ты ни решил, так и будет, — сказала я.

Дибс подошел к окну и стал смотреть на улицу. Мы оба молчали.

После долгого молчания он сказал:

— В моем классе много ребят. Мне... — он запнулся, потом повернулся и посмотрел на меня. — Мне... они... нравятся, — сказал он, слегка заикаясь. — Мне хочется, чтобы и я им нравился. Но я не хочу, чтобы кто-нибудь из них пришел сюда к нам. Ты только моя. Что-то специально для меня. Только мы двое.

— Тебе нравятся другие ребята, но ты хочешь, чтобы это время мы проводили только вдвоем?

— Да. Правильно. Пробили часы.

— Четыре часа, — сказал Дибс. — Четыре часа на часах и четыре часа на цветах. Солнце в небе. А здесь подсолнухи. Так много всего разного.

— Да, — сказала я.

Он пошел к раковине и включил воду на полную мощность. Затем он прикрыл кран и оставил тонкую струйку. Посмотрел на меня и сказал очень серьезно:

— Я могу сделать так, что вода будет течь или маленькой струйкой, или стремительным потоком. Будет так, как Я хочу.

— Да. Здесь ты можешь управлять водой так, как ты захочешь.

— Я могу остановить ее. Я могу пустить ее, — сказал он.

— Ты можешь контролировать ее, — заметила я.

— Да, — сказал он медленно и многозначительно. — Я могу. Я. Я. Я...

Он обошел игротеку, поглаживая себя по груди и выкрикивая: «Я! Я! Я! Я!» Остановился напротив меня.

— Я — Дибс, — сказал он. — Я много чего могу. Мне нравится Дибс. Я люблю себя. — Он счастливо улыбнулся и пошел играть с водой.

Он положил детские бутылочки в воду и включил воду на полную мощность. Брызги полетели по всей игротеке. Он отпрыгнул назад, смеясь от души.

— Меня не обрызгало! — крикнул он. — Я отпрыгнул, и меня не обрызгало. Я еще много чего могу. — Он поднял одну бутылку высоко в вытянутой руке и лил из нее воду в маленькую бутылку, которая стояла на полу. — Вот что я могу! — воскликнул он. — Я могу делать вот так, и вот так, и вот так! Я могу экспериментировать. — Он проводил свои эксперименты с водой и разными емкостями.

— Как весело, — кричал он. — Можно устраивать всякие веселые штуки. Здесь я могу быть большим, как весь мир. Я могу делать все, что я хочу. Я большой и сильный. Я могу заставить воду течь. Все, что я захочу сделать, я смогу. Привет, маленькая бутылочка. Как дела? Тебе весело? Не разговаривай с бутылкой. Эта бутылка — просто вещь. Разговаривай с людьми, я сказал. Привет, Джон. Привет, Бобби. Привет, Карл. Разговаривай с людьми. Но я хочу поздороваться с маленькой бутылочкой, и если я хочу, то здесь я могу это делать.

Он быстро взял бутылочку и соску.

— Надень это для меня, — попросил он.

Я надевала соску, а он придерживал бутылочку.

Он стал пить из бутылки и смотрел на меня.

— Когда я хочу быть ребенком, я могу им быть. Когда я хочу быть взрослым, я могу им быть. Когда я хочу говорить, я говорю. Когда я хочу молчать, я молчу. Это так?

— Да. Так и есть, — сказала я.

Он снял соску и глотнул из горлышка.

— Я покажу тебе кое-что интересное, — сказал он. Он достал несколько стаканов, поставил их в ряд, потом налил в них разное количество воды. Взял ложку и слегка ударил по каждому стакану. — Слышишь, разные звуки? — закричал он. — Я могу сделать так, что у каждого стакана будет свой звук. Так получается из-за разного количества воды в стаканах. Слушай, когда я ударю по трубе. А это коробка. Все звуки разные. А есть звуки, которые я не делаю, а они делаются сами по себе. Например, гром. И когда вещи падают, получается шум. Бутылки гремят. Да. Я могу сделать любой звук. И я могу быть таким тихим. Я могу вообще не шуметь. Я могу сделать тишину.

— Ты можешь делать звуки и тишину, — сказала я.

Его руки уже долго находились в воде. Он показал их мне:

— Смотри. У меня сморщились руки.

— Я вижу.

— Так, теперь я сделаю что-то очень важное, — сказал он. Он поставил баночки с разными красками на край мольберта.

— Смотри сюда. Красный, синий, желтый, серый, оранжевый, фиолетовый, зеленый, белый. Все вперемешку. И я положил в банки кисти другого цвета. — Он только что это сделал. Потом отступил на шаг, посмотрел на мольберт и засмеялся. — Вот так. Все перемешалось. Не та кисть не в той банке. Вот так я сделал. Я все сделал неправильно. — Он засмеялся.

— Ты все перемешал — и банки и кисти, — сказала я.

— Да, — сказал он. — Очень большой беспорядок. Беспорядок вперемешку. Возможно, это первый настоящий беспорядок, который я сделал. Но теперь я должен расставить их в правильном порядке, вытащить кисти и разложить их правильно. — Он начал переставлять баночки с краской и приводить их в порядок.

— Ты считаешь, что ты должен поставить их в определенном порядке? — спросила я.

— О, да, — сказал он. — Здесь двенадцать кистей и двенадцать цветов. — Он засмеялся.

— Давай, Дибс, сделай все, как нужно, — сказал он весело. — Есть правильный способ все делать, и ты наведешь здесь порядок.

— Ты считаешь, что они всегда должны находиться в определенном порядке? — спросила я.

— Да, — сказал Дибс с усмешкой. — Если только они не перемешаны.

— И то и другое хорошо?

— Только здесь. Запомни, только здесь все будет хорошо.

Он подошел ко мне и погладил меня по руке.

— Ты понимаешь, — сказал он с улыбкой. — Пойдем вниз, в офис. Давай навестим тебя в твоем офисе.

Мы стремительно спустились в мой офис. Здесь на письменном столе лежала упаковка наклеек-маркёров для книг. Он взял их в руки.

— Могу я открыть их и куда-нибудь наклеить? — спросил он.

— Если хочешь.

Он пошел к книжным полкам и стал внимательно рассматривать книги. Он выбрал одну и прочитал название: «Ваш ребенок встречается с окружающим миром». Подошел к окну и посмотрел на улицу.

— Привет, окружающий мир, — сказал он. — Что ж, это прекрасный день для окружающего мира. И пахнет там так хорошо. Ага, а там едет грузовик, с которым мы подружились.

Он долго смотрел и молчал.

— Привет, грузовик, — сказал он тихо. — Привет, водитель. Привет, мир. — Он улыбнулся.

Потом он вернулся к столу и взял «Малый Оксфордский словарь».

— В этой старой книжке полно слов. Я наклею сюда парочку. Мой маленький словарик. Книжка слов в синей обложке. — Он наклеил на словарь пару маркёров. Потом он сел на стул и откинулся на спинку. Он широко улыбался.

— Скоро будет пора идти домой, — сказал он. — И когда я пойду, я буду также счастлив. Потом я опять приду в следующий четверг. И помни: только я. Никого кроме меня. И тебя.

— Я буду помнить, — сказала я. — Если ты хочешь, чтобы это было только твое время, я не буду возражать.

— Я хочу, чтобы это было наше время, — прошептал Дибс. — Но не еще кого-нибудь.

— Тогда так и будет, — сказала я. — Для нас и ни для кого больше.

Я бы удивилась, если бы посеянная мной идея о друзьях так быстро дала всходы, и он мог хотя бы только предположить, что ему было бы приятно завести друга. Если не здесь, то, возможно, в школе у него появился бы друг.

Прозвенел звонок, сигнализируя о приходе его матери.

— До свидания, — сказал он. — Я приду опять в следующий четверг и опять буду полон счастья.

Он вышел к матери и весело взглянул на меня.

— До свидания, еще раз, — сказал он, затем повернулся и сбежал вниз по лестнице холла так быстро, как только мог, взбежал обратно и с разбегу обнял мать.

— Мама, я люблю тебя, — крикнул он, крепко ее обняв.

Мы обе были удивлены неожиданным выражением чувств Дибса. Глаза его матери неожиданно наполнились слезами. Она кивнула мне на прощанье и ушла, крепко сжимая его руку в своей руке.

Дата добавления: 2015-02-02 | Просмотры: 454 | Нарушение авторских прав